Звездолет "Иосиф Сталин"

Рабочие вышли на площадь и как водится, начали тыкать пальцами в стороны, но быстро сообразили, что к чему и направились прямиком у нужной двери. К двери домика на Николаусбюргервег. Дошагав, с немецкой аккуратностью прислонили сперва один, а потом и другой ковер к притолоке и вежливо постучали.

Не прошло и минуты, как дверь отворилась.

В лицо они немца не знали, и оттого первым делом Федосей посмотрел вниз, на ноги. Наверняка перед ними стоял хозяин дома — выйти к гостям в затрапезных шлепанцах мог себе позволить только он. Или чудак не от мира сего, оказавшийся в гостях.

— Здравствуйте, господа. Что вам угодно? — любезно осведомился немец.

Деготь достал какую-то бумагу казенного серого цвета и помахал ей так, чтоб все кому нужно увидели, что не просто так люди пришли, а по делам.

— Нам нужен профессор Вохербрум.

Человек в тапочках посмотрел на рабочих заинтересованно. Он попытался соотнести себя, двух рабочих, ковры, но логика не дала верного ответа и он с любопытством откликнулся.

— Я профессор. Слушаю вас...

Деготь смерил немца взглядом и негромко сказал.

— Твой размер.

— Да уж вижу...

— Я вас не понимаю, господа...

— Позвольте войти профессор, -негромко сказал Федосей, одновременно похлопывая рукой по ковру. — Наверное, мы те, кого вы ждете... Вы ведь писали в Москву?

— Да, я писал господину Сталину, но я не просил его прислать мне ковры, — улыбнулся профессор все еще стоя на пороге. Он видел в происходящем чью-то шутку, не иначе, — или в СССР вручение ковра является знаком особого внимания?

Федосей чувствовал, как спину царапают взгляды наблюдателей. "Интересно по губам там кто-нибудь читает? А то ведь есть такие умельцы..." Он поднялся на ступеньки, загородив немца от взглядов.

— Это скорее знак того, что особое внимание привлечено к вашему дому. Может быть вы, все-таки проявите традиционное немецкое гостеприимство?

Профессор машинально посторонился и, прислонив один из ковров к дверям, гости вошли в дом. Когда дверь закрылась, Дёготь не спрашивая разрешения, присел за окном и чуть-чуть отодвинул занавеску. В просвете между горшками с геранью виднелась площадь и кафе, где они пили пиво. С десяток секунд он сидел неподвижно, следя, не заинтересовался ли кто-нибудь ковроносцами, но на улице ничего не менялось.

— И все-таки что все это значит? — глядя на присевшего Дёгтя спросил профессор.

— За вашим домом следят, — объяснил тот.

В глазах немца мелькнуло недоверие.

— Вот как? Интересно.

Он попытался выглянуть в окно, но Дёготь аккуратно оттер его в сторону.

— Ничего интересного, — возразил он. — Добрым людям, вроде нас, только лишние хлопоты. Как вы думаете, кто это может быть?

Хозяин улыбнулся.

— Скорее всего, вам просто что-то показалось.

Дёготь усмехнулся в ответ, но так, что хозяин сбавил тон.

— Вы уверенны?

— Разумеется...

Он дернулся еще разок, желая отодвинуть занавеску, но Федосей укоризненно покачал головой.

— Полиция? — Предположил профессор, но тут же сам себя опроверг. — Да нет. Не может быть. Я не давал повода.

— Ваша работа не связана с государственными секретами?

С легкой горечью непризнанного гения немец сказал.

— Если б Германию интересовали мои разработки, то ко мне относились бы иначе...

— Может быть преступники?

Вохербрум пожал плечами и невольно оглянулся. Это оказалось лучше любого ответа. Сравнивать его с церковной крысой Федосей не стал бы, но честно говоря, брать тут и впрямь было нечего. Какие-то книги, нелепые безделушки...

— Не думаю, — ответил хозяин, — что наших воров интересует физика или химия...

Пожатием плеч он отбросил и эту гипотезу.

— Думаю, что все же вы ошиблись. Кому я нужен?

— Вы нужны нам, профессор!

Из бокового кармана Дёготь достал плотный конверт и протянул его хозяину. Голос его стал торжественным и официальным.

— Господин Вохербрум! Нам поручено передать вам приглашение Советского Правительства приехать в СССР для участия в научной работе.

Профессор повертел конверт в руках, не решаясь его вскрыть, словно это означало необратимость решения.

— Это несколько неожиданно... — произнес он.

— У вас изменились планы?

— Нет, нет! Просто я устал ждать.

Он вдруг сообразил, что принимает у себя представителей другого государства, и сконфузился.

— Одну минуту, господа. Одну минуту! Я сейчас...

В три шага он пересек комнату и скрылся за дверью, ведущей вглубь дома. Стеклянные тарелки в комоде звякнули, а китайский болванчик закачал пустой головой.

— Думаешь там не немцы? — шепотом спросил Федосей, кивая на окно.

— Скорее всего, нет.

— С одной стороны это плохо.

— Зато с другой стороны — хорошо. С гостями можно не церемониться. Жаловаться не побегут.

Профессор появился минут через пять уже без конверта и одетый в потертую пиджачную пару и новые ботинки. По одежде видно, что не чести его наука у буржуев — рукава пиджака обтрёпаны, на локтях — пузыри.

— Если хотите, мы можем говорить по-русски. Я в достаточной степени владею вашим языком.

С акцентом, но вполне сносно сказал профессор.

— Это как вам будет угодно, профессор.

Тот, спохватившись, приглашающе развел руки.

— Вы присаживайтесь, господа, присаживайтесь...

Квартира оказалась крошечной. У противоположной стены стоял маленький диван, да темнела еще одна дверь, то ли в другую комнату, то ли в чулан...

— Спасибо, герр Вохербрум, мы ненадолго. Так что вы нам скажите? Или вам нужно время подумать?

— Я готов ехать туда, где нужен! — торжественно сказал немец. — Везите меня.

— Ваш отъезд не может никого обеспокоить?

Он отрицательно взмахнул рукой.

— Нет. Родственников у меня нет, а соседи и друзья привыкли к тому, что я много езжу по нашей бедной стране.

— Отлично. Вы идеальный спутник, — наконец улыбнулся Дёготь. -Осталось придумать, как вывести вас, такого идеального, из дома мимо любопытствующих...

— Надеюсь, что вы не планируете вынести меня отсюда, завернув в ковер? — с неким беспокойством спросил профессор, кося глазами на сверток.

— Была бы на то моя воля, — совершенно серьезным голосом ответил Дёготь, — я бы вас в карман положил и в кармане бы вынес...

— Ну? — заинтересовано повернулся к нему немец.

— Что "ну"? Желание есть, а вот возможности такой нет. И про ковер вы зря подумали — заметят... Там не дураки сидят.

Профессор посмотрел на ситуацию, как на задачу, которая все-таки имеет решение.

— И что же делать? Вы ведь знаете, что нужно делать?

— А с чего вы решили, что мы знаем?

Профессор посмотрел на них недоуменно.

— Если бы вы не знали, то не пришли бы сегодня. Так что? Знаете?

Чекисты переглянулись. Не дурак, профессор.

— Для начала принесите, если не трудно, молоток и что-нибудь из вашей повседневной одежды...

— Зачем? — заинтересованно спросил хозяин, не двигаясь, впрочем, с места.

— Несите, несите. Устроим маскарад...

Профессор, похоже, не понял, какое отношение к маскараду имеет молоток, но подчинился.

Им повезло, что он оказался одной комплекции с Федосеем, и не пришлось придумывать чего-то нового.

На этом и строился план. Малюков, отойдя подальше в угол начал стаскивать с себя спецовку. Профессор застал полураздетого гостя из СССР, когда тот, прыгая на одной ноге, стаскивал с себя штаны.

— Раздевайтесь и вы, профессор.

— Зовите меня Ульрих Федорович, — позволил хозяин. — Объясните, зачем все это?

— Чтоб без помех выйти.

— Вам придется переодеться в мою одежду, — объяснил Федосей. Стоять большевику перед иностранцем в полуголом виде было холодно и неудобно. Он стеснительно пошевелил пальцами ног. — Вы и мой товарищ выйдете отсюда вместе.

— Наверняка те, кто сторожит меня, если они не плод вашего воображения, знают меня в лицо.

— Не плод. Можете не сомневаться, и, разумеется, знают. Только они ничего не разглядят. Вы пойдете так, что от наблюдателей вас загородит второй ковер.

Дёготь, не принимая участия в разговоре, подхватил молоток и несколько раз ударил по стене. Грохот улетел в открытое окно и не вернулся. Тем, кто стерег профессора на улице, следовало объяснить — что ж там так подзадержались посыльные? А они, оказывается, господину профессору ковер вешают!

Секунд десять профессор хмурил брови, наверное, прикидывая уместен ли в этих стенах такой маскарад, но по зрелому размышлению решил — уместен и сбросил с плеч пиджак...

Немец не стал скакать на одной ноге, надевая комбинезон, а сев на стул цивилизованно, по-европейски натянул обе штанины. Пока они переодевались, Деготь постукивал молотком по полу и пару раз прошел мимо окна, давая наблюдателям повод для размышления.

— Так, профессор...

Дёготь задумался, что-то посчитал в уме.

— Ульрих Федорович... — поправил немец гостя.

— Ульрих Федорович. Я выхожу первым. Ковер у меня на правом плече. На правом.

Он для убедительности похлопал себя по правому плечу.

— Через тридцать шагов я споткнусь и уроню свой край ковра. Вы до тридцати считать умеете?

Деготь хотел пошутить, разрядить обстановку, но профессор принял его слова за чистую монету.

— Разумеется. Я же профессор физики!

— Хорошо, — не показал удивления чекист. — Будьте к этому готовы. В этом месте вы остановитесь и перекинете ковер на левое плечо и прежним порядком, я первый вы за мной, мы уйдем с площади. С ковром на левом плече. Если мы сделаем все, так как обговариваем, подмены никто не заметит.

— А ваш коллега? Как он?

— Не беспокойтесь, — сказал Федосей.— Я сумею уйти так, что меня никто не заметит. Дождусь ночи и уйду. Они ведь следят за вами и вряд ли подумают, что человек с вашей репутацией станет ночью бегать по крышам. Так ведь?

— Да, — с облегчением улыбнулся Ульрих Федорович, сообразив, что жертвовать жизнью и свободой ради него пока никто не собирается. — Этого от меня вряд ли ждут...

Дёготь присел, оттянув занавеску, и тут же вскочил.

— Выходим, Быстро!

Профессор, уже проникшийся значимостью момента ни о чем не спросил.

Деготь поправил на нем спецовку, смахнул несколько пылинок и вышел за дверь поднимать второй ковер...

Едва дверь за ними закрылась как Федосей присел у окна. На противоположном конце площади, под полосатым тентом кафе, где они недавно сидели яростно спорили двое, отбрасывая пытавшегося как-то вклиниться между ними официанта. Любители пива вскочили, те кому было плохо видно вытягивали шеи. Кто-то звал шуцмана.

Это случилось более чем кстати.

Размеренно шагая, товарищи уносили с площади ковер.

...Посмотреть со стороны — так ничего интересного. Ну, идут два работника фирмы "Мюр и Делиз", ну несут ковер. Уже не два, а один. Ну и что, событие это какое-нибудь из тех, о которых говорят "из ряда вон"? Да ничего подобного! Всего на всего картина эта означает, что один ковер живущему на вилле профессору не понравился...

Федосей вернулся в гостиницу под утро.

Профессорская репутация урона не потерпела. Не смотря на то, что дом обложили достаточно плотно, обошлось без беготни по крышам и без трупов. Все получилось даже проще, чем планировалось. В самом конце короткой летней ночи он выбрался через окно на задний двор, перелез на следующий участок и, побродив среди развешенного на просушку белья, выбрался на параллельную улицу. Если топтуны чего-то и ждали от профессора, то только не этого...

Конечно, это не стало решением проблемы. Он обманул их, но надолго ли? Вряд ли у них в запасе имелось более суток. Скорее, даже меньше. Наблюдатели наверняка представляли себе режим жизни профессора, знали куда и зачем он выходит и когда. В лучшем случае — несколько часов, а ведь профессора предстояло еще вывезти из фатерлянда...

Входя в отель, он как раз и думал, как быть дальше.

Самым рациональным путем в сложившейся ситуации виделся путь в Берлин. Из столицы Веймарской республики еще с 1922 года регулярно летали в Москву Фоккеры F-III, постройки советско-германского общества "Дерулюфт". Несколько часов и они в Москве...

Федосей вздохнул. Близок локоть, а не укусишь. Приходилось предполагать самое скверное — те, кто следил за профессором, знали о его желании поменять Германию на СССР. Кто бы не следил за ним, они наверняка знали о письме и, конечно же, именно в Берлине их и станут искать в первую очередь.... Ладно. Что-нибудь сообразится.

Заспанный портье невнятно то ли поздоровался, то ли пожелал покойной ночи и скрылся за барьером, досыпать, но чекист не дал ему погрузиться в прерванный сон.

— Скажите, друг мой, у вас есть железнодорожное расписание?

— Разумеется, господин.

Деликатно загораживая ладошкой зевок, портье потянулся, было к полке, где вперемешку стояли путеводители по городу, телефонная книга и история университета Георгии Августы, предназначенный для любопытствующих гостей, но Федосей остановил его.

— Не стоит. То, что меня интересует, вы наверняка знаете безо всяких книг. Когда уходит первый поезд на Берлин?

— В пять — двадцать.

— А следующий?

— В семь.

— Благодарю Вас...

Федосей оставил монетку на блюдечке и пошел к лестнице. Позади, портье с удовольствием, с подвыванием зевнул.

Никаким поездом они, разумеется, не поедут, но почему бы преследователям не поискать их там? А что искать их будут, он в этом ни капли не сомневался.

Уезжать из Геттингена им пришлось на грузовике, добытым Дёгтем по своим связям — у агента Коминтерна они казались безграничными. Безусловно, лучшим вариантом стал бы легковой "даймлер", но у профессора оказался багаж. Несмотря на уверения Дёгтя, что в Советском Союзе ему предоставят все, что только душа пожелает, профессор все же остался непреклонен и настаивал на своем.

Пришлось все переигрывать и доставать грузовик.

Только все это произошло, пока Федосей прохлаждался на профессорской вилле.

Тихонько, не привлекая внимания, они загрузили деревянный ящик, размером мало отличавшийся от гроба и двинулись из города.

Деготь не из бравады, а по необходимости, проехал по Николаусбюргервег, мимо профессорского дома. Нужно понять есть ли у них фора во времени или...

Вчерашние наблюдатели присутствовали и, судя по ленивому спокойствию, еще не знали о том, что остались в дураках.

Советские шпионы переглянулись и хмыкнули. Приятно чувствовать себя более умным и хитрым, задающим темп в начавшейся игре самолюбий.

Соблюдая все правила движения, беглецы выехали из города и отправились в Бремен.

Увозить профессора в страну побеждающего социализма планировалось с буржуазным шиком — на дирижабле...

Дорога до города оказалась гладкой, только уже в окрестностях Бремена за ними увязался какой-то спортивный автомобиль. Федосей с Дёгтем смотрели за ним, готовые к неприятностям, но при въезде в Бремен тот неудачно столкнулся с вылетевшем из-за поворота грузовичком. Грохота они не слышали, но в боковое зеркальце хорошо видели, как из сцепившихся автомобилей выскочили люди и, размахивая руками, принялись выяснять отношения.