— А его зачем?!
— Когда-то он спас меня, от него я получил Дар. Да и вообще... неплохо было бы иметь в подчинении такого могущественного цанхи...
— Вот оно что,— хитро прищурился одноглазый.— А ты парень не промах... Хочешь, значит, править миром? А потянешь?
Халиус угрюмо опустил глаза.
— Впрочем, жаль, что это был не Шторн. Его бы я опустошил с куда большим удовольствием.— Сказал мужчина и пояснил: — С ним у меня старые счеты. Ведь это по его приказу Неллис превратил меня в бестелесное существо и упрятал в шкатулку Эденора... Кстати, где она?
Халиус робко ткнул пальцем в сторону шкатулки, стоявшей на тумбочке между шкафами.
— Ее я заберу, ты ведь не возражаешь? А жука можешь оставить себе — на память.
Подхватив шкатулку, одноглазый направился к выходу из подвала. Взойдя на первую ступеньку, он остановился и обернулся.
— Подожди меня здесь. Я скоро вернусь, и ты мне расскажешь, что случилось в мире за то время, пока я пылился в шкатулке.
Он ушел, а Халиус, все еще не веря в спасение, обмяк и сполз по стене на пол.
Как же так?! В чем он ошибся, где не доглядел? Почему Тень вышла из подчинения?
Шторн...
Теперь ему было не до Шторна. У Халиуса появились более серьезные проблемы. И их нужно было как-то решать.
Но не здесь. И не сейчас. Из дома... из города нужно выбираться как можно скорее и как можно дальше. Пока не вернулось... ЭТО.
Превозмогая слабость...
Она выкачала из него немало сил...
...он встал на ноги и, пошатываясь, направился к лестнице.
Прочь из города, быстрее!
"А кристалл?"
Он оглянулся на потухший офаран.
"К чему он теперь? Какой от него толк?"
Махнув рукой, Халиус поднялся в дом и тут же вывалился на улицу.
В Сандоре царствовала ночь. Осторожные люди опасались покидать дома в эту пору. Но именно дома Халиуса подстерегала главная опасность.
Впрочем, нет, опасность была повсюду: на улице, в городе, в Варголезе. Нужно было бежать, бежать из столицы, из королевства, с материка. Прочь, подальше, в Кухаль, в Центалу — куда угодно, лишь бы подальше от существа, бывшего некогда Тенью.
И он побежал на север, к ближайшим городским воротам.
Ночью город выглядел совершенно иначе, чем при дневном свете. Пустой, притихший, мрачный. Если кто и решался выйти из дома, то крался по улице на цыпочках, вздрагивая от каждого постороннего звука. Халиус же бежал, не разбирая дороги. Лишь бы поскорее добраться до Асхонельских ворот. За пару форов стражники выпустят его из города. В предместье можно будет купить лошадь — и прощай, Сандора! Потом на запад, в Пробер, на корабль — и совсем не важно, куда он идет...
Черная тень накрыла его, заслонив собой полную луну, пронеслась над головой и приземлилась в десяти шагах на мостовую человеком, который одернул плащ и легкой походкой направился к застывшему Халиусу.
— Собрался куда или вышел прогуляться?— спросил его знакомый с недавних пор — и уже ставший ненавистным — голос.
— Я...— Халиус подавился собственными словами.
Человек в плаще схватил его за горло и легко оторвал о земли.
— Еще раз попытаешься удрать, я посажу тебя на цепь и стану по капле выкачивать Силу, пока ты не превратишься в безвольную куклу... Не зли меня!
— Не буду... господин...
Впервые в жизни Халиус пожалел о том, что Великий Шторн наделил его Даром. Уж лучше бы он этого не делал. А еще лучше, если бы он проехал мимо в тот злополучный день, дав возможность несмышленому мальчишке спокойно сдохнуть...
Глава 9
Растифу не понравилось, что какой-то Изгой ставит ему условия. Более того — Ингус просил у него невозможного: кристалл, который находился в Хранилище Прайи!
— Кто же мне его даст?!— воскликнул он, услышав предложение Хранителя традиций.
— Это твои проблемы,— отрезал Ингус.— Без хениона ты никогда не доберешься до Изумрудной Улитки. Так что он нужен скорее уж тебе, чем мне.
Это, конечно, несколько меняло дело, но...
Первые кувены рьяно уничтожали любые артефакты, представлявшие, на их взгляд, опасность для окружающих. И не важно, кем они были созданы: пимперианцами или Мастерами-ремесленниками. Под молот, в костер или горн ушло немало конфискованных у цанхи или Коллекционеров предметов. Лишь когда руководство Братством перешло к людям дальновидным и практичным, было решено использовать часть артефактов на пользу Братству, а остальное, в основном те предметы, предназначение которых было неизвестно кувенам, спрятать до поры до времени в специально созданное для этого случая Хранилище. Охранялось оно почище, чем королевский дворец. Вход в него был ограничен малым кругом посвященных, к которому Ищейка не принадлежал ни коим образом. А главное — ни один предмет не мог покинуть пределы Хранилища без разрешения Старших братьев.
"Ну и задачку ты задал, старик..."
С одной стороны, уже пора было известить Братство о появлении в городе опасности, которую представляло собой неуязвимое существо, убивающее по ночам людей. Растиф навел справки и узнал, что за прошлую декаду было убито свыше пяти десятков человек. И не все они стали жертвами ночных грабителей. Наверняка, к некоторым необъяснимым убийствам была причастна Тень. А сколько еще погибнет народу, если ее не остановить? Сегодня она убивает беспомощных горожан, а завтра, быть может, поднимет руку на кого-нибудь из Братьев... Это должно было пронять кувенов, заставить их действовать. Пусть, хотя бы снарядят группу гайверов для ночного патрулирования города. Не факт, что кувенской страже удастся справиться с Тенью, но хотя бы совесть будет чиста.
С другой же стороны руки Ищейки были связаны обещанием, данным Ингусу: кувены не должны были проведать о том, что у них под боком обосновался Хранитель традиций. А они непременно заинтересуются, для каких это целей Ищейке понадобился хенион?
"Задачка..."
Ситуация в городе складывалась такая, что можно было бы пойти и против принципов и нарушить обещание. Но где гарантия, что Ингус, оказавшись в застенках Прайи, согласится сотрудничать? Упрется старик или отдаст концы, если переусердствуют заплечных дел мастера...
Нет, этот вопрос нужно было решать более деликатно.
И на следующий день Растиф отправился в Прайю, на встречу со своим старым знакомым и покровителем.
За годы, прошедшие с момента их первой встречи, Маффас вошел в состав тройки высших руководителей Братства, представлявшей его в королевском совете. Помимо этого, именно он командовал гайверами столицы, отвечал за внутреннюю безопасность в Братстве и имел право единоличного принятия решений в щекотливых ситуациях. Правда, умаслить его бутылочкой вина вряд ли удастся — Старшие братья ни в чем не нуждались,— поэтому оставалось уповать только на старое знакомство и личное расположение.
"Ты мне как сын",— часто говорил Маффас, не имевший собственных детей.
"Пусть, в таком случае, поспособствует, так сказать, по-родственному".
Растиф ворвался в просторный кабинет Маффаса, когда убеленный сединами кувен собирался плотно пообедать. Ел он всегда сытно, но это никак не сказывалось на его комплекции. Маффас — сколько его знал Растиф — всегда был тощ и подтянут.
Он сидел за столом, держа в руках вилку и нож, и не сводил глаз с аппетитной попки молодой служанки, расставлявшей на столе изысканные блюда.
"Тебе бы о вечности задуматься, старый..."
Увидев вошедшего, Маффас капризно наморщил лоб.
— Ну, что такое?!
— У меня неотложное дело,— с ходу начал Растиф, всем своим видом давая понять, что никуда не уйдет, пока его не выслушают.
Старик неудовлетворенным взглядом проводил удаляющуюся из кабинета корму служанки, поковырялся в тарелке, но аппетит пропал.
Кого другого за подобное вторжение он бы велел гнать не только из кабинета, но и из Братства. Но Растиф относился к тому меньшинству, которому он время от времени делал скромные поблажки.
— Говори уж, коль пришел,— сказал Маффас, уронив столовые принадлежности на тарелку. Скрестив руки на груди, он откинулся на спинку кресла.
И Растиф рассказал ему сильно урезанную версию событий последних дней. Он ни словом не заикнулся ни о визите Эльбикара, ни о посещении дома Ястера, ни о парне, беспричинно отданному в руки бандитского главаря. Два первых события навели бы тень на репутацию Растифа, а последнее сильно било по самолюбию Ищейки. Впрочем, возможно, все это уже итак было известно вездесущему Старшему брату. Но добровольно признаваться в собственных огрехах Растиф не собирался. Он ни словом не обмолвился ни о разговоре с Никвором, ни о встрече с Ингусом — это лишнее. Так что Маффусу оставалось довольствоваться лишь общими фактами, умозаключениями Ищейки и его пространным рассказом о встрече с Тенью в темном сандорском переулке.
Тем не менее, эта история очень заинтересовала Старшего брата. Еще бы! По городу шляется неуязвимое существо. Что, если ему взбредет в голову...— или что там у него? — явиться в Прайю и устроить бойню?
— Очень хорошо, что ты рассказал мне об этом,— заявил Маффас, оторвавшись от размышлений.— Сейчас же... сразу после обеда прикажу усилить меры безопасности в Прайе... А эту тварь нужно изловить и уничтожить. Как ты считаешь?
— Я работаю над этим, почтенный Маффас,— слегка поклонился Растиф. Знакомство знакомством, а о субординации не стоило забывать.— Мне уже удалось кое-что узнать о Тени...
— Ищейка взял след,— усмехнулся Старший брат.
— Не совсем, но мне кажется, я двигаюсь в правильном направлении. А с вашей помощью я смог бы отыскать тварь в более сжатые сроки.
— Чем же я могу тебе помочь?— нахмурился Маффас. Он, как и любой другой сильный мира сего, не любил оказывать личные услуги. Руководить, повелевать, направлять — это сколько угодно. А самому пальцем пошевелить — ни-ни.
— Сущий пустячок,— поспешил успокоить его Растиф.— Мне нужно ваше разрешение на доступ в Хранилище.
— Зачем?— напрягся Старший брат. Одно то, что в Хранилище имели доступ лишь избранные, тешило самолюбие любого Старшего кувена. И они неохотно делились этим правом с другими.
— Мне стало известно, что в нем находится один артефакт, который значительно облегчит мои поиски.
Растиф не собирался посвящать Маффаса в детали. Если тому станет известно, что хенион способен защитить обитателей Прайи от злокозненных духов — и, пожалуй, самой Тени, — то не видать Ищейке кристалла как своих ушей.
"Безопасность руководителей Братства превыше всего... Тьфу!"
Но Старшего брата зацепило нечто иное.
— Откуда тебе вообще известно, ЧТО именно находится в Хранилище?— подозрительно прищурился Маффас.
Растиф растерялся: не выдавать же Хранителя традиций?
"Кстати, а откуда самому Ингусу об этом известно?!"
— Да, ладно, расслабься!— усмехнулся Маффас.— Сам знаю, что языки некоторых наших братьев длиннее Ингенского тракта... Какой артефакт тебя интересует?
— Осколок хениона,— робко выдавил из себя Ищейка, подозревая, что в ответ услышит отказ.
— Вот как?!— выпучил глаза Маффас.— Аппетит у тебя однако... А известно ли тебе, что этот кристалл не просто НАХОДИТСЯ в Хранилище, но еще и ЗАЩИЩАЕТ всю Прайю от происков ненавистных цанхи?
— Ну...— промямлил Растиф.
Нужно было найти достойный ответ, иначе...
— Благодаря вашим усилиям, почтенный Маффас, в наших рядах нет Изгоев и предателей. Да и в городе, насколько мне известно, не осталось ни одного цанхи.
— Ошибаешься, мой друг,— прошипел Маффас,— они повсюду. Прячутся, скрываются и плетут сети заговора.
"Это ты, пожалуй, хватил, старик. Так и до нервного расстройства недалеко".
Уж кому, как не Ищейке было известно, что в Сандоре почти не осталось Изгоев. Да и те не представляли никому особой угрозы. Самых могущественных и опасных уничтожил еще Шторн Ганеги. Зачем? Кто ж его поймет... Остальных переловили в первые послевоенные годы. А последние двадцать лет попадалась разная шелупонь, чьи способности и Даром-то не назовешь. Так, недоразумение.
Впрочем, знакомство с Ингусом и появление загадочной Тени ставили под сомнение его уверенность. Но Старшему брату не обязательно было об этом знать.
— Ладно уж,— по-стариковски прокряхтел Маффас,— получишь хенион. Но, сам понимаешь, вещь дорогая, редкая, поэтому получишь в довесок еще и пару гайверов. Они и за кристаллом присмотрят, и тебе, если что, помогут.
— Спасибо, конечно, но...— Растиф попытался возразить, сказать, что сам справится, но Маффас его не услышал. Отодвинув в сторону тарелку, он достал из стола лист бумаги, чернильницу и перо и, небрежно выписывая разрешение на доступ в Хранилище, бухтел себе под нос:
— Я назначаю тебя ответственным за уничтожение этой твари. Да, да — именно тебя! Даю тебе срок — три дня. Хенион получишь на то же время. Кроме того, я наделяю тебя чрезвычайными полномочиями: любой житель города обязан оказывать посильное содействие в поисках и ликвидации возникшей угрозы. Недовольных, несогласных, возмущающихся — к ногтю и в Прайю...— Он оторвался от писанины и посмотрел на Растифа.— Видишь, какое тебе оказано доверие? Справишься — назначу тебя десятником в кувенскую стражу. Это пока... И не возражай! Пора, Растиф, пора расти, а то засиделся на побегушках. Ты же мне совсем как сын...
Растиф пошамкал губами, но вынужден был смириться. Уж кому, как ни ему было известно, что переубеждать Маффаса — коли тому что в голову втемяшилось,— было бесполезно.
Правда, сопровождение было некстати. Как им объяснишь, кто такой Ингус? Как Ингусу объяснить, что он придет на встречу не один, а с парой гайверов — цепных псов Братства?
"Ладно, что-нибудь придумаю. Главное, заполучить хенион".
— Держи!— Старший брат протянул ему через стол бумагу.— Отдашь Канифасу... он сегодня дежурит у входа в Хранилище.
— Благодарствую, почтенный Маффас,— поклонился Растиф, пятясь к дверям.
— И не смей врываться в мой кабинет, когда я занят!— рявкнул на прощание Старший брат, возвращаясь к прерванному обеду.
Хранилище находилось в подвальном помещении главного строения Прайи — по существу и изначально крепости, превращенной стараниями братьев кувенов в административное здание. Поэтому Растифу понадобилось лишь спуститься по лестнице и свернуть в коридоре налево. Направо располагались камеры, в которых Братство содержало опасных Изгоев. Несмотря на то, что численность цанхи, переживших войну Мастеров и последующие гонения постепенно сходила на нет, большинство камер никогда не пустовало. У Братства всегда хватало врагов.
У входа в Хранилище путь Ищейке преградил пост гайверов. Кувенские стражники поприветствовали Растифа, которого знали в лицо. Но этого было недостаточно, чтобы пройти в Хранилище. Пришлось предъявить разрешение, выписанное Маффасом. Канифас внимательно прочитал бумагу, поставил на ней жирную печать и вернул Ищейке. Кроме разрешения Растиф получил браслет, собранный из прямоугольных пластинок какого-то черного камня, покрытых пимперианскими символами.
— Надень его и проходи,— уступил Ищейке дорогу Канифас, облаченный в золотисто-черный наряд, отличавший гайвера от простого городского стражника. В кувенскую гвардию брали рослых и крепких парней, заслуживших высокое доверие Братства. В особых случаях кроме обычного оружия они располагали артефактами, созданными в свое время Мастерами-ремесленниками. Так что гвардия представляла собой грозную силу, с которой трудно было поспорить.
