Книга 3 - Наследница. Империя Разлома

Вивианна отшатнулась от брата.

— Ты хочешь сказать, нужно сделать вид, что ничего не изменилось? Мы будем посещать советы, заключать договора и смотреть этому чудовищу в глаза, будто ничего и не произошло?

— Я не говорил этого, — Донат попытался взять её за руку, но Виви не позволила. — Он должен за всё ответить, но мне нужно время, чтобы придумать как. Месть не должна погубить шаткое равновесие, которое наш мир обрёл лишь несколько часов назад.

Вивианна молчала. Она не могла подобрать слов для того, чтобы описать, что творилось у неё на душе. Ей было больно и до боли горько от едкой правды, обрушившейся на неё. Несмотря на свои громкие слова, она не была уверена в том, что сможет оборвать чью-то жизнь, даже такую никчёмную как у Мироса Вирга. Но ей отчаянно хотелось, чтобы слово "справедливость" что-то значило в этом мире. Пусть Ликардии нужен был мир, и в словах Доната была мудрость, но от этого ей становилось лишь хуже. Неужели жизнь действительно может быть настолько отвратительной? Разве такое можно было вообразить? Мирос Вирг убивал жестоко и без зазрений совести. Ему не было дела до того, кем были жертвы: детьми, женщинами или мужчинами. Он проживал свой век в комфорте и уюте без малейших волнений о том, что расплата придёт. Потому что он знал: легко быть единственным человеком в обществе, который не придерживается правил. Можно убивать ради собственной выгоды, не задумываясь о последствиях. Потому что о них будут волноваться другие люди, те у кого не хватит духа поставить в угоду своим амбициям жизнь целого народа. Его расчёт оказался идеален. Даже после того, как правда всплыла на поверхность, ему ничего не угрожает, ведь Донат Бамаретт хороший король. Но что делать Вивианне Бамаретт, жизнь которой была сломана в самом начале этой истории. Как ей жить дальше, осознавая, что ему всё сошло с рук?

— Я хочу, чтобы ты ушёл, — её голос прозвучал с непривычной хрипотцой.

— Вив, ты не должна думать, что мы на разных сторонах...

— Донат, — Виви слишком сильно хотела остаться одна, поэтому перебила его, — уходи.

Мужчина ещё раз взглянул на сестру, которую много лет назад поклялся защищать, и в который раз убедился в том, что не справляется. Хотя сейчас тяжкое бремя престола на его плечах, но она всё ещё вынуждена нести его вместе с ним. Разве такой жизни он желал для неё?

* * *

На время покои принцессы превратились в проходной двор. Господин Пантиал и Азоранда, Мурт и наёмники — все как один желали убедиться, что она действительно находится в добром здравии. Лишь Элиас так и не зашёл к ней, не желая бросать свой пост, как успел сообщить Тэрон.

Вивианна вежливо улыбалась и благодарила всех за беспокойство. Оставшись наедине с дедом ей пришлось пересказать всю историю ещё раз. Как она и ожидала, господин Пантиал согласился с позицией Доната. Он, как глава внешней политики, лучше многих понимал к чему может привести правление ослеплённого яростью монарха. На этот раз Виви была скромнее в своих суждениях о Миросе Вирге. Она быстро усвоила новый урок: иногда свои чувства лучше держать при себе даже рядом с самыми близкими.

Когда с визитами было покончено, её покои наполнили служанки. Они безмолвно принялись приводить её в порядок. Принцесса была рада наступившей тишине. У неё было немного времени на раздумья. Возможно, Донат и попытался бы заговорить с ней вновь, но Мурт успел сообщить о том, что король отсутствует в замке. После экстренного сбора всех магов Альянса, главенствующие династии пяти королевств ожидали объяснений. Чтобы Донат не решил им сообщить, это уже не было заботой принцессы Ликардии. Пока её мудрый брат стоял на страже интересов королевства, Вивианне была предоставлена возможность подумать о себе и собственном будущем. Кстати, о нём! В последний раз девушка встречалась со своим недомужем в подземелье, с тех пор он так и не навестил её. Оставалось лишь догадываться, где он и чем занят. Вивианна нисколько не удивилась бы узнав, что он уже давно по другую сторону разлома, продолжает поиски своей особенной девушки.

Облачив принцессу в элегантное чёрное платье, служанки оставили её одну. Вивианна так и сидела бы возле окна, разглядывая весенние пейзажи за окном, если бы не заботливый королевский повар по имени Акил Имса, который без чьей-либо просьбы направил в её покои две чашки ароматного чая и целую армаду из блюдец с всевозможными пирожными. Он будто чувствовал, когда Вивианна в действительности нуждалась в жесте заботы. Помня об исключительной ранимости повара, Виви не стала отказываться и позволила служанкам оставить чай в покоях.

Девушка даже не успела пригубить его, когда в её спальню впорхнула хорошо знакомая личность. Рена Альт собственной блистательной персоной посетила королевские покои. Она опустила никого не интересующие приличия и заняла один из принесённых слугами стульев, расположившись по другую сторону от принцессы так, чтобы тоже иметь возможность наслаждаться закатом.

— Я даже не буду спрашивать, что с Вами произошло на этот раз. Очень сомневаюсь, что эта история весёлая и запоминающаяся, — глядя на заходящее солнце, а не на Вивианну, сообщила девушка.

— Отчего же? Она весьма запоминающаяся, — Вивианна была рада тому, что Рена не станет терзать её подробностями.

— Чтобы с Вами не случилось, это в прошлом, — даже не зная о том, что творится на душе у принцессы, Рена сумела попасть в точку. — Вы любили когда-нибудь?

Без плавных переходов или намёков Рена, как впрочем и всегда, огорошила Вивианну самым неожиданным вопросом. Всего несколько простых слов заставили принцессу отвлечься от своих тягостных мыслей, чтобы ещё раз заглянуть в прошлое, только уже с несколько иного ракурса.

— Я не знаю.

Это было чистой правдой. Чтобы между ней и Артумом не было, но любовью это назвать нельзя. Потому что любовь вынуждает людей ломать преграды, а не возводить их. Пусть прошло не так много времени с их расставания, но для Вивианны Бамаретт успела минуть целая жизнь. Сколько раз с их последней встречи она была на грани жизни и смерти? Уже и не сосчитать. Но ни разу, ни единого раза она не заставляла себя возвращаться к жизни, потому что по этой земле всё ещё ходил Леан Артум.

Ещё немного подумав, принцесса решила добавить:

— Возможно, у нас слишком разные понятия о любви.

— Разве при слове "любовь" всем не приходят схожие мысли в голову? — Фрейлина сделала глоток чая, давая себе время на размышления. — Это чувство, испытав которое, ты уже не можешь быть прежним, как бы не желал. Твои глаза видят как раньше, но ты начинаешь видеть больше хорошего, чем плохого. В одночасье весь мир приобретает совсем другие оттенки.

Перед взором Вивианны вновь предстало вересковое поле. Подобное сиреневому морю, в котором один не слишком понятный для неё человек, так и не позволил ей утонуть. Девушка несколько раз моргнула, чтобы снять наваждение. В этом разговоре Инару Навиалу не было места.

— Так и должно было бы быть, — Виви сделала глоток чая и продолжила. — Мы ведь все воспитаны на романах и добрых сказках, в которых любовь — это земное чудо. Настоящее волшебство, которое ты разделяешь с другим человеком. Когда он становится всем для тебя, а ты для него. Когда ты сделаешь всё, что угодно, для того, чтобы он был счастлив. — Девушка улыбнулась. — Я правильно излагаю?

— А разве нет?

— Ты хоть раз в жизни видела такую любовь?

Рена снова задумалась.

— Нет. Но разве Вы верите лишь в то, что видите?

— Хороший вопрос. Но дело в том, что такую любовь не встречала ты, её не встречала и я. Даже если ты задашь такой же вопрос кому бы то ни было, то вряд ли получишь утвердительный ответ.

— И что же тогда для Вас любовь? — Рене явно не нравился ход мысли принцессы.

— Я отвечу тебе, исходя из того, что видела сотни раз. Любовь — это самое странное чувство из всех мне известных. Люди неизменно находят тех, кто значит для них больше, чем все остальные. Так они влюбляются. Но когда пелена первых чувств рассеивается, с ними что-то происходит. Я не знаю, почему мы все так поступаем, но вместо того, чтобы делать любимых счастливыми, мы худшим из возможных способов распоряжаемся своей близостью. Не желая оберегать слабые места наших желанных, мы с невероятной жестокостью в самое неподходящее время, наносим удары прямо по ним. Потом жалеем о содеянном, обнимаем, утешаем и всячески помогаем залечить раны, которые сами же и нанесли. Наши любимые пользуются теми же приёмами, и это продолжается снова и снова. Не думай, что я говорю так, потому что обижена на весь мир и любовь в том числе. Это не так. Я знала о сказанном раньше и, к сожалению, сама не смогла стать исключением, как не старалась.

— Вы причинили ему боль? — Рена говорила осторожно, будто боясь спугнуть неожиданно нахлынувшее на принцессу откровение.

— Наверное, но я этого никогда не хотела.

— Но если Вы не любили его, почему же Вам всё ещё больно?

Это был действительно хороший вопрос, на который Вивианна даже сама себе не хотела давать ответ.

— Потому что высокомерна, но уязвима. Это глупо, но я до сих пор не могу поверить, что он сделал это со мной.

— Вы говорите о свадьбе?

— Нет. Глубоко внутри мы всегда знали, что не будем вместе до скончания веков. Мы встретились в переломный момент, когда были очень нужны друг другу. Отчасти именно благодаря Леану Артуму мне и удалось продержаться на троне до возвращения Доната. Я всегда буду благодарна ему за это. Но это не отменяет того, что он позволил мне узнать о своём решении через посторонних. Он так и не набрался храбрости, чтобы сказать мне об этом в лицо.

— Разве Вам стало бы легче?

— Не знаю, — Вивианна откинула мешающую прядь. — Но тогда я смогла бы сохранить его в своей памяти как героя. Теперь он лишь трус.

— Мне лучше чем многим известно насколько могут быть важны обстоятельства. Нужно ли его судить так строго?

Вивианна мягко улыбнулась.

— Боюсь, своими туманными рассуждениями я ввела тебя в заблуждение. Я больше ни в чём не виню его. На одном из этапов моего последнего путешествия я простила его и отпустила. Чем больше я думала обо всём, что с нами случилось, тем яснее понимала, что всё придумала. Ты и представить себе не можешь, как сильно я хотела любви! А ещё больше мне хотелось, чтобы меня любили. Я так желала этого, что была готова не замечать всего вокруг. Правда в том, что в самые тяжёлые моменты моей жизни его не было рядом, мне приходилось со всем справляться одной. И это не его вина, а моя. Я хотела любить, но так и не смогла по-настоящему впустить его в свою жизнь. Сама того не замечая, всё это время я держала его на расстоянии вытянутой руки. А когда он ушёл, — Вивианна вздохнула, — я не смогла смириться с тем, что мои иллюзии рухнули. Моё самолюбие было заметно потрёпано, а женская гордость истоптана, но разве такие терзания мучают влюблённого? Правда в том, что всё это время, я думала лишь о себе. Если бы я по-настоящему его любила, мне не удалось бы так быстро оправиться. Поэтому сейчас, когда мне, наконец, удалось разобраться в своих чувствах, я всем сердцем желаю ему счастья, потому что он его заслужил. И чтобы между нами не было в прошлом, об этом стоит забыть.

Рена долго обдумывала слова принцессы, прежде чем ответить.

— Признаться, я думала об этом. Ни одна по-настоящему влюблённая женщина не смогла бы перенести свадьбу любимого человека с такой стойкостью. Возможно, в этом была определённая заслуга Инара Навиала, — взгляд Рены стал слишком внимательным. — О чувствах к нему Вы предпочитаете совсем не думать?

Всего на миг дыхание Вивианны прервалось. Она понятия не имела с чем это может быть связано. Девушка поклялась себе больше никогда не выдавать желаемое за действительное, поэтому с момента знакомства с Навиалом не желала думать о том, что между ней и этим лордом-сухарём может быть нечто большее, чем взаимовыгодное сотрудничество. Но упрямый внутренний голос предательски шептал о том, что Навиал единственный, кто всегда появлялся вовремя и был рядом в самые сложные часы. Однако, своим высокомерием, молчаливостью, таинственностью и желанием искать "ту самую" до скончания веков, лишь злил её.

Девушка лишь нервно улыбнулась, думая о том, что он проглядел самую особенную даму на всей земле! Её "особенности" стали настоящим проклятьем, заставившим пройти через очень многое, однако их не хватило, чтобы привлечь внимание этого несносного лорда. Уж если не это ироничная ухмылка судьбы, тогда что?

— Боюсь, что я недостаточно особенная для него, — за издёвкой Вивианна тщательно скрывала вновь задетое самолюбие.

В тот же миг в покои постучали и на пороге появился Инар Навиал. На этот раз полностью собранный и прекрасно выглядящий. Что удивительнее всего, на его лице играла нагловатая, совсем несвойственная ему улыбка.

— Не стоит так на этом зацикливаться, — отвечая на последнюю фразу принцессы, сказал маг.

О, духи! Вы явно не милосердны к Вивианне Бамаретт. Он мог услышать абсолютно любое сочетание слов, прозвучавшее в этой комнате. Но как этому неугомонному лорду удалось расслышать лишь последнюю фразу? Чтобы в светлом царстве не решили по поводу судьбы Вивианны, они явно решили добавить остроты в её и без того не слишком пресную жизнь.

— Давай я сейчас закрою глаза, а когда открою их тебя снова не будет? — Прошипела девушка.

Одарив принцессу ещё одной, только на этот раз хитрой, улыбкой, Инар склонил голову в знак уважения к поприветствовавшей его фрейлине и с самым обольстительным видом произнёс:

— Госпожа Рена Альт, рад встрече, — игнорируя её удивлённый взгляд, он продолжил, — я должен был бы сказать о том, что о Вашей красоте не лгали, но боюсь моя будущая жена не оценит подобных бесед.

Вивианна с удивлением отметила, как покраснели кончики ушей несгибаемой Рены Альт. Уж не магию ли использовал этот герой-любовник, флиртуя с фрейлиной?

— Я оценю. Можешь не сомневаться, — неожиданно Вивианна улыбнулась, чем совсем дезориентировала несчастную Рену, которая невольно оказалась меж двух огней. А точнее между самой жгучей стихийной смесью из возможных: огнём и водой.

— Ревность подходит ей больше, чем грусть.

— Не думаю, что это ревность, — Рена, наконец, смогла взять себя в руки, — хотя ни один человек во всём этом огромном мире не сможет разобраться, что внутри принцессы Ликардии. Даже она сама.

* * *

Когда дочь генерала спешно ретировалась из покоев королевы, лорд Разлома совершенно спокойно и непринуждённо занял освободившееся место. Вивианне оставалось лишь смириться с его потрясающей манерой выворачивать любую ситуацию в свою сторону. Прежде чем Рена Альт покинула комнату, Виви заметила, как она остановилась у самой двери и одними губами прошептала: "он невероятен". После своей экспертной оценки, девушка с чувством выполненного долга и отчаянно нагловатой улыбкой (которая и в подмётки не годилась подобной улыбке, иногда проявляющейся на лице Инара) оставила недосупругов одних.

Вивианна молча посмотрела в окно. Им следовало поговорить, но сейчас в её голове не было вопросов. Слишком много было пережито за последнее время, и, как показала практика, не все ответы приносят удовлетворение. Навиал, зачем бы он не явился, так же молчал, глядя на заходящее солнце. Девушке оставалось лишь догадываться, зачем он пришёл. Но чем больше длилась возникшая пауза, тем меньше спокойствия оставалось в её душе. Она просто не могла игнорировать его присутствие. Ещё больше её злила улыбка, всё ещё гуляющая на его губах.