Бесшумный флиппер, развернувшись у ангара, остановился перед входом в терминал. Люнер управлял им, выставив напоказ металлическую ступню; на ней снова был пышный бант — видимо, протез отмечал какую-то важную дату.

— Джой! — байкер вскинул кулак. — Мистер Кларк, мистер... а, я вас знаю! Мистер Норд, четвёртое место на гонках дронов!

Самки переглянулись. Одна из них с размаху хлопнула растерявшегося Иджеса по локтю.

— На удачу! Племяшка надеется хоть в этом году пройти отбор. Лю, ты был на корабле?

— Спросишь тоже, — Люнер выразительно фыркнул. — Это же атомный крейсер! Плохо, что ракеты не показывают. Врут, что нету.

— Не врут, — буркнул Гедимин. — Это мирный транспорт, урановоз. Ракет не выделяли, и Корсен разобрал шахты.

Люди изумлённо переглянулись.

— Корсен? — переспросил Люнер, странно расширив глаза. — Так вы... Эй! Так Дэйви не врёт! Это корабль Джеда!

Иджес толкнул Гедимина локтем в бок. Тот едва заметно кивнул — болтовня с "мартышками" становилась небезопасной.

— У меня не было корабля, — угрюмо сказал он. — Я простой механик. И нам пора.

Он притронулся к передатчику. Самки неохотно расступились, пропуская сарматов. "Коп", подозрительно глядя на них, отделился от ограды, но Люнер помахал ему, и он остановился.

— Атомный крейсер, — слышал Гедимин за спиной взволнованный голос байкера. — Чёрная броня... Всё сходится, леди. Всё сходится. Поэтому его и не пускают. Он знает, как...

Гедимин остановился, развернулся к Люнеру, но и байкер, и девушки уже исчезли в толпе у входа в терминал. Иджес снова толкнул сармата в бок.

— Сдаст?

— Люнер — навряд ли, — отозвался Гедимин, угрюмо щурясь. — Значит, "Бет" ходил к Сатурну...

25 декабря 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

"Останки уничтоженного червеподобного организма были переданы в Университет Монаша для изучения," — дочитал Гедимин до последней фразы и перевёл взгляд на фотографию. В этот раз снимок был чётким, и дрон, его делавший, не дрожал в воздухе и не вилял, уходя из-под обстрела, — расплющенное тело странного существа лежало на краю воронки, оставленной взорвавшимся снарядом, и сармат мог разглядеть каждую пластину кольчатого панциря и каждую каплю тёмной маслянистой жидкости на обломках дорожного полотна. Обрывок "червя" был невелик и, скорее всего, выхвачен из середины туловища, — плотные чешуевидные пластины с зубчатыми утолщениями по центру, с двух сторон — что-то вроде очень коротких толстых конечностей в кольчатых панцирях с многочисленными короткими "когтями" на концах, выпуклости с открытыми "соплами", сочащимися маслянистой жижей. Воздух над останками "червя" дрожал значительно сильнее, чем над взрытой землёй, — существо было очень горячим даже после смерти.

"Похоже на нефть," — думал Гедимин, глядя на тёмно-красный мясистый край обрывка. Там просматривались внутренние структуры — что-то вроде разветвлённого кишечника, измазанного чёрным. "Пишут, что они выгрызали топливные баки. Они могут питаться нефтью?"

— Атомщик! — в открывшийся за его спиной люк заглянул Иджес и тут же выругался. — Что это за дрянь?!

— Нефтяной червяк, — отозвался Гедимин, закрывая страницу. — Одного подорвали в Австралии. Кажется, мы перестарались со вбросом ирренция... А тебе чего?

— Маккензи зовёт, — махнул рукой Иджес. — Без тебя ему не празднуется.

Капитанская рубка была открыта настежь. Изнутри доносилась навязчивая рождественская мелодия — Иджес опять настроил трансляцию с городских камер, а город праздновал и непрерывно шумел; сквозь музыку время от времени прорывался голос Кенена.

— И так они развлекались. Шенек в тот раз был женщиной. Через несколько дней ему стало неладно — да, с богами это тоже бывает — и так все узнали, что он носит плод. Они оба — и Шенек, и Манек — очень тогда удивились и не знали, что делать. А уж что началось, когда узнали прародители! Они оба — и бог солнца, и бог воды — были в ярости. Эту парочку выгнали вон и сделали смертными. А Шенек всё ещё был не мужчиной и не женщиной, и плод в нём не мог нормально расти. Тогда они пошли к богу земли... А, Ис и Джед! Теперь все в сборе, парни. Отряхиваем скафандры, прикрепляем значки и выдвигаемся.

Гедимин мигнул.

— Куда?

— На улицу, Джед, на улицу, — Кенен покровительственно похлопал его по локтю. — Совет упрекает меня, что я держу вас на базе прикованными, никуда не выпускаю. Теперь нас тут пятьдесят, у меня пятьдесят разрешений, и мы идём гулять.

— Ah-hasu, — обречённо выдохнул Гедимин.

В капитанскую рубку все, разумеется, не влезли, — половину группы Кенен собрал по пути к главному шлюзу. Гедимин держался рядом с ним, рассматривая его одежду.

— Давно не видел Кенена в шубе, — вполголоса сказал он Иджесу. Тот фыркнул.

— И только Ассархаддон мог заставить Маккензи нормально одеваться... Эй, теск! Что за бред ты нёс в рубке?

Маккензи презрительно фыркнул.

— Даже Ассархаддон не смог бы заставить Иса интересоваться не только железом! Это культурное наследие, тески. Один из мифов цивилизации Рокка.

Гедимин насторожился.

— Рокка? Откуда ты знаешь эту... историю?

Кенен неопределённо пожал плечами.

— В совете раздают иногда интересные брошюрки. Дам тебе почитать, когда вернёмся. На Рокке двенадцать тысяч лет непрерывно правит одна династия — Кеснек. А это миф о её происхождении. Отменный бред, но очень познавательный. Эй, тески! На борт поднимаемся по двое и садимся! Не вставайте, борта и так низкие!

Им подогнали длинный многоосный прицеп; туда втиснулись все — кто-то сел на длинные лавки вдоль бортов, кто-то — например, Гедимин в его массивной броне — между лавками. Оттуда видны были верхние этажи домов, утыканные ветками хвойных деревьев и присыпанные искусственным снегом. Снег лежал и на тротуарах. Девять из десяти улочек, ведущих от западного шоссе к центру, были перегорожены, транспорт туда не пускали, только разносчики на миниглайдах сновали туда-сюда. На первом открытом перекрёстке глайдер с сарматами свернул, проехал пару кварталов и упёрся в полицейский кордон.

— Ещё и тески! — патрульный в тяжёлом экзоскелете с размазанным по плечам искусственным снегом заглянул в прицеп и смерил сарматов угрюмым взглядом. — Мало нам было ушастых...

Гедимин мигнул.

Их высадили тут же, после недолгих переговоров патрульного с Кененом, но всё, кажется, шло по плану — улыбка Маккензи оставалась такой же широкой и радостной. Он повернулся к сарматам, высоко подняв обе руки.

— Все за мной, парни! Нас ждут на площади. Рождественское угощение от городского совета!

"А лучше бы дали спокойно работать," — думал Гедимин, прижимаясь к правой стене. В переулке, в общем-то, хватало места всем, но все двигались так хаотично, что сармат с минуты на минуту ждал, что в него кто-то врежется.

Их вывели на перекрёсток между четырьмя автономками, окружёнными ступенчатыми пристройками. Весь нижний ярус был оплетён колючими ветками и увешан мигающими гирляндами, сверху свисали серебристые шары, хвосты и спирали, над перекрёстком кружили дроны, и их разноцветные бортовые огни складывались в белесом небе в размытые узоры. Маленькая площадь, нарезанная на сектора, была почти полностью заставлена раскладными столами. Центр занимало искусственное дерево, изображающее сосну, под его ветвями виднелись фигурки белых животных, часть их была поднята на ветки и как будто взбиралась по ним. Из динамиков, спрятанных под деревом, доносились ритмичные звуки; Гедимин прислушался к тексту, но песня была на незнакомом языке. Фонари на перекрёстке горели вполсилы, создавая сумерки, но жителям это не мешало — они заняли почти все столы, ели, пили, вразнобой подпевали мелодии из репродуктора. Осмотревшись, Гедимин увидел свободный участок у дальней стены. Вокруг стояли четверо патрульных и подозрительно поглядывали по сторонам. Людей сармат не узнал, а вот экзоскелеты были ему знакомы, и теперь, после ремонта, смотреть на них было не так противно.

— Сюда, парни, — Кенен указал на свободный сегмент. — Стулья ставьте у стены. Нам и так будет удобно.

Гедимин, собрав два десятка стульев в стопку, отнёс их к стене и хотел прихватить ещё несколько, но их уже заняли филки. Столы были для них низковаты, но, оглядевшись по сторонам, сармат заметил, что многим людям тоже неудобно, — кажется, эти предметы проектировались под детёнышей. Гедимин оставил стулья в покое и сел на мостовую. На столе перед ним горел жёлтый светодиод на десятисантиметровой ножке, его колба была вытянута кверху и подкрашена красным.

— Мистер теск! — разносчики на миниглайдах уже слетелись к Кенену. Сарматы распределились по сегменту, патрульные вернулись на посты (к четвёрке добавились ещё двое), "макаки" за ближайшими столами примолкли, кто-то пересел.

— Смотри! — Иджес, устроившийся рядом с Гедимином, ткнул его в бок. Он указывал на узкий сегмент, окружённый двойным рядом патрульных; кроме жёлтых экзоскелетов, там виднелись тёмно-синие, а конструкции, выставленные за их спинами, были совсем не похожи на стандартные столы. Гедимин увидел часть белого комбинезона, покрытого многоцветным сложным орнаментом, и длиннопалую тонкую кисть, приподнятую в странном жесте. Мианиец был не один — они собрались там впятером, и с ними были странно одетые люди. На них косились все, и даже разносчики не подлетали близко, а новичка, сунувшегося к оцепленному сегменту, сразу перехватил и отогнал патрульный.

— Мианийцы, — прошептал Иджес, пристально глядя на сегмент. — Прямо на площади... Того гляди, скоро придут на базу.

"Как они будут проводить карантин?" — думал Гедимин, вспоминая отсидку в карантинных модулях — дней по десять после каждой вылазки к мианийцам. А здесь, на площади, никто не хватался за ультрафиолетовые облучатели и распылители хлора, и люди, сидящие за столами инопланетян, обходились без скафандров биозащиты.

— Мистер теск! — разносчик, одетый в ярко-красное и присыпанный искусственным снегом, прошмыгнул к столу и ловким движением раскидал по нему прозрачные упаковки. — Мясо гриль от Гранта! Настоящий соус!

Гедимин покосился на плюхнувшуюся перед ним упаковку. Это была квадратная тарелка с выемками, в которых, прижатые плёнкой, лежали разнообразные предметы. Часть была нарезана пластинками, часть — скатана в шарики, часть — запаяна в тюбики.

— Синтетическое мясо, — хмыкнул Иджес, вскрыв свою упаковку. — Не знаешь, зачем в нём делают волокна? И вот гарью зачем-то навоняли...

Гедимин покачал головой — кулинарные традиции землян, как он убедился ещё на Земле, были странны и многообразны. Он засунул свой контейнер в одну из ниш скафандра и огляделся по сторонам, пытаясь понять, в чём смысл этого сборища. Кажется, жители выбрались из автономок ради бесплатной еды и светошоу в сумеречном небе, а может, посмотреть на мианийцев, — ничего интересного на перекрёстке не происходило.

— Горячие клёцки! — перед сарматом упала на стол ещё одна упаковка. — Сладкий пирог! Мы работаем тут уже двести лет, мистер теск, — вот, запомните мой значок!

Контейнер и вправду был тёплым, и плёнка слегка запотела там, где лежали странные беловатые предметы. Гедимин, осторожно просканировав их, убедился, что они двуслойные — кокон из клейковины и съедобная масса внутри. Эта упаковка отправилась к первой — в запас для операторов, оставшихся на базе.

Мелодия сменилась. Люди, оживившись, стали подпевать. Один из мианийцев вскинул руку, изобразив странный жест, и вся его группа расправила уши, дрожащие от любопытства. Гедимин, вспомнив о недолгом разговоре с одним из пришельцев, покосился на передатчик. В этот раз существа говорили между собой, и тонкий мяукающий писк на секунду перекрыл все звуки. Дерево в центре площади сложилось, подняв нижние ветки и превратившись в колючий шатёр. Под ним, подсвеченные жёлтыми светодиодами, стояли фигурки людей и животных. Их появление вызвало на перекрёстке странную радость — детёныши даже рассмеялись. Мианийцы смотрели на фигурки с любопытством, кто-то из людей рядом с ними быстро говорил по-инопланетному — видимо, у него был имплант. Гедимин, как и следовало ожидать, не понимал ни звука.

— Что это за штуки? — тихо спросил он у Иджеса. — Там, под деревом? Они будут двигаться, говорить... или что?

Навряд ли они могли двигаться — разве что их целиком прикрепили бы к какому-нибудь механизму; это были очень примитивные фигурки, сделанные из пластичного фрила и цветной ткани. Там была самка с совсем мелким детёнышем, несколько ярко одетых самцов и разные травоядные животные, вроде бы из набора одомашненных, — но в этом Гедимин был не уверен. С фигурками ничего не происходило, и что в них могло заинтересовать мианийцев, сармат так и не понял.

— Какие-то мартышечьи штучки, — пожал плечами Иджес. — Лучше посмотри на вон тот дрон! Такой же выступал на прошлых гонках. Не очень быстрый, но при желании занимает весь туннель. А за столкновения-то выгоняют...

Над плечом Гедимина послышался громкий смешок.

— Опять про свои гонки! — Кенен хлопнул себя по бедру и, бросив на мостовую небольшую подушку, сел рядом с Гедимином. — Джед тебя вроде бы не о них спрашивал. Вам приносили мороженое?

— Давай, — Иджес, ненадолго забыв о гонках, протянул руку за рожком. Гедимин качнул головой — мороженое при переноске внутри скафандра таяло и вытекало, а сам он его есть не собирался.

— Что за штуки под деревом? — спросил он у Кенена. — Мианийцы ими так заинтересовались...

Маккензи ухмыльнулся.

— Джед, тебе скоро тридцать. Неужели ты в первый раз увидел вертеп?

Сармат мигнул.

— Я тоже не знаю, что это такое, — повернулся к ним один из ремонтников, синекожий марсианин. — Но в фильмах это иногда показывают. Тоже отдельно, будто это что-то важное.

Кенен посмотрел на кружащие в небе дроны.

— А ведь курсы земных традиций были для всех, — сказал он в пространство. — Всего месяц, и совершенно бесплатно. Вы когда-нибудь слышали о вере в бога?

Сарматы озадаченно переглянулись.

— В Ураниум приходили странные макаки, — с трудом вспомнил Иджес. — Там ещё было про душу и про чью-то казнь... Странная какая-то была история.

— Бог? — Гедимин задумчиво сощурился. — Он умер, но может отвести бомбы. И слышать всё без передатчика... не знаю, на каком расстоянии.

Он ухмыльнулся, но вспомнил "существо" из реактора и замолчал. "А ведь эта штука тоже... неоднократно умирала, но слышит без передатчика. Не знаю, что там с бомбами, но на ирренций явно влияет. Ah-hasu! В какой только бред ни поверишь..."

— Ну да, я знаю, что для нас, сарматов, это всё звучит очень странно, — кивнул Кенен, перестав рассматривать дроны. — Читая мифы, так и думаешь, что эа-мутация когда-то поражала не только тесков. Видите детёныша под деревом? Такой бессмысленный свёрток...

Гедимин кивнул. Из свёртка торчала одна голова — кто-то решил не делать нормальную фигурку, обойтись стилизованным коконом.

— В одной человечьей книге написано, что создатель всей галактики крайне обеспокоен людьми и всё время за ними следит. После смерти то, что от них остаётся, как-то распределяется, и расклады по этому распределению его не устраивали. Тогда он решил воплотиться в человеческом теле...