-Будто бы проворачивал сомнительные авантюры со счетами в банках.
-Деловой... — протянул Брюханов. — Лучше бы на баб тратил, ей — богу. Не так обидно и в отставке будет что вспомнить. Долгими английскими вечерами...
==========================
Департамента Государственной Охраны* — Департамент Государственной Охраны Министерства Внутренних Дел, сокр. ДЕПО, разг. Гохран.
'литернуло'* — то есть провели 'литерную операцию', 'литерное мероприятие' — задержание преступника.
дьюаровский термос* — сосуд, предназначенный для длительного хранения веществ при повышенной или пониженной температуре. Изобретение Джеймса Дьюара, шотландского химика и физика.
из Полевого Контроля* — Полевой контроль* — служба в структуре Департамента охраны края (ДОК), литовская тайная полиция. Занимается государственной охраной Великого Княжества Литовского.
в Реформатском сквере* — сквер в Старом городе Вильны. Расположен на месте кладбища Вильнюсских реформатов.
возле Двадцати родовитейших* — Двадцать родовитейших старобоярских фамилий России имели почти безусловное право и особые привилегии при дворе, в знак традиции соблюдения знатности происхождения и влиятельности. Это Долгоруковы, Лопухины, Хитрово, Ромодановские, Куракины, Воротынские, Голицыны, Морозовы, Одоевские, Пронские, Романовы, Темкины — Ростовские, Буйносовы — Ростовские, Репнины, Трубецкие, Урусовы, Хованские, Черкасские, Шеины и Шереметевы.
Картинки из прошлого — V.
-...Надеюсь, мы поймем друг друга. Культурные и образованные люди всегда говорят на одном языке.
-Вы так полагаете?
-А вы полагаетет иначе? Ну, да ладно, поговорим о ваших играх в так называемую объективную историческую закономерность. Кажется, это модно нынче у просвещенных господ — играть в революцию и в ниспровержение власти? Даже у дам от либеральных слов головы кружат.
-Все, что вы мне предъявили, господин хороший, это не улики. Это наши политические разногласия. Вы, сторонник власти, и у вас одни идейные убеждения, у меня — другие...
-Из двух мнений одно ошибочно.
-Не собираюсь спорить, ибо сие очевидно. Вы по одну сторону стола и после нашего разговора отправитесь домой, а я отправлюсь в камеру.
-К ответственности вас привлекают не за политические или идейные убеждения, а за противоправительственную деятельность.
-Я не отрицаю, что вел переписку со своими единомышленниками, приватно высказывал некоторые свои выводы и давал оценку современным событиям. Я стою на позиции ненасильственной парламентской борьбы в рамках конституционной законности.
-Хотите выглядеть идейным противником, но никак не шпионом, так что ли?
-Я расцениваю ваши слова, как провокационные. И отвечать отказываюсь.
-Ну, да, ну, да...Вы Шекспира в подлиннике читаете, Гете читаете на немецком, по латыни у вас гимназическая пятерка. Но венец идейного мученика вам надеть на себя не придется. Улики полностью подтверждают, что вы встали на изменнический путь.
-Уликами пусть займутся в суде присяжных.
-Хотите опровергнуть? Любопытно.
-В суде поговорим.
-Пока вы можете изменить свое положение. Все, как говорится, в руках человеческих.
-Стоит ли менять предначертанное?
-Пока предначертано вам эдакое: 'виновным себя не признал и никаких объяснений не дал'. Именно это я намерен записать в протоколе, откуда формулировочка перекочует в обвинительное заключение. Чуете, чем пахнет?
-У меня нет нюха на подобное.
-Верно. Так я вам скажу, чем пахнет. Судом пахнет, признанием по суду виновным и нераскаявшимся, с лишением всех прав состояния и ссылкой в каторжные работы.
-Без признания вины?
-А улики? Показания сотоварищей? Суду будет достаточно. Между прочим, те из ваших подельников, кто вину признал, из — под стражи освобождены, для пресечения же способов уклониться от следствия и суда впредь до решения дела отданы под гласный надзор полиции.
-Все ваши так называемые улики ничего не стоят. А вам начальство за такую грубую работу и подтасовку фактов намылит холку...
-Ах, ты, сволочь!
9 июля 1932 года. Пятница.
Москва. Малый Гнездниковский переулок.
Лицо подполковника Татищева было бледным, до синевы бледным. Он сидел за столом, вытянув перед собою руки с зажатыми в них разноцветными карандашами, и было видно, что пальцы его сейчас ледяные, ногти даже посинели.
Помощник Татищева испуганно кашлянул.
-Выпьете со мною? — подполковник Татищев открыл шкафчик и выставил на стол бутылку коньяка и две рюмочки, величиной с ноготок. — В России традиционно все напитки делятся лишь на две категории: крепкие и слабые. На правах хозяина кабинета предлагаю сразу армянский коньяк...
Картинки из прошлого — VI.
-Приятно иметь дело с интеллигентным человеком. Тем паче и в камере надоело.
-Скучное общество?
-Ну, как вам сказать? Компания подобралась славная, одно слово — сливки общества. Один крупный профессиональный бандит, из 'могикан' этого дела. По внешнему виду, по манерам, языку это был вполне интеллигентный человек, владевший, кстати, кроме русского, французским и итальянским языками. Другой -рыбный делец. Весьма колоритная фигура. Могучего сложения и необъятной толщины, с огромным животом и соответствующего объема противоположным местом, веселый и неунывающий. И вид у него такой, будто он приехал на курорт. В Охотном ряду у него фирменный рыбный магазин, а в Астрахани — рыбные промыслы с заводом, производившим консервированную, копченую и соленую сельдь, белугу, осетрину, севрюгу и стерлядь. Ворочает он миллионами. А попался на мелкой афере — в каждую бочку сельди, проданной государству, он влил по лишнему ведру воды. При крупной партии сельди это могло составить большую сумму, да — с...Знаете, в чемоданчике, который ему, в порядке исключения, разрешили взять в камеру, кроме белья, лежат всякие съедобные деликатесы, а главное — несколько блоков хороших папирос по сотне штук в каждом. У нас пачки вскрывали, и папиросы передавали нам навалом.
-Тюрьма — дом родной...
-Не соглашусь решительно...Режим, отсутствие приличной вентиляции и прогулок...Хочется, наконец, подышать вольным воздухом Сибири. Или русского Севера. Вы знаете, я уже давно не был на Севере.
-Мне нравится ваше игривое настроение. Но по долгу службы не могу приветствовать ваше скоморошничание. Посему немного остужу вас: вы слыхали, что на Печоре на реке, открыты залежи каменного угля и их уже вовсю взялись разрабатывать?
-Не слыхал. Так что же?
-А то, что не едут на Печору вольные шахтеры. Потому и приходится гнать весельчаков вроде вас. Вгрызаться в вечную мерзлоту Печорской земли. Такой Север — в шахтах, вольным воздухом не пахнет, там пахнет угольком. А свежесть и бодрость духу придают полярный ветер и вечная мерзлота...
10 июля 1932 года. Суббота.
Москва. Теплый Стан.
'Английские кварталы' Теплого Стана на юго — западе Москвы представляли собой ступенчатую гряду одноэтажных коттеджей с индивидуальными входами и садиками, соседствующую с блоками многоквартирных домов и восьми — девятиэтажными башенными зданиями. Дома были разбросаны на холмах, среди бережно сохраненных вековых деревьев, лужаек и садов. Тщательно продуманная планировка создавала впечатление, будто здания выросли как раз там, где это подсказано природой. Ощущение естественности усиливалось тем, что основные транспортные магистрали лежали в стороне, а между домами были проложены не только дорожки, посыпанные песком, но и тропинки. На траве можно было и посидеть и полежать, так, как это принято было в английских парках...
Первые виллы Теплого Стана, совершенно в британском, 'лондонском', стиле были впечатляющими знаками респектабельности — 'приветливости, элегантности, утонченности', как говорилось в брошюре того времени. В Англии этот ореол окружал пригороды британской столицы на протяжении двух столетий. Выражение 'keeping up appearances' (поддержание внешнего вида, соблюдение приличий), возможно, было создано именно для лондонской пригородной жизни.
В России, в Москве, появление пригородных вилл почему — то оказалось совершенно противоположным британскому 'keeping up appearances' — здесь было не до соблюдения приличий, лишь бы добраться до постели. Хотя на благовоспитанных и респектабельных улицах жили с семьями 'профессионалы' — чиновники, промышленники и ответственные служащие, ездившие на работу в город.
Версты и версты маленьких красных домиков на маленьких тихих улочках Теплого Стана в количествах, превосходящих воображение символизировали жизнь безопасную, сидячую, респектабельную.
Сон и респектабельность, возможно, были именно тем, что требовалось новым поколениям москвичей. Пригороды стали воплощением новой цивилизации, которая сулила преуспеяние, не обремененное привычными городскими атрибутами. Когда в 1900-е годы застраивался Теплый Стан, пригород среднего уровня для клерков и квалифицированных рабочих, — владельцы земли старались сделать новый пригород как можно менее похожим на старую Москву. Хотя идея коттеджа понесла при этом немалый урон, все же строительство террас из двухэтажных домов с маленькими задними двориками не только повысило репутацию жилья в Теплом Стане, но и изменило образ москвича. Теперь типичный москвич не обязательно был жителем узких и кривых московских улиц.
Загородный дом, к которому подъехал вице — директор Департамента Государственной Охраны, построенный в английском стиле, густо зарос плющом и выглядел как — то отрешенно, явно выпадая из общего вида местных построек. Построил его еще в десятых годах один из акционеров металлургической промышленности на берегу озерца, на южном склоне холма, поросшего лесом.
Солнце слабо просвечивало сквозь утреннюю дымку...
-Небось костерите меня за то, что я вызвонил вас с утра в субботу? — фон Эккервальде встретил вице — директора на пороге дома, намереваясь выгулять своего пса, породистого бульдога. В руках он держал темно — коричневую кожаную папку.
-Конечно.
-Не сердитесь. В дом не зову, давайте уж тут, на свежем воздухе. — совсем негостеприимно сказал фон Эккервальде. — Вот, почитайте — ка, пришло только что. Из Лондона.
-Не иначе квартирное расписание московской гвардии?* — усмехнулся вице — директор.
-Смешно. Но нет. На сей раз речь идет о разрабатываемых русской стороной мерах противодействия чересчур энергичному, нахрапистому нажиму британского промышленника Хеерварта на переговорах о предоставлении медных концессий. Письмо снова 'слили' в прессу через Тома Парфитта: 'Таймс' радостно опубликовала его...
...Лесли Хеерварт, шотландский миллионер и промышленник, половину жизни проведший в России, свободно владевший русским языком, отзывавшийся с неизменной улыбкой на 'Лесли Ивановича', но в свое время потерпевший неудачу с концессионным проектом (участвовать капиталом участвовал, но исключительных концессионных прав не имел), после публикации послания в 'Таймс' вмиг ставший яростным ненавистником Москвы, заявил, что иностранный капитал не должен иметь доверие к русской экономической системе. Сказано было сильно. И сказано человеком, совсем недавно являвшимся горячим 'русским поклонником'.
Передача некоторых объектов государственной собственности во временное пользование, или концессию, иностранным компаниям представляла собой коммерческую сделку. Концессионными объектами могли быть предприятия добывающей и обрабатывающей промышленности, сельскохозяйственные работы, рыбные промыслы, лесозаготовки, транспортные предприятия. Государство ограничивало монопольное положение концессий, их деятельность определенными районами, лимитировало прием на службу иностранцев. В обиходе концессионные объекты назывались просто концессиями, а получившие их иностранные фирмы -концессионерами. Для управления концессиями в России открывались представительства этих фирм. Концессионерам создавались благоприятные условия, концессионные предприятия имели некоторые льготы, например, право беспошлинного ввоза и вывоза сырья, материалов, машин, оборудования.
Однако иностранный капитал в форме концессий так и не стал одной из важных составляющих российской экономики. Концессий с правом исключительной разработки и пользования иностранными частными владельцами в России было немного, по пальцам можно было пересчитать. Но эти немногие 'частные владельцы' — иностранцы, получавшие баснословные прибыли, являлись самыми верными и ревностными сторонниками сближения с Россией, самого тесного сотрудничества и крупных политических уступок в пользу Москвы. В их числе был и Хеерварт, наговоривший России столько любезностей, что казалось порой, вот — вот в русское подданство запросится и орден выхлопочет. Но потерпев поражение в борьбе за контроль над крупнейшими медными, цинковыми и железными рудниками на Урале, в Восточной Сибири и в Казахстане, он в одночасье превратился в жгучего ненавистника всего русского.
-Последствия публикации примерно представляете? — поинтересовался фон Эккервальде.
Породистый бульдог зарычал при этих словах своего хозяина.
-Биржу будет лихорадить несколько дней, котировки на медь поскачут вверх — вниз... — пожав плечами, ответил вице — директор.
-А уровень, откуда информации капают в Лондон? Вот об этом и поговорим.
-Только об этом?
-Еще про Клауса фон Герделера. Официального представителя германо — русского общества торговли нефтяными продуктами 'Дероп' и по совместительству — представителя фонда Эберта...
-М — да. Час от часу...
'Фонд Эберта', основанный в 1925 году политиками и учеными социал-демократической ориентации после смерти лидера немецких социал-демократов Фридриха Эберта, упомянувшего в своем завещании о необходимости создания подобного института, со стартовым капиталом, составленным по большей части из траурных пожертвований, начинал с поддержки 'способных молодых людей в их стремлении к высшему образованию', очень скоро превратился в посредника между конкурирующими политическими силами, давая им возможность сойтись на 'нейтральной территории для обмена мнениями'. Для этого, собственно, фонд обзавелся представительством в Москве, чуть ли не первым в Европе, чтобы выстраивать 'улицу с двусторонним движением', и для этого фонд был довольно активен в темах о внешней политике, об экономических отношениях. Среди сотрудничающих с фондом в Москве были Союз Русских Промышленников, Торговая палата...
-Что с ним не так?
-Последние дни фон Герделер крайне активно зондирует тему о Новом Ганзейском Союзе...
Фон Эккервальде протянул вице — директору папку.
-Вот, держите, — сказал он. — Я отметил здесь несколько вопросов, по которым фон Герделер желал бы получить уточнения из достоверных источников.
С любопытством вице — директор ознакомился с бумагами. Материалы были достаточно интересными. Помимо краткого исторического экскурса в историю Ганзейского союза, к торговой системе которого относились и русские города северо — запада Руси, в том числе Великий Новгород и Псков, где имелись фактории ганзейцев, помимо значения Балтийского моря пассажей о региональной экономической специализации и 'важных направлений международного разделения труда', Герделер 'приводил' цифры и крайне любопытные факты, нуждающиеся в уточнении...
