Но свой собственный внутренний мир Миша искренне считал одним из самых отвратительных, которые вообще могут быть. Он оскорблял его чувство прекрасного одним своим видом, потому что представлял собой каменный остров посреди серо-стального океана. Остров был средней величины, полностью состоял из каменных скал и расщелин, на нём ничего не росло. К тому же остров не имел пологих выходов к океану, только обрывы, под которыми бились в вечном приливе волны.

Только в глубине скалы-острова есть тёмная и сухая пещера, куда не попадает тусклый свет вечно пасмурного дня. Попасть туда можно было через широкую трещину в камне. В той пещере находился его занпакто, Курохьо. Существо, состоящее из костей и тени, ленивый хищник, напоминающий пантеру, просыпающийся и живущий только ради охоты и того, чтобы хозяин периодически почёсывал его за ухом или под подбородком, или... в общем, список можно распространить на любую часть тела вплоть до хвоста.

Сой Фонг и Горо появились у самого края скалы, в шаге от падения в океан. С первых мгновений капитан Второго Отряда застыла, глядя на воду, идущую до самого горизонта, величаво и неторопливо несущую саму себя к острову.

— Когда я появился здесь в первый раз, — сказал Горо, — я был очень разочарован. Не понимал, да и сейчас не понимаю, как же так получилось, что в жизни мне удаётся писать недурные пейзажи, но в собственный внутренний мир не могу внести никаких красок? Он слишком серый, слишком безжизненный, он навевает на меня тоску.

Сой Фонг перевела на Мишу большие от удивления глаза, но сказать ничего не успела.

— Кто это? — раздался позади них недовольный хриплый голом с рычащими интонациями.

За спинами Миши и Сой Фонг появилась пантера. Её, точнее, его когти и лапы до плечевых суставов были костяными. Туловище же словно жило какой-то своей жизнью, оно состояло из мрака, который, казалось, пребывал в постоянном движении. Особенно это можно было сказать про хвост, который не останавливался ни на минуту и извивался не хуже какой-нибудь змеи. Морда пантеры каким-то неведомым образом источала лень и сонливость, что было хорошим знаком, жёлтые глаза пристально следили за объектом интереса.

— Это капитан Сой Фонг, — недовольно ответил Горо. — Если бы ты не спал всё время, ты бы об этом знал.

Курохьо с истинно философским спокойствием проигнорировал упрёк и, подойдя ближе к гостье, принюхался.

— Это самка, — констатировал он. — Добыча?

— Нет, — отрезал Миша. — Тронешь её, когти из лап повыдираю, понял?

Курохьо фыркнул и ленивым шагом обошёл незнакомку, принюхиваясь и запоминая запах.

Горо же беспокоился. Сой Фонг застыла как вкопанная и не смела шевельнуть даже пальцем. Он уже хотел было спросить, всё ли в порядке, но, заглянув в лицо своей возлюбленной, замер.

Сой Фонг пребывала в чистом восторге.

Миша посмотрел на неё. Затем на Курохьо. Сложил два и два. И застонал.

Кошка. Большая чёрная кошка.

Как бы ни старался Горо, но Йоруичи Шихоуин всё ещё занимала место в сердце его любимой. Выражалось это, правда, довольно странно: Сой Фонг коллекционирует всё, что имеет вид чёрной кошки. Брелки, игрушки, статуэтки, ручки, браслеты, кулоны, тетрадки. Даже кружки и тарелки на кухне и те с силуэтом чёрной кошки.

И тут она видит Курохьо...

Миша вздохнул.

— Он любит, когда его гладят, — сказал парень своей возлюбленной.

— А... можно? — с робким, почти детским восторгом в глазах спросила Сой Фонг.

— Даже нужно, — со вздохом сказал Миша.

Сой Фонг совершенно по-девичьи радостно пискнула, и не успел Курохьо оглянуться, как был схвачен и затискан, а потом ещё и поглажен.

Такой счастливой Миша её очень редко видел.

Пожалуй, в этот момент самка из потенциальной добычи превратилась в полноправную хозяйку. Курохьо даже имя её запомнил, тем более что оно такое смешное.

А ещё мир вокруг начал скоропостижно меняться.

Океан отступил, в кои-то веки устроив отлив. Скалы начали опускаться куда-то вниз. Достигнув определённой точки, часть из них рассыпалась мелким песком, образовывая песчаный пляж, часть исчезла, уступая место бурной растительности джунглей. И только небольшой участок скалы в центре острова остался, сохраняя первозданный вид пещеры, где спит Курохьо.

Изменился и океан. Из серо-стального он неожиданно стал изумрудным у берега, чистым и прозрачным, и насыщенно синим дальше, там, где глубина больше. Вечно пасмурный день, наконец, сменился на просто слабо-облачную погоду, и с неба в первый раз открыто засияло жаркое солнце.

Но полюбоваться этим поистине прекрасным пейзажем Горо и Сой Фонг не успели, так как их поглотил знакомый белый свет.

Глава VII/3 POV Игоря

— Зафиксирована установка Связи. Предполагаемый уровень — третий, — отчитался Акон, бросая короткий взгляд на стекло. — Начать третью фазу. Приступить к снижению плотности духовных частиц в контролируемом пространстве. Начать отсчёт.

— 99... 81... 56... 36... 21... 11... 0%, — в очередной раз закончил отсчёт Хиёси. — Плотность духовных частиц в пространстве в пределах нормы.

Фигуры Сой Фонг и Горо давно обрели плотность и перестали сиять на всю комнату. Эти двое просто стояли на платформе, причём Миша так обнимал твою связующую, будто хотел защитить её от всего мира. Хотя, в нашем случае, даже от двух.

— Отключить режим герметичности пространства, — приказал Акон.

Горо и Сой Фонг вышли из комнаты не отпуская друг друга, вернее, Миша вывел свою возлюбленную, крепко обнимая и прижимая её к себе. Сой Фонг не сопротивлялась и вообще вела себя тихо, крепко держась за Мишино шихакушо.

На секунду мне даже показалось, что на её лице были блестящие дорожки слёз, но они исчезли, стоило только Сой Фонг повернуться к нам. Её вид мгновенно стал таким же уверенным и холодным, как и раньше.

Мне оставалось только молча покачать головой и сделать непроницаемое выражение лица, чтобы никто не догадался о том, что я видела.

Хотя, конечно, то, что видела я, заметил и Куроцучи, но ему на это в прямом смысле было наплевать. Он с самым скучающим на свете видом смотрел куда-то в потолок, тем не менее весьма цепко держа меня в кольце своих рук. К чужим слезам он всегда был равнодушен: на операционном столе многие рыдали от боли и невыносимых мук. Если бы он отвлекался на такие мелочи во время операций, он никогда бы не сделал столько блестящих научных открытий. К тому же, слёзы — это естественная физиологическая реакция тела на сильный раздражитель, доказывающая, что подопытный всё ещё в сознании и жив.

Я хмыкнула, уловив ход его мыслей, но ничего не подумала в ответ. Спорить с Маюри бесполезно. Если дурак в споре опускает оппонента до своего уровня, то Куроцучи даёт понять, что спорщик до его уровня интеллекта никогда не дорастёт...

Осталась последняя пара. Кьёраку и Игорь взяли у Хидеаки по пробирке. Капитан Восьмого Отряда, чуть приподняв шляпу, озадаченно смотрел на жидкость в пробирке, словно размышляя, когда успел докатиться до того, что вместо старого доброго саке пьёт какую-то непонятную желтоватую муть производства сумасшедшего учёного. Однако под строгим и пристальным взглядом Кина Кьёраку жидкость всё-таки выпил, после чего то же самое сделал Игорь. Затем они оба вошли в комнату, причём Кин вошёл первым. Он шёл так, словно палку проглотил, и было видно, что его лицо стало каменным, а взгляд, наоборот, метался по комнате, но отступать было поздно. Капитан Кьёраку закрыл за собой стеклянную дверь. Игорю ничего больше не оставалось, как встать на платформу, но, даже стоя напротив своего учителя, Кин смотрел куда угодно, но только не на него. Кьёраку заметил странное поведение своего ученика, с удивлением наблюдал, но ничего не говорил.

— Активация установки, — скомандовал Акон, поправив шестую по счёту сигарету. — Переход ко второй фазе по готовности.

— Установка готова к переходу, — отзывается Хиёси, глядя на коллегу взглядом, как бы спрашивающим, зачем он повторяет раз за разом всю эту бурду, когда у них и так процесс отработан до автоматизма.

— Запуск второй фазы, — тем не менее непреклонно отдал приказ Акон. Стоящее за спиной начальство бдело и за ошибку скорее покарает, чем помилует.

Комната, где стояли Кин и Кьёраку, засветилась.

— Насыщение пространства — 1%, — занудным тоном говорит Акон, — 10... 20... 35... 55... 80... 100%. Структура пространства?

— Стабильна, — отвечает Ая, окидывая взглядом приборы.

— Расчётное время поддержания плотности духовных частиц — семь минут, — говорит Хиёси.

Фигуры Кина и капитана Восьмого Отряда засияли. Однако через какое-то время приборы в лаборатории подали сигнал. Ая обеспокоено воскликнула:

— Внимание! Контакта между связующими не зафиксировано! Рекомендуется продлить расчётное время поддержания плотности духовных частиц!

— Принято, — мгновенно собрался Акон, его руки с неуловимой быстротой замелькали над пультом. — Поднять мощность установки на 5%.

— Есть, — откликнулся Хиёси. — Расчётное время поддержания плотности духовных частиц с учётом возросшего уровня мощности — десять минут.

Учёные одновременно начали активную деятельность. Каждый начал что-то делать со своим прибором, от чего в лаборатории стало немного шумно.

Я с беспокойством смотрела сквозь стекло на Кина и Кьёраку. Что у них там происходит?

Куроцучи тоже оживился и с любопытством смотрел в другую комнату.

"Не зафиксирован контакт между связующими, — чрезвычайно довольно пояснил Маюри. — Иными словами, ни один из них так и не попал во внутренний мир своего напарника".

"Но почему?!" — с испугом спросила я.

"Это же очевидно, — с некоторым укором глядя на меня, ответил Маюри. — Кто-то из связующих сопротивляется контакту, — Куроцучи чуть скривился и добавил. — Кьёраку — пьяница, но не дурак, значит, проблемы, как всегда, из-за этого рыжего мальчишки".

"И мы ничего не можем сделать?" — с беспокойством спросила я.

"Ну почему же? — ещё более недовольно ответил Куроцучи. — Мы можем принудительно инициировать контакт. Однако в этом случае уровень связи будет ниже ожидаемого и в будущем возрастёт её нестабильность, — Маюри совсем скис и неожиданно крепко и ревниво прижал меня к себе. — Перестань беспокоиться об этом рыжем таракане!"

"Что значит "перестань"? — чуть нахмурившись, ответила я. — Он мой друг, я не могу о нём не беспокоиться!"

Маюри покосился на меня, промолчал, но совсем помрачнел и прижал меня к себе, как ребёнок прижимает любимую игрушку, когда боится, что кто-то нехороший может её отнять.

Уловив моё сравнение, Куроцучи презрительно фыркнул, однако так меня и не отпустил, ничуть не ослабляя хватку.

Я снова с тревогой во взгляде всмотрелась в фигуры Кина и Кьёраку. Что же между ними происходит?..

POV Игоря

Когда я осознал себя в белом свете, то немного растерялся. Привычное пространство исчезло, и казалось, что вокруг одна пустота, но это заблуждение быстро рассеялось. Совсем близко возник розовый свет, мягкий, но достаточно яркий. От него веяло силой.

Я растерялся ещё больше. С одной стороны, источник розового света манил, но с другой, я не мог приблизиться к нему, потому что нельзя. Почему нельзя, было неясно, но что-то внутри говорило, что попадания в него стоит избегать, иначе произойдёт что-то плохое. Поэтому я не решался приблизиться.

Однако я слишком долго ничего не предпринимал, и источник розового света сам решил действовать. Неожиданно он стал вытеснять из окружения белый свет. Достаточно быстро розовое сияние окружило меня, и затем я почувствовал, что чужеродный свет пытается проникнуть в мою душу.

Я начал сопротивляться; он не сдавался. Однако время шло, я держал оборону, и в какой-то момент розовый свет отступил и как-то... чуть угас. Я понял, что он обиделся и теперь ждёт, пока я сам решусь пропустить его.

Это было тяжёлое решение. Меня раздирали противоречия. Этот свет был чем-то важен для меня, огорчать его не хотелось. Но и пропустить его так просто я не мог, потому что... боялся. Хотя знал, что он не причинит мне вреда.

Всё решил сам розовый свет. Он сменил тактику и теперь не ломился мне в душу, а аккуратно и медленно туда просачивался. Я заметил это слишком поздно, и окружающее пространство снова сменилось раньше, чем я успел начать сопротивление.

Приходя в себя в своём внутреннем мире, я застонал и закрыл лицо руками.

Дурак. Дебил. Идиот. Имбецил. Прав был Куроцучи, во всём прав. От меня одни проблемы. Я чуть процесс Единения не сорвал!

Словно в ответ на мои мысли, рядом раздался оглушительный грохот.

Мой внутренний мир сегодня был особенно мрачным. Нет, он и до этого всегда был мрачноват, но сейчас стал совсем неуютным.

Мой внутренний мир представляет собой вулкан. Я стоял у его подножья. Земля под ногами чёрная, выжженная и только чуть покрытая пеплом. Синее небо над головой полностью закрыл густой чёрный дым, поднимающийся из кратера вулкана. Сам он был полон трещин, из которых медленно вытекала лава. Тут было очень жарко, и чем ближе к вулкану, тем сильнее жар.

Среди всех трещин, из которых, казалось, он состоял, была только одна не наполненная раскалённой лавой. Трещина образовывала своеобразный тоннель, ведущий в недра вулкана по наклонной вверх. Через него можно было попасть на широкую каменную площадку, сквозь дыры в которой была видна лава, и из которой шёл удушливый густой чёрный дым.

Обычно я сразу появлялся там, но в этот раз почему-то возник за пределами вулкана.

Снова раздался оглушительный грохот. Странно, но земля под ногами, как обычно бывает в таких случаях, не дрогнула. Значит, это не извержение...

...Это бой!

Не помня себя, я побежал к вулкану, надеясь, что ничего плохого не случилось.

Я ошибался.

В центре вулкана, в темноте, освещённой только тусклым свечением лавы, на каменной площадке сражались двое. Хотя "сражением" происходящее назвать было сложно. Капитан Кьёраку, придерживая шляпу и стараясь не подпалить свою накидку, уворачивался с помощью сюмпо от длинного хлыста, состоящего из лавы. Сам хлыст держал Хуноо, человекообразный занпакто, состоящий... да-да, из лавы и носящий тонкий доспех с шипами, сделанный из чёрного камня. Его глаза на фоне тела выделялись удивительной чернотой, а волосы заменяло свободно горящее пламя.

Хуноо очень яростно бил хлыстом по капитану, и не оставалось сомнений в том, что он намеревался его убить.

В первую секунду я застыл, глядя на всё это, а затем в ярости сжал кулаки. Когда Хуноо нанёс очередной удар, я за один шаг оказался на траектории удара и схватил хлыст голыми руками, чтобы уже в следующую секунду резким рывком захватить рукоятку.

Хуноо удивлённо застыл.

— Кин?..

Следующим шагом я оказался рядом с ним и резко, с коротким замахом, ударил.

Не ожидавший такого с моей стороны Хуноо не удержал равновесия и грохнулся, падая головой в небольшую дыру с лавой, после чего с криком подскочил, хватаясь за свою макушку (которая, к слову, и так состояла из огня и лавы), и забегал по каменной площадке, громко крича и матерясь.