Воин и принцесса

Воин и принцесса

Глава 1. В темноте.

Карен очнулась, лежа в полной темноте на холодном металлическом полу. Она попробовала сесть, однако голова закружилась, а перед глазами затанцевали цветные круги.

— Ничего не видно. Черт, где это я? — пробормотала она, возвращаясь в горизонтальное положение.

— Не знаю, но очень похоже на карцер...

— Хм, судя по голосу, капитан Марк Костолиц? Откуда этот вывод?

— Вы не ошиблись, — ответил он на первую часть ее вопроса, затем добавил: — Я пробовал исследовать помещение — по размеру оно как раз соответствует карцеру или небольшому складу на корабле, кроме того, вибрация стен и пола подтверждает это.

Карен на некоторое время замерла, проверяя слова капитана.

— Да, действительно слабая вибрация имеет место быть, скорее всего, вы правы. Кстати, что вы здесь делаете?

— Коммодор Рэджи? То же, что и вы: жду, когда нас отсюда вытащат...

— Мне кажется, лучше поискать, как отсюда выбраться самим, — возразила она, снова делая попытку сесть, на этот раз удачную.

— Я обыскал помещение, насколько это возможно в темноте, однако оно абсолютно пустое. Ничего, что помогло бы выбраться отсюда, я не нашел, — вздохнул капитан.

— Я что-то не припомню, как сюда попала, вроде все было нормально...

— Нормально, говорите? — удивленно проговорил капитан.

— А что может быть ненормального при переговорах? — Карен попыталась встать, однако тупая боль в правом боку заставила ее передумать и вернуться в исходное положение.

— Ну, если коротко, то перестрелка, плен, темнота. И если для переговоров это нормально, то я чего-то в этой жизни не понимаю. — Он прислушался к шороху ее движений. — Может, вам помочь?

— Нет, — коротко отказалась она от его предложения, затем продолжила: — Интересно... Впрочем, в отношении меня подобное развитие событий вполне вероятно, однако не ясно, при чем здесь вы, капитан, и где Рой?

— На момент переговоров и пленения ее рядом не было.

— Странно, я не помню, чтобы отсылала ее куда-то, — задумчиво проговорила Карен.

— Коммодор, что еще, кроме этого, вы не помните? — тревожно поинтересовался капитан.

Девушка некоторое время молчала, затем неуверенно высказалась:

— Возможно, я ударилась головой, и потому плохо запомнила происходящее. Расскажите, как все было, с самого начала.

— На собрании вы объявили, что предстоят переговоры на нейтральной территории, которой является наш флагман "Метель", но не сказали, как обычно это делаете, с кем и с какой целью, — просто констатировали факт. Еще добавили, чтобы мы были готовы к неожиданностям. И это был последний раз, когда я видел Рой рядом с вами. Через несколько часов прибыла делегация, начался диалог между сторонами. Где-то на шестой или седьмой минуте в зал ворвались люди, вооруженные, к счастью, только парализаторами. У нас, по понятным причинам, никакого оружия не было. Дальше я очнулся уже здесь.

— Значит, мы, возможно, на "Метели", — задумалась Карен вслух, — а как вы, капитан, попали на переговоры?

Костолиц грустно усмехнулся:

— Это был ваш приказ, хотя, с моей точки зрения, объективных причин для моего присутствия не было.

— Ничего не понимаю, — пробормотала она. — А с кем мы пытались договориться?

— С зедианцами.

— Теперь становится яснее... А предмет переговоров?

— Не знаю, нас прервали на стадии обмена любезностями, и до предмета дело не дошло.

— Ладно, оставим это. Как вы думаете, давно мы здесь?

— Не могу сказать, я пришел в себя незадолго до вас. Что будем делать, коммодор?

— Во-первых, ни к чему эти расшаркивания, давай без формальностей и на "ты", потому я — Карен, ты — Марк. А во-вторых, — ждать. Рано или поздно что-то изменится: нас вытащат или похитители дадут о себе знать...

— Раз все равно ждать, можно спросить? — осторожно поинтересовался капитан.

— Можно.

— Давно у вас... у тебя проблемы с памятью?

— Ну и вопрос! С чего ты это взял?

— Ты ведешь себя так, будто провалы в воспоминаниях для тебя не неожиданность, а обычное дело, потому и решился спросить. Конечно, ты можешь не отвечать.

— Ну почему же, — возразила Карен после некоторого раздумья, — отвечу, но давай тогда откровенность за откровенность. Ты мне вопрос, я — тебе. Так и ожидание легче переносить, и надо же мне все-таки своих капитанов получше узнать. Да и чем сейчас хуже, чем потом? Так что легких вопросов не жди!

— Я это учту, а вы... ты, в свою очередь, обещаешь быть честной?

— Да, но то, что я скажу, не должно выйти за пределы этого помещения!

— Я согласен, все останется между нами. Я начну: что ты помнишь из своего детства?

— Ты же про память хотел спросить? — удивилась вопросу девушка.

— Я и спросил.

Карен пожала плечами.

— Ну, это легкий вопрос. Своего детства я не помню вообще, мои воспоминания начинаются где-то с двенадцати лет и они очень фрагментарны, перемешаны, непоследовательны и сумбурны. Я помню родителей, они проводили со мной много времени, помню учителей и домашние задания, тренировки по самообороне, спарринги, а еще кучу каких-то заумных тестов и упражнений на самоконтроль и управление своими эмоциями и состояниями. Достаточно? — поинтересовалась она.

— Да, — коротко согласился он.

— Теперь моя очередь. Как ты попал в наемный флот Джаспера?

— Так же, как и любой другой человек: просто нанялся, когда возраст позволил. Теперь я спрашиваю...

— Нет, так не честно! — возмутилась Карен. — Рассказывай с самого начала!

— Сначала я родился, — раздался смешок в темноте...

— Марк, ты обещал быть честным!

— Ну, я пока еще ни разу не соврал, но ладно. Я родился на станции Лотос, отца я не знаю, да и не хотел бы знать. Мама говорила, что это был проезжий станционник, работавший у нас по контракту. Его работа закончилась, и он уехал. Так это или не так, уже не важно. Когда мне было семнадцать, мама погибла и я остался почти один. На месте меня, в общем-то, ничто не держало, а в доках стоял флот наемников Джаспера. Я просто пошел и нанялся в обслуживающий персонал. Теперь ты скажи, почему твой флот называется "Красные волки"?

Карен фыркнула.

— А что, тебе не нравится? Агрессивно, устрашающе и врезается в память.

— Нравится, но почему волки и почему красные?

— Волки — это животные, которые обитают на Тароне в природных заповедниках. Очень сильные и интересные существа, живут стаей и заботятся о ней, как и я о своем флоте. Красный — как символ силы, агрессии, ну и пафоса заодно. А если честно, когда я регистрировала свой тогда еще совсем маленький флот, мне не хотелось называть его своей фамилией, как делали все, а " Красные волки" — это просто первое, что пришло мне в голову. Я думала, что потом сменю название на более адекватное и менее агрессивное, но получилось, что оно привязалось, и я оставила как есть.

Марк рассмеялся.

— Оказывается, ты родоначальница нового поветрия в названиях! Теперь я понял, откуда взялись хейдаганские "Белые стрелы", амалькарские "Синие пауки", зедианские "Черные вороны" и еще куча разноцветных существ более мелкого пошиба, рассекающих сектора в поисках контрактов.

Девушка усмехнулась.

— Вполне возможно. Ты сказал, что остался почти один, значит, у тебя есть какие-то родственники?

Он долго молчал.

— Можно и так сказать. На станции живут мои очень близкие друзья; понадобились деньги, а я был единственным, кому возраст позволял их заработать.

— Ты поддерживаешь с ними связь сейчас?

— Да, в составе твоего флота это стало гораздо проще, поскольку условия контракта четко выполняются, а у Джаспера это была лотерея. Теперь ты — расскажи, как ты стала коммодором?

— Это долгая история...

— Так ведь мы никуда не торопимся, — возразил Марк.

Карен, подавив вздох, стала рассказывать:

— Альянс — союз свободных планет и государств, куда входит Таронская империя, а мой отец — премьер министр и советник императора. Он сторонник очень либеральных методов, благодаря чему политическая обстановка в секторе Даолис более-менее стабилизировалась, но нашлось много противников, не согласных с его мирной стратегией договоренностей и готовых на весьма радикальные меры. Соответственно, меня с самого начала пытались учить и воспитывать так, чтобы я в случае... Ну, если, в общем, останусь одна, могла продолжить... заменить его... Но вся эта политика мне была неинтересна, я увлеклась военной историей, а потом и самим военным делом и поступила в военную академию.

— На Тароне женщинам можно служить в армии?

— Да, это не запрещено, но особенно не приветствуется. В основном женщины служат, начиная с рядовых. В академию обычно есть желающие, но поступают не все. Как правило, две-три женщины на курсе бывает. Мне повезло или не повезло, как сказать: я была единственной представительницей своего пола в том году и почти всегда была одна... Парни не хотели со мной общаться, потому что я отлично училась, быстрее соображала и нестандартно мыслила, а это больно ударяло по их самолюбию. А с другими женщинами я не общалась, потому что мне были не интересны разговоры о нарядах, балах и о том, кто с кем спит. Когда я закончила академию, па подарил мне маленький крейсер и предложил попробовать себя в качестве командира службы охраны по найму. Я решила: "Почему бы и нет". Сама подбирала команду, нанимала солдат и обслуживающий персонал. За год я заработала еще на один крейсер, а еще через 2 смогла позволить себе приобрести подержанный флагман. Мои контракты вышли за рамки империи Тарон, и я зарегистрировалась как наемный флот. Его размеры тогда оставляли желать лучшего, однако для заданий в пределах альянса было самое то. Еще где-то через год ко мне перешли все командиры Джаспера со своими кораблями, а контракты покинули границы альянса. Хотя, как ты понимаешь, я в большинстве случаев действую в рамках политических интересов моих родителей. Временами приходится выполнять задания, выходящие за границы возможностей простого наемного флота, но зато очень хорошо оплачивающиеся. Иными словами, шпионаж, разведка, диверсии в пользу альянса под прикрытием наемников... Вот во что ты вляпался, Марк... Скажи, как ты из обслуживающего персонала попал в капитаны-владельцы, когда был у Джаспера?

Марк помолчал немного, потом ответил:

— "Индиго" оставил мне по завещанию предыдущий капитан-владелец.

— С чего такая щедрость? — очень удивилась Карен.

— Капитан Ард был мне как отец. — Он замолчал, но Карен не спешила прерывать паузу и терпеливо ждала; Марк продолжил: — Всему, что я знаю, научил меня он. Я часами сидел за тактическим компьютером и решал задачки, которые ты у себя в Академии на 2 курсе щелкала как орешки, читал и учился. Ард увлекался военной историей и философией, он научил меня понимать разницу между стратегией и тактикой и все время говорил, что самая лучшая победа — та, которая добыта без единого выстрела. И даже если у меня 300 планов сражения, оно все равно пойдет по 301 сценарию... Тогда я этого не понимал, в душе посмеивался... Но однажды так и случилось: операция пошла совсем не так, как было запланировано, Ард был тяжело ранен, крио-камеры на "Индиго" были все заняты, а на флагмане подготовленной не оказалось... Ард умер.

— Ох, извини, Марк, — сочувственно проговорила Карен.

— Все в порядке, — спокойно ответил он.

— Но тогда я все равно не понимаю, как ты, нанимаясь на флагман, попал на "Индиго" — это же боевой крейсер?

— Это долгая история, — ушел он от ответа.

Карен настаивала:

— Насколько я в курсе, ты ведь сначала на складе работал как гражданский персонал, как же ты попал в рядовые?

— Откуда ты все это знаешь? — удивился он.

— Я не пренебрегаю изучением личных дел своих людей, — раздался смешок в темноте, — однако там слишком мало информации.

Марк вздохнул.

— Да, первые полгода я работал на складе флагмана — надо сказать, что там все было настолько по-идиотски организовано, что можно было спрятать крейсер, и никто бы не заметил. В документах творился такой же бардак, а завскладом Крог был любителем хейдаганской амброзии. Сначала я не вмешивался в происходящее и только выполнял указания, но в один прекрасный день меня позвал сам Джаспер. Выяснилось, что со склада пропало оборудование, которое я не принимал, но в документах стояла моя подпись. С меня требовали вернуть пропажу либо выплатить ее стоимость. В конечном итоге со мной заключили трудовой контракт, в котором я обязан был работать бесплатно, пока не выплачу все до последней марки, а это не меньше десяти лет... Мне некуда было деваться, однако я попросил, чтобы меня оставили на складе. Джаспер разрешил. Надо сказать, что к тому моменту, я понял, что бардак в его флоте присутствовал везде, а мое рабочее место — лишь частица этого хаоса. Я все время искал способ избавиться от своего невыгодного положения. Не буду говорить, чего мне это стоило, но я слегка помог Крогу подойти ближе к краю с помощью все той же хейдаганской амброзии, и в итоге контракт с ним разорвали, а меня назначили на его место. Еще шесть месяцев мне понадобилось, чтобы навести порядок в бумагах и на складах. Я нашел то самое пропавшее оборудование и еще чуть больше полумиллиона марок в виде разного добра — потерянного, неучтенного, необоснованно списанного, — о чем и доложил Джасперу. Тот очень обрадовался и захотел перезаключить контракт на более выгодных для меня условиях, но я отказался. Тогда он сказал, что может оставить меня в качестве рядового, и я крепко задумался — это было очень хорошее предложение. Другие деньги, другие возможности и перспективы. Я согласился.

— Ну а на "Индиго" ты как попал? — продолжала допытываться Карен.

— Однажды мы выполняли контракт: сопровождали груз, наши крейсеры были взяты на абордаж, потому что кто-то слил информацию о кодах шлюзов. Командир был убит в первые же пять минут боя, солдаты растерялись, но поскольку мне умирать не хотелось, я взял инициативу на себя, и мы отбили атаку. Джаспер официально присвоил звание командира этого отделения мне и перевел на "Индиго"... Так, теперь моя очередь спрашивать. Карен, и все-таки, что с твоей памятью?

— Ну что ты к моей памяти привязался! Разве больше не о чем меня спросить? — рассердилась она.

Марк несколько растерялся от такой агрессивной реакции на свой вопрос.

— Коммодор, прошу прощения за свою бестактность; конечно, вы можете не отвечать.

— Извини, Марк, за мою, может быть, излишнюю эмоциональность; просто эта тема для меня довольно болезненная...

— Я не настаиваю на ответе, — пожал он плечами.

Карен некоторое время молчала.

— Ты оказался довольно проницательным, и я все-таки отвечу, потому что, наверное, это нужно и мне самой.

Марк молчал, боясь спугнуть приступ откровенности девушки.

Собравшись с мыслями, она продолжила:

— Провалы в памяти были столько, сколько я себя помню. Все время разные по продолжительности. Правда, последние 5-6 лет они стали как-то более закономерны, несколько прогнозируемы и их длительность, за некоторым исключением, стала не больше 1-2 дней. Пару лет назад я пробовала втайне от родителей пройти обследование на Зеде и понять, что со мной происходит, но за весь период нахождения в клинике, как назло, ни одного провала так и не произошло. Я ничего не узнала и просто решила смириться с этим фактом. Тем более окружающие ничего не замечали и негативных последствий, кроме сложившегося мнения обо мне, как о ненормальной, не было.