Колючки заскрежетали по камню, и шар тяжело упал на пол, вызвав дрожь, прошедшую по телу.
Я почувствовала волнение, хотя Кёя дал обещание, что палку не перегнет. Ямамото, Гокудера и Лар Милч почти одновременно воскликнули, поражаясь стремительной технике.
— Этот шар с иглами — воздухонепроницаемая сфера из пламени Облака, абсолютная тюрьма, — спокойно пояснил Кёя. — Он не сможет прорваться сквозь нее с текущей силой пламени, — Хибари подошел к шару ближе, чтобы его было хорошо слышно, и не скрывая появившейся на его лице улыбки, произнес: — Она воздухонепроницаема, а значит, скоро кислород закончится, и ты можешь умереть.
— Ты обезумел?! — закричал Гокудера. — Думаешь, можешь просто появиться и пытаться убить босса?!
— Слабые должны умереть — это факт, — повернулся к нему Кёя. — Для начала, у меня нет причины убивать Саваду Тсунаеши, но нет и желания оставлять его в живых.
За-ши-бись. Кёю обучали говорить витиевато высокой речью, то есть, следуя его словам, у него есть желание его убить, но также есть причины оставить моего братца в живых. Увы, все равно все это звучит так, что кажется, будто существует реальный риск смерти. Даже меня это нервирует, пусть я и слежу за всем происходящим.
Гокудера злобно на него уставился, но нападать не спешил, хотя за оружие схватился и весь напрягся, как зверь перед прыжком.
— Итак, мы тоже должны продолжить наши тренировки, — вмешался Реборн в напряженную атмосферу.
— Подождите, мистер Реборн! — резко развернулся к нему Гокудера, принявшись с жаром убеждать: — Если мы не остановим Хибари, то Десятый может...!
Даже Ямамото был растерян от действий и слов Кёи, и тихо пробормотал: 'Хибари серьезен'.
— Именно поэтому это Хибари, — резко ответил аркобалено, перебив их.
Реборн принялся объяснять им то же, что говорил мне с Кёей. Хибари приготовился ждать и от рассказа еще больше заскучал, отчего зевнул, прикрывшись ладонью. Он сегодня полночи не спал от обострившегося чувства, что Рокудо где-то близко. Видимо, чувствовал, что не может быть все так гладко, чтобы и я перестала злиться, и Мукуро не появлялся. Я опиралась спиной о стену, скрестив руки перед собой, и наблюдала за фиолетовым шаром, где сидел и также слушал Реборна Тсуна. Мне не нравилась идея с 'испытанием Вонголы'. Реборн ждал от нее больших результатов, но, как по мне, оно того не стоило. К тому же, я ждала подвоха, но, как и раньше, не могла предсказать, где именно он находится. Оставалось лишь ждать подсказок.
Появившаяся Бьянки потащила за собой Гокудеру, которому при виде ее лица вблизи резко поплохело. Кажется, подрывник пытался с этим бороться, но выходило откровенно ужасно. Реборн повел за собой Ямамото, уводя его из спортзала, пока он не решил также что-то предпринять.
Шар огромный, а значит, времени собраться с силами или подумать у Тсуны достаточно. Конрад сказал, что у него около двадцати-тридцати минут. Даже знать не хочу, откуда у него опыт в таких вычислениях.
— Стена холодная, — заметил Хибари невзначай, и ни Кусакабе, ни оставшаяся Хром, ни Лар Милч не поняли его, удивленно подняв брови.
Зато рыжий понял мгновенно и предложил опираться о него. Он снова задеревенел и задержал дыхание, едва прикоснувшись ко мне.
Мы продолжали ждать, сохраняя молчание и слушая глухие удары, раздававшиеся со стороны колючего шара. Тсуна боролся, но этого было недостаточно. Чего же все-таки ожидает Реборн? Чуда? Волшебства и загадки, что скрывает Вонгола? Он верит, но я знаю, что чудес, особенно в Вонголе, не бывает.
Что же тогда задумал Девятый? Что должно произойти?
Реборн вскоре вернулся и присоединился к подпиранию стеночки, спросив с ехидством:
— Хибари тебя уже выпускает?
Недобро зыркнув на него, проворчала:
— Облако держится на расстоянии от семьи, говорили они. Облако всегда само по себе, говорили они. Ты ведь знал, что так и будет.
— Догадывался, — не стал он отрицать. — Как твои дела?
— Меня домогалась и едва не изнасиловала женщина, Кёя приковал к себе наручниками, а затем я поучаствовала в пьянке, — ответила я, мельком взглянув на его весело поблескивавшие темные глаза. — Как ты думаешь, как мои дела?
— Значит, ты не скучаешь, — ответил он, явно пребывая в хорошем расположении духа. — А как насчет тренировок?
Лар Милч, очевидно, прислушивавшаяся к разговору, громко фыркнула, и отвернулась, заставив меня нахмуриться. Она давала понять, что не верит в мои 'выдающиеся' способности, как Реборн. Но я не собиралась ей доказывать обратное. Оставлю это кому-нибудь другому. Тем более что для этого мне, возможно, пришлось бы прибегнуть к тем хитростям, которые заставляли Кёю напрячься. Ведь я не настолько уж сильна в боевых искусствах, как Кёя, не могу взять физической силой, как Рехей, не умею настолько ловко пользоваться оружием, как Конрад, и даже меч в моих руках не оружие, как у Такеши. Хитрости, приемы в соединении с высокой скоростью — это то, что у меня получается лучше всего.
— Остановите это! — неожиданно раздался душераздирающий вопль Тсуны, приглушенный стенками сферы.
— Савада! — крикнула Лар Милч.
Все дернулись, сосредоточив внимание на недвижимой сфере. Кёя с интересом посмотрел на нее. Моя тревога увеличилась. Воздух заканчивался, но еще было немного времени.
— Его физическое и психологическое состояние достигли критического уровня, — пояснил Тетсуя.
— Это ничего не даст! — крикнула Лар Милч убежденно. — Он просто-напросто умрет! Сейчас же остановите тренировку!
— Нет, — просто ответил Хибари, бросив на нее взгляд, заставивший приближавшуюся к ним Лар Милч замереть на месте.
Все же она, видимо, уже была знакома с силой Хибари, раз не рисковала с ним связываться.
— Вы хотите его сломать? — предположил спокойно и с интересом Конрад.
Рыжий абсолютно не переживал, и это меня ударило под дых. Что бы там внутри сейчас ни происходило в голове Тсуны, это опасно.
— Я с ней согласна, — сказала я. — Останови это.
— Сворачивать на половине пути — не в твоих правилах, — Кёя приподнял кончик губ в улыбке. — Только не когда это касается этого слабого травоядного. Держи ее крепче, Акаге.
Конрад действительно сильнее обхватил меня руками, заставив нахмуриться. Рыжего бить я не хотела, видимо, именно поэтому он меня держал. Начни я сопротивляться — и наверняка ничего сделать не смогу, а то и вовсе меня уведут. В голове возникали неприятные воспоминания боя за кольцо Грозы. Мои потуги были бесполезны.
— Останови это! Прекрати сейчас же! — вновь донесся крик Тсуны, который, судя по дрожавшему голосу, рыдал или был близок к этому.
Что там?! Ну, что там происходит?!
Ясно же, что все главное происходит не с этой стороны шара, а изнутри. Если я что-то хочу понять, получить подсказку и убедиться, что вновь оказалась права, то я должна это видеть.
— А если я буду там вместе с ним? Могу я хотя бы видеть то же, что и он? — спросила, повернувшись к Хром.
Девушка быстро кивнула, прежде чем кто-либо что-то успел сказать. Хром была бледная как мел, с ее лица исчез даже слабый румянец. Видимо, она также сильно переживала за Тсуну. Хоть кто-то здесь тайно или явно не желает ему смерти!
— Нет, — отрезал ледяным тоном Хибари.
— Я тоже против, — хмуро добавил рыжий.
— Разве вы сомневаетесь в Акире? — хмыкнул Реборн тоном, совершенно не соответствующим серьезности ситуации.
— Пусть покажет себя, — возразила Лар Милч.
— Я могу соединить ваши сознания, — проявила решительность Хром. — Я буду мостом и, если почувствую, что что-то не так с Акирой-сама, тут же верну ее обратно.
— Что и требовалось доказать, — хмыкнула я, задрав голову, чтобы взглянуть в глаза Конраду. — Отпусти меня.
Рыжий нерешительно разжал руки, не сумев нарушить приказ, что прозвучал в голосе. Кёя хмурился, когда мы с Хром быстро подбежали ближе к фиолетовому шару.
— Я отказываюсь! — снова крикнул Тсуна. — Я не могу поступать так жестоко!
Встретилась решительным взглядом с упрямо поджавшим губы Кёей. Видимо, он уже жалел, что взял меня с собой. Подобных ошибок он теперь вряд ли сделает.
— Ты понимаешь, что если это сделаешь, то не выйдешь из моего дома? — строго поинтересовался он, пытаясь давить.
— Так тому и быть, — сохраняя спокойствие, пожала плечами, и, смотря ему в глаза, понимаю, что он не станет мешать.
Да, его это злит. Да, будет потом мне припоминать это. Но в подобных вопросах я готова стоять на своем до последнего, и его несогласие будет сродни пробежавшей между нами черной кошке. Таким он жертвовать не станет. Кёя может сколько угодно навязывать свое мнение и спорить, но поостережется перегибать палку настолько, что я захочу его убить.
Подхожу и быстро обнимаю его, тихо прошептав:
— Я вернусь.
Быстро отстраняюсь, провожаемая его взглядом, который обещает мне, что это последний раз, когда он так поступает. Хром кладет ладонь мне на лоб, и мы замираем. Разум проясняется, исчезают посторонние мысли. Ощущение твердого пола под ногами исчезает, я словно плыву на качающихся волнах. Мои глаза все еще закрыты, но в этой темноте проступают людские очертания. Все они стоят кругом и говорят, как один:
— Убийство, месть, предательство, ненасытная жажда силы... Кровавая история мафии Вонголы.
— Ты обладатель кольца Вонголы, у тебя действительно есть решимость...
— Решимость унаследовать грехи Вонголы.
Где-то на заднем фоне слышится очередь выстрелов, чьи-то крики: мужские и женские, взрывы и прочая неприятная какофония звуков. Кажется, если я закрою глаза еще раз, я даже смогу увидеть, как эти люди умирают. Не удивительно, что я разглядела Тсуну, сжавшегося в комочек, в окружении этих людей. Даже у меня, взрослого человека, смотрящего на ситуацию очень скептически и оценивающую ее, как навязанное кем-то влияние, усилилось сердцебиение и сжались кулаки. Но я едва могла сдвинуться с места. Движения были скованными и каждое усилие выдавалось непомерно тяжелым, словно я стояла под толщей воды.
— Не отводи своего взгляда, это судьба наследника Вонголы, — обезличено-строгим голосом говорит какой-то из силуэтов. — Это цель жизни, которую тебе дали.
— Мы должны заплатить эту цену за силу, к которой стремимся. Если ты хочешь огромной силы, у тебя должна быть решимость принять нашу Великую историю.
— Я отказываюсь, — слабым голосом возражает задыхающийся Тсуна. — Я думал, что смогу сделать так, что защищу всех... но это... Мне не нужна такая сила! — кричит он. — Если вы хотите, чтобы я унаследовал подобные ошибки, тогда я уничтожу Вонголу!
Что-то во мне вспыхнуло от его слов. Вероятно, пламя. Это так глупо... За любую силу следует своя цена, это так. Но эти люди, точнее безликие силуэты, говорили действительно как один человек. Они внушали, что следует принять то, что делала Вонгола, и поступать так же. Не по своей правде или чести. Очень извращенное понимание того, что должен делать босс. Но Тсуна, который вовсе не был мафиози или убийцей, сказал то, что мог сказать человек, который никогда никого даже не бил. Они просто вынуждали говорить именно то, что сказал Тсуна. Но... разве этого хотел Девятый? Ему нужна была марионетка, разве нет? Просто безвольное мясо.
Огромным усилием я, наконец, едва смогла приблизиться и зажгла пламя на руке, размахнувшись ей. Силуэты отпрянули на шаг, перестав нависать, и замерли. Для меня все было тягуче медленным, но они будто существовали в нормальном времени. Я медленно от давления прикоснулась к плечу Тсуны, чтобы он пришел в себя, а горящее пламя на секунду выхватило лица.
Что-то неуловимо дрогнуло в окружающем пространстве, но это не относилось к этим силуэтам. Они действовали отдельно, по своему сценарию — выстроились в два ряда, будто у ковровой дорожки, на конце которой сидел человек на пышном, аляповатом троне. Креслом это назвать невозможно, а обозвать сидением — значит сильно преуменьшить.
На полу засияло изображение герба Вонголы, и вокруг разом посветлело. Они все стояли такие напыщенные, гордые. Лица троих даже были мне знакомы. Девятый Вонгола стоял ближе всех и держал в руках трость — его стиль. Напротив него была женщина, единственная присутствующая, очевидно, предыдущий босс Вонголы. Не знала, что ее оружием был арбалет. Дальше шла череда мужчин с непередаваемо напыщенными, пофигистическими, хищными или же безучастными лицами. Только на одном я задержала взгляд — на том, что держал в руках вилку, как оружие. Мой герой.
Второй Вонгола был точь-в-точь, как с картинки. Он стоял, как Занзас, и смотрел, как Занзас. Разворот плеч, постановка ног, руки, только лицо отличалось. А вот Первый был безликим. Лицо, как на фотографии, но ни единой эмоции, как на лице Хибари. Плащ с кучей регалий и блестящих застежек, как на той картинке, где мужчина явно позировал художнику. Перчатки, практически полностью идентичные перчаткам братца, разве что железная цифра на тыльной стороне ладони — римская единица, а не десятка. Во лбу тоже горело пламя, дополняя образ, похожий на лик Тсуны.
— Твоя решимость была принята безоговорочно, — так же обезличено произнес он.
У меня вырвался смешок. Стоящие рядками боссы Вонголы не отреагировали, а вот Тсуна удивленно вскинулся. Моя улыбка лишь стала шире, как только Первый Вонгола заговорил той же напыщенно торжественной речью, как и остальные боссы:
— Расцвести или погибнуть, эта фраза подходит тебе, Десятый. Пришло время тебе унаследовать доказательство Вонголы.
Сопровождаемые моим хихиканьем, люди превратились в сгустки горящего пламени оранжевого цвета. Все засветилось ярким белым светом, слепящим глаза, перчатки Тсуны также вспыхнули пламенем, а в следующее мгновение я оказалась вновь за пределами колючего шара.
На меня смотрели с тревогой, так как я не могла остановиться и продолжала смеяться до слез, до колик в животе.
Колючий шар пошел трещинами, через которые засияло вырывавшееся пламя. В следующую секунду он разлетелся ошметками пламени Облака, подняв горячую воздушную волну. Свозь эту волну, просматривался силуэт Тсуны. Вскоре я смогла рассмотреть его, и зря я волновалась, так как признаков для беспокойства не было видно. Братец находился в гипер-режиме, в его лбу горело пламя. Пламя излучало спокойствие и полную уверенность. Перчатки вновь поменялись. Теперь вместо бесполезной железной бляшки на тыльной стороне руки находился большой голубоватый камень с изображением герба Вонголы под ним. Снова пафосно, снова будто кричит о принадлежности этого человека к Вонголе, снова маскировка от Тумана. Вероятно, перчатки заменили, сделать это у Девятого была куча времени и возможностей. Даже Реборн мог бы сделать это.
Я понимала, для чего этот камень. Он концентратор или накопитель пламени, так как у Девятого набалдашник трости очень похожий. И как бы на меня странно ни косились, не понимая причин для смеха в такой торжественный момент прохождения 'испытания боссов Вонголы', а мне казалось это смешным. Вся эта постановка от неизвестного мне Тумана, все эти безликие образы, индивидуальность в которых была лишь у Второго, Восьмой и Девятого. Хотя следовало бы плакать. Вероятно, это и есть истерика.
