К Лазурной полосе

— Ладно, иди, угости своего приятеля.

Обрадованный юнец с ягнятами на буксире рванул по целине, только снег в стороны брызнул. Лея проводила его взглядом и спросила:

— А почему ты сказал "приятеля"? Они что, друзья?

— Да вот, два сорванца спелись, а я покоя лишился.

— Почему?

Вздохнув, Володя поведал о сложившейся ситуации и о своих страхах, ею вызванных. Упомянул так же о встрече с караваном торговцев, что едва не обернулась трагедией. Выслушав Владимира, Леяна сходу заявила, что он не прав. Мол, ему следовало не запрещать начинающуюся дружбу, а сделать так, чтобы шалости сорванцов не имели неисправимых последствий. Захотят мальцы устроить совместный полёт? Пускай! Но пусть сначала наденут средства спасения, причём оба, а с ними даже сломанное по неосторожности крыло не приведёт к гибели дракона. Лея горячо убеждала Вову не исполнять роль Цербера, а стать для юнцов старшим товарищем, наставником, а то и зачинателем игр. Ведь если забавы будут проходить по сценарию Володи, то в них изначально не найдётся места для ненужного и опасного озорства. Зато искренняя дружба человека и дракона может в будущем принести немало пользы для обеих рас. В словах Леи слышалась такая горячая убеждённость, что Володя засомневался в собственной правоте. Он связался с Вжикой и рассказал о возникших у него сомнениях.

"Рада, что ты наконец-то это понял".

Весь остаток дня после прилёта драконов, в казарме, конюшне, на кухне, в людской все разговоры вертелись исключительно вокруг жутких, но удивительно мирных хищников, обосновавшихся по соседству. Припомнили рассказы воинов из Западной усадьбы, что гостили тут прошлым летом и помогали отбиваться от разбойного люда. Тогда байкам о живущей под баронской усадьбой драконе не особо поверили, сочтя их выдумками и краснобайством, а сейчас убедились в их правдивости. Повспоминав и посетовав на собственную недоверчивость, люди переключились на ящеров. Обсудили всё: длину, окраску, размах крыльев, размер клыков, степень жара выдыхаемого пламени. В процессе обсуждения то один, то другой любопытствующий бросал своё занятие и бежал на стену, чтобы самому лишний раз убедиться в справедливости услышанных сведений и подмеченных особенностей. Неудивительно, что в привычную неторопливую колею жизнь челяди вернулась только к сумеркам, когда разглядеть что либо со стены стало невозможно.

На господской половине тоже не отмалчивались, но беседы там велись на заумные и не интересные Элу темы, вроде видов на урожай и количестве арендаторов, решивших перейти под руку Его Милости. Даже приглашение в трапезную не смогло развеять мальчишеского сплина, хотя умять что-то вкусненькое он был всегда не прочь. Ужинали втроём — Володя, Леяна и Элвер. Слушая застольные разговоры старших, наевшийся мальчишка вконец заскучал и маялся бездельем. Наконец Вовка сжалился над полирующим задницей скамью мальцом:

— Ладно, беги в людскую, похвастайся своими подвигами. Только чур, сильно не завираться!

Обрадованный Эл с комичной степенностью произнёс "благодарствуйте", поднялся и скрылся за дверью. С его уходом в трапезной воцарилась тишина. Но не тягостная, а... предвкушающая, что ли. Начиналась игра, давняя как мир игра мужчины и женщины. Они не раз уже были близки и новую близость ожидали с вожделением, уже без той робкой опаски, которая присуща первому сближению. Но заговорить первым, предложить, не торопился никто. Ведь сделавший первый шаг невольно ставит себя в положение просящего, отдавая партёру право согласиться или отказать. Конечно, ни о каком отказе речи не шло, но давать повод чуть-чуть покапризничать, потомить неопределённостью, поиграть на собственных нервах Володя не хотел. А Леяна, напустив на себя вид записной скромницы, лукаво следила за своим мужчиной через вуаль полуопущенных ресниц и явно была не прочь немного пощекотать его нервы. Кто уступит в этой игре, кто не выдержит и спросит первым?

Оказалось, никто. Володя встал, обошел стол, молча подхватил Лею на руки и понёс в спальню. Лёгкая, едва заметная улыбка промелькнула на губах девушки. В ней отразилась многое: тень досады от неудавшейся игры и нетерпеливое ожидание; некоторая настороженность от непривычного начала и полное доверие к своему мужчине. Обвив руками шею Володи, Лея не удержалась от желания прижаться щекой к его груди и вообще приникнуть всем телом как можно ближе. Сейчас в её голове не находилось мыслей, она жила лишь ощущениями, отдав всю инициативу любимому и желая только одного — чтобы он не останавливался. А он и не думал! Внеся свою добычу в спальню, Володя опустил девушку на ложе и стал раздевать. Медленно, бережно, нежно, словно та была куклой из тончайшего, невероятно хрупкого фарфора. Всё дальнейшее происходило под тем же знаком нежности, бережности и неторопливости. Лею просто затопила волна чувств, исходящая от её мужчины, и на этой волне она плавно поднималась всё выше и выше, возносясь к самому пику. Но даже достигнув его, она не сразу смогла вернуться из наваждения к яви — партнёр не допускал. Его руки и губы оказывались везде, вновь и вновь пробуждая, не давая потухнуть реакции тела, а нежный шепот продолжал туманить разум.

Ничто не вечно под луной, постепенно сошла на нет и эта пытка наслаждением. Потерянная, расслабленная Леяна растеклась по постели, уже не чувствуя, где кончается она и где начинается всё остальное. Казалось, она вот-вот подобно облаку воспарит над землёй и растворится среди звёзд в мировом просторе, где нет понятий верх, низ, право или лево. И только жар тела Володи рядом действовал подобно магниту, удерживая и не давая ей потерять связь с реальностью. Вздохнув, Лея попыталась поудобнее устроить голову на мужском плече.

— Моя госпожа довольна? Ей понравилось?

— Мой господин желает продолжения? Если да, то ему придётся чуть-чуть подождать, пока его покорная слуга соберётся с силами.

— Тогда, может, лучше поспим? До утра не так много осталось...

Мирно уснуть им не позволили гул набата и истошные вопли "пожар" дозорного. Чертыхнувшись, Володя накинул на голое тело шубу, вбил ноги в сапоги и вылетел вон. Поднявшись на стену, он сразу понял причину переполоха и закричал дозорному:

— Уймись! Чего переполох зря поднял, людям спать не даёшь?! Разуй глаза, какой ещё пожар? Не видишь, драконы подмёрзли, ложе себе греют?!

Набат утих, и ночную тишь нарушали лишь гул высыпавшей на двор встревоженной челяди да негромкое ворчание дозорного, сетовавшего на собственную ошибку и костерившего неугомонных ящеров.

Первую половину следующего дня Вовка с Леяной провели в постоянных перелётах из одного селения в другое. К немалому веселью Володи, сцены посещения посёлков проходили по одному и тому же сценарию, словно под копирку.

Сначала появлялась Сова, делала над крышами круг, выбирая место для посадки и вальяжно опускалась возле местной кузни. Привлечённые посвистом чугунков, из домов высыпали жители и подтягивались к рукотворной птахе. Пока зеваки глазели на жёлтые крылья, Леяна вызывала к себе кузнеца и вступала с ним в переговоры. Когда круг задач был определён, а сумма оплаты оговорена, на сцену выходил Вовка. С помощью амулетов левитации он легко и небрежно вытаскивал из чрева Совы внушительную охапку железа и на глазах собравшейся толпы спокойно сваливал её к ногам мастерового. Зрители безмерно удивлялись, глядя как дюжий кузнец с подмастерьем, кряхтя и надрываясь, пытается отволочь в кузню металл. И конечно же, Его Милость не отказывалась помочь донести ношу до положенного места. Володя забирал вязанку, включал амулет и без какой либо натуги нёс куда укажут. Ротозеи пребывали в шоке, тут же приписывая барину славу невиданного силача.

А тем временем прилетали драконы, отчего зеваки тут же откатывались под прикрытие заборов и плетней. Это был четвёртый номер цирковой программы, пятым выступал Элвер в роли укротителя. Он на глазах оробевшей толпы бесстрашно подходил к Хуссвегу и, пока барин таскал железо, затевал с ним весёлую возню. Пожалуй, только затеи двух сорванцов отличали посещение одного села от другого. В первом Эл и ящер изображали пятнашки, в которые им не дали доиграть позавчера. Дракон аккуратно старался сбить Эла с ног, а тот норовил прихлопнуть пролетающий под ним хвост. Разыгравшись, чёрный начал жульничать, пуская хвост не над землёй, а поднимая его на уровень пояса, чтобы мальчишка не сумел перепрыгнуть. Вовке это не понравилось и в следующем селе Эл появился в летучей сбруе под одеждой. Запущенные на малый ход амулеты резко увеличили прыгучесть мальца и вызвали неподдельное удивление на морде Хуссвега. Дракон не мог понять, с чего малец так распрыгался, попытался поймать его в прыжке, но промахнулся, снеся ненароком угол сарая. Там только брёвна брызнули, изрядно впечатлив зевак мощью удара. В третьем селе Хуссвег чуть изменил тактику. Он уже не размахивал бездумно хвостом в надежде на случайное попадание, а старался подловить мальца в верхней точке прыжка. Однажды это ему удалось, и получилась игра в большой теннис, где ракеткой был хвост, а мячом Эл. От меткой подачи мальчишка пулей пролетел над пустырём и вошёл головой точнёхонько в сугроб, как дротик в мишень дартса.

Рутинный, монотонный труд делает дни удивительно похожими один на другой, а жизнь в обособленной и замкнутой общине такое однообразие усугубляет многократно. В результате календарь оказывается затейливой и не особо нужной выдумкой, не имеющей никакого отношения к повседневности. Спросите у селян о дате того или иного события, и вы не услышите от них: "это было...сятого числа ...надцатого месяца". Нет, вам скажут что-нибудь вроде: "это случилось по той весне, когда у Моната бурёнка однорогая в яму угодила, да ногу переднюю сломала. Пришлось прирезать. А жаль, добрая была коровёнка". На что другой селянин тут же возразит: "да куда там, добрая! Она, почитай, и не доилась вовсе! Монатова жёнка вечно к нам на двор шастала, наше молоко на яйца выменивала. Вот куры у Моната, те да, знатные были, зря хаять не стану". И потянется такая словесная канитель, с такими извивами и поворотами, уводящая разговор в такую даль далёкую, что уже на второй минуте беседы вы почувствуете себя отупевшим, и голова ваша не просто кругом пошла, а уже третий оборот завершает. Минимум третий. А всё потому, что у вас и собеседников разные точки отсчёта. Вы отталкиваетесь от календарной сетки, чётко разграфлённой на годы, месяцы и дни, а селяне от ярких событий, резко выбивающихся из их повседневной рутины.

И можно быть уверенным, что после вояжа Володи и драконов по Загорскому баронству, у жителей тех мест в хрониках появится новая, ослепительно сияющая точка отсчёта.

Домой в Западное Володя возвращался в прекрасном расположении духа. Он провёл волшебную ночь с Леяной, вдоволь повеселился утром, отлично пообедал — чего ещё желать? Радовали начинающие налаживаться отношения с Хуссвегом: дракон оказался не упёртым и вполне понимал выдвигаемые к нему требования. Если, конечно, те были хорошо обоснованы. Не совсем ясно что тут сказалось — красноречие Володи или накачка от Вжики — но откровенно задирать хвост на двуногого ящер отныне не пытался.

С Элом Вовке тоже удалось найти общий язык, чему в немалой степени поспособствовала Володина идея со сбруей. После неё завязавшийся откровенный разговор уже не воспринимался накачкой от старшего, а был именно аргументированной беседой двух равных. Особенно паренька впечатлил негативный вариант итога встречи с караваном. Когда Эл узнал, что их шалость могла обернуться гибелью множества людей, самого Эла, барина и Вжики, он чуть за голову не схватился и клятвенно пообещал все затеи сначала обсуждать с Вовкой.

Словом, в свой кабинет Володя вошёл довольный жизнью, совершенно не думая о каких-либо возможных неприятностях. А зря. Судьба не любит, когда смертные слишком расслабляются, и с поистине садистским наслаждением тут же преподносит им бодрящие сюрпризы. В этот раз тогу чёрного вестника на себя примерил Михей.

— Барин, там к тебе знакомец твой давний рвётся. Пущщать али взашей гнать прикажешь?

— Знакомец? Кто такой?

— Эльф лесной! Зол что волк из чащобы. Глаза сверкают, зубы клацают...

О прочих странностях в облике эльфа старик договорить не успел. В кабинет ворвался Мадариэль, едва не прибив Михея распахнувшейся дверью.

— А, вот ты где, черномаг! Что, не удалась твоя затея за лиану поквитаться? — взвыл престарелый эльф, протягивая артритные пальцы к горлу Вовки.

— Ты чё, дед, совсем ополоумел? — отшатнулся Вовка. — Какая затея, когда я только сегодня домой вернулся из Северного королевства.

— Подговорил демонов, путь им указал, дал в помощь драконов, а сам скрылся? — Перешёл на зловещий шепот эльф. — Лихо задумано! Полагал, коль скрылся, так про твоё наущенье никто не прознает? Вот только не вышло у тебя ничего. Обоих твоих драконов наши воины стрелами унизали, а пособников твоих, демонов, в костры превратили. Так что остался у тебя один дракон, последний. Ну ничего, воины Лесного народа вскорости и его к предкам отправят во славу сумрачной Итиль!

— Блин, дед, я ничего не понимаю. По-моему, ты где-то жар подхватил и сейчас бредишь. Какие нафиг драконы, какие демоны, какой путь?

— Какой путь, говоришь? А вот этот! — С этими словами Мадариэль выхватил из-за пояса крохотную жемчужину и покрутил её перед носом Володи. — Я помню, как во время наших странствий за Алой полосой, ты подобрал её из праха сгоревшего демона! Подобрал и припрятал, никому слова не сказав. Что, думал никто не заметит? Зря! Сию жемчужину любой углядит, кто владеет магическим взором. А я владею, и потому видел, как она сияла в твоём кармане!

— Вон ты про что! Теперь дошло. Да, я убил того вампира и взял себе горошину. Или, по-твоему, я должен был сразу отдать свою находку тебе? Ах, да, ну конечно! Как же я мог забыть, ведь только эльфы могут всем владеть, а жалкие людишки должны вам уступать во всём.

— Не в том виню, что ты взял находку себе, — добавил пафоса в голос Мадариэль. -А в том, что ты подбросил её нашей королеве и, тем самым, указал демонам к ней путь. Ты подверг величайшей опасности как саму королеву, так и весь Лес. Можешь порадоваться, твои подельники-демоны повеселились на славу, убив много воинов. Но и на них нашлись острые стрелы. И на тебя найдутся, так и знай. Отныне ты наш враг!

Володя молча прошёлся по кабинету, сел за рабочий стол, выдвинул ящик, пошарил в нём и вынул какой-то футляр. Задумчиво покрутил его в руках, бросил на стол и связался с Вжикой. Та ответила сразу. Мысленно переговорив с драконой, Володя перевёл мрачный взгляд на старого мага, застывшего в обличительной позе. И, помолчав ещё минуту, заговорил, тяжело роняя слова:

— Значит, теперь я ваш враг? Ну, ничего нового ты мне не сказал, поскольку вы и раньше относились ко мне как к врагу. Или это вы от большой дружбы распускали по всем Вольным баронствам слухи о моём вознаграждении за спасение вашей рощицы от злой колючки? А я потом был вынужден отбиваться от непрекращающихся набегов алчного люда. Может, вы чисто по-приятельски огородили мои владения непроходимым лесом, полным ловчих лиан, чтобы удушить всяческую торговлю и лишить моих людей возможности обеспечить своих близких? А когда я был должен ехать на встречу с Фалистиль, ваши лучники поджидали меня в том лесу, чтобы вежливо поприветствовать? Я уже молчу про историю с Еленой. Да, хороша ваша дружба, после неё никакая вражда не страшна.