Пожав плечами, Малыш подошел к стене, вцепился в нее руками, поднатужился, рванул ее вверх. Под неимоверной тяжестью ноги Арсиги погрузились в землю и, не выдержав напряжения, он выронил стену, подняв новое облако пыли.

— Зачем тебе это нужно?— поинтересовался Винеар.

— Давай, Малыш, попробуем вместе,— предложил я вместо ответа.

— Сейчас, только передохну немного,— сказал Арсиги тяжело дыша.

Я не стал его торопить, поймал взглядом Штона, поднимавшегося на холм. Ему не понадобилось слишком много времени, чтобы убедиться в очевидном.

— Здесь нет никакого Источника,— растерянно пробормотал он.— Но ведь Сайн был уверен, что он на острове. Он не мог ошибиться... только не он...

Мы все четверо посмотрели на него с сочувствием.

— Ты уверен?— на всякий случай спросил Винеар.

Ответный взгляд Ганеги был более чем красноречив.

— Жаль, что так получилось,— пробормотал Винеар.— Значит, нас больше ничто не удерживает на болотах?

Шторн едва заметно покачал головой.

— Арсиги,— обратился я к Малышу. Нам на самом деле нужно было поторапливаться: Аннисен нуждалась в помощи.

Коротышка снова взялся за плиту. На этот раз я решил ему помочь. Остальные продолжали безучастно смотреть за происходящим.

Нам удалось оторвать плиту от земли сантиметров на двадцать. Я уже видел раздавленное и неподвижное тело Повелителя...

— Держи ее, Малыш!— крикнул я и попытался дотянуться до посоха, но меня опередил Ганеги. Он выхватил добычу за мгновение до того, как плита рухнула обратно на землю.

Посох оказался поврежден, но сам кристалл ничуть не пострадал.

— Шторн...— обратился я к бывшему Мастеру несколько обескуражено.

Ганеги не обратил на меня никакого внимания, взмахнул посохом Повелителя, однако ничего не произошло. Он нахмурился, вырвал офаран из оправы, а поврежденный посох бросил на камни. После чего сжал кристалл в ладони и взмахнул теперь уже своим посохом.

Тот же результат.

— Шторн,— как можно мягче окликнул я его.— Это моя добыча.

Ганеги резко обернулся ко мне и процедил сквозь зубы:

— Ты ошибаешься.

Его лицо... оно перекосилось, показалось мне... безумным.

Неужели это все же случилось?

Через тридцать лет кувены будут гадать, что именно свело Ганеги с ума: собственноручное уничтожение Катлара или смерть жены и ребенка? Но сейчас, глядя на его лицо, я начинал подозревать, что произошло это гораздо раньше, и причиной послужило горькое разочарование и крушение последней надежды вернуть утраченный Дар...

— Шторн!— донесся до нас крик Зариса.— Посмотри, что я нашел!

Выражение лица Ганеги изменилось, безумие исчезло без следа...

— Источник...— пробормотал он и, продолжая сжимать в ладони кристалл, поспешил на зов.

Мы направились следом за ним, чтобы взглянуть на находку.

Зарис стоял над частично ушедшим в землю потрескавшимся каменным диском...

— Что это?— разочарованно спросил Ганеги.

Нет, это определенно был не Источник.

Зарис присел, протер поверхность диска ладонью, смахнув песок.

И только сейчас мы поняли, что это была карта... часть карты Интери-Анере. Точно такую же, только больших размеров и более подробную я видел в Хранилище Прайи. А эта была сильно повреждена и отображала лишь восточную часть исчезнувшего государства.

— Что это?— упрямо переспросил Ганеги. Он рассчитывал увидеть нечто иное.

— Карта.

— Я вижу, что это карта!— раздраженно воскликнул Шторн.— Я думал ты нашел Источник...

— Я нашел его,— спокойно ответил скорд.— Он здесь.

И Зарис ткнул пальцем в остров, расположенный напротив бухты Катлара. Знаменитый остров Корабельные Ворота, названный так за причудливую форму в виде огромной арки, сквозь которую на самом деле могло пройти даже самое крупное судно этого мира. И этот остров был помечен знаком, очень похожим на символ родника.

— Видишь этот знак?— решил уточнить Зарис.— Это и есть Источник.

Вот и сложился пазл событий, невнятно описанный Винеаром в его дневнике. На Гонготских болотах не было Источника. Шторн нашел древнюю карту, на которой знаком Источника был помечен остров Корабельные Ворота. Покинув болота, Ганеги отправился на этот остров и, не желая того, уничтожил цветущий город Катлар...

— Сайн упоминал, что Источник находится на острове,— пробормотал Шторн.— Я-то думал, что это остров посреди болот, а оно вот оказывается как.— Он резко вскинул голову и заявил: — Мы отправляемся в Катлар.

А вот это уже было совсем некстати...

Именно этого следовало избежать любым способом, иначе быть беде...

— Шторн...— заговорил я, но меня перебил Винеар:

— Я не стану говорить за всех, но лично я возвращаюсь в Сандору. С меня довольно приключений на этот год. Извини, Шторн.

Ганеги вопросительно посмотрел на Арсиги.

Тот покачал головой:

— Мы должны позаботиться об Аннисен. Так что...

— Зарис?

— Я с тобой, Шторн,— не задумываясь ответил скорд.

Этого оказалось достаточно, чтобы Ганеги принял решение:

— Значит, пойдем вдвоем.

Наше с Гваном мнение его не интересовало. Но я все же решил высказаться:

— Шторн, тебе не следует ходить в Катлар. Я не могу всего объяснить, но, поверь мне, будет лучше, если...

— Я сам решу, что для меня лучше!— резко отрезал Ганеги.

Мне не хотелось ссориться со Шторном. К тому же я понимал, ЧТО значит для него его Дар. И если он уперся, переубедить его будет сложно. Поэтому мне пришлось использовать предпоследний довод в надежде, что последнего удастся избежать:

— Тебе известно, что под Сандорой есть обширное подземелье?— спросил я, искоса заметив, с каким недовольством посмотрел на меня Гван.

— О нем знают все жители столицы... и не только они,— ответил Ганеги отстраненно.— Но что толку, если пока еще никому не удалось в него попасть.

— Я там был... и не только я.

— Поздравляю,— буркнул без особого энтузиазма Шторн.— Но подземелья меня не интересуют.

— А Источник? Под Сандорой находится Источник. Он существует на самом деле и он действует до сих пор, в отличие от того, что ты надеешься найти на острове у Катлара.

Судя по выражению лица Гвана, он был бы очень рад, если бы я заткнулся, но заставить меня молчать он не мог.

— То есть, ты хочешь сказать, что знал об Источнике под Сандорой все время и молчал, пока мы рисковали жизнью, пробираясь в сердце Гонготских болот?— нахмурился бывший Великий Мастер.— Почему?

— Мне нужно было попасть сюда,— неохотно ответил я, предчувствуя новые неприятности.— Мне нужен этот кристалл,— кивнул я на офаран, который сжимал в ладони Шторн.

Все, за исключением Арсиги, уставились на меня, словно увидели в первый раз.

— Зачем он тебе?

Спросил Ганеги, но мой ответ интересовал и всех остальных.

— Я провожу тебя к Источнику, а ты отдашь мне офаран и не будешь спрашивать, зачем он мне нужен. Договорились?

Шторн мешкал.

Гван смотрел на меня так, будто хотел сказать: "Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь". А мне хотелось, чтобы он не вмешивался. Ведь он так же мог указать Ганеги путь к Источнику, но уже на своих, более приемлемых для Шторна условиях.

— Хорошо,— выдавил, наконец, бывший Мастер.— Я попробую тебе поверить, но если ты меня обманешь... И вот что еще: кристалл ты получишь только после того, как я увижу Источник.

— Договорились.

Я облегченно вздохнул.

— А теперь, может быть, кто-нибудь поможет мне вытащить из плеча наконечник стрелы?— спросил Гван.

— Потерпи еще немного,— ответил Винеар, взял меня под руку, отвел в сторону и заговорил шепотом.— Я уже давно за тобой присматриваю. Ты ведешь себя слишком странно даже для чужеземца. Так что тебе придется ответить на мои вопросы, если ты не хочешь неприятностей. Что ты знаешь о сандорском подземелье? Как тебе, чужаку, удалось туда попасть? Откуда у тебя ТАКОЙ меч? Откуда ты знал, что в сердце Гонготских болот найдешь этот офаран? И эта кисточка... Ты ведь говорил уже о ней!

Неприятностей я не боялся. Винеар был разумным человеком, но...

— Я обязательно отвечу на все твои вопросы, просто дай мне время. Хорошо?

Винеар смерил меня взглядом и сказал:

— Хорошо, я подожду. Но помни: я слежу за тобой.

Глава 11

В Варголезе не было календарной осени. И весны не было как таковой. Местные жители делили год на два сезона: Цветения и Увядания. Но если бы осень все же была, я бы сказал, что она наступила неожиданно.

Еще недавно мы пересекли вдоль и поперек Кудомский лес, радовавший глаз поблекшей, но все же зеленью. Однако спустя несколько дней по возвращении в Сандору я заметил, как ветер гоняет по мостовой пожелтевшую листву. Днем еще было тепло, но по утрам чувствовалась пронизывающая зябкость. Дожди шли, по крайней мере, пару раз в декаду — нудная навевающая тоску изморось. Жители столицы латали старое тряпье, квасили капусту и репу, закупали впрок муку, мед, сушеные травы для настоек — короче, готовились к зиме.

Я не любил осень. И не только потому, что с ней у меня были связаны не самые приятные воспоминания. Осень знаменовала наступление сезона дождей, а потом и холодов. Это летом, как говорится "...под каждым кустом был готов и стол, и дом". Зиму же приятнее всего проводить в собственном доме, полном тепла и разносолов. В Альтиндоре у меня был дом, там и зима была не страшна. А здесь...

Пока что выручал Винеар, приютивший бедного путешественника между мирами. Да, мне пришлось ему открыться по полной программе. Он, естественно, не поверил. Насчет множества миров он не возражал — этим не удивишь никого в Варголезе. Согласно местным верованиям после смерти человек покидал этот мир и отправлялся в иной. Но не произвольно и по прихоти, а по воле Великого Стража, встречавшего усопших на Перекрестке Миров. В зависимости от того, как человек прожил свою жизнь, Страж открывал ту или иную дверь, после чего в том или ином мире появлялся на свет новорожденный, не обремененный воспоминаниями о прошлом. Праведников ожидали миры, полные неги и благоденствия, грешники же попадали в Центалу, ужасную своими кровожадными духами и прочими чудовищами. Добропорядочный варголезец страшился оказаться в Центале, а я прилагал все усилия, чтобы туда вернуться. Не потому что мне надоело жить. У меня была цель: добраться до Яргоса. И если верить Охотнику, путь в него лежал через Центалу.

Винеар, конечно, удивился, услышав мои откровения. Ведь опять же согласно местным поверьям, только избранные могли путешествовать между мирами по своей воле. К примеру, те же "пимперианцы". Но куда больше недоверия вызвали у цанхи мои заверения о том, что я прибыл из будущего.

— Этого не может быть,— категорично заявил Винеар.— И не говори об этом никому другому. Памятуя о наших похождениях в Кудоме, я готов простить тебе ложь, посчитав ее за желание скрыть истину. Но если ты будешь настаивать, я собственными руками выбью дурь из твоей головы.

Утверждение спорное. Я давно уже не был мальчиком для бития и мог за себя постоять. А еще я старался не бросать слов на ветер и готов был подписаться под каждым из них.

Кровью.

Чтобы доказать свою правоту Винеару, мне не прошлось прибегать к кровопролитию. Достаточно было показать ему его собственный дневник, который я прихватил из будущего.

Это ли не доказательство?!

Цанхи сразу же узнал собственный почерк.

— Что... это?!— выпучил он глаза, перелистав несколько страниц.

— Твои заметки...

— Я вижу! Я спрашиваю... как такое возможно?!

— Никак, если не поверить в то, что я побывал в будущем.

Он все еще не верил. Сорвавшись с места, Винеар бросился к письменному столу, взял с него на треть исписанный дневник, раскрыл на первой странице и сравнил содержание.

Идентично, я знал это наверняка. Единственное различие заключалось в сохранности пергамента: страницы МОЕГО дневника несколько пожелтели, а чернила слегка выцвели.

— Не может быть...— ошарашено пробормотал цанхи.

Он попытался заглянуть в середину дневника, но я решительно накрыл его рукой.

— Не к чему тебе знать, что произойдет в будущем.

Тем более что многому из того, о чем писал Винеар, уже не суждено было сбыться.

Потому что своим вмешательством я изменил ход событий. Уж не знаю, правильно ли я поступил — чего уж теперь об этом рассуждать?! — но вместо Катлара Шторн направился в Сандору, что спасло портовый город от разрушения, самого Ганеги от всеобщего презрения, а Варголез от последствий войны Мастеров.

Вместо этого Шторн снова купался в славе, был обласкан народом и королем. Молва об уничтожении Вечного Зла достигла столицы раньше нас самих. Дело в том, что нам пришлось задержаться в дороге, чтобы пристроить едва живую Аннисен, которая не перенесла бы тягот пути. С ней остался верный Арсиги. А мы впятером вернулись в Сандору.

Следует отметить, что Ганеги всячески отнекивался, отсылая хвалебны на счет Гвана: ведь это именно он обрушил на живого мертвеца каменную стену. Но кто такой Гван? И кто Шторн Ганеги.

Впрочем, Его Величество по настоянию Ганеги принял обоих, каждому вручил по увесистому кошелю золота. Кроме того скорду он пожаловал уютный домик в Катларе. После чего приказал проводить Гвана до выхода, а к Ганеги обратился с неожиданной просьбой:

— Для тебя у меня тоже будет особая награда, но сначала... Пропала принцесса Гинера, моя сестра.— Он пристально посмотрел на Шторна.— Я знаю, что вы не ладите между собой — недавно она жаловалась на тебя. И я даже собирался поговорить с тобой, но ты ушел в Кудом.

Шторн молчал, а король нервно прохаживался по комнате.

— Вскоре после этого и она покинула город... и пропала. Сначала я не проявил беспокойства: Гинера с детства бродила по пимперианским руинам. Я запрещал ей, но... ты ведь знаешь ее несносный характер. На этот раз ее понесло в Харийскую пустошь... Если бы я только знал...— Сарэн заскрипел зубами.— Мне рассказали об этом ее слуги. Они остались при лошадях, а принцесса с остальным отрядом отправилась к центру Пустоши. Они ждали ее до последнего, но она так и не появилась. Эти... трусливые твари вернулись в Сандору... без Гинеры. Я их наказал, разумеется,— словно в оправдание добавил Сарэн,— но что толку?

Король приблизился к Шторну и, взяв его за плечи, вкрадчиво сказал:

— Я рад, что ты появился вовремя. Верни ее Шторн... если она жива. Или привези в столицу ее тело, если...

— Ваше Величество...— начал было Ганеги, и тут же осекся. Он хотел было сказать, что с некоторых пор стал совершенно беспомощным, а Харийская пустошь не место для прогулок, но... Нет, Сарэну не следовало знать о проблемах Шторна. К тому же Ганеги был последней надеждой короля, и излишняя откровенность могла ранить сердце Его Величества. Поэтому Шторн сказал: — Я готов.