Подземка

Не ве­рит­ся, что ни­ко­гда не уви­жусь с ни­ми на­яву, раз­ве что на том све­те, где по­сте­пен­но со­би­ра­ет­ся за­ме­ча­тель­ная во всех от­но­ше­ни­ях ком­па­ния. Ста­но­вит­ся так гру­ст­но, что ино­гда не хо­чет­ся про­сы­пать­ся. Но про­бу­ж­де­ние не­из­беж­но, оно все­гда вы­ры­ва­ет ме­ня из ми­ра грез. Я от­кры­ваю гла­за, де­лаю су­до­рож­ный вздох и вновь ока­зы­ва­юсь в ре­аль­но­сти, к ко­то­рой при­вык и ко­то­рую не­на­ви­жу всей ду­шой. Мож­но при­вык­нуть ко все­му, но ни­кто не обя­зы­вал нас лю­бить дерь­мо, в ко­то­рое че­ло­ве­че­ст­во вля­па­лось по сво­ей во­ле.

Впро­чем, нель­зя ис­клю­чать ве­ро­ят­ность, что в чем-то тот хип­пи-фи­ло­соф прав. Кто-то или что-то жес­то­ко об­хо­дит­ся с на­ми, сво­дя, та­ким об­ра­зом, дав­ние сче­ты. Все это, од­на­ко, из об­лас­ти пред­по­ло­же­ний. Вряд ли су­ще­ст­ву­ет на све­те тот, кто мо­жет под­твер­дить или оп­ро­верг­нуть ги­по­те­зу Ан­д­рея. Не все ли рав­но? Лю­бой рас­клад ни на йо­ту не улуч­шит ус­ло­вия на­шей жиз­ни. Мы про­зя­ба­ем под зем­лей. Вы­ми­ра­ем или по­сте­пен­но му­ти­ру­ем в хо­мо мет­ро­по­ли­те­ну­са. Здесь, в тун­не­лях, мы най­дем свой ко­нец, ес­ли на­вер­ху не бу­дет бла­го­при­ят­ных пе­ре­мен. А ес­ли они и на­сту­пят, ин­туи­ция под­ска­зы­ва­ет, что ма­ло кто из нас до­жи­вет до это­го слав­но­го ми­га.

В снах я ви­жу про­шлое (оно по­че­му-то ри­су­ет­ся мне в свет­лых пас­тель­ных то­нах) и на­стоя­щее (тем­ное и страш­ное). И по­че­му-то не ви­жу бу­ду­ще­го. На­вер­ное, его про­сто нет. Оно не су­ще­ст­ву­ет.

Се­го­дня мне ни­че­го не при­ви­де­лось, про­сто мрак, чер­но­та, в ко­то­рую я про­ва­лил­ся как в без­дон­ный омут. Вы­ныр­нул от­ту­да уже по­све­жев­шим. Вот что зна­чит — дрых­нул без зад­них ног.

Раз­бу­ди­ли ме­ня без осо­бых це­ре­мо­ний. Сна­ча­ла лязг­нул за­мок, по­том во­шли двое, по всем при­зна­кам, тер­тые ка­ла­чи, мно­го по­ви­дав­шие и еще боль­ше умею­щие. Та­кие в ог­не не го­рят и в во­де не то­нут.

— Ге­на, — про­тя­нул ру­ку стри­жен­ный под ноль па­рень, об­ла­да­тель сло­ман­но­го бок­сер­ско­го но­са, же­ст­ко­го как на­ж­дак взгля­да и ши­ро­ких плеч.

Я ощу­тил, как его кисть прес­су­ет мои паль­цы. Си­луш­ка у Ге­ны бы­ла не ху­же, чем у бы­лин­но­го бо­га­ты­ря.

— Сла­ва, — по­здо­ро­вал­ся вто­рой гость. Он был чу­точ­ку по­жи­же на­пар­ни­ка, но впол­не мог сде­лать из ме­ня фарш, ес­ли б за­хо­тел. — Бу­дем зна­ко­мы.

Он то­же воз­на­ме­рил­ся сде­лать из мо­ей ла­до­ни блин, сда­вив ее мед­вежь­ей ла­пы.

— Са­ня, — на­звал­ся я. — Рад зна­ком­ст­ву.

Гос­ти при­се­ли, за­жав ме­ня с двух сто­рон. Они на­ви­са­ли на­до мной как две ска­лы. Я чув­ст­во­вал се­бя ут­лым су­де­ныш­ком, но­ро­вив­шим про­ско­чить ме­ж­ду Сцил­лой и Ха­риб­дой.

— Слышь, Са­ня, ты из­ви­ни, что так вы­шло. Ашот Амая­ко­вич му­жик в це­лом пра­виль­ный, по­ря­док на стан­ции блю­дет. До­ку­мен­тов при вас нет, кто вы и от­ку­да взя­лись на са­мом де­ле, не раз­бе­решь. Мо­жет, ка­зач­ки ка­кие за­слан­ные от со­се­дей. У них там свои за­ко­ны, зо­нов­ские, а у нас тут ти­па де­мо­кра­тия, — за­го­во­рил Ге­на. — Вот он и под­стра­хо­вал­ся.

— Да ни­че­го, му­жи­ки, я не в оби­де. Со­об­ра­жаю, что к че­му, — кив­нул я, не до кон­ца по­ни­мая, чем вы­зван ин­те­рес к мо­ей до­воль­но скром­ной пер­со­не.

Из­ви­нять­ся у нас обыч­но не при­ня­то, тем бо­лее, ко­гда речь за­хо­дит об офи­ци­аль­ных вла­стях, а май­ор, за­слав­ший нас в изо­ля­тор, как ни кру­ти — гла­ва ад­ми­ни­ст­ра­ции, то есть пер­вый че­ло­век на стан­ции. Во вся­ком слу­чае, так при­ня­то счи­тать. Ес­ли на­счет ме­ня и Ли­ло с Цен­траль­ной при­шли ка­кие-то цэ-у, ни­кто бы не стал сте­лить­ся пе­ред на­ми ков­ри­ком. Вып­ну­ли бы в тун­нель, по­ма­ха­ли на про­ща­нье руч­кой, и все де­ла. А тут с ут­ра по­рань­ше яви­лась це­лая де­ле­га­ция, и хоть име­на у пар­ней впол­не се­бе за­уряд­ные, чув­ст­вую я, что гос­ти у ме­ня не из по­след­них. Уж боль­но не­за­ви­си­мо дер­жат­ся, мо­гут и пра­ва по­ка­чать, и по мор­де съез­дить с оди­на­ко­вым усер­ди­ем. Из та­ких обыч­но и фор­ми­ру­ют по­ис­ко­вые ка­ра­ва­ны. Пред­по­ло­же­ние под­твер­ди­лось поч­ти сра­зу.

— Те­бе на­вер­ху бы­вать при­хо­ди­лось? — не стал хо­дить во­круг да око­ло Сла­ва.

— Скры­вать не ста­ну, при­хо­ди­лось, и не раз, — под­твер­дил я.

— То есть мы в те­бе не ошиб­лись, и ты из по­ис­ко­ви­ков.

— А что, это у ме­ня на лбу на­пи­са­но? — по­пы­тал­ся от­шу­тить­ся я, но Сла­ва при­нял ме­ня все­рь­ез.

Он кив­нул:

— На­пи­са­но. Сам по­ни­ма­ешь, ры­бак ры­ба­ка... У те­бя ча­си­ки-то ка­кие? — Сла­ва рас­смот­рел ци­фер­блат мое­го хро­но­мет­ра и по­ни­маю­ще хмык­нул: — То-то и оно. Пра­виль­ные у те­бя ча­си­ки, на­ши. А ты еще спра­ши­ва­ешь. У са­мо­го та­кие, — Он с гор­до­стью про­де­мон­ст­ри­ро­вал свои. — О том, что ты один из нас, мы уз­на­ли, ко­гда из ка­ра­ва­на вер­ну­лись. Сра­зу не на­вес­ти­ли, уж из­ви­ни — ра­ны за­ли­зы­ва­ли, за­то се­го­дня с ут­реч­ка и на­гря­ну­ли.

— И чем же я обя­зан ва­ше­му ви­зи­ту? — уди­вил­ся я. — Будь я хоть три­ж­ды по­ис­ко­ви­ком, кор­по­ра­тив­но­го брат­ст­ва у нас, на­сколь­ко мне из­вест­но, не су­ще­ст­ву­ет. Все мы са­ми по се­бе, в от­дель­ных кот­лах ва­рим­ся, од­ну лож­ку по кру­гу не пус­ка­ем. Дру­жим в пре­де­лах ка­ра­ва­на, бра­тать­ся на дру­гие стан­ции не хо­дим.

— Все вер­но, Са­ня, но у нас тут серь­ез­ная за­ва­руш­ка слу­чи­лась, — го­ре­ст­но вздох­нул Сла­ва.

На­брав воз­ду­ха по­боль­ше, он про­дол­жил:

— В об­щем, бы­ли мы вче­ра на­вер­ху, и по­щи­па­ли нас там из­ряд­но. Дав­нень­ко, я те­бе ска­жу, та­ко­го с на­ми не слу­ча­лось, а я в по­ис­ко­вых пар­ти­ях не пер­вый год. Чу­дом на ба­зу уш­ли.

— А что слу­чи­лось? — вя­ло по­ин­те­ре­со­вал­ся я.

Чу­жие про­бле­мы по­ка ме­ня не ка­са­лись, хва­та­ло и сво­их, при­чем с из­быт­ком.

Сла­ва хоть и по­нял, что ес­ли я не зе­ваю, то ско­рее из веж­ли­во­сти, тем не ме­нее, про­дол­жил рас­сказ:

— Пред­став­ля­ешь, уго­раз­ди­ло нас ак­ку­рат на гнез­до гар­пий нар­вать­ся. Те нас тут же сри­со­ва­ли, и на­ча­лось... Сам по­ни­ма­ешь, они та­кой трам­та­ра­рам под­ня­ли, что тва­ри со все­го го­ро­да, на­вер­ное, при­пер­лись. Атас был пол­ный. Еле-еле вы­рва­лись, но с жут­ки­ми по­те­ря­ми, поч­ти по­ло­ви­на ре­бят по­лег­ла. Те­перь у нас не­дош­тат та­кой, что чис­то кон­крет­ный ах­тунг. С но­во­бран­ца­ми все­гда бы­ло ту­го, ссыт на­род в на­ши ря­ды за­пи­сы­вать­ся. Так что по­яв­ле­ние на стан­ции опыт­но­го по­ис­ко­ви­ка это прям как вы­иг­рыш в ло­те­рее, ман­на не­бес­ная.

— Не­ве­ли­ко сча­стье, — ух­мыль­нул­ся я.

Сла­ва хлоп­нул ме­ня по пле­чу, да так, что ед­ва не уст­ро­ил мне за­кры­тый пе­ре­лом:

— Не ска­жи, Са­ня, не ска­жи. Во­вре­мя ты у нас поя­вил­ся, буд­то на­роч­но под­га­дал. Мы с ре­бя­та­ми за­му­чи­лись дыр­ки в рас­пи­са­нии ла­тать, а тут та­кой по­да­ро­чек. — Он хо­хот­нул. — Не знаю, ка­ким ле­шим те­бя сю­да за­не­сло, и знать не хо­чу. Я с де­ло­вым пред­ло­же­ни­ем об­ра­ща­юсь: иди в наш ка­ра­ван. Пай­ку по­ло­жим цар­скую, де­вок бу­дешь тра­хать са­мых луч­ших, на вре­мя ка­ран­ти­на ни­ка­ких те­бе ра­бот все две не­де­ли. Бу­дешь как сыр в мас­ле ка­тать­ся. Ну, как те­бе пред­ло­же­ние? — Он вы­ра­зи­тель­но по­смот­рел на ме­ня, буд­то за­ра­нее знал мой от­вет.

Я за­мял­ся:

— Ре­бя­та, пред­ло­же­ние, ко­неч­но, ва­ше за­ман­чи­вое, но не все так про­сто. Ме­ня ж, вро­де, по по­ру­че­нию на­пра­ви­ли. Я дол­жен на Цен­траль­ную де­вуш­ку, что со мной сей­час за­пер­та, дос­та­вить. Ина­че про­блем бу­дет столь­ко, что ма­ло не по­ка­жет­ся. А вот на об­рат­ном пу­ти, так и быть, по­ку­ме­каю. Ме­ня на Два­дцат­ке ни­че­го вро­де не дер­жит, да и не дер­жа­ло ни­ко­гда.

— По­до­ж­ди, так ты с Два­дцат­ки, что ли? — вдруг на­су­пил­ся Ге­на.

— Ну да, — кив­нул я. — А вам что, не го­во­ри­ли?

Ге­на от­ри­ца­тель­но мот­нул го­ло­вой:

— Ни сло­веч­ка. Зна­ешь, Са­ня, это в кор­не ме­ня­ет де­ло. У нас к пар­ням с Два­дцат­ки ста­рые сче­ты. Они нас не так дав­но в хо­ро­ший обо­рот взя­ли, ко­гда мы по ошиб­ке на их тер­ри­то­рию по­пас­тись прие­ха­ли. Пе­ре­стрел­ка бы­ла, как в ган­г­стер­ском бое­ви­ке. Я сам ед­ва пу­лю не сло­вил, спа­си­бо ко­ре­шу, — он взгля­нул на на­пар­ни­ка, — вы­та­щил из за­ва­руш­ки. Ясен пе­рец, та­кое не за­бы­ва­ет­ся ни­ко­гда и еще доль­ше. Я ва­шим глот­ки грызть го­тов хо­тя бы за то, что они Пет­ру­ху Мо­соль­це­ва то­гда за­ва­ли­ли. Мо­жет, ты, Са­ня, из тех пар­ней, что то­гда по нам из "ка­ла­шей" са­дил?

— Все воз­мож­но, Ге­на, — не стал от­пи­рать­ся я. — Рас­клад ря­до­вой: вы за­ни­ма­лись бра­конь­ер­ст­вом, мы вас оса­ди­ли. Нор­маль­ная штат­ная си­туа­ция.

— Штат­ная?! — вспых­нул со­бе­сед­ник. — Ва­ши па­лить на­ча­ли без вся­ко­го пре­ду­пре­ж­де­ния. Сра­зу огонь на по­ра­же­ние от­кры­ли. Ме­ня по­сле это­го та­кая злость взя­ла, ве­ришь: хо­тел к вам про­брать­ся и всю Два­дцат­ку гра­на­та­ми за­ки­дать.

— Ты псих, Ге­на? — ти­хо спро­сил я.

— Что?! — гла­за по­ис­ко­ви­ка на­ли­лись бе­шен­ст­вом. — Встань, пад­ла!

— Я те­бе не пад­ла, — спо­кой­но ска­зал я, но, на вся­кий слу­чай, под­нял­ся. — Вы­би­рай вы­ра­же­ния.

Мы вста­ли на­про­тив друг дру­га.

— По­вто­ри, что ты ска­зал, — по­тре­бо­вал он.

— Я ду­маю, что ты пе­ре­нерв­ни­чал. Ус­по­кой­ся, пе­ре­ве­ди дух, — по­про­сил я.

Свя­зы­вать­ся с че­ло­ве­ком, на­хо­дя­щем­ся в не­вме­няе­мом со­стоя­нии, опас­но. К то­му же его в лю­бой мо­мент мог при­сое­ди­нить­ся на­пар­ник. Не бы­ло ни­ка­ких со­мне­ний, чью сто­ро­ну зай­мет Вя­че­слав в раз­го­раю­щем­ся кон­флик­те. Вдво­ем они сде­ла­ют из ме­ня от­бив­ную, да­же не вспо­тев.