Хвакторис, единственный коротышка в совете, погиб, дав шанс спастись Артелайл. Римитэель, уже пожилую волшебницу с юга, которая в свое время нянчилась с Артелайл, когда та была еще совсем ребенком, так же убили. Не пощадили слуги яда и Регверса, хваткого аристократа, гения в своем роде, который тащил на себе, фактически, всю экономику страны.
— Вот мы и прибыли — тихо произнесла Артелайн и чуть отвернулась. Она говорила едва слышимым шепотом, и вслед за ней, каждое слово громко произносила Тетта прямо в большую "обругалку" коротышек, многократно усиливающую каждое слово. Для того чтобы это было возможно Артелайл пришлось без малого десять часов вслух читать разные книги Евклиду, до тех пор пока он не научился говорить так же как она с точностью до малейших интонаций. После этой, как казалось, пытки она долго тренировалась не запинаться, когда спустя секунду каждое произносимое ей слово произносит Тетта. И это оказалось едва ли не сложнее.
— Обрати внимание на вон ту кучку — едва заметно произнес Виллам, чтобы слышал Женекерс.
— Да.
— Главный — Ренгус Аркастер, ныне представитель от Сантарина. Постоянно рекомендует своих бесконечных родственников в совет. Самая богатая и влиятельная фигура во всем королевстве. После хранительницы, разумеется.
— Представители других городов? Вивендиш, Лякора?
— Они теперь не присылают представителей. Все проходит через этого Аркастера, еще со времен его деда, которому повезло застать сравнительно слабохарактерную хранительницу. Артелайл ведет с ними весьма опасную игру. Они давно пытаются ограничить власть хранительницы и прибрать себе к рукам еще больше привилегий.
— Что-то не изменяется и через четыре сотни лет. Только фамилии другие. После атаки совет поредел, так что, я думаю, он будет опять навязывать родственничка туда. Смею предположить что вон того юнца возле него.
— Риконсер Аркастер. Тот еще прохвост. Говорят, под ним все подпольные игорные дома в трущобах, и десятки неопознанных трупов, которые находят на окраинах города. Но это слухи, которые тот отрицает.
Тем временем традиционная речь Хранительницы закончилась. Настало время "прилюдного разговора", когда при всех, хранительница отвечает на вопросы, которые задает ей представитель города. В его обязанности, в свою очередь, входит сбор их у простых людей. Когда-то давно люди писали волнующие их вопросы на клочках бумаги и давали хранительнице, а она благодаря своему дару знала, на чей вопрос стоит ответить, а чей не стоит даже и читать. Но эти времена давно прошли. Слишком уж эта традиция была невыгодна многим древним аристократическим родам.
Ренгус Аркастер был немолод. На вид он уже разменял седьмой десяток. На лице, которое изрядно избороздили морщины, Женекерс различил несколько старых шрамов. Глаза жили, наверное, что-то выражали, но в силу восприятия Женекерсу трудно было сказать, что именно он из себя представляет. Лишь еще один немолодой человек, каких тут сотни.
Как всегда послушный Евклид уже закопался в родословную Аркастеров и сейчас, ветка за веткой, видимое только пустынному магу росло родовое древо Аркастеров. Как и все известные роды, оно успело отметиться во многих архивах, которые не обошли вниманием за четыре сотни лет библиотекари. Более того, о многих внебрачных ветках этого дерева едва ли знали даже сами Аркастеры. Еще бы, ведь какому человеку придет в голову отыскать упоминание в биографии одного малоизвестного путешественника о том, что его друг был внебрачным сыном известного сантаринского аристократа? Более того, еще и найти подтверждение этого в архиве на другом конце континента. Ведь именно это Евклид и умел лучше всего — добывать информацию из целого моря данных, который не сможет охватить ни один человек даже за сотню жизней.
— Не могу не выразить своей радости, что хранительница смогла, наконец, вернуться в Сантарин, и сожаления, что она так долго отсутствовала, когда была так нужна стране. И коль сегодня такой день, я официально начну с вопроса, который волнует многих, а именно, попрошу объяснений относительно назначения главнокомандующим Фекларта, и скорее всего, последующих увеличений расходов на армию. Признаюсь, его появление с распоряжениями, подписанными хранительницей, в тот момент, когда все гадали, а жива ли хранительница… Это было, признаюсь, неожиданностью для всех нас.
— Что скажешь? — Едва заметно спросил Виллам.
— Хороший оратор, играет словами, каждая фраза допускает двойную трактовку и имеет возможность аккуратно выкрутиться. Ничего больше пока не вижу.
— Змея он, в общем.
— Можно и так сказать.
Тем временем Аркастер закончил играть со словами и заговорила Артелайл.
— Да, признаюсь, история Фекларта, покрыта мраком, но его верность Центральному Королевству не вызывает сомнений. Он останется на этой должности. Как минимум потому, что оплошность Керзиганда, в свое время Вашего ставленника едва ли не стоила мне, да и всей стране жизни. А так уж сложилось, что заслуги Фекларта не вызывают здесь ни у кого сомнений.
— Конечно же, нет, но как представитель народа я хотел бы получить объяснения, как возможно, что тот, кто был убит самой пустыней почти четыре сотни лет назад, теперь здесь. Может, мы еще и Женекерса Стеклянного позовем на помощь?
— Он даже не подозревает, как близок к правде — задумчиво произнес Виллам.
— Пускай остается в неведении.
— Эх, разрешите, Ваше Благородие, на вопрос достопочтенного Аркастера, отвечу я — Фекларт вышел вперед и, получив утвердительный кивок, заговорил дальше сам.
— Меня связали магические путы с повелительницей пустыни, известной как Гвивелла. Это старая история, но все знают, чем это чревато. Я... — Фекларт вздохнул — заключил сделку с ней, и должен был медленно раствориться, давая ей силы.
Он говорил правду. Можно и впрямь было сказать, что он заключил сделку. Но вот он умалчивал, что выбора у него не было.
— Гвивелла сгинула больше четырех сотен лет назад, именно в то время. По слухам, ее уничтожил навсегда Женекерс.
— Да, все так. И получил в наследство ее силы. И меня в придачу. Вот только он не знал, где эта ведьма хранила нас. И я лежал, подобно шмату мяса в погребе, покуда меня не освободила Артелайл, увидевшая меня своим Даром. Измененный до неузнаваемости ее силой и силой Женекерса… Но я, если потребуется, еще скину не один десяточек в колодец, коли это потребуется. И вот этих братцев подучу, а то где это видано, что нынче в гвардии одни хлюпики?
Толпа поддержала слова Фекларта дружными одобрительными криками. Авторитет Фекларта, его манера говорить... Это не убили ни смерть, ни последующее чудесное воскрешение Женекерсом. И его харизма как и встарь завоевывала сердца людей сильнее, чем любые слова Аркастера.
— Дать высказаться Фекларту, это удар ниже пояса — отметил Виллам. — Снимаю шляпу, ты отлично сделал, что вытащил его сюда. Ему хватило двух дней, чтобы завоевать расположение простых солдат. За ним пойдут, даже если он станет многоруким зеленым демоном из болот.
— Благодари Кикароса, это его заслуга.
Тем временем хранительница начала говорить вновь.
— Благодарю, Фекларт. Так оно и было. И я благодарна тебе, что спустя столько лет, ты все же решил вернуться в Сантарин. И я готова сделать тебя главнокомандующим, как и подобает твоему чину.
— Ни в коем случае не хочу показаться невежливым, но уверена ли хранительница, что это именно тот Фекларт, о котором знают все?
— Во, братцы, дела, и не узнают ведь меня, — произнес без тени смущения Фекларт.
— Вы ставите под сомнение мой Дар, Ренгус? — сухо произнесла Артелайл.
— Ни в коем случае, лишь считаю важным высказать свое опасение, ибо в такого рода вещах... ну, Вы же понимаете. К тому же Фекларт будет в Сантаринском совете во второй раз.
— Не мне напоминать Вам, дорогой Ренгус, что для главнокомандующего армией традиция дозволяет делать исключения. С поста главнокомандующего уходят либо по собственной воле, либо по прямому приказу хранительницы, либо по причине смерти. Я надеюсь, заслуги Фекларта не вызывают здесь ни у кого сомнений?
— Играют с огнем — Вздохнул Виллам — Оба.
— Артелайл неплохо оперирует фактами.
Дальнейшие вопросы скорее выматывали, чем приводили к чему-то осмысленному. Одним людям это надоедало, их сменяли другие. А вот Хранительница и неутомимый Ренгус все еще разговаривали. Лишь спустя два часа Хранительница смогла назвать тех, кто вступит отныне в совет Сантарина.
— Помимо, всем уже известного Фекларта, я не могу обойти стороной Элмару, младшего библиотекаря Сантаринской библиотеки, которой я обязана своей жизнью. И я уверена что она, как и ее знания помогут мне и всем нам.
— Поздравляю, Евклид, ты официально в Совете, — сухо произнес Женекерс.
— Б... Благодарю, Хранительница, однако, клятва моего ордена не дает мне заниматься иными делами, если это пойдет во вред библиотеке...
— Я понимаю твои опасения, и ценю твою клятву, Элмара. В совете, потребуются именно твои знания библиотеки, и тебе не обязательно будет отлучаться от книг.
— Тогда, я еще раз благодарю Вас за оказанную честь.
Элмара выглядела почти естественно. Испуганно озираясь, она поклонилась и заняла место рядом с магом. Так как, формально, она не пережила нападение, Кикарос собрал ее заново еще в пустыне, разве что на этот раз, наделил ее тем, что выгодно отличало Элмару Двенадцать от остальных библиотекарей. Во многом, это были лишь естественные и плавные движения, благодаря новой мышечной стали коротышек. Женекерс тоже добавил от себя пару смертоносных улучшений.
— Да уж, ты постарался, — Виллам качал головой и улыбался — Орден библиотекарей теперь стал уже частью фольклора, особенно их помешанность на книгах. Про них уже говорят, что они рождаются среди книг, живут, на книгах зачинают детей, среди книг и умирают. И даже хоронят их где-то в дальних залах библиотек.
— К сожалению, если бы они чаще выползали из-за книжных полок, все быстро поняли ли бы, что они не совсем люди. А древняя клятва, загадочный орден, странные обряды. Это так обыденно для этого мира, что ни у кого не возникает даже вопросов.
— Ты спрятал очевидное на видном месте, где его не нашли вот уже четыре сотни лет. Поздравляю.
Артелайл тем временем продолжила.
— Будь это разрешено древним законом, в Совете был бы давно и Виллам, удостоивший нас чести присутствовать здесь и сейчас.
— Благодарю, не стоит беспокойства, хранительница.
— Но, увы, древние законы для меня святы. В тоже время, я не смогу обойтись без доброго совета подгорного племени, потому павшего смертью героев Хвакториса, попрошу заменить Кикароса, с которым судьба свела меня на Островах.
Кикарос чинно поклонился и занял место среди стоящих рядом членов совета.
— И, наконец, в силу последних печальных событий, мне пришлось просить помощи древнего ордена телохранителей, которым я вынуждена доверить свою жизнь и безопасность. И я должна благодарить здесь главу ордена, столь любезно согласившегося временно прибыть в Сантарин. На это время, в силу данных ими клятв, я так же делаю его членом Совета. Михаил?
— Благодарю, Хранительница — произнес Женекерс. Едва заметный кивок, и он вместе с сопровождающими и настоящей Артелайл отошел в сторону к членам Совета.
— Со своей стороны, смею рекомендовать Вам Риконсера Аркастера, как весьма опытного и хваткого человека, который во многом может помочь в совете, он...
— Благодарю, но в совете уже есть один Аркастер. Если конечно Риконсер не захочет сменить на своем посту Керальта Аркастера, и тот, в свою очередь, сочтет, что дела государственные его утомили.
Взгляд, который бросил на родственничков Керальт, будь тот наделен хоть каплей силы, испепелил бы любого.
— Нет, конечно, — быстро сдался пожилой аристократ. Идти на конфликт с единственным, пускай и нерадивым до безобразия внуком, который каким-то образом умудрился попасть в совет, он не хотел.
Наконец, когда все закончилось, заговорил Виллам.
— Согласно древней традиции, коль уж я здесь, прошу официального разрешения хранительницы вести ближайшие три дня торговлю, с глубокоуважаемыми купцами Сантарина — задал вопрос Виллам.
— У Вас есть это разрешение, дорогой друг.
— Благодарю.
Остальные вопросы решились быстро, и не успела хранительница вместе с советом дойти до дворца, как с небес уже спустились несколько десятков площадок с торговыми лотками. Спустя мгновения центральная площадь превратилась в ярмарку.
Внутри дворца было тихо. Лучшие тройные стекла коротышек высотой в два человеческих роста, несмотря на свой огромный размер, отлично держали тепло зимой, и не пропускали во дворец лишние звуки. Стекло было настолько толстым, что, говорят, выдерживало попадание пули. Такие высокие стекла стояли лишь на первом этаже в холле и по праву считались одним из сантаринских чудес, а вернее чудес мастерства коротышек.
Вообще, дворец Сантарина мало походил на дворцы правителей других земель. Как минимум потому, что здесь, прямо под боком хранительницы располагается единственная школа, которую проходят все маги. Им отведена почти треть этого огромного здания, здесь они живут, учатся, учат других.
Многие рождаются с искоркой таланта внутри, способные делать немного больше, чем простые люди. Но лишь хранительница может увидеть, как они им воспользуются, что сможет эту искорку пробудить и какое пламя из нее разгорится. Потому и решение принимает лишь она.
Маги не подчиняются общим правилам. Одни проводят в ученичестве всего несколько лет, вскоре открывая в себе силы и достигая огромных высот, иные... Иные проводят в ученичестве десятки лет, чтобы на закате жизни суметь сделать самую малость. Но бывает, то немногое, что они умеют, в один прекрасный момент спасает всех. Иного быть и не может, ведь все это было давно предопределено хранительницей, со слова которой мага взяли на обучение.
Искорки дара проявляются у всех по-разному, и трудно найти двух магов, чьи способности равны. Одни с рождения чувствуют эмоции, реже и мысли других. Иные открывают в себе силы исцелять тело или душу, или наоборот калечить. Третьи, вызывая в памяти определенные воспоминания, или даже чувства творят самые разнообразные чудеса.
Бывает, им подчиняются и мистические обряды других народов. Здесь чаще всего все вспоминают снискавший дурную славу трехтомник "Военные Обряды Кроу" или памятный “Походный Заклинанник Некромантов”, хотя это далеко не единственные подобные книги.
Но редко кто за жизнь осиливает больше десяти трюков. Чему учат магов? В большей степени тому, как пользоваться своей силой, и, что самое главное, когда ее применять, а когда ее не применять. Это обычно заключается в упорных занятиях философией, математикой, историей.
Многие из них талантливы и в других областях. Будь то поэзия, музыка или живопись.
В прошлом существовали сотни трудов, пытающихся классифицировать магию, но ни одна классификация не прижилась, ибо не проходило и сотни лет, как появлялся тот, чей дар не подходил ни под какую классификацию. Не смог путного здесь сказать и Евклид. По крайней мере, пока. Хотя статистику он давно собрал.
