Счастливый случай

Поднявшись на нужный мне этаж, я, прикрыв ладонью дверной глазок, стал трезвонить в дверь. Мои усилия не привели к нужному результату, а вот соседей разбудили. Из-за соседней двери раздался противный голос.

— Да что вы там все забыли сегодня? Уже второй раз за ночь ломитесь! Я же говорю, что нету там никого! Пусто в квартире!

Еще некоторое время слышалось недовольное брюзжание, а потом подал голос еще один сосед, коротко и отчетливо заявивший, что вызывает полицию. Естественно, что я сразу же ретировался.

Выйдя на улицу, я крепко задумался. Мне было совершенно непонятно, что же делать дальше. Но это — не самое страшное. Гораздо хуже было осознание того, что я опоздал и Марина, и без того только недавно реабилитированная в моих глазах, вполне могла уже быть мертва. От досады, я с силой ударил кулаком по водосточной трубе.

Ехать прямо сейчас, среди ночи, на поиски Алекса, идейка была ну, прямо скажем, так себе, а поэтому я, не приняв ни какого другого решения, просто так побрел по ночным дворам, наполненным своею, невидимой со стороны жизнью. То тут, то там мне попадались небольшие компании, и не всегда их составляла исключительно молодежь. Встретились мне и несколько влюбленных парочек, занятых исключительно собою и не обращающих совершенно никакого внимания на окружающий мир. Казалось, что духота ночи прямо таки провоцирует людей на прогулки в свете блеклой над многосветным городским небом луны и мерцающих от обилия мотыльков фонарей. Да и вечер пятницы отнюдь не являлся решительным аргументом для отказа от подобного времяпрепровождения.

Отвлеченный от тяжелых раздумий, нежданно-негаданно обнаружившейся прячущейся в темноте жизнью, я прошел несколько кварталов в поисках уединенной и удобной для сна лавочки. Ну а что вы мне еще прикажете делать? Я был измотан и нуждался в отдыхе, так что уж лучше на лавочке, чем потратить еще половину ночи на поиски более удобного, но неизвестно насколько безопасного, варианта ночлега.

Удовлетворившая все мои пожелания скамейка в скором времени отыскалась. Она стояла в густой тени раскидистого клена и была недоступна для посторонних глаз. Со вздохом расстелив на ней купленный только сегодня и достойно переживший все мои приключения пиджак, я, наконец, улегся. Легкий ветерок шелестел листьями клена у меня над головой и дарил такую ценную, в это выдавшееся неимоверно душным лето, прохладу. Удаленный и значительно приглушенный и листвой, и расстоянием шум неугомонных московских улиц убаюкивал меня лучше любой колыбельной.

В тот момент, когда раздались приближающиеся тихие и аккуратные шаги, я уже практически спал. Осознав данное нарушение моего уединения, я проснулся, но продолжал лежать неподвижно, старательно изображая ровное дыхание крепко спящего человека. Я не стал предпринимать ни каких действий, так как подошедший явно был один и совершенно точно не мог оказаться моим преследователем, а значит, вероятнее всего, оказался здесь в силу тех же причин — искал место для ночлега. И, вопреки моей скептической оценки его шансов на это, все-таки нашел. Видимо, тут же была еще одна незамеченная мною лавочка, которую мой нежданный гость и занял. Ну что ж: пускай спит. Лишь бы меня не трогал.

Убедившись в беспочвенности всяких дальнейших опасений, я позволил себе вновь расслабиться и совсем скоро окончательно уснул.

6

* * *

Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь просветы между листьями, скользили по моему телу в такте, совпадающем с дуновениями ветра. В этот ранний час совершенно не чувствовалось той духоты, которая прямо таки угнетала последние несколько дней. В ярко голубом небе легко скользили редкие белоснежные облака. Я широко зевнула и перевернулась на другой бок. При этом мне в глаза попали настенные часы, сразу же отбившие всю охоту спать дальше — была уже половина девятого.

На кухне слышалась приглушенная закрытой дверью суета. Я, продолжая зевать, поднялась с кровати и, быстро одевшись, направилась на шум. Олег, гладковыбритый и уже полностью одетый, готовил завтрак. На двоих. Опершись на косяк дверного проема, я невольно заулыбалась при виде такой картины. Он некоторое время не замечал моего присутствия, зато, когда заметил, закрывая дверцу холодильника, чуть было не выронил извлеченные из него яйца.

— Напугала! — выговорил он, переведя дыхание. — С добрым утром! Как спалось?

— Хорошо, но очень мало. — призналась я и в очередной раз зевнула.

— Иди, умывайся, а потом сразу за стол — через десять минут все будет готово.

Он уже не смотрел на меня, снова обратив все свое внимание на плиту. Я отправилась умываться. В ванной обнаружилась нераспечатанная зубная щетка, которой я, без малейшего колебания, воспользовалась — при той реакции, которую я вызвала у надоедливой соседки во время моего прошлого посещения, можно было не сомневаться, что эта щетка, как и пришедшаяся мне впору новая пара комнатных тапочек в прихожей, действительно появились здесь из-за меня и для меня. Эти обстоятельства не могли меня не растрогать, но одновременно с этим и заставляли задуматься. Поэтому, когда я, умывшись и почистив зубы, снова вошла на кухню, мои первые слова были следующими.

— Олег, возможно, я скажу тебе нечто обидное, но пожалуйста, постарайся понять...

— Подожди. — прервал он меня тоном, не терпящем возражений. — Сначала позавтракай. — и подмигнув мне, добавил. — А то может быть, разозлишь; мне придется тебя срочно выгнать, и, как следствие, останешься голодной. Так что сначала завтрак, а потом все остальное.

Я решила последовать этому мудрому совету и принялась за свою порцию.

— Я примерно понимаю, что ты хотела мне сказать. — немного погодя вернулся он к отсроченному им же разговору. — Моя помощь ни к чему тебя не обязывает. Поверь, я понимаю, что ты появляешься тут, у меня, только от безысходности и не претендую на что-то большее. Ну а то, что решилась сказать мне об этом лично, так сказать, чтобы я не лелеял несбыточных надежд, за это отдельное большое спасибо. Я и впредь буду к твоим услугам, без всяческих претензий на что-то большее.

Прозвучавшая речь вогнала меня в какой-то ступор. Что ни говори, а мысли мои ему удалось угадать совершенно точно. Ну а то что, правильно понимая мои мотивы, он, по прежнему, не отказывает мне в помощи, вообще, дорогого стоит.

— Спасибо тебе, Олег. За все спасибо.

— Да брось ты! За что ты меня благодаришь? За то, что дважды предоставил тебе ночлег? Так ведь это не проблема.

Ну что я могла еще сделать после таких слов? Я поднялась, подошла к нему вплотную и поцеловала его. В щечку. Как родного братика, а он, казалось, был рад даже такому проявлению моих чувств.

После этого, я, вопреки всему сказанному, начала чувствовать себя не в своей тарелке. Когда с завтраком было покончено, а посуда оказалась вымытой, я решительно стала собираться. Стойко отреагировав на попытки задержать меня решительностью в сочетании с виноватой улыбкой, мне все-таки удалось покинуть квартиру и ее дружелюбного хозяина до наступления десяти часов.

Поминая добрым словом мою безвременно почившую машину с ее таким необходимым сейчас кондиционером, я, уже знакомым маршрутом, поплелась в направлении ближайшей станции метро. А вот людей, по вине которых, я топала сейчас своими израненными ножками, мне хотелось вспомнить отнюдь не добрым словом. И когда я уже спускалась вниз по лестнице к вестибюлю, обливаясь при этом потом, то не удержалась и дала волю своим чувствам — высказала все, что накипело. Ну и пусть шепотом, но зато от души.

Немного поплутав по бесчисленным переходам, совершенно неподдающимся законам логики, мне, наконец, удалось выбраться на поверхность и оказаться перед входом Киевского вокзала. Еще немного, только теперь уже сознательно, поблудив внутри самого вокзала, и не обнаружив при этом никакого излишнего внимания к собственной персоне, я подошла к ряду автоматических камер хранения. Именно в одной из них Володя и оставлял сумку. Из этой указанной им ячейки, я и перепрятала ее, чтобы недалеко ходить, буквально в соседнюю. Тогда, в спешке, мне было некогда в нее даже заглянуть, сейчас же мне предстояло на виду у множества людей самым тщательным образом обыскать ее, и не привлечь при этом внимания.

С заметным усилием, повесив ее к себе на плечо, я отошла в другой конец зала ожидания и уселась на стоящую у стены лавочку. Именно эта лавочка мне приглянулась отсутствием возможности кому бы то ни было, включая камеры наблюдения, заглянуть мне из-за спины. Расположившись и убедившись еще раз в отсутствии любопытных глаз, я принялась не торопясь осматривать содержимое. Буквально сразу после начала осмотра, мои ладошки покрылись потом, но, собрав волю в кулак, мне удалось, не потеряв бдительность, продолжить поиски.

Кроме просто-таки неприличной суммы, обнаружился паспорт Вовы и какой-то выключенный телефон. Он-то и привлек мое внимание. Ценой сломанного ногтя, я вскрыла его и убедилась в правдивости своей догадки — карта памяти подходящего для ключа к шифру объема находилась на своем месте. Это был шанс. И если он окажется выигрышным (я мысленно скрестила пальцы), то задуманное мною мероприятие вполне могло оказаться успешным.

После нехитрых манипуляций, в результате которых изначальный вес сумки несколько поубавился, еще раз воспользовавшись уже другой камерой хранения, я вновь опускалась на эскалаторе. Первым делом мне предстояло либо подтвердить свою догадку и действовать дальше, либо все равно действовать дальше, но используя блеф. В моем понимании, для вызволения хорошего человека, хороши все средства.

С таким, отчасти тавтологичным мотивом, спустя некоторое время, я оказалась у входа в не посещавшийся мною всю последнюю неделю офис. Несмотря на опасения, более молодой и гораздо более сговорчивый, в пример прошлому, охранник пропустил меня к моему рабочему месту. А там меня ждал приятный сюрприз: даже представить себе не могу тех причин, по которым шеф не усадил на место бесследно пропавшей сотрудницы нового работника, но факт остается фактом, и место сохранилось за мной. Полоса удачи на этом не закончилась, и флешка действительно содержала шесть файлов, которые могли быть только ключами для расшифровки данных. Моя догадка оказалась верна.

Наградив себя скоротечным приступом искренней радости, я принялась за дело. После создания, сохранения и надежного укрытия копии информации (так, на всякий случай), я приступила к поиску нужного мне человека из ФСБ. Я давно поняла, что для того чтобы получать нужные ответы, следует, прежде всего, задавать нужные вопросы, причем еще и нужным людям. Спустя несколько минут, искомый человек был найден, и в моей телефонной трубке послышалось усталое и недовольное: "Ало".

— Дмитрий Викторович?

— Да.

В этом "Да" я отчетливо уловила желание бросить трубку, сразу после того, как он услышал незнакомый женский голос в своем личном телефоне (пусть то, каким образом я нашла его номер, останется моей маленькой тайной), а посему сразу же перешла к делу.

— Я могу ошибаться, но не Ваших ли ребят недавно расстреляли на Кутузовском?

И хотя ответом мне было молчание, но трубку он все-таки не бросил, а значит, я обратилась по адресу.

— Рядом со мной лежит сумка, полная денег. Внутри нее телефон, на карте памяти которого шесть файлов-ключей к какому-то шифру. Помимо сумки, у меня есть еще кое-какая информация, которая наверняка будет Вам интересна.. И еще: я готова с Вами встретиться. — последнюю фразу я выдала с этакой ехидной улыбочкой, которую мой собеседник просто не мог не почувствовать, даже сквозь телефон.

Последовавшее за этой моей речью молчание, не смотря на свою скоротечность, все-таки успело подействовать мне на нервы. Умеют же такие как он, простым своевременным молчанием выбить человека из колеи, чтобы потом было проще брать его голыми руками.

— Мы сможем увидеться только после шести часов вечера. Или может быть, Вы предпочтете не дождаться меня и решите встретиться с кем-то из моих подчиненных?

За несколько секунд, потребовавшихся мне, чтобы обдумать ответ, я бросила взгляд на часы. Они показывали три часа дня.

— Я и Вам-то толком не доверяю пока, поэтому дождусь вечера. Так где именно мы встречаемся?

Вот уж чего я не ожидала в ответ на свою дерзость, так это вспышки смеха. И держу пари, что рассмеялся он искренне.

— Ну хорошо, раз так! — сказал он, насмеявшись.

После того, как было назначено место, я положила трубку и глубоко вздохнула. Задерживаться здесь более, мне показалось опасным, так что я, улыбнувшись на прощание охраннику, выпорхнула из офиса. Выпорхнула прямо в объятия вязкой, словно сахарная вата, духоты, лучше всяких прогнозов погоды предвещавшей скорый дождь. В подтверждении моим ощущениям, один край неба уже плотно обосновали тяжелые и низкие, но пока еще не темные кучевые облака.

Я осмотрелась кругом. Не обнаружив ничего подозрительного, поправила ощутимо оттягивающую плечо сумку и, не торопясь, отправилась к автобусной остановке. И вот ведь что странно: несмотря на удачно развивающиеся события, где-то внутри меня зародилось и начало быстро расти чувство тревоги. Кроме сулившего неопределенность предстоящего разговора, появилось, пока еще едва различимое, но уже совершенно явное предчувствие приближения чего-то непоправимого.

Эти, появившиеся из ниоткуда душевные терзания, не смотря на значительные усилия по их уничтожению, порядком потрепали мне нервы за время пути к назначенному месту. Может быть поэтому, я большую часть пути проделала пешком, смирившись с духотой и действительно начавшей хмуриться погодой. Когда до места назначения мне оставался всего лишь квартал, внезапно налетел ветер, заставивший меня ускорить шаг. Но все же, как я не спешила, прежде чем я смогла спрятаться под крышей крылечка кафе, где была назначена встреча, все равно, первые тяжелые капли дождя успели намочить мои волосы и одежду.

Такой вот мокрой курицей, я и прошла в зал, вышедшему мне наперерез официанту назвала условленную фамилию, и он указал мне на дальний столик, за которым лицом к входу сидели двое (ну и черт с ним, что пришел не один). Естественно, я и не рассчитывала, что они должны быть в парадной форме, но все же ее отсутствие, меда даже несколько обескуражило. Зато, когда мне, по мере приближения, удалось рассмотреть их лица, то все возникшие опасения сразу же испарились — именно такие глаза, по моему мнению, и должны были быть у контрразведчиков. Одним словом, обознаться было невозможно, правда, кроме доверия собственным ощущениям, мне оказалась полезной и фотография из интернета, которую я изучила перед выходом из офиса. Подойдя вплотную к столику, я молча положила уже порядком надоевшую мне сумку прямо перед ними и осталась стоять, чтобы проследить за реакцией.

Дмитрий Викторович — тот, что был постарше, смерив меня долгим изучающим взглядом, перевел свое внимание на сумку. Открыв замок, скользнул безразличным взглядом по пачкам купюр, приметил телефон и, аккуратно захватив кончиками пальцев, выудил его от туда. Затем закрыл сумку и передал ее своему более молодому спутнику. Глядя на все эти манипуляции, я смутилась тому, что сама не додумалась озаботиться сохранностью отпечатков пальцев.