Связь со щелчком пропала, а Рин погрузилась в холодный собранный разум аззара, незримым облачком витая на границе его восприятия.
Попасть на чужой корабль оказалось на удивление просто: выстрел орудий "Всадника Ночи" пробил обшивку, а неуправляемый спуск выжег приличную дыру. И оплавил дверь. Нет нужды разбираться в чужой технике, чтобы понять: дверь без резака не открыть. Зуан вздохнул, выстраивая уже знакомое и опробованное на Корромине заклинание пробоя. Привычно уже очертил двойной контур, расставляя руны на положенные места, сформировал точку удара и его направление, заменив знак стихии земли на символ неживой материи, поскольку тесты показали, что корабль чандов органический. Проверил связки и запитал энергией структуру. На мгновение четкий рисунок проявился в темноте корабля.
— "Слишком много энергии влил. Отбери половину и измени знак направления." — едва слышно сообщила Рин.
Зуан, чувствуя недовольство девушки, поморщился, прекрасно зная, где облажался. Глазастые Ксаран и Ринор, неотрывно следящие за его действиями через камеры обмундирования, рисунок не пропустят.
— "Правильно думаешь." — Рин скользнула с границы восприятия. — "Поставь направление удара в центр материала. И живее. Пилот скоро сдохнет."
Руна послушно потекла, меняя начертание. Получив одобрение девушки, росс снял стопоры, запуская заклинание. Коротко хлопнуло, и дверь внутри контура исчезла, осыпавшись в хлынувшую внутрь воду крупными черными хлопьями. Коридор тут же затопило до середины икры.
— "Все равно много оставил. Шума быть не должно."
— "Я понял." — со вздохом ответил росс, вступая в темный коридор.
В уцелевшей части корабля царил густой мрак, многочисленное оборудование было мертво, материал обшивки пошел волной, автономные источники питания признаков жизни не подавали, видимо, повредившись при падении. К сожалению, энергия на механизм дверей также не поступала. Вышибить и их? Зуан вздохнул. Желание лично набить морду пилоту этого драндулета за выстрел по любимому кораблю доставляло массу хлопот. Стоит ли удовлетворение собственного каприза стольких проблем? Стоит! Воин тряхнул головой, отгоняя сомнения, прорычал короткую фразу и положил руку прямо поверх нерабочего замка, подавая энергию в проводку напрямую. И не важно, кто создал обесточенный механизм, и каким образом энергия на него поступала "при жизни": при передаче крохотная руна самостоятельно проводила преобразование.
Замок ожил, рассыпав зеленые огоньки, створки дрогнули и ушли в стены, пропуская воина в осевой коридор. Уходя, Зуан оставил в механизме небольшой запас энергии. Ровно на два открытия. Двери на мостик поддались куда охотнее: их источник питания уцелел, и возиться с подачей энергии не пришлось. Рин отключила вещание на обзорный иллюминатор, проигнорировав ворчание бойцов. Посмотрели и хватит. И так увидели то, что видеть были не должны.
Погруженное во мрак помещение встретило тьмой, тишиной и непередаваемой смесью запахов горелого оборудования и свежей крови. Зуан вошел не таясь. Видимо, корабль был одноместным, поскольку кроме умирающего пилота на борту посторонних не было, да и сам хозяин корабля едва ли мог хоть что-то противопоставить россу.
— "Зу, если хочешь набить ему морду, то стоит бить сейчас."
— "Какое в этом удовольствие?" — ворчливо отозвался воин, садясь на край консоли возле окровавленного тела. — "Он и без меня сейчас помрет. Жаль."
— "А хочется?"
— "Есть такое."
Зуан вздохнул. Оторвать этому придурку башку голыми руками хотелось неимоверно, но... мараться в убийстве умирающего? Это не та месть, которой он бы хотел. Надар говорил, что чанды превосходные и крайне опасные бойцы. Хотелось сразиться с достойным соперником, тем более, что боев на пределе возможностей давно не было. Воин начертил структуру диагностического заклинания и стряхнул на безвольное тело, считывая поступающую информацию. Руна отработала, оставив кислый привкус разочарования и острый налет злости. Да, этот воин мог бы доставить удовольствие великолепным боем. Если бы был здоров.
— "Ну, подлечи его, что ли." — проворчала Рин, недовольно отодвигаясь от вихря негатива, вспыхнувшего в сознании напарника.
— "А это идея." — Зуан оживился.
— "Настолько хочется размяться на живом тренажере?" — спросила девушка, составляя план лечения, которое поднимет чанда на ноги за сутки.
— "Он поймет." — сказал воин, проигнорировав риторический вопрос девушки. Сама же знает, что хочется.
— "Он в любом случае поймет. Чанд на дурака никоим образом не похож." — Рин перевела его внимание на обломок арматуры, пробивший кресло и спину чанда. — "Тебя это волнует?"
— "Нет."
Рин закончила составлять сложную многослойную рунную структуру.
— "Уступишь или сам?"
— "Давай сам. Если не получится и он сдохнет, так хоть потренируюсь."
Рин рассмеялась, передавая воину порядок начертания и развертки плетения лечебного комплекса, внимательно следя за правильностью и очередностью формирования структуры заклинания. Росс закончил, Рин последний раз осмотрела тускло светящийся в темноте каркас, и разрешила подавать на него энергию.
— "Сперва вытащи арматуру."
Воин пожал плечами и одним рывком выдернул штырь из дрогнувшего тела, одновременно снимая заглушки, с интересом наблюдая за активацией своего первого каскадного заклинания.
— "Тебе стоит уйти, если ты не желаешь быть первым, кого он увидит, когда очнется."
— "А не сдохнет?"
— "Уже нет. Если Каскад Диран активировался при живом пациенте, то он уже не умрет."
Последний раз осмотрев тушку будущей жертвы, Зуан аккуратно прислонил арматуру к стене и покинул корабль. Добравшись до "Всадника", воин устроился на полупритопленном крыле, ожидая, когда чанд выберется из корабля, неспешно расставляя якоря привязки для "Огненного цветка" вокруг уродливого шипастого корыта под чутким руководством девушки, искренне наслаждаясь окружающим миром.
Комида
Некоторое время спустя
Первой вновь пришла боль. Я ощутил ребристый пол, на котором лежал, холодную влагу и вездесущую боль. Убийственная резь в груди немного унялась, давая хоть какую-то свободу движений. Я перевернулся на живот и едва не захлебнулся, когда голова ушла под воду, но смог заставить себя приподняться на онемевшей руке и сесть, привалившись горящей спиной к опоре приборной консоли. Хотел было перейти в боевой транс, но взвизгнувшая интуиция категорически отговаривала меня от этой затеи, а чутью я привык доверять.
На глаза попал обломок узкой перемычки потолочного каркаса, аккуратно приставленный к стене. Меня словно молнией пробило, выбивая отупевшее сознание из полуобморочного состояния. Арматура. С потолка. Аккуратно приставленная к стене. Острым сколом вверх. Я заставил непослушное тело встать и подобрался к стене, уставившись на кусок корпуса, чувствуя, как вновь поднимается багровое облако злости. Но... я быстро подавил эмоции, растерянно глядя на смертоносный шип, и только сейчас понял, что отколотая перемычка на половину своей длины в крови и явно видимых обрывках плоти, зацепившихся на сколах. Моей крови и плоти.
Я просто сидел и смотрел на то, что должно было меня убить. Теперь понятна нестерпимая боль в груди, пробитой этим самым куском арматуры. Я даже смог рассмотреть, откуда она отломилась. И так же стало понятно, почему я еще не сдох. Чужаки были на моем корабле. Вытащили убивающий меня обломок и подлечили, но не стали забирать с собой, а оставили там, где и нашли. Наводит на мысли. Но... зачем? Впрочем, не важно. Я прикрыл глаза, соскальзывая в привычную дрожь перевоплощения, переходя в боевую ипостась.
Странное лечение, видимо, использовало часть моего резерва, и сил на полностью энергетическое воплощение не хватило. Под конец трансформации меня выбило в физический план в мучительную метаморфозу, когда чувствуешь, как тянутся и меняют свою форму кости, как лопаются и срастаются заново пласты мышечной ткани, а на коже стремительно нарастает чешуйчатая броня. В какой-то момент возникла мысль, что перевоплощаться не стоило, но что сделано, то сделано. С трудом подняв измененное тело, я опустился на лапы и потопал к выходу. Неожиданно взвыло чувство опасности, словно я попал в готовую схлопнуться ловушку, заставляя меня спешить.
Коридор медленно затапливала вода, значит, я упал в океан у берега. Плохо. Если корабль затонет, ремонт предстоит крайне утомительный. Дверь послушно разошлась, выпуская меня из искореженного осевого коридора, да так и замерла: питание внезапно исчезло, и весь запорный механизм в один момент умер. Я глянул на стену. Продольная трещина и волна обшивки ясно показала, что все оборудование в стене умерло. Включая источники питания дверей. Еще один пункт добавился к списку деятельности чужаков. Для меня, что ли, оставили заряд? Чтобы выбраться смог? Сам же так делал... когда... я зло рыкнул, вышвыривая эти мысли из головы. Потом обдумаю, когда выберусь из ловушки корабля.
Вывалившись через ровную круглую дыру в двери на пересечение коридоров, куда попал выстрел чужого корабля, я с головой ушел в воду, провалившись в огромную пробоину в полу, но успел заметить оплавленные и искореженные стены. Проклятье! Надежда, что мой "Теш Шеррас" вновь взлетит, таяла, словно камень на равнинах Шрадара во время восхода близкого светила.
В боевой форме я мог довольно долго находиться под водой, и без проблем добрался до берега, покрытого мелким песочком. Спина вновь заныла, отдаваясь острой режущей болью во всем теле. Кое-где из-под брони показалась кровь. Повреждения, полученные в обычной ипостаси, перешли в боевую, благо трансформация кое-что залечила, да свежая наращенная броня закрыла все поверхностные раны. Вот только внутренние повреждения остались со мной. Сплюнув кровь, я медленно поплелся вдоль берега: мой корабль перекрывал обзор лагуны, а я хотел точно знать, остались ли чужаки на планете.
Остались.
Черный корабль покачивался на волнах практически в центре крупной лагуны, плавая на брюхе над мелководьем, прекрасно освещенный уходящим за горизонт солнцем. Вблизи отличия от столь похожих на него кораблей Доминиона стали более явными, чем на подернутом рябью изображении работающем с перебоями экране. Фактура поверхности брони, лаконичные обводы корпуса, отсутствующий пятнистый узор, короткое крыло, уходящее под воду, на котором... Я зарычал, отходя к густой стене растительности. На крыле сидел чужак, свесив ногу в воду и небрежно привалившись к корпусу. В руках он держал обнаженный меч, неспешно протирая посверкивающее в лучах закатного солнца лезвие. Едва я почувствовал хвостом растительность, чужой воин повернул голову, безошибочно найдя меня взглядом.
Чужак закинул меч в ножны, встал, стряхнув воду с сапога, давая мне возможность рассмотреть себя, оценить четкость хищных экономных движений, силу тренированного тела. Я заметил рукоять второго меча, парного, торчащую над плечом. Значит, враг двурукий. Старая злость вновь подняла голову. Чего ты хочешь, чужак? Я всмотрелся в лицо воина, встретил холодный оценивающий взгляд. На таком расстоянии человек не мог рассмотреть мое лицо, и тем более, не смог бы четко выделить глаза, но я был уверен, что чужак видит меня столь же четко и ясно, как и я его. Воин неприятно усмехнулся, указал глазами на заходящее солнце и показал два пальца. А потом... Потом сумерки уходящего дня раскололись пламенем.
Я стоял во мраке стремительно наступающей ночи и с бессильной злостью смотрел, как погибает мой корабль. Это был не просто взрыв, о нет, это была феерия пламени и пара, в которой родился медленно распускающий лепестки ясно видимый пылающий цветок, в огне которого плавилась и текла броня, способная выдержать температуру падения в атмосферу. Мы стояли и смотрели, как гибнет мой "Теш Шеррас". Я на берегу и чужак на крыле своего корабля.
Смотрели, как гибнет МОЙ корабль!
Пламенный цветок уже давно исчез, а я все так же стоял и смотрел на ровную водную гладь, туда, где когда-то был собранный моими руками корабль. Стоял на крыле и чужак, бесстрастно глядя на меня. Встретив мой взгляд, воин хищно ухмыльнулся и вновь показал мне два когтистых пальца, после чего очень и очень выразительно оскалился.
Даешь мне два дня форы? Скотина! В горле клокотало рычание, бешенство роилось где-то за границами сознания. Два дня? Хорошо. Мне хватит двух дней, чтобы зализать раны. А потом мы встретимся.
Я ни на мгновение не сомневался, что через два дня черный корабль все так же будет плавать в лагуне. И теперь я точно знал, что чужаку от меня надо.
Мести!
Перед глазами вновь появился гибнущий в пламени "Теш Шеррас".
Я развернулся и скрылся в кустарнике, всем телом ощущая насмешливый и тяжелый взгляд.
Два дня, воин.
Я буду ждать.
Зуан вернулся на корабль на закате, полностью довольный собой. Отмахнувшись от вопросов Ринора и Ксарана, успевших сбагрить дежурство, воин зашел в кают-компанию. Вихрь открыл один глаз, осмотрел сияющую физию командира, удобнее устроил ноги на боку спящей кошки и выдал:
— Нашел себе новое развлечение?
— Нашел. — согласился Зуан, переходя на язык сатай, с удобством развалившись на кресле.
— А он того стоит? — Ринор зевнул.
— Стоит, если не сдохнет. Я дал ему два дня, пусть отлежится и очухается, а потом начнем игру.
— Он тебя понял?
— Судя по бешеной перекошенной роже — да, понял. — Зуан холодно усмехнулся. — Надар, эти чанды они что, оборотни?
— Кто? — сатай удивленно хлопнул глазами.
— Оборотни, перевертыши. Существа, обладающие несколькими обликами.
— Да, у чандов есть боевая форма.
— Здоровая бронированная красно-черная зверюга, в холке высотой мне по грудь?
— Ну, ты же сам видел. — Надар передернул плечами. — Он очень опасен.
— Хищник его размера в любом случае опасен. — философски заметил Зуан. — Тем более, хищник разумный. И я достаточно его взбесил, чтобы он не решил отсидеться где-то в тихом уголке.
— Ты уничтожил его корабль. Этого он не простит.
— Естественно. Я же не простил.
— Ну, твой-то корабль цел. — едва слышно ответил Шейн.
— Он попытался. — Зуан сжал кулак. — Что поделать, у меня получилось лучше.
— Убьешь его? — спросил Надар.
— Убью. — жестко ответил росс, холодно глядя на сатай. — Не вижу причины оставлять его в живых. То, что я с ним сделал... такие вещи очень редко прощают. Ты же сам говорил, что чанды ваши враги.
— Говорил. Но мы на них не охотимся, как на дикого зверя.
Зуан рассмеялся жестоким злым смехом.
— О, ты меня не понял. Я и не расцениваю его как животное, иначе просто оторвал бы голову еще на борту его корыта. Мне не нужна дичь. Мне нужен достойный противник. А он — достаточно смертоносен, чтобы меня заинтересовать. Если, конечно, выживет.
— Сильно ранен?
— Когда я его нашел, он уже стоял обеими ногами в могиле. — Зуан хмыкнул. — Сволочь красношкурая, я столько сил вбухал в его лечение, а он взял и сменил облик, испоганив весь Каскад. Так бы через сутки был бы жив и совершенно здоров. Не хотелось бы мне его отлавливать по острову и снова лечить.
