Ибо богиня 16-25

— Пять минут, Орли, только пять минут! — и он повернулся к варгам, — Мастера нет, а без него меня ведёт Богиня, — снял рюкзак, вынул шкатулку, поставил её на землю и предложил: — Подними!

— Зерно? — не поверила своим глазам старшая. — Нам дали ещё одно зерно?!

— Вам?! — не удержалась воровка .

— Подними, — повторил аватар воровке своей.

Мара подчинилась. У неё еле хватило сил чуть-чуть сдвинуть артефакт.

— Как интересно, — пробормотал подошедший Амадей, — Лана, а ты?

Лана подняла. Но, едва не выронив, тут же опустила.

— Орли я пойду с тобой, — Флор оглянулся на а'Глосу, она улыбнулась ему, — мы пойдём с тобой, если ты сейчас сама отдашь шкатулку мне! У тебя на решение минута.

Он отвернулся, подошёл к жертвеннику, встал на колени, поднял жезл, рассёк ладонь, стряхнул на камень кровь, поднялся на ноги, вернулся:

— Итак?

"Едва я скажу нет, он оповестит о слезе. А джюсы через Гессу наверняка уже оповестили своих. И начнётся большая охота. Помощь аватарки, да, даже аватарки водительницы может оказаться существенной".

Она нагнулась, легко, одной рукой подняла шкатулку и бросила её ему:

— Держи!

Он, тоже одной рукой перехватил её, а в другой у него — вспыхнул алыми отсветами жезл.

— Богиня! — выкрикнул он, и начал укладывать шкатулку в рюкзак.

— Флор! А что скажет Блейк?! — опять потребовала ответа Мара.

— Если мастер примет другое решение — он просто вернётся.

— Но что нам делать с зерном? С нашим зерном!

— Все распоряжения мастер уже сделал. А главное ты недавно сформулировала сама: решение — это вы сами! Лана, принимай! — протянул он жезл низкоуровневой гейше.

Девушка взяла жезл — он продолжил полыхать!

— Всё!

— Да где же этот Блейк?! — почти простонала Эфа.

23. Грызлы

— Эй, — тихо проговорила Галя, — возвращайся...

— Смотри, он никуда жезл и не прятал, — никак не мог оторваться от экрана Блейк.

— Я так и предполагала.

— И не сказала!

— Потому что — предполагала, а не была уверена. Да и видела, — улыбнулась она: ты хотел договариваться, а не драться.

— А ты?

— И я. Втроём они могли одолеть нас. Иши справился бы с тобой, а ниндзя с воровкой скорее всего одолели бы меня.

— "Скорее всего"?

— Мы же были в пещёрах, в замкнутом пространстве, а не в саванне. Наверху я бы их переплясала, а под землей... И ради чего рисковать перерегистрацией?

— Две тающих синевы! И два лучших камня двух россыпей... Представляешь, если там вдруг окажется слеза Ангела?! Локти искусаю!

— Нет, без Орли... Вполне возможно... Мне кажется, что без неё мы бы не успели: координаты второй — тебе неизвестны, а пока бы ты нашёл... Помнишь же, как потолок затрещал? Если б мы прикопали там воровку, её Богиня вполне могла бы закопать и нас.

— Её?! Да мы ж её подрядиться на Богиню только там уговорили. Воровка еле согласилась!

— А правда, странно?

— Что?

— Что геймера пришлось уламывать на наверняка божественные преференции.

— Но ты, к примеру, отказалась же!

— А ты — нет. Потому что я — не геймер. Хм...

— Хочешь сказать...

— Да нет, наших я всех знаю...

— Она может маскироваться.

— В маске, что ли, ходить?

— Говорят, КОМКОНовцы могут и без маски.

— Нет, которые у нас — я их тоже знаю. Ладно, давай ужинать да спать. В пол-первого ночи у нас подъем. Хоть пару часиков на сон выцарапаем.

— Я вряд ли засну.

— Заснёшь, — тихо-тихо, почти шепотом проговорила женщина и вникуда улыбнулась: — Теперь я знаю средство.

И через полчаса он спал. Она заснула спустя минуту, вспомнила потом только, что успела сладко, до хруста потянуться. И всё.

Блейк проснулся первым, при свете ночника полюбовался на разметавшую все простыни девушку, сглотнул, потряс головой: "нет, утром, теперь только утром!", улыбнулся на себя и пошел умываться, одеваться, готовить кофе.

С кофе он всё-таки не успел: небо было безоблачным, и звёзды... На Земле человек их видит две с половиной — три тысячи, здесь — тыщ за десять. Да и самая яркая на Земле — Венера, на небе Гессы не прошла бы и в первую сотню... Обычно Блейка не трогало их роскошество, но сегодня... Он тихо засмеялся...

— Что? — услышал он, и горячие руки прижали его к горячему телу.

— А-а-а! — тогда в голос отчаянно закричал он.

— Что?! — засмеялись сзади.

— Я не поэт, — отказался он: — И слов у меня нет.

— А всё-таки?

— Вспомнилось земное небо.

— И?

— Здесь изобилие звёзд не даёт увидеть его тьму.

— Поцелуй меня! — потребовала Галя.

А потом отдарилась:

— Кофе и прочее — с меня. А тебе пятнадцать минут на Даяну. В полвторого выходим.

Так и вышли.

Когда после часового подъема отдыхали, Галина Осиповна поинтересовалась:

— Ну, что там на твоей Даяне? Ты до сих пор какой-то взъерошенный.

— Во второй тающей синеве они нашли всё-таки слезу Ангела...

— И?

— Как и договаривались, её взяла воровка. Но Флор... Флор не сообщил об этом ни Амадею, ни Маре — никому из наших, в общем.

— Флор? Ты же говорил...

— Кажется, со мной начали расплачиваться на Жезл.

— То есть тебе Флора — вернули?!

— Да.

— Подожди, ты, когда на миссию подписывался, ты условия какие-нибудь ставил?

— Исполнение трёх желаний.

— И уже тогда предусмотрел потерю Флора?!

— Трёх невысказанных желаний, — и Блейк тихо добавил, — кажется, Флор стал вторым. И я, кажется, его зачту.

— А первым? — тихо спросила Галя.

— Первое я зачту без "кажется".

Галя промолчала минуту, а потом как-то сумеречно проронила:

— Утром, всё будет утром.

— Утром, — согласился Блейк, — всё будет утром. — И, скопировав её сумеречный тон, добавил: — Но теперь — тебе.

— Ох, как интересно... — заулыбалась девушка, — Ладно, об этом действительно утром. Давай вернёмся в твою реальность: — Что ещё, в Даяне? Ты оставил директиву... этому... Флору?

— Нет. Вернёмся — решу на месте. Всё равно воровке надо будет переться ко второму святилищу. Успеем встретить. А вот "ещё": наши приняли название клана — варги.

— Оборотни?!

— Вообще-то, производное от слова "варяги". Про варягов, кстати, этот... — Блейк поддразнивающе хмыкнул, — этот Флор и вспомнил.

— И что? На знамени у вас будет волчья голова?

— Лишь бы не волчий хвост, — теперь улыбнулся Блейк. — Я отдохнул — двигаемся?

Галя легко поднялась, протянула ему руку: — Веди!

Добраться до спуска без приключений не удалось. Где-то на половине пути дорогу перекрыла пара местных хищников — киноидов, для них, помимо сложной латинской клички, привилось название — "седые волки". Они лежали на тропе и сдвигаться не собирались.

Галина Осиповна потянулась к арбалету:

— Ты?..

— Есть у меня дротик со вспышкой — сгоним их нафиг.

— Подожди...

— У?

— Это наши звери, понимаешь — теперь они наши!

— Варгов, штоль? Блейк, ты не путаешь реальности?

— Подожди... — повторил Блейк, сглотнул, вытер об одежду руки, — В случае чего, пиками мы от них отобьёмся?

— Но кровищи будет...

— Я хочу рискнуть.

— Только потому, что это "ваши звери"?!

— Нет, ещё и ... Ещё в виртуальностях я верю своей интуиции. И она меня там не подводит с подавляющей вероятностью. А в этой реальности я больше полагался на расчеты вероятностей... Но теперь... — он тряханул головой: — Я хочу рискнуть.

"Что ж, "в случае чего" — отобьемся точно. А если он пропустит укус-второй — на будущее ему полезно будет. Запомнит, что реальность за просчеты наказывает болью. Трупы сбросим вниз и бегом назад, успеем... Правда, в таком случае день-другой придётся пересидеть... А разве мы куда-то спешим?"

— Веди. Но уж тогда... Давай, как в виртуальностях, как тогда...

И он понял. Он обеими руками обхватил древко своего копья, опустился на колено, поднял голову:

— О Богиня!

Поднялся. И повёл.

Когда до хищников осталось шагов с дюжину, один из них поднялся и зарычал. Блейк, не задерживая шага, зарычал в ответ!

— Ты мне нравишься! — восторженно выговорила за его плечами девушка.

Сама она внимательно следила за вторым членом пары — самка наверняка. Она лежала. Вроде бы, спокойно. Как из подобной позы кошки могут бросать своё тело, научница знала, но эти-то, в конце концов, не из кошачьих!

Когда до зверей осталось шесть шага — оба самца рычали по-прежнему, а обе самки по-прежнему молчали. А потом Блейк замолчал и остановился.

— У тебя бутерброда нет? — не оборачиваясь, спросил он.

— Нет, только шоколадка. Шоколад калорийней.

— Кинь им.

— Шоколадку?!

— Кинь! Им! — прорычал на неё Блейк, а потом опять, оскалив зубы рыкнул на самца.

Шоколадка лежала в рюкзаке. Надо было перекладывать из руки в руку пику, надо было отводить взгляд от зверей, надо было расстегивать молнию кармашка.

Переложила, отвела, расстегнула, вынула. Сдёрнула обёртку. Вложила сладкую плитку в руку Блейка:

— Ты.

И опять поудобней перехватила своё копьё. Волк-самец по-прежнему, скалил зубы и глухо рычал, волчица по-прежнему неподвижно молчала. А теперь...

Блейк откусил дольку, разжевал, проглотил и аккуратно, не делая резких движений, по невысокой дуге бросил шоколадку чуть всторону.

Сука поднялась, неспешно подошла к плитке, обнюхала... Откусила! Потом заурчала, прижала лапами плитку к земле, откусила ещё.

Самец оглянулся.

— Идём! — проговорил Блейк и сделал шаг вперёд.

Волк отвернулся и потрусил к подруге.

— Идём, — повторил Блейк.

Шагов через десять... То есть где-то через дюжину — люди разом оглянулись. Седые волки смотрели им вслед.

— А-а-а! — опять, как у лагеря во весь голос заорал Блейк. И Галка еле удержалась, чтобы не повторить его вопль.

— Бежим! — повернулся к зверям спиной мужчина.

От собак нельзя бегать!

— Веди! — девушка протянула ему свою влажную ладошку.

Остановились они только около их самодельного лифта. Блейк по дороге замедлил, было, ход, но следопытка не дала ему перейти на шаг: эйфория — опасный спутник. Пусть лучше трежер немного запыхается. Ей самой бег был не в тягость: марафон — стандартный тест при отборе — она в своё время прошла уверенно.

...даже не так... Не "в тягость", и даже не "в радость", а как после долгого перерыва окунуться в море, в земное море — нырнуть и там, под водой, рассмеяться!

Ничего, дальше не она будет ведущей, и ей-то капелька эйфории не помешает. Но как же давно она не ощущала себя — чтоб чувствовалась каждая клеточка! Эх, сейчас бы опять завизжать! Ага, и переполошить кого-нибудь из этих подпольщиков, который вдруг любит спать с открытой форточкой. Заместо, она перехватила Блейка и поцеловала его. Он всё никак не мог отдышаться, и затянуть поцелуй не получилось. Заместо, этот негодяй улыбнулся и в три приёма выговорил: "Утром... всё будет... утром!"

"Ну, Богиня, ну, Рыжая, не разочаруй меня!" — вдруг подумалось Галке, и она покачала на себя головой.

Спустились нормально.

— Посмотри на меня! — на крыше, выбравшись из упряжи подвески, потребовала Галина Осиповна.

Блейк уже тоже освободился, уже стоял, и он поднял голову. Нормально: собран, чуть возбуждён, но, можно сказать, спокоен.

И... он внимательно смотрел на неё. И высказался:

— Идёшь следом. Вперёд меня ни на шаг. И другой — вперёд меня инициативы — тоже!

— Ты думаешь, я сейчас сумасшедшая? — улыбнулась девушка.

— Думаю, сейчас — да, — не улыбнулся парень.

— Мужчина! — одобрительно засмеялась девушка.

Но мужчина только покачал головой:

— Ещё раз: вперёд ни на шаг!

— Есть, сэр!

Блейк опять покачал головой.

Но, кажется, именно благодаря пьянящей эйфории у Гали, и ворчливому недовольству у Блейка, нервов на проход по спящему дому потрачено было, не в пример первому разу, меньше. А потом, когда дверь выхода во внешний комплекс, еле слышно чвакнув, закрылась — у следопытки сработало: дальше её работа, дальше вести ей.

— Минуту, — попросила она у Блейка. — Дай мне пару минут.

Опустилась прямо на площадку крыльца, скрестила ноги, проделала дыхательный комплекс, замерла, отключилась.

Нет, рассеять эйфорию не получилось — получилось загнать её в дальний угол сознания... "Туда, где у сознания пятки", — улыбнулась научница. Встала. Напротив улыбался ей Блейк, и в руках у него было уже собранное тёмное копьё, на лбу — сдвинутые пока очки ноктовизора.

"Надо же, и осанка уже выправляется: вон, плечи раздвинуты, спина выпрямлена... и нос задран, — хихикнула она про себя и тут же оправдала парня: — Ну, а что ему делать, если со своим ростом не повезло, а с ростом девушки — наоборот?"

— Осталось два вольера: четырнадцатый и тридцать третий. У тебя получилось проинтуичить с волками. Выбирай.

Блейк озадаченно посмотрел на неё, задумался...

— Нет, не считай вероятности — выбирай, что больше нравится!

— Тогда четырнадцатый.

— Годится. Да до него и ближе.

— Не поэтому. Ты не хочешь спросить, почему?

— Нет, — равнодушно ответила Галя. — Пошли.

Если монетка упала на решку, чего её спрашивать, почему не орёл? А вот вопроса от него про карту она не дождалась. И тут же поняла: у классного трежера, картографическая память не должна быть хуже, чем у профессиональной следопытки, а она оба предполагаемых маршрута давно уже затвердила наизусть.

Подсвеченная фонариками аллея вела мимо клеток, вольер. Сверху сияли, горели, мерцали тысячи лишних звёзд, кругом прочерчивали свои траектории десятки разноцветных светляков...

"Интересно, это разные виды или нормальный разброс по генетике — как у европеидов цвет глаз?"

Животных было много... Из одной клетки их проводил взглядом гепард, в другой вольере спали зебры, а неподалёку от цели идущих обтяфкала пара лисиц. Местное зверьё тоже присутствовало, но они на землян почти не реагировали. Зато напомнил о себе вчерашний знакомец. До него отсюда было где-то с километр, но для глотки того красавца это было не расстояние.

"Какой бедлам начался бы здесь, если бы вдруг открылись дверцы, — вдруг подумалось Гале , — Хм... а ведь замки-то — электронные, и наверняка с дистанционным управлением..."

Обычно так не делают. Обычно, задвижку на клетках опасных животных делают явной, простой и предельно надёжной... Механическую, то есть. А то ведь, не дай Бог, какое-нибудь аварийное отключение электроэнергии, или кто-нибудь на Центральном пульте с устатку перепутает кнопки.

Справа от каждой дверцы, на одной и той же высоте — паспорт: выход стандартного терминала и табличка: фото, латинское наименование, английское название, личная кличка — на русском. А также рост в холке, длина (без хвоста), длина хвоста — шутники, блин! — вес. Если зверей несколько — табличек столько же, и дополнительный параметр: отличительный признак. Интересно, что у них в отличиях у зебр? Рисунок полосок? Она еле удержалась, чтобы не подбежать и не глянуть хоть одним глазком. Удержалась. "Это в пятках свербит эйфория", — объяснила себе и удержалась.