| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Короче, имперцы, ожесточённо прорубаясь сквозь заросли, понемногу продвигались вперёд. Дорог в Лесу не было, только звериные тропы. А на них и в мирное время стояли всякие западни и ловушки на крупную лесную живность. На человека они тоже годились, оставалось только взвести и зарядить.
Не успели роверцы, не то чтобы вступить в схватку, а просто заметить в лесной чаще хоть одного местного аборигена, как уже начали нести потери. Без всяких боевых столкновений. И это, не считая того, что Лес сам по себе таил опасность на каждом шагу, за каждым кустом и под каждым листом. Ядовитые змеи и насекомые, сочные спелые ягоды, которые убивают наповал, стоит их лишь надкусить, пыльца безобидных на вид цветов, которая, попав в лёгкие, начинает их разлагать. Да что там, во влажном климате обычные царапины и порезы, не заживая, начинают воспаляться и гноиться. А всякие вирусы и инфекции, к которым с самого рождения привычно местное население и абсолютно не адаптированы захватчики?
В тот раз имперцы потеряли несколько тысяч солдат, успев спилить и вывезти с полсотни стволов ценных деревьев. Ещё столько же им пришлось бросить, спешно унося ноги, потому что на стороне лесных жителей пообещал выступить Ирчихр-Наомин. Правителю шармахама было что терять! Не вступись он за соседей: в следующий раз дерево ценных пород пришлось бы втридорога покупать у роверцев, а были ведь ещё баснословно дорогие лекарства из разных трав и всяких ползучих и летучих гадов, которые просто не водились в других местах.
Как это по-научному называется? Кажется — эндемичные виды флоры и фауны. По-моему — так.
Кроме местных знахарей чудотворные снадобья вообще никто не умел готовить.
Так что шармахиншану — правителю Ирчихр-Наомин вовсе не улыбалось потерять такой лакомый кусок, который он мечтал захапать себе. Но пока эллиенам, играя на противоречиях между грозными соседями, удавалось сохранять свою независимость.
Этакая местная Швейцария.
Казалось бы, следовало радоваться: нападение отбито, захватчики отброшены. Деревья... А что деревья? Вырастут новые. Вот только погибших родных и близких никто не вернёт. Горечь утраты не минула и Чака. Во время того нашествия он потерял жену. Язык не поворачивался назвать её сожительницей, хотя их брак так и не был утверждён официально. Человеческая женщина эллиену не пара, но Чак был твёрдо убеждён, что их союз был счастливым. Порукой тому рождение двоих детей — мальчика и девочки. Их мать Элоя скорее всего погибла... её тела так и не нашли... Передав своих чад в надёжные руки, женщина бросилась взводить ловушки, чтобы на какое-то время задержать роверцев.
А что же Чак? Он в это время был в высокогорье у родственников, а когда началась заваруха, не мог всё бросить и уйти. На войне у каждого своё место. Тогда главная задача была остановить нашествие и нанести врагу как можно больший урон.
Детей Чаакрамендран нашёл потом и передал их в достойную семью. Почему? Так я же говорю: люди — отдельно, эллиены — отдельно. Сейчас у малышей Чака были свои внуки, а, может, и правнуки. А вот сам он новой, настоящей эльфийской семьёй так и не обзавёлся. Кратковременные связи не в счёт.
— А Эйве ты о своём прошлом рассказывал?
А чего это он на меня так посмотрел и лаэрииллиэн тоже. Ё-моё, вот же она, Эйвииллиэль, сидит рядышком, белая, как мел, ни жива, ни мертва.
— Ч-что, ты м-мне не р-рассказал?
Даже заикаться начала, бедняжка. Нет, от Олы я что ли нахваталась: брякнуть не подумавши, а потом локти кусать, мечтая провалиться сквозь землю?
— Да, Эйва, наверное нам давно надо было поговорить серьёзно... Просто я не знал, с чего начать...
Чак, часто сбиваясь и путаясь в словах, а порой, не находя подходящих, попытался объяснить, как мог... Думаю, сейчас, как никогда, он был искренен.
Да, он боялся, боялся за Эйвииллиэль... Он-то взрослый мужик, а она... хрупкий, едва распустившийся цветок, который страшно взять в руки... У него уже была семья, жена, дети, а у Эйвы это первая любовь, и он не знал... В общем, телячьи нежности. Как трогательно!
Но что больше всего напрягало Чаакрамендрана, так то, что его любовь — чистокровная высокородная эльфийка, светловолосая и белокожая... То есть точно такая же, как его строптивые и неуживчивые соседи. Как любимая отнесётся к тому, что сам Чак — "неправильный" эллиен, мужчина не знал. Ведь в Золотом лесу эльфы тоже с людьми не смешиваются.
Я оглянулась на Эйву. Та словам жениха внимала, чуть дыша, шмыгая носом и вытирая платочком слёзы.
— Чак, я не уловила, то, что Эйвииллиэль чистокровная эллиена — единственная причина, по которой вы не попросили её руки?
— Не понимаю, о чём вы, Ола?
Думаю, всё ты понимаешь.
— Я это к тому, что вам, возможно, требуется согласие родителей или других членов семьи. Главы клана, например.
— Ну, я же не наследник правителя.
— А кем вы ему приходитесь?
Глаза Чака сузились почище, чем у табира.
— Объясните, Ола, что вы пытаетесь выяснить, и я отвечу.
— Хорошо, Чак, правильно я поняла, что посольство должно было договориться о браке дочери султана... как его шармахиншана... с твоим братом — наследником престола... в смысле — главы клана.
— Нет, Ола, всё не так. Жениться на дочке правителя должен был не Ардилиар, а Сантрин — средний брат.
— Есть ещё и младший?
— Да, Торрисант, но стоит ли мне рассказывать всю историю семьи?
— Почему бы нет? Думаю, лаэрииллиэну Эрвендилтоллиону будет интересно узнать родословную того, кто желает с ним породниться, да и Эйва не против услышать о женихе побольше. Кстати, Чаакрамендран — это твоё настоящее имя?
— Нет, — усмехнулся Чак.
— Как, нет! — возмутилась Эйва, — Выходит, ты мне всё время врал! Даже имени своего не открыл!
— Но, любимая, послушай, меня правда все называют Чаком. Полное имя Ардилиар Торрисант Сантрин тир Ардилиарошт дис Чаакрамендран. Первое название — клан отца, второе — матери. А наш, как вы говорите, наследник престола — Ардилиар тир Ардилиарошт дис Зинзинхорн. Его мать из третьего клана наших сородичей.
— А какой главнее?
— Мы считаем, что наш, а соседи, что их.
— А отчего названия у родов у вас какие-то не эллиенские?
— Так это местные, доставшиеся от горцев. По легенде, когда три брата-эллиена пришли в Гирлир-Мильгаран...
— Дикий лес? — удилась Эйва.
— Да, но безумно красивый. Мы, милая, с тобой там обязательно побываем. Так вот, когда братья появились в Лесу, они повергли всех соперников и женились на дочерях предводителей местных кланов. От них и пошло три рода.
— А четвёртый?
— Те пришли позже, добравшись по реке откуда-то отсюда, с Севера.
— Вот оно как, значит, они не погибли, — буркнул себе под нос владыка.
— Что? — переспросила Эйва.
— Да нет, ничего, продолжайте молодой человек, — махнул рукой лаэрииллиэн.
— Так я, вроде, обо всём уже рассказал?
— Да ну? — и Эрвендилтоллион засыпал будущего зятя новым ворохом вопросов.
— Ну теперь-то всё? — в очередной раз промочив ароматным клеа пересохшее горло, с надеждой спросил Чак... или Ардилиар? Ладно, пусть будет Чаком, если иначе возникает такая путаница.
Эльфийский владыка не ответил, поскольку, подперев кулаком голову, глубоко погрузился в какие-то свои мысли.
— Может, вы, Ола, о чём-то хотите меня расспросить? — поддел меня нахальный эллиенский метис.
Если б не Эйва рядом, я б тебе задала пару вопросов, не знал бы, куда деваться.
— Чак, дорогой, я же вижу, что ты не всё рассказал. Тебя что-то гнетёт, — опередила меня подруга.
Наш гость заёрзал на стуле.
— Это как раз таки понятно, — вставила я своё веское слово.
— Да-а? — удивился Чак так, что даже Эрвендилтоллион встрепенулся.
— Конечно. Твой жених, Эйва, до смерти боится тебя потерять. Если он не заручится согласием своего рода, то ваш брак как бы недействителен. Ты наследница Золотого леса, а он — никто, это Чака сильно угнетает.
— Но мы же не сегодня женимся, да и знакомы всего ничего,.. — поспешила заверить подруга.
Угу, три месяца в обнимку, да под ручку... Или пока трёх ещё нет, только два с половиной?
— И потом, можно же как-то связаться с Диким лесом?
— Естественно можно, вот только Чака это гнетёт ещё больше.
— Но почему? — не сдавалась моя названная сестра.
— Потому что когда он сообщит о том, что владыка Золотого леса готов отдать свою племянницу и единственную наследницу за представителя рода Ардилиарошт, его глава может решить, что Чак для этого не очень-то подходит: не слишком родовит, зато строптив, имеет собственное мнение... и ещё множество недостатков. А там и другие кланы решат, что их в очередной раз обделили... Как бы до драки не дошло.
— А как же мы, наша любовь? — ужаснулась Эйва.
— Где начинается высокая политика, там о ней никто не вспоминает, — горько проронил владыка.
Правильно, как говаривал кардинал Мазарини: "Пулитика-пулитикой, а любовь-любовью".
— И что же теперь делать? — безжизненным голосом произнесла Эйва.
— Да то же, что и прежде: живите, любите... Только постарайтесь к свадьбе разобраться в своих чувствах, чтобы потом не сожалеть о содеянном.
— Вы, Ола, вещаете, как умудрённый опытом старец, — подколол меня Эрвендилтоллион. И он туда же.
— Лаэр Эрвенд, если на моём месте сидели бы Ниллимарон или Клантрионир, вы думаете, они сказали бы что-то иное? Вот вы сами хотели бы вовлечь всех нас в интриги, царящие в Диком лесу?
Лаэрииллиэн отрицательно покачал головой. А мне тем более не нужны эти эллиенские разборки, клятву-то никто не отменял.
— Но испросить разрешения я обязан, — заметил Чак.
— А кто тебе мешает это сделать? Пошли письмо.
— Как? Не могу же я доверить тайну первому встречному.
— Так потом и скажешь своим родичам, приведя тысячу причин, почему не смог с ними связаться. Если не дураки, они одобрят твой выбор.
— А если нет?
— Тогда пусть идут лесом.
— Каким?
— Хотят — Золотым, хотят — Диким. Только чем дальше — тем лучше!
Глава 5.
О чём ещё я хотела рассказать? Ах да, про школу.
Нет, ну надо же, на старости лет загнали за парту.
Хотите знать, как я докатилась до такой жизни? Сама и виновата! Нечего подавать всяким дремучим ретроградам умные идеи, ведь с древнейших времён известно, что инициатива наказуема.
Делать нечего, ученье — свет, а неучей — тьма.
Если с арифметикой проблем особых не возникло, только местные цифры запомнить, то с рунами пришлось повозиться. Ладно бы они одни, а то эти вэты, риссы и циалы. Ничего не поняли? Вот и я тогда в них едва разбиралась. И не просто хреново, а вообще... В общем, очень плохо.
Был бы на моём месте какой-нибудь китаец или японец, может, ему и было б проще. Они у себя эти иероглифы с детства изучают. А тут... Нет, стилизованные рисунки: "лес", "река", "гора"... ещё как-то можно запомнить, но когда пошли имена и отвлечённые понятия, такие как "любовь", "ненависть" и прочие — хоть вешайся.
Как же проще и понятней было имперское письмо, у них хоть нормальные буквы есть. Но и там имелись свои заморочки. Вот надоест мне вся эта клинопись, реформирую всё нахрен. Всё равно у нас в Леворе грамоты никто толком не знает. Если только чиновники в столице и крупных городах, купцы, дворяне, и то не все. Им даже выгодно, что грамотных мало. Ну, об этом я уже рассказывала.
А интересно, торгаши ведут записи на леворском или переняли систему письма у роверцев, так же, как систему счёта? Задумавшись, я бессовестно прослушала то, что сказал отец Фергюс, что не укрылось от его бдительного взора:
— А сейчас нирта Олиенн повторит нам то, что я только что сказал.
— Простите, патер, но я задумалась и прослушала.
— И думали вы, разумеется, исключительно о государственных делах?
— Нет, о системе письма.
— И чем она вам не угодила?
— У купцов она такая же, как во всём королевстве, или они позаимствовали её у имперцев, как и систему счёта?
— Хм-м. В общем, вы правы, мы были вынуждены перенять названия товаров и разные торговые термины. Это что-то меняет.
— Тогда программу обучения нужно перестроить. Купеческие системы письма и счёта сделать обязательными для всех, как и историю королевства, а остальные предметы — дополнительными.
— Возможно, вы и правы, но вам нирта, всё равно придётся выучить и то и другое, так что поблажек не ждите, — усмехнулся священник.
У-у-у, змей!
Наверное, нужно сказать пару слов о той системе образования, что стихийно сложилась у нас в Золотом лесу.
Сказано — сделано. Я обсудила новую программу обучения с Фергюсом, Ворхемом, Ванвом, Гуром, Каром, Ламом, их жёнами... В общем с тьмой тьмущей народу и издала указ об обязательном начальном образовании для всех жителей Золотого леса. В первую очередь он касался всей наличной детворы от мала до велика. Заставлять учиться взрослых я не планировала. У них и так дел по горло.
А чтобы ребятня школьного возраста от изучения наук не отлынивала, был объявлен штраф — серебряный левор за неделю пропуска занятий без уважительной причины. Столько же я списывала должникам за месяц работы на расчистке завала.
Это я про ту груду камней, что осталась от обрушенной Клэром скалы.
Сначала этой работой занимались табиры, ставшие моими нихтарами, а когда у Хрустального ручья они сами захватили пленных, эта бестолковая работа легла на их плечи. Из кочевников осталась только банда Таша, в которую входили два недоросля — сам долговязый Таштаршим и его "адъютант" толстячок Манташ (Манташхор), а также стайка из семи мальчишек возрастом мал мала меньше.
Таш, которому было лет тринадцать-четырнадцать, считал себя почти взрослым. Охотником, как и Манташ, он уже был, но до воина, ясное дело, не дотягивал. Родителей у парня не было, только дед с бабкой, так что он справедливо считал, что кроме него с долгом рассчитываться некому. Манташ если и был моложе своего командира, то не намного. Его предки были живы и здоровы, но в семье имелось своих проблем выше крыши. Отец едва оправился от ран, поэтому о том, чтобы быстро со мной расплатиться и речи быть не могло. Родители паренька до смерти боялись, что я отниму у них младших сыновей. Я мальчишку успокоила, что таким путём взыскивать недоимки не собираюсь, но, по-моему, взрослые ему не поверили. Уж очень сильна убеждённость табиров в незыблемости устоев: раз раньше ханы обращали должников в рабов, то что мешает мне поступить точно так же?
Так что заводилы готовы были в одиночку всю гору перекидать, лишь бы со мной рассчитаться. Глядя на них, не отставали и остальные. Каждый работник за смену должен был сложить по горке камней, такой же высоты, как предыдущие. Мальчишки старались в день сделать по две нормы, но, как потом оказалось, они безбожно мухлевали: пока в их сторону никто не смотрел, воровали камни из соседних куч и подбрасывали в свои. Жулики были пойманы с поличным. Чтобы другим неповадно, наказание было достаточно суровым: или пять ударов плёткой, или перекидать все собранные кучи камней к стене. Парни выбрали камни и почти всю ночь работали, как заводные. Надеюсь, наука пойдёт им на пользу.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
