вавилон 5 кн 2

Вир, чтобы показать свое согласие, поклонился в пояс, не особо надеясь, что простой кивок головой смогут уловить техномаги. Затем продолжил путь.

Он подобрался к такой секции дворца, в которой раньше еще никогда не бывал. В одном месте он услышал шаги, кто-то шел быстрой и твердой походкой. Гвардейцы. Конечно, никто не предупреждал его, что в эту часть дворца заходить нельзя... Но с другой стороны, никто и не говорил ему, что это дозволено.

Вир нервно осмотрелся по сторонам, заметил справа от себя огромную статую. Как ни смешно, это оказался император Картажа. При виде императора, убитого его собственной рукой, сердца Вира на мгновение замерли. Статуя представляла собой удивительно мощное, реалистичное произведение, мастерски изваянное. Безумная ухмылка Картажи была ухвачена скульптором и передана настолько замечательно, что у Вира не осталось сомнений — статуя была высечена еще при жизни императора. Но ее осквернили, кто-то накарябал слова прямо на груди изваяния. По крайней мере, Вир полагал, что это слова, поскольку перевести их он не смог. Надпись гласила: "Sic Semper Tyrannis".

Шаги все приближались. За неимением лучшего, Вир поспешил спрятаться за статую, пытаясь заставить себя срочно стать еще более худым, чем он уже был. Его ум лихорадочно соображал, пытаясь придумать правдоподобную историю на случай, если его все-таки обнаружат. Пожалуй, в этом случае стоит сказать, что он осматривал заднюю часть статуи на предмет возможных повреждений.

Из-за угла вышли двое Пионеров Центавра. Из своего укрытия Вир хорошо видел их.

Их лица были удивительно вялыми. Выражение их глаз было каким-то отсутствующим, словно их разум пребывал сейчас где-то в совершенно другом месте. А затем, прямо у Вира на глазах... это отрешенное выражение их лиц вдруг резко изменилось. Их шаг сразу замедлился, они взглянули друг на друга так, словно впервые друг друга заметили. Остановившись, Пионеры начали озираться по сторонам, явно несколько озадаченные тем, как вышло, что они очутились там, где они сейчас очутились. Затем один из них пожал плечами, второй ответил ему тем же, и они продолжили свой путь. Оба были настолько одурманены, что даже так ни разу и не взглянули в ту сторону, где прятался Вир, у которого не было ни малейшей идеи, как же можно расценить ту сцену, которую он только что наблюдал.

Вир выбрался из укрытия и направился дальше по коридору. Почему-то ему показалось, что становится холоднее, хотя он не мог понять, почему. Он готов был поклясться, что на самом деле воздух остается все тем же, ощущение идет чисто от его воображения. И совершенно неясно, чем это могло быть вызвано...

Вызвано...

Вы...

— Вир Котто! — Вир вдруг сообразил, что в наушниках у него гремит голос Галена. — Вир Котто. Ты меня слышишь? Все в порядке?

Поначалу Вир никак не прореагировал. Похоже, тело почему-то забыло о необходимости реагировать на команды, поступающие от мозга. Что-то совершенно помутило его сознание.

— Вир, — голос Галена становился все более озабоченным. "Как приятно, что он беспокоится обо мне", — апатично подумал Вир. — Вир, с тобой...

Вир все еще стоял на месте, и лишь невероятным усилием воли заставил себя двинуться дальше. Ноги почему-то стали словно чугунными, но с каждым шагом он все-таки продвигался все дальше и дальше по этому коридору, и вскоре уже снова смог идти, если и не твердой походкой, то по крайней мере с некоторой степенью устойчивости.

Возможно, это опять было лишь игрой воображения, но Виру показалось, что сумрак вокруг все сгущается и сгущается. Да что же это за чертовщина здесь творится? Похоже, он попал в некую блуждающую черную дыру.

Налево от него была комната. Вир заглянул в нее. Ничего. Еще один зал был справа, и там тоже ничего. Однако, с каждым шагом становилось все труднее фокусировать зрение. Он запоздало сообразил, что двое Пионеров пришли из поперечного коридора, а в эту часть дворца, вообще-то, и не заходили вовсе.

Каждый нейрон в мозгу у Вира требовал, чтобы он немедленно убрался отсюда подобру-поздорову. Но с другой стороны, он был уверен, что иной возможности побывать здесь ему, скорее всего, не представится. Так что надо идти дальше, и надеяться, что он сможет взять себя в руки и преодолеть это — чем бы "это" ни оказалось. Вир внезапно пожалел, что не прихватил с собой оружия. Появление такой мысли само по себе было уже крайне интересно, поскольку раньше он никогда не использовал ничего, кроме, разве что, камня.

А затем Вир вдруг сообразил, что больше не слышит Галена. Но, возможно, техномагу просто нечего сказать ему?

И тут он увидел дверь.

Его взгляд едва было не скользнул мимо этой двери, и уже одно только это было очень странно. С учетом того, что Вир находился во дворце, можно было констатировать, что сама по себе эта дверь ничего особенного не представляла. Обычная большая двойная дверь, украшенная по краю тонкой резьбой. Казалось, от нее исходит слабое красноватое мерцание, хотя Вир не был уверен, виновата ли в этом сама дверь, или некая игра света в коридоре.

Долгое время он простоял неподвижно, ожидая, не последует ли со стороны Галена хоть какой-нибудь комментарий.

Ничего.

Значит, судя по всему, комната совершенно безопасна и неинтересна. Либо, наоборот, Гален хочет, чтобы Вир зашел в нее и убедился, что внутри действительно нет ничего интересного.

В прежние времена, Вир поколебался бы. Или даже просто без раздумий направился в противоположную сторону. Но к этому моменту он прошел в своей жизни уже через слишком много испытаний, чтобы испугаться такого страшилища, как обыкновенная дверь. И к тому же... он неуязвим.

И тем не менее... Даже неуязвимость не означает, что следует пренебрегать элементарными мерами предосторожности.

Вир приложил ухо к двери, чтобы послушать, не слышно ли чего-нибудь внутри.

Дверь была холодна, как лед.

Вир моментально отдернул голову, в страхе, что из-за такого холода его ухо может просто примерзнуть к двери. К счастью, ухо еще не успело примерзнуть, но ощущение было чрезвычайно неприятное.

— Да что же здесь происходит? — спросил он вслух. Дверь была старинной работы, с резной ручкой. Открывалась и закрывалась она вручную, а не автоматически, как большинство дверей в новых частях дворца. Вир чувствовал себя, будто каким-то образом провалился назад во времени.

Он решительно взялся за ручку двери, собираясь открыть ее...

За всю свою жизнь Вир еще никогда не был так близок к смерти, как в этот момент.

* * *

Гален никогда не паниковал. Не позволял себе паниковать. Вот и сейчас, выражение его лица оставалось прежним, когда он повернулся к Гвинн и Финиану и сказал им:

— Мы должны найти способ сообщить ему. Его надо остановить.

— Как только мы попытаемся сделать это, Дракхи сразу узнают, что мы здесь, — спокойно ответила Гвинн. — Они смогли засечь нас на Базе Теней, а это была незнакомая для них территория. А здесь они хозяйничали уже несколько лет, и наверняка расставили повсюду свои детекторы. Они в ту же секунду узнают, что мы здесь.

— Но мы должны что-то сделать! Смотрите! — сказал Финиан, указывая на голографическое изображение, которое все еще плавало перед ними.

На нем были видны полупрозрачные контуры двери. И можно было разглядеть, что находится по другую ее сторону. Там стоял Дракх. Позади Дракха в запретном зале находилось что-то еще, огромное, темное и пульсирующее. Гвинн не могла даже представить, что же это может быть. Но она знала наверняка: через несколько секунд Вир тоже увидит это, и это будет последним, что он увидит в своей жизни. Потому что Дракх, судя по его позе, приготовился напасть на Вира сразу, как только тот попытается зайти в комнату. Вир был обречен. Дракх явно намеревался ликвидировать любого, у кого хватило бы любопытства и смелости сунуть свой нос в эту часть дворца.

— Времени нет. Они явно установили какие-то защитные барьеры против наших технологий, — сказал Гален.

Он склонился вперед, словно пытался преодолеть этот барьер и дотянуться до Вира хотя бы одной только своей силой воли. Он видел, как рука Вира приближается к ручке двери, с намерением открыть ее...

— Вир! — закричал Гален. — Вир... Вернись немедленно! Не заходи туда! Услышь меня, Вир! Вир!

* * *

— Вир!

Вир замер на месте, услышав этот нежданный крик, который словно взорвался у него в голове. Он обернулся и заморгал от неожиданности, словно сова, которую внезапно выставили на дневной свет.

— Лондо?

В дальнем конце коридора стоял император великой Республики Центавра, и Вир даже представить не мог, что ему сейчас ждать от этой встречи. Извергнет ли Лондо на него потоки ярости за то, что Вир посмел появиться в этой части дворца? Прочитает ли ему лекцию насчет коварства Мэриэл? Потребует ли ответа, как смел Вир вновь ступить ногой на Приму Центавра, когда ему было недвусмысленно сказано держаться отсюда подальше?

Лондо медленно приближался, слегка покачиваясь на ходу. Вир пытался понять, действительно ли Лондо до такой степени пьян, но, похоже, дело было вовсе не в этом. И наконец он сообразил: Лондо просто очень запыхался. Такое впечатление, что он сломя голову примчался сюда откуда-то издалека, чтобы не дать Виру войти...

...Куда?

Вир решил было еще раз взглянуть на дверь, но что-то подсказывало ему, что лучше этого не делать. Непонятно почему, но ему очень не хотелось, чтобы Лондо понял, что он едва не вошел в эту комнату. Хотя, быть может... быть может, Лондо уже это знал. Очень трудно было сказать наверняка. Теперь вообще ни о чем нельзя было сказать наверняка.

Лондо неторопливым шагом направлялся к нему, и Вир весь сжался, не зная, чего ему ждать. А затем вдруг Лондо резко ускорил шаг, и схватил своего бывшего помощника в объятия с такой силой, что Вир решил уже попрощаться с несколькими ребрами.

— Как это здорово, вновь увидеть тебя, — зашептал Лондо. — Ты даже и сам не понимаешь, как это здорово.

Лондо выпустил Вира из своих объятий, но тут же крепко схватил его за плечи.

— Ты, — решительно сказал Лондо, — всегда должен быть на моей стороне. Ведь это просто предопределено нам, не так ли, а?

— Ну, знаешь, Лондо, теперь я уже не совсем в этом уверен, — тихо сказал Вир.

— Ты не уверен? Почему?

Продолжая крепко обнимать Вира за плечи, Лондо повел его по коридору, прочь от таинственной двери. У Вира не оставалось теперь никакого выбора, кроме как идти в ногу с Лондо.

— Ну, видишь ли, — резонно напомнил Вир, — дело в том, что когда мы виделись прошлый раз, ты сам сказал мне, что нам следует дальше идти по жизни порознь, и наблюдать друг за другом издали. А как раз перед этим, ты оглушил меня этой бутылкой, потому что я сказал... — Вир почувствовал, что пальцы Лондо внезапно с такой силой впились в его плечо, что, казалось, еще немного, и рука Вира попросту окажется вырванной из сустава. — ...Сказал нечто такое, чего вслух произносить никогда не следует.

Тиски на плече ослабли, хотя и совсем немного.

— Что было, то было, — сказал Лондо. — Но ведь было-то еще в прошлом году, Вир. Все меняется.

— И что же изменилось, Лондо?

— А разве ты не заметил? По-моему, ты уже провел достаточно времени во дворце, чтобы успеть пообщаться со всеми. Чтобы познакомиться и поздравить всех этих разных новых министров и политиков, вождей Примы Центавра. У тебя ведь определенно сложилось некое впечатление о всех них, а?

— Что ж... — начал Вир. — Если оставить в стороне тот факт, что ни с кем из них я раньше не был знаком...

— О! А на мой взгляд, это вовсе не тот факт, который можно так запросто оставить в стороне. Ты больше не встретишь при дворе никаких знакомых лиц, Вир. А те лица, которые ты встретишь... они, похоже, все обладают неким дефектом зрения, поскольку смотрят сквозь меня, не замечая моего присутствия, словно я просто некое пустое место. И знаешь что, Вир? Знаешь, что происходит, когда слишком многие начинают действовать, будто ты не здесь, а где-то там, далеко-далеко? Знаешь, что бывает после этого?

— Что? Ты и в самом деле оказываешься... где-то там, далеко-далеко?

— Именно так, — вздохнул Лондо. — К несчастью, именно так и бывает. Я не жду от тебя, что ты постоянно будешь при мне, Вир, — Лондо остановился и повернул Вира лицом к себе, продолжая держать его за плечи, на этот раз в почти что фамильярной манере. — Но твой предыдущий визит завершился столь ужасно, столь бурно... Я просто хотел бы, чтобы ты знал, что отныне можешь прилетать и улетать отсюда по своему усмотрению. Отныне ты не чужак здесь.

— Но если это так, почему бы тебе было просто не пригласить меня ко двору? К чему все эти уловки?

— Уловки? — Лондо поднял брови. — Я не совсем понял, что ты имеешь в виду.

Но в голосе его явственно прозвучала нотка предостережения, и Вир мгновенно сообразил, что он совершает какую-то ошибку. Он не понимал, как и почему. Ведь они здесь вдвоем. Насколько мог заметить Вир, вокруг больше никого не было. За Лондо даже не шел эскорт гвардейцев. Ничто не говорило, чтобы кто-то шпионил за ними. Хотя... как мог теперь Вир быть в этом уверен? Подслушивающие устройства могли быть подложены везде, где угодно. Почему бы и нет? В конце концов, при нем самом находилось такое устройство, которое в данный момент транслировало все их разговоры Галену.

Вир незаметно подмигнул императору, и этого оказалось достаточно, чтобы Лондо понял, что Вир обо всем догадался. Вслух, однако, Вир мягко сказал:

— Я так полагаю, что "уловки" — это не совсем подходящее слово. Мне казалось, я спрашивал о том, почему ты не связался со мной лично и не сказал мне обо всем напрямую.

Лондо, в свою очередь, так же незаметно кивнул, выказывая молчаливое одобрение. Не произнеся ни слова, они обо всем договорились. Все остальное предназначалось просто для ушей тех, кто подслушивал их разговор.

— Мне не так-то просто ответить на твой вопрос, — произнес Лондо вслух. — Многое следует принимать во внимание в наши дни. Какой бы властью я ни обладал, я не могу не учитывать мнение некоторых других персон.

— К примеру, мнение Дурлы, — глухо сказал Вир.

Лондо слегка склонил голову.

— Дурла — мой Министр Внутренней Безопасности. Ты, Вир, по-моему, был дружен с Тимов. Мы оба знаем, что с ней в конце концов произошло.

— Но ведь...

Лондо не дал ему закончить.

— И не будем забывать, что ты базируешься на Вавилоне 5.

Вир не понял.

— И что?

— Ты проводишь слишком много времени, общаясь с представителями различных рас, входящих в Альянс. А их слишком много на Вавилоне 5. И я полагаю — заметь, это всего лишь мои домыслы — что Дурла не вполне уверен, в чьих интересам ты теперь действуешь.

— В чьих интересах я действую? — Вир горько рассмеялся. — Лондо, на Вавилоне 5 все ко мне относятся с подозрением, поскольку я центаврианин. Если бы не Мэриэл, сумевшая там очаровать всех и каждого, никто бы даже и разговаривать со мной не стал. И я доподлинно знаю, что хотя со мной теперь и разговаривают, но никто мне не доверяет. Может, мне стоит обо всем этом доложить Дурле...