История железного лорда

Она резко развернулась, ее глаза светились от радости, но стоило ей увидеть Ксена и сияние во взгляде лучницы немного пригасило.

— Я надеялась ты отстанешь, и егерь тебя сомнет,— разочарованно произнесла она.

Тяжело опускаясь на землю, Ксен пробурчал что-то невнятное в ответ.

— Не злись, я не серьезно,— улыбнулась она Ксену,— Я рада, что все живы. Здесь безопасно. Но вы должны сделать в точности то, что я сейчас скажу.

— Это мы уже слышали...— обреченно заворчал Ксен.

— Сюда егерь почему-то не суется,— не обращая внимания на телохранителя сказал лучница,— Если он решит, что для плеши мы не опасны, то покрутиться вокруг и уйдет. Нам нужно сесть там.

Кайна указала в сторону странного дерева. Две ветви расходившиеся в разные стороны у его верхушки походили на огромные руки, собирающиеся кого-то обнять.

Гайрон внимательно осмотрелся и понял, что они оказались посреди руин старого храма. Плотные ряды деревьев, покрытых рыжим мхом вокруг ни что иное как колонны, а ствол с ветвями похожими на руки на самом деле огромная статуя.

— Это еще кто?— отдышавшись спросил Ксен.

В противоположной от статуи части храма облокотившись на колонны сидели три скелета. Гайрон и Ксен осторожно подошли к тихим, едва приметным соседям. Их одежда давно превратилась в истлевшие лохмотья, а кости покрылись рыжим налетом.

Недалеко от скелетов валялся изогнутый меч. Как будто неведомая сила пыталась сделать из него стальную пружину, но бросив задуманное на пол пути оставила изуродованный клинок в покое. Редом лежало разломанное пополам древко копья с расплющенным наконечником, напоминавшем сейчас гвоздь с огромной шляпкой.

— Что с ними случилось?— не решаясь подходить близко к покойникам, спросил Гайрон.

— Думаю они встретили егеря,— ответила Кайна.— Попытались с ним сразиться и их оружие превратилось в бесполезный хлам. Здесь они нашли укрытие, но так как они напали на его, он счел их опасными и не выпустил. Все что им осталось это сидеть здесь, постепенно умирая от жажды.

— Надеюсь мы не разделим их судьбу,— сказал Ксен, подойдя поближе к останкам,— О! Что это?

Телохранитель увидел золотой перстень с красным рубином на пальце одного из скелетов.

— Там какие-то символы,— с интересом продолжил он, склонившись над одним из скелетов,— Похоже на одну из магических штучек. Уверен, это стоит больше, чем просто золотая цацка.

— Не трогай!— резко предостерегла его Кайна,— Если ты возьмешь это, егерь решит, что ты один из них и тогда тебе не уйти.

Ксен одернул руку и с сожалением вздохнул.

Все трое сели кругом у раскинувшей руки статуи.

— Отложите в сторону оружие,— потребовала Кайна, первой кладя лук на землю и снимая колчан.

Гайрон и Ксен без вопросов расстались с мечом и молотом.

— Если егерь поймет, что мы не представляем опасности для него и для леса, то пропустит нас дальше.

— И как он это поймет?— спросил Гайрон.

— Все просто,— улыбнулась Кайна,— Сидите спокойно и не впускайте в мысли ничего дурного. Отриньте ненависть к врагам и стремление к отмщению. Желание причинить кому-либо зло даст егерю знать, что вас нельзя пропускать. И еще одно... В вас не должно быть страха, вы не должны бояться этого места, егеря или еще чего либо, страх порождает стремление избавиться от того, что его вызывает, а это прямой путь к ненависти и насилию.

— Твои слова подобны речам жрецов Даота,— заметил Гайрон.

— В царстве, где я родилась, люди почитали этого бога,— сказала она,— Но я смогла понять наставления его пророков, только когда, мне довелось провести в этом месте семь дней. В полной тишине, с наполовину пустой флягой. В какой-то момент у меня было озарение и поняла, что нужно сделать. В этот раз я не собираюсь торчать тут так долго, так что делайте, как я сказала.

Несколько минут все молчали. Ксен с сомнением поглядывал на статую, под которой они сидели, Гайрон потянул рыжий капюшон и не услышав возражений со стороны Кайны полностью его снял. Двумя руками, усердно почесав вьющиеся волосы он облегченно вздохнул и вопросительно посмотрел на Кайну.

— Так что нам делать?— спросил наместник,— Просто сидеть и глазеть по сторонам.

— Молитесь своим богам,— ответила лучница.— И чем самоотверженней вы будите молится, чем искреннее будут ваши слова тем скорее мы сможем идти дальше.

Ксен стянул капюшон, поводил здоровенной ладонью по лысине, затем сложил руки в замок опустил голову и шепотом начал возносить молитву верховному богу имперского пантеона Катару, повелителю четырех стихий:

— Владыка неба — из высших помыслов твоих сотворена земля, силой твоей укрощен огонь и волею твоей распределена вода среди плодотворных полей, высоких гор и густых лесов...

Гайрон положил руки на колени, закрыл глаза и обратился в мыслях к Даоту. От чего-то молитва в этом месте давалась ему легко. Он почувствовал легкость во всем теле, все мысли кроме обращенных к Даоту осыпались как ненужная шелуха. Поддавшись приятному состоянию, он обещал Даоту не нарушать его заветов, просил оставить ему знаки, указывающие на верное направление жизненного пути. Время перестало существовать для наместника, он забыл где он находится. Забыл, что поблизости бродит ужасный егерь способный плющить наконечники копий и гнуть стальные мечи.

Гайрон открыл глаза и обнаружил, что он неподалеку от Черного Замка с высокими башнями. Того самого замка, который он видел в своих снах. Пепельнобородый человек с огненными глазами ожидал Гайрона возле ворот.

Ясное голубое небо и теплый ветер улучшил настроение наместника. Он улыбнулся и сделал шаг в сторону замка. Но вдруг над замком появилась тень, отбрасываемая огромной рукой с растопыренными пальцами. Гайрон запрокинул голову, но ничего не увидел кроме когтеобразных зубцов черных башен.

Тень от незримой руки оказалась чернее чем замок. Длинные фаланги протянулись над стенами. Гайрон замер. Невидимые пальцы сжались. По каменной кладке арки с воротами побежали трещины, накренились и жалобно затрещали башни.

Пепельнобородый повернулся лицом к замку поднял руки к небу и округу сотрясли три незнакомых Гайрону слова:

— Квенту элтара сол!

Солнце как будто взорвалось, засверкало так ярко, что Гайрон зажмурился, закрыв лицо руками. Лучи светила подобно иглам пронзили пальцы, пытающиеся растереть его в пыль. Хватка ослабла, и через мгновение незримая рука исчезла, перестав отбрасывать разрушительную тень.

Гайрон очнулся. Вокруг темнело. Напротив наместника, уронив голову на грудь, похрапывал Ксен. Кайна сидела ровно с закрытыми глазами.

— Кажется тихо,— прошептал наместник.

Лучница открыла глаза и повертела головой прислушиваясь.

— Да,— подтвердила она,— Егерь успокоился, но не ушел. Проверяет... Нужно выждать еще немного.

— Мы могли бы переночевать здесь,— предложил Гайрон.

— Нет,— покачала головой Кайна,— Как только егерь уйдет нам следует тут же покинуть его владения.

— Что он такое?— спросил наместник.

Кайна пожала плечами.

— При всем моем любопытстве, встретиться с ним лицом к лицу мне бы не хотелось...

В полной тишине, в отсутствие движения время для Гайрона остановилось. Сумерки как будто замерли, удерживая ночную темноту на невидимом пороге где-то далеко за пределами ржавой плеши.

— Почему не темнеет?— спросил он у Кайны.

— Здесь не бывает ночи,— ответила она,— Даже в полуночный час можно продолжать идти, различая землю под ногами.

Бездействие угнетало наместника, он попытался подняться, но Кайна остановила его жестом.

— Еще немного, господин,— утешила она,— Егерь уже готов уйти.

— Откуда ты это знаешь?— недоверчиво спросил Гайрон.

Лучница пожала плечами.

— Просто знаю...

Гайрон вздохнул. В сумерках руины и местность вокруг слились для него в единую темно рыжую массу. Наместник почувствовал себя неуютно.

— Послушай, Кайна...— заговорил Гайрон.

— Да...

— Почему твой отец не любит легионеров?

— Не любит...— грустно усмехнулась лучница,— Он их ненавидит. Ненавидит легионеров, ненавидит императора, его наместников и все что связано с империей.

Проснулся и открыл глаза Ксен.

— Что должно было случиться,— спросил телохранитель,— чтобы породить в нем такую ненависть?

Кайна ответила ни сразу. Ее глаза наполнились скорбью, она опустила голову скосив глаза вправо, как бы не желая встречаться взглядом со спутниками.

— Наша семья жила на востоке в Ферте, одном из царств союза кинсов— тихо начала она,— Мой отец владел землей недалеко от границы с Идом...

— Я помню, кинхская война,— перебил ее Гайрон,— кинхи из царства Книс столетиями угнетались их союзниками Фертом и Делосом...

Кайна одарила наместника презрительным взглядом и ее тело затряслось от смеха.

— Угнетались столетиями...— передразнила она наместника,— Это так написали имперские хронисты?

Реакция лучницы смутила Гайрона и он решил не отвечать на ее вопрос.

— Кинхи из Книса всегда были самыми злобными, жадными и завистливыми. Цари Книса всегда завидовали царям Ферта. Гаух последний правитель Книса попытался отнять первенство в союзе у Раиса царя Ферта. Военный поход Гауха провалился, потому что правитель Телеса встал на строну Ферта и в качестве наказания земледельцем Книса пришлось даром отдать ту часть урожая, которую они обычно продавали союзникам.

Тогда Гаух обратился к Идану Шестому с просьбой о помощи и, конечно, император тут же откликнулся, не в силах отказать угнетенному народу, чьи урожаи без страха перед богами, предками и ныне живущими отбирают более сильные соседи.

— Я слышал, что сейчас в Книсе нет царя,— вставил Ксен,— там правит наместник императора.

Кайна кивнула и продолжила:

— Войска Ферта и Делоса потерпели поражение от объединенного войска империи и Книса у города Салад, тогда Раис обратился к своему народу и люди поддержали его. Они собрали все ценное, что у них было сожгли свои поля, сады и все, что не смогли унести с собой. Их примеру последовали жители Делоса.

Злорадная улыбка заиграла на лице лучницы:

— И когда имперцы остались без контрибуции и увидели, что в Ферте и Талосе теперь нет ничего, что они могли бы присвоить или обложить налогом их взоры обратились к царству Кнес и теперь это всего лишь беднеющая провинция на востоке.

Кайна замолчала и опустила глаза. Некоторое время все молчали и когда Ксен снова не выдержал и захотел нарушить тишину, лучница заговорила, опередив его на одно мгновение.

— Но до того, как произошла битва при Саладе, восточные легионы Идана Шестого перешли границу без объявления войны. Мне тогда было всего восемь лет, но я навсегда запомнила то утро. Ясное небо, прохладный ветер. Мама испекла хлеб и накрывала стол, я кормила поросят, а отец точил косу во дворе у ворот...

Кайна замолчала. Она подняла глаза, взгляд ее был затуманен.

— В то утро пришили легионеры. Я не видела сколько их было, слышала только их громкие голоса, выкрикивавшие что-то на незнакомом тогда языке. Мама схватила меня и спрятала в кладовке за полками с глиняными горшками.

Кайна сжала зубы и опустила глаза. Неподалеку раздался треск. Егерь заволновался. Лучница сделала глубокий вдох, плавно выдохнула и закрыв глаза продолжила.

— Они избили отца, и распяли на воротах прибив его ладони к доскам... Затем изнасиловали и убили маму прямо у него на глазах... Они нашли и меня... Если бы не протрубили сбор, кто знает, чтобы они сделали дальше...

Наступившее молчание затянулось, но не Гайрон, не страдающий от окружающей тишины Ксен не решались его нарушить. Неожиданно Кайна поднялась на ноги.

— Егерь ушел,— сказала она, поднимая с земли свое оружие,— надо спешить. Середина ночи не самое лучшее время для продолжения пути.

Гайрон и Ксен поднялись не спеша, им потребовалось время, чтобы размять затекшие ноги.

— Капюшоны,— напомнила лучница.

Ночная темнота так и не сменила замершие в рыжей плеши сумерки. Трое в рыжих капюшонах быстро шагали по мягкому серому ковру. Еле слышно побрякивали ножны на поясе наместника, шуршала одежда, иногда даже было слышно как ударяются друг о друга стрелы в колчане Кайны, а когда путники пошли в горку к этому оркестру присоединилось тяжелое дыхание Ксена.

На возвышенности Ксен увидел две фигуры в тридцати шагах слева. В сумерках они казались серыми. По очертаниям напоминали сгорбленных людей. Телохранитель насторожился.

— Это еще кто?— спросил он.

Кайна ответила даже не посмотрев в сторону размытых силуэтов.

— Это наблюдатели.

— Кто?— переспросил Ксен.

— Наблюдатели,— повторила лучница,— Они там уже лет десять стоят.

— И что они там делают?— спросил Гайрон сделав несколько шагов в сторону наблюдателей.

Одна из горбатых фигур шевельнулась и наместник остановился.

— Наблюдают,— все так же просто отвечала Кайна.

— За чем наблюдают?— удивился Ксен.

Кайна пожала плечами.

— Пойди и посмотри своими очами,— предложила Кайна,— если так любопытно тебе.

Здоровяк закинул молот на плечо и сделал три шага в сторону серых силуэтов. Ему показалось что-то блеснуло там впереди. Телохранитель сделал еще несколько шагов. Оттуда ему стало видно, что две фигуры стоят над оврагом, из которого, исходит слабое свечение. Ксен подошел еще ближе. Одна из фигур развернулась и поманила его рукой. Он увидел земляного цвета лицо, грязные сбившиеся в комки волосы и темные пятна там, где должны были быть глаза. Как будто на веки обернувшегося наложили две круглых тени.

Телохранитель опустил молот на землю. Мощное оружие легло рядом с ржавым мечом и круглым полуистлевшим щитом легионера старого образца. Повинуясь жесту человека с земляным лицом, здоровяк пошел к краю оврага.

— Стой дуралей! — резкий крик Кайны заставил телохранителя вздрогнуть и остановиться.— Развернись дубина и смотри на меня!

Ксен развернулся на месте и поднял на лучницу затуманенный взгляд.

— Иди мой голос!— приказала она.

Здоровяк сделал шаг в сторону Кайны и попытался оглянуться.

— Кому сказала?!— зарычала на него Кайна,— Иди на голос! И молот свой прихвати.

Ксен пошарил рукой вокруг себя словно слепой ищущий потерянную трость. Нащупав рукоять молота, он поднял оружие и пошел к Кайне. Человек на краю оврага потерял к здоровяку всякий интерес, повернулся к свечению и замер.

Вернувшись к спутникам, телохранитель долго тер глаза прежде чем смог различать предметы. Реакция Ксена замедлилась, под глазами появились темные круги, но при этом он стал выполнять каждую команду лучницы, как сонный ребенок он шагал следом за ней, боясь потерять ее из виду.

Поход в замерших сумерках продолжился. Ощущение времени оставило Гайрона в этом странном месте. Он не смог бы точно сказать, шли они десять минут, час или два. Все вокруг начинало сливаться для него в одно огромное темно-рыжее пятно.

— Здесь,— раздался голос Кайны.

Ее спутники вздрогнули.

— Что здесь?— недоуменно оглядываясь, спросил Ксен.

Его как будто вырвали из глубокого сна. Ничего не понимая, он тер лысину, хмуро озираясь по сторонам. Лучница присела, запустила руки в серый ковер под ногами и за что-то ухватилась.