Никита Сергеевич с уважением взглянул на слегка смутившегося Соловьёва:
— Павел Александрович, от лица Коммунистической партии и Советского правительства благодарю вас за отличную работу, — сказал Первый секретарь ЦК. — Павел Осипович, что скажете насчёт новой линейки двигателей? Удачные они? Как с качеством?
— Двигатели отличные, Никита Сергеич, — честно ответил Сухой. — Фактически, только за счёт своевременной замены двигателя на пермский Д-21 (АИ-версия Д-20П с форсажной камерой и управляемым направляющим аппаратом) удалось 4 февраля сего (1958) года выпустить в первый полёт опытный образец истребителя С-41/1 и подготовить двухместный вариант С-42/1. Сейчас идёт первый этап лётно-конструкторских испытаний и проводятся доработки по выявленным недостаткам. Радиоэлектронное оборудование ещё не укомплектовано до конца, пока что испытатели учат машину летать.
— Отличная работа, Павел Александрович! — довольный Хрущёв повернулся к Дементьеву. — Пётр Васильич, считаю правильным представить коллектив ОКБ-19 к Государственным премиям, а лично товарища Соловьёва — также к званию Героя Социалистического Труда. Готовьте представление, Президиум ЦК и Совет министров беру на себя.
Не ожидавший подобного поворота событий Соловьёв от неожиданности не знал, что сказать.
— Павел Осипович, прошу вас, продолжайте.
Сухой поставил на стол перед участниками совещания модель нового истребителя-бомбардировщика. Он был совершенно не похож на предыдущие самолёты ОКБ. Воздухозаборники прямоугольного сечения, с горизонтальным клином были разнесены по бокам фюзеляжа, освободив место в носу для большого обтекателя радиолокатора.
Каплеобразная кабина обеспечивала отличный обзор. Высокорасположенное трапециевидное крыло со стреловидностью около 45 градусов по передней кромке имело высоконесущий профиль и наплыв в месте стыка с фюзеляжем, а также мощную механизацию по всей передней и задней кромке,.
Высокие основные стойки шасси обеспечивали возможность подвески в отсеке вооружения ядерного боеприпаса. Обычные бомбы и прочая номенклатура подвесного оружия размещались на 6 подкрыльевых узлах подвески и одном подфюзеляжном, в случае неиспользования отсека вооружения — съёмный пилон устанавливался поверх створок, как на F-105. В отсеке могли размещаться бомбы вплоть до ФАБ-1500М54 (1 шт), либо две ФАБ-500М58, либо до 8 ФАБ-250М58.
При необходимости в отсеке можно было установить съёмный дополнительный топливный бак, заметно увеличивавший дальность. При этом на центральный пилон можно было подвесить универсальный топливозаправочный агрегат УПАЗ, и истребитель превращался в заправщик, способный заправлять в воздухе однотипные самолёты. Само собой, согласно принятому в 1956 году решению, все новые самолёты ВВС оснащались системами дозаправки в воздухе, пока — шланг-конус. Система с телескопической штангой, управляемой оператором, также была разработана, но ещё проходила испытания на самолётах Ту-4.
В целом машина получилась внешне похожей на А-5 Vigilante, уменьшенный раза в полтора, но оснащённый более мощными и экономичными двигателями, либо на значительно более поздний F-15. Впервые на борту советского самолёта был установлен сложный современный комплекс прицельно-навигационного оборудования, включавший не только РЛС, но и электронно-оптическую обзорную станцию, и лазерный дальномер, также впоследствии использовавшийся для подсветки целей при наведении ракет. Впервые были установлены цифровые бортовые ЭВМ в составе единой системы управления оружием. (Все технические подробности см. фанфик Александра «Истребитель-бомбардировщик Су-7Б» http://samlib.ru/editors/s/simonow_s/proda_2014_05_21.shtml)
Когда Павел Осипович начал перечислять бортовое радиоэлектронное оборудование, запланированное к установке на самолёт, все, кто не был ранее посвящён в подробности проекта, не сразу поверили, что в СССР вообще смогут создать такую сложную машину. Особенно недоверчиво были встречено его упоминание о том, что предполагается реализовать на самолёте режим полёта с огибанием рельефа местности. В зале послышались откровенные возгласы недоверия.
— Что скажете, Константин Андреич? — спросил Хрущёв Главкома ВВС маршала Вершинина.
— Очень сложная и дорогая машина получается, Никита Сергеич, — с сомнением ответил маршал. — Лётчикам нелегко будет освоить самолёт, уж очень много всего разработчики туда наставили.
— Да он наворотил на истребитель больше оборудования, чем на бомбардировщик ставят! Ни черта у вас не получится, — послышался ехидный голос Туполева. — Я знаю, на что Паша способен, он же мой ученик.
— Вот именно потому, что я — ваш ученик, Андрей Николаич, у нас всё получится, — ответил Сухой.
(В реальной истории этот разговор произошёл значительно позже, когда Сухой делал ракетоносец Т4. Но в нашей АИ Т4 не будет, а упускать такой замечательный эпизод было жалко)
— Я считаю — очень хорошая, правильная машина, — подвёл итог обсуждения Хрущёв. — Да, дорогая, сложная. Но иначе нельзя. Прогресс остановить невозможно, нам остаётся только бежать следом и постараться не отставать от мировых достижений. А если удастся хотя бы в чём-то опередить — ещё лучше. Придётся нашим лётчикам как следует поучиться.
— Это хорошо. Ваша работа, Павел Осипович, очень важна, — Хрущёв покопался в своей папке, достал несколько листов бумаги.
— Мы рассчитываем, что модернизационного запаса, заложенного в С-41, будет достаточно и для использования его в качестве перехватчика, — сказал Сухой. — Конечно, если промышленность обеспечит нас РЛС и ракетами с требуемыми характеристиками. Кстати, насчёт освоения. Многие элементы бортового оборудования запаздывают в разработке и изготовлении. Боюсь, что самолёты первой серии будут недоукомплектованы, и освоение лётчиками новой машины может затянуться.
— Валерий Дмитрич? — Хрущёв повернулся к министру радиопромышленности. — Ты что творишь, а? Авиацию без ножа режешь!
— Никита Сергеич, вы список бортового оборудования видели? — спросил Калмыков. — Там же и правда чёрт ногу сломит! Не успеваем. Делаем всё, что возможно, но не успеваем. К началу серийного выпуска большую часть БРЭО запустим в серию, но не всё.
— Никита Сергеич, можно первую установочную серию выпустить вообще в варианте спарки с сокращённым набором БРЭО, — предложил Дементьев. — Учебных машин понадобится много, для переучивания лётчиков, а пока люди машину осваивают, радиопром подтянет хвосты. Вот с перехватчиком задержка будет, Матус Рувимович на основе агрегатов своей К-8 делает сейчас всеракурсную К-80, но пока держит неготовность РЛС.
— Нам скорее, нужен многофункциональный истребитель, — ответил Никита Сергеевич. — чтобы на базе одного планера, двигателя и сходного набора оборудования он мог работать и по воздушным и по наземным целям, в том числе управляемым оружием. Мне тут разведка сообщила о разработке такого самолёта фирмой Макдоннел.
— Вот именно с оглядкой на Макдоннеловский прототип мы его и разрабатывали, — признался Сухой. — Хотя внешне они и не похожи, но задача ставилась сходная — добиться максимальной универсальности в использовании.
— Давайте вашему истребителю тоже серийное обозначение дадим, — решил Хрущёв. — Но на этот раз, чтобы супостата запутать, оставим за ним обозначение Су-7, только с буквой Б.
— Никита Сергеич, так ведь совершенно разные самолёты получаются? — удивился Сухой.
— Ну и что? Вы же, Павел Осипович, ученик Андрея Николаевича, сами сказали? — улыбнулся Хрущёв. — А учитель ваш, вон, сделал сначала Ту-22, потом перекомпоновал его полностью, (см. гл. 02-18) а назвал, как модификацию — Ту-22М.
Все засмеялись.
За тяжёлым истребителем Сухого оставили название Су-7Б. (Немного дезориентирует, но у Александра так названо.)
— Я с вашего разрешения немного добавлю, Никита Сергеич, — произнёс маршал Соколовский. — Нам с вами, товарищи, надо учитывать сложившиеся в последние полтора-два года новые политические условия. У нас теперь, помимо Варшавского договора, появились новые союзники в Азии, и на Средиземном море. Появились настоящие долговременные военные базы в Египте, Сирии, Югославии, Албании, Китае. Уже достигнуты договорённости о возможности базирования наших ВВС и ВМС в Индии. И это будут не просто пункты дозаправки или якорные стоянки. У нас уже есть настоящие, удобные порты, такие, как Александрия, Тартус, Латакия, Влёра, Ванг Ши Кун на Хайнане, то есть — полноценные морские базы. Там уже строятся судоремонтные заводы. Построены аэродромы для нашей морской и стратегической авиации, для самолётов-заправщиков и истребителей прикрытия. (АИ)
— Все эти базы финансируются совместно с нами и нашими союзниками тоже. Они заинтересованы в сотрудничестве, серьёзно нацелены на отработку взаимодействия с нашими ВВС и флотом, хотят у нас учиться и перенимать опыт.
— Всё это самым кардинальным образом меняет внешнеполитическую ситуацию, прежде всего в Средиземноморском регионе. Мы уже по сути контролируем восточную часть Средиземного моря, вытесняя оттуда американский флот и держа в страхе их НАТОвских сателлитов. Мы также постепенно берём под контроль Юго-Восточную Азию. (АИ)
— Но надо учитывать, что союзники у нас в основном небогатые, много дорогих самолётов они не потянут, — отметил маршал. — Смысл в том, что нам надо приходить к концепции трёх основных самолётов тактической авиации. Должны быть два типа истребителей. Один — лёгкий и дешёвый, пусть с ограниченными возможностями, зато массовый. Он же будет и основным экспортным самолётом. Второй — тяжёлый, более дорогой, но и более универсальный, с более совершенным бортовым оборудованием. Количественное соотношение в наших ВВС у этих самолётов будет оптимальным примерно 70 к 30 — так по расчётам НИИ-2 выходит. К ним в дополнение — специализированный штурмовик. Это позволит сэкономить деньги, не разрабатывая несколько самолётов одного типа и назначения. Будем типы самолётов сокращать, выходить из положения путём создания модификаций на основе базовой модели.
— О штурмовике поговорим чуть позже, лёгкий истребитель нам сделает Артём Иваныч, а тяжёлый у Павла Осиповича, как видим, уже получился. — сказал Хрущёв. — Хочу сразу обратить внимание всех разработчиков. Две ракеты на истребителе — слишком мало, Пилот не должен оставаться безоружным. Я бы даже рекомендовал не четыре, а шесть или восемь, но нынешние двигатели могут не потянуть.
— Восемь ракет на одном самолёте? — удивился Сухой. — Куда столько? Четыре мы предусмотрели, шесть уже много.
— Вы же не чистый перехватчик делаете, — пояснил Никита Сергеевич. — Фронтовой истребитель может столкнуться с несколькими противниками.
— Это да... возможно, — признал Павел Осипович.
— Прежде всего, — добавил маршал Вершинин, — вероятность попадания у современных ракет далеко не стопроцентная. Сейчас основным тактическим приёмом у перехватчиков предполагается пуск по одной цели сразу двух ракет, с радиолокационной и тепловой головками самонаведения. То есть, в случае воздушного боя получается — всего два залпа по двум целям, а дальше — сближение и переход в ближний бой, с использованием пушек. К тому же, вражеский истребитель тоже не будет лететь по прямой и ждать, пока в него выстрелят. Враг будет маневрировать, применять пассивные и активные помехи. Это ещё более снизит вероятность поражения ракетой.
— А раз так, надо озаботиться о приличном наборе вооружения и системах защиты, — Хрущёв огляделся. — Из 108-го НИИ есть представители?
— Брахман Теодор Рубенович, главный инженер, — послышался голос из середины зала.
— Начальник института академик Аксель Иванович Берг на больничном после инфаркта, — подсказал сидящий рядом Устинов.
— Не уберегли? — с досадой прошептал Хрущёв. — Эх, вы...,
— Нет, Никита Сергеич, как раз уберегли, — так же шёпотом возразил Устинов. — Пусть не от инфаркта, так хоть от дураков с инициативой. Инфаркт у него в поезде случился. Класть Бергу лёд на грудь, как его адъютант предлагал, сразу запретили, обеспечили наличие врача-кардиолога в соседнем вагоне, сразу организовали квалифицированную помощь и вертолёт до госпиталя.
(В реальной истории по указанию адъютанта на грудь находящегося в тяжёлом состоянии адмирала положили лёд, ещё более ухудшив условия работы сердца. Это заметно затянуло выздоровление)
— Молодцы! — Хрущёв продолжил уже громко: — Товарищ Брахман, если не ошибаюсь, ваш институт занимается, в том числе, станциями радиопомех?
— Так точно, товарищ Первый секретарь!
— Да не надо так официально, тут все свои, — улыбнулся Хрущёв. — В Египте помехи вашими средствами ставились?
— Так точно, Никита Сергеич, наши разработки.
— Отличная работа! Разработчики к наградам представлены?
— Э-э... никак нет...
— Ну, и чего ждёте? Валерий Дмитрич, 108-й в вашем хозяйстве? Список разработчиков мне представьте, — распорядился Никита Сергеевич. — У меня для вас, товарищ Брахман, задание огромной важности. Вот мне тут специалисты рассказали про буксируемые источники помех, что на Западе разрабатывают. Надо для наших самолётов разработать такие же. То есть, сама станция на самолёте, а выносная антенна соединена с ней кабелем и летит следом. Такая ловушка будет перемещаться за самолётом с той же скоростью, что и он сам. Значит, противнику будет сложнее различить, где самолёт, а где помеха. По части аэродинамики вам ЦАГИ поможет. Пётр Василич, организуйте.
— Понял, — кивнул Дементьев.
— Никита Сергеич, нужны не только станции радиопомех, — добавил Устинов. — В США и у нас разрабатываются ракеты с тепловыми головками наведения, помните, товарищ Мирошников нам эксперимент демонстрировал?
— Да, помню, конечно.
— Вот надо и против таких ракет контрмеры разработать, — сказал Устинов. — Я, с вашего разрешения, побеседую с разработчиками, например в НИИ-125 и в ГОИ, на предмет разработки таких ловушек.
— Конечно, Дмитрий Фёдорович, полагаюсь на вас в этом вопросе, — согласился Хрущёв. — Теперь возвращаясь к вам, Павел Осипович. И к штурмовикам. Сейчас у нас серийно производится Ил-40. Машина в общем неплохая, в частях, как мне докладывали, зарекомендовала себя хорошо. Но вот полезная нагрузка в одну тонну, с перегрузкой до полутора тонн — по нынешним временам для штурмовика маловато, да и управляемое оружие машина нести не приспособлена. Я, конечно, понимаю, что Сергею Владимировичу хотелось бы самому сделать штурмовик на замену Ил-40, — он посмотрел на утвердительно кивающего Ильюшина, — но для его коллектива у партии и правительства есть более важное задание. Штурмовиком придётся заняться вам, Павел Осипович.
— В ходе Суэцкого конфликта мы были свидетелями множества боестолкновений египетских и израильских подразделений, — Соколовский вновь вернулся к анализу боевых действий в Египте. — И во всех случаях выигрывала та сторона, которая обеспечила себе превосходство в воздухе и непосредственную авиационную поддержку.
— Хотя египтяне на фоне израильской авиации смотрелись довольно бледно, тем не менее, в тех случаях, когда их поддерживали истребители-бомбардировщики, они добивались несомненных успехов. (АИ, см. гл. 02-14). Нетрудно представить, чего они могли бы достичь, будь у них достаточно обученных пилотов и специализированный штурмовик.
