Мать, моя!
Такое ощущение, фильм "Двенадцать стульев" смотришь — "Союз меча и орала", да и только!
За столом собралась вся наша ульяновская нэпманская буржуазия — восемь человек, пара совслужащих "неправильного" происхождения, да несколько тоскующих о прошлом "бывших" дворян. Их "предводителя" правда, не застал: того, ещё в восемнадцатом отвезли в уезд — да там шлёпнули.
Нюхом чую — всё это не случайно и не просто так: накопились видать ко мне кой-какие вопросы или даже предложения.
Конечно, товарищу Бендеру проще было — он не собирался долго жить-проживать в Старгороде с мадам Грицацуевой и пилить "заклёпки" с жоп...поруким слесарем Полесовым. Обольстил наивную провинциалку, навешал лапши на уши доверчивым лохам, собрал с них мзду и был таков — ищи его потом, свищи. У меня же несколько другие планы и, зная скорость распространения сплетен среди хроноаборигенов — мне это "подполье" и даром не надо. Даже, если на нём просто-напросто языком трепят.
Ну, да ладно...
Просто так посплетничать не вышло... Посидели, выпили и кое у кого начал развязываться язык по статье "антисоветская пропаганда и агитация". Сижу, терплю, и хотя улыбаюсь — не желая портить людям праздник, но искоса не совсем доброжелательно посматриваю на виновницу торжества.
"Предложений" так и не последовало, а вот... Первым задал провокационный вопрос Фирстов — владелец почтовой станции:
— Серафим Фёдорович! А Советская власть надолго к нам?
Все притихли... Оценивающе на него посмотрев и прикинув возраст, отвечаю:
— Если Вам за "полтинник", Ефим Михайлович — то для Вас она навсегда.
Следующий вопрос:
— Ленин говорил, что "НЭП — это всерьёз и надолго"...
Молодец! Хоть счас на сдачу ЭГЭ. Пожимаю плечами:
— Судя по тому, что в народе говорят про здоровье Ленина: для него и пять лет — это долго.
"Почерк" власти заметен!
Как и в более позднем случае с Брежневым, который несмотря на прожитые годы — был здоров как калифорнийский бизон, а потом вдруг внезапно для всех "скоропостижно" скончался, высшее советское и партийное руководство — до последнего скрывало факт болезни первого Вождя. Однако, "шила в мешке не утаишь" и, в народе ходили самые дикие и невероятные слухи — вплоть до того, что тот "запил горькую".
— Так, Вы говорите...?
— Я ничего не говорю! Но "пять лет", это действительно — много... Для НЭПа. А там вы сами думайте, граждане нэпманы — не маленькие чай.
Да! Именно через пять лет "Новую экономической политике" большевики приговорят к "высшей мере социальной защиты".
Все, как протрезвели!
— Так, что же нам делать? — спрашивает Паршина — владелица швейного предприятия "Игла".
— Вам нужно думать — как выживать, Анна Ивановна! Всякое живое существо приспосабливается к изменению среды обитания и частник должен следовать его примеру, иначе он вымрет...
— Не подскажите, как?
— Как вымрет? Думаю, как древний укр — что першим из воды на сушу вышел, шерстистый мамонт или тираннозавр-рэкс.
— Да, нет — как частнику приспосабливаться-выживать?
Прикидываю вслух, глядя куда-то в потолок:
— На первое время надо скинуться и всем миром нанять хорошего юриста, пронырливого адвоката, хорошо разбирающегося в законах... Думаю, такие в Нижнем Новгороде найдутся. Пусть следит за изменениями в законодательной базе и вовремя вам подсказывает обходные пути.
Однако, продолжают пытать и, владелица "Иглы" спрашивает:
— Ну, а лично Вы что посоветуете, Серафим Фёдорович?
Не могу отказать даме, тем более — так хорошо знакомой:
— Я советую забыть, что Вы — нэпман и, преобразить своё предприятие в акционерное общество или кооператив. Тогда, у Советской власти будет к Вам меньше вопросов... А как это сделать так, чтоб фактически остаться во главе своей же собственности, это Вы уже сами — думайте-решайте. Вам видней!
Дальше, как керосин на тлеющие угли кинули!
Ожесточённый спор продолжался до самого конца вечеринки — мнения разделились примерно наполовину. На все дальнейшие вопросы ко мне, я старался отвечать односложно — но предпочитал отмалчиваться. Когда стали расходиться, ушёл — вежливо и холодно попрощавшись с хозяйкой и, я...
Буквально через три дня, случайно зашёл к товарищу Кацу в райотдел НКВД и, он молча выложил передо мной очередную "закладную" об создании мной ещё одной контрреволюционной организации. Судя по некоторым подробностям в ней, её автор был на этой вечеринке.
Так, кто же это?
* * *
Хоть нас и перевооружили, но снабжение Отряда Военизированной Охраны полустанка Ульяновский, в частности — обмундированием, амуницией и знаками различий, ещё не наладилось и оставляло желать лучшего. От нечего зимой делать и, чтоб придать отряду хоть-какой-то "регулярный" вид, я взялся за это дело сам.
Ну и, ещё были кой-какие — далеко идущие намётки, появившиеся по ходу дела...
Из непонятного предназначения элементов какого-то оборудования — найденных среди свезённого металлолома, я с помощью Клима — которому сплавил последние три блесны, изготовил ручной пресс-штамп и заготовки пуансонов и матриц к нему.
Последние были наиболее важным элементом: с помощью "роялистого" измерительного инструмента и такого же происхождения надфилей, я очень точно подогнал их по размеру, самолично закалил и отшлифовал. Затем, при очередной поездке в Нижний Новгород (подробней про третью командировку чуть ниже), нашёл ювелира-гравёра и он довёл мои пуансоны и матрицы до ума. Осталось только вставить их в установку и можно приступать к делу.
Опять же среди металлолома в одном из вагонов я нашёл несколько ящиков с листовой латунью — видать для заготовок стрелковых гильз... Впрочем, это уже пижонство: вполне можно было обойтись и простой "черновой" или лужённой жестью — их достать проблем было меньше. Правда, готовые изделия из жести необходимо красить.
В присутствии Клима, в его кузне, собрал штамп-пресс и опробовал его в деле... Всё очень просто: засовываешь заготовку, наживаешь на длинный рычаг и снизу вылетает "треугольник" или "кубик" на петлицу — страшный дефицит в то время. С "ромбами" и "звёздами" высшего руководства всё было "о,кей" и, я ими не заморачивался... Осталось только припаять с тыльной стороны "усики" крепления к петлице и отшлифовать лицевую сторону. С "солдатскими" пуговицами было несколько сложнее: они состояли из двух половин и ушка. Пришлось сделать ещё и приспособу для закатки краёв лицевой стороны... Зато, красить не надо! Надраил до блеска и вперёд.
Примерно такая же история и с бляхами для ремня.
С комсомольским значком же — геморра было больше всего: я решил их делать всерьёз — с винтовыми креплениями, а не "булавкой". Да и красить лицевую сторону надо было в два цвета: красное знамя и на нём белая надпись — "Р.К.С.М.". С пайкой опять же — был некоторый затык, пришлось придумать и изготовить пару простейших приспособ, чтоб древним паяльником — нагретом на "открытом" огне, было ловчее паять.
Ничего, справился! Тем паче ещё и Кузька почти не отходил, помогал — а больше мешал со своими бесконечными расспросами... Эмалью бы ещё покрыть — да до такой технологии я ещё не дорос.
* * *
Клим, который поначалу меня ехидно подначивал — не веря в мою затею, вижу — всё чаще и чаще начинает задумываться. Сперва он восхищался моей смекалкой и обнаруженными вдруг способностями и "мастеровитостью":
— Никто ж тебя вроде не учил — волосья не драл и, "науку" через спину и задницу не вколачивал и, вот поди ж ты... Как, так?!
Недолго думая, он обнаружил первопричину таких перемен:
— Видать — из-за твоей контузии, всё! ...Можно?
Получив разрешение, он осторожно постучал заскорузлым пальцем мне по лбу.
— Ну... По крайней мере, — отвечаю, — не исключено.
Качает головой:
— Эх, жаль война кончилась... Своих балбесов бы туда послал: глядишь, если не убило — так контузило бы их там, как тебя. Не слыхал Серафим Фёдорович — вроде опять война с ляхами будет?
— Типун тебе на язык, "педагог" хренов!
Баба евойная, тоже сказала что-то очень нелицеприятное и даже ударила мокрым полотенцем.
— Ты это на продажу наготовил-нарубил, — интересуется-спрашивает когда я уже наштамповал вдоволь заготовок и доделывал их в готовые изделия, — куда тебе столько?
Пожимаю плечами и хмыкаю:
— Разве, это много на такую толпу? Наштамповал всего то — с тройным запасом, чтоб было чем заменить — если сломают или потеряют, раззявы криворукие... Ещё и наши менты из районного НКВД — не откажутся, я думаю. Особенно, если товарищу Кацу хороший "откат" дать.
Затем, как-то через неделю пригласив на ужин, накормив досыта всеми видами рыбных блюд (я про большинство таких даже и не слыхивал!), Клим разнылся про жильё-быльё. Мол, сыновья растут — старшака уже и женить пора, а там и младшие-погодки, да ещё две дочери — приданное для них готовь...
Семья у Клима, согласен — большая. Хороший он кузнец и, папа — он тоже хороший... Не знаю правда — каков танцор.
— ...А, на какие-такие шиши, спрашивается?!
От всей души советую:
— Дык, рыбу уди-лови, завяливай — да в нижегородские пивнушки продавай.
— А там своих рыбаков мало, что ль? Да и ненадёжный это доход — рыбалка...
Махает рукой:
— Так, баловство одно — душу потешить...
Ещё один совет:
— Дык, кроликов разводи: "кролики, это не только ценный мех, но и три-четыре...".
Перебивает:
— Да, какое там "мясо", какой "мех"?! А жрут сколь, проклятущие? Я лучше зайцев на терриконах даром наловлю!
— Дык, зайцев лови — коль столь ловок...
— "Зайцев"... Я ему сурьёзно, а он — "зайцев"! — обижается и снова за своё нытьё, — ладно, старший при мне останется, а остальных куда девать? Каждому нужен свой дом, при нём кузня — чтоб на жизнь зарабатывать и, так далее...
— Дык, пускай женятся да в примаки подаются, — даю ещё совет.
— Да, кому эти "жоп...порукие" нужны?! Дитёв наплодить — и без них охотников хватает, а работать — так ничего кроме как балдой по железу бить, им не доверишь!
Не соглашаюсь с такой постановкой вопроса:
— Дык, мало в Ульяновске вдов с уже готовыми "выводками" или дурочек? Вон, неподалёку видел — живёт одна...
Вспыхивает, как береста в костре:
— Вот когда наплодишь со своей Графиней сынов, тогда и жени их на дурочках!
— Не пойму тебя, Клим, — делано удивляюсь, — то на фронт их норовишь сплавить — чтоб контузило, то даже на дурочках женить не хочет! Ты уж определись там...
— Так то — сгоряча я, а ты — всурьёз!
"Всурьёз...". Ой, ржу — не могу! Но про себя...
Помолчав дуэтом, предлагаю следующий вариант:
— А ты их в город пошли — пусть там работу ищут!
— Легко сказать — работу... Своих бездельников, думаешь там мало? А жить им там где? У меня сродственников в больших городах нет, а в таких как Ардатов — сами семейны и детны, им самим жрать нечего.
Успокаиваю, как могу:
— Дык, если на работу устроятся, так с жильём — без проблем! Дадут им "свой" угол в заводском общежитии. Бывал, как-то раз в одном...
И, давай ему по ушам тереть про все "прелести" современных общаг, которые сами их обитатели иначе как "Соловками" или "Бутырками" и не звали:
— ...Кругом барака общежития набросаны кучи разного рода отбросов, распространяющие вонь — аж в глазах как от толчённого стекла режет и, тучи больно кусающихся мух! В сортир можно только вдвоём ходить: один "большую нужду" справляет, другой — его за уши иль волосы держит, чтоб тот не провалился в яму с дерьмом и кишащими в нём ядовитыми червями... Поэтому, "оправка" рабочих по малой нужде — происходит за углом, или прям около стен, аль прямо с крыльца. Ну а кто более культурен — тот отходит подальше и сцыт под окнами соседнего барака... Зайдя внутрь барака, рабочие не снимая обуви, ложатся на свои кровати: только разуешься — вмиг чоботы уведут!
Должен заметить, я не сочинял эти "страшилки", а всего лишь несколько преувеличивал — самую, что ни на есть малость... Были конечно и образцово-показательные рабочие общежития, но в подавляющем большинстве — именно так дела и обстояли.
Однако, продолжаю:
— Около железной печи сушатся вонючие портянки — которые специально не стирают и, на которые поэтому (хоть одно радует!) — никто не зарится. На полах слой грязи с ладонь толщиной, с дождевыми червями и опарышами — на рыбалку идут, прям с пола их и собирают горстями... Шкафов никаких нет, да и стащут из них — что не положь! По той же причине посуда и пища хранятся под подушками на кроватях. Другие вещи рабочих, а также лопаты, топоры и прочий рабочий инвентарь находятся под кроватями. Вешалок для одежды нет — всё на себе или под подушкой. Нет также столов, стульев, табуреток — жрут стоя, как лошади или же сидя на койках и подоконниках... Света нет, так как выделенный керосин всем бараком дружно пропивают — да и керосиновая лампа не имеет стекла. Матрацы и наволочки настолько грязны, что имеют вид "помойных тряпок", а сами кровати расставлены скученно и как попало — разве на стенах и потолке их нет. Стены не оштукатурены и не побелены, а в их щелях кишмя кишат вонючие азиатские клопы и дальневосточные волосатые тараканы...
Закончив, я невозмутимо подытожил, красноречивым взглядом смотря на климовскую "вторую половину".
— ...Ну, а так в принципе — жить можно! Некоторые даже умудряются жениться и плодиться в таких условиях и, тогда одну койку в общежитие занимает целая семья. С детишками и, даже изредка бывает — с тёщами... Тестя — врать не буду, ни одного не видел. Так что, если "удачно" выдашь замуж дочерей — сможешь с одной из них сплавить свою...
Клим слушал раскрыв рот, а евойная баба всплакнула:
— Я для такой жизни их мучалась-рожала?!
— Да, цыц ты!
Та в рёв:
— Ах, мои кровиночки-деточки — лучше б я вас несмышлёнышами похоронила, да оплакала...
И с воем убежала в спальню, а сам хозяин сидел, как пыльным мешком оглушенный...
Надо сказать, что эта семейка была на чистоте просто помешанная. Двор-двором, на улице напротив ворот — пусть и овно кучами валяется (валялось до появления санитарной инспекции), а как суббота — вся женская половина избу скребёт, чистит, стирает — аж скрип да шорох до самих небес!
* * *
Добил не торопясь чай, поднимаюсь и иду к вешалке за шинелью не забыв попрощаться с хозяевами...
— Погодь! — останавливает меня Клим.
— Ну, погодю... Что хотел, то?
— Продай мне эти... Как их там... Свои механизмы.
Возвращаюсь, сажусь на табуретку напротив и заглядывая в просящие глаза, задаю простой как хозяйственное мыло вопрос:
— А на фига они тебе?
Тот, положив ладонь на сердце:
— Сынам моим — как раз по ним... Тутова много ума иль мастерства не надо — любой дурень справится. Тебе всё одно — игрушка, а им — на свой кусок хлеба заработать. Родная кровь как-никак — войди в положение, Серафим Фёдорович!
— Эге... А кто мне не так давно говорил: мол, "ерундой ты всякой занимаешься"... "Сидели, мол, в дерьме по уши и дальше так хотим — что ты нас из него за уши тащишь"?
