На звуки шагов и громкие мужские голоса из палат повыползали больные. Взволнованные нарушением распорядка хорошенькие медсестрички упрашивали их уйти обратно, но это было бесполезно. Наконец-то в больничную тишину и мысли о бренности бытия ворвалась активная жизнь. Да еще какая! Настоящий детектив! И они все являются его невольными участниками. Разве можно такое пропустить?!

В фойе было многолюдно. Синяя униформа ничего не понимающего персонала перемешивалась с разноцветными халатами пациентов и зелеными жилетами полицейских. Начальственный колобок пытался перекричать и упорядочить это броуновское движение. Девушка-администратор, приложив ладошку к трубке телефона, вызванивала попечительский совет больницы. В центре этого ажиотажа, гордо подняв голову, стоял бывший главврач и наслаждался минутой славы.

Никто не хотел верить в произошедшее, и все хором убеждали жандармов в их ошибке. Но начальник, переговорив с учредителями, отдал короткий приказ. Тотчас его команда, дернув Бьерна, отправилась к выходу.

Вальтер, которому приспичило выйти на улицу в это же время, услышал патетическое высказывание бывшего главного врача:

— Они хотели бежать... Я только восстановил справедливость!

— Какую? — Ошалело оглянулся на него колобок.

— Отдавал их смерти. — Просто сказал Бьерн.

— Боже! — Схватился за голову полицейский чин и, оглянувшись, нашел глазами одного из врачей. — Да у вас тут настоящая психушка! Я буду ходатайствовать, чтобы ваше заведение убрали из нашего района подальше!

— Сами вы психи! — Огрызнулся врач. — Мы этого так не оставим!

Подозреваемого затолкнули внутрь вездехода. Машина взревела двигателем, отпугнув слишком шустрых защитников, но не уезжала. И вот, где-то минут через двадцать, показался местный жандарм. С ним шел Бегичев, придерживая под руку Бирка. На парне кое-как висела куртка, которую все время поддергивал полицейский. Следом семенила плачущая Сесиль.

— Эй, а парня-то за что? — Крикнул суровый мужской голос.

— На лечение... — Всхлипнула девушка.

— Залечат... — Грустно сказала старушка в теплой куртке, из-под которой розовым краем торчал халат.

— Да, жалко мальчика! — Согласилась с ней соседка. — Но вдруг ему там будет лучше?

— Это в клетке-то? — Старушка яростно обернулась. — Вы никогда не были в психлечебнице?

— Зато Вы там, наверно, частый гость... — Женщина бочком затиснулась в толпу.

Вальтер подошел к отцу, когда тот усадил Бирка в машину и сам собирался в нее залезть.

— Сергей Ильич! — Позвал он. Отцом назвать почему-то язык не поворачивался. — Вы далеко?

— Мальчик мой! — Бегичев спрыгнул с трапа и погладил парня по голове. — Ты без меня домой вернешься? Не испугаешься дороги?

— Наверное, нет. А Вы?

— Отправлю этого несмышленыша туда, где ему самое место.

— Там не будет замков и решеток? — Вспомнил парень услышанный разговор.

Бегичев рассмеялся.

— Конечно, нет. Может статься... — на его губах снова заиграла улыбка, — вы еще увидитесь... Не волнуйся, мой хороший. Катайся на лыжах, отдыхай. А я тебя встречу в аэропорту.

Рука с его головы исчезла, а Сергей Ильич прыгнул в вездеход.

— До встречи! — Помахал он рукой и закрыл за собой дверь.

Большая машина взревела двигателем и вылетела в открытые ворота. Вальтер пошел за ней следом.

Макс, увидев друга, подскочил к нему и обнял, прижимая к себе.

— Я за тебя переживал! Как там все прошло?

— Без перестрелки. — Отстранился Вальтер. — Много говорили. Да ты и сам все узнаешь из вечерних новостей.

— Но ты все видел сам. Расскажи!

— Не все. Уверен, в новостях все разжуют и разложат по полочкам. Слушай, как нам теперь отсюда выбираться? Автобус будет только завтра. Все разъезжаются...

— А, сейчас попрошу отца, он что-нибудь придумает!

Чернов-старший действительно придумал. Он посадил перед собой худенького Вальтера, за собой — сына, а жену пристроил к одинокому немцу, пообещав проставиться пивом. Тот согласился.

— Только давайте сразу домой. — Попросил Вальтер. — Второй раз по полю идти что-то не хочется!

Снегоходы быстро везли их через широкое ущелье к другой деревне. Солнце упало за горный хребет, делая чистое небо фиолетовым, а снежные вершины — малиновыми. Длинные синие тени недальнего леса скользили по языку снега призрачными лапами. Морозило все сильнее, и Вальтер надел капюшон. А к концу их поездки у него и вовсе закоченели руки. Но вот снегоход остановился рядом с их домом. Парень соскочил с сидения и взбежав на крыльцо, помахал рукой:

— Спасибо, Виталий Родионович!

— Может, в кафе? Ведь целый день голодный!

— Нет, мне не хочется. Пойду спать!

Макс, попытавшийся увязаться за другом, был схвачен твердой рукой Элеоноры.

— Что ты за ним, как хвост за котом, бегаешь? Если бы он хотел твоего общества, то позвал бы с собой! Виталик, твой сын совершенно не воспитан!

— На вот, невоспитанный сын, отвези и сдай технику в прокат. А потом приходи в бар. Мы с новым другом, — он хлопнул немца по спине, — зайдем на пару кружек. Ну и Элене не помешает согреться!

Вальтер, улыбнувшись, прикрыл за собой дверь. Элеонора поняла его абсолютно правильно. Сейчас ему никого не хотелось видеть. Тем более, рассказывать об утреннем событии. Есть, конечно, хотелось. Но еще больше — закутаться в теплое одеяло и полежать на диване.

Сняв сапоги и штаны с курткой в прихожей, он скинул на диван все остальное и встал под душ. Теплая вода смывала с тела всю грязь прошедшего дня. Духовную и физическую. Растершись докрасна полотенцем, он накинул халат, расчесал перед зеркалом неровные пряди волос. Почему так получается, что он в конце концов всегда остается один, предоставленный собственным печальным мыслям и чувствам? Набравшийся магии Ресс ушел делать свои неоконченные опыты. Сергей Ильич сначала бегал за девушками, потом неожиданно озаботился судьбой странного молодого человека. А кому нужен он, Вальтер? Если только Вовке. Но друг далеко... Может, у него тоже не все гладко, и он иногда думает о нем?

Парень с ногами забрался на диван и положил голову на подушку. А может... Сергей Ильич вовсе не бегал за девушками, а пытался их спасти? Ведь тот суккуб и убитая — обе были рыженькими, приблизительно одной комплекции! Вальтер сел и потер лоб. Или... Ведь Бегичев отнюдь не страдал от того, что девушка умерла. Но, несмотря на то, что утром его выпустили, он поехал со следственной группой в санаторий, осторожно давая подсказки полисменам. Значит, он все знал? Но откуда, если они совсем недавно приехали?! И этот странный синеглазый Бирк, которого Сергей Ильич называл Ёно и увез с собой... Может, Бегичева кто-то попросил этого парня найти? Вальтер помотал головой. Нет, чушь какая-то! Он снова положил голову на подушку.

— Скучаешь? — Высунулась из стены лохматая голова.

— Лежу. — Ответил Вальтер.

— А мы все знаем!

— Молодцы. — Равнодушно сказал парень. — Ну и какие мнения среди вас имеют место? Разве домовик санатория об этом не ведал?

— Так это... Мы храним свои тайны от людских глаз. Мы — душа дома. Кто ж за зданием будет ухаживать, если все о таком узнают? Люди испугаются и перестанут наполнять дом своей жизнью. Он начнет разваливаться, а домовик умрет. Нельзя!

— А-а!

— Завтра спасатели приедут.

— Угу.

— Ты покажешь им могилы девушек?

— Тех, кого захоронили на территории санатория, найдут под розовыми кустами.

— А про нас ты забыл? — Раздался грустный девичий голосок у изголовья дивана.

— Ни про кого я не забыл! Могу я немного побыть один?

— А нам показалось, что ты грустишь в одиночестве! — Сказал хриплый мужской голос.

— Я завтра приведу спасателей туда, где вы лежите. Могу даже колышек воткнуть. Но как мне их заставить вас там искать, если сейчас зима, и лежит снег?

В комнате наступила тишина. Вальтер закрыл глаза и натянул на себя плед.

'Зачем вообще нужно воплощение, если может наступить этакий страшный конец? — Подумал он. — Умирать, задыхаясь от проткнувших легкие ребер, и адской боли в сломанной спине? Или, заболев неизлечимой болезнью, поехать в тихое и здоровое место, чтобы быть убитой маньяком? Или как Вовка: потеряв родителей, за миску пустой картошки работать с утра до ночи на мужа сестры? А потом, когда заблестела яркими огнями новая жизнь, разбиться в самолете? Нет, мы и правда с ним многого не поняли. И, наверное, зря спасали чувства аггела с демоницей'. — Вальтер резко повернулся и посмотрел в сгустившуюся за фонарем ночь. — 'Как бы они ни любили друг друга, их отношения были обречены. Слишком уж они разные. Ведь влечения плоти когда-то заканчиваются. И что остается? Две непонимающие друг друга души? Он — гордый Владыка. Его должны уважать подчиненные, весь народ, в суть которого вложено правило, что мужчина несравнимо выше женщины. Его возлюбленная — живая и свободная девушка, которая не покрывает голову платом до пят! Кошмар! Его бы осудили за нарушение традиций, а ее — возненавидели'. — Вальтер снова повернулся на спину и закинул ногу на ногу, сбросив на пол плед. Ему стало неожиданно жарко. — 'Владыка сначала бы ее уговаривал, а потом заставил, сломав вольную душу. Или она бы из-за любви к нему согласилась бы жить в вечной тени, глядя на вьющихся вокруг мужа молоденьких аггелиц. И тихо умерла бы сама. Почему мы постоянно кому-то уступаем, надеясь на вечную любовь и привязанность? Когда эмоции исчезают, приходится расплачиваться за собственную недальновидность и глупость. Может, нам вообще не надо было допускать их встречи?'

Вальтер разнервничался и, вскочив с дивана, начал шагать по темной гостиной, приминая босыми ногами пушистый ковер.

'Вообще, что значит наша жизнь? Тусклый огонек, мгновенно сгорающий в черноте вселенной? Крик одинокой души, которую никто не слышит, поскольку мы все замкнуты в собственном мире и совершенно не чувствуем тех, кто рядом? Физиологическое слияние... оно лишь на мгновение дарит ощущение этой иллюзорной общности и спасения от одиночества'.

— Эй, Витас! — Позвал он темноту. — Вы еще здесь?

* * *

Утро разбудило Вальтера ярким солнцем, прорывающимся в гостиную через окна и стеклянную дверь, а также стуком Максового кулака, решившего, что друга пора вести кормить. Встав с дивана, почесываясь и зевая, Вальтер отправился открывать дверь, смутно припоминая, что лег только под утро после ночи, бурно проведенной в компании двух материализовавшихся от его ангельского прикосновения призраков. Сначала он разжег камин, и они втроем играли в карты, принесенные домовиком откуда-то из другого коттеджа. Тот, кто проигрывал, обещал выполнять желания остальных. И когда Вальтер им продул, они схватили его за руки, умоляя еще раз отвезти их на склон горы, чтобы почувствовать под ногами холодный мягкий снег, а в ушах — сильный ветер. Особенно настаивал на этом Витас. Ну а подружка его поддержала.

— Неужели вам снег не надоел? — Спросил их Вальтер.

— Ты не представляешь, как тянет нас, тут зависших, снова ощутить материальный мир! Ведь мы умерли раньше срока! — Ответил молодой мужчина. — Если ты поможешь спасателям, и они нас найдут, а близкие захоронят как надо, мы уйдем навсегда. А сейчас... поедем кататься с горы!

Альпинистка где-то раздобыла санки. Выйдя на дорогу за деревню, они втроем сели в них, оттолкнулись и помчали вниз, тормозя пятками на поворотах. А потом ангел, распахивая крылья, поднимал их снова к деревне. Накатавшись до побелевшего у девушки кончика носа, они ввалились домой мокрые и счастливые. Но как только Вальтер перестал светиться, их фигуры тоже померкли и растаяли в темной комнате. Однако он слишком устал, чтобы разбирать, кто кого в этом случае использовал: ведь удовольствие получили все.

А сейчас его тормошил друг Макс, которому тоже небезразлично его одиночество. Улыбнувшись другу, он раскрыл перед ним дверь.

— Привет! — Макс бросил шапку на вешалку и расстегнул куртку. — Ты даже не представляешь, сколько в соседнюю деревню понаехало народу! Копы, спасатели, техника... В нашем прокате с утра пораньше разобрали весь транспорт: и гужевой, и самоходный! Вместо того, чтобы ездить по склонам, все отправились смотреть на раскопки!

— Что, прямо сейчас, зимой?

— А чего до лета тянуть? — Удивился парень. — Трупы промороженые, не пахнут и не разваливаются. Доедут на экспертизу как миленькие!

— Циник ты, Макс.

— Прагматик. Им уже все равно, а работающим с доказательным материалом людям гораздо легче.

— Слушай, — голос Вальтера раздался уже из ванной, — а твои смотреть поехали?

— А то! Этот немец, который вчера Элеонору вез, так и остался у нас ночевать. Утром они вместе уехали. Влад! — Макс снял ботинки и, пройдя через гостиную, сунул нос в ванную. — Давай я к тебе переберусь. Отец твой уехал, а у меня там то пьяные всю ночь храпят, то Элеонора орет... А если не орет, — парень хихикнул, — то стонет. Ни хрена спать не дают!

— Конечно. — Вальтер вытер голову полотенцем и достал фен. — Хоть сейчас.

— Да-а? Тогда я за шмотками!

Макс почти вылетел в дверь, когда Вальтер добавил:

— Если откажешься от привычки заходить в ванную, когда я моюсь. А то мысли неприличные в голову лезут.

Макс покраснел и выскочил на крыльцо. А Вальтер, подсушивая неровные пряди, насмешливо улыбнулся.

Впрочем, парень вернулся очень быстро. В его руках была большая сумка.

— Мне в комнату или на диванчик? — Сумка увесисто бухнула об пол.

— Конечно, в комнату. — Вальтер уже успел натянуть штаны и носки.

Макс поднял сумку и сделал несколько шагов к комнате Вальтера.

— Не туда. Сюда! — Парень кивнул подбородком, вылезшим из ворота свитера на соседнюю дверь. — Вдруг ты тоже храпишь?

Макс рассмеялся и кинул баул на ковер.

— А зачем ты меня спрашивал про моих? Снова хотел туда поехать?

— Нет. Хотел, чтобы они попросили спасателей подняться к нам. Тут, на склоне, под снегом, пропавшие люди. Их тоже бы надо забрать и отдать тела близким.

— Я позвоню. — Макс достал телефон. — Ты знаешь, где их искать?

— Да, Макс. Звони и пошли завтракать. Пусть они потом перезвонят и скажут время, на которое договорятся со спасателями.

Пока Вальтер натягивал куртку и сапоги, Макс позвонил отцу.

— Все будет норм. Позвонят. Пошли поедим, что ли? И ты обещал кататься со мной!

— Угу. А ты не забывай про немецкий.

Солнце поднималось все выше, заливая ярким светом белые снега, превращая их в сверкающие сокровища. Отражаясь от далеких вершин, свет бликами падал в голубую тень, делая ее пятнистой. Зеленые сосны, стряхнув со своих макушек тяжесть недавнего снегопада, тянули в синее небо пушистые ветви, наслаждаясь теплом и порывами беспокойного ветра.

Деревня казалась вымершей. Все, кто не поехал в санаторий, ушли на склон горы кататься на лыжах, санях и скейтах. И Вальтер с Максом, взяв свои лыжи, отправились на прогулку, любуясь необыкновенно синим небом с панорамой далеких суровых гор.

* * *