И еще на пароходе приехало три собаки, из Адлера. На Лампедузе много собак не нужно, вот их и расселили понемногу — на Родос, Шахтинск и Воронеж. В Мавролако своих хватает.
Отправился на 'Зевсе' обратно на Лампедузу. Но корвет не только моим персональным транспортом работает. Везет пресную воду, заправились в нашем ручье на Родосе. Там, у самого берега моря сделали запруду, получился маленький, но проточный пруд.
Закачиваем воду в танки двумя способами — первый, как и раньше — довольно большой насос с приводом от судовой паровой машины. Качает быстро, но запускать его мешкотно — сначала надо 'пролить' весь всасывающий трубопровод, добиться герметичности. А это сложно, несмотря на наличие обратного клапана на входе — трубопровод состоит из отдельных кусков стальных сварных труб. Трубы соединяются кожаными манжетами, и пока добьёшься того, чтобы воздух не подсасывало, и все было заполнено водой — насос качать не будет.
Поэтому сделали другой насос — с электрическим мотором. Небольшой плот, под водой такой же центробежный насос, но меньше. Над водой — электрический двигатель. Включаешь, и сразу подает воду, все неплотности проявляются брызгами воды. Можно подтягивать хомуты и манжеты на ходу.
Удобно, но воду качает гораздо медленнее, а для работы все также требует работающей паровой машины. У корвета танки тоже большие, более тридцати тонн. Приспособились так — после обратного клапана, на конце трубопровода, поставили тройник и включили электрический насос. Он накачал воду в трубу, указал все неплотности. Хомуты подтянули и запустили большой насос — все, электрический можно отключать. Тоже мешкотно, но удобнее, чем проливать трубу вёдрами.
Заправлялись на Родосе, хотя Сицилия гораздо ближе. Но в этот раз было не по пути — когда шли на Родос, я спешил на встречу с послом. Сейчас идем обратно — везем с собой катамаран-химзавод. Срочную работу он выполнил, теперь его перегоняем на базу. Заходить на Сицилию за водой тоже не с руки.
Кроме катамарана-химзавода у берегов Родоса еще стоят катамараны, жилые — морские дома. Но не доделанные. Пока была война с османами, мы у них шесть мавн утащили, из них три плавдома получается. Плотники начали было строить первый, стали обсуждать с Лампедузой. Но тут разгорелись бурные дебаты по поводу конструкции и планировки. Да еще радиотелеграф вносит ограничение на общение. Пришли к решению, что плавдома будем строить на Лампедузе, при общем обсуждении. Жители первых двух домов накопили много замечаний и предложений, уже нарисовали там несколько проектов. И доверять архитектуру своих будущих домов плотникам они не хотят.
Поэтому плотники только соединили мавны в катамараны балками, и один только первый плавдом частично построен — есть платформа и каркас надстройки. Погрузили катамараны остатки досок, и в таком виде будем перевозить с попутными кораблями на Лампедузу.
Мерно гудит машина, плещутся волны — корвет 'Зевс' рассекает форштевнем воду, тянет за собой катамаран. Черный дым поднимается из трубы и уходит в сторону. Дует умеренный ветер, на мачтах корвет подняты все паруса, и это дает заметную прибавку в скорости.
Календарное лето уже наступило, но тут, в Средиземном море, сезон хорошей погоды наступил уже давно. Ночные холода уже ушли, а сильная жара еще не началась. Но с Лампедузы уже жаловались — подул юго-западный ветер, и стало очень жарко. Это ветер принес горячий воздух из Сахары, там совсем рядом.
На Родосе оставили несколько радистов из группы обучения — для продолжения экспериментов с коротковолновой радиосвязью. Оставили им оба ламповых передатчика, медный провод и детали для построения антенн. Пока будут экспериментировать с тем что есть, но уже понятно, что этих двух частот: два и двадцать мегагерц — недостаточно для стабильной связи. На двадцати мегагерцах большая зона молчания — более тысячи километров, а для низкой частоты нужна большая мощность, наш ламповый передатчик дает менее десяти ватт. Пусть пока поэкспериментируют с направленными антеннами, я им нарисовал несколько конструкций.
Еще надо получше изучить работу частотного диапазона двадцать мегагерц. Связь между островами днем устанавливается довольно стабильно, но уровень сигнала постоянно меняется, и, иногда, падает почти до нуля. Поэтому, в сообщениях часть слов теряется, и приходится важные радиограммы повторять дважды — для верности.
В пути стали приходить сообщения. Война — такая вещь, ее нельзя прекратить в один момент. К чести султана, османы свои обязательства выполнили быстро. Но еще остались татары — Ширины, и они никаких обязательств по перемирию на себя не брали. Вместе с полутысячей османской конницы, еще во время войны, они совершили налет на молдавскую Тигину, захватили там полон. Полон не большой, но 'дорогой' — среди пленных много купцов и даже один барон. После был заключен мир, и группа осман пошла домой через Молдавию. Полон с собой они не брали, он считался татарской добычей. Стефан вынужден был пропустить эту конницу через свои земли.
К этому времени он уже перебросил много войск к Днестру, из-за угрозы татар. Но догнать их не смог, даже не смотря на полон. А может не решился уходить далеко за Днестр — земли там хоть и фактически пустые, но юридически это Великое княжество Литовское. Да еще османы стоят на Дунае, что уверенности не прибавляет.
Ширины пошли на север — по Литве. Как оказалось, часть купцов была из Львова. На сам Львов татары не пошли — силы не те, пошли по ближайшим деревням, обрастая уже полоном из литвин. За львовских купцов удалось получить выкуп, и после этого татары повернули к югу. Но что делать дальше? Полон надо продавать, а Дож в Крыму торговцев людьми не жалует. На Перекопе не проскочить — да и смысла нет в Крым идти. Генуэзцев там нет, а Таврия торговлю рабами запрещает как на море, так и на берегах.
Идти к османам сушей — так армия Стефана только этого и ждет. В Литве уже войско собирается — южные границы защищать. До ширинского берега моря они не дойдут, но в людных местах хозяйничать уже не дадут. А больше соседей у Ширинов и нету. Только далеко на востоке Большая Орда — там точно купят рабов. Но идти далеко, половина полона дорогой помрет. Еще надо идти через ногаев, что на службе у Дожа. Тех хоть и мало, но нападать они будут. Татары полоном отягощены, а ногаи всегда могут уйти под прикрытие крепости Порт-Перекоп. Вот и стоят Ширины с полоном на Южном Буге, не решили пока — куда идти.
Такие новости. Вот что у меня все опять через ... наоборот. Борюсь с рабством, а все больше людей в полон попадает. Из-за моих же действий, хоть и косвенно. Это ж сколько деревень татары разорили! Сколько в плен взяли, а сколько убили! Но только теперь они поняли, что легко продать рабов они не смогут — хоть какой-то толк от моей деятельности есть. Ну татары, ну что за люди! Сначала делают, а потом думают. Или это у них врожденный рефлекс — грабить и брать в плен?
Этого так оставлять нельзя. Надо людей освобождать и Ширинов наказать. Но это сухопутная операция! Так, стоп, без паники. Татар не так уж и много, а сухопутные войска у нас уже хоть какие-то, но есть. Стоят татары в низовьях Южного Буга — а там и ширина и глубина — корвет легко пройдет, или даже фрегат. Мастера сообщили — новая модель пулемета уже работает, вот и применим. Один пулемет, конечно, мало даже в таком, оперативно-тактическом масштабе. Но хоть испытаем в реальных условиях.
На случай обороны от атакующей конницы основной силой будут пулемет, стрелки с винтовками и легкие полевые пушки. Мы уже сделали четыре цельнометаллических облегченных полевых станка. К пушкам есть свинцовая картечь. Она хоть и мелкая, но за счет плотности свинца, на 400-500 метров поражает хорошо. Если попадет. А вот для того и мелкая, чтобы в один снаряд больше помещалось картечин, чтобы чаще во врага попадать. 65 мм для картечницы мало, но трёхдюймовки у нас очень тяжелые, и полевая только одна. У нас это главный корабельный калибр, по сути.
Одних пушек в обороне от такой толпы тоже недостаточно, нужны стрелки с винтовками. Сколько мы их сможем собрать для этой операции — точно знает только штаб. Но не менее сотни. Надо будет еще добавить стрелков с карабинами — последний рубеж обороны. У них дальность стрельбы сравнима с полетом стрелы, но они дают отличную плотность огня, подойти на удар сабли татарам не светит. Опасны будут только лучники.
Войска концентрировать надо будет в Порт-Перекопе, потом кораблями быстро перебросить ближе к татарам. Но это все планирование надо поручить штабу, это они сделают лучше меня. Сейчас же пошлю телеграмму, пока ночь. А то на борту только передатчик Поулсена.
Еще надо сказать мастерам, чтобы приделали пулемету водяное охлаждение, эскизы я им рисовал. И магазины еще нужны, двадцать или тридцать штук — как минимум. Вместимость магазина всего двадцать патронов, пробовали делать больше — плохо получается. Нужна длинная, фигурная пружина, строго определенной жесткости. Если пружина слишком жесткая — при полном магазине первый патрон подаётся криво. Если слишком мягкая — вся масса патронов внутри магазина начинает болтаться вверх-вниз и бывает неподача патрона. Винтовочные патроны много тяжелее пистолетных. Составную пружину ставить тоже нельзя, цепляется, работает еще хуже. Смогли сделать один магазин на 25 патронов, но его надежность заметно ниже магазина на двадцать.
Надо делать ленточное питание, но там совсем другой механизм, это я на потом оставил, пока даже не знаю как подступиться. Сейчас хотя бы с коробчатыми магазинами нормально заработал. Хотя как там у них этот пулемет стреляет, еще надо будет посмотреть.
В Шахтинск, второй раз в этом сезоне, приходил пароход с баржей. Приехало много греков, будут тут уголь добывать, дома и домну строить. На барже привезли доломитовые блоки, шамотный кирпич, доски, инструменты — и еще много всего нужного для такого строительства.
Привезли второй локомобиль, два воздушных насоса и большой аккумулятор. Это для подачи воздуха в домну, тут решили сделать другую схему. Основной вариант — локомобиль крутит 'улитку', воздух идет в трубы предварительного нагрева, далее в домну. Резервный вариант — на локомобиле работает генератор, вырабатывает пятьдесят вольт постоянного тока, от которого питается электродвигатель с другой 'улиткой'. И этот резерв еще раз резервируется аккумулятором, от которого воздушный насос может работать еще некоторое время.
Это потому что одна из основных опасностей для домны — неожиданное прекращение дутья. Домна гаснет, остывает. Застывают, твердеют чугун и шлак внутри домны, образуя большой монолит в нижней части. У металлургов это называется закозлить домну — после этого домну останавливают, ломают/разбирают в нижней части, извлекают 'козла'.
Причем закозлить можно и по другим причинам, например: если фракции руды или кокса будут слишком мелкие, то шихта ляжет в домну слишком плотно, не будет щелей между кусками для прохода воздуха. Но мы с этим столкнулись еще в Чернореченске, когда мучились с агломерацией керченской руды. Поэтому в накопительных бункерах стоят решетки в днищах, все, что мельче пятидесяти миллиметров, высыпается вниз.
Как приехала баржа с греками, так ни одной минуты отдыха не стало. Сначала из баржи все разгружали, а там одного кирпича и доломита тонны и тонны. Потом надо было загрузить углем 'Цереру' в обратный путь, а это двести тонн. Уголь хоть лежит в бункере у самого берега, но поработать тоже пришлось.
'Гефест' с баржей ушел, а работы меньше не стало. Все рабочие и мастера Шахтинска, это считая всех греков, разделились на две части. Одни строят домну, другие строят дома. Так как уголь в ближайшее время не понадобиться, транспорт только ушел. На домне фронт работ быстро сузился: все что нужно выкопали, блоки и кирпичи разложили где надо. Натаскали и намесили глины и всех остальных расходных материалов. А вот дальше уже столько подсобников не нужно, только локтями толкаться. Единственно, разделили каменщиков на две вахты, то есть смены. Людей много, июнь месяц. Будем работать в две смены — так люди меньше уставать будут, а работать будут быстрее и лучше.
Все остальные ушли на стройку домов. Пока людей много, решили пока одну неделю уголь не добывать, надо как можно больше жилых домов построить, уже после — строить стену.
Хорошо, что успели построить большую кухню до приезда рабочих. Теперь успевают приготовить для всех сразу. Едят пока все под навесом — тепло. Но большую столовую начнут строить сразу после жилья.
Тут еще такой случай недавно был. На краю Шахтинска, дальнем от реки, бьет ключ из земли. Вода чистая и холодная. От ключа проложили трубы на кухню — эту воду пьют и на ней готовят. Еще излишки остаются, они в баню идут. Тут как раз недалеко.
Но тут сообщили, что еще рабочие едут — много. Прикинули — воды на еду хватит, а на баню — нет. А было так удобно, а то из реки наверх таскать надо. А может тут еще есть ключи? Бывают такие, под землей. Если река или озеро рядом, то они сразу туда уходят — и не видно. Но как их искать.
Тут один мужик подходит. 'Я — говорит — лозоходец, место под колодец могу найти. Бывает, и ключи находил' Консул обрадовался, говорит: 'Найди здесь ключ', и место показывает. Мужик тот, так осторожно объясняет: 'Вода она или есть, или ее там нет. Если ее там нет, я ее туда не заставлю притечь' Консул подумал и вздохнул: 'Ищи тогда везде, можешь, что найдешь'
И пошел мужик с лозой. Сначала по Шахтинску, потом вокруг. За ним писарь с картой — места отмечать. Еще и колышки втыкают. Три места указал:
— Вот тут колодцы бить можно, вода точно будет. Но на ключ не похоже, вода не совсем рядом.
— Жалко. Но вот тут колодец надо будет выкопать. Это внутри новой части Шахтинска получается, и от нашего ключа тут далеко. Не помешает, а то мало ли что. Но ты еще по окрестностям походи. Колодцы — это дело хорошее.
Обошли они с писарем округу. И лозоходец говорит: 'Нашел я место одно, но на колодезное не похоже. Размазанное какое-то. Может и вправду — ключ. Только без пользы это — далеко, поболее двух вёрст будет' Консулу интересно стало: дал землекопов. Отрыли на сажень вглубь — так земля даже суше других мест.
— Что-то ты не то указал.
— Так и я говорю: не колодезное место.
— А какое?
— Не знаю. Но лоза чует.
— Давай еще копнем, зря, что ли, сажень откопали.
Прокопали еще половину сажени — камни пошли. А камни-то черные.
— Ты уголь нашел, которого у нас и у реки полно. Искатель!
— Эх! Мы то думали ...
Откололи куски заступом — твердые, аж звенят.
— Смотри, а в середке уголь блестит.
— Мокрый небось.
— Не, по-другому блестит. Сильнее того угля.
Набрали этого угля, отнесли домой. У коменданта собрались бригадиры, мастера — смотрят, щупают. Подожгли один кусок — горит.
— Да такой же уголь, что вы тут!
— Э-э не! Чуть тверже и блестит сильнее.
— Ну тверже — так в шахте знаешь какой твердый попадается! Гранит!
— Ну ты сказал — гранит! Еще скажи — чугун!
