Чужими глазами

Рит Лиссериль не привык подолгу общаться с кем-то кроме отца. Ну и может некоторых учителей. Поэтому первую неделю, оставаясь с Юлей-Дэаланом наедине, чувствовал себя, мягко говоря, неуютно. Наверное, будь Юля просто Юлей, все было бы проще. Но чья бы ни была внутри душа, а глаза видят все-таки тело. И даже прекрасно зная, что за тяжелым взглядом скрывается не грозный брат, а всего лишь юная девушка, Риль первую неделю откровенно избегал встречаться с ней глазами. Но потом с удивлением обнаружил, что привык.

До памятной встречи в малом телепортационном зале с этим своим братом менталист общался всего несколько десятков раз, очень коротко и по делу. Причем дело для Дэалана было не самым приятным: даже спустя шесть сотен лет алиоры ему не забыли и не простили тот злосчастный мятеж и теперь по поводу и без такового подвергали сомнению его преданность короне, слова, решения, методы и моральный облик. Жестче всех в этом направлении высказывался Ирэнтиль, но его, пожалуй, можно понять — он, как и отец, тот день пережить не должен был.

Собачиться таким образом министры могли долго, а время на то, чтобы отец всех принудительно помирил, было не всегда. Так что несколько раз он сдавался и приглашал Лиссериля.

В этот раз его высочеству удалось не упустить момент, когда Юля вернулась в суетный мир.

Резкий глубокий вдох, медленный выдох — и золотисто-карие глаза Дэалана, яркие, как у большинства алиоров, уставились прямо на него.

К своему тайному удовлетворению, Риль даже бровью не повел — действительно, привык.

Заговаривать, впрочем, девушка не торопилась. Вместо этого она вдруг совсем не по-Дэалановски выгнула бровь, словно спрашивая: 'Ты все еще здесь?'.

Здесь, куда же он денется? Не оставлять же ее... так.

— Расскажешь, что произошло? — негромко спросил Риль. Ходить вокруг да около и аккуратными намеками вытягивать из Юли правду у Лиссериля не было ни сил, ни желания: это утро и так выдалось чересчур насыщенным. А узнать причины внезапного светопредставления было нужно — хотя бы для того, чтобы постараться не допустить его повторения.

Девушка отвела взгляд и опять сникла.

— Кошмар приснился, — негромко поведала она то, что менталист знал и так, а затем, пошарив вокруг себя, притянула одну из оставшихся на кровати подушек, покрепче ее обняла, уткнувшись носом, и неподвижно уставилась куда-то в неведомые дали.

В комнате снова стало тихо: Юля думала о чем-то своем, а Лиссериль лихорадочно соображал, так ли ему нужны эти подробности, чтобы вытягивать их из нее прямо сейчас.

Однако в том, что узнать их надо, сомнений не было. Ведь если предотвратить Юлины срывы, даже зная их причину, иначе чем блокировкой практически невозможно, то для возвращения Юли домой, а настоящего Дэалана в Алис, может быть важна даже такая эфемерная мелочь, как странный сон. Да и любопытно Рилю было, если честно.

Но с другой стороны — возможно, Юле неприятно этот сон вспоминать. И кто знает, не повторится ли огненный смерч прямо сейчас, если ей вдруг снова сделается страшно?..

Дилемму его разрешила сама Юля.

— Там был огонь, Риль, — негромко, почти шепотом, поделилась она. — Очень, очень много огня.

— Во сне? — тоже понизил голос Риль.

— Да. Нас там трое, в каком-то то ли тоннеле, то ли узком каменном коридоре без окон — я не поняла. Сначала мы чего-то ждем, а потом вдруг появляется много-много огня. Горит пол, стены горят — чернеют, крошатся... Даже воздух — и тот горит! — лицо Дэалана исказилось болезненной гримасой. — А еще горят люди. Мы куда-то идем, я про себя считаю... а они выбегают навстречу, и... вот просто так: пых — и нету. Это страшно, Риль.

Голос у Дэалана поставленный, он привык говорить так, чтобы его слышали и понимали. Даже сейчас, на грани истерики, Юля не глотала слов и не делала нервных пауз, чем часто грешили дамы, с которыми менталисту доводилось профессионально беседовать. От этого кажущегося спокойствия рассказ почему-то казался еще более жутким.

А еще Рилю мельком подумалось, что если сейчас этот такой почти настоящий Дэалан разрыдается, он, рит Лиссериль, наверно тронется головой.

— А которые не сгорели, — между тем продолжает торопливо рассказывать она, — тех просто разрывает на месте, как пузыри. Ты не пускал пузыри? Хлоп! И только кровь во все стороны. И на меня тоже...

Оторвав, наконец, пустой взгляд от дальней стены, Юля оглядела свои руки и нервно обтерла их о подушку, как будто и правда вымазалась в крови, после чего очень серьезно посмотрела на него и спросила:

— Это ведь не сон, да?

Рилю очень бы хотелось солгать, что просто сон, но даже по такому сумбурному описанию он без труда опознал рейд боевых магов — мероприятие, которое Юля никогда в жизни не посещала и, хочется надеяться, никогда не посетит. Лиссериль о том, как воюют боевики, тоже имел представление сугубо теоретическое, хотя и весьма подробное: владеть холодным оружием его пока толком не обучали, и магия была единственным средством, которым третий наследник, случись что, может себя защитить. Так что наставники позаботились, чтобы он имел должное представление о разных ее сторонах.

А вот принц Дэалан в этих кровавых бойнях участвовал неоднократно — и как командир, отправляющий туда солдат, и как кирант, идущий в атаку лично...

— Я думаю, что не просто сон, — признал Лиссериль, в который раз с грустью задумавшись о глубоком философском понятии 'ложь во благо', иногда таком необходимом, но всегда недоступном.

— Это — то, для чего вам нужен Дэалан? — горько спросила Юля, которая, конечно, тоже все поняла: что удивительного в том, что ей, находящейся в теле Дэалана, снятся его сны? — Рушить и убивать?

— В том числе, — со всем доступным ему хладнокровием подтвердил Лиссериль. — И я, заметь, от тебя этого не скрывал.

Он бы, может, и умолчал о некоторых особо феерических страницах бурной биографии брата, да папа не велел.

— Верно, — признала девушка. — Ты говорил...

А теперь она не только услышала, но и увидела. И что она теперь будет делать? Упрется и откажется дальше изображать 'убийцу и разрушителя'? А что должен сделать он? Попытаться оправдать брата? Очень это непопулярное в Алисе занятие — оправдывать Дэла...

— Кто-то должен делать и это, Юля, — наконец смог подобрать слова для того, что думал, Риль. — Дэалан — наследник трона Алиса, и ему дана магия, какой нет ни у кого. Кто как не он должен убивать за Алис?

— Да. Именно что должен, — хмыкнула девчонка. — А ведь он терпеть не может эту работу, знаешь?

— В самом деле?

В ответ Юля лишь пожала плечами, видимо не желая уточнять, откуда она это во всех отношениях сенсационное утверждение взяла и насколько оно соответствует действительности.

Риль, впрочем, и так понял, что сказанное истинно. По крайней мере, для Юли. А уж что там себе думает Дэл, они все равно не узнают, пока он не вернется в Алис.

— Меня теперь заблокируют? — помолчав, негромко и подчеркнуто равнодушно спросила девушка. И по тону ее Риль не смог понять — боится она блокировки, или все еще надеется на нее.

— Нет, — подумав, ответил он. — Отец выразился однозначно — 'никакой блокировки'.

— Даже теперь? — приподняла бровь девушка.

— А что, собственно, 'теперь' изменилось? — ответил вопросом на вопрос его высочество. — Мы ведь с самого начала знали, что магические всплески будут и что они могут оказаться опасными. Да и не первый уже это случай, вспомни стену в кабинете. Ты хорошо держишься, Юля, отец этим доволен. Для того, чтобы он передумал и запечатал магию Дэалана, предвиденных нами неприятностей мало.

— Ясно, — сухо ответила она и завозилась, выпутываясь из простыни и выбираясь из кровати — осторожно, сперва на всякий случай проверив, держат ли ее ноги. — Я в ванную схожу, а то мокрая, как будто после марафона. А ты кофе не достанешь? Или лучше пожевать чего... Горазды же вы, мужики, насчет пожрать...

И, уже распахнув дверь в ванную комнату, она обернулась и добавила:

— Да, и Риль. Ты бы стучался, а? Очень полезная привычка, тебе понравится.

И закрыла за собой дверь, отсекая все возможные возражения.

Менталист, правда, спорить с ней и не думал. С кривой усмешкой потерев стрельнувший болью висок, подсказывающий, что привычка ему вряд ли понравится, Риль отправился добывать пищу для этого давно выросшего, но все равно невероятно проблемного организма.

Полоскалась она долго, менталист даже успел подумать, не утонула ли, но вламываться еще и туда с предложениями помощи остерегся даже в одеяле: не убьет так примет за идиота, и будет еще обиднее. Тем более он и так уже сегодня блеснул и интеллектом, и манерами...

К тому времени, когда Юля, на ходу вытирая полотенцем голову, наконец появилась в комнате, ожидавший ее завтрак был едва теплым, а две самые аппетитные булочки альбинос тайно съел в качестве моральной компенсации за пережитый стресс.

Даже не притормозив, девушка прошествовала к гостеприимно распахнутой двери в гостиную, где традиционно сервировались их трапезы, не забыв приглашающе махнуть рукой Рилю, которому не оставалось ничего, кроме как подняться с кровати, оставив на ней одеяло, и брести следом.

Девушка между тем с громким 'плюх' тяжело упала в одно из кресел. Как была — босиком, в одних 'ночных' штанах и с мокрым полотенцем на шее. Юля, до сего дня ни разу не высунувшаяся из спальни, не надев хотя бы рубашку.

Это показалось Рилю настолько неправильным, что он, присев напротив, первым делом осторожно осведомился:

— Ты переодеться не хочешь?

Девушка мельком оглядела себя, словно до этого момента и не задумывалась, как выглядит, страдальчески поморщилась и серьезно спросила:

— Тебя это смущает?

— Нет, конечно, — слегка опешил Лиссериль, не готовый к такому взгляду на ситуацию. — Чего я там не видел?

Смущалась обычно как раз Юля. Первое время, когда Риль приходил ее будить, девушка все норовила стыдливо натянуть одеяло до самой шеи, хотя прятать там было, понятное дело, нечего.

Риль веселился, Юля ворчала и кидалась в него подушками, и все были довольны. А со временем она освоилась в новом теле и так развлекать его по утрам, к сожалению, прекратила. Но и столь вопиющего безразличия его высочество за иномирянкой до сих пор не замечал.

— Тогда не хочу, — заключила она, откинув мокрую голову на спинку кресла. — Дома я, в конце концов, или не дома?

Риль был вынужден признать, что действительно дома. Ведь дом, как снисходительно разъяснил ему отец, это отнюдь не то абстрактное 'далёко', где девочка родилась, что-то там всю жизнь делала и кого-то любит, а всего лишь личная территория, где чувствуешь себя уверенно и безопасно. В Алисе такой территорией для Юлии Адамовой стали покои принца Дэалана: король рассудил, что раз она находится в его теле, то отчего ей не жить в его доме, насквозь прошитом магией хозяина? А если у него в комнатах есть какие-то личные вещи или тайны, не предназначенные для посторонних глаз, то Юли это не касаются: глубже, чем уже есть, она в его жизнь проникнуть уже просто не сможет, потому что дальше некуда.

В том, что отец прав, выбирая для Юли комнаты, Риль имел счастье наглядно удостовериться час назад — в любом другом помещении он бы, наверное, просто вспыхнул, как сухой камыш, и все.

— А раз дома, — между тем негромко и очень рассудительно продолжала девушка, — то хочу просидеть до обеда в пижаме и объесться шоколадом. Могу я хоть немного отдохнуть от Дэалана и его кошмарных кертов, в конце концов?

И, медленно стерев ладонью с груди накапавшую с челки воду, меланхолично добавила:

— Потом еще перед зеркалом станцую. Красивый мужик — надо пользоваться...

Дар исправно подсказал Лиссерилю, что Юля это не всерьез, но глаза алиор все равно вытаращил: во-первых, от неожиданности, во-вторых, от того, что Юле такое святотатство вообще могло прийти в голову. И в-третьих, если сегодня она и не в серьез, то завтра, глядишь, и станцует...

— Да не пугайся, я пошутила, — мрачно глядя куда-то сквозь менталиста, совсем не весело усмехнулась Юля, по всей видимости заметив, как трагически он переменился в лице. — Зачем мне это? Чтобы Дэалана в своих глазах унизить? Он мне пока ничего плохого не сделал, чтобы я так развлекалась. Или, может, ради эстетического наслаждения? Так тоже нет: твой брат, конечно, мужчина хоть куда, но сомневаюсь, что такое шоу меня порадует.

То, что Юля не держит на Дэалана зла за обрушившиеся на нее неприятности, было очень хорошей новостью, отца это непременно обрадует. Все-таки именно брат был виноват в том, что она оказалась по уши в его проблемах. Это он выбил Юлю из родного мира и тела, вырвал из привычной жизни, от родных, и заставил переместиться в Алис. Пусть случайно, пусть он сам пострадал не меньше... но девочке от этого не легче.

— А что порадует? — преувеличенно бодро поинтересовался Риль. Ему было неуютно рядом с такой апатичной Юлей и хотелось сделать что-нибудь, чтобы привести ее в чувства.

— А не знаю, — она пожала плечами, между делом скинув на пол сырое полотенце. — Но точно не танцующие мальчики.

Усилием воли Лиссериль поборол искушение спросить про танцующих девочек — вдруг да подойдут лучше? Несмотря на то, что 'половая' сторона обмена телами просто не могла не вызывать любопытство, задавать Юле такие вопросы его высочеству было очень неловко.

— И все же? — мягко не дал ей уйти от ответа Риль.

Девушка задумалась. Наверное, и сама понимала, что нужно как-то приходить в себя, потому что это не дело — сидеть до обеда в пижаме и рефлексировать.

— Расскажи что-нибудь, — наконец предложила она.

— Что?

— Хм. — Она снова задумалась, машинально поворошив влажные волосы на затылке. — О себе, например.

— Что тебе интересно? — стараясь, чтобы голос по-прежнему был участливым, а не обреченным, уточнил Риль, уже догадываясь, что Юля захочет послушать про дар менталиста или шион. Нет, секретом это все не было. Наоборот, каждая дворовая собака знала, что такое рит и как его узнать в толпе. Но его высочество очень сильно подозревал, что после этого рассказа их с Юлей милые посиделки закончатся. Или же превратятся в сухой и пресный обмен короткими фразами, как с остальными алиорами. А Рилю такого поворота совершенно не хотелось.

Но Юля, к его удивлению, заинтересовалась совсем не даром.

— Расскажи про свою мать, — ровным, негромким голосом Дэалана попросила она. — Ты почему-то ее пропустил, когда говорил о вашей семье. Она ведь была королевой?

— Почему тебе это интересно? — вырвалось у него прежде, чем голова успела подсказать языку, что сейчас не лучшее время для ответов вопросом на вопрос.

Но ему действительно хотелось знать: почему не дар? И откуда в такой момент в Юле взялся интерес к давно умершей женщине, которую она никогда не видела и не увидит?

Девушка задумалась. Брови Дэалана сдвинулись, а пальцы несколько раз нервно стукнули по подлокотникам кресла.

— Так просто не скажешь, — наконец изрекла она. — Потому что мы с тобой вместе почти круглосуточно, и мне интересно узнать про тебя немного больше. Потому что я видела твоего отца и заинтригована тем, какая женщина могла стать его женой. Потому что про твоих братьев я хоть что-то, да знаю, а про маму ничего...