— А что ему теперь транспарант на грудь повесить и в рупор прокричать? — с иронией уточнил я. — Он ведь не идиот, и ты это прекрасно знаешь. Он понимает, что между вами ничего нет и быть не может.
— Понимает? — зашипел на меня эльф, порывисто отвернувшись от окна. — Тогда зачем... зачем ты его провоцируешь?! Зачем позволяешь надеяться на что-то?
— Я позволяю? А тебе не кажется, что этот вопрос ты должен задать себе?
— Пока не появился ты, я ничего не делал! — запротестовал эльф, но по той неуверенности, что в какой-то момент отразилась на его лице, я понял, что он сам пусть не полностью, но хотя бы частично, осознает, что лукавит.
— Да? То-то, я смотрю, вы из дуэлей не вылезали до недавнего времени. И, как я понял, инициатором был именно ты.
— Да потому что... — начал эльф решительно и возмущенно, но осекся.
Отвел глаза. Разжал кулаки, которые сам не понял, когда успел сжать. Шагнул ко мне. Я грешным делом испугался: он ведь может меня прибить и не заметить. Но нет, медленно выдохнув, Барсик отошел к дивану. Сел, обхватил себя одной рукой, вторую устроил на подлокотнике. Заговорил.
— На прошлом празднике Середины Года я видел его... Как он целовался с другим темным.
Ух ты! Я чуть на кресле не подскочил. Так вот где, оказывается, собака зарыта.
— Барсик, не ревнуй, — произнес я, весело улыбаясь. — Ты ведь не думал, что раз он на тебя запал, то сразу же поставил крест на собственной личной жизни?
— Ревность тут абсолютно не при чем, — вдруг отрезал командор и я вздрогнул. А вот в эти свои слова он, однозначно, верил, причем всем сердцем. Если не ревность, то что тогда? И эльф, помедлив и все еще не глядя нам меня, пояснил, — Я просто считаю, что это унизительно, когда такой, как он... лучший противник, которого я когда-либо знал, преклоняет колени перед каким-то юнцом и целует ему руки! — последнее он выплюнул.
Я растерялся.
— Э? Руки? — слова вырвались сами собой.
— А что еще он мог бы в такой позе ему целовать?! — взвыл Барсик, а меня разобрало на истерическое хихиканье. Конечно, на коленях только руки и целуют, о да.
Нет, я, конечно, предполагал, что у светлых в большинстве своем до жути пуританское воспитание, но чтобы Барсик не имел ни малейшего понятия о таких вещах — это нонсенс. Хотя, может, он понятие-то как раз имеет, но только с женщинами, а вот на мужчин явно спроектировать не способен. Особенно на Мурку. Судя по всему, у эльфа просто в голове такое не укладывается. Вот, блин, и что мне теперь с ним делать? Объяснять, что такое можно делать, стоя на коленях перед партнером?
— То есть, чем они там дальше занимались, ты смотреть не стал.
— За кого ты меня принимаешь? — прорычал эльф, и я был вынужден поднять вверх руки, демонстрируя, что сдаюсь и извиняюсь.
Мы оба замолчали. Я думал, как же ему все объяснить. Что вообще сказать, а потом вдруг решил не париться. Просто уточнил, чтобы попытаться зародить в его душе чуть больше сомнения. За Мурку я болел всеми лапами. Почему? Ну, нравился мне его подход. Быка за рога и точка. Точнее, одного светлого за остроконечные эльфийские уши. Мужик. Такому не жалко посодействовать в завоевании сердца этого красногривого недотроги.
— Тебе хоть понравилось? Или мечом он машет отлично, а в поцелуях так плох, что ты до сих пор бесишься? — спросил я и, вместо очередной вспышки, не ожидал услышать тихий, надтреснутый голос:
— У нас тоже бывают однополые, как у вас тут говорится, связи. Просто у нас они не афишируются и не так повсеместны, как у темных.
— Да, я уже по своим деткам понял, что вы изрядные гомофобы.
— Нет, — эльф покачал головой. — В отличие от людей твоего мира, у нас нет предубеждений против таких отношений, то есть мы не клеймим позором, не пытаемся разлучить и остальное, но... В отличие от темных, которые по приказу своих Владычиц несмотря ни на что могут зачать потомство с даже неприятной им особью женского пола, мы не способны на такое предательство. И, если двое эльфов сошлись, то это всегда любовь, а не как у них... мимолетная прихоть. Развлечение, — последнее слово он выплюнул и снова замолчал.
Я сидел, переваривая услышанное. В принципе, я понял, что он имел в виду. Чтобы подобных прецедентов было как можно меньше, детям, в частности ребятам того возраста, как мои колокольчики, о подобном не говорят, причем, скорей всего, чуть ли не под страхом смерти. Сначала эльф должен нормально жениться и завести потомство, это уже потом, он может себе позволить такую роскошь, как пожить для себя. Но это уже в более преклонном возрасте. Живут они долго, поэтому это не так сильно калечит им жизнь, как в нашем случае. Я еще раз прокрутил в голове слова Барсика, и, кажется, до меня дошло.
— Барсик, ты что, всерьез решил, что ты у Мурки лишь мимо проходящая прихоть?
Он не ответил. Но я не планировал так просто отступать.
— То есть, ты сам своим прихотям всегда такие подарки даришь?
— Откуда я знаю, как у них там принято? — эльф вскинулся. — Ты сам сказал, что темные ухаживают иначе.
— Да, я же тебе уже сказал, что подарить тебе меч — было моей идеей!
— И что с того? Может, они друг другу тоже что-то дарят, не менее дорогое.
— Ты идиот!
— Как ты смеешь!
Он вскочил, я тоже выпрыгнул из кресла. Этот эльф начинал меня изрядно бесить. Нельзя же быть таким слепым! И неизвестно, чем бы это все могло закончиться. В том состоянии, до которого меня довело его упрямство, я бы и по лицу мог ему съездить, только еще неизвестно, чтобы потом от меня тут осталось. Я очень подозревал, что горка пепла — это еще не самый худший в моем случае вариант. Но тут из моей спальни донеслась многоголосая трель. Зазвонил мобильник.
Я быстро буркнул на ходу 'извини' и умчался отвечать на звонок, оставив эльфа в одиночестве. Звонил Пашка. Друг детства и до недавнего времени боевой товарищ по всевозможным гулянкам. Но, как я недавно говорил, он где-то года полтора назад женился на моей бывшей девушке и даже ребенка успел ей заделать.
— Андрюха, сегодня идем тусить! — огорошил меня друг вместо 'здрасти'.
— А Аленку с сыном ты куда сплавил?
— К маме.
— Слушай, я бы и рад...
— Ладно-ладно. Это я Вовку к маме сплавил, а Аленка с нами пойдет. Вот решили собрать всех наших. Ты как на это смотришь?
А вот это совсем другой разговор. Я ведь грешным делом подумал, что он решил налево под моим крылышком сходить. Нет, уж, на такое я бы никогда не подписался. Пусть сам со своей женкой разбирается. Но, раз тут другое...
— Смотрю положительно. Во сколько?
— В одиннадцать в 'Премьере', ферштейн?
— Ферштейн, — обрадовался я. Мне, действительно, давно пора было развеяться. А то со своей новой работой засиделся я, что ли. Нет, теперь-то мне, конечно, скучать было некогда. Но ведь и пустая холостяцкая постель — это не есть гуд.
— А кто еще будет? — спросил я и запнулся, в пол уха слушая, как Пашка принялся перечислять имена знакомых мне ребят, потому что в этот момент из прихожей раздался настойчивый стук в дверь. Кого там принесла нелегкая?
Я думал, ко мне из подъезда пришли, но нет, стучали в дверь, что соединяла мою квартиру и классную комнаты. С замиранием сердца и все еще слушая бодрый лепет Павлика у уха, я открыл и обнаружил за дверью Мурку. Первым порывом было икнуть с перепуга. Нет, темный выглядел обычно, никаких там горящих злобой глаз, просто я все еще помнил, в каком состоянии оставил в зале Барсика. И очень сомневался, что моя квартира останется в своем первозданном виде, если эти двое схлестнутся тут, на моей территории.
— Ладно, Паш, увидимся, — быстро проговорил я в трубку, и отключился.
— Это ты не мне, — утвердительно произнес Мурка, с вопросом глядя на мобильник, что я сжимал в руке.
— Да. Это я приятелю, — ответил я и по тому, как взгляд Мурки устремился куда-то мне за плечо, понял, что в коридор из зала выбрался Барсик.
Кажется, я попал, — это было моей первой мыслью, но с перепугу подсознание какие только фортели не выдает, поэтому я вдруг сказал:
— Пойдемте. Раз уж вы оба теперь тут, проведем еще один сеанс групповой терапии.
А вообще я понял одну вещь, психология очень полезная штука, вот вспомнил, как себя обычно психотерапевты всякие в американских фильмах ведут, и выкрутился.
Эльфы, что примечательно, оба промолчали, но в зал вместе со мной пошли. Устроились на диване, каждый со своего края. Я уже знакомо на кресле.
Молчание угнетало, причем, как я понял, и меня, и эльфов. Но рулить опять пришлось мне.
— Мурка, ты спросить что-то хотел?
Темный скосил глаза на светлого, и обронил.
— Я бы предпочел спрашивать с глазу на глаз, — и выжидательно посмотрел на Барсика.
Тот вскинулся.
— Я никуда не пойду! Говори при мне!
— Чтобы вы потом на пару мне полквартиры разворотили? — это уже я вмешался.
Эльфы промолчали. Я попробовал зайти с другого конца.
— Я понимаю, что вам трудно друг с другом говорить, но разве вы не видите, что я у вас лишь как посредник? Передаю одному то, что сказал другой и наоборот.
— От тебя я, по крайней мере, готов это слышать, — пробурчал в сторону Барсим.
— Я тоже предпочел бы услышать самое худшее от тебя. — Неожиданно поддержал его Мурка, — По крайней мере, это спасло бы мою гордость.
Светлый тут же попытался что-то сказать, даже повернулся к нему для этого, но закрыл рот, встретившись взглядом с темным, и снова отвернулся. Стало понятно, что отмазаться мне не удастся. Я вздохнул и попытался снова.
— Ладно. Раз такое дело, то стесняться в выражениях я не буду. И чувства ваши щадить не стану, не бабы, разберетесь, что к чему, — бросил я зло и продолжил. Мне врезать хотелось им обоим. Чтобы мозги прочистить, а то развели тут канитель! — Барсик рассказал мне, что случилось. Что ты мне на это можешь сказать? — обратился я к Мурке.
— О чем? — голос темного прозвучал холодно и отстраненно. В принципе, я ведь не знаю, как там у них все происходило, может быть, было что-то кроме поцелуя, о котором мне светлый рассказал, поэтому Мурка и уточняет. Если подумать, это он правильно делает. Он ведь не слышал версию Барсика.
— О поцелуе, — бросил в его сторону светлый командор.
— И что бы ты хотел, чтобы я сказал? — спросил темный, но, как ни странно, уже не у меня, а у красногривого.
У Барсима даже уши поникли, и я вдруг подумал, что он что-то от меня, определенно, скрыл. Проанализировав, я, кажется, понял.
— Мурка, — обратился я к темному, — а кто кого поцеловал?
Темный посмотрел мне в глаза, спокойно, сдержано, но я вдруг понял, что сейчас мне солгут. Потому что он перевел взгляд на светлого и в нем проступило нечто такое, не знаю, сродни тоске и сочувствию. И он сказал.
— Разумеется, я. Если бы не моя инициатива...
— Не надо, — голос светлого прозвучал тихо, но твердо. Медленно, очень медленно, он повернулся к темному и поднял глаза.
Я бы предпочел не присутствовать при этом обмене взглядами. Слишком интимным он выглядел. Слишком личным. Но он был. И я даже подспудно успел обрадоваться, что, вот оно, может быть, не зря я Мурку к развитию отношений подтолкнул. Ведь Барсик прав, всю кашу заварил в первую очередь я. Но расхлебывать-то теперь им.
— Я сожалею, если оскорбил твои чувства, — сказал темный, медленно роняя слова.
Светлый снова отвернулся. Ничего ему на это не ответил, но посмотрел на меня.
— Я бы хотел сделать ответный жест, что ты мне посоветуешь?
Я опешил, но быстро взял себя в руки.
— Мурка, выйди, пожалуйста. Барсик тебе сюрприз хочет сделать, — и улыбнулся. Я ведь не железный. Просто такого облегчения я давно не испытывал. А еще я был рад, за них обоих рад. Все-таки разобрались. Ну, ладно, может быть, не до конца разобрались, но лед-то тронулся.
Темный молча поднялся и вышел. Мы со светлым сидели молча и почти неподвижно. Нам обоим было хорошо слышно, как аккуратно в прихожей щелкнул замок закрывшейся за Муркой двери.
Я посмотрел на Барсика.
— Не передумал? — на всякий случай спросил я.
Эльф так на меня посмотрел, что я не стал развивать данную тему.
— Что ты хочешь? — спросил я лишь за тем, чтобы прояснить для себя, какого рода совет ему нужен.
Он побарабанил пальцами по мягкому подлокотнику дивана.
— Свидания, — вдруг огорошил меня светлый. Я и не думал, что он решится так открыто это заявить. Но Барсик, видимо, был под стать Мурке, если что-то решил, свинтить его с выбранного пути, было не просто. Даже комплексам, какие бы застарелые они не были. Помедлив, эльф уточнил. — Я хотел бы иметь возможность открыто поговорить. Сражаясь, это не получится. Поединок захватывает и не отпускает до самого конца и после него меньше всего хочется о чем-либо разговаривать.
Я плохо себе представлял эти их поединки, но вникать не стал.
— У вас лошади есть? Или еще какие-то скакуны, на которых вы можете совершать прогулки?
— Разумеется, у нас есть лошади, — как само собой разумеющееся, объявил мне эльф. — Предлагаешь подарить ему коня?
— Зачем дарить? У него что, своего нет?
— В том-то и дело, что есть. И коней своих темные предпочитает просто так не предавать. Они у них очень умные и предательств не прощают. Поэтому, если темный выбрал себе коня, то это уже навсегда, другого он не может завести. Только если с этим что-то случится.
— А ваши другие?
— Наши мягче и спокойнее относятся к соседям на конюшне, но это не значит, что они слабее темных, — с гордостью объявил эльф. Отлично. Похоже, он у нас не только холодным оружием увлекается, но еще и скачками.
— А наперегонки ты с ним пробовал?
Эльф вскинул на меня изумленный взгляд. Да-да, похоже, и это ему в голову не приходило. Я улыбнулся. Покровительственно, но без иронии.
— И что тебя теперь останавливает? — задал я провокационный вопрос и понял, что Барсик проникся.
— Я видел его коня, он шикарен, — глаза у светлого в этот момент горели неприкрытым восторгом. Как оказалось мало кому-то для счастья нужно, — И я вовсе не уверен... — начал он, но осекся.
— Что сможешь победить на этот раз? — невинно уточнил я.
Но светлый меня уже не слушал. Он резко поднялся. Одернул камзол и коротко кинул.
— Благодарю за дельный совет.
— Всегда пожалуйста. Обращайся еще, — объявил я, вставая.
Проводил эльфа до двери, пропустил вперед, как истинный джентльмен и радушный хозяин дома, но... остаться один в своей квартире и слегка отойти от пережитого в присутствии обоих командоров стресса, не смог. Почему? Да, потому что в классе меня уже встречали. Я сначала удивился тому, что Мурка ждал под самой дверью, но потом и я, и Барсик сообразили, что темный только сейчас подошел, чтобы снова постучать. Рука у него была как раз характерно поднята.
— К тебе тут пришли, — сказал мне Мурка и посторонился, не пересекаясь взглядом со светлым. То есть ничем не выдавая окружающим, что между ними есть что-то такое, о чем известно только им двоим, ну и мне, раз уж я теперь их, можно сказать, семейный психолог. От подобной ассоциации мне самому плохо стало, и я заглянул в класс.
