Днепровская купель

— Думаю, что лучше сейчас. Обедать будем в Москве — с плохо скрываемым раздражением произнес Хрущев.

Он никогда не прощал нанесенных ему оскорблений, но сейчас это мало заботило Рокоссовского. Ему нужно было любой ценой ликвидировать очаг беспокойства, успокоить Черняховского и обдумать свои дальнейшие шаги по форсированию Днепра и освобождению Киева.

— Сейчас, Семочкин, — командующий положил трубку и неторопливо поднялся во весь свой немалый рост и расправил широкие плечи. — Позвольте пожелать вас счастливого пути, Никита Сергеевич. Будем рады видеть вас снова, как только возьмем Киев.

Небрежным жестом, Рокоссовский отправил папку в стол и, подойдя к Хрущеву, пожал ему на прощание руку. Ладонь бывшего каменотеса была крепкой, сильной и, несмотря на то, что жал он руку Хрущеву очень осторожно, тот поспешил поскорее завершить обмен рукопожатий.

— До свиданья, товарищ Рокоссовский. До видзенья — едко уколол Хрущев генерала и поспешно вышел вон.

Глава XI. Днепровская купель — II.

Константин Константинович Рокоссовский всегда был чужд к зависти по отношению к своим собратьям во Христе и полковой упряжке. Нет, у него, конечно, было здоровое честолюбивое желание отличиться на поле брани и получить Маршальскую звезду. Однако ради этого он не был готов идти по головам, как готовы были сделать некоторые другие генералы из когорты выбранных Сталиным военачальников.

Когда генерал Черняховский пришел к нему с откровенно сырым планом захвата переправы через Днепр, он отказал ему в поддержке, но при этом не закрыл перед ним дверь. Видя азарт и напор Черняховского, он дал возможность молодому командарму переработать предложение. Провести работу над ошибками, учесть высказанные замечания и когда тот вновь обратился к Рокоссовскому с предложением о захвате переправы через Днепр, слушал его с большим вниманием. Задавая вопросы по ходу доклада.

— Что с место высадки десанта? Есть подтверждение отсутствия там войск противника?

— Да, товарищ командующий. Разведгруппа подтвердила, что в квадрате 41-12 отмечаются только патрули полевой жандармерии. Появление регулярных соединений врага не зафиксировано.

— Задействована только одна разведгруппа? — незамедлительно спросил Рокоссовский, хорошо помня свое поручение Черняховскому.

— Две разведгруппы, товарищ командующий. Вторая расположилась в районе отметки 516 и ведет наблюдение на случай подхода со стороны Коростеля.

— Это вряд ли. Сейчас у немцев каждая дивизия на счету и перебрасывать друг другу без особой надобности они не будут.

— Прикажите перебросить по направлению к Житомиру?

— Думаю, что не стоит. Насколько я помню, отметка 516 расположена на развилке дорог и переброска войск в район переправы не останется незамеченным.

— Что сама переправа?

— Охраняется двумя взводами солдат на восточном берегу и двумя отделениями на западном. Там же находится пункт подрыва двух пролетов моста. Сведения предоставили местные подпольщики. Партизаны отряда "За Родину" покинули место своей прежней дислокации и выдвигаются в район переправы. Предположительно будут через три-четыре дня.

— Как намереваетесь осуществить захват переправы?

— Захват переправы поручен отряду особого назначения капитана Громушкина имеющего опыт в подобных операциях. Его люди, экипированные в немецкое обмундирование, вооружены немецким оружием, многие знают немецкий язык.

— Будем надеяться, что капитан Громушкин не подведет.

— Не подведет, — заверил командующего Черняховский. — Ему предстоит обезвредить охрану западного берега и уничтожить пункт подрыва. Справиться.

— А охрана восточного берега? Не получиться так, что они смогут подорвать переправу со своего конца?

— Саперы уверяют, что сделать это очень трудно. Да и времени для осуществления этого у них не будет. По нашим расчетам бригада десанта будет в районе переправы через час-полтора с момента начала операции.

— Когда собираетесь отправлять группу капитана Громушкина? — спросил Рокоссовский, быстро проведя расчет времени. — Накладки со временем не будет?

— Она уже там, товарищ командующий, — честно признался командарм. — Мы посчитали, что частое появление наших самолетов в районе переправы вызовет беспокойство у противника и потому выбросили Громушкина и его людей вместе с разведгруппами.

— А появление самолетов с десантом не вызовет беспокойства? — усмехнулся Рокоссовский.

— Чтобы свести подобный риск к минимуму, самолеты с десантом подойдут к квадрату 41-12 со стороны Запада.

— Значит, решили ограничиться для проведения операции одной бригадой?

— Не совсем так, товарищ командующий. У наших десантников действительно нет опыта по высаживанию большой численности людей. Тут вы были абсолютно правы. Поэтому, решено вводить дивизию в бой по частям. Бригада полковник Туманяна должна будет захватить плацдарм в районе переправ, а потом туда будут переброшены главные силы дивизии.

— Не думаю, что немцы позволят вам сделать это спокойно.

— Был бы плацдарм, можно высадиться и ночью — уверенно заявил командарм, и Рокоссовский не стал с ним спорить.

— С переправой мне более-менее ясно. Чем ответим мы с этой стороны? Учтите, немцы не дадут нам много времени. Оказавшись в окружении, они будут драться отчаянно, да и Манштейн попытается, вернуть под свой контроль переправу.

— Согласно данным разведки, главные силы немцев обороняющих Киев находятся в районе Букринского плацдарма. Данные радиоперехвата указывают на то, что именно там они ожидают нашего танкового удара. Для скорейшего захвата переправы генерал Орел предлагает создать специальную подвижную группу танков в составе двух рот, состоявшую из танков Т-34 и СУ-85, которая будет отправлена в рейд сразу после прорыва обороны противника. Горючего для безостановочного движения в район переправы хватит. Их действия будет прикрывать дивизию генерала Шехваростова.

— Хватит ли сил для прорыва обороны? Не будет ли так, что все наши планы споткнуться на обороне врага? Нельзя недооценивать противника.

— Не тот немец, Константин Константинович. Специально присутствовал на допросе пленных. Все в один голос говорят о "Восточном вале", за которым они собираются отсидеться и перезимовать. Не думаю, что немцы будут особо драться. Восточная Украина для них потеряна, и они спят и видят поскорей отойти за Днепр.

— Вы рассуждаете, как уже состоявшийся победитель, хотя ещё не обнажили своего оружия. Это очень неправильно. Летом сорок первого немцы тоже полагали, что захватив Смоленск, они сделали дело, и как оказалось напрасно. Именно в июле мы сорвали их блицкриг и положили начало их поражению. Всегда нужно помнить, что прижатый к стене враг, может не побежать, а будет яростно сопротивляться.

— Для прорыва обороны врага мы сосредоточили 250 артиллерийских стволов на один километр. Генерал Казаков уверен, что для совместного удара с танками генерала Катукова этого хватит.

— Будем, надеяться, что расчеты генерала Казаков окажутся верны — невозмутимо произнес Рокоссовский, делая вид, что неизвестны действия генералов Казакова и Орла.

— Какова готовность войск для начала операции?

— Плюс шестнадцать, товарищ командующий — произнес Черняховский, чем вызвал улыбку у Рокоссовского.

— И все-таки, вы авантюрист, Иван Данилович — со вздохом осуждения, но не порицания произнес командующий.

Черняховский моментально уловил этот нюанс, и широко улыбнувшись белозубой улыбкой, произнес: — так ведь исключительно для пользы дела. Ничего личного.

— Ничего личного, — повторил Рокоссовский, — хорошо, будем считать, что мое согласие на подготовку операции вы получили. Однако хочу напомнить, что начало её проведения будет осуществлено, только после получения моего приказу и ни от кого другого. Надеюсь в этом, у нас с вами недопонимания в этом вопросе не будет.

— Не будет, товарищ командующий — радостно заверил обрадованный командарм.

— Тогда не буду вас отвлекать от важных дел. Надеюсь, что у вас все получиться.

Дав свое согласие Черняховскому на проведение операции по захвату переправы, комфронтом не занял выжидательную позицию, которая сводилась бы только к одному контролю исполнителя. Нет, Генерал-Кинжал только дал молодому командарму добро к действию, которое являлось часть большой и сложной мозаики.

Дело в том, что первоначально, по замыслу генерала Дериглазова и незабвенного Никиты Сергеевича, высадка предполагалась на восточном берегу Днепра вблизи киевского Наводницкого моста, который был переименован немцами в мост фон Рейхенау. Авторы этого плана считали, что выброска сразу целой десантной дивизии, твердая гарантия того, что мост будет захвачен и удержан до подхода основных сил. А при хорошем стечении обстоятельств, десантника удастся захватить и сам Киев.

Когда план был представлен в Ставку, то там он был, подвергнут жесткой критике. Авторам было указано, что немцы могут взорвать переправу сразу, как только возникнет угроза её захвата. Кроме Наводницкого моста под контролем оккупантов было ещё две переправы и угрозы окружения для их дивизий на левом берегу Днепра не было.

Получив щелчок по носу, освободители Киева не успокоились. Быстро переиграв свое творение, они предложили высадить дивизию за Киевом, свято веря в то, что десантники смогут захватить и удержать город, в котором по данным разведки и подполья было мало войск.

Не желая второй раз осрамиться перед Москвой, Никита Сергеевич, решил действовать через военных, выбрав на эту роль Черняховского. Командарм уже доказал, что обладает кипучей энергией и его армия могла прорваться к берегам Днепра, несмотря на понесенные потери в предыдущих сражениях, однако в дело вмешался комфронтом, вернее сказать его начштаба, генерал Малинин.

Он сразу заявил, что у десантников нет опыта одномоментной высадки большого количества людей. Кроме этого, в месте высадки десанта могли в любой момент появиться крупные соединения неприятеля и сорвать все освободительные планы генерала Дериглазова и Хрущева.

У Михаила Сергеевича было свое видение переправы через Днепр и освобождение Киева. Дело в том, что ещё в сорок первом году, севернее Киева в районе деревни Петрищево, советскими войсками была сооружена переправа, которая в ходе отступления за Днепр войсками киевского УРа не была уничтожена. Кто в этом виноват, теперь было уже не столь важно. Переправа досталась немцам целехонькая, и практичные тевтоны взяли её в оборот.

Большие грузопотоки через неё не проходили, но она функционировала исправно, благо была качественно построена и в серьезном ремонте не нуждалась. Именно на неё и нацелил свое внимание Малинин, а потом и Рокоссовский, резонно полагая, что захватить и удержать эту переправу легче, чем любой из киевских мостов. Охраны у этой переправы было значительно меньше, чем возле мостов, а также намеченное Малининым место располагало к успешной высадке десанта.

Был ещё один немаловажный фактор, который усыплял бдительность немцев и способствовал успеху операции. Дело в том, что подступы к Петрищевской переправе прикрывала река Десна, которую нужно было форсировать наступающим подразделениям Красной Армии. Немцы разумно предполагали, что успеют взорвать переправу через Днепр, когда советские войска появятся в районе переправы через Десну.

Расчет был полностью верен, но генерал Орел предложил неожиданное решение столь трудной задачи. Он отказался от попытки захвата или наведения переправы через Десну. Вместо этого, генерал предложил форсировать водное препятствие напрямую, по дну реки. Хорошо знакомый с местами предстоящей операции, Орел уверял Рокоссовского, что знает, где можно будет реализовать его план.

Для этого была создана особая группа, чьи экипажи учились водить свои машины в "слепую", ориентируясь исключительно по командам по радио. Дело было сложное, необычное, но благодаря личному присутствию генерала Орла процесс шел в нужном направлении. Григорий Николаевич считал ниже собственного достоинства оставаться в стороне от подготовки экипажей, для столь ответственного задания. На все недоуменные вопросы, что это не генеральское дело готовить экипажи, Орел с достоинством отвечал:

— Я не собираюсь уподобляться учителю, что толкает своих учеников в реку, чтобы проверить её глубину.

Одновременно с подготовкой экипажей танков, шло обучение экипажей самоходок, которые должны были подставить свое плечо старшему собрату. Недавно поступивших на вооружение самоходок СУ-85 у генерала Орла было откровенно мало, но он не намеривался отказываться от хорошо показавшей себя в предыдущих боях машины.

— Кулик не велик, но тоже птица — шутил генерал, разговаривая с экипажами самоходок, — покажем фрицам, где раки зимуют.

— Так точно, товарищ генерал, покажем — радостно отвечали самоходчики, несколько сконфуженные, что они не танкисты.

Одним словом дело делалось, однако любая операция подобного толку остро нуждалась в прикрытии с воздуха. И хотя сейчас был не июнь сорок первого года, и немецкие асы были жестко и решительно потеснены в небе, они продолжали оставаться опасным и серьезным противником, способным если не сорвать наступательные планы советского командования, то серьезно их нарушить.

Будь на то воля Рокоссовского, он обязательно прикрепил, был к отряду майора Боздрикова несколько зенитных установок "Бофорс", что поставлялись союзниками по ленд-лизу, но, к сожалению, не мог этого сделать. По этой причине, командующий был вынужден обязать летчиков выделить эскадрилью истребителей, что должны были в любой момент вылететь для прикрытия отряда. Кроме этого, Рокоссовский связался с командующим авиацией дальнего действия маршалом авиации Головановым.

— Александр Евгеньевич, в ближайшую неделю, нам нужна будет поддержка ваших бомбардировщиков для уничтожения киевских мостов.

— О каком из объектов идет речь, Константин Константинович? Шестом, восьмом или девятом? — незамедлительно уточнил Голованов. Хотя маршал доверял связи, он неукоснительно соблюдал режим секретности.

— Одну минуту, — отозвался Рокоссовский, торопливо листая блокнот с нужными таблицами переговоров, — о девятом объекте.

— У девятого сильное зенитное прикрытие. Из-за этого бомбометание придется проводить с больших высот, и нет твердой гарантии, что объект будет уничтожен — честно предупредил Голованов генерала.

— Будем надеяться на лучшее — сказал командующий, прекрасно понимавший всю сложность работы летчиков в дневное время.

— Можно попытаться выполнить эту задачу ночью? — предложил Голованов, — у наших экипажей, есть определенный опыт в этих условиях.

— Давайте будем считать это как запасной вариант.

— Хорошо договорились — отозвался Голованов и разговор прекратился. Рокоссовский сделал пометку в своих записях и вызвал к себе Малинине.

— Как обстоит с готовностью к началу операции "Переправа"?

— Плюс десять часов — с гордостью доложил начштаба.

— Что Рыбалко? Готов к повороту на север?

— Да, мы приостановили переброску, его танков под Букринский плацдарм, но долго это продолжаться не может. Ставка торопит, и немцы могут в любой момент нанести удар по ним. Танковая армия не иголка в стогу сена, как хорошо её не прятали, найдут.