С метрополитеном была действительно интересная ситуация — он был одним из тех редких объектов, которые от войны почти не пострадали. В войну его использовали и как убежище, и как склады, и изредка — как обычный подземный ход, но активных боевых действий в нём не вели. На Левом берегу, конечно, ситуация была не столь радужной, так как линии там наземные и потому были разбиты напрочь. А вот подземные ветки Правого берега вполне можно было бы использовать, не имей мы таких проблем с электричеством.

— Ну и прекрасно, будем ждать этого светлого дня, — хмыкнул я. — А пока что уберите машину с проезда, чтобы мы мирно разошлись.

Вот же поганый у меня характер! Ну чего мне спокойно не живётся? Потянуло оружием побряцать и власть показать? На фига?

— Она тебе мешает?! — встрепенулся "тельник". — Скоро уедем, не беспокойся!

— Уедете. Прямо сейчас. Повторять не буду, — я настырно пялился в глаза "тельнику".

Я не блефовал. Вызвать ПМГ действительно не представляло никакой проблемы, тем более что эти хамоватые телохранители начали меня раздражать. Рука сама потянулась к левому плечу и вытащила из подсумка рацию. Гарнитуру я оставил в машине, к сожалению.

— Обожди, — жестом остановил меня Роман. — На пару слов.

Мы отошли на десяток метров от "Мерса", оставив "тельников" одних.

— Слушай, ну чего ты ерепенишься, а? — мягко, с намёком на дружелюбие, сказал "подрядчик", — Дался тебе этот проезд. Тут хоть одна машина проехала разве? Ни одной. Значит, никому мы не мешаем. У тебя к нам какие-то личные претензии, что ты решил крови попить?

— Лично к вам — никаких, — покачал головой я, пропустив мимо ушей его "тыканье", — А вот к вашему нанимателю претензий много, и не только у меня. Так что, парни, охранять вам его, видимо, недолго, потому что слишком уж много желающих припомнить дяде прошлое. Или расстреляют, или взорвут. Ну а может, найдётся группа егерей, проведут полевой суд и повесят дядю на фонарном столбе. И ничего вы не сделаете, потому что всё будет по закону.

Роман опустил голову и сделал вид, что внимательно изучает трещины на разбитом асфальте.

— Всё я понимаю, — вздохнул он. — Но что поделаешь, работа такая. Кто платит, тот и заказывает музыку. Ты же сам всё знаешь, егеря тоже в охране подрабатывают. Только вы можете сами выбирать клиентов, а мне начальство приказывает. Думаешь, очень приятно этого козла охранять? Я тоже знаю, кто он такой, и тоже с удовольствием на ноль бы его помножил, но не могу. Клиент.

Я внимательно слушал его. Или этот Рома настолько талантливый актёр, что хоть в кино без проб снимай, или говорит действительно искренне. Ладно, ситуацию и в самом деле надо разруливать, раз сам такую кашу заварил. А разруливать желательно бескровно и без обид, чтобы не сеять вражду между частными подрядчиками и егерями. Конечно, не будь я персонажем, наделённым такими полномочиями, то лежать бы мне сейчас вон в той песочнице у качелей с фингалом под глазом. Это в лучшем случае. Но я егерь, и от этого иногда приятно до зуда в паху.

— Давай так, — начал я, — машину вы убираете, а я тихо и спокойно ухожу домой. Ничего не произойдёт с вашим "випом", если пройдёт на тридцать метров больше, тем более что убивать его пока никто не собирается, двор у нас мирный и безопасный.

На лице Романа растеклось выражение тоски, печали и досады из-за моего упрямства.

— Ну упёртый ты до невозможности! — махнул он рукой. — Хорошо, убираем. На этом всё? Больше пожеланий не будет?

— Больше не будет, благодарю, — сказал я, закидывая автомат на плечо. — Только... Рома...

— Чего? — оглянулся "подрядчик", уже направившийся к "Мерседесу".

— Я тут на третьем этаже живу, — я ткнул рукой в сторону окон своей квартиры, — если приду домой, а машина всё ещё будет стоять — то у меня на кухне две "Мухи" лежит. Не шучу.

Кажется, это уже было лишним. И так ситуация накалена до невозможности, сейчас одной искры достаточно, чтобы произошёл взрыв. Охранники — тоже парни с характером, да и нервы у них не железные. Играю, как говорится, на грани фола.

— На кухне готовить надо, а не "Мухи" хранить, — послышался голос уходящего Романа, — Бывай, егерь!

— И тебе не хворать!

Я развернулся и пошёл в сторону своего подъезда. Интересно, а что забыл в нашем дворе бывший чиновник? Пробило на ностальгию? Зря. Ведь от его квартиры не осталось ничего, кроме стен. Может, какой-то тайник с фамильными бриллиантами в стене замуровал? Ай, ладно, не буду морочить себе голову этими глупостями.

Всё, я дома. Света в подъезде, ясное дело, нет, только окна на лестничной клетке и спасают. А вечером — так вообще без фонарика лучше не ходить. Открываю тяжёлую бронированную дверь, которую предусмотрительно поставил ещё до войны. Это вам не китайские так называемые "бронедвери", эту дверь делали на заказ: пятый класс защиты, полноценные стальные листы с тяжеленной коробкой, замком "Mul-t-lock" и трёхсторонним запиранием. Ручными инструментами взломать нереально, а чем-то вроде болгарки — придётся очень долго мучиться. Сколько денег тогда ухнул — страшно даже вспомнить, но ухнул их, как оказалось впоследствии, не зря.

Замок маслянисто клацнул, дверь распахнулась, и в нос ударил привычный запах дома. Раньше он был другим — пахло кухней, бытовой химией, обувным кремом и ещё чем-то, сложно поддающимся опознанию. Сейчас это запах солярки, пыли и оружейного масла. Запах запустения.

Тяжело приходить в дом, где тебя никто не ждёт. Почему-то никак к этому не могу привыкнуть, вот и использую квартиру больше как берлогу, в которую можно прийти, отлежаться, отоспаться, взять что-то нужное и поскорее удрать. Дом потерял своё первоначальное предназначение жилья.

Вышел на балкон, включил дизельный генератор, так как скоро стемнеет, а без света сидеть не хочется, темнота тоску нагоняет. Эта микро-электростанция в наши дни — такой же неизменный атрибут квартиры, как раньше — телевизор, холодильник или компьютер. Электричество в городе постепенно восстанавливали, но очень низкими темпами, когда до нас дойдёт очередь — неизвестно, к сожалению. Потому продолжим жечь солярку, которой у меня осталось, кстати, маловато, всего три канистры по двадцать литров. Сгоняю завтра в лабаз, если лень-матушка не призовёт в свои объятья на целый день.

Кинул взгляд во двор. Черный "Мерс" стоял уже за углом дома, ближе к "Нивам", а телохранители, перемешавшись с парнями из "Тайгеров", о чём-то оживлённо дискутировали. Обо мне, конечно, больше не о чем. А не обманул Роман, молодец. Хотя удовлетворить мою просьбу было больше в его интересах, ведь две "Мухи" у меня на кухне, в самом деле, имеются. Стал бы я стрелять? Не уверен, признаюсь себе честно. Парни-то ни в чем не виноваты, даже "тельники" — просто обычные охранники, выполняющие свою работу. За наглость, конечно, наказать бы стоило, но не таким способом, да и незнание нынешней ситуации их немного оправдывает. И какая муха меня укусила? Даже стыдно малость. Как солдат-первогодка, которого сержантом сделали, власть тянет показывать.

Сделал, как и мечтал, большую кружку зелёного чая с одной ложкой сахара. Вот ведь парадокс, а? Электричества нет, отопление сделали только прошлой осенью, а с газом — никаких ощутимых перебоев не было. Фантастика, да и только.

Телефон. Срочно нужен телефон. Холодная черная трубка, гудок, заученный до подсознания номер мобильного...

— Алло, — раздался голос жены после второго гудка.

— Привет, солнце, — радостно ответил я, — как вы там?

— Да мы нормально! — голос у жены был встревоженный, — Ты как? Я третий день телефон обрываю, не знаю, что уж и думать!

— Солнце, не волнуйся, — максимально спокойно ответил я, — на дежурстве был, сейчас народу не хватает, вот нас и гоняют.

Противно врать любимой женщине, но правду рассказывать не буду ни при каком раскладе. В данном случае — чем меньше знает, тем крепче спит, а то от рассказов о контузиях, взрывах и бандитах у неё истерика будет.

— Ну ты бы хоть предупредил, я же переживаю!

Ага, я это уже вижу: "Милая, мы тут с ребятами прогуляться идём, на островок. Если через три дня не позвоню — то я или лежу в госпитале, или похоронен под торжественный прощальный салют. В общем — не волнуйся, мы же воевать идём, а не по бабам".

— Не было возможности, котёнок, — честно ответил я, — из полка я звонить не люблю, ты же знаешь.

В ответ — вздох и молчание.

— Ладно, ну чего ты? — примиряющим тоном продолжил я, — Ты же знаешь, что со мной ничего случиться не может.

— Со всеми может, — опять вздох в трубке. — Постарайся меня всё же предупреждать по возможности. Что у тебя интересного за эти дни было?

Отличный вопрос. Как раз на пару к просьбе о "предупреждать". Да ничего интересного, милая. Попали в плен, освободились из плена, спасли двух заложниц, угнали у бандосов БМП, попутно завалив нескольких нехороших ребят. Ну а также присутствовали при замечательном пиротехническом шоу "Взлетающие теплоходы", за что были награждены контузией. А напоследок ввязались в нехорошие дела, связанные с наркотой и поссорились с крысёнышем-особистом. В общем, тоска смертная, аж зевать тянет.

Но вслух я сказал, конечно, совершенно другое:

— Да что может быть интересного на дежурстве? Стоишь себе, скучаешь, документы проверяешь...

— Ой, вот только не надо, — перебила меня жена, — а то я в новостях не смотрела, что в Киеве творится!

Кажется, егерь, люто ненавидящий журналистов, опять стал просыпаться во мне. Ей-Богу, словлю какого-то лживого корреспондентишку и на глазах у всего честного народа выпорю. Даже бить не буду, а просто проведу показательную экзекуцию розгами, с соблюдением всех исторических традиций. Только вот где розги взять? Надо будет Петровича озадачить, пусть найдёт и в машине возит, а то вдруг попадётся какой-то "правдолюбец" не вовремя...

— Ты стала верить всему, что говорят журналисты? С каких это пор? Брось, глупости они рассказывают. Сейчас в Киеве тихо и спокойно, намного лучше, чем раньше. Кстати, о спокойствии. Я вам деньги выслал, получи завтра.

— Хорошо, спасибо, — грустным голосом сказала жена, — а когда ты приедешь? Мы соскучились уже.

— Солнце, как только — так сразу. Пока вырваться не получается, период сложный. Но зато у меня четыре выходных подряд, так что созваниваться будем часто. Как там Ванька?

— Спит уже, набегался за день.

— Ладно, завтра тогда с ним поговорю. Всё, солнце, я отдыхать. Голова разболелась. Завтра утром позвоню.

— Хорошо. Люблю тебя.

— И я тебя.

Киев, 2020 год, 16 мая, суббота. Расположение 1-го егерского полка.

Есть в жизни вещи, которые не меняются никогда. Например, выходные. Их всегда страстно ждут всю неделю, а когда дожидаются — то проводят почему-то максимально бездарно и тупо. Вот, например, мирная жизнь. Люди радуются, что наступила пятница, чтобы вечером того же дня нахлебаться дешёвого пойла и все выходные проваляться в кровати, страдая от похмельного синдрома. Вопрос — зачем? Мне это неведомо. Вообще — чем дольше я живу, тем чаще повторяю фразу про то, что чего-то я в этой жизни не понимаю.

В последние годы, конечно, ситуация немного изменилась, всё стало проще, логичнее и понятнее. Война отодвинула в сторону всякую белиберду про толерантность, цивилизованность и права человека, напомнив всем, что в мире, по сути, есть только одно право — право сильного, а всё остальное — или фикция, или лицемерие. Сильный? Выживешь. Слабый? Погибнешь. Причём не обязательно быть физически сильным или хорошо вооружённым, сила бывает разная. Хитрый или умный — он тоже сильный, такие тоже выживут.

Но я решил вспомнить добрые старые времена и на целые сутки устроил себе "день тюленя" — ел, спал, а в перерывах между этими важными делами говорил по телефону с семьёй, читал книги и перебирал имеющийся дома арсенал. В конце концов, у меня ещё контузия толком не прошла, так что перед совестью оправдание найдено.

В пятницу у меня стало болеть всё тело, непривычное к такому времяпрепровождению, потому пришлось заняться более продуктивными делами. Я съездил в лабаз, затарился продуктами, а на обратном пути меня угораздило попасться на глаза Борисовичу, который ноющим голоском попросил помочь разминировать один из подходов к нашему двору — старый круглый газон. Мины там стояли уже очень давно, и, что самое забавное, ставил их сам дядя Саша, но вот схему установки товарищ прапорщик забыл, потому что "дело давнее, да и выпимши я тогда был". Сейчас необходимость в этом "инженерном заграждении" отпала, но саперная рота комендачей была в перманентно занятом состоянии, потому пришлось мне поучаствовать в работе на благо родного двора.

Радовало, что Борисович помнил приблизительное количество мин и их тип. Большинство — обычные противопехотки ПМН без элементов неизвлекаемости, и две выпрыгивающие ОЗМ-72. И если ПМН каких-либо серьёзных вопросов не вызывали, то "попрыгушки" мы уничтожили, просто сорвав растяжку из укрытия с помощью куска бельевой верёвки и крючка от старой вешалки.

С ПМН пришлось повозиться дольше. Мина вообще легендарная, известная по всему миру под романтическим названием "черная вдова". Распространённость её связана с тем, что СССР поставлял их "братским народам" в огромных количествах, причём порой — совершенно бесплатно, просто ради поддержки идей марксизма-ленинизма. Да и гарантийный срок у ПМН тоже походит к концу, надо же их куда-то девать? За последнюю войну каких только мин не побывало в моих руках — и итальянских, и болгарских, и югославских. Но большинство были всё же советскими и российскими. С тем фактом, что СССР был крупнейшим поставщиком "проклятия пехоты" в мире, остаётся только смириться.

ПМН — мина подлая, но относительно простая. Размером с банку тушёнки, коричневый бакелитовый корпус, сверху — черная резиновая крышка. Кстати, именно на одной из модификаций этой мины оставил ногу наш "оружейный барон" Чернов. Металлоискатель у меня хранился в полку, потому поиск производили по старинке — самодельным щупом, благо территория была небольшая. После этого аккуратно выкапывали, нежно доставали из земли, выкручивали заглушку и вынимали запал. Во время всего процесса дядя Саша выслушал от меня много приятного, в том числе — инструктаж на тему "Противопехотная мина ПМН и почему запрещено её обезвреживать". Кстати, это чистая правда. Тот метод, которым пользовались мы — это из области своего страха и риска, ни одно наставление такие действия не разрешает.

Деактивированные мины дядя Саша, будучи человеком хозяйственным и вообще прапорщиком до глубины спинного мозга, собрал в старый вещмешок и унес домой. Конечно, не надо быть Вангой, чтобы понять, насколько быстро эти ПМНки окажутся в лабазе. Да и ладно, лишь бы не у людей под ногами, а то я вообще не люблю, когда под ногами валяется всякая дрянь — битое стекло, собачий помёт, мины...

В субботу, предварительно предупредив семью, что уезжаю на дежурство, которое закончится неизвестно когда, я вернулся в полк. В расположении находились одуревший от избытка сна Кирюха и подвыпивший Петрович. Странно, но наши соседи — вторая группа — всё ещё пропадали на мародёрке. Надо у Бати выяснить будет, всё ли в порядке с ними, а то больше недели уже прошло.