— Друзья! Мы сумели оторваться от преследователей. Теперь настало время подумать, что нас ждёт в будущем. Для начала я предлагаю нам выработать какую-то структуру нашего отряда, чтобы организоваться и не напоминать стадо. Если у кого есть предложения, самое время их высказать.
— А чего тут думать? — подала голос Кристина. — Ты командир, у тебя будут помощники, каждый из которых отвечает за своих людей. Лиза Святова — исторический лидер нашего класса. Бестия руководит своими. Константин Иванович будет со своей семьёй, ну и Ромку к нему.
— Да я всего третий раз в жизни выхожу за пределы интерната. Какой из меня лидер? — возразила веснушчатая девчонка невысокого роста, отличающаяся пышными рыжими волосами. — Путь Лиза руководит всеми школьницами, я могу быть её заместителем.
Послышались возражения и другие мнения. Прения грозили затянуться надолго. Быстро обдумав и подсчитав, я предложил свой вариант:
— У меня будут два помощника: Константин Иванович и Лиза Святова. Лиза отвечает за всех интернатских, Константин Иванович за всех остальных, кто уже есть или возможно ещё будет. Интернатские делятся на пять небольших групп по шесть человек. Руководителей этих шестёрок назначит Лиза.
— Руководители трёх групп: Кристи, Марго, Бестия, — мгновенно даже без секундного колебания выдала Лиза, после чего задумалась.
Указанные три девушки вышли вперёд из строя, провожаемые завистливыми взглядами остальных подруг. Лиза присела на носилках и обводила внимательным взглядом строй девушек.
— Ещё Света Камышева, — после минутного колебания выдала Лиза, и Света, радостно взвизгнув, поспешила выйти вперёд.
Лиза же интенсивно думала, выбирая последнюю помощницу. Она даже встала на костылях и прошлась, ковыляя, вдоль строя. Затем подозвала к себе Галю Громову и произнесла громко, чтобы все собравшиеся слышали:
— Я больше не считаю себя вправе командовать тобой, так как ты вышла из числа моих подопечных два дня назад, сделав свой собственный выбор. Сейчас я предлагаю тебе или стать руководителем моей пятой шестёрки, или стать адъютантом нашего лидера, его помощником и офицером связи.
Галя ответила далеко не сразу. Она посмотрела на меня, затем на Лизу, опустила глаза и произнесла:
— Не сердись, Лиза, но я буду адъютантом.
— Почему я должна сердиться? Ты спасла меня из подземелья и вообще доказала, что вполне способна принимать решения самостоятельно. Командиром пятой шестёрки, точнее пятёрки, станет Маша Гаврилова.
Затем пять выбранных командиров начали набирать себе девушек в группы. Это грозило затянуться надолго, и я пока пошёл вслед за Лизой. Та неспешно на костылях двигалась вдоль берега ручья. Какое-то время мы шли молча.
— Почему ты зовёшь рыжую Бестией? — спросил я.
— Потому что её фамилия Бестужева. Я её сперва в интернате дразнила "бесстыжею", но ей это прозвище жутко не нравилось. Мы даже подрались с ней как-то раз из-за этого прозвища, у меня на левой ноге чуть повыше колена остался шрам от её зубов. Потом я стала называть её Бестией, и мы с ней подружились. Но, Виктор, ты же совсем не это хотел спросить, правда? Ты шёл за мной, чтобы поговорить насчёт Гали Громовой?
Я вынужден был признать её правоту. Странное решение Лизы, действительно, не давало мне покоя. Я попросил девушку объяснить причудливый полёт её мыслей. Лиза улыбнулась и постаралась объяснить:
— Галя действительно всех удивила, бросив всех подруг и уйдя с тобой. Это, во-первых. Во-вторых, тебе действительно нужен адъютант или денщик, который будет следить за тобой. Смешно сказать — в отряде три десятка девушек, а их командир седьмой день ходит в одной и той же грязной водолазке, уже настолько пропахшей потом, дымом и запахом болота, что с тобой даже находиться рядом противно. И это притом, что у нас с собой есть и мыло, и даже стиральный порошок. В-третьих, Галя ещё маленькая, и ты её не обидишь. Зато присутствие возле тебя этой малявки спутает слишком уж смелые планы некоторых других девиц нашего отряда, про которые мне периодически сообщают подруги.
Я рассмеялся. Мы прошли ещё немного вперёд, упёрлись в болото и развернулись обратно. Формирование команд уже завершилось, и девушки занимались приготовлением ужина. Константин помогал девушкам ставить палатки, а два пацана рубили хвойные лапы для шалашей — все никак бы не уместились в трёх палатках.
И тут вдруг активировалась рация, которую я до сих пор таскал с собой. Знакомый до боли голос полковника Стрешкова произнёс:
— Я хочу поговорить с тем, кто отвечал вместо патрульного за номером гроза-четыре. Мой поисковый отряд нашёл труп. Признаюсь, я впечатлён — три выстрела, три гильзы на полу, три попадания в голову. Знаю, ты меня слышишь сейчас. Виктор, это ведь ты сделал? Больше некому.
— Да, полковник, это я убил разведчика "красноармейских", — ответил я, решив таким образом выгородить Лизу.
— Так я и думал, так как уходил ночью ты примерно в том направлении. Хотя я предполагал, что ты успел уйти гораздо дальше. У меня к тебе предложение, Виктор. Мне нужны хорошие бойцы. Ты приходишь ко мне, а я постараюсь защитить твою жизнь от притязаний "красноармейских".
— Каким же образом, полковник? — поинтересовался я.
— Ты же взял имевшуюся у мотоциклиста карту. Значит, сам должен понимать, что мы теперь и есть "красноармейские". Я — второй человек в иерархии нового правительства и подчиняюсь только самому Верховному Главнокомандующему Красноармейска. У меня хватит власти защитить тебя. Что скажешь?
— Пусть сам Верховный Главнокомандующий при всех заявит об этом. Он ведь тоже слушает сейчас меня, я не ошибся? — попробовал закинуть пробный шар парень.
— Ты не ошибся, — раздался скрипучий голос того самого старика, который днём раздавал приказы мотоциклистам. — Я не готов простить убийцу своего сына, но из уважения к другу и союзнику могу обещать справедливый суд, который изберёт тебе меру наказания за все твои преступления. Ты ведь убил не только моего сына, но также ещё моего офицера связи и семерых бойцов "хотьковского" крыла.
— Боюсь, такой вариант меня не устраивает, — отказался я, разворачивая и рассматривая карту мотоциклиста.
Действительно, как я раньше не заметил — метки застав на дорогах у Красноармейска и нанесённые только сегодня квадраты в южной части Сергиева Посада и Хотькова оказались одного синего цвета! Зато в северной части Сергиева Посада за нанесенной пунктирной линией были схематично нанесены тёмно-коричневые треугольники и квадраты.
— Тебе всё равно некуда бежать, ты обречён. Советую подумать над моим предложением, — опять включился в разговор полковник.
— Я уже на территории "зубачёвских", им ведь тоже нужны хорошие бойцы. Они укроют и защитят меня.
— Ой, не ври, — не поверил Стрешов. — После убийства мотоциклиста ты ушёл с монашками на запад, мы нашли следы твоего отряда в Васьково и на дороге в Устинки. Ты бы не успел оттуда вернуться в Сергиев Посад, тем более это вообще в противоположной стороне.
Обман не прошёл. Жаль. Я посмотрел карту. Как бы убедительнее соврать? Западнее имелись зелёные метки у посёлка Костино и обведённый красным кругом город Дмитров. Кстати, это мысль!
— Хорошо, признаюсь. У меня есть старинный друг в Дмитрове. Он стал большой шишкой в последние дни. Я созвонился с ним, и мне обещали защиту. Так что вы опоздали, я уже вижу окраины города...
Подошедший Константин Крутов вдруг прижал палец к губам и жестами потребовал дать ему рацию. Я передал ему аппарат, предполагая, что новый знакомый хочет подыграть. Но Константин вообще выключил рацию и вынул из неё аккумулятор.
— Они затягивают время, чтобы отследить наши координаты, — пояснил он.
— Да брось, Костя, спутники все сбиты. Нам нечего бояться — всякие GPS и ГЛОНАС перестали существовать!
— Ты не слышал про пеленгацию сигнала методом триангуляции? Радистов так вычисляли ещё во времена Второй Мировой, когда ни про какие спутниковые сигналы ещё никто и не слышал. При хорошей аппаратуре можно запеленговать источник сигнала с точностью до градуса. А в Сергиевом Посаде как раз воинская часть связистов была, аппаратура у них имеется.
Меня прошиб холодный пот. А ведь точно! Среди "хотьковских" были специалисты связи, они же сами об этом говорили. И ещё они говорили, что эти специалисты постоянно следят за эфиром. Но это значит... Как же я так лопухнулся!?
— Тревога! Срочно меняем место, наши координаты засекли! Сворачивайте палатки, тушите костёр. Командирам групп проверить готовность своих подчинённых. Выходим через пять минут!
С досады я зашвырнул выключенную рацию подальше в густые кусты на берегу ручья. Оттуда послышался испуганный вскрик, а затем недовольный голос одной из девушек.
— Ну, ты и снайпер, — со смехом прокомментировала это событие Кристина. — Как ты её запеленговал? По звуку или по запаху?
Несмотря на крайне тревожную ситуацию, все девчонки вокруг засмеялись. Палатки быстро свернули, костёр погасили. Отряд двинулся на север.
Бегство от смерти. Мы принимаем бой
Вообще-то я планировал выйти из леса к деревне Буславль, совсем крохотной деревушке вдалеке от крупных населённых пунктов. Что мне особенно понравилось в расположении этой деревне на карте, добраться до неё из Хотьково представлялось весьма нетривиальной задачей — кратчайшая дорога лежала через северную часть Сергиева Посада, и воспользоваться ей "хотьковские" по понятным причинам не могли. Была ещё объездная дорога через посёлок Мостовик, но на карте убитого мотоциклиста севернее этого узлового посёлка стояли сплошь значки "зубачёвских". Выходило, что стоило мне со спутниками добраться до Буславля, как мы сразу становились недоступными для "красноармейских" и их "хотьковского" крыла.
Судя по карте, идти нам предстояло одиннадцать километров по пересечённой местности. При хорошем раскладе это три-четыре часа, максимум пять. Но на практике же быстро выяснилось, что впереди нас ждал заболоченный лес, что сразу сделало мои выкладки в корне неверными. К десяти часам вечера группа сумела выбраться из крупного болота и нашла более-менее сухой участок, на котором и было решено устраивать лагерь.
Палатки ставили уже в темноте. Настоящей проблемой стали комары — их тут имелись просто миллионы. Отпугивающие насекомых спреи и кремы на этих оголодавших летающих злыдней совершенно не действовали, лишь дым от костров хоть как-то спасал от назойливых зудящих тварей. Палатки хорошенько прокурили дымом, после чего девушки в них набились плотно, словно селёдки в бочку. В двух четырёхместных палатках устроились на ночлег по восемь девушек, а в старую ещё советских времён брезентовую палатку Крутовых уместили также Ромку и Лизу Святову. Но всё равно пятнадцать человек в палатки не поместились и вынуждены были ночевать в большом шалаше на подстилке из хвойных веток.
Ночь выдалась холодной и сырой. Комары просто зверствовали, не давая ни на секунду забыть об их существовании. Труднее всего приходилось девушкам, не нашедшим себе в дорогу тёплых непромокаемых вещей. Я перед сном отдал свой спальник Бестии, не в силах наблюдать, как девушка мёрзнет в своей тонкой рубашке и постоянно чешется от укусов. Сам же я чувствовал себя прекрасно — одежда была тёплой и плотной, к тому же неплохо защищала от всякой летучей кровососущей мелочи. Поэтому я сам и дежурил первую половину ночи вместе со сменяющимися ежечасно девушками. Когда же стало совсем невмоготу от усталости, я растолкал Галю, а сам улёгся спать в шалаш.
Галя вставала с трудом и долго не вылезала из спальника. Моя сменщица явно не выспалась, и я предложил Галине подежурить попозже, сейчас же разбудить Бестию. Но Галина отказалась. Преодолевая усталость, она присела и, прикрывая рот рукой, зевнула.
— Просто сон был интересный, не хотелось просыпаться. Странный сон, явно со смыслом каким-то. Тревожный, но в то же время яркий и красивый. Мне снилось, что я — спичка. Рядом со мной только ты, и больше никого нет, лишь темнота вокруг. И ты зажёг меня, чтобы осветить эту темноту. И вот ты идёшь, держишь меня в руках, а я пылаю. Красиво. Что бы это значило?
— Не знаю, — ответил я, уже проваливаясь в сон и с трудом борясь с усталостью. — Галя, давай завтра поговорим о твоём сне, я сейчас страшно устал.
— Завтра? Хорошо, договорились, — легко согласилась девушка. — Учти, я не забуду про твое обещание поговорить со мной.
Когда после побудки и короткого завтрака наш отряд продолжил путь, выяснилось, что до деревни оставалось менее двадцати минут ходьбы. Сам Буславль представлял собой всего лишь пару деревянных домиков. Отряд остановился на окраине леса, внимательно разглядывая покинутые дома.
— Опасность с неба, северо-восток, примерно три километра! — подняла тревогу Маша Гаврилова.
— Да он дымится! Сейчас рухнет! — воскликнул Ромка, рассматривающий через бинокль треугольный корабль.
Я взял у пацаненка бинокль и подстроил оптику под себя. Треугольный корабль вёл бой, стреляя куда-то по невидимым наземным целям. И, что самое удивительное, в него тоже стреляли в ответ! Прямо на моих глазах произошло несколько попаданий по корпусу инопланетного корабля, явно причинившие ущерб треугольному летательному аппарату. Чёрный треугольник сильно дымил, но продолжал бой. По нему случилось ещё пару попаданий, а потом всё закончилось. Летающий охотник прошёлся совсем низко над землёй, затем сделал ещё один круг уже на большей высоте. После чего, оставляя дымный шлейф, резко взмыл вверх и растворился в утреннем небе. Кто бы ни сражался против летающего охотника, он явно проиграл.
— Нам необходимо обследовать место сражения! — проговорил я. — Там могут находиться выжившие, а они наши потенциальные друзья.
Это было очень опасно — и летающий охотник мог вернуться в любой момент, и какие-нибудь вооруженные отряды также могли заинтересоваться местом сражения и выслать своих разведчиков. Поэтому я взял с собой только лишь шестёрку девушек Кристины, остальным же велел затаиться в перелеске севернее Буславля.
Для начала мы проверили и перераспредели вооружение. Галя Громова осталась с привычным карабином "Вепрь-308", Кристина взяла себе автомат АКСУ-74, я оставил себе "Гюрзу", свой же ПМ подарил Ивановой Лене, а отобранный у Лизы пистолет передал Саше Вышкиной. Двигались быстро, небо было ясное и хорошо просматривалось во все стороны. Пройдя небольшой перелесок, отряд вышел на пригорок, с которого за полем виднелся кусок дороги между деревнями Пыхино и Думино. Сейчас на этой дороге горела колонна бронетехники.
Я взял бинокль и рассмотрел пожарище. Первыми на дороге лежали горящие останки УАЗика, возле машины виднелись чёрные трупы. Далее коптили тяжёлым чёрным дымом три тяжёлых танка в голове колонны. За ними на боку лежал пылающий БТР. Далее в колонне имелось три грузовика, возле которых находилось особенно много трупов. Замыкал разбитую колонну какой-то странный механизм — на первый взгляд ещё один танк, но вместо орудийной башни у него имелась раскуроченная взрывом конструкция, состоящая из пушек и ракетных установок. Живых людей издалека видно не было, только трупы, трупы, трупы...
