Хроники Эринии. Дракон стремится к морю.

— Не то слово. Пил, не просыхая. Кое-кому очень повезло, что они очень вовремя подружились с высшими церковными иерархами. Джесс прислушивается к своим пастырям.

— Вот видите, — сказал ландграф Инфернберга, — так что, боюсь, Майкл, услышав фразу "Только паладин смерти победит паладина смерти" и, увидев Берти в маске с капюшоном, совершенно позабудет, что она — всего лишь легкомысленная девушка, и относиться к её выдумкам надо снисходительно. Чего доброго, затеет очередную безобразную ссору, а может и полезет драться, срывая с Берти одежду боевого некроманта. А вы же знаете, как ведёт себя Альбертина, когда до неё вдруг доходит, что у неё что-то хотят отобрать. В ход пойдут и ногти и зубы. Затем будут слёзы, крики, жалобы, особенно если Майкл ей что-то порвёт или поломает, в гневе он тоже страшен, а если учесть, что они оба — любимцы Покровителя..., — подмигнул Даймон.

— Будет слишком весело, — подытожил ле Гранд.

— Кстати, — глаза фон Инфернберга зажглись весёлым огнём, — нам ведь тоже может достаться от Редворта. За некромантов в постановке. Подобьёт Мишеля написать о нас фельетон, да и сам разразится обличительной статьёй на всю передовицу "Правды Хёлльмунда". Не боитесь?

— Я? — засмеялся Лионель, — нашли, чем пугать.

— Между прочим, раз уж речь зашла о Майкле, — продолжил четвёртый принц Тьмы, — думаю самое время обсудить его феномен.

— По-моему, — заметил ле Гранд, — его феномен заключается в том, что все наши разговоры с фатальной неизбежностью сводятся к нему драгоценному. О, посмотрите, куда нас занесло, — весело добавил он...

Противостояние некромантов переходит на новый уровень.

— Знаете, - после недолгой паузы задумчиво произнёс Уильям, - один мой знакомый полковник как-то сказал: "Ты можешь быть моим убийцей, не судьёй". Почему я вспомнил о нём? Он брился налысо. Проклятие, — с каким-то весёлым отчаянием продолжил Скиталец, — я не в праве отказать прекрасной леди. Я ведь джентльмен. Пусть будет по-вашему. Огненный страж! — торжественно воскликнул пришелец, широко раскинув руки.

И сразу же после этих слов алое пламя яростно ударило прямо из бетонного пола, опалив высокие своды мрачного зала. Его языки, словно гигантские змеи, переплелись в страстных объятиях, чтобы спустя несколько мгновений слиться в единый огненный вихрь. Некоторое время этот вихрь, бешено вращаясь, отчаянно бил в каменный потолок, а затем, словно поняв бесполезность своих попыток, начал стремительно оседать. И это не сулило мне ничего хорошего. Потому что я прекрасно видела, как из бушующего пламени возникает мощная, грубая фигура существа, которого никто не назвал бы человеком. Оно и не было им. Оно лишь обладало его злобой и жестокостью.

Магия призыва — ещё одна из дисциплин боевой некромантии. Ещё одна причина, по которой она объявлена вне закона. Нет, в самом умении оживлять и подчинять себе мёртвую материю нет ничего страшного. Неприхотливый, выносливый и, главное, не рассуждающий воин, всегда был мечтой любой армии мира. В не столь далёкие времена военачальники охотно вели в бой отряды земляных, водных и огненных стражей, целые армии мёртвых убийц, которые владели, как и обычным оружием, так и приёмами боевой магии. Последних ценили особенно высоко. Вероятно, так продолжалось бы вечно, но однажды. Однажды, некроманты научились дарить своим лучшим творениям не просто грубое подобие человеческого разума. Они наделили их настоящим сознанием. Они дали им то, что мы называем душой. И тогда люди поняли, что это — путь в пропасть.

Некоторые из властителей смерти пошли ещё дальше. Они сумели записать на мёртвые носители свою собственную личность. И человеческое тело было им уже не нужно. Они заменили его на более прочное. Мой учитель сражался с ними. Он побеждал их неоднократно, но всякий раз они возвращались. Владыки смерти обрели почти истинное бессмертие. И на людей новоиспечённые боги смотрели не слишком уважительно. К счастью, мой учитель, как и его наставник, оказались людьми настойчивыми и терпеливыми. И себя, как, впрочем, и все мы, считали венцом творения Покровителя. Люди отвергли лжебогов. Мы не терпим конкуренции. Впрочем, я увлеклась.

Ведь мне противостоит далеко не бог. У него даже души, или, если вам угодно, сознания, нет. Так, зачатки разума, набор операций по быстрейшему уничтожению любого врага. Передо мной — обыкновенная машина для убийств. Не спорю, очень мощная, очень опасная машина. Но где наша не пропадала.

Вот на страже я и отработаю контактные заклинания боевой некромантии. "Прикосновение смерти", заберёт жизнь у того, кто получил её запретным путём. Ну что, начнём?

Раз! В моей руке возникает созданное мной и только для меня смертоносное оружие — прямой широкий меч с крестообразной гардой, чей клинок, украшенный магическими письменами, источает золотистое сияние. Два! Я преподношу порождению смерти мой главный сюрприз. Я делаю выпад, и клинок моего оружия превращается в длинную цепь, которая устремляется к врагу. Есть, его наконечник глубоко вонзается в тело стража. Бушующий огонь ему не страшен. Три! Резким рывком я подтягиваю к себе огненную тварь. Она создана из стихии, а не из материи, а потому её масса ничтожна мала. Четыре! Да, предварительно я накидываю на себя защитную ауру, чтобы пламя — сама плоть огненного монстра, не причинила мне вреда. Четыре — я дважды бью врага моим оружием, которое вновь превращается в меч. Ошеломлённое чудовище отступает на несколько шагов назад. Мне это только на руку. Пять! Вновь клинок становится цепью, но на этот раз по ней пробегает сильнейший разряд молнии. Точный бросок, и монстр, оглушённый магией воздуха, валится на землю. Вперёд, в решающую атаку. Огненный страж ещё успевает подняться, но на большее его не хватает. Моя цепь обвивается вокруг его шеи, и я провожу мой коронный бросок. Он же ведь ничего не весит. Чудовище, описав дугу в воздухе, неуклюже хлопается на бетонный пол и разлетается сполохами огня. Всё кончено. Я торжественно вскидываю моё оружие:

— Мой меч — моё сокровище! Пой же!

— Бьюсь об заклад, этот трюк вы проделывали не один раз, — с лёгкой улыбкой поаплодировал моей убедительной победе Скиталец.

— Было на ком, — подтвердила я правдивость его слов.

— Раздор междоусобиц, несёт он лишь одну беду и горе, — сокрушённо произнёс Уильям, — куда катится этот мир. Но не будем о грустном, — весело добавил он.

— Знаете, в детстве я очень любил читать некий журнал. Назывался он — "Сделай сам". Значит, всё-таки "Дух смерти". Только не один, — злорадно усмехнулся пришелец.

Два дымчатых шара вырвались из его ладоней и устремились прямо ко мне. "Самонаводящиеся" — пронеслось у меня в голове. А вот как возникла в ней следующая мысль, я не объясню даже сейчас. Породил ли её мой мозг, или это кто-то извне вогнал в него эту безумную идею, впрочем, какая теперь разница? Важно лишь само действие. Не рассуждая, я отчаянным прыжком перелетела через плиту Гадеса, которая как раз находилась за мной, и выставила защиту. Сейчас или никогда! Вот он — момент истины.

Смертоносные заклинания Скитальца так и не долетели до моей "Непроницаемой сферы". Гораздо более прочная, хоть и невидимая стена приняла их на себя, заставив взорваться голубоватыми вспышками. Что же ты нашёл во мне, Бак?

— Так здесь не только я неравнодушен к прекрасному полу? — засмеялся Уильям, — послушайте, чем вы тут занимались без меня?

-Проводили сеанс телепатии с последующим разоблачением, — медленно ответила я, — и сейчас, я проверю, верно, ли мы поняли друг друга.

И я сделала то, что, наверное, должна была совершить с самого начала. Резанув себя по ладони острым, как бритва лезвием меча, я приложила окровавленную руку к гладкой поверхности плиты и отчётливо произнесла:

— Чёрная Призма, дай мне силу!

"Догадываюсь, что ты ожидаешь от меня гораздо большего, но сейчас не место и не время. Вспороть себе живот я смогу лишь в том случае, если выйду из этой схватки победительницей. Ты ведь не откажешься от своей мечты из-за какого-то убийцы, верно?"

Плита не замедлила с ответом. Я снова окунулась в тёплую летнюю реку, и её воды накрыли меня с головой. Я опускалась вниз, преодолевая силу течения, кровь из раны оставляла за мной тёмно-красный след, и вода с удовольствием забавлялась этим долгожданным, а потому, особо ценным подарком. Искренне веселясь, она ослабила сопротивление, и моя ладонь, да-да та самая ладонь — с широким и глубоким порезом, наконец-то коснулась чистого песчаного дна. И моему взору открылась удивительная картина. Я увидела четырёх мужчин, трое из которых были одеты в почти одинаковые по покрою серо-стальные френчи, пошитые явно из очень добротной и дорогой материи, а четвёртый — в какой-то мятый, безвкусно расшитый золотыми нитями чёрный, тоже, пожалуй, френч, только уж слишком дешёвый. Видела я незнакомцев очень отчётливо. Я прекрасно различала и волчью усмешку на губах облачённого в чёрный мундир, и колючий, пронизывающий взгляд стоявшего рядом с ним могучего мужчины, и безупречный пробор, и тускло поблескивающий монокль третьего из незнакомцев, а также странное выражение в глазах последнего из них, самого красивого, которое почему-то рождало в голове образ бескрайней степи и ветра, беззаботно несущегося по её просторам. Мужчины о чём-то ожесточённо спорили, и этот спор, судя по всему, перерастал в грандиозный скандал. Во всяком случае, мне показалось, что именно к этому стремятся все его участники. "Неужели это Создатели?" — пронеслось у меня в голове. В ту же секунду, мужчины неожиданно замолчали и, все как один, повернулись в мою сторону. Неужели они услышали мою мысль? Самый красивый из властителей Хёлльмунда (после реакции мужчин, я уже ничуть не сомневалась, кто стоит передо мной) недовольно поджал губы, обладатель безупречного пробора и монокля важно поднял левую бровь, могучий мужчина грозно нахмурился и устремил прямо на меня свой угрюмый, проницательный взор. Волчья усмешка последнего из владык Тьмы сменилась подозрительно-приветливой улыбкой, какой в сказках и улыбался серый хищник, обманывая несчастную жертву. Не знаю, сколь долго они изучали бы меня, но тут рядом со мной вспыхнули и, сразу же, погасли две голубоватые вспышки, и мужчинам это, видимо, не понравилось. Обладатель колючего взора утвердительно кивнул, два других властителя, пожав плечами, отступили на шаг назад, мужчина в чёрном френче ещё раз улыбнулся мне и сделал какой-то пасс рукой. Тут же неведомая сила подхватила меня и понесла наверх. Через мгновение я с шумом вынырнула на поверхность. А ещё через миг я уже стояла возле плиты, в лаборатории секретного комплекса, ощущая, как внутри меня плещется невиданная мощь. Что же, одно я знаю точно — легенды не лгут.

— А вы здорово изменились, — присвистнул Скиталец.

Я окинула себя стремительным взором. Уильям говорил сущую правду, в моём облачении произошли поразительные перемены. Исчезли белая блуза и тёмно-вишнёвый брючный костюм, пропали дорогие, модные туфли. На мне идеально сидел старинный морской мундир — синий, расшитый золотом, длиннополый сюртук с золотыми эполетами, под которым красовались (сюртук был расстегнут на все пуговицы) серый жилет, небесно-синий жакет и белый шейный платок с золотым аграфом. Синие бриджи была заправлены в белые с коричневыми отворотами ботфорты. Белые же перчатки закрывали кисти рук. Столь же чудесное превращение случилось и с моим оружием. Его рукоять стала толще, а гарда, наоборот, уменьшилась в размере. Клинок уже не источал золотистое сияние, а излучал, не то серебристый, не то платиновый свет. Но главное — я ясно ощущала, что внутри меча бурлит живительная энергия, которую, ни с чем нельзя было перепутать. Такую энергию рождала лишь душа. Я читала в древних рукописях, что боевые некроманты прошлого любили одушевлять своё оружие, но вот вживую с этим столкнулась лишь сейчас. Джесс, что за шутки? Да и вообще, налицо явная ошибка. Я принадлежу к аристократическому роду фрайгеррата Коршуново, а не Альбатросово, и из всех морских терминов помню навскидку лишь один — матроска. Воительница в матроске.

— Тысяча чертей и плеть - семихвостка! — неожиданно выругался Скиталец, — женщина на корабле — это верное несчастье, но женщина в капитанском мундире - это неслыханная наглость! Выходит, это вас Создатели видят на капитанском мостике "Валруса"!

— "Валруса"? — прищурившись, переспросила я

— Мощь малыша Бака поистине беспредельна, но и ему не сравниться со стариной "Валрусом". На этой славной посудине мы пересекли всё Восьмикружье. И чтобы после всех передряг, в которых ему пришлось побывать, за его штурвалом стала женщина? Напялить морской мундир — на значит стать настоящим морским волком! Кроме того, он вам не идёт. Нет, честное слово. Этот сюртук вас безбожно полнит.

Без сомнения, Уильям умел бить в самые слабые места. Но сейчас, его слова пропали даром. Слишком ошеломляющей оказалась новость, которую он обрушил на меня, чтобы я реагировала на мелкие уколы. Капитан самой мощной боевой единицы во всей Эриннии. Как там, в нормандинских приключенческих романах: