Счастье на снежных крыльях

— Прости, Йелли, — Амила опустила взгляд. — Я не подумала об этом.

— Эту проблему мы решили, — холодно подытожил эрат, нечитаемым взглядом проследив за мной, ловко разделывавшей ножом и вилкой вареное мясо.

Пусть разбираются между собой на здоровье, а я банально есть хочу, вернее, жрать как мамонт после ледникового периода.

— Тебе придется заняться ее обучением, мама. Кайя — иномирянка, все ее знания о Мире от старого шамана квошика.

— В первую очередь, нужно выучить леарский, — быстро вернула себе апломб Амила. — Ужасно, если на балу она будет говорить на языке низших: торгашей и ростовщиков.

Терпеть чужое высокомерие я больше не согласна, но сначала прожевала очередной кусочек, чем-то запила и похвасталась:

— Не обязательно на аяше, я знаю пять языков вашего мира и еще три своего. А вот сколько знаете вы? На троих хоть половину наберете?

Мне достался возмущенный взгляд Амилы, предупреждающий — Ниола и бесстрастный — Йелли. Последний неожиданно предложил:

— Отлично! Мама, если на балу хоть кто-то выскажется так же, как и ты, закроешь им рот словами Кайи.

Амила опешила, глубоко вздохнула, видимо, собиралась воспротивиться, но, заметив нежную улыбку супруга, неожиданно зловеще усмехнулась:

— Хорошо, сын. Ты опять прав.

Я чуть не поперхнулась от такого поворота, отчего свекровушка еще больше растянула кривую улыбку. Ясно, друзьями мы не будем, а вот мелко пакостить другу на словах — вероятно. А, не страшно, не очень-то и хотелось подлизываться. Подобные отношения у меня были минимум с пятью папиными женами, привыкла уже.

— Могу я узнать, чтобы при посторонних не сказать лишнего? — Все трое подняли на меня одинаковые глаза. — Почему при живом и здоровом отце сын управляет шаазатом?

Мои родственники сразу помрачнели. Понятно: наступила на общую больную мозоль. Как ни странно, Ниол ответил вполне доброжелательно:

— Мы — вторые в Леарате, но входить в Совет Девяти имеют право белые, в крайнем случае, не более чем с четвертью серых меток. Я это право утратил, когда мы с Амилой провели ритуал разделения и зачали сына. Йелли вернул себе право, когда вошел в полную силу после четвертого перехода.

— Когда это случилось? — осторожно спросила я, пытаясь хоть таким образом выяснить возраст супруга.

Уже узнала, что магически леары созревают к двадцати пяти годам. Судя по дернувшимся уголкам рта Йелли, он понял мою маленькую хитрость, поэтому, откинувшись на спинку стула, пояснил сам:

— Мне сто восемьдесят один год, единственная моя. Так что в Совет я вошел давно. Моему отцу шестьсот три года, маме — четыреста восемь. Они долго, очень долго ждали моего появления, но пришлось действовать своими силами, больше не уповая на милость высших.

— Да, а то за время ожидания наши враги почти уничтожили белый род Арэнков, — с горечью и печалью отозвался Ниол.

Только я хотела узнать имена и явки врагов, Амила меня опередила:

— Она прошла всего два перехода, на балу все почувствуют ее слабость. Надо как-то спровоцировать... помочь ей созреть...

'Помогают' сильные эмоции, жестокий стресс и родители тоже, я думаю, не просто так. Проглотив кусок, я предупреждающе глянула на свекровь и мужчин:

— Я сама кому хочешь могу помочь созреть. К примеру, вилкой в пах, как одному шустрому змейсу, обещавшему весь мир к моим ногам вместе со счастьем и богатством. Шаа Ювел не даст соврать.

Амила удивленно смотрела на меня, даже рот приоткрыла после упоминания о членовредительстве. Йелли даже бровью не повел — флегматично крутил в руке толстый бокал, рассматривая меня из-под густых белых бровей. Ниол тоже потрясенным не выглядел, скорее заинтригованным. И ведь как похожи отец и сын, словно братья погодки. Хотя разница в возрасте — сотни лет! Интересно: я тоже проживу долго и молодой?

— Второй переход она прошла сегодня, поэтому не торопи ее, — предостерег маму Йелли, чем немного успокоил меня, а потом вполне вежливо посоветовал: — Надо немного подождать, а пока научить самым важным вещам, которые приняты в Леарате.

В отличие от собеседников, я с удовольствием ела, а вот они в лучшем случае пили и вяло ковыряли вилками еду. Напрасно, все оказалось вкусным, а напиток напоминал ягодный компот. Надеюсь, не я им аппетит испортила, воспользовавшись ножом.

— Я приглашу твоего учителя, — предложила Амила. — Шаа Фэй, хоть и мужчина, но, мне кажется, гораздо быстрее разберется, что из детской программы можно пропустить, а на чем сосредоточить внимание.

— Согласен, мудрое решение, — поддержал жену Ниол.

— Ты идеальная, мама, — неожиданно с мягкой улыбкой сделал комплемент Йелли.

Амила порозовела от удовольствия и вновь переключилась на меня, окинув быстрым взглядом:

— Портнихи сошьют ей наряды дня за два, не раньше. Я правильно поняла, что кроме того дешевого, пресного наряда у нее ничего другого нет?

— Вообще-то, был, — сухо заметила я. — Хороший, дорогой спортивный костюм, уверена, у вас такого нет и еще пару столетий не будет. Но, к сожалению, он порвался, когда меня о камни било, пока я катилась с горы. Еще был кожаный наряд от квошиков; потом серый стеганый с шикарными тапками из валяной шерсти на невольничном рынке выдали для украшения. Пришлось его у змейсов оставить, не по сезону оказался.

— И долго тебя о камни било? — с показным сочувствием спросила Амила.

Я не обиделась, наоборот, смешно стало. Эта язвительная перепалка неожиданно дала ощущение семьи. В моей собственной за общим столом частенько так же 'душевно' было. Только бабуля приструнивала особенно ехидных, а остальные с энтузиазмом упражнялись в остроумии.

Поэтому я пожала плечами и перед тем как сунуть в рот очередную порцию еды согласилась:

— С трудом жива осталась. А последствия... прямо ужас, вон, в леару превратилась...

Ниол с Йелли загадочно улыбались. Амила раздраженно звякнула вилкой, опять высказавшись на мой счет:

— Несносная девчонка.

— Научите меня управлять магией, я к вам сразу подобрею, — заискивающе предложила я.

— Так ты и это не умеешь? — укорила свекровь.

— А вы на байке ездить умеете? — парировала я. — Свести финансовый отчет огромной корпорации? Провести платеж через интернет-банк? Нет? Ну тогда мы в одной лодке... только, боюсь, плавать на веслах вы тоже не умеете.

— Девочки, мы теперь один род, давайте жить дружно! — призвал нас Ниол, жестом останавливая разошедшуюся жену.

Она царственно встала, передернула плечами и обратилась ко мне:

— Завтра, как прозвучат девять глыб, будь готова к приему портних, на них уйдет много времени. После полудня будешь знакомиться с мастером Фэйем, необходимо составить учебный план. К вечеру я выделю для тебя время. Посмотрим, что там с твоей магией...

— А летать? Когда меня научат летать? — поспешила я с главной своей проблемой.

— Этим я займусь лично, — наконец определился Йелли. — Перед сном каждый вечер будешь тренироваться.

Ура, наконец-то мне все всё пообещали и собрались оставить в покое, а то после плотного ужина того и гляди усну лицом в тарелке. Но я все-таки напоследок еще спросила:

— Один единственный вопрос: как шаазы приветствуют друг друга?

Все замерли: прямая как скала Амила, вставший вслед за супругой Ниол, Йелли, приподнявший зад со стула. Амила отмерла первой, приставила ребром ладонь к виску:

— Другие закрывают лицо при встрече с нами, а между собой же мы прислоняем ребро ладони к лицу. Приветствуем, проявляя уважение, не более.

— Ясно, большое спасибо, — я вымучила улыбку. Тоже встала и спросила у Йелли: — Где моя комната? Спать хочу, сил нет.

Он коротко обвел рукой пространство, ответив:

— Наши покои здесь.

Родители направились к выходу, и я заметила, как ехидно ухмылялась свекровь, видимо думая, что сын меня поставит на место, непременно. Дождавшись, когда они уйдут, я решила обойти 'княжеские' покои. И сразу зашла в огромную, просторную спальню с необъятной кроватью. Встала возле нее, мечтая просто упасть и больше не двигаться, тяжело вздохнула и выпалила:

— Я не буду спать с тобой в кровати, на которой белье меняли вместе с женщинами. Да и в принципе пока не готова... сливать с тобой сокровенные жидкости. Мы знакомы всего полдня. Я могу лечь спать в другой комнате? Здесь же не одна кровать?

— Не переживай, белье здесь поменяли! — в хриплом голосе Арэнка, плавно приблизившегося ко мне вплотную, подобно огромному хищнику, отчетливо звучала ярость. — Кровать поменяем завтра, а сегодня тебе придется спать либо в ней, либо на полу. Покои у нас будут общими! Я никому не позволю усомниться, что мы не... прошли полноценного единения и тем более не позволю своей паре спать отдельно, оставляя меня голодным и без обмена.

— Я не готова к единению, — отчаянно простонала я. — Ну не могу я так, с первым встречным и по нужде и...

Йелли поднял руку, останавливая мою мольбу. Смотрел на меня ледяными глазами, вымораживая остатки моей решимости настоять на своем. Тоненькая жилка под левым глазом снова пульсировала, выдавая его крайнее напряжение. У меня остался только один довод:

— Я думаю, тебе не понравится бесчувственное бревно вместо женщины в брачной постели.

Несколько мгновений он продолжал морозить меня взглядом, прежде чем сделал шаг назад.

— Повторяю: из-за сияния любому очевидно, что мы полноценно не закрепили брак. Пока тела и магия не объединятся в единое целое, мы будем сиять...

— Но мы же смешали кровь, и я думала...

— Кровь лишь благодарность и плата за образование брачной связи, но ее нужно закрепить полноценно. Большинство пар не теряют время, а сразу же проводят слияние прямо у алтаря, тем самым благодаря ларов и объединяя энергии. Особенно избранные, чтобы никто не помешал браку. Истинная связь — это защита пары, это всегда усиление магии избранных и их детей. А значит более сильный род и его шаазат.

— Я слишком устала чтобы даже думать и не могу...не хочу и не готова и... — простонала от усталости и шума в голове.

— Хорошо. Я смогу скрывать нашу незавершенную связь два дня, не более. Тебе придется срочно привыкнуть ко мне. Мы прошли шардис и теперь зациклены друг на друге, а полноценного обмена энергией не происходит, в результате мы ослабеем, будем голодать энергетически, а источники силы закрыты. Ведь ты забрала мою верность! Поэтому вынужден предупредить, что совсем скоро ты лишишься даже иллюзии выбора. Мой резерв опустеет и, даже не желая причинить тебе боль и вред, я возьму тебя быстро и жестко...

Я рухнула на постель, потерянно глядя на Йелли, сказавшего слишком много. Такой красивый, но такой холодный, расчетливый и далекий. Отсрочка на пару дней — риск для гордого шааза, но он пошел на него ради меня. Надеюсь, что ради меня, а не каких-то своих интересов. Я скинула сандалии, блаженно вытянулась и закрыла глаза...

Глава 14

Дела домашние

Горячее, нежное прикосновение скользило по шее сверху вниз, посылая по моей коже мурашки, погружая в истому... Мягкие губы коснулись обнаженного плеча, а большая твердая ладонь спустилась до кисти, мои пальцы переплелись с чужими, сжались в единый кулак. Все мое тело горело, словно его окунули в источник чистой энергии наслаждения. Я инстинктивно прогнулась, отклоняя голову в сторону, чтобы этим волшебным, уже не мягким, а властным и твердым губам было проще целовать мою шею и...

Мозг словно прострелило воспоминание: боль и вина в глазах Игоря, когда он отталкивал меня и улетал к Машке. Дальше мое тело сработало рефлекторно: я саданула локтем назад и вверх, а сама откатилась в сторону, шипя от злости, страха и боли в локте.

Соблазнителем оказался Йелли — лежал навзничь и потирал кровоточившую губу, которая быстро покрылась изморосью; и все — никаких следов. И тем не менее, бледно-голубые, почти бесцветные глаза супруга взирали на меня зло и возмущенно, а вот мой взгляд сам по себе прикипел к его потрясающему телу, прикрытому лишь легкими белыми штанами. Высокий, мощный, невероятно фактурный мужчина, без перекаченных мускулов, которые бы утяжелили, добавили массы. Поджарое тело Йелли дышало силой и мощью, в нем не было ничего лишнего или неправильного, оно казалось идеальным! Источало флюиды чувственности и желания. На меня подействовало точно, даже дыхание перехватило. Впервые в жизни!

— Кайя, эту выходку я тебе прощаю, таким горячим взглядом меня мало кто одаривал.

Ленивый циничный тон Йелли подействовал на меня как холодный душ, нет, как ледяной. Мысленно обругав себя, я пришла в чувство, демонстративно закатила глаза и тоже пожелала ему 'доброго утра':

— Нельзя быть таким доверчивым и самоуверенным, это может привести к плачевным последствиям.

Тем более убедилась, что под простыней на мне платье. Я выспалась и чувствовала себя прекрасно, несмотря на бесстрастный взгляд мужчины, с которым проснулась в одной постели. Впрочем, взгляд этот не вязался с едва заметной ухмылкой на его чувственных губах.

— Знаешь, Кайя, со мной впервые спорит женщина, даже больше — играет. Это, оказывается, забавно и даже... возбуждает, — глухой голос Йелли с тягучими нотками, с определенным намеком почти осязаемо коснулся моей кожи, слегка царапнул, как вчера в храме-пещере.

— Игры до добра не доводят! — Я наставительно подняла палец, но нервно сглотнула, что не укрылось от него.

— Смотря с кем, какие, когда и где, — шире усмехнулся муж. — Хочу предупредить тебя, Кайя, что леары любят играть, правда в большинстве своем это опасное занятие. Настоящих мастеров мало, но мнят себя таковыми многие.

Я встала, поправила платье, волосы и уже хотела высказаться не менее иронично, но Йелли опередил меня:

— Кстати, ты храпишь во сне!

Мои щеки опалило жаром смущения и стыда. Я кашлянула, прочищая горло, и буркнула:

— Это небольшая особенность моего рода...

— Ясно. Значит, именно благодаря твоему роду, мои ночи никогда не будут тихими и спокойными, — сделал вывод Йелли, садясь на кровати.

Ну знаю я, что храплю тихонечко. Это действительно наследственная особенность строения носоглотки, которая передалась мне по отцовской линии. Даже записывала в юности свой сон, чтобы определить, насколько громко, и точно знаю, что это не 'классический' храп, а легкое посапывание. А меня тут прямо нарушителем спокойствия выставили.

— У каждого свои недостатки! Я же твое излишнее красноречие терплю и не жалуюсь, не нравится — не слушай, — разозлилась я и, круто развернувшись, пошла искать ванную.

Вслед донеслось насмешливое довольное хмыканье. Похоже, мужу доставляет удовольствие выводить меня из себя.

Я уже стояла обнаженной в роскошной бежево-терракотовой ванной, вытирая волосы полотенцем, как вдруг раздалась знакомая мелодичная трель, словно звонок. Затем передо мной, прямо посредине просторной комнаты появилась, кажется, голограмма. С огромного прямоугольника на меня смотрели несколько мужчин и женщин, вставших тесной группой и с образцово-показательными улыбками, как для селфи, — все серокрылые, в нарядных одеждах, молодые, а как на самом деле неизвестно. Впереди всех сияли довольством двое похожих друг на друга мужчин и яркая красотка.