На берегу пошёл в стакан. Слово произошло от стыкованных дощечек перетянутых лыком, кожей, тесёмкой удерживающих донце. В стакане была одна сотая ведра, а в ведре десять ковшей. Если переводить в литры то двенадцать в ведре, литр двести в ковше, сто грамм в стакане.
Стаканами прозвали пункты розничного разлива соков, холодного чая, вина, медовухи, тут же делали ерши со льдом с добавлением вина и без.
— Сока гайравы со льдом. — черпий кивнул принимая заказ.
— Ещё что нибудь?
— Нет. — он протянул мне отрывную книжицу, на которой была написана сума в части от простого купона. Я написал своё имя, адрес, где можно забрать плату. В моём случае наш зерновой банк. Так же указал имя и адрес второго плательщика, если по первому адресу по какой-то причине никого не найдут. Подцепил ногтем плёнку отодвинув её и прижал палец к липкому полю, после чего капнул на отпечаток чернилами и вернул защитную плёнку на место.
Крупные суммы так не оплатишь, но в пределах среднего купона вполне уместно.
— Она тебя поцеловала. — убито и разбито сел рядом Марукас.
— Ага. — счастливо кивнул я. — И я её в ответ! Совет вам да любовь!
— А? — невидяще и не понимая что я несу, когда мир рушиться, уставился на меня мальчишка.
— Маргаритка, и ты, живите долго и счастливо, полного вам дома детишек. Я её благословил. Только подожди пока она вытянется, форм наберёт. Но может и не тебя выбрать, тут уж прости, кто слюни пускает, а кто шаги делает.
— А?!
— Что, "а", иди прижми её к груди, она сейчас плачет по идее. Благословение от учителя оно знаешь какое! Ух! Счастье полные... в общем полные.
— Где?
— В раздевалке, где же ещё? — ещё могла быть в уборной, но Лео подсказал, так что сомнений нет.
— И куда ты убежал? — промурлыкали мне на ушко, проходя двумя тёплыми упругими чем-то по спине.
— Да, мы только договорились и тебя уже нет. — прошептали на второе ухо прижимаясь холодным мокрым мягким чем-то. Опять мурашки побежали. Надо валить, или их, или из города!
Сок кислый, холодный, освежающий. Половину выпиваю, половину выливаю за голову. Слева на право. Два девичих визга рвут перепонки.
— Остыньте девочки. Я всё сказал.
— Леон! — в один голос хором, молодцы, я вас этому не учил. Спокойно иду в раздевалку. Но как только штора закрывается, бегом хватаю вещи из шкафчика, на ходу надеваю штаны, рубаху, браслеты на руки и ноги. Выхожу спокойно со второго входа. Осматриваюсь. После чего взмываю в воздух и ускоряясь лечу сперва прямо с подъёмом, потом забираю к холму, где бани и дом. Ну его такое купание, пусть меня лучше баньщицы и баньщики помоют, попарят, разомнут, заморозят, чаем напоят, ещё раз попарят, ополоснут и в простынь укутают.
И девушки там постарше, и не такие озабоченные.
Пена на сосках, простынь на бёдрах. Точёные фигурки широкие бёдра, талия, налитая полная грудь. Парни наверное тоже хороши, но мне как-то всё равно, главное сильные, но при этом ещё ни разу ни одной кости не сломали мне, массаж лучше делают парни, а моют девушки.
Пена, щёлок, мягкие руки, трут кожу, упругие груди ласкают спину, грудь, ноги...
Красивые девушки вежливо подносят напитки не мешая расслаблению... а тёплые пальцы массируют голову, шею, уши.
Когда обсохнешь, оденут тёплые шерстяные носки, варежки, набедренную повязку. Входишь в трубу, закрывается дверца. Лицо высовываешь в окошко. Начинается понижение температуры. Стоишь и мёрзнешь, пока термометр не сообщит, что уже минус сто пятьдесят по Квилу.
Опять красивые и предупредительные девушки подадут согревающий чай. На плечи набрасывают одеяло из шерсти лам, любимых гужевых торговцев.
Три девушки греют по бокам и со спины, пока ты сидишь в лотосе, их ноги переплетают твои. Их краса касается твоих бедер, а девушка со спины приседает и встаёт щекоча волосками на лобке и завораживая упругостью груди.
Когда отогреют, то проводят под ручки в парную, где банщик вениками массирует тело выгоняя пот. Банщик завернёт в простынь и выгонит в предбанник, где прохладно. Девушки опять поднесут чая, не горячего, ни холодного, чуть ниже комнатной температуры.
Ещё раз попарится. Опять отдохнуть, после девушки потрут спину в душе.
И посвежевший, аж скрипящий от чистоты поднимаешься к себе, валишься на кровать, вытягиваясь во весь рост.
А на губах поцелуй Леды, бьёт током, и просит повторить.
Надо валить...
Утро... Вытягиваюсь во весь рост, тяну руки вдоль на головой сцепленные в замок, разминаю мышцы движением. О-о, это приятное тянущее чувство...
Хотелось бы сходить в нужник, но пока это невозможно... М-да, вчерашний день не прошёл без последствий.
"Так каков будет твой положительный ответ, о службе в армии?" — о, благодарю, ты так неожиданно объявился в голове, что теперь можно и в уборную сходить.
"А что изменилось? У меня теперь крепкие кости?"
"Это уже моя проблема. И ты либо согласен, либо согласен когда."
"Вот пристал... хээх, а без службы точно никак?"
"Нет." — лаконично и очень коротко разрушил Лое мои надежды.
"Служба, это глупо! Только время зря потрачу, а его и так не хватает!"
"Может и так. Но по другому никак допуски ты не получишь."
"И что?" — будто мне мало...
Перед глазами открылась картина знакомых мне полок и ещё сотен, тысячи, очень много, казалось бы... но я поднимаюсь над полем и освещённая точка доступных знаний становится искоркой, а подомной открывается библиотека размером в десятки городов, вся серая, закрытым доступом.
Это конечно... много... но, с другой стороны!
"Мне жизни не хватит даже треть прочесть! Что мне от неё толку?"
"Может и никакого. А возможно от этих знаний будет зависеть жизнь твоих близких."
"Так хорошо утро начиналось и тут пришёл Лео..." — раздражёно бурчу под нос. — "На каких хоть условиях?"
"Ты поступаешь на службу. Учишь уставы, выполняешь миссии, проходит выслуга, начинаешь учиться на младшего командира. Сдаёшь экзамен, повышается ответственность за провалы. Выполняешь миссии, нарабатываешь опыт, получаешь повышение. Подходит срок и вышестоящие чин осведомляется готов ли ты продолжить службу в рядах ССО или же просишь списать тебя для гражданской деятельности."
"Звучит очень напряжно... Может ты сразу признаешь меня отслужившим? И спишем меня на гражданку, для полезной деятельности?"
"И рад бы. Но тогда это буду не я."
"Почему сейчас?"
"У тебя возраст первого совершеннолетия. Ты начинаешь сам нести ответственность за свою жизнь."
"А до этого?"
"Я очень тронут твоей признательностью." — сарказм так и сочится.
"Прости." — винюсь я. Действительно без отца мы бы сейчас догнивали под засушливой пылью.
"И что от меня нужно для согласия?"
"Согласие."
"Хорошо, я согласен."
"Ты пожалеешь. Будешь меня ненавидеть, будешь требовать всё отменить, но обратного пути нет. Ты зачислен кадетом." — торжественно пообещал Лео.
"Как-то жутко прозвучало."
"У тебя дела, ты не забыл?" — сменил тон на обычный Лео.
Ой, разминка, утряня, чтение документов, оформление договоров. Школа.
Разговор с Лео о службе я тут же выкинул из головы.
Леонид.
Дорого же мне это обойдётся.
Леон.
Девочки дулись. И это подарило мне спокойный день.
В библиотеке проверил новые исследования студентов, поток по сравнению с первыми циклами сильно сократился, зато качество самих работ возросло.
И главное не давать им накапливаться без прочтения, иначе потом приходится отнимать время от чего нибудь другого.
Но по кристаллам синергии пока никаких подвижек.
Вечерняя усталость после тренировок с полной отдачей. Леон отодвинул моё сознание и выполняя функции секретаря разгрёб завалы договоров, предложений, отчётов, чтобы завтра с утра я не спотыкался на ровном месте. Выдал задание связным, разослал почтовых птиц.
Я в это время занимался в лакуне, но присматривал краем глаза на проекцию, чтобы быть в курсе и не создавать странных впечатлений у людей о провалах в памяти.
Раньше я смотрел на его работу как заворожённый. — тепло улыбнулся. — Такая чёткость, совершенно не заметно лишних телодвижений. Было даже завидно. Но потом понял, что это просто громадный опыт, и мне просто нужно учится у Мастера.
Всё, глаза слипаются. Ночью ещё в короткие сны почитаю...
Шёлковые простыни приятно холодили тело, перьевая подушка под хлопчатой наволочкой приняла голову, шерстяное одеяло в хлопчатом пододеяльнике укрыло уставшее тело. Задвижка газовой лампы повернулась под рукой, гася свет.
Сон пришёл через пару частей...
(Время... неизвестно. Место... неизвестно)
ИиииииуууууууБАХ! Свииуу, свииуу, шурхшурхшурхбзям-бзямк... свииуу-чпок... свииуу-тук-тук-тук... ИиииииуууууБАХ!!!
Что? Где? Э? — упал на колени, занял как можно меньше пространства. Начал осматриваться.
"Лео?!"
ИиииииууууууБАХ! — это звук с неба, заканчивается султаном взрыва, подъёмом большого количества пыли. — Шурхшурхшурхбздинь-бамс-тяк-тяк-тяк... — и разлётом осколков.
Свииуу, сииу, шшшшшу... — это что-то быстрое и мелкое, иногда можно увидеть как летящую чёрточку. Кажется пули называется. Звук когда они пролетают мимо и когда находят цель определённо разный.
Руки мои, одежда нет, ран нет. Где я?
"Лео?!"
Руины города. Не нашего города. Много пенобетона, железные балки, железная арматура. Я в углублении образованном завалами битого пеноблока от стены бывшей когда-то зданием, на обочине... эм... улицы, кажется так называют широкие прямые застроенные кривые.
На мне форма. Знаки различия. Знаков отличия нет.
Через дорогу под стенами руин присутствуют люди в похожей форме. Как правило пули находят конец пути в стенах, что ознаменуется щёлкающим звуком, но иногда попадают в тело, тогда звук похож на резкий чпок. Мерзкий звук.
Под ногами палка с железной трубкой. Эм, ружьё наверное.
Время определить сложно из-за пыли в небе, но скорее всего сейчас утро или день.
На мне нет ран.
Что делать? Как я здесь оказался?
"Лео? Ответь!!!"
— Салага! Пригнись! — чпок. — Ах ты, твою. — хм, кто-то у той стены орал в мою сторону, для чего приподнялся и тут же получил ранение в плечо. Стреляли примерно оттуда. Нет не вижу.
Страшно! Где я? Что тут происходит?
ииИИИИИИб-сверк. Ай.
Ничего не вижу!
"Лео? Лео? Что происходит?"
ииииииииииииии — кроме звона в ушах ничего.
Камни под ногами впиваются в колени, в руки, в голову. Кажется я в них вжался. Что-то тёплое и липкое стекает по лицу. Хм, чёрное? Или красное?
Уши на месте, глаза на месте, но кожу на голове посекло, обильно кровит.
"Лео, да ответь же мне!"
— Живой, малой? — будто из бочки, которая где-то очень не рядом донеслись слова. Смотрю. Грязный оборванец в когда-то похожей на мою форму, на голове каска, за спиной ружьё на ремне.
— Живой! — увидел он мой взгляд, обрадовался, похлопал по спине. — Сейчас наши их прижмут, бежать сможешь?
— . . . встаю пригнувшись, приседаю несколько раз. Киваю.
— Кошка с собой? — о чём он?
— Салага! Такая штука есть? — показывает он крюк с тросиком в мизинец толщиной. Хлопаю по карманам, а их довольно много. Нужный находится на поясе за спиной. Киваю.
— Когда начнётся выбегаем, цепляешь того парня с прострелянным плечом, бежишь за тот угол разматывая трос. Вытягиваешь его. Всё понял?
— У меня кости слабые. От такого напряжение скорее всего будет перелом.
— Ять, используй спину как рычаг! Вообще думать не хотят! Заткнуть рану сможешь? Пакет при тебе? — кокой пакет о чём он?
— *Глубоко вдыхает носом воздух, так же выдыхает* Пакет с зелёным крестом, синие пластыри наклеиваешь на рану, вкалываешь противошоковое, если он сам себе не вколол. Зелёный инъектор. Всё понял? — открываю пакет. В плёнке квадратные пластины синего цвета, ещё есть красные. Какой-то баллончик и капсулы с фалангу пальца зелёного, голубого, оранжевого, красного цвета. Киваю.
Тут по домам начинается буря, снаряды с другим свистом их перемалывают в щебень.
— Пошёл! — командует оборванец хлопнув меня по плечу.
Выбегаю из укрытия, добегаю до раненого, проверяю пульс. Живой ещё. Цепляю крюк за ремни, на которых навешено много чего непонятного.
Бегу пригнувшись разматывая за собой тросик. Прячусь за угол. Начинаю вытягивать раненого работая спиной и ногами удерживая тросик от соскальзывания.
Затягиваю под канонаду взрывов раненого за угол. Проверяю пульс. Живой. Смотрю рану. Сквозная. Открываю пакет, на баллончике нарисован похожий случай.
— Понятно. — заклеиваю входное отверстие синим квадратом. На выходе заливаю рану из баллончика и заклеиваю тремя квадратиками. В том же пакете нахожу у одной из стенок маскировочную ткань. На инструкции изображён раненый и продолжительные часы до подхода помощи. Закутать пострадавшего в ткань, она сольётся с местностью.
Подожду пока. Приказ выполнил, а новых не поступало.
Где я? Что происходит?
"Лео, ответь, ты где?"
— Молодец, малой. — похлопал меня тот же оборванец по плечу. — Сейчас нас подберут.
— . . . — что тут скажешь, я без понятия где, не понимаю что происходит! Подберут?! Да, здорово! "Лео?! Почему ты молчишь?"
Он тоже кого то тянет на тросе, получается у него значительно быстрее. Обхлопав раненого, он раздирает некоторые части амуниции и заклеивает раны. Иногда заливает раны из баллончика. Вкалывает содержимое капсул под кожу.
Несколько частей спустя около нас тормозит железная коробка на восьми колёсах с замысловатыми углами корпуса. Прижатая башенка хищно поводит жалом чего-то, но попадать на прицел не хотелось бы, попадание пули такого размера пережить невозможно.
— Грузим! — грузим так грузим. Укладываем раненых в отсек между колёс. Никогда бы не подумал делать тут дверь.
— Отвоевались на сегодня, малой. Ять, Херъ его через Ферть, какая мясорубка вышла!
— . . . — отвоевались? Ладно.
— Винтовка, где салага? — осмотрел меня оборванец.
— Вышла из строя. Осколок. — пожимаю плечами. Надо мне ещё за утерю казённого имущества отвечать.
— Ой лепишь мне, видел я твою винтовку, но ладно, замнём для ясности. — хм...
Через частей двадцать мы остановились. Открылась широкая дверь в корме, мы помогли выгрузить раненых. Меня тоже отправили в санблок, где врачи осмотрели мою голову, поводили перед лицом сканерами. Убедились, что сотрясения нет, контузия слабая, дали пару таблеток, замазали царапины на голове и лице мазью и заклеили квадратиками телесного цвета.
Раненых при мне уложили в капсулы срезав одежду.
— Раз довезли вернём в строй, не переживай. — заметил моё внимание медик.
— И если только голову привезли?
— В теории, но на практике нужно быть очень ценным бойцом, чтобы так на долго занять ресурс капсулы. — хмыкнул разговорчивый медик. У него на руке пискнуло устройство. Даже не глядя на него он как-то отстранился. — Всё иди, тебя уже ждут в отделении.
— Эм, где?
