Еще в воротах, я невольно поморщился от диких воплей здоровенной свиньи, нарезавшей круги по двору спасаясь от детины в кожаном фартуке размахивающем зловещего вида тесаком. А над ним оглушительно ржали с десяток мужиков в кольчугах, распивающих пиво под навесом. Кто такие? Вон, справные лошади овсом хрумкают, оружие и доспех присутствует, котты с гербом? Точно, дружина или свита какого-нибудь дворянчика, остановившегося отобедать по дороге во Шербур. Или еще куда. Да мне вообще-то наплевать...

Обходя лужи из грязи пополам с дерьмом, направился к крыльцу. Промочить горло совсем не помешает, а потом уже и за худобу можно узнать...

Окованная железными полосами дверь, пред самым моим носом неожиданно распахнулась и на пороге появился сыто отрыгивающий здоровенный толстяк в богато украшенном, но явно собранном из разных частей, миланском доспехе. Сопровождаемый парочкой молодых верзил в его гербовых коттах. На гербе: крепостная стена разломанная пополам и охотничий рог над ней? А вот хрен его знает, кто он такой?

Я сделал шаг в сторону давая ему дорогу и едва увернулся от плевка пущенного одним из оруженосцев прямо мне на сапоги.

— Куда прешь!!! — второй двинул меня плечом сбросив с крыльца в грязь. — Не видишь, сам барон де Дрюк шествует.

— Вот же сука... — я неимоверным усилием воли сдержался и вообще отвернулся от барона. Поискал глазами Клауса и успокоился совсем. Парень стоял поодаль и спокойно жевал травинку. Уже хорошо...

Барон со свитой протопал к своим лошадям, окинув меня по пути презрительным взглядом. Сволочь однозначно. Последовала команда, латники живо засобирались и через несколько минут отряд покинул двор, поскакав в сторону Шербура.

Шагнув за порог я едва не проблевался, внутри немилосердно воняло кислым пивом пополам с чесноком, луком и помоями. В зале суетилось несколько неопрятных девок собирая объедки со столов, а за грязной стойкой расположился объемистый усатый мужик в буром фартуке. Звонко гудели на бреющем полете целые эскадрильи мух. М-да, видал я заведения поопрятнее. Тьфу-ты... блевотина что ли?

— Чем обязан?.. — кабатчик живо окинул меня проницательным взглядом и немного подумав добавил. — Господин.

— Свежего сидра кувшин... — я кинул на прилавок монетку. — И еще, мне бы лошадку купить...

— Лошадку? — оживился кабатчик и брякнул на столешницу пару деревянных кружек. — Лошадку можно. Вот только, эта... есть ли чем платить господину?

— Есть, конечно если в цене сойдемся, — я уверенно кивнул. — И еще мул нужен, для моего слуги.

— Магда, замени меня! — зычно гаркнул мужик и показал на дверь. — Идем, глянете...

Через полчаса, я стал счастливым обладателем пузатого и вислоухого, рыжего мерина, честно сказать, весьма унылого вида и дрянной, сшитой на живую нитку упряжи. А Клаус, заимел пожилого, седого осла, покрытого вместо седла сложенным в несколько раз одеялом. М-да... зрелище однако. Но нам в парадах не участвовать. Лучше ехать — чем идти. Даже на такой худобе. Ох и позорище...

— Сколько он с вас взял монсьор? — с сомнением поинтересовался Клаус умащивая задницу на остром ослином хребте.

— Пять лиардов*. Сволочь...

— Сволочь! — с чувством согласился паренек. — Может пустим ему красного петуха под крышу на обратном пути?

— Хорошая идея, может и пустим. Поехали, надо к вечеру успеть до города...

Путешествие прошло спокойно, особо даже и нечего рассказывать. Редкие придорожные деревеньки, редкие рощицы и падаль разной степени разложения по обочинам. Возделанных полей много, но гораздо больше фруктовых садов. Несколько раз по пути попались мелкие группы паломников, даже протрусил мимо торговый караван под мощной охраной. Биже к вечеру нас обогнал крупный отряд конных латников под штандартом Паука. Вот и все впечатления.

Вскоре показались стены города. Честно сказать, не особо впечатляющие, местами осевшие, а кое-где вообще с трещинами и даже наспех заделанными проломами. Зря, подобная беспечность может аукнуться. Хотя, вполне возможно, что у города на ремонт попросту средств нет.

Мы сделали привал, наскоро перекусили припасенным харчем, немного передохнули и неспешно отправились к городским воротам. Спешить некуда, сегодня только и успеем на ночлег устроится, а вот завтра... завтра и посмотрим, загадывать не привык.

Перед воротами обнаружили довольно большую очередь из повозок и телег. И еще с десяток виселиц, на которых уныло раскачивались под ветерком полусгнившие, высохшие человеческие костяки. С виселицами понятно — они сейчас вообще чуть ли не на каждом шагу. Для устрашения и назидания — куется знаменитое западноевропейское законопослушание. А в очереди, очевидно окрестные крестьяне спешащие попасть в город, чтобы с утра распродаться на воскресном рынке. Тоже ничего удивительного, народишко конечно ущемляется, бывает и голодает, но в мирное время живет в общем-то неплохо. Вон какие горы провизии везут. Хотя, все может быть совсем не так однозначно. А вообще, мне плевать.

Несмотря на величину, очередь двигалась быстро, стражники споро и умело досматривали телеги и особо ни к кому не придирались. Досмотр, монетка скрывается в лопатообразной ладони десятника, властная отмашка и телега двигается вперед. На нас и наше оружие, стража не обратила ровно никого внимания, но въездную мзду исправно взыскала. Кошелек облегчился еще на пару денье*, зато, стражники присоветовали якобы приличную гостиницу, расположенную неподалеку от городской стены. Хозяин гостиницы видимо им приплачивал за рекламу. Да и хрен с ними, чихал я на местные гешефты и потраченные медяки, главное мы благополучно проникли в город и есть где переночевать.

Гостиница, под пышным названием 'Роза Нормандии', на поверку оказалась не так уж плоха как я ожидал и мы получили в свое распоряжение вполне приличную комнатушку с двумя грубо сбитыми из досок топчанами и набитыми сеном тюфяками. На ужин доели свои припасы, местной стряпне, я справедливо решил не доверять и благополучно легли спать. Все ночь наши тушки зверски грызли блохи, а утром, в довершение чудесных впечатлений, я обнаружил своего мерина дохлым. Сволочь!!! Не мог оправится в лошадиный рай деньком позже? Ушлепок копытный. Однако весело начался денечек...

21 Глава.

— Два, два лиарда! — метр Ломбер, плюгавый хозяин гостиницы 'Роза Нормандии', воинственно растопырил усы и требовательно протянул ладонь. — Или тащите свою падаль сами. А если не уберете его, я подам жалобу.

— Он сдох в твоем стойле, тебе и убирать! — непреклонно заявил Клаус и воинственно упер кулак в бок.

— Как бы не так! — хозяин со злостью пнул башмаком унылую тушу почившего мерина. — Платите, иначе...

Я в переговорах участия не принимал, стоял рядышком и неназойливо отгонял от себя желание прирезать кабатчика. Вот же сволочь такая, уперся рогом и не хочет нас выпускать из гостиницы, пока не заберем труп несчастного мерина, которого я уже успел назвать 'Морозко'. Зарезать его что ли? Тогда придется отправлять на тот свет и двух дюжих работников стоявших на входе в конюшню. Можно конечно заплатить, но тогда у меня не останутся сущие гроши — даже отобедать не хватит. А дукаты из подкладки, вынимать долго, да и попробуй их разменять не вызвав подозрения. Сумма-то для моего скромного облика просто гигантская. М-да, вот и задачка на голом месте нарисовалась.

— А может ты его уморил? — Клаус сделал ход ферзем. — Вчера-то он был здоровехонек.

— Еще чего не хватало... — хозяин немного умерил пыл. — Все видели, как он...

— А может ты колдун? — перебил его Клаус и сделав шаг вперед ткнул кабатчика пальцем в грудь. — С чего бы это здоровому коню дохнуть? Тут надо разобраться...

— Ты это, потише... — метр Ломбер опасливо оглянулся по сторонам. — Да за такие обвинения и ответить можно...

— А чего мне боятся? — повысил голос Клаус. — Пусть все знают, что у метра Ломбера, ни с того, ни с сего, лошади в конюшне дохнут. А ну-ка, где тут прево*? Люди!..

— Эй-эй... — кабатчик умоляюще сложил руки. — Не надо прево...

— Тогда плати за безвинно уморенного рысака! — Клаус с наглой рожей протянул сложенную лодочкой ладонь вперед. — Два лиарда гони!

— Да побойся бога! — хозяин стал пятится назад, перецепился за тушу мерина и сел задом на копну сена. — Давай по хорошему. Я тебе дам денье и сам уберу падаль.

— Не пойдет, — Клаус отрицательно покрутил головой. — Так уж и быть. Давай лиард и замнем дело.

— Что бы у тебя рог на лбу вырос... — в полголоса ругнулся метр Ломбер и выудил из поясной сумочки серебряную монетку. — Держи лиходей...

— То-то же... — парень куснул монету за край, проверяя ее подлинность и спрятал за щеку. — Что и следовало доказать. Ну что господин? Пойдемте?

Я молча перешагнул через горестно причитающего хозяина и направился на выход. За мной, ведя на поводу меланхолично жующего жвачку осла, направился Клаус.

— Молодец дружок, — я хлопнул оруженосца по плечу. — Отлично справился. Даже не ожидал.

— Дык, я сам не ожидал, — озадаченно покрутил головой парень. — Вроде как, даже нравиться мне стало. Интересное это дело — лицедействовать...

— Интересное... — я попытался сориентироваться. — Ну и куда идти?

Вот же клятый город. Мало того, грязный и вонючий как помойка, так еще и запутанный как лабиринт Миноса. Даже не представляю, как в таком дерьме смогли снять воистину прекрасный фильм 'Шербурские зонтики'. Хотя о чем это я? Сие действо случится только веков через пять. Но, все равно отвратный городишко, даже как для Средневековья. Ни дна ему ни покрышки...

— Стой! — Клаус поймал за рукав пробегавшего мимо мальчишку. — Где у вас здесь оружейные лавки?

— Налево, прямо, направо, налево... — бойко отбарабанил пацан и вырвав рукав быстро смешался с толпой.

— Налево, направо... — тоскливо пробормотал я и покрутил головой по сторонам. — Вот же...

В любом средневековом городишке ориентироваться достаточно просто, в центре почти всегда стоит собор. Где собор, там и высокая звонница, которую видно со всех сторон. А мы стоим на улице, зажатой со всех сторон домами. В два, три и даже четыре этажа. Они нависают на улочкой и закрывают весь обзор. Не то что звонницы, даже неба почти не видно, из-за разных пристроек нависающих над улицей. Народишко стремится поселится именно в городе, что дает очень существенный бонус к собственной безопасности. Но город не резиновый — он ограничен собственными крепостными стенами, которые как раз и дают эту желанную безопасность. Вот и гонят дома вверх, сооружая иной раз даже вовсе причудливые конструкции. Архитекторы хреновы...

Пришлось немного поблукать, но в итоге мы все же попали на рыночную площадь. Потолкались на ней, даже воскресную казнь посмотрели. Впрочем, ничего нового я для себя не увидел. Четырех мужичков в рубищах, без особых изысков, банально повесили. Рев на площади стоял такой, что я даже не понял за что их извели. Ну и пусть, мне как бы особо не интересно. Свыкся уже. Просто так редко кого тиранят, как ни странно, законы работают. Вешают — значит есть за что. Беспредел естественно случается, но как по мне, гораздо реже чем в современности. В определенной степени, конечно, и это не касается сеньоров. Они в своих владениях рулят как хотят. Хотя и на них управу находят. Иногда...

Нужная нам оружейная лавка, нашлась совсем недалеко от центральной площади. Такой добротный трехэтажный каменный дом, крытый листовым свинцом. Ну и вывеска соответствующая конечно присутствует. Художник достаточно любовно и достоверно вырисовал кучу разного режущего и колющего железа в окружении завитушек. Ну название конечно: 'Клинки Нормандии'. Х-м... какая-то мания у здешних коммерсантов к пышным названиям.

— Пришли... — облегченно выдохнул Клаус и дал пинка ослу потянувшемуся мордой к тележке зеленщика.

— Пришли... — с огласился я и взялся за дверной молоток. — Ты жди здесь, я недолго.

Странная какая-то лавка. Воскресенье на дворе — самая торговля, а она закрыта. Хотя, это дело такое, может барыши подсчитывают.

Двинул несколько раз молотком по медной пластинке. Пару минут ничего не происходило, а потом дверь широко распахнулась и возникший на пороге паренек с слегка перепуганной мордой. Радушно мне поклонился, отступил в сторону и показал рукой внутрь.

Я вошел, пару раз моргнул приспосабливаясь к полумраку и застыл в недоумении разглядев направленные на меня острия алебард, которые держали рослые стражники в ваппенроках* с гербом города. И числом их четыре. И еще парочка мужичков в черном меж ними. Но эти оружьем не тыкают, а просто стоят и смотрят. А мэтра Деливери, к которому, я, собственно и пришел, вообще не наблюдается. М-да... приехали...

— Потрудитесь объясниться! — я надменно заломил бровь и положил руку на эфес меча. — Что все это значит?

— Исполняется королевское правосудие! — важно заявил один из 'черных'. — Потрудитесь представиться.

Я секунду промедлил с ответом, ибо в это самое время пятый стражник втолкнул в лавку Клауса. И этого повязали. Вот попали, так попали...

— Для начала яви свое имя и титул! — нагло заявил я мужичку. — Ибо мне невместно перед разной чернью расшаркиваться.

— Да... я... мы... — оскорбленно запыхтел рыжий толстяк. — Да я, мэтр Гиган, помощник прево города Шербура, Кола де Люмьера!

— Я дон Кихот Ламанчский! Благородный идальго из Ла-Манчи! Со мной, мой верный слуга Санчо Панса. Чего вам еще угодно? — я изобразил легкий поклон и зыркнул по сторонам соображая как бы половчее сбежать из этого гостеприимного дома.

Сомневаться не приходится — хату спалили, явка провалена, малина увяла , а хозяина повязали и теперь ловят всех подряд, устанавливая его контакты. Простолюдина давно бы повязали, а так приходится филерам сословные заморочки учитывать. Да и этот Гиган, с виду лох-лохом. Но, думаю, заминка не надолго — очень скоро меня начнут вязать...

— Идальго? — засомневался толстяк и взяв из рук помощника лист бумаги, стал что то в нем читать, бормоча себе под нос. — Не знаю... вроде...

— Ты смеешь сомневаться в моем благородном происхождении!!! — оскорбленно рявкнул я, и вытащил на сантиметр меч из ножен.

— Нет, нет... — поспешил оправдаться толстяк. — Я не сомневаюсь. Но мы вынуждены будем вас обыскать благородный идальго, как вас там...

— Что? Обыск? Да я подам жалобу благочестивому руа Луи!!! Да как вы смеете!!! — взвопил я и сделал шажок в сторону рыжего.

— Да! Мы подадим жалобу! — поддержал меня Клаус, уловив мои намерения. Или просто за компанию...

Толстяк поморщился и дал знак уже опустившим свои алебарды стражникам:

— Вяжите его...

Что-то, я рьяно взялся бузить. Рубится со стражниками, явно не самый лучший выход из положения. Можно конечно, но только в самом крайнем случае. А пока попробую попуститься немного.

— Ну разве что... — я смягчился лицом. — Я могу согласиться...

— Подождите... — чиновник остановил стражников.

— Вам, как должностному лицу, как человеку при важном чине... — я вежливо поклонился толстяку. — Я могу позволить, но наедине, без оскорбления моей персоны присутствием черни.