Пост

— Я иискаал теебяя, — он отвернулся к Ольге.

— Я тоже надеялась и ждала тебя.

От этих слов жар прилил к моей голове. 'Б... , — выругался я про себя. — Лучше бы мы погибли'. Настроение было испорчено окончательно. Я огляделся — короткая июньская ночь стремительно исчезала. Нигде не видно было не одного урода. Не у перешейка, не на пропадавшем в тумане, противоположном берегу никто не движется. 'Значит у этого Гнома целая команда' — понял я. Не просто же лаем он прогнал тех, с кем дрался там в кустах? Я прошел к шалашу, нашел кастрюльку и спросил:

— Простите, что отвлекаю, но можно мне развести костер? Поесть человеческой еды?

Слово человеческой я специально выделил. Ольга услышала издевку в моем вопросе и удивленно глянула на меня.

— Ты что, Игорь? Что-то не так?

Она повернулась к Илье и пояснила:

— Игорю надо поесть, я-то наглоталась сырой рыбы, а он не смог.

— Я иидииоот, — ответил тот. — Сеечаас.

Он вдруг развернулся и в три прыжка исчез в кустах. Через минуту он опять появился. В лапах тварь держала обычный армейский вещмешок, правда старый, выцветший и с дыркой у завязанного горла. Держал он его словно граблями — мешок постоянно норовил выпасть из его несуразных клешней.

— Ээтоо ваам, пооееште.

* * *

Я сидел на траве, отпивал мелкими глотками обжигающий настоящий чай и молчал. Чай я пил из только что опустошенной банки со свиной тушенкой. В животе было приятное ощущение сытости, в теле покоя и отдыха, зато в голове был настоящий кавардак. То, что мне рассказывали сейчас Ольга и это существо, которое я должен был считать каким-то рыжим Ильей с позывным Гром, не укладывалось ни в какие рамки. Очередной фантастический боевик.

Говорила в основном Ольга, полуволк только поддакивал, да иногда вставлял свои растянутые фразы. Оно и понятно — говорить ему было трудно. Пасть гораздо легче выдавала разнообразный лай.

Как бы то ни было, он знал, что нам будет нужно, когда он нас найдет. В старом вещмешке оказались продукты. Шесть банок тушенки — свиной и говяжьей, несколько пачек хлебцов в пластиковой, темно-зеленого армейского цвета, упаковке. Сахар в картонной пачке, был еще и упакован сверху в такой же зеленый пластик. Даже соль, в маленьком пакете. Хотя соли у нас как раз было завались — я нашел вчера в котелке. Чай в одноразовых пакетах. Были даже маленькие пластиковые упаковки с абрикосовым джемом. И как апофеоз — две больших, толстых плитки шоколада. На всем надпись — Госхранение. Похоже, все изготовлено еще до Армагеддона.

На вопрос Ольги — откуда эта благодать? — он пояснил, что все это было в ранцах Московского спецназа, того самого, что захватил когда-то её. Я уже знал эту историю.

Все, что они говорили, в основном было продолжением Ольгиного рассказа еще на базе перед походом сюда. Теперь уже не было дилеммы — верить, не верить. Подтверждение правдивости её слов сидело прямо передо мной. Сейчас, при свете утра, я смог разглядеть его во всей красе. И он абсолютно не отличался от тех полуволков, трупы которых я видел после атаки. Правда, мне никогда не приходилось видеть целую тушку, всегда это были израненные, начинавшие разлагаться экземпляры. Разлагались они, кстати, прямо на глазах — стоило твари только умереть, пару часов и от трупа оставались только гниющие остатки. Если, конечно, вовремя не положить в холодильник. И все-таки отличие было — на мощную задницу волка были натянуты изодранные джинсовые шорты.

Сейчас Зумба не пыталась рассказывать по порядку. Главное, они оба пытались мне внушить, что надо идти обратно к посту. Все-таки та идея, что надо напасть на встречавшихся восточников и Добытчиков, не оставляла их. Однако что везут и те, и другие из-за чего мы должны идти на верную смерть — они мне так и не объяснили. У меня закралось впечатление, что они и сами не знают толком, что там. Наконец я спросил напрямую:

— Скажите мне, что там? За что умрем?

Однако они опять ушли от ответа. Илья промолчал, а Ольга сказала:

— Это невозможно объяснить. Ты сам увидишь. Сразу поймешь, что мы правы.

— Хорошо.

Я понял, что ясного ответа от них не дождешься, а противиться нападению на восточников, погубивших моих ребят, было не в моих правилах. И, кроме того, я и сам хотел вернуться к Посту, посмотреть, что с ним стало и, может быть, прояснить судьбу ребят ушедших в степь.

— Только что мы будем делать с нашим вооружением? С одним Калашом и одним пистолетом нападать на караван глупо.

— Ооруужиие еесть, — протянул волк.

Ольга подержала его:

— Да я видела, у них целый арсенал.

— Сеечаас приинесуут.

— Ну что ж, посмотрим. А сейчас можно вздремнуть хотя бы часок? Две ночи уже не хрена не сплю.

— Спи, Игорек, я покараулю.

— Нее наадоо. Тыы тоожее спии. Яа здеесь.

* * *

Я проснулся сразу, как только почувствовал, что кто-то толкнул меня в бок. Открыл глаза и чуть не закричал — волчья пасть была прямо перед моими глазами.

— Встаавай, поора.

Я вскочил и сразу убедился, что все, что было ночью, это совсем не сон. Здоровенный полуволк сидел на корточках перед спящей Ольгой и осторожно тряс её за плечо.

Та тоже проснулась, потянулась с грацией кошки и улыбнулась.

— Мальчики уже не спят.

Одним движением она оказалась на ногах и попросила:

— Ребята отвернитесь, мне надо в кусты.

Мальчики — я и мощная черно-зеленая тварь — послушно отвернулись. Ольга ушла за шалаш. Мне тоже надо было отойти. Я спросил у собакоголового Ильи.

— Там в кустах, меня никто не прихватит?

И показал на берег, куда выходил перешеек. Кругом было светло — день был солнечный — и раньше я бы не боясь, прошел туда. Но теперь я своими глазами вижу тварь, которая не боится солнечного света, хотя и пытается постоянно спрятаться в тени. Наверняка, есть еще такие.

Иди — махнул он рукой. Я, на всякий случай, проверил Стечкин в кобуре на поясе и трусцой убежал в кусты.

'Ночью тут была нехилая драка'. Кусты поломаны, даже земля в некоторых местах взрыта. Правда, тел нет. Но это обычное дело — твари всегда стараются утащить своих погибших. Но, зачем — непонятно. Все равно, через несколько часов разложатся. 'Кто кого убивал?' Я вернулся и сразу спросил:

— Там что ночью было? Вы что — между собой воевали?

— Даа, приишлоось...

Подошла Ольга и прервала наш разговор.

— Есть хочу. И пора нам выдвигаться.

Она опять съела две банки тушенки. Заметила мой взгляд и смутилась.

— Игорек, я же объясняла. Сраный ускоренный метаболизм.

Я махнул рукой.

— Не обращай внимания. Я все понимаю. Просто вспомнил, как ты каждую калорию считала перед выпускным.

Её глаза на миг затуманились.

— Так мы с мамой платье еще за полгода сшили. Боялась, что не влезу.

Она усмехнулась.

— Вот дура была. Нашла, о чем переживать. Ладно, проехали. Ты поел?

Я кивнул. Она позвала Илью, который тоже завтракал. Он специально отошел, чтобы мы не видели. Не знаю почему — или не хотел смущать нас, или сам смущался. Он забрал всю рыбу, ту, что не доела ночью Ольга и сейчас, за шалашом раздавался хруст и чавканье. Похоже, рыбу он ел целиком — с головами, чешуей и кишками. 'Ольга вчера хоть разделывала, обдирала кожу с чешуей и выбрасывала внутренности. А этот. Неужели и она дойдет до такого?'

— Гном, пора за оружием. К вечеру надо быть на месте.

— Я помню. Сейчас пойдем.

Я уже привык к его растянутым фразам, хрипящему голосу и, словно перестал замечать это. Просто иногда хотелось быстрей высказаться за него, как это бывает в разговоре с заиками. Полуволк поднялся, косолапя подошел к берегу и упал на четвереньки. С минуту он громко хлебал воду прямо из озера. Потом поднялся и сыто рыгнул. Заметив мой взгляд, постучал лапой себя по животу и пошутил:

— Всю жизнь мечтал о таком организме. Могу разжевывать кости и пить из лужи. И никакого поноса.

Я отвел глаза. 'Все-таки он человек. Шутит. Интересно, а как на самом деле он относится к своему превращению? Хочет стать обратно таким, как был?'

— Вы готовы? Надо идти. Оружие не слишком далеко, но вы идете медленно, поэтому тянуть не будем.

Я поморщился. Ему надо говорить короче, а то пока дослушаешь такую фразу, полчаса пройдет.

— Готовы.

Ольга подхватила автомат и махнула ему рукой.

— Двигай вперед. Мы за тобой.

Я заметил, что Илья явно не любит солнца. На острове он все время старался встать в тень единственной березы, а сейчас с удовольствием нырнул в чащу. Мы бросились за ним.

— Скажи ему, чтобы сбавил прыть, — крикнул я Ольге. — Я по кустам с такой скоростью бегать не умею.

Идти пришлось действительно, недалеко. Километра два. Но никакой тропы не было — волк пер по лесу как зверь, не выбирая дороги — поэтому мы с Ольгой двигались не быстро. Как я определил, шли мы не вглубь леса, а назад к дороге. Значит, волк уже заранее все готовил. Умный зверь.

— Пришли.

Я запыхался, лететь почти бегом между деревьев, перепрыгивая валежины и продираясь сквозь кусты, оказалось трудновато. Еще и солнце с самого начала дня выгоняло из леса прохладу. Сейчас стало уже ощутимо жарко, пот заливал лоб и глаза. Хорошо, хоть по жаре комары и мошка пропали.

Ольга с участием посмотрела на меня:

— Тяжело?

— Бегать надо было, а я в блиндаже зад отращивал.

По Ольге не было заметно, что она сколько-нибудь устала. Только раскраснелась. А вот полуволк, вообще, похоже, не заметил перехода. Он присел перед разросшимся кустом ольхи и раздвинул ветви. Под кустом была большая яма. Я инстинктивно отскочил и выдернул пистолет, в таких местах днем прятались твари. Ольга тоже напряглась и вскинула Калашников.

— Тут нет никого, всех своих зверей я отпустил, днем они действовать не могут, — хрипло успокоил Илья и пролез через кусты. — Идите, выбирайте.

Я спрятал пистолет и полез первым. Глянул на Ольгу и в который раз удивился — вместо того, чтобы сразу лезть за мной, она, наоборот, немного отошла и сейчас осматривала лес — прикрывала нас. Автомат готов к стрельбе, палец держит на скобе, а не на спусковом крючке. 'Блин, прямо как в учебке учили'. Я, как и все другие на посту, про такую вышколенность даже и не думал. Наверное, специфика моей службы делала нас немного разгильдяями. А ей в лесу, похоже, по-другому нельзя.

Яма образовалась в результате того, что когда-то здесь упала огромная старая сосна. Вывороченные корни торчали в небо метра на три. Земля на них уже по новой заросла травой. Как и в самой яме. Кусты вокруг уже тоже пустили первые гонцов — по краям ямы пробивались робкие побеги ольхи.

Я спрыгнул вниз и на время потерялся, в яме было темно и после яркого света солнечного утра, я с полминуты ничего не видел. Пока мои глаза привыкли к темноте, сзади уже спрыгнула Ольга.

— В прошлый раз у тебя стволов было побольше, — сказала она, заглядывая мне за плечо.

— Ого! — я, наконец, тоже разглядел то, что лежало у меня под ногами. — Где вы такое насобирали?

Первое что я разглядел, были трубы одноразовых гранатометов. Две штуки. И это были не 'Мухи'. Труба была цельная, без выдвижной насадки. Я таких раньше не видел. Там же лежала винтовка со снайперским прицелом и автомат — таких я тоже не видел — бронежилет, явно, не нашего производства и битком набитый чем-то десантный ранец.

— Ты не видела такую? — Я поднял непонятную винтовку. — Я первый раз вижу.

— Это автомат 'Вал', мы на спецподготовке изучали такой. У наших, в спецгруппе, тоже есть такие. Для него специальный патрон нужен. Зачем ты его припер, лучше бы обычный Калашников.

Это она выговаривала уже волку.

Тот молча, вытряхнул на траву содержимое ранца. Глаза у меня разбежались — пистолеты, ножи в ножнах, гранаты и консервы. Между этого добра лежали и четыре снаряженных магазина к 'Валу'. Второй автомат был похож на Калашников, но все равно отличался. Похоже, какая-то модификация.

— Все это было там же, где я взял и тушенку. У спецназа из Москвы. И я был командиром группы, если, ты забыла. Так что не надо меня учить, Зумба.

Похоже, Илья обиделся.

— Перестань, Гном, ты же знаешь, у меня бывает. Люблю быть самой умной.

Самокритично призналась Ольга. Это я тоже помнил. Однако, то, что теперь не только у меня, но и у этого монстра, есть какая-то совместная с Ольгой история, опять резануло по сердцу. 'Прекрати, — оборвал я свои мысли. — Не до этого. Раз собрались воевать, надо думать об этом. И, вообще, секс вчера у нее был с тобой или с кем?'

— Я думал, что ты будешь одна. Поэтому принес мало, там еще целая куча всего. Не знал, что ты выберешь, на всякий случай принесли по два экземпляра.

— Ничего. Видишь, как хорошо получилось, нам обоим как раз вооружиться. Автомат даже лишний. А до остального доберемся, еще пригодится. Вот еще бы один ранец, это было бы, вообще, классно.

— Вещмешок тоже нормально, — вмешался я.

Я снял вещмешок, в который еще на острове, предусмотрительно закинул котелок, соль и кружки. Там же была и оставшаяся с завтрака банка тушенки.

— Давай упаковывать, — предложил я. — Время не ждет.

— Давай, — она присела, и начала делить вещи на две части.

Взяв в руки любую штуковину, она поясняла что это, словно я был несмышленыш.

— Гранатометы Аглень. Почти та же 'Муха'. Работает также.

Одну трубу она положила под ноги мне, вторую — возле себя.

— Это для машин.

А то я не знаю, — усмехнулся я. Но, чтобы не начинать свару, промолчал.

— Я возьму бесшумный автомат, Калаш у меня есть, а тебе вот — Абакан. Говорят, стрелять из него одно удовольствие. Я не пробовала.

Она положила, похожий на Калашников автомат в мою кучу, туда же добавила три магазина к нему. Потом взяла пистолеты. Их было два — один с глушителем, один обычный. Она взяла второй, полюбовалась, и уважительно сказала:

— 'Глок'. Австрийский. Богато живет Москва. Как до Войны было, так и теперь. Возьму я. А тебе вон ПБС.

Она сунула мне в руки пистолет с глушителем и две запасные обоймы.

— Надо, чтобы и у тебя, что-то бесшумное было. Пригодится.

Я не предполагал, что мне может пригодиться бесшумный пистолет — против тварей, как и против собак или мародеров, оружие нужно как раз наоборот — чтобы громче грохотало и распугивало. Ни с кем другим, до вчерашнего боя, я не воевал, но отказываться не стал, сейчас любое оружие пригодится.

Дошла очередь до ножей. Этих было целых три, все разные. Ольга по очереди вытаскивала их из ножен и осматривала. Все клинки были разной формы: один фигурный, похожий на лист, с побежалыми разводами на лезвии; два других обычные, похожие на финские, но оба с черными лезвиями. Рукоять у первого была наборная из кожи, у черных из черной же резины или какого-то, мягкого на ощупь пластика.

— Не знаю, как называются, но явно боевые. Выбирая сам, какой хочешь.

Я взял черный с обычным клинком, первый хоть и выглядел более хищно, но я решил, что сейчас лучше проверенная штука. Экспериментировать некогда. Хотя я не думал, что дело дойдет до рукопашной. А если дойдет, для этого у нас есть Илья. У него когти как сразу десять ножей. Располосует не хуже этих клинков.