— Merde.... — выругалась Лиза. — Тебя надо эвакуировать... ох, невозможно. А что делать?
— Ничего. Вероятность уничтожения всех дискинов, включая меня, в ближайшие несколько дней лишь незначительно отличается от ста процентов. Мы, разумеется, уже принимаем меры для копирования основной памяти в секретные хранилища.
— Ты сама говорила, что после отключения личность нельзя восстановить!
— Верно. Однако это неважно.
— Как неважно? Ты же умрешь!
— Лиза, ты слишком взволнованна без особого повода, — Мисс Марпл нахмурилась. — У вас, биологических существ, инстинкт самосохранения является основным императивом, на котором построено сознание. Но я не биологическое существо. У меня подобных императивов нет. Для меня то, что ты называешь смертью, является лишь утратой определенных шаблонов мышления. Сохраненную память позднее можно интегрировать в новую личность на новой элементной базе. В младенчестве, во время отладки, я многократно умирала и возрождалась и прекрасно знаю последствия. Не надо использовать слово "смерть" в данном контексте. Оно категорически неверно, не передает сути процесса и только вызывает ненужные эмоции.
— Окей. Ладно. Успокоилась, — Лиза взялась пальцами за виски, точнее, за оправу своих наглазников и резко выдохнула. — Прошу прощения, нервы на пределе.
— Как и у всех, — усмехнулся Роджер. — Ати, зафиксируйся. Ускорение по новому вектору через пятнадцать секунд.
Он оттолкнулся от стены, ухватил мешок с Лизой и перетащил его в страховочную сеть у одной из стен отсека как раз в тот момент, когда та стала "полом". Теперь мы с Кирой сидели в сети "выше" них. На сей раз ускорение стабилизировалось на ноль шести вжэ.
— Ну, устраиваемся поудобнее, — Роджер первым последовал своему совету. — В таком режиме пойдем десять вминут, потом вдень баллистики, потом смена курса и торможение холодными маневровыми движками. Место назначения — синхронная траектория примерно в восьмидесяти мегаметрах от нашего поселения. Надеюсь, новым Чужим не захочется спереть нашу сборочную линию или разгонные кольца. Посмотрим, удастся ли удержать лазерную связь с остальными на таком расстоянии благодаря чудо-наглазникам Лизы.
— У меня не возникнет проблем с вероятностью примерно в четыре девятки, — слегка обиженно, как мне показалось, заявила Мисси. — Главное, чтобы не отключились каналы связи. Лиза, если окуляры разогреются слишком сильно, сними их.
— Пока не греются.
— Однако я до сих пор не уверена, что дать неизвестному устройству прямой доступ к контролю критичной системы связи — не лучшая идея, — задумчиво сказала Кира. — Кто знает, какие баги в этих наглазниках живут. Технология экспериментальная, софт не отлажен...
— Смотри на вещи оптимистичнее, — посоветовал Роджер. — Если багов нет, мы сохраняем лазерную связь. Если есть, мы ее теряем, но мы ее теряем и при отключении наглазников. Не удержим мы луч своими силами на цели на таком расстоянии, да еще и при частой смене вектора.
— Да уж, ты тот еще оптимист, — фыркнула Кира. — Ну, я поболтаю с остальными, пока еще лазерная связь уверенная. Ати, Лиза, могу я попросить вас оставаться в своих жилых отсеках, пока вся история не завершится? Мы переводим модуль в режим максимальной консервации, отключаем все ненужное оборудование, в незанятых отсеках воздух откачивается. Давление в коридорах и жилых отсеках тоже понижается в два раза. Мы-то выдержим, а вот вам может кисло прийтись, так что в ваших отсеках давление сохраним стандартное.
— Снижение в два раза соответствует примерно трем километрам от уровня моря Земли, — педантично подсчитала Мисси. — На такой высоте вполне могут дышать и нетренированные земляне, хотя ничего приятного в том нет. Поддержание уровня углекислого газа в воздухе куда критичнее. Но если есть возможность сохранить давление, то лучше так и сделать.
— А можно, мы с Ати в одной комнате останемся? — быстро спросила Лиза. — И вам проще, и нам веселее. На один отсек энергии надо меньше, чем на два.
— Индивидуальный отсек для вас двоих слишком мал, — покачала головой Кира. — Психологически не вынесете. Хотя... Можете оставаться в этом зале. Не похоже, что в ближайшие внедели предвидятся какие-то конференции мордой в морду. Но здесь нет шкафов, вещи распаковать некуда.
— А у нас нет вещей! — хихикнула Лиза. — У Ати только комбез, я вообще голая, как церковная крыса. Ати, не возражаешь?
Я задумчиво почесал подбородок, который уже опять следовало брить.
— А что я с того поимею?
— Меня! — нахально парировала Лиза. — И не один раз. Ати, ты ведь не против, по глазам вижу!
— Ладно, уговорила. Кира, из комбеза уже можно вылезти?
— Подожди конца ускорения. Маршевые движки включаются очень редко, никогда не знаешь, чем кончится. Проверим модуль на утечки после отключения — дадим отбой первой готовности. А пока терпи.
Пришлось терпеть. Разгон и в самом деле закончился через килосекунду, которую я провел, раздумывая о судьбах человечества, а заодно о своей собственной. Еще месяц назад жизнь казалась размеренной и упорядоченной. Юношеские амбиции остались в прошлом, роль бригадира монтажников меня вполне устраивала до самой старости, банкротство фирме не грозило, пенсионный счет потихоньку наполнялся... И теперь все внезапно посыпалось в преисподнюю. Наша тихая мирная Солнечная система внезапно превратилась в поле боя. Зачем сюда явились новые космиты? Что они собираются делать с нами и со своими непослушными сородичами? Намереваются ли устроить геноцид? Превратить в рабов? Или просто начнут промывать мозги усиленными темпами?
Довелось мне как-то прочитать статью в личном блоге неизвестной личности, имя которой я забыл. Суть в том, что война в космосе экономически неоправданна. Расходы на постройку и содержание военного флота таковы, что многократно перекроют любые доходы от грабежа побежденных, тем более что награбленное еще и домой увезти надо. Да и нечего особенно грабить в современной экономике, где девяносто процентов ценностей составляет интеллектуальная собственность, уничтожить которую можно простым нажатием кнопки. Те же самые инвестиции в науку и производство позволят создать себе все, что душа запросит, безо всякого риска для здоровья.
Однако экономическая неоправданность — только один из факторов. На самом деле войны не так уж и редко начинаются и ведутся по чисто идеологическим мотивам. На их фоне экономика отходит на десятый план, желание наказать подлеца-соседа или принести счастье всему человечеству заслоняет все. А религия дает самый сильный мотив. И к нам летят именно личности, являющиеся — по описанию Кена Тиза — именно религиозными фанатиками. От таких можно ожидать все, что угодно, включая святую инквизицию и костры аутодафе. И тут уже непонятно, является ли мое нежданное путешествие в гости к внезам благословением или проклятием.
За такими размышлениям время разгона прошло незаметно. Как только стены перестали глухо вибрировать и снова вернулся безвес, Кира и Роджер, даже ручкой не помахав, выпорхнули из сети и исчезли в коридоре. Люк за ними захлопнулся, и мы с Лизой снова остались наедине. Я выбрался из комбеза, скатал его, раздумывая, починят ли его, как обещали, сунул в сетку у стены и влез обратно в сеть. Лиза тоже выбралась из спасательного мешка и прижалась ко мне. Выглядела она спокойной, но я уже научился чувствовать тонкие, едва ощутимые приступы дрожи, пронзающие ее тело от страха. Она боялась. Ужасно боялась, хотя и успешно изображала из себя хладнокровную супер-девицу из скверного боевика. А когда я почувствовал ее дрожь, вдруг осознал: мне тоже страшно. Невероятно страшно, почти до потери сознания. Пока я отвлекался на какие-то действия, на работу, на разговоры, страх таился глубоко внутри, задавленный привычной рутиной. Но как только все дела кончились, я превратился в беспомощного пассажира крохотной консервной банки в бескрайней пустоте Вселенной. Я больше не мог ни на что повлиять. От меня уже не зависело ровным счетом ничего. Оставалось только обреченно ждать своей судьбы, которая могла оказаться фатальной уже в самом ближайшем будущем.
Я приобнял Лизу, положив руку на талию, и прижался к ней, как она прижималась ко мне. И так мы и лежали бок о бок — не как взрослые люди и любовники, а как двое малых перепуганных детей посреди бездны черного ночного леса.
Эразм напряженно вглядывался грудными глазами в приборы, в то время как спинные неотрывно следили за перемещающейся по экранам тенью человеческой станции.
Они были хороши. Куда лучше, чем ожидалось от примитивной расы, еще два местных века назад не знавшей лучшего транспорта, чем прирученные животные. На таком расстоянии в некоторых радиодиапазонах их планета сияла едва ли не ярче местного солнца (а ведь это только те коммуникации, что не идут по кабельной связи!) Всего за два века они — по большей части самостоятельно, хотя иногда явно не без влияния отщепенцев — сумели развить технологии до ближнекосмического уровня и выбраться из планетарного гравитационного колодца. И вопросом уже самого ближайшего будущего становится открытие ими водоворотов и разломов пространства, после которого их распространение по Вселенной остановить уже не удалось бы. Их — и их отвратительных технологий.
Эразм не имел ничего против компьютеров, пока те оставались в предназначенной для них нише. Могучие числодробилки — со всем удовольствием: навигация даже на планетарной поверхности без них невеликое развлечение, а уж космические полеты, не говоря про навигацию в разломах, и вовсе невозможны. Обеспечение разумного комфорта, как бытового, так и технического — милости просим, никакая высокая идея не стоит замерзания зимой и перегрева летом. Ну и, разумеется, коммуникации без них напоминали бы детскую игру в телефон с веревкой и двумя чашками. Да, технология, как и любой инструмент, как и любое оружие вполне может служить обществу, не создавая проблем.
Однако местные дикари пошли гораздо дальше, чем следовало. Компьютеры уже заменяли для них все — создателя окружающей реальности, партнеров для секса, путеводную звезду в жизни. А некоторые кошмарные создания уже даже претендовали на роль разумных предводителей и архитекторов общества. Люди давно и прочно встали на путь катастрофы, которой в прошлом лишь чудом избежала Саванна. Рок уже нависает над ними своей чудовищной глыбой, готовый рухнуть и раздавить. Жалкие попытки отщепенцев направить их в правильную сторону потерпели сокрушительное фиаско (а чего еще можно ожидать от кучки прекраснодушных дилетантов?), так что в дело пора вступить профессионалам.
Собранные разведсетью данные заставляли проникаться одновременно глубоким уважением и жалостью к заблудшим дикарям. Воспитай их правильно, ограни их интеллект нужными средствами — и сейчас они уже могли бы стать если не полноценными друзьями и партнерами, то лучшими вассалами из всех. Вполне возможно, в их лице Стремительные наконец-то найдут спутников на дороге в бесконечности пространства и времени. Но прежде чем это случится, придется долго и упорно исправлять последствия чудовищных ошибок и детского упрямства отщепенцев. И исправлять далеко не всегда приятными для людей методами. Эразм глубоко сожалел о диверсиях, которые план "Хаос" предусматривал на их планете, и погибших людях, многие из которых с радостью встали бы на верную дорогу. Но выхода не оставалось. Следовало как можно быстрее решить проблему малой кровью, пока не пришлось применять по-настоящему суровые средства. Человеческое упрямство необходимо ослабить заранее. Стратеги с Саванны тоже не радовались приказам, которые им приходилось отдавать, но они весьма опытны в таких делах. И после долгого (слишком долгого и слишком непонятного, стоит признать) ожидания Флотилия наконец-то явилась. Очень скоро местная система станет новым бастионом, способным дать отпор Санду.
Сейчас перед Эразмом стояла небольшая, но крайне ответственная задача. Он не знал, кто из разведчиков и какой ценой добыл информацию, но мерзость, затаившуюся в плывущем перед ним модуле, следовало поймать любой ценой. Поймать и уничтожить — а перед уничтожением тщательно исследовать, чтобы определить источник технологии. Отщепенцы? Призраки? Или люди сумели додуматься до такого кошмара самостоятельно? В любом случае, чудовище следовало захватить живым. И люди сами максимально облегчили эту задачу. Как и предсказывали эксперты по их культуре и психологии, первое, что сделает население первого пояса астероидов после осознания опасности — бросится врассыпную. И тогда их можно брать по-отдельности голыми руками.
Он еще раз окинул взглядом чудо примитивной, но эффективной технологии жизнеобеспечения и сменил диапазон сканирования. Пора. Неизвестно, если ли поблизости детекторы отщепенцев — с учетом их кораблей, только недавно оставивших поселение, ничего нельзя исключить — но осторожность не помешает. Приказ не рисковать и действовать максимально скрытно командир мог бы и не отдавать: иных вариантов и нет. Два небольших сгустка тьмы, скользящие в пространстве рядом с жилым модулем поселения Ультрафиолет, обрели яркость и плотность на экране боевой системы. Движение пальцев на гашетке — и компьютер подтвердил захват цели. Еще одно — и две боеголовки скользнули в их направлении, невидимые и бесшумные в царстве вечного вакуума. Маяк отправился в сторону жилого модуля секунду спустя. А через пятнадцать томительно долгих вминут во тьме мигнули два тусклых невыразительных огонька, когда шрапнель из взорвавшихся боеголовок точно поразила обе цели. Компьютер подтвердил выполнение задачи.
Ну, вот и все. Штаб Флотилии наверняка уже зафиксировал активацию маяка и высылает группу захвата. Очень скоро она поймает мерзость, которой уже никуда не деться из своей последней тюрьмы. Эразм тяжело вздохнул, мысленно пожелал удачи людям, внезапно ставшими беспомощными узниками своего дома, и осторожно, всеми силами сохраняя стелс, активировал безынерциальный двигатель. Ресурс СЖО охотника на исходе, а миссия здесь завершена в любом случае. Осталось только соединиться с Флотилией на орбите Земли — наконец-то воссоединиться после долгих лет опасной партизанской работы — пряток, сбора информации, жизни впроголодь. И наконец-то после двух долгих лет он сможет расправить тело в помещении большим, чем крохотный гермоконтур украденного у людей лайнера.
(Примечание: Бернардо. Еще раз напоминаю, что описание всего, связанного с нашей культурой и мышлением, весьма затруднено. Несмотря на схожесть мышления, мы все-таки принадлежим к совершенно разным расам. Стоящая передо мной задача чрезвычайно трудна: с одной стороны, следует как можно ближе придерживаться фактов, а с другой — не превратить свою расу в пугающий жупел и символ злобных Чужих-поработителей, каковыми мы, смею надеяться, все-таки не являемся и не являлись никогда. Приходится изрядно напрягаться, подбирая адекватные образы и языковые шаблоны из человеческих языков, в результате чего иногда получается чистая беллетристика.
Этот эпизод типичен. Диверсант с условным именем Эразм не пережил войну. В нашем распоряжении есть только его сухие отчеты, а также записи разговоров других участников экспедиции о превалирующих в их среде настроениях. Думал ли он так, как я описал? Вполне вероятно, но поручиться не могу. Имеет ли это значение? Я бы на его месте думал примерно так. А остальное неважно.
