Синее пламя судьбы

Теперь же пришло время поговорить о самом тяжелом — о тех, кто зовётся Слугами Рока. Во всём множестве миров (а их действительно великое множество) никогда не было миров, неподвластных Року; мир сам по себе имеет свойство загнивать, что приводит его к гибели изнутри. Только те миры, что связаны Коридорами, способны противостоять Року, обмениваясь жизненной силой, тем самым завязывая отношения, приводящие к развитию.

— Например, Дикие драконы в мире Серберсса и Ингварра?

— Именно. А также таким провоцирующим развитие "сигналом" станет Ирбис Дайдрейд, после того, как отправится в мир, откуда прибыли эти драконы, ибо он наверняка найдет там то, что ищет. Все это зовется "Системой" — миров и Коридоров, Судьбы и Рока, а также различных людей вроде тебя, твоих друзей и родителей. И пока есть те, кто умеет Ходить и способен работать "сигналом" — у Системы есть все шансы.

Думаю, ты уже достаточно подготовлен для того, чтобы коснуться смерти твоих родителей. Слуги Рока, воспользовавшись моментом, выкрали тебя. Причиной служило именно то, что твои родители могли и совершали небывалое; сигналы их оказались настолько сильны, что связали миры неразрушимой нитью с помощью зажженного твоим отцом Синего пламени; эти миры стали Коренными; моими коренными мирами! Рок теперь не имел над ними власти; более того! Если коренной мир связать Коридором еще с одним, связь со временем тоже может стать жесткой, и тогда появится Звено Коренной Системы; и чем больше будет расти Звено, тем быстрее связи будут крепнуть; и тем сильнее будут порождаемые сигналы.

Рок не смог с налету одолеть твоих родителей, и тогда они выкрали тебя, чтобы заманить твоих родителей в ловушку и, по возможности, избавиться от опасного наследства. Отчасти план их удался; скорбь об гибели — Рикарда Анмориса и Тореллы, до сих пор терзает меня — ибо это были самые великолепные влюбленные и великие люди на свете. Но, что важно — перед смертью они успели сделать еще один подвиг — нанеся жестокий урон Слугам Рока, создать еще один Коренной мир; а отец твой сумел наследовать тебе Синее пламя Судьбы.

И теперь, сам того не зная, ты забросил Искры этого пламени в своих друзей; пламя Каракурта Ингварра уже пробудилось; скоро проснется и Искра, полученная Ирбисом в поместье Фелмора. Вампир разбудит её, завершив свою месть и возродив в том мире свой род; не пройдет и года, как появится новое Коренное звено, частью которого станет и этот замок.

Крис встала, сделала приглашающий жест и отправилась на устроенную здесь же крохотную кухню, ибо кофе закончилось. Кухня примыкала прямо к столу с пробирками, и состояла из загадочного устройства, откуда набиралась вода, спиртовки с закрепленной над ней плиткой и набором различной посуды. Забавная кастрюлька, названная ей "туркой" наполнилась водой и оказалась на плитке с зажженным загодя огнем. Крис принялась меня учить, как правильно готовить кофе; рассказала о разных традициях его готовки; показала, как правильно перетирать зерна. Наука была несложной, и я все запомнил; а за время разговора я вспомнил об одной немаловажной вещи, о которой сразу же спросил:

— Тогда, когда ты явилась в мир, чтобы спасти меня, ты говорила о Правилах; и тот, кто охотился за мной, тоже знал о них. Ты еще сказала, что я их нарушил, и от того нынче твоя власть надо мной... Что это? Что за Правила? Что я нарушил?

— Правила... Пожалуй, лучшая моя задумка, оказавшаяся очень соблазнительной для моих противников. Правила ныне регулируют отношения между мной и Роком. Залогом их выполнения являются некоторые секреты, что создадут крупные проблемы тому, кто Правила нарушит. Правила эти позволяют, в частности, получить Право на того, кто насолил одной из сторон больше всего в отдельно взятом мире. Но этот закон распространяется только на тех, кто еще не прошел инициацию — да и вообще в каждом из Правил много пунктов, условий и ограничений. Например, это Правило не работает на тех, кто принадлежит своему миру; однако привлечение третьей стороны эту досадную мелочь решает...

Я почувствовал себя как-то неуютно. Это ж... Задать вопрос вслух было сложно, но сделать это пришлось:

— Что же я успел к тому времени натворить, что призрак вынужден был уйти с пустыми руками?

— О... — Крис улыбнулась, — лучше будет показать наглядно.

Выбрав из посуды самую неказистую чашку, она наполнила её водой и поставила на стол.

— Попробуй взять якорем это чашку с водой, и как можно медленнее создать огненный шар; смотри, что из этого выйдет. Постарайся не отвлекаться ни на что и сделать это быстро.

Я сделал так, как она просила; это было легко. Огонек возник на моей руке и стал расти — и в этот момент вода в чашке начала убывать. Я помнил этот эффект; ведь мне несколько раз пришлось использовать что-то подобное. Вода не кипела, нет — просто уходила. Когда же она закончилась, и огонь угас — чашка разлетелась; её осколки повредили несколько других и еще одну чашку столкнули на пол; она разлетелась на сотни мельчайших осколков.

— Мир немногим отличается от этой чашки, — тихо сказала Крис, — а соседние чашки — это связанные с ним миры. У каждого мира есть свои границы, своя защита, свой баланс. А "якорь" позволяет изменить этот баланс — но если ты не знаешь, верен ли твой поступок, ты можешь случайно ослабить защиту мира, повредить её; рано или поздно, это скажется на других мирах и связывающих миры Коридорах.

В горле у меня пересохло; Крис принялась медленно наполнять кофейник, процеживая через ситечко снятый с огня кофе.

— И... Насколько все это серьезно — то, что я совершил?

— Не скажу, что серьезно — ты не так уж и много набедокурил. Когда-нибудь, вернувшись в тот мир, ты сам сможешь понять, насколько он изменился. Более того — не только сможешь, но и должен будешь исправить содеянное. Не пугайся — это был необходимый опыт, который оказался твоей удачей. Запомни: если мир болен — возможно, ты его исцелишь, если верно поймешь причину болезни. Твои навыки требуют бережного отношения.

Вскоре мы вернулись к столу, но у меня из головы не уходили разлетевшиеся на куски чашки.

— Не стоит об этом настолько сильно беспокоиться: не забывай, у тебя есть еще и собственный резерв, которым ты уже знаешь, как пользоваться. К тому же, я попробую научить тебя одному приёму.

Я слышала, что твой друг Серберсс уже рассказал тебе о том, каким образом заключается магия в предметы: но я покажу тебе, как эти знания можно использовать иначе. На самом деле, магическую энергию можно использовать саму по себе, не выбирая для неё форму. Она, конечно, гораздо быстрее рассеивается при этом, но, например, когда мага переполняет энергия, и для неё нет места, она начинает выходить из него произвольно — такую энергию называют аурой. Аура заставляет других опасаться, как бы говоря — не шути со мной, мои закрома полны. И чем быстрее эта энергия производится магом, тем сильнее становится аура. Но кроме как предупреждающего эффекта она почти ни на что не годна. А что будет, если, когда твой резерв полон, излишнюю магию заключить в предмет? Тогда потом её можно будет извлечь и использовать в нужный момент, что, собственно, многие талантливые маги и делают. Используют при этом не только специальные камни — некоторые предпочитают создавать фамильяров, которыми могут служить даже живые существа, такие, как совы. Можно, конечно, оживить и обычный камень — тогда он станет понемногу пить твою энергию, но все равно будет верно тебе служить и как сосуд, и как слуга.

Однако твои прародители пошли дальше. Ты, со временем, поймешь, насколько важна роль Хранителей в любом из миров — не тех, кто хранят лишь порядок среди людей, а истинные, хранящие баланс. Твои предки сумели в этом разобраться, а один из них задался вечным вопросом — кто будет сторожить охранников? Он был талантлив до безумия — самого натурального, и в пик безумства встал на Путь Воплощения. Он погиб буквально в одном шаге от своей мечты, но оставил после себя богатое наследство — воплощения различных зверей-Хранителей, привязанных к крови вашего рода. Разделенные на Печать и Сущность, они воплощались в нужный момент: тогда, когда крови рода грозила опасность. Печать выбирал отец; Сущность же приходила лишь к достойному. Твой отец верил в тебя, и именно поэтому для тебя он оставил Печать Дракона — последний из даров твоего безумного предка. Что и говорить, наследством он озаботился вовремя — наверное, это была его интуиция, когда он оставлял её мне, отправляясь на твоё спасение. Я не могла отказать ему в просьбе, и выполнила то, о чем он просил. Твой подарок нашел тебя, в самое подходящее для этого время.

Собственно, эта Печать и несет в себе свойство хранить энергию, равно как и её Воплощение. Поэтому она и зовется Печатью — запечатывая и храня энергию, она защищает тем самым своего обладателя. Сам же носитель печати обеспечивает защиту ее, как части себя — таким образом, круг замыкается самым надежным образом.

Теперь же пришло время научить тебя этому; следи, слушай и повторяй за мной. У тебя обязательно получится. Помни, что на этот раз твой сосуд — твоя Печать. Начали.

Целый час мы управлялись с магией; и, в конце концов, у меня получилось. Крохотный шарик вышел из моих ладоней; немного отлетев, он исчез. Но я все равно теперь видел его, закрывая глаза — одобрительно кивнув, Крис разлила остатки кофе по чашкам в качестве награды.

— Вот этот маленький шарик — самый надежный твой запас. Его почти невозможно украсть, так как для этого нужно уметь "выходить за пределы"; да и перехватить его противнику в случае чего будет не легче, чем тебе — источник Мага-Без-Имени. Но ты ими сможешь управлять по своему усмотрению в любой момент, практически не теряя для этого времени.

Второй шарик я уже создал быстрее; после чего принялся за кофе и поблагодарил Крис за науку. В ответ она сказала, что это — то немногое, чему она может меня сейчас научить.

— Тебе предстоит сделать выбор, тот же, что и всем твоим друзьям; но я уже вижу по глазам, что ты его уже сделал. Действительно ли ты хочешь идти по тому пути, который начал?

Для меня ответ был очевиден, поэтому я сказал то, что думал:

— У меня нет выбора — это мой путь, равно как он был путём моего отца. Во имя его любви к моей матери, ради дела, что они начали... Я готов. Мне сложно представить пути, более для меня подходящего.

— Ты настроен серьёзно; это хорошо. Для меня будет честью вести тебя по твоему пути. Я действительно рада — до появления твоего отца мне была надежда не свойственна, теперь же моя жизнь наполняется смыслом. Тебе предстоит совершить путешествие, как и твоим друзьям — но оно будет более далеким. Есть все шансы, что тебя там не найдут; и у тебя будет достаточно времени, чтобы пройти свою инициацию и получить пару хороших уроков. Я вверю тебя Ледяному Ордену; до той поры, пока время не придет, учись и получай знания — лишними они точно не будут. Но совсем одного я тебя не отпущу.

* * *

Я крепко держал яйцо, стоя на краю балкона: Крис стояла сзади и держала меня за плечи. Светились звезды; ощущение пустоты под ногами уже почти не беспокоило. Каналы, зажигаясь один за другим, проходили сквозь мои пальцы и соединялись с выемками на яйце, наполняя их золотым светом; тысячи коротких линий оплели его вокруг.

Печать горела так, как никогда не горела, светясь сквозь все слои одежды; в какое-то мгновение она вспыхнула так, что оставила меня с голым торсом — вся остальная одежда моментально сгорела и осыпалась невесомыми хлопьями.

Яйцо начало медленно открываться, сегмент за сегментом, чешуйка за чешуйкой; все переливы небесных оттенков хлынули из него, осветив все вокруг. Я почти ослеп, но все равно видел маленькие, с любопытством смотрящие на меня из раскрывающегося яйца глаза. Когда оно открылось более, чем на половину, из него метнулось нечто; пробегая по мне, оно оставляло ощущение, как от потока ледяной воды. Через мгновение поток света и холода соединился с Печатью, и в момент зажглись все мои каналы, обдав меня непередаваемым потоком жара и ледяного ветра. Сердце билось сильно и часто, магическое же сердце билось крохотными молоточками, будто в страхе. Наконец, оно успокоилось; а изящное существо скользнуло по моей руке, в которой вместо яйца осталось только кольцо. Оно с удивлением посмотрело на него, обняв крыльями мою руку; а потом посмотрело на меня. Чудесные, бирюзового цвета глаза смотрели на меня, отражая такой набор чувств, что у меня защемило сердце: здесь были и радость, и любопытство, доверие... и много чего еще. А потом существо издало нежный мелодичный звук, и я услышал:

— Ниа?

Крис же радостно засмеялась:

— Отлично сказано, девочка!..

Эпилог.

Мои друзья уже ушли; их ждали свои миры и свои дела. Каждый из них пожелал удачи — они знали, что мне предстоит долгая прогулка, поэтому прощание вышло особенно сердечным. Мы знали, что еще увидимся, однако расставаться было тяжело — это были мои единственные друзья, единственные, кого я помнил с первого же дня встречи. Единственным утешением были тяжелые медальоны, покачивающиеся у нас на шее — Крис обещала, что мы сможем иногда с их помощью связываться, сколько бы миров нас не разделяло.

В моей дорожной сумке лежал прощальный подарок Серберсса и Крис: набор различных книг по магии, в той или иной степени сумевшей меня заинтересовать за время путешествия и той, которая, по их мнению, могла мне пригодиться. Там же находился увесистый мешок с кофе и всеми нужными для его изготовления причиндалами, что необычайно грело мне душу. Одежда, кроме той, что была на мне, была аккуратно сложена; в отдельном внутреннем кармашке лежала россыпь золотых монет; по мешочкам были расфасованы драгоценные камни и редкие травы, в которых я успел разобраться. Кольцо прочно сидело на пальце; Ниа спала. "Ниа" было единственным словом, которое она произносила со времени своего появления; и оно сразу же стало её именем. Периодически звуки, похожие на этот раздавались в моей голове или же разносились по комнате — в зависимости от её настроения; впрочем, меня она всегда понимала, даже если я обращался к ней мысленно. Спала оно долго и со вкусом, бодрствуя лишь треть от всего времени — а что делать? Ребёнок есть ребёнок... Даже за то короткое время, что у меня было, я успел её полюбить всем сердцем. Её же сердце теперь билось рядом с моим; когда она волновалось, то её сердце начинало биться быстрее. По магическим сосудам энергия теперь циркулировала постоянно, и любая магия давалась мне проще.

Провожала меня только Кителла; все, что могла сказать мне Крис, было уже сказано. Я знал, куда и к чему иду; мой внешний вид изменился — от длинных ушей я все же решил отказаться. В зеркало теперь смотрел быстро повзрослевший человек, все в нем, от кончика сапог до плаща с искусно сделанным серебристым меховым оперением и невозмутимого лица говорило о решимости.

— Возвращайся, — улыбнулась Кителла, — я буду ждать.