Котодама. Книга вторая. Ты и я одной крови

Евгений Лотош

Котодама

Книга вторая. Ты и я одной крови

Полуденное солнце било сквозь листву деревьев тонкими острыми лучами, впивавшимися в кожу, словно комары. Здесь, на опушке леса, жара чувствовалась особенно сильно. Облака расплылись и растворились где-то в блеклой небесной голубизне, ближайший облачный фронт находился где-то на другой стороне планеты. Прогноз не обещал похолодания еще минимум десять-двенадцать дней. Была бы его воля, Басит бы бродил сейчас где-то в густой чаще северных континентов, наслаждаясь глубокой тенью, блаженной прохладой и журчанием хотя и теплых, но все равно приятных ручьев. И не только Басит, разумеется — вся семья. К несчастью, воля сейчас не его. Да и не только сейчас. Слишком сильно напряжение, слишком велик риск случайных стычек с молодыми шалопаями из других кланов. Так что придется пока что сидеть на исконной территории клана.

Басит глубоко втянул в грудь воздух, отгоняя неприятную мысль, и припал к древесной коре, стараясь как можно лучше слиться с толстой ветвью. Где-то там, внизу, сквозь кусты неслышно крались Ойка и Михал, озираясь в его поисках. Будь кроны погуще, сейчас кто-нибудь из них обязательно пробирался бы по верхушкам, перелезая с ветви на ветвь и стараясь взять его в клещи. Однако Басит недаром выбрал для игры именно опушку. Деревья, хоть и развесистые, росли далеко друг от друга и соприкасались лишь тонкими концами ветвей, не способными удержать даже белку. Так что атаки сверху ожидать не приходилось. Его супругам оставалось только укрываться под кустами, надеясь, что тактические сенсоры не сумеют пробиться сквозь листву.

Ха!

Блажен кто верует! Если бы жребий охотника выпал самому Баситу, он бы не сунулся на территорию, пока не нашел бы силуэт жертвы на древесных ветвях через оптику высоко парящего дрона. Неважно, что всю имеющуюся технику клан задействовал в усиленных патрулях на периметре. Тихохонько, незаметненько увести один из дронов чуть в сторону от установленного пути, чтобы тот прошел над опушкой — какой от этого вред? Правильно, никакого. Однако Ойка и Михал — особенно Ойка! — считали себя куда выше мелкого жульничества даже забавы ради. Так что охотиться они станут классическими методами, теми же, благодаря которым в каменном веке предки выслеживали добычу ради пропитания.

Вот только предки умели не только красться. Укрываться в засадах они тоже умели, и именно это умение Басит самозабвенно оттачивал в течение многих лет. На своих он его еще никогда не пробовал, но в межклановых играх — в те блаженные времена, когда клан Железных Гор еще не называли отщепенцами — неизбежно занимал первые места в состязаниях, что в городских, что на дикой природе. А теперь самоуверенную Ойку, а вместе с ней и Михала ожидал небольшой, но весьма интересный сюрприз. Маскировочная ткань прекрасно скрывала его с любого ракурса, а специально сделанный приметным дрон-имитатор уже занял точно высчитанную позицию. Разумеется, если использовать правильные программы сканирования и знать, куда смотреть, никакая маскировка не укроет от современных гарнитур. Однако несмотря на всю свою любовь к партнерам, Басит никогда не питал иллюзий насчет их познаний в военной технике и вообще к способности защитить себя от опасности. Ойка — замечательный учитель и педагог, а Михал — гениальный инженер, как и положено левому, и оба в сто раз умнее его. Но солдат и защитник в семье — он, Басит. Осталось только убедить в этом партнеров, которые даже после двух лет совместной жизни относились к нему как к едва выросшему ребенку и все талдычили об устаревших стереотипах о левых и правых.

Порыв горячего ветра из пустыни качнул ветвь. Басит напряг хвост, крепче обвивая ее. Когти напряглись, впиваясь глубоко в кору. Вот разве что единственный непрогнозируемый фактор, способный в любой момент все испортить: природа. Ветер, доносящий твой запах до противников, солнечный луч, внезапно вонзившийся в спинные глаза сквозь линзы гарнитуры, рука, зацепившаяся за случайный корень, или коготь, ненароком завязший в коре... Но так даже интереснее.

А потом, когда поверженные Ойка и Михал, подстреленные его таггером, примут поражение с привычным юмором и самоиронией, наступит время для секса. Три тела, сплетающиеся в одно треххвостое шестирукое чудовище, мощная основательность Ойки и гибкая упругость Михала, урчание наслаждения, сливающееся в один гармоничный рык, взаимопроникновение и взаиморастворение и, наконец, оргазм, выплескивающаяся сперма, сладостный запах оплодотворения... И на сей раз Ойка наверняка согласится забеременеть, чтобы их семья наконец-то завела своего ребенка. А еще лучше — пару-тройку. Пусть даже он в полтора раза моложе обоих, в качестве отца точно окажется не хуже Михала. А профессия гида сафари никогда не оставит их семью без пропитания, даже если Михал окончательно забросит конструирование дронов и с головой уйдет в свою нудную ксенологию.

А прайд... Кого в наше время интересует мнение прайда, тем более формальное согласие Матерей клана? Старичье может скалиться на чужаков, но времена домостроя остались в далеком прошлом. Потеря системы Зимбры показывает явно: война с неизвестным врагом началась, и притом война на выживание. Именно в такие времена старые ритуалы и стереотипы идут на слом, а молодежь приходит на смену закосневшим старперам.

Но куда подевались охотники? Пора бы уже им и появиться.

Басит слегка прикусил язык, чтобы отогнать несвоевременные мысли и сосредоточиться. Как бы медленно его партнеры ни перемещались, все равно уже должны появиться хотя бы на границе зоны чувствительности. Он подавил желание тихим свистом просканировать окрестности: сейчас древние инстинкты предков способны только его выдать. Грудными глазами он вгляделся в детектор, одновременно стараясь не упустить спинными картинку, транслируемую на гарнитуру дроном-приманкой. Ничего. Обычный фоновый шум леса. Поколебавшись, он на несколько мгновений отключил фильтры и послал от дрона разовый скан-импульс. Даже если обманку заметят, в любом случае так и задумывалось. Тем не менее, ничего так не обнаружилось. Белка обгладывает молодые древесные побеги, настороженно посматривая во все стороны россыпью черных бусин-глаз; гадюка скользит между корнями, подрагивая жалами напряженного хвоста; пчелы вьются над ульем, куда только что затащили тушку неосторожного зайца... Привычная лесная жизнь. Возможно, против него решили применить его же тактику? В смысле, сами забрались в засаду и ждут, когда у него сдадут нервы и он сам двинется на поиски. Интересный вариант. Нет, ничего у них не выйдет. В соответствие с принятыми правилами, они должны найти его, не наоборот. Не уложатся в отведенное время — он выиграл. Не так эффектно, как атака из засады, но все равно победа. Так что пусть себе сидят под кустом, если так хочется.

Но как же скучно!

Внутренне сжавшись, Басит активировал коммуникатор на разовый прием. Опасно, потому что даже такой короткий радиообмен можно засечь, но не слишком — запеленговать его за такой срок невозможно, а о его присутствии здесь партнеры и так осведомлены. Пока они не вошли в зону обнаружения, можно слегка отвлечься. Так, что у нас там в сообщениях?

Басит вызвал вперед спинными глазами окно с последними сообщениями — и почувствовал, что щетина на загривке становится дыбом, а сердце дало перебой. Что?!

"Последний шанс".

Ядовитая зеленая пульсация поразила его в самый мозг. Не может быть! Никогда, ни за что не может! "Последний шанс" — он знал такой сигнал только теоретически, из военного устава, никогда не видел на практике и даже не подозревал, что может увидеть его в жизни.

"Последний шанс". Последний безнадежный сигнал, когда многократно превосходящий враг осадил Цитадель, когда до падения стен и тотального истребления клана остается совсем чуть-чуть, когда остается только бежать, бежать без оглядки, в надежде, что хоть кто-то да уцелеет... "Последний шанс" — сигнал, оставшийся в далеком кровавом прошлом Войн на выживание, отделенный от настоящего многими столетиями, уцелевший лишь на последней странице справочника условных сигналов.

"Последний шанс". Но ведь им даже не объявили войну, пусть даже напряжение вокруг "клана отщепенцев" (сначала шутливо, а потом уже и всерьез) копилось издавна. Ни одной вооруженной стычки, одни бесконечные препирательства на Хурале, назидательные энциклики Синклита Кардиналов и скандальные статьи в прессе — и только нудные нотации Первого Защитника напоминали, что даже философские противоречия могут закончиться кровью. И вот теперь — последний, окончательный, ультимативный сигнал как гром среди ясного неба. Басит лихорадочно вызвал расшифровку.

"Всем прайдам. Бегите! Превосходящие силы десанта высадятся в Цитадели не позднее, чем через час. Кланы объединились против нас. Синклит призвал к геноциду. Не пытайтесь сопротивляться. Не пытайтесь вступать в переговоры. Забудьте о защите чести. Бегите с планеты. Клан продолжит существовать в спасшихся. Да проведет вас сквозь мир Сияющая Идея! Прощайте. Лорд-Защитник клана Железных Гор Беольфа Хур Матадариас".

Мысли метались, как вспугнутые крысы. Десант? Откуда? Атмосферные корабли требуют несколько часов, чтобы подойти на нужное расстояние, а орбитальный десант не пробьется через ПВО Цитадели. Бежать? Куда? Как? Если кланы объединились, на планете укрыться негде. Цитадель-во-Тьме? Ближайшие орбитальные шаттлы — в Цитадели, рядом только флайер, на котором они прилетели на игру. Да и не добраться до Цитадели-во-Тьме на орбитальном шаттле, нужен дальний корабль — а где его взять? Как сумели объединиться кардиналы, если Синклит не в состоянии даже договориться, с заглавной буквы писать Сияющую Идею или с малой? Какие кланы выслали ударные отряды? Кто?..

Последнюю мысль додумать он не успел. Что-то тяжелое и твердое обрушилось на него, сильно ударив по ребрам и прищемив кончик хвоста. Басит взвизгнул от боли и крутнулся, не соображая, что происходит, из-за двойного шока. Ветвь под ним хрустнула и внезапно обломилась целиком, словно срезанная пилой. Несколько оглушающих ударов о нижние ветви, чудом зацепившиеся за последний перед землей сук когти левой руки — и вот он качается в плотно обвившей все его тело сети, зацепленной о что-то высоко вверху. Его все-таки достали сверху? Как?

— Вот и все, любимый мой, — довольно промурчала Ойка, свешиваясь на хвосте с верхней ветки и щекоча лапами его бока. Ее пасть довольно скалилась, а грудные глаза оживленно поблескивали под просветленными линзами. — Кто там обещал нам мат в два хода?

— А если захочется спросить, как именно, — Михал свесился с другой стороны и игриво пихнул его рукой в бок, — то я, может, даже и объясню, родной. Опыт, сын ошибок трудных, а также достижения технологической цивилизации, перед которой пасуют самые лучшие рефлексы — вот и весь рецепт победы. Ну, и обычный детский дрон, дешевая игрушка с совсем небольшими доработками. Признаешь, что проиграл пари? Когда начинаем заниматься электроникой всерьез? И чтоб я больше от тебя не слышал, что не приспособлен для науки, мой милый. Руки пообрываю и хвост откушу. Пока регенерируют, сбежать не сможешь, придется слушать.

Басит уже стремительно приходил в себя. Инструктор сафари, он всегда отличался хладнокровием, а однажды даже умудрился спасти идиота-клиента от медведя, когда тот (клиент, не медведь) с одними боевыми когтями сунулся прямо в берлогу. Сердце все еще бешено колотилось, адреналин бушевал в крови, но он уже контролировал себя.

— Включите... — выдавил он через стиснутые сетью челюсти. — Прием... Быстро...

— По-моему, он слишком сильно мозги встряхнул, — озабоченно, хотя все еще с материнской иронией сообщила Ойка Михалу. — Ну-ка, снимаем его, пока тепловой удар не хватил.

— Кому... никато... р, — снова выдавил Басит. — Быстро... Тревога...

Ойка и Михал быстро переглянулись. Чем-чем, а тупостью они никогда не страдали. Быстрое согласное движение глаз — и Ойка скользнула вверх, к началу зацепившейся за сук сети, а Михал активировал коммуникатор.

— Последний шанс... — растерянно пробормотал он. — Ничего не понимаю. Какое-то странное оповещение...

Сеть сорвалась с сука, и Басит чувствительно приложился головой о землю. В пасти что-то неприятно хрустнуло: вероятно, пара старых клыков не выдержала и сломалась. Но он даже внимания не обратил. В мгновение ока выпутался из сети и освободил пасть.

— Нас уничтожают — коротко и деловито сказал он. — Лорд-Протектор выслала сообщение. Надо бежать. Ойка, брось сеть, не до нее. Быстро к флайеру. Может, еще успеем вернуться в Цитадель.

— Не верю! — яростно прошипела Ойка. — Не верю! Наверняка чья-то глупая шутка! Кто-то хакнул сеть связи... или просто развлекается. Сейчас свяжусь...

Вибрация, сначала низкая и неслышная, но все более ощутимая и пронзительная, пронзила тело. Басит замер. Потом, не веря спинным глазам, сделал стойку на хвосте, бессознательно скалясь в гримасе угрозы и вглядываясь в небо еще и грудными. Сквозь ветви просвечивало бледное небо. Стоящее в зените солнце уже набрало интенсивный голубоватый оттенок, слепило, не давало толком разобрать детали, но быстро увеличивающееся темное пятно различалось отчетливо. Ойка и Михал все еще непонимающе поглядывали то друг на друга, то в гарнитуры, но после трех лет в ополчении Басит прекрасно знал, пусть и не по Саванне, что означает звук. Он изо всех сил толкнулся хвостом, в гигантском прыжке уцепился за ствол и рванулся по нему вверх.

Грузовик. Транспорт класса "Полубегемот". Идет на посадку... нет, на прямое столкновение с Цитаделью. Он не собирается тормозить. Двигатели работают на полную мощь, разрушая атмосферу, уничтожая вокруг корабля само пространство. Сближение с планетой в таком режиме — святотатство, но если Синклит дал индульгенцию...

Корабль с работающими двигателями остановить можно только объемным резонансом. Со стороны Цитадели к нему тянулись следы зенитных ракет и инверсионные следы боевых дронов, врезаясь и бесследно пропадая в вибрирующем мареве вокруг корабля, но они не помогут, не помогут, не помогут. Гигантский корабль все увеличивался в размерах, переплетенные несущие рамы, гермоконтуры, грузовые отсеки уже различались оптикой наглазников... и веер новых следов потянулся от него в разные стороны. Медленные, выгнутые траектории... десантные капсулы?

Как завороженный, Басит смотрел на обманчиво-медленный полет корабля. Кажется, он что-то то ли бормотал, то ли, наоборот, визжал во весь голос, но не слышал ни себя, ни чего-либо еще. И когда на месте Цитадели поднялся ослепительный клуб термоядерного пламени, он все еще смотрел в том направлении, отчаянно цепляясь за гнущуюся верхушку ствола и моля про себя: только бы проснуться, только бы проснуться! Разрывающий легкие на части гул резонаторов утих, но вместо него появился новый, угрожающий, все нарастающий: передающийся по почве звук чудовищного взрыва и приближающейся воздушной ударной волны.

А потом над головой грохнуло снова. Только сохранившиеся от службы в ополчении рефлексы позволили ему автоматически увернуться от прошившей ствол пулеметной очереди. Тяжелый дрон, разворачиваясь из десантной капсулы, слегка поторопился и промахнулся — и хлестнувшие по телу щепки наконец-то отрезвили Басита.

Моментально перебросив тело на противоположную сторону ствола, он рванулся вниз, под укрытие толстых ветвей, почти в свободном падении.

— Прячьтесь! — крикнул во всю мощь легких. — В укрытие! Военные дроны!

Те мгновения, которые потребовались, чтобы достичь земли, ушли у него на быструю оценку ситуации. Они безоружны, если не считать спортивных лазерных тагеров и ловчих сетей, бесполезных против боевой техники. Ножи на предплечьях, без которых он по старой памяти не выбирался из дома, за оружие тоже можно не считать. Никакие маскировочные экраны не укроют их от активных сканеров. Единственный шанс: обмануть оператора дрона, скрыться в лесных зарослях и оврагах, достичь флаера и каким-то образом добраться... куда? Все орбитальные шаттлы сосредоточены в Цитадели... были. Пересечь пустыню, отделяющую оазис от северных лесов, на флайере непросто даже в спокойной обстановке, а с дронами на хвосте, имеющими трехкратное преимущество в скорости, невозможно в принципе. Да и какой клан захочет оказать им помощь?

Мы обречены.

Отброшенная мысль умерла, толком не родившись. Дрон не отставал: его оператор явно имел опыт управления в лесных условиях и ловко лавировал между толстыми суками. В последний момент, зацепившись хвостом и толкнувшись руками, Басит уклонился одновременно от второй очереди и столкновения с землей. Ойка и Михал неподвижно застыли на месте, их позы и взгляды выдавали шок и непонимание. Интеллектуалы вроде них, никогда не служившие в ополчении, не имели навыков выживания. Истребитель расстреляет их как сидящих на яйцах наседок. Однако...

Его козырь пригодился, пусть и совсем не так, как он намеревался. Чтобы переключиться на управление своим собственным дроном, пришлось замереть на ужасно, кошмарно долгие полторы секунды, которых истребителю хватило, чтобы обогнуть ствол и нацелить на него пулемет. Но в тот момент, когда у дула мелькнул первый бледный огонек выстрела, дрон-обманка обрушился на него сверху. При ближнем рассмотрении принять имитатор за живое существо не смог бы никто, но имелось у него одно неоспоримое преимущество: сила. А еще твердость оболочки. Разумеется, никакая сила не позволила бы ему пробить броню, защищающую внутреннюю механику и контрольный центр, но того и не требовалось. Хвост имитатора обвился вокруг пулеметной консоли, мешая оружию нормально двигаться, а руки с легкостью сорвали защитные решетки турбин и нырнули вглубь одной из них. Громко треснуло и хрустнуло: лопатки пропеллера глубоко врубились в псевдошкуру и, искорежившись, прочно в ней застряли. Истребитель задергался, его заметно повело в сторону. Басит отцепил хвост от консоли и резко качнул тело имитатора, чтобы забросить хвост в другую турбину — на двух оставшихся дрон много не налетает...

...и тут пришла ударная волна.

Грубые лапы невидимого гиганта небрежно оторвали Басита от ствола дерева. Его швырнуло в заросли подлеска. Хаотично кувыркаясь и отскакивая от стволов и кочек, он безуспешно пытался уцепиться за что-нибудь, но не мог. Боль пронзала тело сразу везде, ребра хрустнули — в спину словно вонзили толстый ржавый гвоздь — сознание мутилось. Когда гигант наконец наигрался с ним и бросил поперек толстого угловатого корня, Басит еще какое-то время валялся без движения, хватая пастью воздух и чудовищным усилием воли стараясь не потерять сознание. Когда муть перед глазами в конце концов отступила настолько, что он смог немного мыслить, он с трудом перевернулся с бока на живот и замер, оценивая обстановку.

Шок быстро проходил и боль пронзала тело все сильнее. Походило на то, что он сломал себе не только верхние, но и нижние ребра. Однако дышать он мог без особого труда и сознание постепенно прояснялось, так что обломки наверняка не пробили ни легкие, ни мозг. На мгновение покосившись грудными глазами — спинные открываться отказывались категорически, несмотря на защиту гарнитуры — на голову, он тут же отвел взгляд: пасть выглядела размозжённой почти всмятку. Искореженные челюсти почти не двигались, от передних клыков осталось одно крошево, из щеки торчал окровавленный обломок кости. Язык пылал огнем, пасть заполнял вкус крови. Без хирургической помощи полная регенерация займет кучу времени — год, полтора? Неважно. У них нет и пяти минут, прежде чем их найдут истребители.

Ойка. Михал.

С трудом приподнявшись — к счастью, ни лапы, ни хвост серьезно не пострадали — и преодолевая страшную боль от каждого движения, Басит пополз туда, где предположительно находились партнеры. Однако потребовалась пара вечностей, прежде чем он смог их обнаружить по тонкому скулению. Ойка плакала, обхватив безжизненное тело Михала, больше походившее на изломанную куклу. Баситу хватило одного взгляда, чтобы понять: острый обломок древесного сука, миновав нижнюю грудину, насквозь прошел ребра, сердце и позвоночный узел. Мгновенная смерть. Ну что же, хотя бы не мучался. По крайней мере, Ойка выглядела не слишком поврежденной. Двукратно большая масса и более крепкие кости защитили женщину от последствий ударной волны. Подобравшись к Ойке, Басит обхватил ее одной рукой, второй безуспешно пытаясь оборониться от вдавливающихся в пылающую грудь корней.

— Михал мертв, Ойка — тихо выдавил он искореженной пастью. — Я... я не смог вас защитить. Прости. Я во всем виноват.

Ойка всхлипнула и осторожно опустила тело Михала на землю.

— Нет, я во всем виновата, — сказала почти шепотом. — Дура... Я же хотела... я в самом деле хотела от вас ребенка! — ее голос внезапно сорвался в визг. — Хотелось пококетничать... заставить вас упрашивать... Если бы не я, мы бы сейчас...

Она громко зарыдала, упав на землю и яростно взрывая ее когтями.

— Дура... Дура...

— Если бы не ты, мы бы погибли вместе с Цитаделью, — стараясь как можно четче выговаривать слова, прошептал Басит. — Корабль... на нее сбросили корабль... с включенными двигателями...

Ойка громко всхлипнула и замерла. Басит продолжал поглаживать ее по хребту.

— Что... что с Лордом-Протектором? С кардиналом? С Матерями клана? — хрипло спросила через какое время.

— Не знаю. Если были в Цитадели, погибли. Реактор транспорта взорвался.

— Ох-ххх... Клан мертв.

— Мы пока что живы. А пока жив хоть кто-то, жив и клан.

— Ты даже не из нашего клана. Одна я. А одинокая женщина клан не возродит.

— Теперь я тоже из клана. Смотри...

На счастье, наглазники работали у обоих. Он вызвал окно коммуникатора и переслал предпоследнее сообщение.

"Совет Матерей клана — всем. Мы одобряем все заявки на формальный брак и вступление в прайды независимо от срока их подачи. Испытательный срок отменяется. Живите и возродите нашу славу. Да ведет вас Сияющая Идея".

— Я член клана. Ты тоже. Наверняка уцелел и кто-то из правых. Если не на планете, то на космических базах. Никто не сможет заменить нам Михала... но мы сможем создать новую семью и завести детей. Клан продолжит жить. В нас. В наших детях. Надо только спастись сейчас.

— Как? — тихо спросила Ойка. — Объявлен геноцид. За нами охотятся боевые дроны, а у нас даже нет шаттла. Басит...

— Да, любимая?

— Прости нас за то, что подтрунивали над тобой все время. Мы с Михалом любили тебя всегда, с первого взгляда. Мы никогда не считали, что ты глуп или ветрен... просто очень напоминал нас в молодости. Такой же энергичный, самоуверенный, безапелляционный, но и заботливый и надежный тоже. Мы шутили не над тобой — над собой. Просто такая ностальгия по старым временам. Мне страшно жаль, что так и не завела от вас ребенка. Прости.

— Не за что прощать. Ойка, мы еще не умерли. Время для скорби придет, но сейчас надо выбираться.

Он посмотрел вверх. Дрон-истребитель тихо покачивался в воздухе, прочно застряв консолью одной из турбин в развилке сука. Консоль второй турбины, на которой все еще висели остатки дрона-имитатора, выгнулась вбок под нелепым углом. Оставшиеся две турбины и оружейные консоли ушли внутрь корпуса — видимо, в последний момент оператор попытался свернуть дрон в капсулу, но не успел. Этот истребитель уже никуда не полетит без капитального ремонта — но его камеры работают даже в капсульном состоянии. Их видят, и появление новых, целых охотников лишь вопрос очень короткого времени. Ударная волна может лишь слегка дезориентировать истребитель в открытом пространстве, сбить с траектории, но не уничтожить его. Нужно бежать. Но как? Он сам с трудом движется.

— Надо выбираться, — повторил Басит.

— Куда? Как?

 — Идем к флайеру. В овраге его ударная волна наверняка не достала. Там разберемся. Ох...

Он невольно дернулся, когда из-за неловкого движения тело снова пронзила волна жгучей боли. В каком направлении флайер? Лес вокруг сильно изменился: торчали обломанные ветви, молодые деревца вырвало с корнем и бросило на землю. Вокруг царил хаос, знакомые ориентиры пропали. Сигнал с навигационных спутников... по-прежнему принимается, карта действует, но координаты флайера на ней не обозначены. Он даже и не думал, что придется его искать. Можно, разумеется, вызвать его сюда на автоматике, но это гарантированная смерть. Даже без спутникового наблюдения охотники разглядят его и с противоположного конца оазиса. Единственный призрачный шанс — стартовать и сразу же уйти в пустыню на бреющем полете в надежде, что барханы укроют от сканеров. А там с разгона воткнуться в дюну и под песком переждать хотя бы нынешний день...

А такие драгоценные мгновения утекают одно за другим.

— Идем, — повторил он, находя на карте вроде бы правильное место и устанавливая метку цели. — Ойка, идем. Сейчас прилетят другие...

Он бросил взгляд на мертвое изуродованное тело Михала, потянулся и с трудом снял его гарнитуру, потом сунул ее в боковую сумку. Михал всегда параноидально относился к своему архиву, повторяя, что есть только те, кто еще не терял свои данные, и те, кто уже потерял. Резервные копии его последних разработок наверняка тоже там, а семейный ключ откроет к ним доступ. Если они выживут, то найдут, кто продолжит работу. Или сам Басит займется учебой и разберется. Больше он ничего не сможет сделать для своего партнера, первого постоянного и первого любимого правого.

Ойка осторожно провела рукой по телу Михала в последней прощальной ласке.

— Мы не можем даже его похоронить, — сказала печально. — Прости.

Басит тоже напоследок дотронулся до еще теплого тела Михала, вздохнул отвернулся и поковылял в направлении, куда указывала метка. Первый шок уже почти прошел и боль от движений становилась все сильнее и хуже. Мир кружился и временами мутнел, мышцы подергивались в мелких болезненных судорогах, желудок корчился на грани тошноты: наверняка он заработал еще и сотрясение мозга. Ойка несколькими шагами догнала его, обвила хвостом и забросила на хребет, как детеныша. В других обстоятельствах Басит возмутился бы, но сейчас только обмяк и приник к ее надежной твердой спине. Ее верхние глаза с тревогой смотрели на него.

— Как ты? — спросила тихо.

— Выживу, — говорить он почти не мог, но надеялся, что тон кажется уверенным. — Спасибо, Ойка. Флайер там, — он с трудом указал в нужном направлении. — Не уверен только, что вычислил правильно...

— Найдем, — Ойка заработала лапами и скользнула в спасительный бурелом в тот момент, когда издалека донесся звук приближающихся истребителей.

Они почти успели. Почти. В тот момент, когда в полумраке оврага блеснул бок машины, на них торжествующе-зловеще обрушился гул турбин. Дрон пробил искореженные кроны деревьев, не особо обращая внимание на препятствия, и завис между ними и флайером. Словно в медленном сне, Басит наблюдал, как истребитель зависает невысоко над землей, неторопливо разворачивается, как шевелится на консоли пулемет, нацеливаясь на них с Ойкой, как расцветает у среза дула пламя выстрелов... Но в последний момент Ойка вскинулась вертикально, вставая на хвосте и раскидывая руки, заслоняя его своим телом. Боль от резкого движения оказалась ничем по сравнению с тем, что он почувствовал мгновением позже. Сотрясаемое судорогами от попаданий пуль, тело Ойки обрушилось на спину, подминая его под себя всей массой. Вероятно, он ненадолго потерял сознание от боли, а когда снова пришел в себя, гул турбин казался почти невыносимым. Висящий над ним дрон чуть приподнялся, манипулятором сталкивая в сторону тело Ойки, слегка развернулся, нацелил пулемет...

...и отлетел в сторону, отброшенный таранным ударом флайера. Неизвестно откуда взявшаяся машина в пике врезалась ему в бок, ломая консоли турбин и обрушивая на землю. Дрон несколько раз перекувыркнулся и исчез где-то за пределами поля зрения. Басит вздохнул и прикрыл глаза. Ему было все равно. Он с самого начала знал, что у них нет шансов выжить. Михал мертв. Ойка мертва. И уже вот-вот умрет он сам. Сверху уже спускался новый истребитель, а он даже не мог двигаться. Кто бы ни помог ему только что, он всего лишь потерял свой собственный шанс сбежать и укрыться. Поскорей бы. По крайней мере, наконец-то пройдет изнуряющая, раздирающая тело и душу непрестанная боль.

Грохот выстрела заставил его вздрогнуть. Спускающийся дрон дернулся. В его брюхе появилось только небольшое отверстие, но верхняя часть разлетелась веером осколков и короной пламени. Бронебойный заряд? Откуда? Истребитель закрутился на месте, зашатался в воздухе и косо вошел в землю за ближайшими кустами. Его турбины затихли.

Наступила тишина. Сквозь обломанные кроны виднелось бледное выцветшее небо. Солнце уже ушло из зенита, но даже его рассеянного в воздухе света хватало, чтобы слепить глаза. Свет надвигался, заливал с головой, растворял в себе, глушил чувства, оставляя только ощущение все нарастающей жары. Сейчас он умрет. Пусть. Ирония жизни: только что у него были семья, планы на будущее, нетерпеливое ожидание детей, но все исчезло в мгновение ока. Хочешь посмешить судьбу? Расскажи ей о своих планах...

Блаженное ничто уже почти полностью растворило его в себе, когда бесцеремонный толчок заставил его недовольно заворчать и сфокусировать взгляд грудных глаз. Женщина, насколько можно разобрать сквозь окружающую муть. Молодая. Все еще миниатюрная, лишь на голову длиннее его самого, несформировавшаяся девичья фигура. На плечах наклейки: рядовая ополчения. Она его защищала? Что ей нужно?

— Эй! — крикнула прямо в ухо незнакомка. — Слышишь меня? Слышишь? Вставай! Двигайся! Нужно сваливать!

— Кто... ты? — еле ворочая языком, выдавил Басит.

— Я Райла! Потом познакомимся! Можешь двигаться? Ты тяжелый, не затащу тебя во флайер сама!

— За...чем? Все равно... умрем. Найдут.

— Шаттл уже готов к старту! Упросила задержаться, когда увидела охотников. Давай в темпе, или без нас улетят! Давай же!

Она снова с силой пихнула его в бок. Басит застонал от боли и попытался перевернуться на живот. Думать он не мог. Мысли окутывал такой же туман полубессознательности, как и зрение. Улетят. Без нас. Кто? Куда? Зачем?

— Шевелись! Быстро! Как завести ваш флайер? Мой всмятку, — девица обхватила его хвостом и с натугой поволокла в сторону машины. Получалось у нее плохо: до женской зрелости ей оставалось еще лет пять, сил ей явно не хватало. Басит почти не двигался с места. Однако новая волна боли в теле слегка привела его в себя. Тело Ойки лежало рядом, неподвижно уставившись в небо нижними глазами, а пониже них вместо живота виднелось страшное кровавое месиво. Она мертва. Еще одна жертва изуверской бойни и окончательный, финальный удар по его смыслу жизни.

— Улетай... — пробормотал он, сбрасывая хвост девчонки. — Сейчас...

Страшно медленно, отгоняя беспамятство, он нашел в гарнитуре ключ от флайера и разблокировал управление.

— Улетай. Машина свободна. Меня оставь.

— Ни хрена! Не брошу тебя! Лезь внутрь, или останемся тут оба!

Дура. Молодая идеалистка. Никого не бросаем, один за всех и все за одного. На кой она к нему прицепилась?

— Двигайся же! Быстрее!

Басит протяжно застонал и все-таки перевернулся на брюхо. Девчонке еще жить да жить. Учиться, радоваться сексу, завести детей, может, даже стать Матерью клана с ее-то идеализмом и упорством. Или даже кардиналом. Она его и в самом деле не бросит, как не бросил бы других и он сам. Упорствовать — значит терять время, уменьшая и отнимая ее шансы на спасение. Придется подыгрывать. Сдохнуть можно и потом. На мгновение положив голову на тело Ойки как последнее прощание, Басит пополз к флайеру. Девчонка скользнула вперед, влезла на водительское место и нетерпеливо смотрела на него. После третьей или четвертой попытки ему удалось забраться на пассажирское ложе. Двери захлопнулись, отсекая внешние звуки, и резкое ускорение снова пронзило тело острой болью.

— Куда летим? — вяло поинтересовался он, снова потихоньку погружаясь в полузабытье и стараясь шевелиться как можно меньше.

— Шаттл в тайном ангаре, тут совсем рядом, — пояснила Райла. — Стартуем к Цитадели-во-Тьме, оттуда к разломам. Караван подготовлен, может отправиться в любой момент.

Она гнала флайер между стволами деревьев, не поднимаясь над кронами, и постоянные броски из стороны в сторону не доставляли Баситу ни малейшего удовольствия.

— Тайный ангар? — слова все-таки пробились сквозь муть в сознании. — Что за ангар?

— Ты не знаешь. Почти никто не знал. Лорд-Протектор давно ожидала чего-то подобного. Тайные базы по периметру территории, подготовленные к экстренной эвакуации. Полная секретность, только специальные группы знали. Я из них. А... та женщина... убитая... твоя подруга?

— Жена. Мужа убили раньше...

— Сожалею. Наверное, тебе сейчас хреново. Извини, что так много болтаю, просто мне страшно. Офигеть как страшно. Перестану болтать — свалюсь в истерику и врежусь в первый же ствол. Извини.

— Ничего... что за караван? Куда?

— Земля. Ну, те, четырехлапые.

Земля? Ну разумеется, та самая главная, глупая тайна клана. Случайный сбой навигационной системы в разломах, не туда свернувший исследовательский корабль, незнакомый водоворот... И ядовитая планета у тусклой и холодной желтой звезды, обжитая загадочной биотой, базирующейся на воде, кислороде и углеродных соединениях. Фауна с билатеральной симметрией и всего двумя полами, высшие животные с четырьмя конечностями, а среди них — один условно-разумный вид: забавные ходящие скотинки, вертикально ходящие на задних конечностях, с крошечным мозгом, нелепо умещенным над пастью и прикрытым лишь несколькими хрупкими костяными пластинами. Да, условно-разумный, едва-едва додумавшийся до искусственных жилищ и первых механических устройств, но уникальный. Первая известная раса с наполовину коллективным сознанием, связность которого обеспечивается не физиологически, а путем звуковых коммуникаций. И, что самое удивительное, полугрупповое создание — продукт не биологической, а социальной эволюции.

Главная тайна, чтобы им всем сдохнуть. Басит никогда не понимал, почему клан Железных Гор так упорно отказывался выдать координаты Хуралу и Синклиту Кардиналов. Сколько уже известно рас примитивных дикарей, пусть и не таких экзотических — полтора десятка? Два? А попутешествуй по разломам подольше — и не такие диковинки найдешь. Басит как-то никогда особо не задумывался о высокой политике. Он много раз по-приятельски общался с ополченцами других кланов и никогда всерьез не верил, что те способны начать убивать по приказу догматичных, безумных, выживших из ума старух. Однако по какой-то загадочной причине тема являлась настолько важной, что в конце концов кардиналы отдали приказ о геноциде — а кланы им подчинились. Вполне возможно, что кто-то из тех славных ребят, с которыми он еще недавно служил в одном взводе и пил в кабаках, сейчас сидит за консолью управления выслеживающего его дрона. Почему так произошло?

Неважно. Его не волнуют полузвери из далеких звездных систем, пусть даже такие диковинные. Весь его мир только что рухнул и обратно уже не восстановится. Пусть себе летит, кто хочет. Ему остается только умереть.

Что-то по-прежнему болтала Райла, но ее речь стала невнятной. Боль от бросков флайера становилась все глуше, а мир — все темнее. Басит снова погружался в темную пучину небытия, где с нетерпением ожидали его Ойка и Михал. Там они встретятся и останутся вместе — навсегда.

Флайер глухо о что-то стукнул и замер.

— Обратный отсчет! — донесся как сквозь вату высокий мужской голос. — Стартуем. Харас, постарайся стабилизировать этого насколько возможно. На транспорте сунем в медкапсулу, если доживет. Больше не ждем. Охотники уже рядом, все равно никого не пропустят. Все по местам!

Басита подхватили и понесли, но боли он уже не чувствовал. Его поглотило беспамятство. Первое, что он увидел, когда пришел в себя — потолок медицинского отсека транспорта "Омега". Он еще ничего не знал ни о гибели Цитадели-во-Тьме, ни о потере трех других транспортов, вместе с "Омегой" отправившихся со станции, ни о том, что сама "Омега" с трудом сохранила два двигателя и лишь чудом сумела войти в водоворот под самым носом у преследователей. Медицинская капсула удерживала живым его изувеченное тело, а душу переполняла глубокая тоска по ушедшим.

Родную планету Басит не увидел больше никогда.

(Примечание: Бернардо. Достаточно сложно адаптировать наш взгляд на мир к совершенно чужой культуре и окружению. Достаточно лишь вспомнить, что наши подлинные имена, как и вся речь в ультразвуковом диапазоне, не воспринимаются людьми на слух, и что у нас вообще нет отдельных лексем. Приходится подбирать очень приблизительные фонетические аналоги из человеческих языков, а иногда попросту придумывать новые. Да и цвета приходится переименовывать, поскольку наши оптические диапазоны перекрываются едва ли наполовину. Разумеется, и растительность, и животный мир нашей родной планеты не имеют ничего общего с земными — как морфологически, так и физиологически. Я уже не говорю, что наши литературные традиции в частности и мышление в целом резко отличаются от человеческих. Даже базовая система счисления и та иная. Фактически описание событий отдаленно соотносится с реальностью и призвано лишь дать общее представление об их канве. Однако надеюсь, что его достаточно в качестве пищи для воображения.

И еще одно. Во всем клане Железных Гор во время его гибели не было ни одной женщины с именем Райла. Не было ее и среди списочного состава Цитадели-во-Тьме, и в экипаже транспорта "Омега". Запомните этот факт.)

Июль 2095 г. по летоисчислению Земли

Космос практически бесконечен. Он простирается в никуда безбрежными пространствами пустоты и мрака, в которых сияют редкие огоньки звезд. Крохотные островки плотной материи вносят в него разнообразия лишь чуточку больше, чем гомеопатические снадобья в водный раствор. В Великой Пустоте нет практически ничего, что могло бы привлечь внимание существ, зародившихся на скоплениях холодных атомов, обращающихся вокруг комков горячей плазмы.

И тем не менее, "практически" не означает "ничего".

Пространственный водоворот неподалеку от Солнца ведет в систему разломов, простирающихся через всю известную Вселенную. Зная их секреты, можно путешествовать на гигантские расстояния. Водоворот не обнаружить ни органами чувств, ни даже примитивными приборами, доступными технологическим цивилизациях на ранних ступенях развития. Даже и с развитыми технологиями нужно знать, куда и как смотреть.

Те, кто некогда назвали себя Стражами, знали. Их молчаливые сторожевые дроны висели вокруг водоворота, неустанно следя за малейшими возмущениями пространства, возникающими при прохождении твердой материи. Они не несли никакого оружия, зато их стелс-системы работали на максимальной мощности. Все, что от них требовалось — обнаружить незваных гостей и немедленно уведомить своих хозяев.

Задачу они не выполнили.

Те, кто программировал системы обнаружения, ожидали большие корабли с несколькими безынерциальными двигателями, передвигающиеся исключительно за счет вибрации пространства. Объект, прошедший через водоворот, являлся небольшим катером-разведчиком, почти не вызвавшим искажений метрики во время перехода. Стелс-системы, неизвестные создателям дронов, поглощали даже те минимальные следы движения, что создавал холодный реактивный двигатель, а безынерциальный двигатель оставался неактивным. Экипаж катера ожидал атаки врага и предпринимал все усилия, чтобы остаться незамеченным. И это ему удалось.

Катер почти не двигался относительно водоворота, медленно смещаясь лишь для того, чтобы его пассивные сканеры видели пространство с чуть разных точек зрения. Экипаж не торопился. В его задачу не входило завершить осмотр как можно быстрее: надежный результат был важнее. Он обследовал ближайшие окрестности водоворота на предмет скрытой угрозы — и нашел ее. Несмотря на великолепные стелс-системы, дроны-сторожа все-таки не были полностью незаметны. Определив примерную массу и энерговооружение укрытых объектов, катер осторожно сменил вектор перемещения на обратный. Но перед тем, как он снова скрылся в водовороте, его сенсоры засекли главный приз: мощное модулированное радиоизлучение явно искусственного происхождения, генерируемое одной из близких к звезде планет, а также мириадами объектов в области, вполне могущей являться одним из астероидных поясов.

Следующий катер прошел через водоворот через полтора терранских года.

148.040 / 25.11.2100. Торонто, Даллас. Лиза

Сказать, что я удивилась внезапному требованию личной встречи с Эрнстом, означает серьезно преуменьшить масштаб эмоций. За те шесть лет, что я работала на VBM, лицом к лицу с менеджером я встречалась ровно два раза, и оба — во время рекрутационных интервью. С тех пор нам прекрасно хватало виртуальности, да и то случалось редко. От него ко мне задания почтой, от меня к нему соглашения, договоры и отчеты — и всё всех прекрасно устраивало.

И вот внезапно, как круассан на голову (любимое выражение моей бабушки-француженки), шеф вызывает меня в виртуальности и сообщает:

— Привет, Лайза. Встреча завтра. В одиннадцать утра. Лично. Анклав фирмы в Далласе. Найти сумеешь, надеюсь?

— Шеф, — отвечаю, придерживая отпадающую челюсть и старательно выбирая цензурные слова, — вообще-то я сейчас в Торонто и у нас десять вечера. Что случилось, что мне за полсуток надо две с половиной полторы тысячи километров покрыть? В смысле, полторы тысячи миль? Клиент какой-то важный нарисовался? А готовиться к встрече совсем-совсем не надо? И, кстати, я Лиза, а не Лайза, говорила уже.

— Да-да, извини. Лиза из Белиза, совсем забыл. В общем, готовиться не надо, приезжай как есть. Завтра в одиннадцать утра. Даллас. Адрес выслал. Все поняла?

— Да что за пожар? Я даже не знаю, что там с самолетами. В последний раз была в тех краях лет пятнадцать назад, с родителями. И вообще, у меня законный отпуск до конца недели, еще три дня.

— Помню. Тем не менее, ты срочно нужна лично. Отпуск потом возьмешь, с дополнительной компенсацией. Вопросы?

— Эрни, ты меня намеренно провоцируешь? Я теперь вся один большой вопрос. Намекни хотя бы, о чем речь? Морду красить для клиента или в натуральном виде сойдет? Костюм с галстуком для делового заседания или бикини для пляжного пикника? Хотя какие там в Далласе пляжи...

— Ух! — шеф вздохнул. — Ну ладно, намекну. Нормальная внутрикорпоративная встреча. Вроде как статус гражданина-стажера тебя не очень устраивает. Помнишь, ты уже полгода мне мозг выносишь, что пора тебя в четвертый банд поднять и о полноценном гражданстве всерьез поговорить?

Сердце у меня ёкнуло так, что почти разорвалось.

— Одобрили предварительно? — почему-то шепотом осведомилась я.

— Не совсем. Все узнаешь при встрече. Завтра. Одиннадцать утра. Даллас. Появишься или нет?

— Да, шеф. Так точно, босс. Будет сделано, мой герой. Явлюсь как штык, заодно и поцелую.

— Чтобы меня под харрасмент и увольнение без бонусов подвести? — усмехнулся Эрнст. — И потом, я женат. В классическом браке, смею напомнить.

— Я же невинно, в щечку.

— Знаю я, какая там невинность у девиц вроде тебя. И вообще я сейчас в Мехико. Удачного вечера. Пока.

— Пока, Эрни.

Последняя фраза упала уже в серую пустоту: шеф отключился, не дослушав. Я вскочила с кресла и прошлась по комнате, от возбуждения даже содрав наглазники. Эрнст вообще-то хороший парень, так что я бы даже ему дала, несмотря на все корпоративные правила, но иногда его просто хотелось убить за занудство. Ну, вот как сейчас — неужели нельзя по-человечески сказать, о чем речь? Что за игра в тайны? Если речь о моей заявке о повышении банда, что означает "не совсем одобрили"? Окончательный отказ, увольнение или что? И зачем тогда личная встреча? И с кем?

Впрочем, времени на раздумья не оставалось. На старомодных настенных часах стрелки показывали 10:14, но они слегка отставали. До встречи времени оставалось кот наплакал, и то нехотя. Так, каким образом лучше добраться? Самолеты? Суборбитальный шаттл? А они вообще летают в Даллас? Я нацепила наглазники и активировала соединение с Мисс Марпл.

"Пользователь не опознан", — вежливо уведомила сволочная система. — "Неверные реквизиты доступа к корпоративной сети".

Несколько секунд я хлопала ресницами, пытаясь осознать, о чем вообще речь. Потом глянула на панель системной диагностики. Значок безопасного канала оказался перечеркнут. Что за беда? Я не слишком уверенно разбираюсь в таких вещах, так что несколько случайных тычков в разные места результатов не дали. Отключение и новое включение канала — тоже. Через несколько минут мне удалось найти журнал подключений. Он пестрел красными надписями вроде "Учетная запись заблокирована. Свяжитесь с техподдержкой". Матерясь сквозь зубы, я ткнула в кнопку вызова помощи — только чтобы получить ровно то же самое. "Пользователь не опознан", до свидания.

Только тогда я осознала весь масштаб катастрофы. Да, где-то в недрах общедоступной части корпоративного портала имелась отдельная страница техподдержки с описанием альтернативных методов контакта. Однако не знаю, какой криворукий дебил проектировал портал, но что-либо в нем найти, перемещаясь по ссылкам и категориям, было решительно невозможно. Я и не пыталась никогда. Всегда хватало вопроса к Мисс Марпл, которая тут же выдавала прямую ссылку. Ковыряться в портале самостоятельно означало тратить драгоценное время, причем без надежды на успех. Ну, в конце концов, я и сама не полная идиотка. Если миллиарды других людей умеют перемещаться по планете без помощи искинов — пардон, дискинов, как их в последнее время стало модно называть — то и я справлюсь. А с техподдержкой разберусь, когда время появится.

Я и в самом деле справилась, причем без особого напряга, как-то даже неприлично легко. Шаттлы действительно не летали в Даллас, так что из Торонто шаттлом можно добраться только до Хьюстона, а из Хьюстона — обычным самолетом. Однако с учетом стыковки рейс из Хьюстона приземлялся в аэропорту Далласа без десяти одиннадцать, то есть я безнадежно опаздывала. После перебора вариантов оказалось, что самый быстрый маршрут (Торонто — Нью-Йорк — Атланта — Даллас) доставляет меня в аэропорт в десять ноль пять. В обрез, но времени хватало — правда, лишь с условием, что я выезжаю в аэропорт немедленно. Времени не оставалось даже на сборы. Повезло хотя бы в том, что до предрождественской лихорадки оставался еще месяц и свободные места нашлись на всех рейсах. Лишь бы не вышвырнули с одного из рейсов из-за овербукинга...

После секундного колебания я влезла в джемпер и джинсы средней степени потрепанности, ухватила сумочку с минимально необходимым боевым женским набором и сбежала на первый уровень квартиры. Мама сидела на диване и смотрела комедийное шоу с трансляцией видео на большой настенный экран. Завидев меня, она подняла наглазники и одарила меня удивленным взглядом.

— Гулять собралась на ночь глядя?

— Я улетаю, мам. Далеко. Срочно вызывают из отпуска, неожиданная встреча с клиентом. Сама понимаешь, работа.

— Бросила бы ты уже своих янки! — вздохнула мама. — Никакого у них понятия о личной жизни. С тех пор, как нашу Канаду силком втянули в их дурацкий Северо-Американский Договор — название-то какое глупое! — у нас тоже все кувырком катится. Увольняйся ты из своей VBM, там из тебя только соки тянут. С такими оценками после университета могла бы...

— Да-да, мам, — я поспешно поцеловала ее в щеку, поскольку на тему старых добрых времен она могла рассуждать часами. — Привет папе, я ему после смены позвоню.

Я с чувством вины вспомнила, что обещала папе покататься по озеру на яхте, а может, даже вместе смотаться посмотреть на Ниагару (интересно, там все еще сохранился большой центр с антикварными игровыми автоматами, как в детстве?) Ну, не судьба. В последнее время в их компании уволили нескольких операторов пожарных дронов, утверждая, что промышленные искины справляются не хуже. Теперь он отчаянно пытался создать себе репутацию отличного работника, после смен оставаясь на сверхурочные часы без дополнительной оплаты (сугубо неформально, разумеется). За четыре дня, что я провела у родителей дома, он так и не смог выбраться со мной никуда. Да, теперь уже не судьба. Да и мама тоже выглядела как-то отстраненно. По многу месяцев не видимся лично, обмениваемся дежурными фразами раз в неделю, уже почти чужими друг другу стали. Ну, в конце концов, компенсируют же мне пропавший отпуск. VBM — далеко не сахар, попадаются корпостейты и либеральнее к своим, но внутренние законы соблюдает строго. Вот тогда я возьму обоих под мышку, отвезу куда-нибудь на курорт (и даже в виде самопожертвования не нудистский) и не отпущу до конца срока. Живем один раз, в конце концов, верно?

Помахав рукой на прощание и набросив куртку, я спустилась к подъезду как раз в тот момент, когда к нему подкатило такси. И в тот момент, когда я уже почти собралась с духом поковыряться в портале на предмет контактов техподдержки, наглазники пискнули. Перечеркнутость прямого канала пропала, и тут же в открывшемся окне коммуникатора посыпались срочные сообщения. План перелета (как оказалось позже, в точности совпадающий с моим собственным). Бронь авиабилетов. План аэропорта Далласа. Подтверждение резервирования автомобиля. Приглашение на встречу. Пропуск в здание. Оплата шикарного, судя по цене, номера в самом анклаве фирмы (на две ночи? ой, как интересно...) Ну и как довесок — ссылка на приоритетный чат с Мисс Марпл на случай неожиданностей.

Я даже не стала разбираться, что произошло. Наверняка какой-то сбой в наглазниках, а может, и по стороне VBM. Главное, что заработало. На всякий случай я выцепила контакт техподдержки, спрятала его в укромном уголке, чтобы не потерять, откинулась на кресле и задремала. Ночка мне предстояла та еще, так что для сна следовало использовать каждую минуту. Иначе на завтрашней встрече я попросту лыка вязать не буду.

Перелеты, вопреки недобрым предчувствиям, прошли гладко. Никого не выгнали с рейса из-за овербукинга, ни один рейс не опоздал, даже карантинный контроль удалось проскочить почти моментально. Так что в десять двадцать в Далласе я с облегчением втиснулась в забронированную машину. Не знаю, чего я ожидала, но знаю людей, у кого такая конура на колесах вызвала бы острое чувство отвращения и даже паники. Городской автомобильчик класса "Эко-84" в длину имел лишь чуть больше, чем требовалось на подтянуть колени к подбородку. Рессоры у него, вероятно, заменили на подпорки из экологичного дерева или камня: за полчаса, что он продирался свозь могучий уличный трафик, у меня прямо на сиденье вытрясло из потрохов всю душу.

Воспроизводить то, что я думала, не стану, поскольку я девушка сдержанная и благовоспитанная... ну, по крайней мере, выгляжу такой при маме. Замечу только, что преобладающим чувством у меня оставалось изумление. Возможно, аренда такого фанерного таза для обездоленных и позволила фирме сэкономить грошик, но я вообще-то и не просила. За свои деньги взяла бы обычное такси, там хотя бы ноги вытянуть можно. Тем не менее, по ходу поездки я умудрилась даже умыть морду гигиеничными салфетками и слегка подмазаться, чтобы не выглядеть совсем уж лахудрой. Возможно, после полусуток в дороге от меня слегка попахивало, но тут уже сделать я ничего не могла. Времени на душ не оставалось вообще, да и вся сменная одежда осталась дома в Торонто.

К высоченному крученому шпилю анклава автомобильчик подкатил без восьми одиннадцать. Казалось бы, как раз вовремя, чтобы войти в здание, выяснить, где переговорная, и добраться до ней без двух примерно минут одиннадцать. Ну да, щаз. Мое везение в кавычках решило сработать снова в самый неподходящий момент. Когда я, ковыляя на одеревеневших ногах, подобралась к проходящей поперек лестницы линии корпоративной границы, наглазники снова пискнули.

Перечеркнутый значок безопасного канала воткнулся в правый глаз, словно гвоздь. Корпоративный портал помутнел и погас. Зато ярко замигал стоп-сигнал у лестницы, а сверху, жужжа турбинами и зависнув перед лицом, спустился дрон охраны.

— Уважаемый клиент, вы находитесь на государственной границе анклава фирмы VBM. Вход на корпоративную территорию ограничен. Прошу предъявить пропуск или назвать имя эскортирующего сотрудника, — проговорил из его динамика приятный женский голос.

Я вполголоса выругалась. Пропуск, разумеется, остался в приложении, приложение — в корпоративной сети, сеть — в нескольких десятках метров и одновременно на расстоянии бесконечности. Техподдержка. Почему я не связалась с техподдержкой после первого сбоя? Теперь у меня есть контакт, но в самых оптимальных условиях уйдет минимум минут десять.

— Я гражданка VBM! — заявила я, высылая корпоративный паспорт в сторону дрона и надеясь, что хотя бы такая примитивная функциональность еще действует. — У меня встреча назначена через пять минут! Лиза Сомелье, встреча в одиннадцать.

— Личность опознана. Сотрудник Лиза Сомелье, прошу принять во внимание, что данная территория VBM имеет особый статус. Вход требует дополнительного пропуска. Прошу его предъявить.

— Свяжи меня с человеком, идиот железный! Начальника смены вызови!

— Сожалею, но ни один из живых сотрудников службы охраны в данный момент не доступен. Запрос отправлен, прошу ждать.

Я зашипела сквозь зубы. Без пяти одиннадцать. Теперь наверняка опоздаю. Придется оправдываться неизвестно перед кем и непонятно с какими последствиями. А еще местная жара уже начала действовать на мою психику. Джемпер, вполне адекватный при плюс двух в Торонто, при местных плюс двадцати превратился в печку. Куртка и сумка оттягивали руки, а голова налилась свинцом и плохо соображала. Врезать бы этому дрону как следует, да что толку? Палки нет, руку отобьешь, ну и в личное дело пятно получишь. Ну и что делать? Я уже почти вызвала техподдержку, когда рядом послышался новый звук.

Из уличного потока вывернул и с разгона влетел на лестницу курьерский двухколесный дрон. Его обвешивали объемные сумки с рекламой какой-то суперпиццы, а наверху восседал колоритный мужик — коренастый, в кожаных штанах и байкерской косухе, размалеванной черепами и ножами, в зеркальном черном шлеме. Я даже и не знала раньше, что курьерские дроны имеют выдвижные сиденья для пассажира. Вместо того, чтобы полететь кубарем вместе с пассажиром, дрон весьма бодро почапал вверх по ступеням в сторону парапета, окружающего здание.

— Доставка! — громко рявкнул мужик, достигая верха и даже не думая затормозить перед линией. Его дрон даже не замедлил ход, так что я с трудом от него увернулась. — Посторонись! Кто заказывал?

— Приказываю немедленно остановиться! — переключившись на угрожающий мужской бас, заявил дрон охраны. — Нарушение границы! Общая тревога! Полиция Далласа уведомлена! Мобилизация службы охраны!

Все это он проговаривал на лету в погоне за нарушителем. С ясного неба свалилось еще с полдюжины дронов, которые устремились вслед, мигая тревожными огнями и тихо подвывая сиренами.

Не знаю, что меня дернуло вперед — то ли тяжелая голова, то ли унаследованная от пра-пра-пра... кого-то мушкетера безрассудность. Насколько помнится, рассуждала я так: лишь бы прорваться внутрь, а там на рецепции обязательно сидит живой человек как дань традиции. А уж человек с человеком всегда договорятся. Тем более что пропуск у меня на самом деле имелся, так что я ничего не нарушала. А может, просто домысливаю по прошествии времени, а тогда не думала вообще ни о чем. Как бы то ни было, я просто увидела дырку в корпоративной обороне и рванула с места через красную линию, как спринтер на стометровке. Сзади предупреждающе зазвенел сигнал, но внимания на него я уже не обращала. Ноги сами несли меня к стеклянной стене с раздвижными дверями... и я уже почти успела. Но в последний момент очередной дрон охраны рухнул между мной и зданием, так что я почти впилилась в него носом.

— Прошу немедленно покинуть территорию! — категорически заявил он, покачиваясь в нескольких сантиметрах перед моим лицом. Под брюхом выдвинулись и зловеще замерцали микромолнией электроды шокера. — Твое вторжение зафиксировано и передано службе безопасности. Дисциплинарные меры запланированы, не стоит осложнять ситуацию. Настоятельно прошу покинуть...

И тут на нас налетел вихрь. Мужик в косухе, оказывается, даже и не думал останавливать свой драндулет и вовсю петлял по окружающей местности.

— Доставка! Доставка! — орал он во весь голос. — Кто пиццу заказывал!

Я и опомниться не успела, как что-то сильно и весьма больно ударило меня под колени. Я рухнула назад — а точнее, прямо на мужика. Мир покатился кубарем — а когда слегка пришел в равновесие, дрон-доставщик как взбесившийся бык несся по самому краю парапета. Мужик гордым Зевсом восседал на сиденье, я возлежала у него на руках, словно похищенная Европа, а за нами по пятам неслась целая стая дронов охраны в роли разъяренных сыновей Агенора. Удивительно, но сумку и куртку я все еще сжимала в руках, словно величайшую драгоценность в жизни.

— Э-ге-гей! — крикнул мужик во весь голос, увидев, как я ошалело кручу головой. — Ай да мы! Хэй, подруга, круто отрываемся!

С одной стороны мелькали лестницы и ограждающие парапет клумбы и газоны, с другой неслась стеклянная стена небоскреба. Пока я собирала мысли в кучку и пыталась понять, как выкрутиться из дурацкого положения и не похищают ли меня с целью изнасиловать, потребовать выкуп, зажарить и съесть, мотодрон подпрыгнул на каком-то препятствии. После пары секунд невесомости (я с трудом удержала сфинктеры в сжатом состоянии) колеса снова ударились в твердое покрытие с такой силой, что из меня почти выбило дух. Впрочем, дрон заложил еще один вираж и тут же резко затормозил. Меня вырвало из рук мужика и перевернуло в воздухе. Ощутимо приложившись брюхом о переднюю часть дрона, я наполовину скатилась, наполовину соскользнула на бетонный пол, ударившись локтями и коленями.

Несколько секунд я с трудом переводила дух, потом сфокусировала глаза и подняла взгляд. Мы находились на пандусе, ведущем на подземную стоянку, метрах в пяти от места, где он нырял под крышу. С одной стороны ярко сияло солнце свободы, с другой темнели мрачные подземелья Аида, или куда там у Зевса была привычка утаскивать своих жертв. Автоматическое освещение на нас не реагировало — не та масса, не тот объем. Зато очень даже реагировали охранные летучки. Нас окружили плотным полукольцом, прижали к стене и залили ослепительными лучами прожекторов.

— Не двигаться! — скомандовал раздраженный голос, на сей раз явно человеческий, не синтезированный. — Вы без разрешения вторглись на территорию корпорации VBM, нарушив государственную границу. Вы задержаны. Сейчас прибудет полиция Далласа, чтобы с вами разобраться, а пока что учтите, что в случае чего применю шокеры без предупреждения. Держите руки на виду. Идите наверх, к выходу со стоянки...

— Отзови охрану, Стив, — спокойно сказал мужик-похититель, стягивая шлем. Его наголо бритую башку покрывала целая сеть тонких старых шрамов, из которых проглядывали контактные площадки электродов. Лоб и половину лица закрывали странные, необычно массивные наглазники без линз, лишь с несколькими точками камер. — Это я. Внеплановое тестирование системы безопасности.

— Кто ты... — раздраженный голос вдруг подавился и заткнулся на полуслове. Когда зазвучал снова, в нем слышались уже совсем иные интонации. — Добрый день, Курт. Меня не предупреждали о твоем визите. А-а... юная леди?

— Со мной. Пропуск у нее есть. Покопайся в системе и оформи пребывание, как полагается. Отзови дронов. И вообще можешь вернуться к своим занятиям. Итоги проверки обсудим отдельно.

— Понял. Приятного пребывания.

Дроны синхронно развернулись и дружной стайкой выпорхнули наружу. Один из них на прощание уронил возле меня сумочку и куртку, потерянные у недостижимого выхода к солнцу и счастью свободы.

— Жива? — осведомился мужик, с интересом глядя сверху, как я копошусь на четвереньках, пытаясь подняться вопреки кружащейся голове. Он протянул руку, но я резко отбила ее ударом предплечья. — Ага, еще как жива. Ну, вставай сама, если хочешь.

Я медленно выпрямилась, отряхивая извоженные пылью штанины и джемпер. Шок быстро проходил, а его место занимала бурлящая ярость. Наглазники показывали 11:03, одежда стала совершенно непрезентабельной, а как привести ее в порядок в местных условиях, я понятия не имела. Я опоздала на встречу, и опоздала безнадежно.

— Ты ублюдок! — с чувством сказала я и вдруг, поддавшись внезапному импульсу, с силой пихнула мужика в грудь. Он даже не покачнулся, а и без того ободранные ладони больно ударились в что-то твердое и угловатое, скрытое под косухой. — Скотина долбаная! Урод! Какого хрена ты сделал? Я сейчас полицию вызову! В суд на тебя подам, кретин!

— За что в суд? — с интересом осведомился мужик. — Я тебя даже не щупал.

— Если бы ты меня щупал, я бы тебе уже давно оторвала бы кохонес и заставила сожрать без соли! Мудак! Я из-за тебя на важную встречу опоздала!

Ярость настоятельно требовала куда-то выплеснуться, так что я сделала из нее картинку пылающего небоскреба, картинку прицепила к письму и выслала его в никуда. Стало легче. Тело уже слушалось нормально, так что я просто подхватила вещи с грязного пола и оглянулась, пытаясь понять, куда идти. Связываться с мужиком-идиотом уже не хотелось, а хотелось минимизировать ущерб и сократить опоздание хотя бы до пятнадцати минут. 11:05. Я на территории анклава, меня с нее не гонят, что уже плюс. Пять минут на то, чтобы найти вход со стоянки в здание, еще пять минут на навигацию до приемного покоя.... Ну, а уж как вычищусь по ходу дела, так и ладно. Другой одежды с собой все равно не прихвачено. Хотя нет, на стоянку мы не пойдем, там можно заблудиться в колоннах и выходах, да и закрыты двери наверняка ключами, которых у меня тоже не имеется. Кстати, что там с прямым каналом? О, снова восстановился. И за то спасибо, можно включить навигацию по зданию. Значит, вверх по пандусу...

— Пиццы хочешь? — поинтересовался уже наполовину забытый лысый. — У меня тут штук двадцать, на все вкусы. С чем предпочитаешь? Анчоусы, ананасы, пепперони? Или острое? Там где-то с чили есть.

— Пошел ты... — пробормотала я и сделала шаг в сторону выхода, но железная рука ухватила меня за предплечье.

— Стоп! — скомандовал лысый, и мне пришлось остановиться. Курьерский дрон заработал мотором, втянул опоры и верхнее сиденье и укатил куда-то на стоянку. — Если не хочешь пиццы, давай за мной. И без того уже задержались. Могла бы, между прочим, и на десять минут раньше явиться.

— Что? — я ошалело посмотрела на него.

— У тебя со мной встреча, — терпеливо пояснил мужик-с-пиццей, выпуская мою руку. — Лично. Идем, у меня график и без тебя напряженный. Ну что ты на меня смотришь, как на привидение? Не узнала? А так?

Он поднял руку к голове и сдернул наглазники. Несколько секунд я тупо смотрела на него, соображая.

"Добрый день, Курт".

— Курт Аттианез... — пробормотала я на грани слышимости.

— Да, да! — нетерпеливо отмахнулся тот. — Я самый. Давай за мной, моя дорогая, время не ждет.

Он напялил наглазники обратно, повернулся и энергично пошагал вниз, во тьму, разгоняемую только тусклым дежурным освещением. Словно сомнамбула, я двинулась за ним. Курт Аттианез. CEO VBM. Харизматичный и эксцентричный правитель корпорации, глава государства, вершитель судеб, Главная Подпись на постановлениях о присвоении и лишении гражданства. А заодно — предмет горячей любви, тихого обожания и разнообразных сплетен половины женского населения независимо от семейно-партнерского состояния и сексуальной ориентации. Личная встреча? Со мной? Девчонкой из самых нижних эшелонов сэйлов?

Впрочем, долго находиться в состоянии шока я не умела. К тому моменту, как мы, пройдя через несколько скучных дверей и пустых помещений, добрались до шикарного лифта, я уже полностью пришла в себя и с интересом приглядывалась к спутнику. Я знала, что ему пятьдесят шесть — ровно вдвое больше, чем мне. Однако шагал он так энергично, что со спины я бы ему не дала больше тридцати. Косуха с черепами как-то странно на нем болталась, так что очертания фигуры разглядеть не удавалось.

Лифт, вопреки ожиданиям, пошел не вверх, а вниз. Указатель этажей досчитал до минус десяти, потом просто выключился. Куда смотрел Курт, под его сплошными наглазниками разобрать не удавалось. Возможно, что и на меня. А я вовсе не собиралась показывать, что собираюсь стелиться перед ним по полу, будь он хоть трижды СЕО и еще полтора раза воплощенный Зевс. Поэтому я постаралась принять как можно более непринужденную позу, изображая, что что-то считываю с линз.

Лифт опустился на до где-то минус двадцатого этажа, если судить по первым десяти уровням. За открывшимися дверями показался ярко освещенный коридор с полом из сияющего паркета, стенами в каких-то лепных завитушках и потолком с медленно плывущими звездами. Пройдя по нему и сквозь раздвижные двери, мы оказались в большом, но совершенно пустом помещении, если не считать двух кресел в форме мягких шаров. Пол на всем пространстве покрывал короткий ворс, стены и потолок выглядели матово-белыми. Однако в момент, когда мы переступили порог, свет внезапно погас и они стали абсолютно черными с редкими светлыми точками. От неожиданности я чуть не запнулась на ровном месте, но все-таки удержалась на ногах.

— Мы на месте, — сухо сказал почти невидимый в темноте Курт. — Раздевайся.

— А? Прошу прощения?

— Раздевайся догола.

— Прошу прощения? — я все еще не верила своим ушам.

— Раздевайся, говорю. Займемся сексом. Ты девица симпатичная, я глава корпорации. Я получу удовольствие, ты — выгоду. Гражданство, продвижение по службе, бонусы, все такое. Может, даже личной секретаршей сделаю на пару месяцев, пока не надоешь. Ну?

Я набрала воздуха в грудь — и секунд пятнадцать так его удерживала, прежде чем медленно выдохнуть. Прием я изобрела сама специально для ситуаций, когда слова на языке формируются быстрее, чем в мозгах, но выпускать их наружу не стоит. Во время паузы я обычно успеваю обдумать свое высказывание, почистить его от нецензурной лексики и даже подобрать более-менее дипломатичные выражения. Незаменимый способ в общении с некоторыми клиентами, знаете ли. Не думала, правда, что придется применять его в общении с таким высоким начальством.

— Если от счастья язык проглотила, прекрасная моя леди, то не стоит, — нарушил паузу Курт. — Мы люди взрослые, деловые, романтика нам ни к чему. Перепихнемся по-быстрому, потом я по делам отправлюсь. Ну так что?

— Во-первых, мистер Аттианез, напоминаю, что правила запрещают любые романтические отношения в одной цепочке подчиненности, — произнесла я как можно более нейтральным тоном. — Все сотрудники VBM ежегодно обязаны сдавать экзамен по внутреннему курсу корпоративной этики, где это особо подчеркивается. Во-вторых, следует заметить, что такие заявления могут интерпретироваться как сексуальный харрасмент и моббинг. В случае документального подтверждения в виде записи с наглазников полиция через Интерпол потребует ареста преступника независимо от его корпоративного и территориального гражданства. Я бы предположила, что нам не следует развивать данную тему.

— Ой, да брось ты! — фыркнул CEO. — Правила пишу я, я же могу их изменить. А документальных доказательств у тебя нет, даже если ты заранее включила запись. Твои наглазники принадлежат VBM и содержат... определенные средства, блокирующие запись в определенных ситуациях. В таких как эта, например. Ну так что? Кстати, если откажешься, уволю.

Из темноты донесся звук расстегиваемой молнии и звук падающей на пол одежды.

Я снова набрала воздуху в грудь и замолчала. Первая попытка оказалась негодной. Что дальше? Рассуждая логически, у меня только два выхода. Первый — категорически и уже без экивоков отказаться. Тогда он меня действительно уволит. Кстати, если он решит меня изнасиловать, я ничего поделать не смогу: выбраться из подземелья без ключей от лифта и множества дверей я не смогу, а он крупнее и явно сильнее меня. В крайнем варианте меня даже не найдут никогда. Ну, и второй выход — согласиться. А потом по настроению либо принять бонусы и прочее, либо пойти в полицию Далласа с его биологическими жидкостями в своем теле в качестве доказательства. Ну, и раз и навсегда распрощаться с карьерой в корпорации, но уже без угрозы для жизни и здоровья.

Первый вариант мне не нравился категорически. Второй... ну, с девственностью я распрощалась уже двенадцать лет как, новостью происходящее для меня не станет. Лишь бы не словить от него какую-нибудь заразу...

— Хорошо, — спокойно сказала я. — Согласна. Что я получу взамен?

— Разденешься — оценим, сколько стоишь. Чего ждешь?

Я только пожала плечами и через голову стянула джемпер. Я основательно пропотела в нем во время путешествия и безумной гонки вокруг небоскреба и от меня чувствительно попахивало. Однако ж не мои проблемы.

И в тот момент, когда я расстегнула и сбросила лифчик, свет в зале загорелся снова.

Косуха Курта валялась на полу, а он сам с задумчивым видом пытался выкарабкаться из замысловатой, твердой на вид конструкции (защитной брони?), охватывающей верхнюю часть его тела. В мою сторону он даже не смотрел. Впрочем, когда включился свет, он на мгновение повернул голову, блеснул в мою сторону камерами наглазников и снова углубился в возню с броней.

— Достаточно, — буркнул он. — Можешь одеваться.

Я опешила. Такого варианта у меня даже в мыслях не возникало.

— Не поняла... — на сей раз нотки растерянности в голосе скрыть не удалось даже на мой слух.

— Не собираюсь я тебя трахать. И не собирался, — Курт наконец-то разобрался с конструкцией, и она с шелестом и потрескиванием сложилась в компактную коробочку чуть больше ладони. — Так, забыли все, что сказано. Начинаем сначала. Одевайся и садись.

Он ткнул пальцем в одно из шарообразных кресел.

Я хмыкнула. Влезать обратно в воняющий джемпер страшно не хотелось. Ну, ладно. Не знаю, что он держал в голове, но в такие игры можно играть вдвоем. Зря я, что ли, на нудистских пляжах загорала столько времени? Я бросила на пол лифчик, потом сбросила джинсы и трусы. Голая, я с удовольствием опустилась в невероятно удобное кресло и откинулась в нем, устраиваясь поудобнее. Курт бросил в мою сторону еще один взгляд и внезапно в голос заржал.

— Что называется, забил гол в свои ворота, — пояснил, отсмеявшись. — Теперь придется выносить тебя в таком виде. Мисси!

В наглазниках сгустилась дымка допреальности и из угла комнаты вышла старушка в викторианских платье и шляпке примерно пятисотлетней давности, времен античных греков или даже шумеров. Вы наверняка видели рекламу Мисс Марпл, так что представляете, как она выглядит. Она подошла к третьему, полностью виртуальному стулу — классическому, твердому и неудобному на вид — села, достала из воздуха спицы и начала вязать.

— Итак, что мы имеем по результатам тестов? — на сей раз вполне деловым тоном осведомился Курт. Дорого бы я дала, чтобы увидеть выражение и направление взгляда его глаз, скрытых за наглазниками. Деловые совещания в голом виде я еще не проводила. Пялится он на меня или нет? Стоит ли принимать провоцирующие позы или сделать вид, что все в порядке вещей?

— Общий итог меня устраивает, — проинформировала старушенция, не отрываясь от вязания. — Умение заметить и использовать шанс: отлично. Умение справляться с неожиданностями и импровизировать: очень хорошо. Независимость мышления: достаточная. Умение анализировать меняющуюся ситуацию и принимать рациональные решения: очень хорошо. Моральные принципы: противопоказаний не отмечено. Выносливость: очень хорошо. Вестибулярный аппарат: на приемлемом уровне, требует дополнительной тренировки, но в целом противопоказаний не отмечено. Мышечная координация: очень хорошо. Клаустрофобия и агорафобия: слабо выражены, удовлетворительно. В сочетании с общим психологическим профилем, отзывом непосредственного менеджера и данными медицинских обследований склонна согласиться с ее кандидатурой.

— В целом совпадает с моими впечатлениями, — согласился Курт. — Финал тестирования особенно забавен, но целиком и полностью в нужном русле. Своей наготы не боится, что радует. Ну, мисс Сомелье, довожу до твоего сведения, что ты успешно прошла испытания и утверждена в качестве независимого агента... разумеется, если примешь предложение.

— Да? — я решила отделываться междометиями, пока не пойму, что к чему.

— Корпорация формирует отдельную группу агентов по работе с независимыми внеземными поселениями. С жителями Пояса астероидов и подобных мест.

— С обезьянами?! — ляпнула я от неожиданности, на сей раз не успев набрать воздуха.

Курт медленно поднял на лоб наглазники и уставился на меня черными прищуренными глазами.

— С жителями внеземных поселений, моя дорогая, — ледяным тоном произнес он. — С внезами, как они сами себя называют. Если рассчитываешь удержаться на новой позиции, про "обезьян" и прочие уничижительные эпитеты забудь сразу и не вспоминай даже во сне. Многие из этих "обезьян" умнее, чем целый наш продажный департамент, вместе взятый. А если ненароком ляпнешь что-то такое при них, то ущерб нашим отношениям выйдет гигантский. Вылетишь с работы немедленно. Это ясно?

Я торопливо кивнула.

— Хорошо, — Курт снова опустил наглазники. — На чем я остановился? Да, вот. Благодаря предыстории и личным связям — моим и Мисси — у нас очень хорошие отношения с некоторыми ключевыми фигурами в тамошней политике. Однако одних приятельских связей мало. Как ты и сама знаешь, конкуренция на рынке дискретного интеллекта, равно как и электронного оборудования вообще, в последнее время резко обострилась. Рассекреченные разработки практически всех корпораций находятся примерно на одном уровне. Объективных конкурентных преимуществ у нас мало, а у соседей есть чем ответить. За последние два года наша доля рынка в Поясе выросла значительно меньше, чем предполагалось. Неплохо выросла, но куда как меньше возможного. Так что мы решили сменить тактику. Нам нужны не просто продавцы. Нам нужны люди, способные стать для внезов своими. Только так мы сможем построить эффективную стратегию продаж и продолжить расширять свое влияние. По результатам внутреннего негласного отбора мы идентифицировали несколько десятков сотрудников, подходящих на такую роль по психологическим и медицинским показателям. Из них предстоит выбрать десятерых. Теперь вопрос: согласна ли ты отправиться в Пояс в длительную командировку? На очень длительную? Возможно даже, на несколько лет?

Я вообще-то неплохо соображаю, но тут впала в какой-то ступор. Вероятно, все-таки слишком сильно грохнулась, падая с дрона. Или просто полсуток в дороге дали себя знать. Хватило меня только на классический дурацкий вопрос?

— Почему я?

— Мисси?

— Несколько ключевых факторов, — пояснила Мисс Марпл, не переставая вязать. — Во-первых, разумеется, состояние здоровья. Ты молода, с хорошим вестибулярным аппаратом и физической координацией, а также с подходящей психикой. С высокой долей вероятности ты быстро адаптируешься к невесомости, а современная космическая медицина полностью предотвратит проблемы со здоровьем. Что немаловажно, твои массогабаритные параметры близки к внезам. Средний рост урожденного внеза — длина, как они предпочитают говорить — около ста пятидесяти сантиметров, что куда ближе к твоим ста пятидесяти восьми, чем к ста семидесяти пяти среднестатистического землянина. Вообще из-за разницы в габаритах земляне часто склонны относиться к внезам как к детям, а внезы настороженно относятся к крупноразмерным терранам. Для тебя подружиться с ними станет гораздо проще.

— Подружиться?

— Да, именно так. И это вторая половина ключевых факторов. Лиза, нам не нужны обычные сейлы, всеми силами впихивающие наши продукты жителям Пояса, следуя стандартным скриптам. Хотя отношения между внезами и Землей в последние два года заметно смягчились, до гармонии симбиоза им страшно далеко. Нам нужны люди, способные прожить между внезов достаточно долго. Прожить и стать для них своими. Ну, а между делом мягко, ненавязчиво демонстрировать преимущества нашей технологии. Общество внезов выраженно анархично, регулирующих закупки законов у них нет, а личным связям и репутации они верят гораздо больше, чем официальной рекламе. Такой способ внедрения гораздо эффективнее традиционных методов. Твой психологический профиль близок к идеалу для такой миссии. Ты выраженный экстраверт, энергична, сообразительна, умеешь контролировать эмоции даже под сильным стрессом, быстро адаптируешься к неожиданностям. Благодаря предкам из разных частей света у тебя также отсутствует отчетливый фенотип одной из земных рас, что тоже снимает некоторые барьеры. У тебя есть недостатки, главный среди которых — невнимание к сексу, который у внезов играет роль куда большую, чем в традиционных обществах. Но они непринципиальны. А вот отсутствие у тебя страха наготы перед незнакомыми — большой плюс, поскольку для внезов это норма. Наконец, у тебя отсутствуют личные связи, требующие личного присутствия на Земле. С родителями ты прекрасно общаешься и дистанционно.

Размеренный старческий голос Мисс Марпл успокаивал и давал возможность собраться с мыслями.

— И... что конкретно от меня ожидается?

— Путешествовать. Наблюдать. Сходиться с людьми. Помогать им жить. Просто жить с ними — не как туристке, а как полноценному члену общества. Идеально, если сумеешь найти временную работу в одной из семей. Задача не из легких, разумеется: времена, когда в Поясе могло найтись дело для человек без квалификации, остались в прошлом. А твои навыки продавца и специалиста по работе с клиентами там... хм, не слишком востребованы. Но даже и так возможностей интеграции хватает.

— Сколько времени я там должна провести?

— Ожидается, что минимум полгода. Желательно дольше. Разумеется, в случае экстренных обстоятельств или психологической непереносимости можешь вернуться и раньше.

— Понимаю. Теперь шкурный вопрос: что я получу взамен? Командировка в таких тяжелых и нестандартных условиях...

— Данную тему оставляю Курту. Курт?

СЕО поднял ладонь и замер на несколько секунд. Потом ожил.

— Прошу прощения, заканчивал письмо. Что там?

— Твое предложение компенсации?

— Ах, да. Разумеется. Значит, так, моя дорогая, — он снова поднял наглазники на лоб и уставился на меня холодным взглядом. Я вдруг осознала, что сидящий передо мной человек — великолепный актер. Бесшабашный раздолбай, гоняющий на дроне-доставщике, канул в небытие, а передо мной сидел харизматичный лидер и опытный психолог, видевший меня насквозь. И, что самое обидное, в упор игнорирующий мои нагие прелести. — Базовая составляющая компенсационного пакета — стандартная выездная: зарплата с коэффициентом полтора и полная компенсация всех накладных расходов. Сверх того еще столько же к зарплате за нестандартные условия труда. Наконец, снятый лимит на представительские расходы. В рамках разумного, разумеется. Если вздумаешь купить лайнер дальнего следования, с бухгалтерией станешь объясняться сама, а я сделаю вид, что впервые о тебе слышу. В этой части вопросы есть?

— Нет, сэр.

— Курт. Иначе я к тебе "мадемуазель Сомелье" обращаться начну. Однако все перечисленное — лишь стандартные условия для наших представителей в безвесе... за пределами Земли. Члены особой группы получают дополнительные бонусы. Сейчас ты имеешь статус гражданина на испытательном сроке. Сколько тебе еще осталось до полноценного гражданства?

— Шесть лет, сэ... Курт. Если без рекомендации непосредственного менеджера. Если с рекомендацией, то два года.

— В случае, если меня устроят результаты, получишь его немедленно. Плюс к тому пакет из трех тысяч голосующих акций VBM и должность менеджера департамента по работе с одним из секторов Пояса. Для работы сможешь вернуться на Землю. Устраивает?

Я глубоко задумалась. Шикарное предложение, разумеется. Перспективы карьеры просто головокружительные, да и пакет акций совсем не помешает. Интересно, сколько он нынче стоит в долларах САД? Однако же полгода — минимум! — в космосе... Тесные железные каморки, тусклый свет, духота, тяжелые неудобные скафандры, а сверх того невесомость, от которой, как рассказывают, блевать все время хочется. И обезьяны. В смысле, внезы. Еще пару лет назад о них даже упоминать запрещалось, поскольку считались бандитами и угонщиками космических станций. Потом что-то такое случилось — то ли они Землю уничтожить пытались, то ли Земля их, не помню точно, все друг с другом подрались, а потом помирились. И те инопланетные двурукие, но безногие крокодильчики с мозгами в брюхе, Стремительные, там тоже как-то подсуетились... а, может, как раз с ними воевали? Не помню. Обычно текущие хайпы я мимо ушей пропускаю. Надо поискать, что там произошло... нет, не сейчас, разумеется. Интересное предложение с заманчивыми бонусами с одной стороны, а на другой чаше весов — космос, к которому я всегда относилась с недоверием. Всякие там Чужие интересны в фильмах с эффектом присутствия, а в жизни от чужаков следует держаться подальше.

Так что делать?

— Если хочешь, можешь подумать полчаса, — прервал затянувшееся молчание Курт. — Вон там, — он ткнул пальцем в матовую, абсолютно матовую стену, — тихая комната, можешь посидеть и поразмышлять.

— Я согласна.

— Вот как? И почему? Мотивируй, — Курт продолжал сверлить меня взглядом.

— Меня разве не утвердили уже?

— Мисси объяснила, почему ты подходишь, что вовсе не значит, что я должен взять именно тебя. Условия сладкие, кандидатов море. Да, ты подходишь, что не значит, что я согласен полгода оплачивать твой космический вояж без понимания перспектив. Ты сэйл. Продай мне себя.

Мне вдруг стало весело. Продать себя? Я вообще-то уже один раз продалась, когда подписала договор пожизненного найма без возможности расторжения по своей инициативе. Ну ладно. Чего не сделаешь ради позиции менеджера сектора и пакета акций?

— Все просто, Курт. Я об обе... внезах ничего не знаю. Но я несколько лет работаю в продажах и неплохо себя показала. И мне страшно хочется гражданства, карьеры, бонусов и акций. Так что я из шкуры вылезу, чтобы дать тебе нужные результаты. А еще если ты меня не возьмешь, я подам на тебя в независимый суд и обвиню в нарушении телесной неприкосновенности, сексуальном харрасменте и психологическом насилии.

— Вот как? — усмехнулся Курт. — И у тебя даже есть доказательства?

— Я сижу перед тобой голая по твоему приказу. У меня все записано в наглазниках, между прочим, от самого момента, когда ты меня схватил на улице.

— Твои наглазники ничего не значат. Они — собственность VBM и под полным контролем безопасников. Любые записи будут стерты либо модифицированы так, чтобы доказать их фальсифицированность.

— Я похожа на дурочку? Все сливается в мой арендуемый ящик в режиме блокирующего аудита. А он, как усиленно рекламирует сама VBM, является абсолютно надежным хранилищем доказательств, которые примет любой суд. Конечно, VBM может уничтожить его, но, опять же, примененная система аудита позволит независимым экспертам выявить данный факт. Это тоже из скрипта для клиентов, которым я пользуюсь чуть ли не каждый день. А из... неразглашаемых источников я в курсе, что система действительно работает. Так что или я отправляюсь в космос, или ты отправляешься в тюрьму.

Какое-то время СЕО изумленно смотрел на меня, потом снова заржал во всю глотку, хлопая ладонью по креслу и снова превращаясь в раздолбая с пиццей.

— Ну ты даешь, дорогая моя, — заявил, отсмеявшись. — По-разному меня убеждать пытались — прибылями, ростом доли рынка и так далее, но полицией еще никто не грозил. С доказательствами ты все очень неправильно понимаешь, шансов в суде у тебя никаких, но знание токбука ты вполне органично использовала. Весьма убедительно. Ну хорошо, уговорила. Утверждаю. Мисси, оформляй перевод. Шаттл на орбитальную платформу отправляется в воскресенье. У тебя два дня на то, чтобы последний раз отоспаться в постоянном тяготении, отдохнуть и ознакомиться с необходимыми материалами, которые перешлет Мисси. О своем задании в фирме не разговаривать ни с кем. С сего момента отчитываешься непосредственно и только передо мной. Отчеты присылаешь раз в неделю. Отель здесь же в здании, мой приватный лифт ведет прямо туда, жильцов там сейчас нет, так что, — он окинул меня взглядом и фыркнул, — можешь даже не одеваться. Последние жгущие вопросы есть?

— Курт... — я поколебалась. — Что мне говорить внезам? Какова официальная легенда?

— Легенда? — удивился СЕО. — А, понял. Дорогая моя, заруби себе на носу: ты никогда, никому и ни при каких обстоятельствах не врешь о сути своего задания. Всегда говоришь правду и только правду. Можешь умалчивать о деталях, если это выглядит естественно, но упаси тебя боже солгать хотя бы словом. Внезы не только гораздо умнее, чем принято считать. У них еще и свои дискины есть. Любую неправду очень быстро вычислят, что означает ущерб не только репутации фирмы, но и моей личной. А у меня, как я уже упоминал, среди внезов есть друзья, и мне было бы очень неприятно из-за тебя с ними поругаться. Твое задание — изучать общество внезов изнутри, чтобы адресно и эффективно продвигать продукты и сервисы VBM. Не больше и не меньше. Говоришь об этом открыто и без смущения. Еще вопросы?

— Как я попаду в Пояс астероидов? Никогда в космос не летала даже на орбитальные платформы. В Пояс можно вот так взять и полететь? Помню, что эмбарго отменили...

— Не все так просто, но и ничего сверхсложного. Все необходимые сведения и контакты на первое время получишь от Мисси. На месте делай основной упор на устройства навигации и гравитационных детекторов на базе квантовых акселерометров, а также на квантовой криптографии нового поколения. Ну, а дальше включай воображение и смекалку. Так, хватит. Пересказывать тебе триста страниц вводной информации я не собираюсь. Если появятся вопросы, там не освещенные, а Мисси не сможет на них ответить, отвечу я перед вылетом. Извини, у меня совещание через две минуты. Прежде чем уйдешь...

Курт опустил руку к полу и извлек откуда-то из боковой части кресла приличных размеров футляр. Открыв его, он склонился вперед и протянул мне. На черном бархате лежали странно выглядящие наглазники: с довольно малыми линзами, но с гигантской массивной оправой. Над левой линзой серебром поблескивал логотип фирмы.

— Возьмешь с собой в космос. Совершенно секретная вещь. Несколько лет в разработке, но до ума еще полностью не доведена. В них использована технология сцепленных частиц для обеспечения прямой связи с нашей земной инфраструктурой. Пропускная способность невелика, максимум на конференцию, да и то с моделями вместо видеопотока, зато действует мгновенно на любом расстоянии в Солнечной системе. Первая в мире система мгновенной дальней связи размером с носимый чип. Настроены только и исключительно на тебя, никто другой даже включить не сможет. Старые сдашь для утилизации обычным образом. Возьми, не пялься на них, как на экспонат в музее.

Я поспешно взяла в руки футляр. Аппарат выглядел весьма увесистым, но в руках оказался неожиданно легким, не тяжелее моих нынешних наглазников. О технологии сцепленных частиц я слышала краем уха, но всегда считала, что дальше единичных лабораторных установок весом в полтонны мы не продвинулись. Хотя если крокодильчики ее активно используют, почему мы не можем?

— Не задерживаю больше. Пока.

Курт откинулся в кресле, скрыл глаза за своими наглазниками и замер. Я поспешно встала. Мысли лезли на передний план, отталкивая одна другую, но я решительно затолкала их назад, сосредоточившись на обстановке здесь и сейчас. Мисси спрятала свои спицы, поднялась со стула и приглашающе указала на стену, в которой открылась дверь лифта. Интересно, сколько их еще спрятано в зале? Я поспешно собрала с пола разбросанную одежду, вспомнила, что наш великий шеф разрешил не одеваться, и вошла в лифт. Кстати, об одежде. Вот еще проблема: как одеться для полета в космос и общения с внезами? Не в джемпере же лететь, в самом деле!

Только сейчас я потихоньку начала осознавать, на что именно подписалась. Космос. Минимум полгода. Значит, ни друзей, ни родителей в ближайшее время не увижу и с папой на лодке не покатаюсь. Ох. Ну, что делать... Вернусь — на повышенную зарплату куплю родителям целую яхту.

И скоростной лифт лихо унес меня вверх, оставив в одиночестве что-то бормочущего под нос Курта Аттианеза.

Час спустя CEO VBM закончил совещание, поднял наглазники и устало потер глаза.

— Мисси, — сказал он в пустоту, глядя на звездное небо, медленно вращающееся на потолке.

— Да, Курт? — откликнулся бесплотный голос.

— Возвращаемся к проекту "Биатлон".

— Общий отчет?

— Не надо. Итого у нас есть одна согласившаяся и еще с десяток кандидатов, которые согласятся почти наверняка, но их пока не трогаем. Можно считать, что методика тестирования и скрипт беседы отработаны. Передай дальнейший отбор Ширишу — пусть ознакомится с темой и готовится к вербовке по моему сигналу. Он директор по кадрам, ему и карты в руки. Только напомни, что если еще раз попытается приплести к делу свои кастовые предпочтения, немедленно лишится гражданства и вылетит из корпорации на холод.

— Принято. Введу его в дело завтра утром.

— Хорошо. Твое мнение: и все-таки почему WOGR настаивала, чтобы так срочно отправить девицу в космос? Изначальный контракт этого не предусматривал.

— Учитывая, что множество их открытых проектов так или иначе связаны с космосом, не вижу ничего удивительного. Внеземной рынок чрезвычайно перспективен с точки зрения всех технологий, а генетических — особенно. Скандал с Леной Осто два года назад создал для WOGR весьма неплохую репутацию среди введенных в курс дела внеземных специалистов. Вероятно, сейчас речь идет о чем-то похожем. Однако более точной интерпретации у меня нет. Все материалы по Лизе ты видел и сам.

— Видел, видел... — проворчал Курт. — Белиберда медицинская, я в ней понимаю не больше курицы. Но все-таки неудачное выбрано время для запуска проекта. Прошлые расследования еще не закончены и вообще на месте топчутся. Твой финальный прогноз: есть ли у девчонки какие-то шансы выжить? С учетом прошлых событий?

— Нет базы для выводов. Мы даже не можем с уверенностью сказать, что прежние несчастные случаи являлись результатом злого умысла.

— Ну да, ну да. Трое переговорщиков за два года, никто не долетел дальше первой орбитальной платформы. И еще пять аналогичных случаев у конкурентов. И все в той или иной степени продвигали квантовые системы навигации и гравидетекторы. Разумеется, все это просто стечение обстоятельств...

— Как я уже упоминала, истории известны и более невероятные совпадения.

— Да-да, помню. Тем не менее, не верю, что мы имеем дело с совпадениями. Особенно с учетом того, что такие же совпадения происходят и у наших заклятых друзей. Нет, Мисси, речь о саботаже, и не пытайся убедить меня в обратном. С учетом того, что WORG наверняка расстроится, если мисс Сомелье скоропостижно скончается во время путешествия, может, еще раз обсудить ситуацию с ними?

— Не стоит. Мы и без того действуем по настоянию WOGR. Они в курсе всех сложностей. Последствия — не на нашей совести, мы лишь можем воспользоваться ситуацией в своих целях. Кроме того, и контакты WOGR на орбите, и внезы обещали, что на сей раз проявят особое внимание и исключат любую возможность саботажа. Если уж рискуем жизнями наших граждан, то лучше тех, в чьей безопасности заинтересованы не только мы. Кроме того, наша спецоперация прикрытия тоже в процессе.

— Хорошо. Доверяюсь твоему мнению. И еще. Наглазники WOGR, что я ей отдал... В них действительно встроен модуль квантовой связи?

— Да. Лиза уже его опробовала. В самом деле работает.

— Выходная точка канала где?

— Модуль LRC номер восемнадцать, ячейка три. Как и обещано.

— И мы по-прежнему не знаем, каким образом WOGR скрытно от нас создала ячейку запутанной частицы, синхронизированную с нашим оборудованием?

— Нет. Наши агенты в WORG не имеют никакого представления о его происхождении. Контрразведка не выявила никаких проблем в лаборатории дальних каналов. Предупреждая следующий вопрос, наш департамент носимого оборудования не рискнул применять активные методы обследования, чтобы не вывести устройство из строя. Пассивные методы не работают. Наглазники привязаны к нейросигнатуре Лизы и просто не включаются без нее.

— Да, окирпичивать их не стоит, неудобно вышло бы... — Курт содрал с головы собственные наглазники и устало потер глаза. — Жаль. Такой шедевр технологии сквозь пальцы уплывает, а все, что мы можем — наклеить на них наше лого.

— Возможно, шанс появится в будущем. Пока что следует порадоваться хотя бы тому, что у нас появится еще один мгновенный канал в Пояс.

— Радуюсь, радуюсь... Что с девчонкой? В каком она состоянии?

— Отсыпается после тяжелой ночи.

— Не позволяй ей расслабляться. Если с ней ничего не случится, пусть добросовестно отрабатывает поставленную задачу. Вдруг да выйдет толк. И... все-таки не нравится мне, что WOGR в ее отношении по-прежнему темнит. Они уже тринадцать лет вкладываются в гигантскую операцию прикрытия, платят нам за участие, но так и не объяснили, почему настолько в ней заинтересованы. А мы ведь им ни в одном глазу не конкуренты. А теперь вот история с космосом и супер-наглазниками. Ладно. Пока закрываем тему. — Курт снова опустил наглазники. — Следующий вопрос. Дай, пожалуйста, операционную сводку за третий квартал по ЕМЕА и свяжи меня с Чапецки через двадцать минут.

(Примечание: Мисс Марпл. О моем разговоре с Куртом Лиза не знала и знать не могла. Но поскольку мемуары призваны показать предысторию событий, по просьбе Хины я добавила заметки из своего личного архива. Он, к счастью, имел резервные копии в других географических зонах, а потому уцелел. Курт не возражает.)

150.040 / 28.11.2100. Даллас. Аттила

Не хочу особо распространяться о том, чем занимался на Земле в тот раз. Десятидневный отпуск в моей родной Венгрии (штат на юго-востоке Соединенных Народов Европы, если кто не в курсе). Семья с уже повзрослевшими племянниками, быстро испарившаяся ностальгия по юности, обернувшаяся скукой, очередной глобальный локдаун из-за очередной сезонной волны, шаттл в САД (давно хотел посмотреть на Йелоустон, раз уж в кои-то веки выдалась оказия вернуться на Землю), все такое. Последний раз я спускался в гравитационный колодец семь лет назад. По большей части я проводил время, кочуя по орбитальным платформам и верфям в командировках от нашей BWW. И вот оказалось, что несмотря на всю компенсирующую химию, которую я добросовестно принимал, и постоянные упражнения на тренажерах, моя физическая форма, мягко говоря, не блистала. Мог бы и раньше догадаться по уже довольно заметному брюшку и массе, недавно перевалившей за семьдесят пять, что для моих ста семидесяти двух сантиметров длины уже как бы чересчур.

Однако же человеку свойственно не замечать того, чего он замечать не хочет, и я твердо верил в свои выдающиеся мускулы и выносливость. Пока я перемещался в Венгрии на такси и автобусах, мускулы даже пытались соответствовать, хотя постоянный вектор ускорения ощутимо пригибал загривок к земле. Однако в американском национальном парке, когда я самонадеянно решил пройти однодневной двадцатимильной трассой по местным лесам, уже через два клика вымотался настолько, что полчаса отдувался, сидя прямо на траве. Ну, а потом у меня все-таки хватило ума обозвать себя идиотом и вернуться. Хорошо, что не взял проводника, как усиленно предлагали, и моего позора никто не видел. И вдвойне хорошо, что при почти нуле градусов после привычных плюс двадцати семи в жилых отсеках все-таки умудрился не простудиться.

Однако же настроение после такого фиаско совсем не улучшилось. А потом вдруг оказалось, что запланированный из Сан-Франциско рейс на платформу Љ170 не состоится: шаттл при возвращении на Землю умудрился совершить жесткую посадку и основательно раздолбать шасси. А запасного у компании не оказалось. Да, деньги за билет вернули молниеносно, даже с небольшой компенсацией за неудобства, только что толку? У меня накрылась еще и стыковка с орбитальным рейсом на мою платформу (минус двадцать процентов тарифа за позднюю отмену). А главное, оказалось, что все остальные рейсы из Фриско на орбиту забиты под крышу. Само собой. До Рождества оставался еще месяц. Однако в само Рождество цены на билеты и пребывание на туристических платформах просто космические (во всех смыслах), так что путешественники победнее предпочитают летать на экскурсии пораньше. Ситуацию не улучшало и то, что всего ничего оставалось до празднования начала двадцать второго века (для идиотов его уже отметили первого января сотого года, но как же можно упустить шанс окучить ту же делянку повторно?) В общем, через три дня места еще имелись, но за день до вылета — уже безнадежно. А мне, знаете ли, на работу, а не распродажи, где халтурные чинские сувениры и техника с Земли продаются в пять раз дороже их же на самой Земле.

В результате лихорадочного поиска мне повезло-таки найти место на рейсе из Далласа. Шел он на платформу Љ92, малопопулярную во всех смыслах — специализируется она как перевалочная база между Землей и Поясом, туристических аттракционов там нет, а есть только бесконечные хранилища для контейнеров и металлических болванок. Шаттл тоже был грузопассажирским, часть места занимал грузовой отсек. Было в нем только двадцать мест для пассажиров и одно для стюардессы (да-да, именно так: стюардесса на полугрузовой лоханке, а я здесь при чем? не мой цирк, не мои обезьяны). Имелось, правда, и два неожиданных плюса. Первый — нашлась почти мгновенная стыковка с рейсом до целевой двести двадцатой верфи. И второй: все-таки исторический космопорт, один из первых в мире. Наверняка от первых взлетных полос ничего уже не осталось, если они вообще существовали: кажется, полтора века назад в космос летали как-то иначе. Тем не менее, сам по себе исторический флер внушал почтение. Я поспешно купил билет, после чего полез в Сеть за точными сведениям. Облом: оказалось, что в Далласе космопорт построили каких-то тридцать лет назад, а первые космодромы располагались где-то во Флориде и в северном Чжунго. Ну, что делать. Нельзя ожидать от жизни всего, верно?

Поскольку я, к счастью, не пошел на трассу пешком, у меня остался порядочный запас времени, чтобы перелететь в Даллас, сдать анализы и даже слегка отоспаться в гостинице при космопорте. Воскресным утром я выбрался из капсулы отеля, принял душ и, слегка поколебавшись, влез в комбез. В свой собственный комбез, сделанный под заказ в Поясе. Громоздкими скафандрами, выдаваемыми монтажникам фирмой, я уже был сыт по горло, а комбез внезов сидел на мне как вторая кожа и массу имел в три раза меньше. В земном тяготении таскать его на себе гораздо легче, чем в руках, да и доплачивать за лишнюю массу не приходится. Шорты, рубашку и ботинки я выбросил в мусорную корзину: возвращаться на Землю раньше, чем через десяток лет, я не собирался. В руках у меня остался только шлем, перчатки я сунул в штатные зажимы на бедрах, а единственный купленный на Земле сувенир — деревянная сова — уместился в боковом кармане. Выглядел я, в понимании местных, странно. В гостинице, и в залах на меня открыто глазели, а служба безопасности, не сумевшая меня просканировать перед посадкой, едва не заставила раздеться догола, чтобы проверить, не скрыл ли я под комбезом игломет или десяток килограммов наркоты. Ну, например в мешковатой на брюхе части — запасе под растяжение позвоночника в безвесе. Начальник смены, к счастью, оказался вменяемым, так что меня все-таки пропустили. Моего настроения эпизод совсем не улучшил, так что отпуск, можно считать, не задался от начала и до самой финальной точки. Тьфу. Лучше бы я билет купил на какой-нибудь круизный лайнер. Тоже скука смертная, но хотя бы без изнуряющей земной тяжести. Да и со знакомыми, может, удалось бы повидаться.

Из двадцати пассажиров, собравших в секции ожидания, девятнадцать, включая меня, выглядели обычными работягами-монтажниками. Только одна персона обращала на себя отдельное внимание: девица лет двадцати пяти или около того, в короткой юбке, легкой блузке с золотистыми нитями и на высоченных копытах с каблуками сантиметров десять. Рядом с ней возвышался здоровенный и, вероятно, массивный чемодан с гигантской эмблемой VBM, а наглазников как у нее я вообще никогда не видел — ни на Земле, ни на платформах, ни у внезов. Широкая оправа закрывала лоб почти до самой линии угольно-черных волос. Судя по той части лица, что еще оставалось открытой, девица могла оказаться симпатичной... а может, и нет. Неважно. Такая птичка весьма высокого полета явно не для меня: либо любимая дочурка богатых родителей, либо представитель пафосного корпостейта, возможно, той же VBM. Да и выбирается в безвес, видимо, впервые, иначе надела бы шорты вместо юбки, которая в безвесе торчит в любую сторону, только не "вниз". Предложишь такой снежинке этти, так она, наверное, сразу в суд потащит за жуткую травму своей нежной психики. Нафиг, нафиг. Пусть кто-то другой ее клеит. А меня уже завтра ждет увлекательный извращенный секс со своей монтажной бригадой, которая наверняка успела забыть лидера и разболтаться по самое не могу. Интересно, как их там Лера без меня в узде держит? Смонтировали ли они уже третью секцию или... Стоп, нет. О работе — завтра. Сегодня у меня еще отпуск.

Девица тоже обратила на меня внимание, единственная из всех спутников. Она даже просветлила окуляры и с интересом оглядела меня с головы до ног. Потом ее губы шевельнулись в неслышном вопрос. Склонив голову на бок, она, похоже, прислушивалась к чему-то, транслируемому через височные динамики. Потом в ее глазах вспыхнул новый интерес. Она даже приоткрыла рот и склонилась в мою сторону, но потом спохватилась, откинулась на спинку кресла и снова затемнила линзы.

Ждать долго нас не заставили. Уже через десять минут нас запихали в автобус и повезли через поле, где в паре кликов, если верить дальномеру моих окуляров, стояли бустерные рамы с уже зацепленными шаттлами. На кой их располагали на таком расстоянии, оставалось выше моего разумения. Понятно, что случайно включившийся твердотопливный бустер уже не выключишь, да только для него и расстояние в несколько кликов не проблема. Рамы стояли носами как раз в сторону жилой застройки по ту стороны разгонной полосы. В случае чего останется вместо нескольких многоэтажек смесь бетонно-стеклянного крошева и кровавого фарша. Почему не сажать пассажиров рядом со зданием космопорта, никакая логика подсказать не могла.

Во время посадки я с интересом понаблюдал, как девица затаскивает по трапу свой чемодан. Видимо, ей никто заранее не объяснил, что на таких плебейских лоханках нет багажных отсеков и весь багаж приходится таскать с собой. На ровной поверхности чемодан ехал сам, но взбираться по лестнице не умел, так что ей пришлось затаскивать его рывками со ступеньки на ступеньку. Кто-то из пассажиров предложил ей помощь, однако она огрызнулась "Нет, спасибо!" таким тоном, что тот аж отпрянул. Трап она осиливала минимум две минуты, а половина пассажиров терпеливо ждала конца действа.

Внутри шаттла милая девица-стюардесса в фирменной униформе (вполне симпатичные мини-шортики и не менее симпатичные ножки) принялась помогать девице закреплять чемодан в держателе, пока остальные влезали в свои страховочные сети. Сеть рядом со мной поначалу осталась пустой, но предчувствие меня не подвело: та самая девица начала устраиваться в ней с помощью стюардессы. Да, она совершенно очевидно летела в первый раз, поскольку путалась в сети совершенно как младенец. Терпению стюардессы, которая несколько раз выпутывала и пристегивала ее конечности, я мог только позавидовать. На всякий случай я проверил аварийные пакеты в кармане своей сетки: если что, реагировать придется именно мне. Иначе именно я получу в физиономию содержимое ее желудка (она ведь еще и позавтракала плотненько перед полетом, к гадалке не ходи). Пакеты имелись, что слегка, но не до конца успокаивало.

Кое-что, однако, выбивалось из ее сложившегося образа богатенькой бездумной особы. Она тихо чертыхалась себе под нос, причем на нескольких языках сразу (помимо английского, я определенно опознал французский и испанский), но без унылого раздражения, а, скорее, с весельем, словно на каком-то аттракционе. На ее губах то и дело мелькала ироничная полуулыбка, и она ни разу не высказалась в адрес помогающей стюардессы. В черных глазах за вновь просветленными линзами наглазников играл живой интерес. Уже пристегнутая, она с явным любопытством озиралась по сторонам, читала инструкции на потолке над головой (честное слово, читала!), всматривалась в курсовой экран, на котором неторопливо крутилась схема полета. Конечно, вряд ли она понимала что-то в сопровождающих траектории цифрах и аббревиатурах. Ее губы временами почти беззвучно шевелились, после чего она явно прислушивалась к височным динамикам: видимо, по-прежнему с кем-то общалась. Ну, наверняка жених, муж или партнер — такая (наверное) симпатяга не может быть одинокой.

Однако когда шаттл дернулся вслед за тягачом, вытаскивающим его на стартовую полосу, она слегка, но заметно напряглась и закусила губу. Я ее понимал. Двадцать пять лет назад, когда я впервые поднялся из колодца в безвес, шаттлы были куда менее комфортными, чем современные модели, и наш нынешний недалеко от них ушел. Он явно видал виды: внутренняя термоизоляция кое-где заметно отставала и пожелтела от времени и плохо отмытой грязи, сетки явно растянулись, микроскопические окна наглухо закрывали термощиты, вероятно, никогда не открывавшиеся. Да и снаружи он выглядел отнюдь не сияющей игрушкой. Сколько ему лет — пятнадцать, двадцать? Взлетать в таком ржавом грузопассажирском корыте совсем не подарок судьбы, а впервые — особенно. Даже привычка к самолетам вряд ли помогала ей сейчас справляться с клаустрофобией в наглухо запечатанной трубе с единственным иллюзорным окном наружу — курсовым экраном.

— Леди и джентльмены! — стюардесса встала у передней стенки, выпятив симпатичное бедро и зачитывая стандартную лекцию. — Приветствую вас на борту шаттла "Джон Эпстейн" компании "Эльдорадо". Через несколько минут наш шаттл начнет полет к орбитальной платформе номер девяносто два, расположенной на геостационарной орбите над Тихим океаном. Полет сочетает несколько стадий ускорения с периодами полной невесомости и займет примерно три часа. Траектория подъема не требует привычки к высоким ускорениям, но отстегиваться в полете от страховочной сети категорически не рекомендуется. Предупреждения появляются на экране, а также транслируются по внутренней сети шаттла. Прошу убедиться, что ваш аварийный телеметрический канал открыт для анонимного доступа в течение всего полета, чтобы управляющая система могла вовремя среагировать на изменения в состоянии здоровья...

Я отключился от стандартного речитатива, который давно мне осточертел. Схему полета я уже прочитал, все остальное не представляло никакого интереса. Впереди ждало несколько часов нудятины, так что следовало понять, что из моего богатого оффлайн-запаса стоило посмотреть. Сеть шаттла тоже предлагала полторы сотни названий на выбор, так что стоило покопаться и в них. Или... я все-таки не выдержал искушения и открыл документацию по проекту, прикидывая, насколько моя бригада уже продвинулась без меня. Лера — отличная монтажница, ответственная и грамотная, но в делах управления людьми на нее пока что полагаться опасно. Молодая еще все-таки, чтобы такую толпу мужиков в руках держать. Из коротких сообщений вытекало, что все в порядке, но я ее знал: она ни за что не призналась бы в проблемах, способных вытащить меня из отпуска. Хильда, конечно, ей поможет, но...

Я сам не заметил, как углубился в обдумывание особо заковыристого узла рамы. Новый грузовик делался по спецпроекту, с такой сложной схемой я еще никогда не сталкивался. Проблемой стало даже просто удержание несущих элементов во время сварки, потому что стандартные дроны оказывались слишком громоздкими и не могли ни протиснуться в свободные промежутки, ни дотянуться манипуляторами. Вообще удивительно, что настолько запутанную секцию "Утренняя заря" рискнула отдать на субподряд нашей крохотной BWW. Меня и в отпуск-то выгнали с таким расчетом, чтобы без меня сделать всю простую работу, а потом бы я подключился на самом интересном месте.

Углубившись в исследование конструкции и прикидывание схемы монтажа, я даже не заметил, как включились стартовые двигатели бустерной рамы и тандем, мелко вибрируя, пошел на взлет. Канал шаттла транслировал картинки с внешних камер, но я мельком глянул на них и выключил: неинтересно. На Землю с высоты я за десятилетия на орбите и без того насмотрелся.

На первом из разгонов на полутора жэ мне пришлось отключиться от набросков программы для монтажного дрона с оркестром. Вообще, следует признать, что в безвесе я давным-давно чувствую себя комфортнее, чем в постоянном векторе, а сила тяжести меня сильно нервирует. Повышенная сила тяжести — тем более. Когда пальцы и щеки наливаются свинцом и перестают адекватно двигаться, работать с наглазниками становится сложно. Хорошо миниатюрным внезам! У них масса тела куда ниже при той же силе и выносливости, что и у землян, им даже четыре вжэ особо не мешают...

Пережидая первое ускорение, я вынужденно отключился от консоли и попытался поудобнее устроиться в сетке. Пока я ворочался, мой взгляд упал на соседку. Я даже испугался. Она уставилась в потолок салона и часто мелко дышала. Губы расползлись, открывая зубы в зловещем полуоскале, а пальцы судорожно вцепились в сетку. Сначала мне показалось, что ее вот-вот хватит инфаркт или инсульт, и я даже начал судорожно вспоминать, как поднять тревогу и отключить ускорение. Аварийный сброс бустерной рамы привел бы к экстренной посадке где-нибудь на Филиппинах, но все лучше, чем позволить человеку умереть. К счастью, я вовремя вспомнил, что без доступа к телеметрии всех пассажиров шаттл бы не стартовал, а предынфарктное состояние система управления точно бы распознала. Нет, скорее, она просто впервые на своей шкуре прочувствовала серьезное ускорение и перепугалась до смерти.

Не знаю, что на меня нашло — я от земных баб с их закидонами всегда старался держаться как можно дальше. Никогда в жизни не позволял себе притронуться к ним без разрешения, да и после разрешения — далеко не каждый раз. Слишком много шансов, что очередная истеричка потащит тебя в суд, а такая богатенькая фифа — вообще стопроцентная гарантия проблем. Но тут, повинуясь какому-то непонятному импульсу, я протянул свинцовую руку через проход и осторожно сжал ее кисть. Она аж дернулась и резко крутнула головой в мою сторону, оскалившись еще сильнее.

— Все хорошо! — произнес я, даже не пытаясь перекрыть окружающий гул, но как можно отчетливее артикулируя: имелись хорошие шансы, что в ее наглазниках есть система чтения по губам. — Разгон скоро кончится. Держись.

Девица судорожно тряхнула головой, на сей раз в знак подтверждения, и сжала пальцы в ответ. Выглядела она точь-в-точь как перепуганный до смерти ребенок. Я почти сразу же пожалел о своем жесте: лишенная поддержки сети рука тяжко повисла в пустоте, намекая, что не подписывалась на такое обращение, и вообще запасной у меня нет.

Оставшиеся до конца этапа полминуты тянулись вечность, но все плохое когда-то кончается. Наступивший безвес охватил тело безумным блаженством. Я попытался забрать руку обратно в свою собственность, но тут пальцы девицы вдруг стиснули мою кисть с такой силой, что я зашипел от боли. Она как-то странно задергалась в сети и начала глубоко и размеренно дышать. Система шаттла по-прежнему не реагировала, стюардесса не спешила на помощь, так что с ее здоровьем по-прежнему все оставалось в порядке. Но что с ней?

На сей раз соседка пришла в себя куда быстрее. Ее взгляд стал осмысленным. Она выпустила мою руку и как-то странно осмотрелась.

— Мои извинения, — сказала она, запинаясь. — Я первый раз в невесомости. Голова кружится. Верх от низа отличить не могу.

— Случается, — с облегчением ответил я. Судя по голосу, первый раз в безвесе на тошноту ее не пробил, но я решил перестраховаться. Вытащив из кармана сети аварийный пакет, я протянул его девице.

— Что это? — с недоумением просила та.

— Если начнет тошнить, выдерни резинку и плотно прижми раструб к лицу. Только плотно, иначе все по салону разлетится.

— Вот так?

Я не успел и пошевелиться, когда она выдернула предохранитель. Пакет тут же развернулся и упругий лицевой раструб краем как следует хлестнул ее по лицу. К счастью, основная площадь удара пришлась на наглазники и только лишь чуть-чуть досталось щеке под ними. Девица ойкнула, но пакет не отбросила. Я вздохнул. Сколько времени она проживет в безвесе с таким неуемным любопытством и минимумом мозгов? Я бы и насчет двух дней не заложился.

— Да, вот так, — печально подтвердил я. — Чике следует быть аккуратнее. Безвес — штука довольно опасная, к нему нужно привыкнуть.

— Ты внез? — девица сунула пакет под себя и с интересом уставилась на меня.

— Нет. А что?

— Ко мне обратился, как внез. В третьем лице и с "чика". Только совсем не походишь на их фотографии.

— Нет, разумеется. Урожденный террик. Просто больше двадцати лет в безвесе, в том числе среди внезов. Привык к их манере.

— О, понятно. Меня зовут Лиза. Лиза Сомелье. Специальный торговый представитель фирмы VBM.

Она перекрутилась в сетке и протянула в мою сторону руку, на сей раз дальнюю, правую. Я не сразу сообразил, что от меня ожидается.

— В безвесе не принято здороваться за руку, — проинформировал я, когда наконец дошло. — Чика сама скоро поймет, почему. Достаточно кивка. Приятно познакомиться. Новый разгон через двадцать секунд, лучше принять нормальную позу.

— Окей, поняла. А почему мы разгоняемся по частям? Почему сразу нельзя весь разгон?

— Ожидание открытия коридоров. Пересчет и коррекция курса, чтобы случайно ни с кем не столкнуться. Заодно передышка для пассажиров и контроль их самочувствия. Еще три разгона перед отстыковкой от бустерной рамы, потом пойдем на собственных движках. Если почувствуешь себя плохо, сообщи стюардессе. Она поможет таблеткой.

— Нет, я в порядке. Просто... неожиданные ощущения оказались. Привыкла к самолетам, а здесь... все не так.

Разговор прервал сигнал разгона и новое ускорение. Я с облегчением — не люблю трепаться попусту — нашел и включил в наглазниках какую-то глупость из местного развлекательного канала. Нарисованный в нарочито мультяшной манере утенок гонялся с топором за мышью, круша все на своем пути. Бред, но во время разгона ни на какие более интеллектуальные усилия меня не хватает. Секунд двадцать спустя я просветлил линзы, чтобы проверить соседку, но та уже не изображала из себя умирающую от страха орхидею. Наоборот, лежала в сетке вполне расслабленно и беззвучно шевелила губами. Разговаривает с кем-то? Ну и замечательно. Взлет из-за нее не отменят, можно больше не беспокоиться, а болтает пусть лучше с кем-нибудь другим.

Моя надежда не оправдалась. На следующей паузе девица уже без приглашения повернулась ко мне.

— Аттила Вангар! — заявила она.

— Что? — я аж опешил от неожиданности. Я ж не представлялся!

— Тебя зовут Аттила Вангар. Ты сотрудник фирмы BWW, космический монтажник. Гражданин СНЕ, штат Венгрия. Возраст сорок два года. Скорее всего, никогда не состоял ни в браке, ни в партнерстве. Тип личности выраженно шизоидный. Квалифицированный специалист, на хорошем счету у начальства и подчиненных, трудоголик, но ничем выдающимся не отмечен. Не любишь менять место работы, не раз отклонял предложения рекрутеров из крупных фирм перейти к ним с повышением зарплаты. В глубине души романтик, пару раз выполнял работы для внезов в Поясе, даже когда официально существовало эмбарго, а еще тебе не стоит приближаться к женщинам, чтобы не подали в суд за сексуальный харрасмент. Ну, как тебе?

— Чике следует как следует подбирать слова при общении с незнакомыми людьми, — ледяным тоном заявил я. — Возможно, чике и понравилось бы, если бы ее назвали шизанутой, но я...

— Ой, извини! Ляпнула не подумав. Шизоидный тип личности ничего общего с шизофренией не имеет. Это... ну, как бы ярко выраженный интроверт со своими независимыми понятиями о правильности и рациональности, с неуважением к авторитетам... в общем, просто специальный термин из психологии. Весьма распространенный тип личности среди технарей. Ничего обидного, честное слово! Не стоило, конечно, такое слово использовать в разговоре. Очень извиняюсь за ляп и недопонимание. Но тебе, наверное, интересно, откуда я столько всего о тебе знаю?

Новое ускорение снова прервало беседу. На сей раз оно длилось полчаса и изрядно измотало мне нервы. Я впервые видел соседку, мог бы поклясться чем угодно. Не представлялся, даже не намекал, кем являюсь. Зараза! Действительно, откуда она столько знает? И что там еще с судом? Вот вляпался в приключение на свою голову! Урок на будущее: не лезь к незнакомым бабам, даже если прямо перед тобой помирают...

Едва только снова наступили безвес и тишина, как я снова развернулся к девице.

— В детстве ты мечтал о космосе, — та не дала мне даже рта раскрыть. — Писал в старшей школе эссе о далеких звездах, бредил инопланетянами и дальними полетами. С родителями на этой почве никогда понимания не возникало, наоборот — страдали, что ты не разделяешь интересы отца, охоту и рыбалку. Ушел из дома в возрасте девятнадцати лет, поступил в колледж, где мог совмещать учебы и работу в автомеханической мастерской, по окончанию сразу устроился, куда получилось — в никому не известную тогда, только что созданную BWW — и больше никогда не менял работу.

— Потрясающая осведомленность! — сквозь зубы процедил я. — Могу я узнать...

— Само собой! — девица просияла ослепительной улыбкой профессионального сейла. — Я уже упоминала, что работаю в VBM. Вот моя визитка.

Наглазники тренькнули, принимая визитную карточку.

— Наша гордость — партнер-сотрудник фирмы дискретный интеллект Мисс Марпл. Она не единственный дискин в мире, но наверняка ты слышал о ней после кризиса двухлетней давности, когда состоялся контакт со Стражами. Именно она координировала всю деятельность Земли и внезов, спасающих нас от уничтожения угнанными резонаторами. Помнишь?

— Ну... — я напряг память. Что-то такое вспоминалось — какой-то глобальный розыгрыш японской медиакомпании, что-то связанное с инопланетянами, с якобы нападением на Землю. Но тогда у нас горели сроки по проекту, так что за месяц до дедлайна мне было совершенно не до новостей. Никакой Мисс Марпл у меня в памяти не отложилось. Литературного персонажа я знал — что-то там из детективов двадцатого века, но не более. — Нет, не помню.

— Понимаю... — улыбка девицы на несколько секунд растерянно поблекла, но потом снова засияла. — Неважно. Главное, что Мисс Марпл обладает просто грандиозными возможностями по поиску, сведению воедино и анализу информации. Я переслала ей твой снимок. Все остальное она либо нашла в Сети — сайт вашей фирмы, старые публикации в соцсетях, сведения из профилей не только тебя, но и твоих родителей — либо предположения с высокой долей вероятности. Например, твои связи с внезами легко вычисляются по сделанному их комбезу, твоей манере речи и еще некоторым деталям. Ну что, ошиблась она хоть в чем-то?

Здесь разговор опять прервался: пошло финальное ускорение на бустерной раме. Следующие полчаса я перенес уже спокойнее, поскольку флер тайны и неожиданности уже пропал. Однако же сколько, оказывается, можно узнать о человеке по одной только фотографии! Как только окажусь в спокойной ситуации, проведу радикальную ревизию того, что обо мне можно найти в Сети. Попросить... нет, потребовать, что ли, у той Мисс Марпл предоставить мне все источники, чтобы не искать с нуля? Хотя на каком основании требовать? Ладно, попросить вежливо. Возможно, даже заплатить, если не слишком дорого запросят.

Тут в наглазниках снова мигнул сигнал входящего документа. Соседка снова что-то отправила. Я принял и открыл. Вот оно. Несколько экранов мелкого шрифта со ссылками на источники информации. Я отправил благодарность за любезность и слегка расслабился.

— Вот так! — победно заявила Лиза после окончания разгона. — Видишь, сколько она всего умеет?

— Впечатляет, — буркнул я. — Но я бы попросил чику... и Мисс Марпл больше так не делать.

— Само собой. Вся собранная информация уже бесследно удалена. Это просто такая реклама возможностей. Баловство, ничего серьезного. Быстрое сканирование, несколько миллисекунд времени. А представляешь, что она может, когда берется за дело всерьез?

— Даже подумать страшно. Э-э... спасибо за демонстрацию, но...

Снаружи что-то глухо стукнуло. Меня прошило легкое чувство тошноты: что-то придало корпусу шаттла короткий, но неожиданный поперечный импульс. Что еще за новости? Канал шаттла не передавал ничего подозрительного. Несколько секунд спустя встряска повторилась.

— Прошу прощения, уважаемые гости нашей компании, — в голосе стюардессы явно чувствовалась растерянность. — У нас возникли некоторые технические неполадки с... э-э... отстыковкой от бустерной рамы. Специалисты уже работают над их устранением, но мы проведем в невесомости несколько лишних минут. Прошу не отстегиваться от страховочных сетей.

— Что у нас случилось? — в голосе соседки снова скользнули легкие нервозные нотки. Я вдруг позавидовал ее невежеству. Как хорошо не понимать, что происходит! Проблемы с отстыковкой от бустера? Никогда в жизни о таком не слышал. Но если мы не отстыкуемся именно на текущем участке траектории... У меня нехорошо екнуло под ложечкой. Публичная телеметрия шаттла по-прежнему не содержала никакой информации о проблемах.

— Не можем отделиться от бустерной платформы, — пояснил я как можно более беззаботным тоном. — Ничего страшного, сейчас поправят.

— А что такое "бустерная платформа"?

— Ну такая рама, содержащая ускорители для первых участков подъема. Что-то типа специализированного самолета. Запас топлива выгорает, рама отстыкуется и возвращается на Землю, как самолет, а шаттл летит дальше уже на своих двигателях. Так делают, чтобы в космос лишнюю массу не поднимать. Опять же, электрореактивные двигатели на базе атомного реактора запрещено включать на высоте меньше ста километров из-за риска радиоактивного заражения поверхности, а ракетного топлива у шаттла мало.

— Ой, не знала. А почему отстыковаться не можем?

Я пожал плечами. Убедительная версия в голову не лезла, да и не умею я врать. Я откинулся в сетке, затемнил линзы наглазников и еще раз просмотрел канал шаттла. Обычная муть: трансляция с внешних камер, развлекательный канал, тупые игры... Стоп. Одна из внешних камер краем поля зрения цепляла угол бустерной рамы — и та выглядела весьма странно. Я не специалист по шаттлам типа "поверхность — орбита", но мне всегда казалось, что она должна располагаться параллельно главной оси корпуса. Сейчас же она уходила вбок под каким-то странным углом. И, что самое скверное, шаттл очевидно вращался вокруг как продольной, так и вертикальной осей — очень медленно, почти незаметно, но вращался. А автоматика не делала ни единой попытки вращение компенсировать. Горизонт на курсовом экране переворачивался и поднимался все выше. Еще несколько минут — и встанем носом перпендикулярно Земле, а потом развернемся обратно по курсу, после чего уже точно ни о каком очередном ускорении речи не пойдет.

Что может случиться с рамой? Там два... или четыре?.. замка-зацепа, устроенные так, что при ускорении шаттла на своих движках крепления просто выскальзывают из них вперед. Что-то заклинило всерьез? У меня по старой привычке комбез заряжен полностью, могу в случае чего выйти наружу и проверить, возможно, даже отстыковать. Только чем работать? Голыми руками, без инструментов? И кто даст добро на выход в бездых? Не эта же девочка-стюардесса, которая с каждой минутой выглядит все перепуганнее.

— Эй, мисс, что происходит? — недовольно спросил кто-то впереди. — Что за задержки?

— У нас технические неполадки, — заметно дрожащим голосом откликнулась служащая компании. — Мы разбираемся. Прошу оставаться на местах и не отстегиваться.

Спрашивающий что-то пробурчал, но пока что тему развивать не стал.

Я снова сконцентрировался на внешних камерах, и в ту же секунду наглазники выдали трель запроса на установку адхок-канала. "Мисс Марпл" — гласило описание вызывающего. Мисс Марпл? Тот самый супер-пуперкомпьютер, что за миллисекунду вычислил меня со всеми потрохами? Я принял вызов.

— Меня зовут Мисс Марпл, — произнес слегка дребезжащий старческий голос. — Я дискин компании VBM. Прошу слушать внимательно. Я использую наглазники мисс Сомелье в качестве ретранслятора, о чем она не подозревает. Не хочу ее пугать. Мистер Вангар, ты производишь впечатление достаточно хладнокровного и опытного человека. Ты также полностью экипирован для невесомости и разреженной окружающей среды. Возможно, тебе придется спасать шаттл, а вместе с ним себя и пассажиров. У меня нет сведений о том, что происходит, но молодая девушка рядом с тобой может являться объектом целенаправленной атаки с целью убийства. Я пытаюсь получить удаленный доступ к управлению шаттла, но это займет несколько минут. От лица компании VBM прошу приложить все усилия для защиты нашей служащей. За помощь гарантирую высокую денежную премию и иные формы компенсации, которые обсудим позднее. Могу я рассчитывать на твою помощь? Прошу отвечать беззвучно.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы полностью осмыслить сообщение.

— Что происходит? — наконец откликнулся я, положив пальцы на наглазники. Получалось плохо, с опечатками: через сенсорные же площадки я никогда толком общаться не умел.

— Я веду переговоры с владельцем шаттла о получении полного доступа... Доступ только что получен, исследую данные телеметрии. Проблема определена: один из стыковочных замков бустерной рамы не отделяется даже после использования аварийного пиропатрона. Ни один из сенсоров в том районе не информирует о неполадках, а камера то место не видит. Шаттл не может отделиться и не может продолжить разгон в таком состоянии, поскольку рама разворотит маршевый двигатель. Ее нужно отделить вручную.

— Спасатели?

— Вы в очень неудачном районе на высоте около ста десяти кликов над уровнем моря. Атмосферные корабли уже не могут до вас подняться, но атмосфера все еще слишком густая, чтобы через нее мог пробиться орбитальный спасатель. Спасательную команду может доставить только другой пассажирский шаттл с Земли или орбиты, но ни одного доступного с учетом вашей траектории сейчас нет. В течение полутора часов никто до вас не доберется, но вы уже быстро теряете высоту. Вы упадете в Тихий океан не позже, чем через сорок минут. Ты квалифицированный космический монтажник. Есть ли какой-то шанс, что ты или кто-то еще на борту сможете выйти наружу и отсоединить бустерный модуль вручную?

Я скрежетнул зубами. Мисс Марпл только что подтвердила самые худшие мои опасения.

— Как выйти? Шлюзы блокированы. Инструмент?

— Руководство компании уже дало VBM карт-бланш. Они насмерть перепуганы и готовы на все. Шаттл под моим прямым контролем. Но если он разобьется, они объявят VBM виноватой во всем. Времени мало. Действуй.

Я лихорадочно пытался осмыслить ситуацию. Я еще никогда не работал в бездыхе в таких условиях. Одно дело — почти чистый вакуум и совсем другое — остатки атмосферы, пусть и разреженной. Шаттл падает на планету? С какой скоростью? Начнет ли греться внешняя оболочка? Начнет ли сносить трением о воздух тех, кто работает снаружи? Чем, чтоб я сдох, можно оторвать бустерную раму, если с задачей не справился даже пиропатрон?..

Однако пока голова пыталась справиться с потоком вопросов, тело действовало. Со мной иногда так случается — словно смотришь на себя со стороны, откуда-то издалека, когда тело что-то делает само собой. Пять лет назад, во время монтажа большой грузовой "Финикии", дрон из-за неправильной программы толкнул несущую балку не в ту сторону и не с тем ускорением. Вместо того, чтобы плавно подплыть к узлу, она начала вращаться, к счастью, медленно. Но один из монтажников в тот момент оказался в точности между уже смонтированными балками и той, что вышла из-под контроля. Он висел в пустоте, не имея от чего оттолкнуться, а маневровые движки скафандра уводили его слишком медленно. Еще несколько секунд, и его расплющило бы всмятку. Тогда я впал в точно такой же транс: мозг верещал от ужаса и непонимания, в то время как пальцы уже бегали по контроль-панели моего дрона, задавая короткую и быструю программу. Несчастный дрон вклинился между балками и его тут же раздробило в мелкую пыль, но это дало монтажнику две драгоценных секунды, хвативших, чтобы выбраться из-под удара.

Сейчас я действовал в точно таком же режиме. Пока мозг отчаянно перебирал варианты, руки уже отстегивали меня от сетки, натягивали перчатки и нацепляли шлем.

— Внимание! — свой усиленный голос из внешних динамиков наглазников я слышал тоже словно со стороны. — Слушать меня. Красный код. Бустер не может отстыковаться, падаем в колодец. Выхожу наружу. Жду помощи. Если есть инструменты, хоть какие-то, тащите мне.

— Ты откуда знаешь? — настороженно спросил парень в сетке передо мной. — И кто тебя главным назначил?

Впрочем, он тоже явно понимал, что происходит что-то не то, поскольку быстро освобождался из сетки, как и примерно половина остальных пассажиров. На потолке над ним висел объемный тюк скафандра — не такого удобного и тонкого, как комбез внезов, но вполне приличного. Лишь бы заряжен был...

— Дорогие пассажиры! — раздался из динамиков в салоне холодный бесполый голос. — У шаттла возникли серьезные технические неполадки, требующие ручного вмешательства. Мистер Аттила Вангар назначается главой чрезвычайного комитета. Руководство компании просит оказывать ему всяческое содействие и...

Конец фразы я уже не услышал, поскольку захлопнул забрало. Пока в наглазниках бежали индикаторы инициализации и проверки, я толкнулся и подплыл к носовому шлюзу. На пульте управления уже мигал красный индикатор разблокировки. Я прошел шлюз в экстренном режиме: пусть мы потеряли воздух, но если мы грохнемся на планету, он нам все равно не понадобится. Мозг по-прежнему наблюдал за ситуацией через хорошо удаленный монитор, предоставляя телу действовать самостоятельно. И оно действовало.

Атмосфера не чувствовалась. Совсем. Я осмотрелся, пытаясь сориентироваться. Зараза! Мы висели над вечерней стороной Земли, так что Солнце находилось невысоко над горизонтом и било прямо в глаза. Пришлось затенить забрало и переключиться на обзор с камер, резко сократив поле зрения. Однако все, что нужно, я разглядеть сумел.

Бустерная рама и в самом деле висела на одном узле — заднем левом. Ее развернуло примерно на тридцать градусов относительно продольной оси шаттла и по крайней мере на шестьдесят относительно поперечной. Один из вертикальных атмосферных стабилизаторов оказался угрожающе близко от задней части корпуса. Что там? Грузовой отсек, а за ним запас рабочего тела и реактор. Если начать разгоняться в условиях пусть и жидкой, но все равно атмосферы, раму начнет проворачивать еще сильнее и ее задний угол вполне может пропороть корпус. Даже если не повредит реактор, сжатый газ разорвет танки. Даже если шаттл не лопнет изнутри, разгоняться будет не на чем. Единственный выход — как-то отцепить раму.

Я подплыл к заклинившему стыковочному узлу. Его основательно разворотило пиропатроном, но я сумел разобрать, что механический захват раскрыт и чист. Анкер рамы, однако, так и не вышел из узла. Я приблизил шлем вплотную и включил подсветку и увеличение. Внутри что-то поблескивало. Комбез плохо передает слабые тактильные ощущения, но потыкав пальцем, я все-таки почувствовал какую-то упругость.

Герметик для вакуума. Или мягкий пластик.

Откуда они могли там взяться? Понятно, почему не справился пиропатрон: он рассчитан на то, чтобы разбить твердый металл, а не преодолевать упругое сопротивление. Взрывная струя просто отскочила от поверхности неизвестного вещества.

— Каков диагноз? — от раздавшегося в наглазниках голоса я дернулся так, что едва не врезался забралом в анкер.

— Как... как ты со мной разговариваешь? — еще не успев закончить фразу, я увидел, что значок прямого канала по-прежнему активен.

— Наглазники нашей фирмы способны поддерживать адхок-канал не в пример лучше остальных, — проинформировала Мисс Марпл. — Корпус шаттла ему не препятствует. Солнечная радиация на такой высоте плохо влияет на связь, но резерв еще есть. Так как дела? Могу я попросить тебя дать доступ к внешним камерам?

— Да, смотри, — я даже испытал некоторое облегчение. Все не в одиночку бороться. — Туда что-то напихано. В замок. Что-то типа герметика.

— Вижу. Возможно, ты прав. Да, имеет смысл...

— Что!?

— Версия прямого саботажа подтверждается. Герметик не рассчитан на атмосферные условия. Если шаттл упадет на Землю, он расплавится и испарится во время разогрева. Следов не останется, даже если обломки шаттла найдут.

— Какого черта?..

— Нет времени на эмоции.

— Я думаю...

— Не надо думать, надо решать. Как расцепить замок?

— Никак. Голыми руками я не сделаю ничего. Герметик выдерживает давление до тридцати атмосфер, пальцами его не порвать. Можно расплавить, но у меня нет горелки.

— Оглянись.

Я непроизвольно дернулся так, что снова чуть было не въехал забралом в заклинившую стойку замка. Сердце почти выскочило даже не из груди, а из горла. Однако я сразу вздохнул с облегчением, когда увидел плывущую ко мне человеческую фигуру в громоздком терранском скафандре. Громоздком — потому что явно выглядел как монтажный, с дополнительными разъемами для инструментов и манипуляторов. В окулярах мигнул запрос на установку адхок-канала.

— Что там? — деловито поинтересовался незнакомец. Солнце сияло на зеркальном забрале его шлема, так что даже камера не могла нормально сфокусироваться и разобрать лицо. — Плохо дело?

— Герметик в стыковочном узле. Надо как-то освободить, но голыми руками...

— Жужжалка как-то поможет? — он вытянул руку с универсальным шуруповертом.

— Не знаю. Откуда она у тебя? Не с шаттла случайно? Что-то другое там есть?

— Нет, моя собственная. Никогда не расстаюсь.

— Монтажник?

— Бывший. Три года как на шахтерское дело переключился. Осталось вот от прежних времен, по старой памяти таскаю...

— Отлично. Я Аттила. Можно Ати.

— Майк. Дай-ка глянуть. Да, уж разворотило знатно. Слушай, я туплю или здесь на самом деле должен стоять аварийный пиропатрон?

— Уже сработал. Не помогло. Не рассчитан он на такое.

— Хреново. В первый раз такое вижу, никаких мыслей. Ты?

— Я тоже. Погоди-ка...

Развороченный, но не оторванный стыковочный замок. Не справившийся пиропатрон. Пиропатрон...

— Мисс Марпл! — поспешно переключился на прежний канал. — Слушаешь?

— Да. Зови меня Мисси для краткости. Как могу помочь?

— Ты все знаешь. Можешь найти чертежи шаттла? Не всего, нужно только знать, где остальные пиропатроны.

— Есть схема. Запрашиваю разрешение на контроль видеосистемы твоих наглазников и включение дополненной реальности.

— Дал. Где они?

— Подсвечиваю. Повернись к шаттлу.

Пиропатроны оказались вмонтированными в шаттл, не в раму. Я отобрал жужжалку у Майка, поскольку на объяснения времени не оставалось, и быстро выкрутил их из креплений. К счастью, они оказались стандартными, хорошо мне знакомыми как по способу монтажа, так и по управлению. На каждом имелась кнопка ручного таймера. После совещания с Майком мы сумели запихать пиропатроны в замок примерно правильным образом. Даже если герметик устоит, они оторвут кронштейн целиком. Оставалось только активировать.

— Возвращайся в гермоконтур, Майк, — приказал я, в последний раз осматривая получившееся.

— А ты?

— Взорву пиропатроны и вернусь. У тебя шкура слишком толстая, можем не влезть вдвоем в шлюз. Быстрее! Мисси сигналит, что мы падаем все быстрее.

— Понял. — Майк толкнулся и перелетел к правому борту. Я проследил, как он исчезает в люке и снова сосредоточился на патронах. Ну, пробуем... Я поочередно ткнул все три кнопки ручного срабатывания и поспешно оттолкнулся, чтобы не попасть под осколки. Только в последний момент я сообразил, что рефлексы сыграли дурную шутку и толкаюсь я в сторону от шаттла, не к нему. Если вдруг прилетит подарок в виде металлической шрапнелины...

Пока я гасил импульс движками комбеза, в месте сочленения шаттла и рамы неярко блеснуло. Я дал максимальное увеличение камеры и с облегчением увидел, что между бывшим стыковочным узлом рамы и обломком кронштейна просвечивает тонкая, но все расширяющаяся щель. Потом бустерная рама включила маневровые движки, отдалилась от шаттла и резко провалилась вниз. Аэродинамические элементы выглядели неповрежденными, так что обратно на космодром наверняка доберется без проблем. Сработало! Осталось только добраться до шлюза.

— Мистер Вангар! Рекомендую немедленно вернуться на борт, — сообщила Мисс Марпл таким тоном, словно напоминала о завтрашнем визите в гости. — Еще немного, и шаттл не сумеет выйти на стабильную орбиту. Придется организовывать экстренную посадку на Земле. Я не уверена, что это хорошая идея.

— Спасибочки за напоминание, — буркнул я, разворачиваясь к все отдаляющемуся шаттлу и снова врубая движки.

Шаттл даже и не подумал приближаться. Наоборот, дальномер на забрале показывал, что он пусть и медленно, но отдаляется. Какого черта? Я включил максимальный выхлоп. Корабль медленно начал приближаться... слишком медленно. Я расходовал газ в максимальном режиме и не мог достать неподвижно висящий относительно меня объект? Тут что, законы физики не действуют?

— Мистер Вангар, рекомендую задействовать максимальную мощность двигателей. Плотность атмосферы быстро увеличивается. У тебя меньшая площадь, чем у шаттла, ты падаешь на планету быстрее его.

— Уже! У меня не скут, обычный комбез. Не могу выдать больше мощности. И газ кончается.

— Поняла. Продолжай двигаться к шлюзу. Зову на помощь тех, кто внутри.

Комбез — не спортивный скафандр. Предназначен он для бездыха и не рассчитан на окружающую среду, даже на разреженную. Его движки работают в максимальном режиме не долее трех минут. С учетом того, сколько я потратил на маневры возле замка, моих запасов хватило на полторы. Мне удалось сблизиться с шаттлом на расстояние десяти метров — и тут газ кончился. Прекратившийся тонкий свист движков почти прекратил и мое сердцебиение. Но тут из шлюза выбрался Майк в своем слоновьем скафандре и с линем прыгнул ко мне. Еще две минуты потребовалось, чтобы по линю вернуться к шлюзу. Ускорение свободного падения уже ощутимо тянуло в сторону, а температура внутри комбеза заметно поднялась: трение об атмосферу усиливалось. В шлюз мы, к счастью, поместились вдвоем. Выравнивая нос, маневровые движки шаттла включились еще до того, как закончилось шлюзование, создавая неприятный боковой вектор.

— Быстро вернитесь на свои места! — скомандовала Мисс Марпл.

— Как там? — пока я пристегивался, встревоженно спросила девица-соседка, имя которой успело вылететь у меня из головы. — Мисси твердит, что проблема устранена. Что вы сделали?

— Внимание! — раздался из динамиков в салоне прежний бесполый голос, прежде чем я смог ответить. — Прошу приготовиться к серьезным перегрузкам. Чтобы прекратить падение, задействую аварийный режим три на три. На счет ноль: три, два, один, старт!

Я не раз мотался между платформами и поселениями в поясе на грузовиках и лайнерах внезов, так что мне случалось переносить разгон даже в режиме четыре на четыре — в смысле, четыре вже в течение четырех вминут. Хорошо урожденным внезам с их малой массой и общей генетической адаптацией к безвесу и ускорениям — они переносят такие старты куда легче, чем урожденные террики типа меня. Тем не менее, даже я аварийный режим три на два-три переносил без особых проблем. Однако врубившийся маршевый движок шаттла выдавил из моей соседки тихий придушенный писк. Я повернул голову. Ее губы растянулись в оскале, она судорожно хватала ртом воздух, часто и мелко дыша. Я даже испугался — а что, если помрет сейчас от непривычных нагрузок. Какая у нее масса — пятьдесят, пятьдесят пять? Внезапно навалившийся лишний центнер веса, из которых примерно десять приходятся на кровь, все-такие требуют определенной привычки и тренировки. Что, если сердце не выдержит? Сделать я все равно ничего не мог, так что оставалось лишь коситься то на синеющее лицо представительницы VBM, то на меланхолично отщелкивающий мгновения секундомер.

Через триста секунд тон двигателя заметно изменился.

— Дорогие пассажиры, мы перешли в режим постоянного ускорения полтора жэ, — проинформировал шаттл. — Из-за непредвиденных обстоятельств пункт нашего назначения изменился. Через примерно сорок минут у нас запланировано рандеву со патрульным кораблем "Суламифь", который в случае необходимости поможет нам пристыковаться к платформе номер семьсот девяносто три. Прошу оставаться на своих местах и не отстегиваться без необходимости. Синхронизация траекторий может потребовать дополнительных маневров.

"Патрульный корабль"? Я не сразу понял, что речь о спасателе. Вероятно, стандартный протокол требовал не нервировать пассажиров даже намеками на возможность катастрофы. Впрочем, рассуждать на отвлеченные темы было некогда. Девица из VBM лежала в сетке, по-прежнему мелко и часто дыша. Я вызвал стюардессу экстренным сигналом.

— Чем могу помочь? — настороженно осведомилась служащая компании.

— Моей соседке плохо. Непривычна, видимо, к ускорениям.

— Сейчас спущусь...

Я окинул взглядом салон, в котором во время ускорения нос превратился в верх довольно высокой башенки. Конечно, стюардесса могла спуститься сама, но гонять такую хрупкую девушку вверх-вниз даже при полутора жэ...

— Не надо. Я сам поднимусь. Мисси, — я переключился на адхок-канал от соседки. — Что с... как ее? Ну, вашей...

— С Лизой? Ее наглазники, к сожалению, не оборудованы полноценной системой медицинской телеметрии. Сердцебиение мне не нравится, но оно стабильно. Мистер Вангар, я по-прежнему имею доступ к камерам твоих наглазников, но вижу только то, что видишь и ты сам. Могу предположить, что она в шоке.

— Зови меня Ати. У... а-а, Лизы есть какие-то аллергии на стандартные противоперегрузочные средства?

— Ничего мне известного.

— Понял.

Я выпутался из сети и быстро слазил до стюардессы за "Сезамом". На маску со спреем Лиза отреагировала испуганным взглядом, но потом расслабилась и несколько раз глубоко вдохнула. Адреналин, разумеется, никуда не делся, но насыщение крови кислородом подействовало благотворно.

— Спасибо, — пробормотала она. — Думала, что помру...

Она еще раз глубоко вздохнула, оглядела себя и поспешно поправила юбку, подол которой сбился на пузо. Я усмехнулся про себя. В следующий раз точно наденет шорты. Или даже брюки.

— Не за что, — я влез обратно в сетку, и вовремя: шаттл начал маневрировать. Броски вектора вперемешку с секундами безвеса уже через несколько минут сделали свое дело. В один прекрасный момент Лиза обеими руками зажала рот и огляделась с выпученными глазами. Я выругался про себя. Ну, как чувствовал... Я поспешно выхватил из зажима аварийный пакет, сорвал с него печать и протянул соседке.

— Прижми к лицу раструб. Когда кончит тошнить, не отпускай, пока не объясню, что сделать.

Она почти вырвала пакет из моей руки, повернула голову набок и несколько минут в мучительных спазмах использовала его. Когда рвота, наконец, прекратилась, я дотянулся до шнурка приемника и затянул его.

— Можешь отпускать. Протри губы внутренней частью раструба, оторви клейкий лист сверху и запечатай.

— Спасибо... — слабо поблагодарила соседка, когда пакет наконец-то успокоился в контейнере для отходов. — Долго еще?

— Менее получаса, — сообщила Мисс Марпл.

— Мисси? — удивилась Лиза. — А ты откуда?

— Я с самого начала оставалась в контакте с мистером Аттилой Вангаром, твоим соседом, используя твои наглазники как ретранслятор. Как ты себя чувствуешь?

— Теперь уже сносно.

— Хорошо. У нас изменения в планах. Объединенный диспетчерский контроль дал добро на аварийное изменение трассы. Шаттл идет на экстренную стыковку с платформой номер семьсот девяносто три. Это вспомогательная база для сбора и высылки неперерабатываемых отходов. Она полностью роботизирована, но там есть аварийный гермоконтур с заправленной СЖО, способный принять пассажиров до подхода нового шаттла. Использовать текущий шаттл и дальше слишком рискованно. Мы не знаем, какие еще в нем есть сюрпризы, лучше его покинуть как можно быстрее. Приготовьтесь к новой серии маневров. ЕТА — двадцать восемь минут.

— Ох... — простонала соседка. — Я не доживу.

— Придется, — жестко отрезала бессердечная компьютерная тетка. — Шаттл под моим прямым контролем. Я стараюсь минимизировать боковые ускорения, твой вестибулярный аппарат их выдержит.

Полчаса тянулись вечность. Лиза тихо повизгивала при бросках вектора, но их становилось все меньше. Ее распластанная в сети фигура являлась воплощением неземного (во всех смыслах) страдания. Потом вектор минут на десять сменился полным безвесом, пока мы шли по баллистической траектории, и ее снова стошнило. На сей раз, однако, она сумела воспользоваться рвотным пакетом без моей помощи. Ну, по крайней мере, учится она быстро. Однако же не повезло ей радикально с первым полетом. Прямой саботаж, ну надо же... Кому и для чего потребовалось саботировать старую грузопассажирскую развалину? Да еще так, чтобы потом и следов не нашли? Владелец решил списать корыто таким оригинальным способом, чтобы страховку получить и за утилизацию не платить?

В канале шаттла вяло ругались пассажиры. Особых эмоций из-за проблемы с бустерами никто не испытывал, всех куда больше волновало нарушение планов. Практически все имели стыковочные рейсы — кто-то до орбитальных платформ, кто-то дальше в Пояс, а один аж на лайнер до Юпитера, где на Европе в компании с внезами собирались монтировать очередную исследовательскую станцию. Все грозились подать в суд на компанию, чтобы та возмещала убытки. Мой недавний соратник по борьбе в безвесе, лежал в сетке в своем громоздком скафандре и откровенно дрых (я видел его лицо сквозь открытое забрало повернутого шлема). Очевидно, опыт работ в безвесе у него имелся не меньший, чем у меня, и приключение не произвело на него никакого впечатления. Встревать в общий разговор я не стал, а вместо того включился в трансляцию с внешних камер и принялся наблюдать за медленно крутящейся под нами Землей. Вид осточертевший, но хоть какое-то отвлечение.

Где-то за пять минут до цели с нами синхронизировал векторы спасатель, повисший метрах в трехстах. Он довольно бесцеремонно оттеснил идущий по параллельной траектории объект, сильно смахивающий на одноразовый мусорный транспорт. Потом безвес кончился в очередной раз. Шаттл развернулся хвостом по траектории и начал тормозить маршевыми, синхронизируя скорость с платформой. Спасатель еще приблизился, его захваты раскрылись: он явно готовился сцепиться с нами в случае неприятностей. Он также выпустил трех спасательных дронов с развернутыми ловчими сетями. Мою соседку, имя которой я в очередной раз забыл (да, вот такая у меня память на имена, и ничего смешного) стошнило в очередной раз, но из пустого желудка много не вылетело. К тому моменту, когда третий пакет отправился в отходы, шаттл уже почти синхронизировался с платформой и явно направлялся к жесткому стыковочному узлу возле небольшого гермоконтура.

— Долго еще? — слабо поинтересовалась сотрудница VBM.

— ЕТА две минуты, — порадовала Мисс Марпл. — Мы почти состыковались. Приходи в себя, Лиза. Вы в самом хвосте, выбираетесь последними. Мистер Вангар...

— Ати.

— Хорошо. Ати, по-прежнему прошу тебя опекать нашу сотрудницу. Кстати, я выслала несколько документов. Договор оказания услуг, ты исполнитель, форма для указания банковского счета, соглашение об обработке персональных данных гражданина СНЕ и так далее. Стандартный набор. Как только подпишешь и вернешь, оплата плюс премия в сумме тридцать тысяч долларов САД будут переведены незамедлительно.

Во входящих анонимных действительно лежал какой-то пакет, но я в него даже заглядывать не стал. Нервы, в отличие от прочих пассажиров, у меня звенели, натянутые до состояния гитарных струн. Потом. Как-нибудь.

Наконец снаружи донесся глухой стук и лязг и наконец-то наступил блаженный безвес. Внешняя камера подтверждала, что левый носовой шлюз шаттла вошел в плотный контакт со стыковочным узлом. Платформа находилась между нами и Землей. На ярко освещенном фоне отчетливо виднелись силуэты двух мусоровозов. Лениво копошащиеся рядом дроны, очевидно, уже заканчивали готовить один из них к первому и последнему рейсу в сторону Солнца. Второй, шедший с нами параллельно, сблизился с платформой и работал маневровыми движками, синхронизируя векторы. Не являюсь специалистом по навигации, но мне показалось, что он находится опасно близко. Двести метров — минимальное дозволенное расстояние для всех типов кораблей, кроме лайнеров и пассажирских шаттлов, а мусоровоз, насколько я мог судить по изображения с камеры, находился от нас в тридцати-сорока. Еще один корабль, судя по внешней конфигурации — грузовик-контейнеровоз Стражей, висел чуть дальше. На его освещенном Солнцем борту отчетливо виднелась неизвестная мне эмблема: белая тройная спираль, закрученная против часовой стрелки.

— Дорогие пассажиры! — на сей раз слегка дрожащим голосом говорила уже стюардесса. — Наш шаттл состыковался с платформой номер семьсот девяносто три. Несмотря на отсутствие опасности, наша компания приняла решение сменить транспорт. Другой шаттл подойдет сюда через примерно три часа и доставит вас по назначению. Приносим глубочайшие извинения за доставленные неудобства. Сейчас прошу перейти в гермоконтур станции и не забывать свои вещи.

Слегка ударило по ушам из-за выравнивающегося давления: открылись двери шаттла и гермозоны. Ну, не заставили шлюзоваться по всем правилам безопасности, как любят некоторые, и то ладно. Народ перед нами отстегивался от сетей, вытаскивал из зажимов чемоданы и плыл к выходу. Парень, с которым мы боролись с замком, повернулся ко мне и на секунду поднес ко рту кулак с оттопыренными большим пальцем и мизинцем. Я кивнул. Познакомиться и в самом деле не мешало — надежный контакт никогда не лишний, а ничто так не скрепляет отношения, как совместные приключения в бездыхе. Кроме того, с ним следовало поделиться деньгами от VBM — без него я бы не справился, да и вообще он как бы не спас мне жизнь. Насчет алкоголя я бы воздержался, поскольку завтра на работу, да и бар здесь вряд ли нашелся бы, но просто поболтать — почему нет?

Лизе пришлось помогать выпутываться из сетки, поскольку хаотичный вектор, перемежающийся безвесом, и приступы тошноты полностью ее вымотали. Держалась она достаточно мужественно, но пальцами все время промахивалась мимо защелок ремней. К тому моменту, как я полностью отстегнул ее и вытащил чемодан из зажима, в салоне осталась только девочка-стюардесса, поглядывающая на нас с явным нетерпением. Сейчас она выглядела совсем молоденькой, максимум лет на двадцать. Наверное, студентка на подработке. Лизу снова начало тошнить всухую, и она прижала к лицу очередной аварийный пакет. Волочь за собой ее вялую тушку вместе с чемоданом оказалось нелегко даже в безвесе, но я справился.

— Спасибо, что воспользовались услугами космокомпании "Эльдорадо", — с видимым облегчением заявила стюардесса, когда мы проплывали мимо. — Надеемся встретиться с вами снова.

Я автоматически улыбнулся в ответ, пинком отправил через проем чемодан, ухватил за талию Лизу и оттолкнулся от последней настенной петли, нацеливаясь следом.

По понятным причинам я не запомнил, что происходило дальше. По записям, сделанным Мисс Марпл, мина-сюрприз взорвалась в шлюзе точно в тот самый момент, когда мы проплывали через него. В моей памяти остались только мягкий, совершенно безболезненный толчок в спину, быстро глохнущий свист сигнала разгерметизации, лязг замыкающихся с обеих сторон дверей и... темнота.

(Примечание: Мисс Марпл. Не стану утомлять читателя подробным отчетом о тех примерно семидесяти секундах, что выпали из памяти Аттилы. По счастливой случайности мина взорвалась так, что он своим телом прикрыл Лизу от ударной волны и обломков корпуса. Обломки в нескольких местах пробили его комбез, но сила удара ослабла настолько, что они всего лишь прокололи кожу. Мину явно устанавливал кто-то незнакомый с внеземными условиями, так что взрыв пробил корпус стыковочного узла. Практически вся ударная волна ушла наружу по пути наименьшего сопротивления.

Забрало шлема Аттилы автоматически закрылось при падении давления. Ему ничего не грозило даже с пробитым комбезом. Однако совершенно беззащитная перед безвоздушным пространством Лиза была обречена. Позднее Аттила так и не смог объяснить, каким образом ему в голову пришла такая совершенно нелепая, дикая, но сработавшая идея. Однако он успел выдернуть кислородный патрон из своего комбеза, включить режим аварийного выделения кислорода, бросить его в аварийный пакет и прижать раструб к лицу Лизы, плотно примотав к голове изолентой из спасательного комплекта. Он успел закончить операцию до того, как находящийся рядом мусоровоз внезапно на полную мощь включил маршевый двигатель, врезался в шаттл и оторвал его от стыковочного узла. От удара Аттила потерял сознание и неминуемо задохнулся бы через несколько минут, израсходовав оставшийся в шлеме кислород. Лиза потеряла сознание еще раньше, почти сразу после разгерметизации.

На счастье, спасательные дроны с "Суламифи" успели вовремя.)

151-152.040 / 29-30.11.2100. Разные локации Солнечной системы. Лиза

Вы когда-нибудь просыпались из-за того, что на вас сидел слон?

Мне казалось, что на моей груди их устроилось как минимум трое. Еще штук десять расселось по остальным частям тела. Кожа нестерпимо саднила под их задницами, глаза резало словно скипидаром. Горло и носоглотку драло, болело под грудиной — видимо, скипидар проник и туда. В уши словно вколотили по огромному гвоздю. Каждый вздох давался с большим трудом, в легких жгло, хотя как-то отстраненно, издалека, словно через толстое одеяло. В довершение ко всему страшно кружилась голова, словно меня мотало на какой-то сумасшедшей карусели, и что-то пронзительно звенело и вибрировало, словно кто-то бурил мне мозг бормашиной. К горлу то и дело подступали легкие спазмы.

Я попыталась стряхнуть с правой руки двух слонов и небольшого слоненка. Безуспешно. Левой руке повезло не больше. Вялая попытка открыть глаза успехом не увенчалась, зато привела только к такому усилению рези, что я невольно охнула.

— Уважаемый пациент, прошу не двигаться, — мягко сказал в уши бесплотный синтезированный голос. — Медик проинформирован, появится через минуту.

Медик? Что случилось? Где я, в больнице? И, на довесок, кто я? Перепила вчера в баре? С кем? По какому поводу?

Память вернулась резкой вспышкой. Шаттл. Полет. Авария на орбите. Изменение маршрута. Экстренная стыковка. Что-то произошло в том коротком коридорчике, через который мы перебирались с шаттла на станцию. Что именно? В памяти осталось только ощущение внезапного панического ужаса.

— Мисси... — прошептала я плохо слушающимися губами. Тишина в ответ. Наглазники... На лице ощущалось то же самое давление, что и на всем теле, совсем не такое, какое создают окуляры. Где я, по-прежнему в космосе? Судя по головокружению, я в невесомости. Почему я не могу пошевелиться и что так сильно давит на все тело от макушки до кончиков пальцев ног? Почему не открываются глаза — я что, ослепла? И что за неудобство ощущается в паху?

— Лиза Сомелье! — раздался где-то рядом, но как-то глухо глубокий женский голос. — Ты слышишь меня? Ты меня понимаешь? Если да, сожми правый кулак.

Я решила пока что отставить раздумья и пойти на контакт с окружающими. Ага, первый контакт человека с инопланетянами... Тьфу. Что за чушь в голову лезет? Я сосредоточилась на правой кисти. После некоторого колебания, преодолевая сильное сопротивление, кулак сжать удалось.

— Замечательно. Лиза, сейчас я освобожу твои глаза. Ты в кислородной маске и компрессионной пленке. Ты не можешь нормально двигаться. Это в порядке вещей. Твои глаза также заклеены медицинским клеем и не открываются. Не бойся. Ты в полной безопасности и под пристальным медицинским наблюдением. С тобой не может случиться ничего плохого, самое страшное уже позади. Ты понимаешь меня? Попробуй сказать голосом.

— Понимаю... — прошептала я. Губы слушались уже лучше.

— Вот и отлично. Молодец, девочка, отлично держишься. Ты сильная и смелая, с тобой все хорошо. Приготовься, сейчас глаза немного пощиплет, а потом ты их откроешь.

Я напряглась, но в дополнение к уже привычной и быстро ослабевающей рези не почувствовала почти ничего. Что-то мягкое и влажное коснулось век, протерло их, и несколько секунд спустя я сумела наконец-то взглянуть на свет дневной. Ну, или на искусственный, неважно.

Когда зрению более-менее вернулась резкость, оказалось, что меня окружают матовые стены. Приглушенное, если не сказать сумрачное освещение скрадывало детали, да их и не имелось. Ну, почти. Кое-где из стен торчали шланги и провода, в одном месте помигивал какими-то значками экран, а где-то сбоку виднелся непонятный клубок ремней на штангах. Пошевелиться я по-прежнему не могла. Руки оставались вытянутыми вдоль тела, шевелить конечностями и головой мешала какая-то упругая сила.

— Привет, дорогая, — в поле зрения вплыло женское лицо: блондинка с правильными, но довольно холодными чертами лица и очень короткой стрижкой ежиком. — Я Вероника, хотя друзья зовут меня просто Ника. Поскольку нам с тобой придется подружиться, можешь сразу называть меня именно так. Я тебя стану звать Лизой, "мисс Лиза Сомелье" слишком длинно. Ну, как самочувствие?

— Кошмарно... — речь давалась мне все лучше, хотя нижняя челюсть почти не двигалась. — Что... где я?

— Медицинский отсек для людей на борту корабля Стражей "Тройная спираль". Что последнее ты помнишь?

— А-а... Что-то случилось в шаттле? Помню, как мы перебирались на какую-то станцию, а потом... потом ничего не помню.

— Ожидаемо. После потери сознания кратковременная память — полминуты-минута — обычно пропадает. И хорошо. Не произошло там ничего такого, что следовало бы помнить.

— А все-таки...

— Произошла серия событий, начиная с взрыва мины в шлюзовом отсеке. Около трех минут ты без защиты находилась в условиях практически нулевого давления. В почти чистом вакууме, иными словами. Твой спутник спас тебе дыхалку и вообще жизнь, но такое бесследно не проходит. У тебя массовый разрыв капилляров в коже по всему телу, а также в глазах и слизистой носоглотки. Чтобы избежать тромбоэмболии, мы упаковали тебя в компрессионную пленку. Она стискивает все тело, препятствуя отрыву тромбов и попаданию их в кровоток. Ты наверняка чувствуешь давление на коже. Параллельно тебя накачали антикоагулянтами. Учти, что в ближайшее время тебе совсем не стоит даже царапаться. Остановить кровотечение будет нелегко. Так что поберегись. Ну что, оклемалась немного? Как самочувствие?

— Дышать больно, — пожаловалась я. — В груди жжет...

— Все та же проблема. Пока Ати решал проблему с воздухом, ты какое-то время дышала вакуумом. К счастью, давление падало относительно медленно, так что легкие тебе внутренним давлением не разорвало. Однако капилляры в бронхах и альвеолах все равно слегка полопались. Хорошо, что мозг не пострадал. Ты принимала какие-то медицинские препараты перед аварией?

— Ну... Аттила дал какой-то аэрозоль от тошноты.

— Великолепно. Значит, он тебя спас дважды — такие препараты повышают насыщение крови кислородом, что позволило тебе проще перенести отсутствие дыхания в течение нескольких минут. Учитывая, что он спас весь шаттл своей героической операцией в космосе, ты ему уже трижды должна. Кстати, хочешь на себя посмотреть? Вид весьма запоминающийся. Ну-ка, сейчас пристрою тебе стеклышки. Приготовься к незабываемой трансляции.

Несколько секунд спустя на моих глазах устроились какие-то чужие наглазники, дешевые и дрянные, судя по качеству изображения. Впрочем, все, что надо, показали и они. Камера-источник трансляции медленно перемещалась вокруг моего тела... чуть не сказала "трупика", поскольку даже мертвецы иногда выглядят лучше. Я висела, в раме, со всех сторон зафиксированная ремням, совершенно голая. Только промежность закрывала небольшая конструкция с тянущимся из нее до стены шлангом. Мое тело плотно обтягивала блестящая прозрачная пленка, стискивая его так, что четко выделяла каждую складку кожи (что у меня с талией? там же минимум два кило лишних!) Все тело покрывали жутенькие сине-желтые разводы синяков, словно меня долго и усердно били палками или хлыстами. Глаза даже сквозь линзы наглазников выглядели кроваво-красными из-за густой сети лопнувших капилляров. На висках и под ушами виднелись подозрительные красные полосы. А самое главное — меня обрили! Наголо! Все та же проклятая пленка стискивала голову и лицо, оставляя открытыми только глаза да еще, вероятно, рот с носом, сейчас скрывающимися под дыхательной маской. Моя прическа!! Я никогда не занималась отращиванием длинных волос, но к тому, что имела, относилась с большим уважением. Какая сволочь меня так изуродовала?!

— Как ты себе нравишься? — весело хмыкнула где-то сбоку Вероника. — Как говорят у вас на Земле, краше в гроб кладут.

— Зачем... голову обрили?

— Пришлось. Чтобы дать хоть какую-то атмосферу для дыхания, Аттила примотал тебе к голове санитарный пакет изолентой. А аварийная изолента — такая штука, которая принципиально не отлепляется. Особенно от волос. Скажи спасибо, что прической отделалась, от кожи лента только с самой кожей отдирается, как здесь, — она коснулась моего лица там, где находились красные полосы. — Невелика цена за возвращение с того света, не находишь? И вообще, в местных краях принято обривать голову наголо или под ежик, как у меня, в том числе девушкам. Куда удобнее со шлемом возиться. Кстати, твой спаситель в жилом отсеке мается, переживает, не зря ли с тобой в бездыхе кувыркался. Позвать его, чтобы успокоился?

— Нет! Я же голая!

— Милая моя, он тебе трижды жизнь спас. Ты ему как минимум три этти должна, а может, и тридцать. А вдруг он любитель латекса? Тогда ему и посмотреть на тебя приятно будет... ну, если он еще и некрофил. Так позвать?

— Убью!.. Ой. Извини. Пожалуйста, не надо. Что такое "этти"?

— В линго, которым пользуются внезы, слово обозначает любые занятия сексуального характера, в том числе непосредственную копуляцию, но не только. Ну ладно, как хочешь. А теперь давай познакомимся по-настоящему. Сейчас я покажусь целиком. Как относишься к индийской мифологии, дорогая моя?

И Вероника вплыла в мое поле зрения.

Вся.

Сначала я подумала, что несчастные глаза меня подводят и просто не могут нормально сфокусироваться. Ну, или у меня глюки после шока и лекарств. В том месте, где у нормальных женщин начинается талия, обнаженный торс хрупкой блондинки переходил в длинный змеиный хвост. Хвост оживленно метался по отсеку, цепляясь за какие-то петли и выступы на стенах. Я читала о нагах — полуженщинах-полузмеях — в какой-то книжке сказок. Если бы они существовали в реальности, то выглядели бы совсем как Вероника — с той разницей, что у наг, кажется, имелось две или три пары рук. Какое-то время я ошеломленно хлопала ресницами, пытаясь понять, на что я смотрю.

Насладившись эффектом, Вероника обвила меня хвостом и прильнула ко мне верхней частью тела, обнимая руками и заглядывая в глаза. Двигалась в невесомости она невероятно грациозно и естественно, словно угорь в воде, а ее тело ощущалось мягким и теплым даже сквозь стискивающую тело пленку.

— Ну как, дорогуша, нравлюсь?

— Что... кто... кто ты такая?

— О! — она явно продолжала наслаждаться. — Неужто ты о нас никогда не слышала? Вы называете нас Стремительными, хотя, между нами, девочками, название совершенно дурацкое. Мы Стражи. Ну, те злобные инопланетяне, которые столько лет вами исподтишка манипулировали. Сообразила?

Она слезла с меня и отплыла к монитору у дальней стенки.

— Меня на борту нет. Ты видишь один из моих дронов с дистанционным управлением, — уже серьезно сказала она. — Разумеется, на деле наша раса выглядит совершенно иначе. Внешний вид дрона — компромисс между обычным обликом и необходимостью общаться с людьми. Наши клыки и когти слишком сильно ассоциируются у вас с опасными хищниками. Мы предпочитаем не показываться в натуральном виде, чтобы не вызывать ненужных подсознательных эмоций. Но от хвоста я отказываться не намерена даже из дипломатичности.

— Я слышала о Стремительных, — губы и язык повиновались мне все лучше. — Даже фильмы смотрела. Знаю, как выглядите по-настоящему. Думала только, вы используете человекообразных дронов. И не надеялась, что увижусь так быстро. Или что вообще увижусь.

— Я тоже встречу не планировала. Но так получилось, что я случайно оказалась рядом на временной парковочной орбите. Поскольку происходит что-то чрезвычайно странное, Стражи заинтересовались ситуацией. Кумрина, предводительница нашего прайда, попросила взять тебя под временную опеку. Вероятно, ты ничего не значишь сама по себе, но все-таки будет обидно, если тебя прикончат до того, как мы полностью поймем твое место в картине. Боюсь, тебе придется задержаться на борту "Тройной спирали". Твое начальство в курсе ситуации. Можешь считать, что получила отпуск по болезни.

— Мои наглазники. Можно их? Хочу пообщаться с Мисси...

— Невозможно, извини. Они уничтожены.

— Как уничтожены? Почему?

— Мы предполагаем, что именно на их сигнатуру была настроена ловушка. Что их сближение с миной и вызвало взрыв. Иначе не объяснить.

Ника снова скользнула ко мне и заглянула в глаза.

— Осознай, дорогая, что тебя только что пытались убить. Именно тебя, хотя убийц не остановили бы и сопутствующие жертвы. Так что сейчас мы принимаем все меры, чтобы они не добрались до тебя еще раз. Я не сказала сразу, но сейчас мы находимся на расстоянии примерно трех тераметров от Терры, высоко над плоскостью эклиптики, в полном стелсе. Общаться с Мисс Марпл тебе сейчас довольно затруднительно, в первую очередь из-за примерно трехчасовых задержек радиосигнала в одну сторону.

— Но...

— Достаточно вопросов, — Ника несильно щелкнула меня пальцем по лбу. — Я тебя разбудила, чтобы проверить состояние сознания. Мозг не поврежден, когнитивные функции в норме, что главное. Как квалифицированный ветеринар заявляю: жить будешь. Однако придется повисеть в компрессионной пленке еще примерно терранские сутки, чтобы химия сделала свое дело. Раньше выпустить никак не могу — тромбики в сосудах поотрываются, и здравствуй, закупорка артерий. Бодрствовать при этом не только необязательно, но и вредно. Так что спокойной ночи, моя милая. Приятных снов.

Она провела твердым кончиком хвоста мне по лбу, темени, затылку, потом вниз вдоль позвоночника, вызвав странную, но приятную дрожь, и отстранилась. В воздухе, идущем через маску, почувствовался странный запах, и я медленно опустилась в глубины сна еще до того, как успела запротестовать.

Следующее пробуждение оказалось куда менее драматичным, чем первое. Слоны на мне уже не сидели. Ощущение тугой тяжести в теле по-прежнему оставалось, но, странное дело, уже почти не воспринималось как неудобство. Разлепить глаза удалось уже со второй попытки, резь в них пропала. Газовая маска с физиономии тоже исчезла. В груди по-прежнему жгло, но вполне умеренно. Я проморгалась как раз вовремя, чтобы заметить, от моей левой руки отнимают инъектор.

— Чао, подруга, — весело сказала мелкая голая девчонка лет пятнадцати на вид, отталкиваясь от меня и запихивая устройство в ящик на стене. Ее череп был гладко выбрит, а половину лица закрывали наглазники како-то странного дизайна. — Очухалась?

В ее английском звучал какой-то странный акцент, который я не смогла опознать, а оттенок кожи и видимая часть лица могли принадлежать индианке.

— Привет, — коротко откликнулась я. — Я в норме.

— Вот и замечательно. Я Кали, врач. Вероника меня согласилась из Пояса на Терру подбросить, мне на очередной терранский сертификат через два дня экзамен сдавать. Но тут такой шикарный случай попрактиковаться выпал, что я не удержалась. Болит что-нибудь?

— А где... Вен... Вер...

— Ника? В смысле, Вероника? А кто ее знает. Где-то болтается по Системе. Может, их база в паре кликов от нас висит, только мы не видим, а может, в десятке тераметров отсюда. Но если имеешь в виду ее дрона, который тебя вчера обхаживал, то он за стенкой закреплен, неактивный. Если соблаговолит подключиться, поболтаете. Если нет, то нет. Привыкай. Ну что, выглядишь ты по-прежнему неаппетитно, об этти даже не заикайся, но на свежий воздух тебя из консервов вытащить уже можно.

К концу ее тирады я уже сообразила, что имею дело ни с какой не девчонкой, а с вполне взрослой женщиной-внезом. Странно было осознавать, что Кали, мелкая даже по сравнению с миниатюрной мной, на самом деле может оказаться даже старше меня. Однако вела себя она вполне уверенно. Я с некоторым страхом ждала процедуры освобождения от пленки — а вдруг порежут мне кожу? Однако же никакие лезвия в процессе не участвовали. Кали выдернула из промежности хреновину с катетерами (брр, те еще ощущения!) и просто провела какой-то вибрирующей палочкой по бокам. Пленка послушно распалась по той же траектории.

Снятие давления принесло неимоверное облегчение во всем теле. Я словно парила в облаках, пропитанных приятным солнечным светом, наслаждаясь теплом его теплом. Впрочем, почему "словно"? Я и в самом деле парила в центре небольшой комнаты, а окружающая температура явно держалась на уровне плюс двадцати пяти как минимум. Тошноту, которую ранее вызывала невесомость, я уже совершенно не чувствовала. Кожу всего тела по-прежнему покрывали заметно побледневшие разводы синяков, но неприятных ощущений уже не осталось. Однако первая же попытка поднести руки к голове, чтобы как следует ее ощупать, окончилась хаотичным вращением тела, потерей ориентации и головокружением.

— Первый раз в безвесе? — поинтересовалась наблюдающая за мной Кали останавливая вращение и отпихивая меня к стенке, где я с облегчением вцепилась в какую-то ременную петлю. По инерции меня развернуло и приложило задницей о стену и отпружинило от нее. Однако я успела нащупала ногой еще одну петлю и быстро всунула в нее ступню. Вращение прекратилось.

— Ну... да.

— И такие приключения? Сочувствую. С другой стороны, немногим удавалось хлебнуть бездыха и отделаться так легко, так что радуйся уникальному опыту. Не беспокойся, восстановление пройдет без особых последствий, разве что легкие придется контролировать какое-то время. Прописываю сканирование каждые три вдня в течение трех-четырех внедель. Что там у вас вообще случилось? Таран шаттла, ты голая в бездыхе...

— Понятия не имею, — пожала я плечами, по очереди пробуя мышцы тела. Конечности двигались, хотя и слегка скованно. Следовало бы размяться, но к невесомости надлежало сначала привыкнуть, чтобы башкой ненароком стенку не пробить. Интересно, как здесь спортом занимаются? — Ничего не помню. Та... Вероника. Сказала, что меня пытались убить.

— За что? — с интересом осведомилась Кали, копаясь в раскрывшимся в стене ящике.

— Понятия не имею. Я же просто сэйл. Летела в космос, чтобы продукты и услуги нашей фирмы рекламировать. У нас просто фантастические предложения — искусственный интеллект, выдающиеся алгоритмы бигдаты, новейшее оборудование, в том числе для дальней связи через сцепленные частицы, обслуживание распределенных вычислений любой мощности, безопасное хранение данных, леджеры...

— Стоп, родная. Мне мозги рекламой трахать не надо, я ничего не покупаю. Меня попросили за тобой присмотреть, благо я все равно на Терру прилетела на "Спиральке". Вот я и присматриваю. Держи.

Она толкнулась в мою сторону, оказалась возле меня и как-то ловко затормозила, почти не коснувшись стены. Мое тело обдала волна воздуха, исходящая из странных накладок на предплечьях, которые я раньше посчитала за украшения. В руке она держала наглазники.

— Окуляры временные, пока здесь на борту находишься. Пустые, без ничего, но базовый функционал есть. Заодно там инструкции для первоходок... для туристов, впервые оказавшихся в безвесе. Как пользоваться душем, туалетом, дуйками, как звать на помощь и правильно есть и пить, чтобы насмерть не подавиться, какие таблетки глотать для поддержания правильного метаболизма в безвесе, все такое. А, Ати. Не выдержал одиночества?

Ати? Мозги у меня все-таки еще не проснулись до конца, потому что я секунды две соображала, о ком речь. И сообразила, только когда услышала мужской голос.

— Нет, просто хотел посмотреть, как выглядит человек после бездыха. Нечасто случай выпадает, знаешь ли. Нельзя?

— А мне-то что? — удивилась Кали, отплывая от меня. — У нее разрешение спрашивай.

Только теперь до меня дошло, что мой давешний сосед по шаттлу, Аттила как-там-его, висел у люка в нашу комнату и беззастенчиво на меня пялился. Как и Кали, он был совершенно голый. И только еще через пару секунд для меня дошло, что и я тоже голая. Ну прямо сауна, только без пара и бассейна. Я рефлекторно взвизгнула и попыталась прикрыться руками, для чего пришлось отпустить настенную петлю. Меня тут же начало крутить ко все стороны вокруг застрявшей в петле ноги, и я замахала руками, пытаясь остановиться и за что-нибудь уцепиться. Когда я наконец нащупала очередную петлю, Кали уже пропала, а Аттила подчеркнуто смотрел куда-то в бок.

— Судя по движениям, помирать не собираешься, — резюмировал он. — Извини, но пощадить твою стыдливость не могу. У меня из одежды только комбез, да и тот дырявый. Твой чемодан тоже остался где-то на орбите Земли, причем не на платформе. А внезы одежду редко используют и никогда на своей территории, на корабле ее нет. Так что придется тебе привыкнуть к тому, что вокруг все голые. Поверь, очень быстро перестаешь замечать.

— Да я и не стесняюсь, — буркнула я. — Я так... ну, от неожиданности. Смотри, если хочешь, заслужил.

Я на самом деле не стеснялась. Просто одно дело нудистский пляж, где заранее психологически переключаешься с одетого на голый режим, и совсем другое — привычная обстановка, где нужна одежда. Впрочем, какая еще "привычная"? Космос же. И посчитаем, если что моя покрытая сине-желтыми узорами тушка представляет для него интерес, пусть пялится в качестве награды.

— Заслужил? — удивленно поднял бровь Аттила. Из-за того, что он висел в пространстве примерно вверх ногами, его мимика выглядела забавной. Сам он выглядел совершенно непримечательно: плотный мужичок с большой лысиной на коротко стриженой голове, с заметным брюшком и явным жирком на талии и бедрах. Сексуальный аппарат тоже не впечатлял. Ничего общего с модельным суперменом, способным спасти девицу в беде в любых обстоятельствах.

— Ну... я сама не помню, но мне сказали, что ты мне жизнь спас. Трижды.

— Понятия не имею, о чем речь. Последнее, что в памяти осталось — как я тебя через шлюзовой коридор тащу вслед за чемоданом. Потом пришел в себя здесь на борту. Дроны "Суламифи" — спасателя, что нас сопровождал — нас подобрали. Хорошо, что они рядом находились в боевой готовности. Ну, а потом нас Вероника к себе выхаживать забрала. Тебя как свидетеля, а меня за компанию, потому что медотсек здесь лучше. В общем, тот я, что тебе вроде как помог, уже помер, а мне ты ничего не должна.

— Все равно спасибо.

— Все равно пожалуйста, — он упорно избегал смотреть на меня. — Ну, раз тебя из медробота выпустили, ты уже себя полностью контролируешь. Только одна вещь, самая главная. Посмотри через люк.

Я глянула в указанном направлении. За люком виднелось какое-то обширное пространство.

— Кабинки на той стене — душ, совмещенный с туалетом. Туалет в местном понимании выглядит как шланги с насадками, для мужчин и женщин разными. Кали уже объяснила, как пользоваться?

— Сказала, что здесь есть инструкции, — я продемонстрировала наглазники, чувствуя, что против воли краснею.

— Отлично. Прочитай до того, как приспичит. И учти — в инструкциях о том не пишут, но в уме держать надо — что дверца кабинки может затемняться. Если прозрачная, то ты не возражаешь против этти... против занятий сексом. Внезы знают, что террики могут быть не в курсе их обычаев, но все равно недоразумения могут случаться. Затемняй двери.

— Спасибо, приняла к сведению, — я чувствовала, что краснею до уровня раскаленного металла.

— Осваивайся. Если что, мы с Кали в общем контуре.

Аттила развернулся и выплыл через люк. Несмотря на свою заурядную рыхлую внешность, двигался в невесомости он так же легко и непринужденно, как и Кали. На его предплечьях сидели такие же штуки, как и у медика — плоские, слегка шипящие, с узкими соплами, из которых долетали слабые воздушные волны. Похоже, для передвижения в невесомости использовалось что-то типа вентиляторов, как турбины у дронов, только маленьких.

Я лишь вздохнула. Только что — ну, по моим личным ощущениям — я являлась полноценной человеческой особью, в меру автономной, уверенной в себе и способной выпутаться из любой разумной проблемы. И вот внезапно — одна, неизвестно где, голая и даже бритая наголо, без вещей, денег, документов, и вообще беспомощная, как трехлетний ребенок. Даже хуже, чем ребенок — тот, по крайней мере, ходить умеет. А сумею ли я передвигаться в невесомости? Ну, спасибо хоть за то, что не тошнит больше.

Комната — или правильно говорить "отсек"? — где я находилась, выглядела такой же голой, как и я. Пустые стены с дверцами шкафов, рама с несколькими робоманипуляторами, в которой меня держали привязанной, клубок ремней и штанг (сейчас я опознала в нем универсальный тренажер для невесомости), еще одна устрашающая конструкция из рычагов, захватов, проводов и сервомоторов (видимо, что-то типа медицинского робота), пара экранов, сейчас выключенных, ползущая по термоизоляции отсека гусеницеподобная конструкция с парой емкостей на загривке (ее я тоже знала из книжки, робот-чистильщик) — и все. Железный гроб, или из чего там делают космические корабли. Возможно, для бессознательных пациентов место и подходило, но мне внезапно стало страшно неуютно. Стены давили со всех сторон, вызывая клаустрофобию, и тусклое местное освещение отнюдь не помогало. Я твердо решила, что отсюда пора выбираться. Нацепив местные наглазники (оказались совершенно не по размеру, слишком маленькие, и сильно давили на виски), я как смогла сгруппировалась у стены, цепляясь за петли на стенах, и толкнулась ногами, целясь в сторону люка.

И врезалась башкой в стенку сантиметрах в двадцати от него.

Толчок оказался слишком сильным и неточным. Я даже не успела осознать, что лечу не туда, не говоря уже о том, чтобы защититься руками. Несмотря на мягкую скользкую изоляцию на стене, от удара из глаз посыпался такой рой искр, что я временно ослепла и почти потеряла сознание. Когда я немного очухалась, оказалось, что медленно плыву в пространстве в сторону той рамы, от которой толкалась. Отсек напоминал куб со стороной метра четыре, и сейчас я находилась примерно в самом его центре. Ближайшая стена находилась в метре от кончика пальцев. Попытки до нее дотянуться закончились только беспорядочным вращением, ни на йоту не приблизив к цели.

Унизительно беспомощный дрейф в сторону стены длился минуты три. Когда я, наконец, смогла ухватиться за ближайшую петлю, я уже вся кипела от раздражения и злости на себя. Башка болела в том месте, которым я приложилась о стену, под пальцами набухал заметный желвак. Не так плохо, как оказаться в открытом космосе без скафандра, конечно, но сколько я еще шишек набью, буквально или переносно, прежде чем освоюсь? Я могла позвать на помощь, разумеется. Кали или Аттила наверняка не отказались бы научить азам. Но выглядеть перед ними беспомощным ребенком? Ну уж нет. Тем более что Аттила — мужик, а у мужиков одно на уме, и не стоит его лишний раз провоцировать голой синюшной задницей. За спасение я ему, разумеется, благодарна, но насчет всего остального — извините, я девушка с принципами. Пусть сначала хотя бы в ресторан сводит и романтическую прогулку на катере устроит — или что тут в космосе в ходу вместо катеров?

Следующие минут двадцать я провела, тренируясь летать от стенки к стенке. Я еще несколько раз больно приложилась к твердым поверхностям локтями, загривком и коленями, но постепенно усвоила систему. Не следовало толкаться во всю силу. Привычные к земной гравитации, тренированные (и потому очень неплохо выглядящие!) ноги оказались слишком сильны для невесомости. Достаточно было лишь слегка напрячься, чтобы получить нужную скорость. Поначалу я останавливалась возле стены, пружиня руками, но потом наловчилась разворачиваться в воздухе и встречать поверхность ступнями.

Постепенно я вошла во вкус. Мне начало нравиться новое чувство свободы. Никаких полов, потолков и прочих лестниц: одно движение — и ты там, где надо. Я даже попробовала заниматься акробатикой в воздухе во время полета: подростком я прыгала в бассейн с вышки и старые навыки до сих пор сохранились. Возможно, не все так плохо в этом вашем космосе...

Где-то по ходу дела в отсек заглянула Кали. Понаблюдав за мной с минуту, она одобрительно кивнула, вытащила откуда-то с другой стороны люка такие же накладки на предплечья, как у себя, и нацепила на меня.

— Хорошо адаптируешься, — похвалила она. — Ориентация в пространстве и координация тела гораздо лучше, чем у многих терриков. Следующий шаг — вот эта штука. Называется "дуйка". Сжимаешь кулак — включается поток воздуха. Чем сильнее сжимаешь, тем сильнее напор. Очень помогает в больших пустых пространствах. Не следует направлять людям в лицо, это неприятно и невежливо. Когда покидаешь объект, оставь дуйки в ближайшем заряднике. Если что, меня можно звать на помощь.

Я сжала кулак. Руку тут же отбросило назад и в сторону, после чего тело снова хаотично завертелось в воздухе. Кали ухватила меня за талию и остановила, усмехнувшись.

— Не стоит включать дуйку так сильно. Аккуратно. Нежно. Ласково. И руку вытяни. Тогда проблем не возникнет. Только рекомендую тренироваться в общем контуре, а не в медотсеке, он для того не предназначен. В общем контуре есть страховочные сети, там сложнее травмироваться.

И она выскользнула через люк, гибкая и грациозная, как ящерка. Интересно, сколько же ей все-таки лет? Выглядит на пятнадцать, а на самом деле? Возраст женщины всегда выдают шея и веки, но у Кали и то, и другое младенчески гладкое. Двадцать? Двадцать пять? И потом, у внезов свой счет времени, приспособленный к метрическим единицам времени. Их вгод — что-то около одного и шести десятых земного года. Заложимся, что ей действительно пятнадцать, но только не лет, а влет. Надо с ней пообщаться потом поближе, выяснить, чем точно занимается и нельзя ли как-то продать ей (или ее семье) что-нибудь полезное и дорогое. Первый эмоциональный контакт уже состоялся, она меня опекает, значит, заинтересованность моей личностью есть. Осталось только деликатно перенаправить ее на коммерцию, а в таких вопросах я дока. Главное, поймать повод.

Но деловые связи оставим на потом. Сейчас есть дела поинтереснее — отойти от психологического шока, освоиться в невесомости... Так, нет, неправильно. С воронами каркай. Вон, даже Аттила внезовским жаргоном вовсю пользуется. Специально ведь учила типовую лексику. Не невесомость — безвес. Не безвоздушное пространство — бездых. Не скафандр внезов — комбез. Не Земля, а Терра. Следует использовать их, даже когда думаешь, чтобы вслух ненароком не проговариваться. Я вздохнула, вспомнив, что наглазники со специально подобранным Мисси лексиконом и великолепным переводчиком приказали долго жить. Хорошо, что Кали по-английски говорит. А как я должна общаться с другими внезами, если они нее знают английский (про французский просто молчу), а я — линго? Переводчик в местном мусоре, почему-то названном "наглазниками", совершенно не впечатлял даже при беглой проверке. А объяснения жестами продажам не слишком способствуют.

Итак, задача номер один: окончательно освоиться в неве... в безвесе. Нет ничего хуже для установки контактов, чем выглядеть чужеродным телом. Не так я себе представляла тренировки, но поскольку заняться все равно больше нечем, pourqua pas?

Окуляры оказались с нерегулируемой оправой. Они весьма неприятно давили на голову, но избавиться о них я не могла из-за своей проклятой, не поддающейся лечению близорукости. Даже такая дешевая поделка все-таки лучше, чем ничего. По мере возможности подстроив резкость, я выглянула через люк. За ним располагался довольно большой зал (интересно, можно его назвать отсеком?) в виде куба со стороной метров семь-восемь. Больше всего он смахивал на пустую картонную коробку, выброшенную в лесу и хорошо освоенную пауками. Тут и там пространство пересекали растяжки страховочных сетей и просто натянутые ремни, кое-где по стенам виднелись загадочные приспособления, на противоположной стороне располагалось две пустые душевых кабинки и... всё. Видимо, просто пассажирский салон. Вот бы заглянуть в кабину пилотов! А кстати, где она? По всем стенам видно только два люка, не считая моего, и над обоими виднеется грозный знак: непригодная для дыхания среда. Шлюзы наружу, в вакуум... в бездых?

Ладно, подождет пока пульт управления. А что с людьми?

Кали и Аттила устроились в разных концах зала. Аттила пристегнулся за талию к одной из сетей и лежал в ней практически неподвижно, только изредка касаясь пальцами наглазников. На его спине виднелись большие нашлепки регенерирующего пластыря — он тоже где-то травмировался? Кали просто висела в пространстве, ничего не касаясь. Ее губы размеренно шевелились — не как в разговоре, а как во время надиктовки текста. Так, а та Чужая-нага? Ее я разглядела не сразу. Точнее, не сразу опознала в на удивление компактном свертке в дальнем углу помещения. Руки обхватывали тело, длинный, но заметно сдувшийся хвост обвивал его поверх рук в два слоя, и в таком виде она выглядела немногим крупнее Кали. Вероника не шевелилась, словно мертвая. Дрон, вспомнила я. Устройство для взаимодействия с людьми, сейчас ненужное. Интересно, где Чужая находится сейчас? И как управляет дроном по мере необходимости? Что-то она упоминала во время разговора. Что-то о расстоянии до Земли. Три. Три чего? Задержка три часа в одну сторону и три еще чего-то.

Тераметра.

Расстояние от Земли — три тераметра. Тераметр... Я быстро справилась в наглазниках: на счастье, общая энциклопедия там имелась. Тераметр — десять в двенадцатой степени метров. Столько нулей в голове не умещалось, но энциклопедия любезно подсказала, что три тераметра — примерный диаметр орбиты Урана. Мы на Уране? Или нет, Ника упомянула про "высоко над плоскостью эклиптики". То есть той, в которой вращаются планеты (это я уже помнила сама, без энциклопедии — я же говорю, что я гений, пусть и скромный). В любом случае, до Урана, как помнится, нужно несколько недель, а то и месяцев добираться на лайнерах, да еще и с пересадками. А сегодня... Тридцатое ноября, если окуляры не врут. Два дня после того злополучного рейса. Как мы сюда добрались настолько быстро и как Ника управляет дроном по радио на таком расстоянии в реальном времени? Хотя нет, наверняка не по радио. Мгновенные же каналы.

Тьфу. Не о том задумалась. Они Чужие, владеют не только каналами, но и магией черной, белой и серо-буро-малиновой, так что еще и не то умеют. А вот я не могу даже в пространстве нормально двигаться. Ну, продолжаем тренировку. Я прицелилась в противоположную стену так, чтобы не попасть в сети, и плавно толкнулась ногами.

После получаса упражнений я основательно запыхалась, но технику использования дуек более-менее освоила. От реактивных импульсов меня все еще иногда закручивало слишком сильно, но я научилась гасить и незапланированные движения. Я так увлеклась, что совершенно забыла о своих спутниках. В результате я чуть не получила инфаркт от неожиданных аплодисментов после одного особо закрученного пируэта и невероятно закружившейся головы, закончившихся запутыванием в сети.

— И вот это неугомонное создание мы пару вдней назад выловили из бездыха почти трупом? — осведомилась восстановившаяся Вероника, небрежно хлопая в ладоши. — Сдайте-ка ее в лабораторию на опыты, а то вдруг она какая-то опасная мутантка.

— Обязательно сдадим, — согласилась Кали, с интересом наблюдая за мной. — В первый раз вижу такого шустрого в первый же день террика. Обычно они внеделю висят в своем отсеке и пытаются не выблевать себе желудок. А эта чика точно мутант. Она случайно не из замаскированных ваших?

— Не-а, я проверила. Просто генетический урод.

Я выпуталась из сети (с третьей попытки, потому что рука застряла основательно и хитро) и непринужденно поклонилась.

— За генетического урода спасибо, леди и... (Аттила по-прежнему лежал спиной ко мне, углубленный в наглазники) ...и джентльмены. А вообще я стараюсь. С вышки в свое время фигурно прыгала, что-то еще помню.

— Замечательно, — Вероника скользнула ко мне сквозь пространство, задержалась в ближайшей сети и демонстративно принюхалась. — Однако на твоем месте я бы побыстрее приняла душ, поскольку вся толпа появится здесь максимум через половину земного часа. А от тебя, мягко говоря, несет.

— Толпа?

— Тебе не сказали? — Чужая укоризненно глянула на Кали. — Ну, милая...

— Она так упорно развлекалась, что не хотелось настрой сбивать, — медичка пожала плечами. — Времени еще масса. Давай за мной, — она указала в сторону душевой кабинки. — Покажу, как пользоваться.

— Погодите. Что за толпа? О чем речь? Мы же далеко в космосе?

— Я уже возвращаю корабль в обитаемое пространство, — пояснила Вероника. — В Пояс. Первичное расследование проведено, основные опасности исключены, а общаться на расстоянии народ не хочет — и справедливо. Корабль идет на безынерциальных двигателях в вольное поселение Ультрафиолет.

— А, помню. Дипломатический центр Земли?

— Скорее, узел связи и формальная резиденция вспомогательного персонала. Сами дипломаты редко в нем появляются, в основном по Поясу мотаются. С тобой, а также с Ати хочет поговорить группа людей и наших, так что давай в душ. Хотя, в общем-то, можешь наплевать, переживут.

— Вот со мной говорить совершенно не о чем, — буркнул Аттила, наконец-то отвлекаясь от своих наглазников. — Я в вашу историю чисто случайно влип, ничегошеньки ценного не знаю. Мне уже вчера на работе следовало появиться. Шефиня уже двадцать сообщений прислала с вопросами, когда появлюсь. Так что я пас. Валю отсюда первым же лайнером.

— Не кипятись, — серьезно ответила Вероника. — Лайнером из Ультрафиолета до Терры при нынешнем расположении внеделю добираться придется, если не дольше. Отвезу я тебя на "Спирали" после разговора, все равно к Терре за заказом возвращаться.

Аттила резко выдохнул и не ответил.

Душевая кабинка оказалась изощренным орудием пытки. Кали не удосужилась толком ничего объяснить. Здесь включить, здесь выключить, здесь температуру регулировать, здесь давление, а туалетную насадку использовать вот так. Просто? Ага, на Земле просто. Там вода течет сверху на голову, стекает по телу и уходит в дырку слива. А в безвесе — о, это надо прочувствовать самому. Там вода никуда не течет, поскольку силы тяжести нет, а просто летает шариками во все стороны, пока не осядет на что-нибудь смачивающееся. Поэтому в душе слегка ионизированная жидкость подается под давлением тончайшими струйками со всех сторон, как в душе Шарко, и уносится сильным потоком воздуха в торец кабины. Порция жидкого мыла подается в воду по нажатию кнопки.

Начала я с того, что почти захлебнулась сразу после включения напора: воздухом меня прижало к сливному торцу и вся вода полетела точно мне в физиономию. Кали, ехидно ухмыляясь, спасла меня, выключив поток снаружи — оказывается, и так можно. Вторая попытка оказалась удачнее: я выставила более низкое давление и даже разобралась, как удерживаться рукой за скобу, чтобы не сдувало. Зато температура оказалась слишком низкой, и мокрая я немедленно замерзла под напором струи холодного воздуха. На сей раз выключить душ я сумела сама, хотя и не сразу, поскольку панель управления оказалась где-то в районе колен. В третий раз пошло лучше, но я впрыснула слишком много мыла и умудрилась хапнуть такой воды полным ртом, после чего долго отплевывалась. Более-менее адаптироваться к адскому устройству я смогла только минут через двадцать. Хорошо, что башка была обрита наголо, иначе после финальной сушки горячим воздухом шевелюра торчала бы во все стороны, пугая окружающих.

Но все плохое когда-то заканчивается. Я выбралась из кабинки, разгоряченная и уставшая как бы не сильнее, чем после предыдущего сеанса акробатики. Кали и Вероника встретили меня новой порцией аплодисментов.

— А у нее врожденный талант комика, — задумчиво и как бы в пространство заметила Чужая.

— Точно, — согласилась Кали. — Народ тоже оценил. Полсотни смешков, и все добавляется. Просят еще. Может, чика еще раз помоется, пока время есть? Только на сей раз все-таки попытайся использовать ножную скобу по назначению, а кнопки нажимай руками.

— Каких смешков? Где? — перепугалась я, чувствуя, как екает сердце.

— В местной группе поселения, — порадовала эта сволочь. — Не беспокойся, там запрет тиражирования, дальше Ультрафиолета не пойдет.

— Я не разрешала!

— Не поняла? — удивилась Кали. — Не разрешала что?

— Чтобы меня голую всем показывали!!

— А? — Кали глянула на Веронику. — О чем речь?

— О том, что некоторым внезам, тем более сдающим на терранские медицинские сертификаты, стоило бы лучше изучать психологию контрагентов, — буркнул Аттила. — На Терре голышом нельзя на людях показываться. И распространять такие записи без их разрешения тоже нельзя. Считается позорным и сильно наказуемым. Стоит удалить видео немедленно, иначе Лиза на тебя в суд подать может.

— Ой... — Кали выглядела настолько озадаченно, что у меня едва не случилась шизофрения из-за противоречия между желаниями громко заржать и оторвать ей башку. — Извиняюсь страшно. Не знала. Удалила. Деньги переведу, когда скажешь, куда.

— Какие деньги?

— За смешки. Я опять чего-то не понимаю? Ати, объясни.

— Лиза, у внезов все просто и меркантильно, — со вздохом поведал Аттила. — Каждый положительный лайк стоит крип. Идет автору записи и его персонажам пополам. Мелочь, а приятно. Кали, сколько там смешков получилось в итоге?

— Шестьдесят два.

— Вот. Тридцать один крип твой, Лиза. Гордись, честно заработанные гроши, секунды на две дыхания хватит. А заодно и помылась. Можешь попробовать еще раз. Учти только, проплаченное из личного архива не удаляется.

— То есть... то есть все, кто меня лайкнул, получили копию записи?

— Точно так.

— Кого бы убить... — пробормотала я под нос.

— Себя. Об стену. Не переживай, у внезов по умолчанию крайне низкое мнение о терриках в целом, так что стартовые позиции ты себе не ухудшила.

— Тебя бы голым идиотом всем показали!

— А и показывали. Я свой первый день в поселении внезов начал с того...

— Жаль прерывать вашу беседу, — встряла Вероника, — но стыковочный рукав уже прицеплен к станции. Делегация прибыла. Встречайте.

— В общем, мне до сих пор друзья припоминают, — быстро закончил Аттила. — Ладно, вы тут трепитесь, а я в уголке посижу.

И он действительно шустро нырнул в дальний угол. Кали присоединилась к нему, и они устроились в сетках рядом с друг другом, явно приготовившись наслаждаться представлением. Не хватало только пакетов с попкорном и банок с колой.

— Делегация? — я почувствовала новый приступ паники. — Какая делегация?

— Представительная, — утешила злоехидная Чужая. — Век не забудешь. А вот и они.

Один из люков с предупреждением о непригодной среде открылся, и из него горохом посыпалась огромная толпа. Точнее, мне так показалось, что огромная. Не знаю, почему, но мне на ум пришла ассоциация с головастиками в луже. Они громко переговаривались, смеялись, пихались и непринужденно сновали по отсеку, который внезапно показался маленьким и тесным. Только через пару минут, когда они зацепились за сетки и настенные петли, мне удалось понять, что гостей явилось всего восемь.

Двое мужчин и одна женщина имели размеры урожденных землян и носили строгую униформу терранских бизнесменов, юристов и дипломатов: серые костюмы, белые рубашки, черные галстуки и туфли. Еще двое мужчин и двое женщин, имели подростковые размеры внезов и, как и я, непринужденно щеголяли полной наготой. Наконец, еще один, гигантский даже по земным меркам мужчина, носил полный скафандр — точнее, облегающий комбез внезов, подчеркивающий его могучую фигуру. Сначала мне показалось, что его лицо под открытым забралом скрывает густая тень, но потом я сообразила, что у него просто угольно-черная кожа. На его бедре виднелась кобура огромного пистолета. Вот почему меня не мог спасти такой красавец-мужчина, а не плюгавый Аттила? Ему и отдаться в награду было бы приятно.

— Ша, народ! — с явным акцентом сказал на английском один из голых мужчин. — Потом побазарите. Мисс Лиза Сомелье. Приносим страшные извинения чике за устроенный бедлам, но когда еще лично соберемся? Меня зовут Алекс. Алекс Рияз Кобэтё. Я специальный представитель бестолковой говорильни, называемой Конгрессом Вольных Поселений, специализируюсь по связям с Террой. Я провел какое-то время на Терре как гость, так что слегка понимаю вашу психологию. Первый вопрос: вижу, что чика не одета. Это доставляет чике какие-то неудобства? Психологические или физиологические? Здесь, в поселении, можно найти подходящую одежду, я могу попросить...

— Нет, не надо, — поспешно отказалась я, устраиваясь в свободной сетке. Еще не хватало, чтобы ради меня народ метался взад и вперед по космосу. И вообще, с волками вой, с воронами каркай. — Я уже привыкла.

— Понимаю. Хочу заверить чику, что ее нагота не воспринимается как нечто унизительное или неподобающее. Мы все к ней привычны, а если некоторые, — он покосился на своего одетого соседа, — влезают в тряпки, то исключительно по правилам службы. В личное время они тоже предпочитают раздеваться. Ника?

— Да, мой красивый? — откликнулась Чужая, томно хлопая ресницами.

— Может ли мисс Лиза Сомелье принимать участие в общении? Ее состояние после попадания в бездых...

— Удовлетворительное, — встряла Кали из своего угла. — Мелкие кровоизлияния в коже и глазах уже практически ликвидированы, легкие почти не повреждены. Только не заставляйте ее говорить слишком много.

— Понял. А чика?..

— Кали из семьи Марвари. Медик. Случайно оказалась на "Спиральке", решила попрактиковаться на мышках, раз случай подвернулся. Алекс Кобэтё? Ненароком не Дували в прежней жизни? Тот самый, что...

— Тот самый. Приятно познакомиться с чикой, но поболтаем потом. Мисс Лиза Сомелье...

— Можно просто Лиза, — перебила я его довольно грубо, сразу осознав, что вежливая манера удлинит разговор процентов на тридцать. — И на ты.

— Спасибо. Разумеется, я просто Алекс. Остальные тоже, насколько я в курсе, предпочитают неформальный стиль. Но первое, что следует сделать...

Он отцепил от ремешка, обхватывающего бедро, какой-то футляр и толкнул его в мою сторону. Я перехватила его на лету. Внутри оказались наглазники — с широкой массивной оправой, непонятной модели, но как-то странно знакомые. Ну точно — чем-то неуловимо похожие на те пропавшие в космосе, что вручил мне наш СЕО. Но без лого VBM, разумеется.

— Просили передать из поселения Грохот, — пояснил Алекс. — Доставили буквально полвчаса назад на том же транспорте Стражей, что и меня. Построены на технологии дрожащих квантов. Запутанных частиц в терранской терминологии. Технология все еще экспериментальная, разрабатывается вместе с VBM и Стражами. Это один из первых устойчиво работающих образцов. Грохот выступает в роли хаба-ретранслятора для нескольких мгновенных каналов точка-точка. Среди прочего у них есть каналы до Мисси и до этих наглазников. Надень, пожалуйста.

Я с чувством гигантского облегчения стянула местные наглазники, которые, наверное, уже дырки в висках продавили, и надела новые. Они уже оказались отрегулированы точно под мой череп и сели как влитые, сразу же зацепившись за налобные и височные контакты. Более того, они уже загрузились и отрегулировали линзы под мое зрение, а их интерфейс выглядел в точности скопированным с нашего корпоративного. Или попросту являлся им. Сразу же после того, как я их надела, окружающая действительность слегка посерела, переходя в режим допреальности, и резко посветлела. И тут же оказалось, что в помещении находятся еще пятеро: Мисс Марпл, висящая в пустоте, но по-прежнему невозмутимо вяжущая шарф из нити, тянущейся откуда-то из пустоты; Курт (хотя его модель выглядела как-то мультяшно-схематично); две юных девицы-внезки, похожих как близняшки, но одна блондинка-альбиноска, а другая жгучая брюнетка; и — я даже вздрогнула — некое существо, больше всего похожее на слизистую сосиску, обрамленную неприятно шевелящимися щупальцами. Впрочем, слизняк тут же замерцал и сменился изображением добродушного жирдяя с большим пузом, высовывающимся из-под полураспахнутого халата, сидящего по-турецки и благодушно попыхивающего длинной трубкой.

— Привет, Мисси, — настороженно сказал из угла Аттила. — А как ты ко мне присоединилась?

— Ты открыл мне канал еще на шаттле, — поясняла Мисс Марпл. — И не закрыл его с тех пор. Я использую сохраненный токен и наглазники Лизы для ретрансляции. Прошу прощения за качество модели Курта, но канал слишком слаб для передачи полноценного изображения. Приходится использовать виртуальные модели.

— Да, да, — нетерпеливо перебил ее Курт. — Я вижу, что технология работает, как ожидалось. Спасибо всем, но я отключаюсь во всех смыслах. С трудом держу глаза открытыми.

— Медики уже спускаются, Курт, — заботливым тоном сказала Мисс Марпл. — Не насилуй себя. И не беспокойся, я не допускаю таких ошибок дважды.

— Очень надеюсь, — Курт слабо помахал левой рукой. Его правая неестественно висела вдоль тела, словно неживая. — Лиза, расслабься. Ты среди друзей. Убить не убьют, только заговорят по самое не могу. Твои полномочия подтверждаю, пока не назначим постоянного представителя. До связи.

И он растаял.

— С ним все будет в порядке, Мисси? — с тревогой осведомился Алекс. — Он, конечно, сукин сын, каких мало, но все-таки полезный сукин сын. И я к нему уже слегка привык.

— У нас отличная спасательная команда. Они сделали все, как надо. Через неделю выйдет из больницы, через полгода станет как новенький.

— Очень надеюсь. Лиза Сомелье, Аттила Вангар, позвольте представить вам присутствующих. Кстати, попросил бы мано не прятаться в дальнем углу передвинуться на передний план. К нему у нас тоже есть вопросы.

— Мне и здесь хорошо, — настороженно откликнулся мой спаситель.

— Окей. Итак, в состав импровизированного кризисного штаба входят следующие личности. Мисси вы оба знаете. Вон те две виртуальные близняшки — Хина и Нару, дискины. Блондинка Нару изначально являлась клоном брюнетки Хины, но сейчас они уже существенно разные. Хина имеет большой опыт пребывания на Земле, так что остальные дискины выбрали их как представителей. Они также транслируют встречу дальше в Пояс. Аватар с трубкой любит представляться как Ханегава Сироито. На Земле он немалый босс якудза в префектуре Миядзаки в Ниппоне, на деле официальный представитель расы Неторопливых в нашем штабе. Мифическое существо из индийских легенд по имени Вероника вы тоже уже знаете. Она женщина, представитель прайда Шпоры, одна из тех Стремительных, кого раньше называли Еретиками, а ныне Стражами. Наконец, последний из экзотических гостей, — он показал большим пальцем на голого внеза рядом с собой, по фенотипу явного азиата — Кхон Ли, Страж из прайда Небес, левый мужчина, бывший радикальный консерватор. Точнее, его дрон.

— Я уже объяснял, что ваши политические ярлыки не отражают сути и только запутывают дело, — сухо ответил азиат. — Наша фракция просто имеет другую точку зрения на происходящее, чем сюсюкающие как над детишками дегенераты, — он многозначительно покосился на усмехающуюся Веронику. Та в ответ сделала странный жест, растянув пальцами уголки рта и щелкнув зубами.

— Извини, нет времени на объяснение тонкостей. Остальные гости из терран: Мария Саволайнен, дипломат СНЕ (девица в костюме кивнула), Джеймс Гросс, представитель САД (очередной кивок), и Джалил Фахри из Великой Сунны (араб изобразил глубокий поклон, приложив ладонь к груди). Из местных: Кира, Дамира и Роджер из семьи Кундалини, владеющей поселением Ультрафиолет, где мы находимся. Вообще-то поселение специализируется на постройке агрегатов для обогащения руды, но в последнее время сложилось так, что оно используется как одна из баз операций терранской дипломатии. Ну и последний персонаж, изображающий из себя главного супергероя мира, — он с ухмылкой кивнул на здоровяка в комбезе, — Мгаба, он же Биг Эм, специалист по безопасности семьи Мамбату. Прошу не обращать внимание на его экипировку. Он бывший терранский космодесантник с хорошо развитой профессиональной деформацией, а потому любит выглядеть угрожающе. На самом деле в душе он белый и пушистый, можно его не пугаться.

— Надо же, какой ты разговорчивый стал, — ворчливо огрызнулся пожилой афро (в новых наглазниках я ясно разглядела густую седину в едва заметных под шлемом волосах). — А ведь еще недавно чихнуть при мне боялся.

— Примчался сюда из плюс сорокового сектора Пояса, как только услышал о событиях, — не обратил на него внимания Алекс. — Наверное, надеется вспомнить прошлое и в кого-нибудь пострелять. Я, в свою очередь, надеюсь, что радикально обломается. Ну, и на всякий случай еще раз представлю всем специального представителя VBM при кризисном штабе Лизу Сомелье и технического советника Аттилу Вангара.

— Что? — хором спросили мы с Аттилой. Я как раз заканчивала развешивать ярлыки с именами над головами присутствующих и от неожиданности приклеила ярлык Алексу вместо Мгабы.

— В смысле "представителя при штабе"? — пискнула я сдавленным голосом.

— Что значит "технического советника", мать вашу с переворотом? — перебил меня Аттила. — Какой, до холеры, штаб? Меня на работе ждут!

— Сейчас все разъясню, — невозмутимо ответил Алекс. — Замечу только, что штаб сколачивался на скорую руку. Еще три вчаса назад ничего подобного не намечалось, а потому для многих из вас ситуация довольна неожиданна. У нас не осталось времени собрать представителей всех терранских блоков и государств, а на дистанционное общение через эфир, как вы помните, пока что наложен категорический запрет. Исключение сделано только для технологии сцепленных частиц, да и то условно. Также прошу мано Аттилу не кипятиться и принять ситуацию, как она есть. Ничего особенного от мано не ожидается.

— Какой... — Аттила осекся. Он явно проглотил остаток фразы, но развивать тему не стал. На его лице держалось, однако, ошарашенное изумление — вероятно, такое же, как и на моем.

— Итак, заседание кризисного штаба объявляю открытым. Последнюю информацию я получил буквально пять вминут назад, перед переходом на "Тройную спираль", но пока что главное: Мисси информирует, что состояние Курта Аттианеза — средней тяжести, но руку ему почти наверняка полностью восстановят. Разве что пару костей придется заменить имплантатами.

— Если довезут до больницы, — задумчиво сказал представитель САД.

— Довезут. Вертолет-эвакуатор сопровождают боевые вертолеты, управляемые людьми. Они заточены на борьбу с дронами, так что неожиданностей не ожидается. Мисси, я правильно понимаю?

— Да. Я также разблокировала килл-чипы во всех наших дронах охраны. Больше у меня ни одного не перехватят, гарантирую.

— Да что случилось с Куртом?! — не выдержала я.

— Ника? — Алекс изумлено посмотрел на Веронику. — Ты не сообщила?

— Ой, у нас случился такой сеанс занимательной акробатики, что совсем из головы вылетело, — кокетливо похлопала та ресницами. — Можешь сказать сам, разрешаю.

— По-моему, некоторые крокодильчики слишком долго общались с терриками, — под нос пробормотал Алекс. — И чувство юмора выработали соответствующее, тупое до крайности. Лиза, — добавил уже в голос, — примерно... а-а, около тридцати земных минут назад на Курта Аттианеза совершено покушение. Мисси?

— Неизвестный актор перехватил контроль за одним из охранных дронов в момент, когда Курт выходил на вертолетную площадку. Я успела сбить прицел ударом другого дрона, но несколько игл все-таки в него попали. Ему оторвало правую руку чуть ниже локтя. Дежурная бригада медиков среагировала отлично. Сейчас его везут в больницу, чтобы пришивать руку обратно.

— То есть как "перехватили контроль"? — растерянно спросила Мария Саволайнен. — В каком смысле?

— В прямом. Кто-то сумел в реальном времени взломать шифрование в управляющем канале, заблокировать контрольный центр VBM — замечу, часть меня — и полностью взять дрона под контроль.

— Но ведь VBM поставляет дронов в том числе для охраны государственных учреждений в Европе! То есть их тоже могут угнать в любой момент?

— Как ни прискорбно признавать, да. И не только дроны VBM. Подавляющее большинство дронов на рынке, как и наши, используют промышленный стандарт STH-18. Криптопротокол введен в оборот год назад. Его невозможно взломать в разумные сроки с применением классических вычислительных методов. Попросту всей энергии Вселенной не хватит. Даже с применением квантовых вычислений на основе земных технологий задача в реальном времени не решается. Однако же кто-то взломал.

— Значит, снова Чужие, — констатировал Джеймс Гросс. Дипломат САД выглядел обычным чиновником, но что-то в его внешности настораживало. Возможно, цепкий взгляд, от которого казалось невозможным что-либо скрыть. Работает на спецслужбы? АНБ? Вполне возможно.

— Могу заверить, что никто из нашей фракции непричастен к таким вещам, — холодно заявил Кхон Ли. — Разумеется, не могу говорить за всех...

Он многозначительно посмотрел на Веронику.

— Мы тоже ни при чем, — твердо заявила та. — И остальные прайды Стражей — наверняка тоже. Зачем бы нам? Да и взлом последних человеческих протоколов задача весьма нетривиальная даже для нас. Их специально делали, чтобы от нас защититься. Не думаю, что кто-то из наших смог бы провернуть такую операцию. Хани?

Виртуальный толстяк вынул из рта трубку и с удивлением на нее воззрился.

— А я-то при чем? — осведомился он. — Ты прекрасно знаешь, что мы здесь только как наблюдатели. Судьбы цивилизации не определяем, аплифтингом незрелых рас не занимаемся, тихо держимся в сторонке и развлекаемся на чисто человеческом уровне, не более.

— То-то из Одиннадцатого сектора доходят вести, как ты там развлекаешься со своими якудза...

— Ша! — прервал Алекс. — Не о том речь. Полагаю, у присутствующих здесь просто нет мотивов для покушения на Курта. Он, конечно, сволочь, каких поискать, но настолько сильно дорогу никому не перешел, даже заклятым коллегам из совета директоров. Джеймс, теперь прошу предоставить информацию о расследовании покушения на Лизу. Что говорят твои связи о прогрессе ФБР?

Ага. Значит, по сути я не ошиблась, только с конторой промахнулась.

— Двое суток — слишком мало, чтобы расследовать дело. Однако и того, что выяснили мои контакты, вполне хватает. Итак, пункт первый. Попытка диверсии на шаттле проведена весьма профессионально, работали явно не дилетанты. Атака планировалась двумя разными способами. Первый — саботаж бустерной платформы, не позволивший ей корректно отделиться. После ручной отстыковки она успешно вернулась на космодром, ее исследовали наши специалисты. Действительно, использованный герметик полностью испарился бы при падении шаттла в океан и следов не осталось бы. Ну, и второй — мина в шлюзе шаттла, вероятно, настроенная на срабатывание при сближении с наглазниками мисс Сомелье. Я бы сказал, запасной вариант на случай, если основной не сработает. ФБР ведет расследование. Уже задержан один из сотрудников космопорта, впустивший в ангар незнакомого человека в обмен за вознаграждение. В соответствии с данными первых допросов, тот сотрудник был уверен, что речь идет о контрабанде, но предпочел не интересоваться деталями.

— Это не все. Работали две разные партии, — сказал араб.

Джеймс только вопросительно поднял бровь.

— Поскольку мусорная платформа принадлежит Великой Сунне, наши спецслужбы тоже принимали участие в обследовании шаттла. Там нашлось еще кое-что. Кумулятивная мина, установленная на корпусе корабля снаружи. Достаточно мощная, чтобы пробить маршевый двигатель навылет. Взрыватель — стандартный высотный, запрограммированный на сто двадцать километров, но почему-то не сработавший.

— Здесь я могу прокомментировать, — перебила Мисс Марпл. — Ту мину установили по заказу VBM. Мы проводили свое собственное расследование некоторых более ранних событий, среди прочего — тестирование сложности минирования орбитального шаттла. Втемную использовалась одна из преступных группировок Далласа. Взрыватель мины для правдоподобности — самый настоящий, но его управляющую логику намеренно испортили. В стандартной программе изменили один байт, условный переход заменили на безусловный. Устройство не сработало и сработать не могло. Мы уже приняли меры по устранению данного канала угрозы, далее эту мину расследовать смысла нет. Предупреждая вопросы — нет, мина установлена не тем человеком, которого арестовало ФБР. Исполнители уже... перманентно недоступны.

— Пусть так. Но все равно два гарантированных способа убить пассажиров... — задумчиво пробормотал Биг Эм. — Мина и саботаж сцепления. А ведь есть еще и таран мусорщика, с которым вообще ничего не понятно. Даже у терриков перехватить контроль за кораблем не так-то просто. Плюс покушение на Курта. Кажется, кто-то сильно невзлюбил VBM.

— Не только VBM, — невозмутимо поправила Мисс Марпл. — Поскольку не все в курсе, довожу до общего сведения, что в течение последнего часа на Земле убиты СЕО корпораций "Альфа-Омега", "Коперник" и "Сааманьи Самриддти". В Сети уже бушует сенсационный шторм. С учетом покушения на Курта атаке подверглись четыре из семи корпоративных государств, создающих дискинов...

Она на секунду замолчала.

— Поправка. Только что появились сведения о взрыве мощной бомбы на заседании совета директоров "Утренней зари". По давней традиции они регулярно собираются вживую, что и использовали диверсанты. Восемь человек, в том числе СЕО компании, погибли на месте, еще трое в тяжелом состоянии в отделении интенсивной терапии.

— Святый Иисусе... — пробормотал Джеймс Гросс, белея на глазах.

— Можно констатировать, что неведомая сила, в течение последних двух лет саботировавшая передачу новых цифровых технологий внезам путем тайных убийств торговых представителей, перешла к новой тактике. Они начали применять открытый террор против ключевых элементов цивилизации: информационных и космостроительных. Но мы опять отвлеклись. Возвращаясь к покушению на Лизу, следует развить еще одну тему. Итак, как только что упомянул Биг Эм, очередной весьма странный, если не сказать невероятный элемент — мусоровоз, протаранивший шаттл у платформы.

— Что с ним не так? — нетерпеливо спросила Мария Саволайнен.

— Он не существует и никогда не существовал.

— В смысле?

— Его транспондер транслировал идентификационный код, зарегистрированный в общем реестре на другой мусоровоз, все еще остающийся в депо. Его перемещение в окрестностях Земли не отмечено в системе Объединенного диспетчерского контроля, хотя он прекрасно виден даже на слабых радарах и остался на записях в системе регистрации платформы. Его никогда не производила на одна околоземная верфь: на корпусе и в управляющем компьютере отсутствуют положенные айди-коды, равно как и иные метки, позволяющие определить происхождение. И, самое главное, у него просто не имелось полноценного маршевого двигателя, способного разогнать его до второй космической скорости, так что он не мог покинуть земную орбиту. Это не мусоровоз. Это имитация, на скорую руку слепленная специально для покушения.

— У меня не так много информации об ОДК, — заметила брюнетка-Хина, — но я знаю, что они полностью контролируют околотерранское пространство. Они не могли не заметить тот объект. Следовательно, кто-то вычистил записи из их архива. Более того, они подвели аппарат к платформе одновременно с прибытием шаттла. Они точно знали, откуда и куда шаттл направляется после экстренной коррекции курса, причем сумели доставить медленный псевдомусорщик в нужную точку в нужное время. Значит, либо они в реальном времени отслеживали все коммуникации ОДК со шаттлом или с VBM, либо просто контролировали процесс внутри ОДК, указав именно ту платформу, какую заранее подготовили. С учетом слабых движков шаттла вторая версия наиболее вероятна. Предполагаю, что инфраструктура ОДК полностью скомпрометирована.

— С тем же успехом речь может идти об отдельных коррумпированных людях на ключевых постах, — возразила блондинистая Нару. — Недостаточно данных для уверенных выводов.

— Стоп! — Алекс поднял руку. — Совет для всех в нашей уважаемой компании: никогда не клонируйте дискинов. Эта парочка способна тысячу лет реального времени перебирать варианты и так ни до чего и не договориться, поскольку воспринимают друг друга как ошибку развития и противоречат из принципа. Тихо! — грозно рыкнул он в сторону надувшихся близняшек. — Ваш анализ принят к сведению. А теперь то, что никто из землян не знает: проблемы на Терре не уникальны.

— Зеленый Луч? — непонятно спросила Мисс Марпл.

— Обратила внимание?

— Само собой. Поясу я уделяю внимание не меньшее, чем Земле.

— Да, он самый. Поясняю для всех. Три внедели назад, чуть больше двух терранских недель, в поселении Зеленый Луч случилась катастрофа. Непонятно откуда взявшийся грузовик с чушками вольфрама, идущий по баллистической траектории, врезался в лабораторию, где испытывали экспериментальную установку по выращиванию биоматериалов. Неотторгаемых нервных трансплантатов, в частности. Крупный долгосрочный контракт с WOGR, революция в части восстановления после травм и операций, все такое. Моя Оксана в исследованиях участвует. В тот момент в модуле никто не находился, так что дело ограничилось потерей экспериментальных образцов. Ровно та же самая схема, что и с мусоровозом на платформе: корабль внезапно появился из ниоткуда внутри периметра, прикрытого лазерными батареями. Да и батареи не помогли бы. Шел без маршевых движков на коллизионном векторе, времени на увод модуля в сторону не осталось. Транспондер передавал айди какого-то древнего транспорта, сто влет как списанного и утилизированного. После столкновения мало что осталось и от корабля, и от модуля, но обломки несущей рамы грузовика поймали. Никаких идентификационных данных.

— Один раз — случайность, два — тенденция... — задумчиво заметил араб.

— Три — система, — закончил Алекс. — А уж четвертый и последующие случаи — просто рутина. Ничего такого же искрометного во всех смыслах раньше не происходило, но в последний вгод... примерно полтора земных года Пояс и районы Троянцев просто залила волна странных происшествий. Несчастные случаи средней тяжести, с очень редкими жертвами, но наносящие существенный ущерб промышленной инфраструктуре. Никогда жилым модулям, но всегда с серьезным ущербом для оборудования. Короткие замыкания в проводке, расплавления буровых лазеров, взрывы газовых танков, идущие вразнос из-за компьютерных сбоев сборочные линии, клинящие центрифуги плавильных печей, внезапные включения маршевых движков, приводящие к столкновениям... Мы никогда не вели централизованной статистики, но все, с кем я общался, не припомнят таких проблем даже на заре освоения Пояса. Поселения вынуждены очень много инвестировать в повышение безопасности.

— Расследования проводились? — сосредоточенно спросил Джеймс Гросс.

— Само собой. Ни одного случая явного саботажа доказать не удалось. Да и кто бы стал? Все чужаки в поселениях, что внезы, что земляне, наперечет, ни у кого нет ни квалификации, ни мотивов, ни просто возможности. Своим вообще смысла нет никакого, разве что мы имеем дело с волной глобального помешательства. Нет, каждый раз находилась какая-то конкретная техническая причина. А теперь добавим к этому нынешние события. Мисси, сколько специальных представителей VBM до Лизы погибло в течение последних... скажем, двух земных месяцев?

— Трое, — с непроницаемой физиономией проинформировала Мисси. — В течение двух лет.

— Стоп! — вскинулась я. — О чем речь? Кто погиб? Я ничего не слышала!

— То есть тебя использовали втемную? — фыркнул в своей сетке Аттила. — Ну, вполне в духе ваших рабовладельческих корпораций.

— Данная информация не требовалась для выполнения миссии, — с той же непроницаемой миной отпарировала Мисс Марпл. — Наоборот, могла создать ненужные страхи и осложнения. Только не надо обвинять нас в бесчеловечности и бездушии. Надеюсь, никто не ожидал, что корпорация откажется от попыток взаимодействия с внезами из-за нескольких несчастных случаев? Мы предприняли все меры, чтобы защитить мисс Сомелье от предыдущих типов случайностей, и еще много сверх того.

— То есть я не первая, кого отправили со спецзаданием? — я чувствовала, что в животе начинает нехорошо бурлить. Страх? Шок? Обида?

— Не первая. Фирма и раньше отправляла агентов в Пояс. Проблема в том, что все, кому давались расширенные полномочия, погибли. Лиза, я понимаю, что твое личное восприятие сильно отличается от моего, но сейчас не время для объяснений. Обещаю, все расскажу позднее.

Я медленно выдохнула и обняла себя за плечи, создавая перед собой защитное полукольцо из рук. Все плохое — там, снаружи. А я — внутри, в домике, мне ничего не грозит... Старый прием аутотренинга сработал, страх временно отступил.

— Итак, — между тем говорил Алекс, — следует принять, что происходящее не является ни случайностью, ни разрозненными актами. Совпадения случаются самые невероятные, но в целом, думаю, мы имеем дело с координированной атакой неизвестной силы. Ее цели также неизвестны. Для полноты картины доведу до сведения общественности еще несколько фактов. Примерно два земных года назад я с одной из нынешних жен — тогда просто подругой — вынужденно бежал на Терру, спасаясь от атак неизвестной силы. Среди случившегося — десантные корабли, атаковавшие поселение Утренний Мир. Корабли появились из ниоткуда, сбросили десант, подобрали его после... неважно, а потом пропали в никуда. Их происхождение никто не выявил, в том числе после внутреннего расследования в терранских ВКС. Далее, когда мы со спутницей переходили с борта лайнера на терранскую орбитальную платформу, кусок космического мусора — обломок какого-то старого корабля — врезался в стыковочный коридор. Если бы не надетые комбезы, мы бы погибли на месте. Происхождение мусора тоже осталось неизвестным. Радарные массивы платформы его не видели либо видели, но не отреагировали. Следов в системе мониторинга тоже не осталось. Ровно то же самое, что с мусорщиком.

— То есть атаки начались уже давно, — задумчиво проговорила Кира Кундалини, копаясь в наглазниках. — И откуда происходят — неизвестно. Алекс, в своих мемуарах ты упоминал существо, называющее себя Рини Ви и чаще всего имитирующее смазливую чику. Именно она, в соответствии с твоим описанием, угнала те резонаторы Стражей, что чуть не уничтожили Терру. Может она стоять за происходящим?

— Как раз собирался о ней упомянуть. Поскольку не все читали беллетристику наших близняшек, — Алекс покосился на сидящих с невинным видом дискинов, — называемую моими мемуарами, кратко изложу события. Рини Ви познакомилась со мной в качестве терранской туристки в Утреннем Мире, где я временно подрабатывал гидом. Впоследствии она несколько раз контактировала со мной на Терре, а также приняла крайне деятельное участие в нашем изгнании обратно в Пояс. Также она угнала несколько объемных резонаторов Стремительных и имитировала атаку на Терру, способную уничтожить большую часть человечества. Именно благодаря ей Стражи вынужденно пошли на официальный контакт с человечеством. Ее личность также не смогли установить. Ника?

— Уже неоднократно заявлялось, что Рини Ви не являлась представителем Стражей, — откликнулась фальшивая нага. — Все прайды тщательно проверили, не мог ли кто-то из их членов выступать в таком качестве. Результат отрицательный. Не говоря уже о том, что четыре угнанных резонатора принадлежали двум разным прайдам, а мы не способны взламывать защиту друг друга. Ну и хотя она использовала устройства, контролируемых нашей технологией сцепленных частиц, ее методы маскировки являлись настолько совершенными, что никто ни разу не заметил ни одного ее дрона. Такая маскировка лежит далеко за пределами наших возможностей.

— Именно. И хотя методы Рини были... своеобразными и требовали от нас максимальных усилий для выживания, она не стремилась нас убить. Скорее, я бы характеризовал их как своеобразную тренировку в почти боевых условиях, а заодно как большую коррекцию отношений между терранами и внезами. Если она — или они, если их несколько — участвуют в происходящем, то как минимум не являются единственной тайной силой. Не могу представить, чтобы Рини убивала людей или совершала такие диверсии.

— Согласна с анализом, — подтвердила Хина. — Играла она резко, на грани фола, но всегда оставляла возможность выжить. Убийства не в ее характере.

— Не согласна с анализом, — возразила Мисс Марпл. — Мы ничего не знаем о данном существе и его целях. Резкое ослабление корпоративных государств вполне может продолжать старый вектор воздействия — снижение давления на внезов и ослабление стремлений территориальных конгломератов, которые можно рассматривать как имперские. Кроме того, средства и ограничения могут зависеть от решаемых задач. Если она не убивала раньше, совершенно не обязательно, что тенденция сохранится. Я бы воздержалась от любых выводов на счет Рини Ви. С другой стороны, саботаж в Поясе противоречит вектору повышения независимости внезов. Допускаю, что мы и в самом деле имеем дело с несколькими независимыми силами, преследующими независимые цели. Однако что именно...

Она замолчала.

— Новая критичная информация, — продолжила пару секунд спустя все тем же непринужденным тоном. — Поскольку мы находимся от Земли примерно в световом получасе, полную запись вы получите позже. Пока что передаю сжатую сводку. Платформа номер двенадцать "Огни Манхаттана" под воздействием таранного удара двух грузовиков три минуты назад сошла с постоянной орбиты и с нарастающим ускорением падает на Землю. Маневровые двигатели не в состоянии компенсировать катастрофический сбой орбиты. Прогнозируемая точка падения: район Рио-де-Жанейро, через двадцать минут. Текущее количество жертв неизвестно, но эвакуация населения платформы невозможна. Скорее всего, погибнут все пятнадцать тысяч человек, а сверх того непрогнозируемое количество жителей наземного города.

— Дева Мария... — пробормотала Мария Саволайнен, белея на глазах.

— Откуда взялись те долбаные грузовики? — резко спросил Джеймс Гросс.

— У меня нет прямого доступа к информации. Транслирую только данные визуальных наблюдений с кораблей VBM в окрестностях платформы, а также перехват открытых радиосообщений. Я уже пытаюсь связаться с заинтересованными сторонами, в первую очередь с ОДК, чтобы мне дали доступ, но в нынешних условиях, а особенно в отсутствие Курта...

— Я перешлю запрос через каналы САД, — заявил Джеймс.

— Буду признательна. Однако, еще раз напоминаю, прохождение радиосигнала — примерно полчаса в одну сторону. Совет директоров VBM через пять минут открывает срочное заседание, они что-нибудь придумают.

— Взорвут ваш совет директоров, как и в "Утренней заре", — буркнул Биг Эм. Гигантский внез сумрачно поблескивал из-под шлема комбеза белками глаз. Пальцы одной его руки нервно барабанили по пистолетной кобуре.

— Все важные персоны в VBM уже эвакуированы или эвакуируются в локации с максимальной защитой. Заседание, разумеется, дистанционное, у нас нет традиции личных встреч. Вероника, Кхон, можете ли вы обеспечить эвакуацию населения платформы?

— У нас нет кораблей вблизи Терры, — печально сообщила Вероника. — Ни один не успеет подойти до того, как платформа войдет в плотные слои атмосферы.

— У нас тоже, — сухо сказал второй Чужой. — Кроме того, мы не можем на полную мощность задействовать безынерционные двигатели рядом с обитаемыми объектами. Вибрация пространства просто убьет всех людей. А на малой мощности мы целую платформу не вытащим.

— Достаточно разговоров! — резко сказал Джалил Фахри. — Вы что, не понимаете, что это война? Уже не саботаж, не единичные убийства, а открытая война. Мы собрались здесь, чтобы опросить госпожу Лизу Сомелье и ее спутника о деталях покушения. Но они уже неважны. Время тайных расследований кончилось, пришел час сражаться. С вашего позволения я покину совещание. Мне нужно связаться с министерством иностранных дел и запросить инструкции.

— Согласен, — кивнул Роджер Кундалини. — Мы тоже должны оповестить Пояс о происходящем. Эх, жаль, нет у нас мгновенной связи...

— Поселение Грохот уже в курсе, — проинформировала Мисси. — Они примерно на трех восьмых от вас, что сильно ускорит распространение информации в Поясе.

— В таком случае совещание закрыто, — резюмировал Алекс. — Лиза, Аттила, спасибо за ваше сотрудничество, Ника о вас позаботится. Кхон, забросишь меня до дома по дороге?

По отсеку прошло стремительное движение. Я даже опомниться не успела, как в отсеке остались только мы с Аттилой, Кали, Вероника и девица из местных — Дамира Кундалини, которую Вероника в последний момент ухватила хвостом за ногу у самого выхода. Ну, и Мисс Марпл, разумеется, если про нее можно сказать "здесь".

— Эй! — недовольно нахмурилась Дамира. — Что за фокусы?

— Дами, родная моя, найдется у вас в поселении резерв жизнеобеспечения, чтобы принять троих? — Чужая оплелась вокруг внезки, уставилась ей в глаза невинным взглядом и захлопала ресницами.

— Двоих точно можем, насчет троих надо проверять в диспетчерской. О чем речь?

— О них троих, — Вероника широким жестом указала на меня, Аттилу и Кали. — Меня попросили срочно вернуться в Цитадель нашего прайда. Возможно, нам придется рассредоточиваться по разным базам.

— Хочешь меня оставить? Я врач, между прочим! И у меня экзамены! — вскинулась Кали. Она перешла на линго, но у меня уже включился переводчик. — Лучше забрось меня на Терру вместе с Аттилой.

— Врачей на Терре и без тебя хватает, — Чужая перешла на тот же язык. — А вот с быстрыми кораблями везде проблемы. Кали, не возбухай. Никто у тебя экзамен на сертификат в нынешних условиях принимать не станет, а в Поясе от тебя проку больше. И за нашей гостью все еще пригляд нужен, прогулки нагишом в бездыхе даром не проходят. Дами, так как?

— Возьмем троих, — буркнула местная. — Что там с медицинскими сертификатами?

— Разберетесь без меня. Ну, выметайтесь все, я отчаливаю.

Вероника отцепилась от Далилы, нырнула в сетку, обвилась вокруг себя самой в компактный клубок и затихла.

— Давайте за мной, — Дамира махнула рукой и нырнула в люк.

Аттила и Кали переглянулись и синхронно пожали плечами.

— Вот так люди и влипают неожиданно по самые уши, — со вздохом поведал Аттила. — Хотел бы я только знать, как до Земли добираться стану? Я вообще-то не планировал никуда с земной орбиты отлучаться, тем более в Пояс. Лиза, справишься с переходом сама? Или помочь?

Меня так и подмывало вцепиться в ближайшую страховочную сеть и завизжать во весь голос. Нет, ну вот представьте сами. Еще несколько часов назад (по внутреннему ощущению) я жила в простом, понятном и полностью контролируемом мире. Чтобы переместиться куда-то, требовалось всего лишь купить билет. Если планы менялись, менялся билет, и все дела. А теперь? Одна, совершенно голая и совершенно беспомощная, почти ничего не знающая об окружающем мире и — я уже проверила — с пустым кошельком в наглазниках и без единого айди. Меня куда-то везли, не спрашивая желания, что-то со мной делали, приказывали, даже не интересуясь планами... Из независимой полноценной личности я внезапно превратилась в пустой балласт, мебель, бессмысленный кусок мяса, который и жил-то только благодаря чужой милости. И поддержки ждать неоткуда: Курт в больнице, кроме него в корпорации о моей миссии знают только два человека и Мисс Марпл, и всем наверняка не до меня. А еще начинается какая-то непонятная война — неясно с кем, неясно зачем и почему. И я в такой обстановке наверняка затеряюсь, как песчинка в океане...

Однако если я чем в себе и горжусь, то умением контролировать эмоции. Расклеиться я себе не позволила. Просто стиснула зубы, глубоко вздохнула, несколько раз моргнула, чтобы согнать набегающие слезы и неуклюже, почти забыв свежеприобретенные навыки, поплыла в сторону шлюза. И дальше: по узкому извивающемуся, а главное — прозрачному коридору в пустоте, соединяющему корабль и какую-то довольно большую станцию, окаймленную рядами светящихся фонарей. Возле нее виднелось еще несколько почти неразличимых силуэтов с навигационными огнями. Один из них вдруг слабо засветился отверстиями дюз и начал медленно двигаться. Ну, а потом Кали довольно невежливым толчком в задницу запихала меня во второй люк, и мы оказались на станции.

А дальше — дальше выяснилось, что ни меня, ни Аттилу дальше первого отсека пускать не хотят. Все просто: хотя я и получила все обязательные прививки и прошла обследования, позволяющие с минимальными сложностями перемещаться в контролируемых околоземных условиях, никаких подтверждений с собой у меня не нашлось. Все осталось в уничтоженных наглазниках, а восстановить удаленно Мисси не могла. Не спрашивайте, почему — она упоминала о какой-то доверенной инфраструктуре и непосредственном контакте, но я в таких вещах разбираюсь слабо. Уяснила я только, что мне придется вернуться на одну из околоземных платформ с отделением VBM либо обратиться в консульство САД, чтобы пройти верификацию личности и получить новые документы. С медицинскими сертификатами дело обстояло проще: они по релейной связи добрались бы до нас через час-другой. Однако местный санитарный врач — или кто он там — просто отказался их принимать. Точно так же он отказался принимать сертификаты Аттилы: тот имел стандартный набор прививок и обследований для земных платформ, но почти ничего нужно для Пояса у него не нашлось.

Вот так мы с ним вдвоем и оказались на обследовании и карантине в медицинском модуле поселения Ультрафиолет. За счет VBM, кстати, и под честное слово Мисси, что перевод в крипах придет с максимальной скоростью. Засунули нас в один отсек с раздвижными пленочными перегородками, позволяющими создать лишь иллюзию приватности, так что оставалось лишь надеяться, что он не храпит. Или что активное шумоподавление наглазников сработает удовлетворительно.

В первые часы в карантинном модуле Мисси продолжала держать нас в курсе земных событий. Платформа "Огни Манхаттана" погибла: по панической просьбе Южноамериканского Союза САД использовал стокилотонную атомную боеголовку, чтобы сбить ее с коллизионного курса с Рио в тридцати километрах над поверхностью. Не выжил никто. Обгоревшие и оплавленные обломки упали в Атлантический океан в трехстах километрах от побережья. Новые теракты волной катились по поверхности планеты — медиа САД, СНЕ, ЮАС, Индия, Великая Сунна сообщали о взрывах на заводах, электростанциях, на грузовых морских кораблях и в корпоративных центрах. Ничего не поступало только из Чжунго, но ожидать, что что-то легко пробьется сквозь их цензуру, не стоило. Погибли два пассажирских шаттла с более чем девяноста людьми — один, идущий с поверхности на орбиту, и один в противоположном направлении. У обоих внезапно включились маршевые и маневровые двигатели одновременно, разворачивая и разгоняя их перпендикулярно поверхности планеты. Один грузовой шаттл без экипажа внезапно изменил курс и рухнул на пригород Бомбея — количество жертв предварительно оценивалось до двухсот.

Уже через двадцать минут после последней катастрофы Объединенный диспетчерский контроль остановил все без исключения рейсы шаттлов всех типов на всех уровнях, включая суборбитальные, а заодно скомандовал экстренную посадку всем самолетам. Все сближающиеся с Землей корабли, включая пассажирские лайнеры, получили приказ на немедленное торможение либо изменение траектории так, чтобы она даже близко не проходила в окрестностях планеты. Военно-космические силы привели в полную боевую готовность с приказом уничтожать неподчиняющихся. На поверхности одна территория за другой объявляла чрезвычайное положение и комендантский час.

В Поясе не происходило ничего экстраординарного, но внезы, не забывшие горький опыт последних десятилетий, тоже мобилизовались. Лазерные батареи переводились под ручной контроль усиленных вахт, радарные массивы переходили в поисковый режим. Часть изменений я не понимала, но Аттила пояснил, что так внезы готовятся к минимальным потерям от сигнала "все врассыпную": расстыковывая и разъединяя модули, паркуя всю мобильную технику, подготавливая центрифуги, печи и прочее опасное оборудование к экстренной консервации и так далее.

Мы с Аттилой слушали сухие сводки от Мисс Марпл, перемежая их с запозданием поступающими видеоотчетами земной прессы. Аттила меланхолично ремонтировал свой пропоротый в нескольких местах комбез, заделывая дырки чем-то, похожим на тончайшую, но очень прочную и очень липкую оранжевую пленку. Как оказалось, именно так выглядела аварийная изолента, которой он приматывал мне рвотный пакет к голове. Мера временная, пояснил он, но для полноценного ремонта сейчас время неподходящее, и мало ли что может случиться в ближайшем будущем. Я страшно ему завидовала: по крайней мере, он может на что-то отвлечься. Мне же заняться было абсолютно нечем. Сидеть в изоляции нам предстояло пять вдней, то есть чуть меньше шести земных суток. Одна только мысль о том, что предстоит слушать весь этот кошмар, волнуясь за оставшихся в Торонто родителей, заставляла сердце сжиматься и пропускать удары. Мисси передала им, что я жива, здорова и в безопасности, а мне — что они намерены безвылазно сидеть дома (в Канаде уже объявили локальное чрезвычайное положение и вот-вот ждали того же самого на уровне всего Североамериканского Договора). Однако кто знает, что и где может случиться уже через пять минут...

Чем дальше, тем страшнее мне становилось. Хотя волна происшествий прекратилась так же внезапно, как и началась, я только сейчас осознала, насколько хрупок и нестабилен окружающий мир. И не только я. Отсюда, почти в половине светового часа от Земли, следить за Сетью в реальном времени я не могла. Однако Мисси умудрилась манипулировать тонкой ниткой мгновенного канала так, что мы получали резюме новостей главных новостных компаний. Вскоре из-за серии взрывов в энергосистеме и цепочечных сбоев Торонто вместе с Оттавой, Монреалем, Нью-Йорком, Вашингтоном и вообще половиной Восточного побережья погрузился в безнадежный блэкаут. На Земле быстро нарастало безумие. Толпы людей по всей планете штурмовали торговые центры и продовольственные магазины, где-то скупая все подчистую, где-то попросту громя и мародерствуя. Полицейские и армейские патрули даже не пытались вмешиваться.

Толпы стремились покинуть города, а навстречу ломились другие толпы, надеющиеся обрести в мегаполисах спасения от наступившего хаоса. Из-за блэкаутов в САД встали железные дороги. Отключились электрические автозаправки: зарядка отрезалась от сетей в первую очередь, а весь заряженный аккумуляторный фонд оказался исчерпанным в течение нескольких часов. Из-за тех же проблем отключилось несколько крупных узлов обмена трафиком, после чего сегмент Сети в САД стал хаотично недоступным. Часом позже произошла серия взрывов в СНЕ, Индии и ЮАС, и их инфраструктуру постигла та же участь. Чжунго просто ушел во тьму, намеренно отключив все трансграничные каналы и включив глушилки спутниковой связи, так что информация оттуда не поступала никакая.

Все без исключения разновидности электронных денег работали с перебоями. Не выдерживали банковские сети и сети провайдеров услуг. После катастрофических обвалов индексов и свистопляски обменных курсов прекратились торги на основных биржах, в том числе валютных. К тому моменту через релейную сеть внезов до нас дошла транзакция крипов, высланных Мисс Марпл для покрытия расходов карантина, но на новые поступления я могла даже не надеяться. Сама Мисс Марпл сидела на голодном пайке: из четырех внешних энерговводов из сетей САД два отключились, еще один резко снизил мощность. Ей пришлось заморозить большую часть коммерческой и значительную часть внешней деятельности, а техники лихорадочно тестировали дизель-генераторы на случай полного сбоя внешних сетей. Впервые за полвека своей истории Мисси всерьез готовилась к полному отключению, и никто не знал, как его перенесут квантовые схемы. Вероятность полного разрушения личности, спокойно проинформировала она, близка к тридцати процентам, радикальных ее изменений — не менее девяноста.

В один прекрасный момент я попросту психанула и впала в истерику. В отсеке держалась температура двадцать семь с половиной градусов по Цельсию, но меня начала бить дрожь, словно на сильном морозе. Эмоциональный самоконтроль, которым я так гордилась, разбился вдребезги. Я сорвала наглазники и отбросила их, даже не следя, куда они полетели. С трудом сдерживая рыдания и слепая от слез (реветь в безвесе — то еще удовольствие, знаете ли), я шарила руками по сторонам в поисках опоры, пока не ухватилась за что-то твердое и теплое и не стиснула изо всех сил. Как я не сломала, Аттиле руку, не понимаю до сих пор. От меня остался только черный сгусток страха и паники посреди не менее черной, сгущающейся пустоты. Я судорожно всхлипывала и цеплялась за теплый, сулящий поддержку и опору предмет всеми руками и ногами, словно грудной младенец за мать. А когда волна схлынула и я немного пришла в себя, оказалось, что изрядно помятый и полузадохнувшийся Ати прижимает меня к себе и осторожно гладит по бритой башке, бормоча что-то невнятно-утешающее.

А еще оказалось, что я не против куда более близких отношений. И что он — тоже. До сих пор тешу себя надеждой, что исключительно благодаря моей пусть и миниатюрной, но исключительно привлекательной фигурке, а не из жалости.

152-157.040 / 30.11-05.12.2100. Пояс, вольное поселение Ультрафиолет. Аттила

А от меня потока эмоций ожидать не стоит. Я, в общем, особо и не волновался. Давно уже не мальчик. Я много лет назад осознал две простых вещи: что все там будем и что нет смысла губить нервные клетки из-за событий, на которые не можешь повлиять. Основной моей эмоцией стала серая тоскливая безнадежность. Я отчетливо осознал: старая жизнь кончилась навсегда, наступала очередная новая нормальность. Чем бы ни закончился кризис, экономика рискует пойти псу под хвост. Моя BWW наверняка обанкротится: в кризисы в первую очередь умирает мелочь. Однако монтажнику-пустотнику вроде меня работу найти всегда удастся, если не в окрестностях Земли, то у внезов. Ну, знаете, как в той песенке — "а мы монтажники-пустотники и с высоты вам шлем привет". Однако начинать придется с самого низа, с мелких ремесленных работ с соответствующей смешной платой, да и те черта с два найдешь из-за сверхквалификации. Мои сбережения в земных банках и в пенсионных фондах могли превратиться в приятные воспоминания вместе с остальной земной экономикой. О возвращении на Землю в ближайшее время не стоило и думать. Все, что у меня осталось — продырявленный в нескольких местах комбез, на живую нитку склеенный изолентой, и наглазники с грошами на черный день: миллионом крипов, пятьюдесятью тысячами новофранков и какой-то мелочью в долларах САД, оставшихся от неудачной турпоездки. В нормальных условиях я смог бы растянуть их на месяц-полтора, но после такой катастрофы инфляция наверняка рванет в гору, а может, и сами валюты превратятся в бессмысленный набор цифр. Так что я даже на починку комбеза решил пока что не тратиться — мало ли что случится в будущем, а в бездых выходить мне вряд ли скоро придется.

Мысль о том, что у Лизы не осталось вообще ничего, кроме голой шкуры и дареных наглазников, меня не утешала ни капли. После всего случившегося бросить ее на произвол судьбы я, разумеется, не мог. В первые дни в изоляторе она так отчаянно цеплялась за меня, боясь отплыть даже на метр, что мне становилось не по себе. Я на полном серьезе боялся, что она повредится умом от страха — не только за себя, но и за оставшихся на Земле родителей. Чтобы отвлечься от переживаний, она сосредоточилась на сексе, практически насилуя меня несколько раз в день. Я далеко не такой сексуальный гигант, какого ей требовалось, но даже почти-пассивная роль как-то отгоняла унылые мысли. Фактически мы спасли друг друга: поодиночке у нас имелись все шансы свихнуться, несмотря даже на успокаивающие, прописанные Кали. Та по временному контракту с семьей Кундалини устроилась медиком и мониторила нас, пока семья лихорадочно готовила поселение к бегству. Кстати, именно Кали посоветовала смотреть фильмы — не современные, рисованные от начала и до конца, а древние, середины-конца прошлого века. Я знал, что в те времена в них снимались исключительно живые актеры, а компьютеры использовались, только чтобы слегка подправить декорации. По сравнению с современными они выглядели странно ненатуральными, словно именно древние живые актеры, а не современные были нарисованными. Однако их просмотр странно успокаивал, позволял оторваться от современности, от неопределенности и тоски.

К концу четвертого вдня в изоляторе Лиза практически полностью пришла в себя и даже начала заниматься на тренажере в операционной и практиковаться с дуйками в акробатике безвеса. Благодаря лекарственной терапии ее кожа полностью восстановилась, сине-желтые разводы лопнувших капилляров практически исчезли. Красное от прилива крови лицо (типично для впервые адаптирующихся в безвесе) приняло нормальный оттенок. Да и я начал потихоньку приводить в порядок рациональное мышление. Тосковать и паниковать мы откровенно устали.

В один прекрасный момент Лиза решительно затребовала гостевой доступ в местную сеть и получила его. Я присоединился. Моя подруга сразу же глубоко, по самую макушку закопалась в экономику внезов, насколько о ней можно было судить по общедоступным материалам. Она даже пробовала объяснять мне на своем птичьем языке истинного маркетолога, что именно изучает, но я в упор не понимал, каким образом откровенная реклама может дать реальные знания. В конце концов Лиза тяжело вздохнула, утешающе потрепала меня по плечу, поцеловала в щеку и отплыла в сторону с грацией истинной внезки (что-то, а адаптируемость к безвесу у ней оказалась потрясающей). Устроившись в сети, она снова закопалась в свои исследования.

А что мне оставалось делать? Не мог же я допустить, чтобы какая-то мелкая и самонадеянная девица оказалась умнее меня? В конце концов, я тоже колледж с отличием заканчивал, пусть даже и по строительной специальности. В местной сети я быстро нашел целое море информации по своему профилю — от обзоров верфей и моделей грузовиков в Поясе до вполне полноценных фильмов, объясняющих методы монтажа типовых конструкций. Я и раньше не упускал возможности подглядеть, что и как делают внезы, особенно когда работал с ними по контракту. Однако до недавнего времени контакты с ними оставались нелегальными, а в последние два года особого времени, да и сил на самообучение как-то не находилось. И доступ в их сети оставался куцым, серьезно ограниченным: старая вражда быстро не умирает. Пусть даже я какое-то время провел на их верфи "Нефрит" (где и сделал себе комбез под заказ), собирали мы там грузовик вполне земной конструкции и ничего особенно нового я не выучил. Так, по верхушкам нахватался.

Сейчас же у меня имелась масса как времени, так и нервной энергии, накопленной за несколько дней безделья. Смотреть новости с Земли я себе запретил, тем более что волны терактов не повторялись. Энергосистемы быстро восстанавливали, а заодно и оптимизировали, делая более устойчивыми. Шаттлы переоборудовали, перепрошивая системы безопасности и системы удаленного ручного контроля. Армии территориальных политблоков оставались пассивными, но безумную панику подавили сами граждане: после разгрома моллов и супермаркетов как-то самостоятельно организовались народные дружины, взявшие под охрану продовольственные магазины и фуры с продуктами. Вопреки моему пессимизму даже возобновились торги на товарных биржах, хотя фондовые по-прежнему простаивали. Погибших в беспорядках похоронили — их оказалось не так много, около восьмидесяти тысяч на всю планету, включая погибших на "Огнях Манхаттана". Незаметная капля в море по сравнению с восемнадцатью миллиардами населения...

Четыре живые девицы-певицы из Америки, Индии, Танзании и Филиппин, а вместе с ними три виртуальные устроили совместное выступление, исполняя I will survive — каждая из своей студии, но вместе на виртуальной сцене. Пели они потрясающе синхронно, словно тренировались всю жизнь. Магию слегка разрушила Мисс Марпл, пояснившая, что аудиопотоки в реальном времени корректировались и сдвигались в нужном направлении, чтобы достичь синхронности, но все равно впечатление оставалось потрясающим. Ролик немедленно стал хитом всех времен и народов, а девиц выдвинули на какую-то там премию.

На работе тоже все устроилось. Лера Штраус, мой заместитель, прислала мне письмо, начинающееся с "Mein lieber Freund Ati". Обычно преамбула "майн либa фройнд" намекала, что ее раздражение дошло до уровня, когда адресата начнут бить, и возможно даже ногами. По почкам. Как она однажды била пьяного туриста в баре на "Морском рассвете", облапавшим ее без разрешения, да еще и рыгнувшего прямо на нее. Тот факт, что она была голая на манер внезок, так что отстирывать одежду не требовалось, ее никак не утешал. Незадачливый обидчик пытался отбиваться, но в безвесе она могла дать фору любому внезу, не говоря уже о земной черепахе, впервые выбравшейся на орбиту. И, в отличие от внезок, она обладала хорошо развитой мускулатурой урожденной терранки, которую тренировала минимум полтора часа ежесуточно. После того как турист въехал башкой в стену и отключился, мы долго и скучно прятались от полиции в технических помещениях станции с помощью одного моего друга... но я отвлекся. Специально для озабоченных: срок давности уже прошел.

В письме Лерочка придерживалась на удивление вежливых оборотов, описывая, как ей из-за моего отсутствия в одиночку приходится сражаться с бандой тупых ленивых дебилов с растущими из задницы руками, которых почему-то называют монтажниками-пустотниками. После короткой переписки я, однако, убедился, что она больше беспокоится обо мне, чем о своей способности держать нашу компанию в кулаке.

Хильда Бауэр, мой непосредственный менеджер, тоже беспокоилась, но сдержаннее: ее в основном интересовало, когда я выйду на работу. Мои опасения не оправдались и тут: на все кораблестроительные компании в последние дни сыпался дождь заказов — богачи нуждались в персональных корытах для себя и семьи на случай, если придется спасаться от земных неприятностей в космосе. Спрос на монтажников взлетел до небес. Успокоив девочек и пообещав, что вернусь при первой же возможности, я заодно успокоился и сам. Даже если вернуться в BWW мне уже не судьба, компания без меня не пропадет. Лера прекрасно справится с ролью бригадира — собственно, если бы появилась свободная позиция, я бы ее первой рекомендовал. Ну что же, возможно, такая позиция как раз образовалась...

В общем, ситуация на Земле медленно возвращалась к норме, концентрироваться на ней смысла не имелось никакого. Так что я просто отключился от канала земных новостей и решительно погрузился в местную информационную среду.

И утонул в ней.

Во-первых, внезы, происходя от бунтовщиков и угонщиков станций, весьма небрежно относятся к интеллектуальной собственности. Если точнее, они ее вообще не признают. Они считают, что процесс изобретения нового для человека так же естественен, как и дыхание. А в безвесе изобретательство и для выживания настолько же критично, как и дыхание. Поэтому его следует всеми силами поощрять, а не позволять изобретателю всю жизнь жить на одном вдохе, пардон, удачном патенте. Так что все их знания и технологии полностью доступны в сети — по крайней мере, для своих. А меня с учетом профессии и после поручительства таких видных персон, как Алекс Кобэтё и прочих участников достопамятного совещания, к своим причислили сразу и в доступе ограничивать не стали.

Во-вторых, методы и технологии внезов выглядели сильно отличающимися от земных, а потому захватывали. В течение десятилетий почти полностью отрезанные от земной науки и технологии, они вынужденно изобретали свое с нуля. Среди них хватало опытных конструкторов и инженеров с фундаментальной подготовкой, но им приходилось работать в условиях острой нехватки ресурсов и скрытности. Вы ведь наверняка видели массу изображений космических кораблей — и грузовиков, и пассажирских лайнеров. Так вот, корабли внезов резанули бы глаз даже дилетанту. Разница в том, что в земной традиции, во многом пошедшей от атмосферных самолетов и шаттлов, корпус является непосредственной частью несущей конструкции. На нем монтируют двигатели, он ограничивает внутренний гермоконтур для пассажиров и так далее. Однако он также требует массы дополнительных затрат. И сам по себе материал очень небесплатен. И масса появляется дополнительная (отсюда классическая дурная спираль: больше масса — требуется больше энергии для перемещения — нужно больше рабочего тела, что увеличивает массу, и далее по кругу). И лишние сложности с монтажом и дальнейшим текущим обслуживанием, погрузкой-разгрузкой. И тому подобное.

Внезы, изначально загнанные в условия тотального дефицита как сырья и технологий, так и рабочих рук, радикально пересмотрели подходы. Исходная идея проста: сплошной корпус нужен для защиты от воздействия атмосферы, а где она в космосе? Так что их грузовики представляют собой хаотичный, на первый взгляд, скелет из несущих балок, на которых тут и там прицеплены двигатели, сети и контейнеры для груза, гермоконтуры и так далее. Лайнеры с общим гермоконтуром земного типа составляют не более трети их флота. Вместо того, как на терранских военных кораблях, вместо них делают ременные рамы на несущих балках со станциями жизнеобеспечения. Экипаж, если он требуется, и пассажиры все дорогу летят в комбезах.

На первый взгляд, конструкции внезов выглядят кошмарными и полностью неспособными к полетам. Однако же на деле их корабли на удивление эффективны, особенно с учетом, что несут мало рабочего тела для горячих движков, а ускоряются и тормозят на динамично конфигурируемых разгонных трассах. Кстати, некоторые грубые грузы типа необработанной руды, доставляемой к обогатителям и плавильным печам, отправляются вообще без кораблей. Просто пакуются в сеть с транспондером, у источника ускоряются разгонной платформой, остающейся в итоге на месте, а у цели принимаются тормозящей платформой. Дешево и эффективно, поскольку перемещается только та масса, которую нужно переместить.

Для непривычного глаза грузовые корабли внезов совершенно разные. Каждая верфь ваяет кто во что горазд, найти два похожих — задача совершенно неразрешимая. Однако если приглядеться, то можно различить черты, общие для всех классов. Так, насыпное сырье возят в симметрично расположенных контейнерах, грубые монолитные чушки и машинерию для бездыха — в расположенных по характерным паттернам сетях, органические субстанции и туристов — в гермоконтурах, и так далее. Характерно также расположены пассивные и активные двигательные элементы типа маршевых и маневровых движков или ферромагнитных полос для взаимодействия с полями разгонных колец. Универсальные корабли, хоть и редкие, типа "Тройной спирали" нашей змеедевушки Вероники, содержат переконфигурируемые трюмы, способные работать и как гермоконтуры, и как негерметичные вместилища для грузов попроще. Такие трюмы тоже выглядят весьма характерно.

И вот в это море новой информации я и нырнул с головой. Пришлось освежать не только свои знания сопромата и ТММ, но и осваивать местный софт для проектировки. Я не инженер-проектировщик, у меня куда более практические интересы, но эффективный монтаж невозможен без знания хотя бы основ дизайна и теормеха и понимания, что и для чего закладывается в конструкцию. Да, мало кто из монтажников на самом деле интересуется такими вещами — но вот именно потому-то техлидом у нас в команде являлся я, а не кто-то иной.

Оставшееся время карантина я провел, увлеченно играя с конструктором и читая все, что попадалось под руку. В моменты, когда мы с Лизой отвлекались от плотских удовольствий, я пытался делиться с ней наиболее интересными моментами типа методов конструирования амортизационных вставок в каркасах (вы бы видели, как изящно внезы компонуют разнородные материалы!) Однако она смотрела на меня так, как я, вероятно, смотрел на нее во время лекций по маркетингу. В конце концов я смирился с ее непониманием так же, как она смирилась с моим. Ее первоначальная энергичность на сексуальной почве практически полностью пропала, на этти она меня разводила не чаще пары раз в день. Тем не менее, мы как-то быстро привыкли лежать в одной сети, прижавшись друг к другу, как малые одинокие дети, хотя и занимаясь каждый своим. Говорят, что настоящий друг — тот, с кем можешь помолчать. В этом плане мы с Лизой стали не только любовниками, но и закадычными друзьями. Пару раз я даже задумывался, не предложить ли ей брак или хотя бы постоянное партнерство. Однако понимание, что мы сведены всего лишь волей случая, принадлежим к совершенно разным социальным, психологическим и профессиональным типам и почти наверняка скоро расстанемся, удерживало меня от глупости.

А потом, как писал какой-то древний поэт, оковы карантина рухнули и свобода нас встретила радостно у входа. Точнее, у выхода из карантинного отсека. Свобода выглядела точь-в-точь как Кира, одна из старших партнеров семьи Кундалини. У урожденных внезов сложно разбирать возраст, в открытой базе поселения он тоже не указывался. Однако я все-таки имел дело с внезами ранее и уже умел по почти незаметным признакам (движения, крохотные морщинки в уголках глаз и на шее и так далее) определять приблизительный век. Походило, что ей не меньше тридцати влет, возможно, даже тридцать пять-сорок. В таком случае она принадлежала к самым первым поколениям, рожденным в космосе после распространения генной коррекции зародышей.

— Чао! — заявила она, едва только сдвинулся наш люк. — Как жизнь? Есть настроение поболтать несколько вминут?

— Чао, — настороженно ответил я. — Для такой выдающейся чики у меня время всегда найдется. Лиза?

— Чао, миссис Кира Кундалини! — просияла великолепной улыбкой Лиза. — Разумеется. На самом деле я отправляла запрос о том, чтобы пообщаться с представителем семьи...

— Вот потому-то я и здесь, — бесцеремонно перебила Кира. — С вашего позволения, поболтаем здесь, чтобы другое место не искать.

Она впорхнула внутрь и закрыла люк, после чего удобно устроилась в ближайшей сети.

— Начнем с основ. Малый совет решил, что ваше пребывание в изоляции полностью оплачено, а дальнейшее пребывание в течение разумного срока, — последние слова она подчеркнула голосом, — с учетом всех обстоятельств для вас бесплатно. Когда покинете поселение, список расходов вам предъявят в любом случае, но без обязательства оплаты. Вернете, если захотите и когда сможете. Валютные биржи, в том числе черные, на Терре временно перестали иметь дело с крипами, а на терранскую валюту вы в Поясе охотников найдете немного.

Я не стал уточнять, что такое "разумные сроки" в местном понимании, тем более что местные проявляли заметную щедрость. Только кивнул в знак благодарности. Разумеется, свалю отсюда при первой же возможности.

— Спасибо, миссис Кира...

— Просто Кира.

— Спасибо, Кира, — твердо заявила Лиза, — но я не могу принять такой благотворительности. Весьма признательна, но воспринимаю ваши действия лишь как краткосрочный кредит. Компания VBM в полной мере компенсирует все расходы, как только позволит ситуация.

— Мы не знаем даже, продолжит ли компания VBM существовать через несколько дней, — усмехнулась Кира. — Взорвут завтра очередную бомбу под задницей вашего президента, и все, конец корпорации. Мы просто не хотим висяков на балансе поселения, а потому проводим ситуацию именно по разряду благотворительности. Разумеется, возражать против компенсации расходов мы не станем в любом случае. Теперь о ваших планах. Ати, что намерен делать?

— Дождусь первого лайнера в сторону Земли и улечу немедленно. Только расписание у вас какое-то куцее, ничего в ближайшее время не просматривается даже с пересадками.

— И не просмотрится. Терра ушла в глухую изоляцию. Все пассажирские рейсы как с нее, так и до нее полностью отменены. Только грузовики летают, но в странном режиме — далеко от планеты и с принудительной буксировкой терранскими судами. Свои движки включать запрещено под угрозой немедленного расстрела, половина ваших боевых кораблей возле планеты собралась и только что бортами не стукается от энтузиазма. Когда еще вашим адмиралам такой шанс оружием побряцать выпадет... Извини, что разочаровала, но ты в Поясе застрял надолго. Твой единственный шанс — кто-нибудь из крокодильчиков или слизняков с их безынерциальными кораблями, но они все куда-то смылись. Вряд ли кто-то из них полетит к Терре в ближайшее время. Есть какие-то планы, чем займешься до открытия сообщения?

Я выругался про себя, поскольку до последнего надеялся на лучшее. Однако тот же самый вывод я сделал для себя уже давно, так что запасной план у меня имелся.

— В таком случае сейчас вышлю секретарю поселения свое резюме. Возможно, у вас найдется какая-то работа. Много не запрошу, только на хлеб и воздух. У меня опыт монтажа конструкций в безвесе...

— У нас нет потребностей в монтажниках. Поселение специализируется на устройствах рудоперерабатывающего цикла, но сборка практически полностью автоматизирована. Всю фабрику контролируют пять человек, больше не надо. Ну, и еще пять на логистике. Остальное покупаем готовое. Однако есть альтернативное предложение, и не от нас. Мы проследили, чем ты занимался в карантине...

— Проследили? — насторожился я. — Как так?

— Ну, террик и есть террик... — вздохнула Кира. — Предупреждение записано крупным шрифтом в начале второй секции соглашения, которое ты подписал перед карантином. Все время забываю, что у вас нет привычки читать документы. Ати, у нас де-факто один из крупнейших центров дипломатической активности Терры в Поясе. К нам какая только шушера не попадает! У каждого второго дипломата в наглазниках сканер, который начинает шустрить по сети сразу же, как в контакт с ней войдет. Мы изначально мониторим всю активность незнакомых визитеров, о чем явно предупреждаем. Так вот, мы проследили, что и как ты изучал. Не видела твоего резюме, не могу судить о квалификации, но ты смахиваешь на профи. И так складывается, что "Беспечность" — верфь от нас плюс пятнадцать градусов — нуждается в специалистах. У нас — я имею в виду всех внезов — есть... хм, определенные программы кооперации с терриками. На верфях сейчас не глядя возьмут каждого, кто в состоянии хотя бы включить монтажный дрон. А уж если в чем-то сверх того разбираешься... Дать контакт?

— Был бы признателен.

— Держи. Так, теперь ты, Лиза. Планы? Особенно с учетом того, что у врача тебе наблюдаться надо еще минимум вгод, и желательно у нашего, не террика.

— Что скажешь насчет десятипроцентного снижения текущих расходов поселения и минимум пятнадцати процентов дополнительной прибыли?

— А? — поразилась Кира.

— Вы ведь и за мной наблюдали, верно? Так что знаете, что я просмотрела не только вашу местную открытую информацию, но и запрашивала дополнительную из других поселений.

— Так, знаем. На будущее учти, что даже открытая информация бесплатно не пересылается, содержание ретрансляторов тоже чего-то стоит. Но все компенсировано оплатой карантина, не волнуйся. Итак?

— Оптимизация цепочек поставок. Повышение эффективности работы с контрагентами. Радикальное улучшение рекламы с доработкой ее для разных целевых групп. Выход на новые рынки. Развитие бизнеса без увеличения числа работников. Интересует?

Кира склонила голову к плечу и какое-то время внимательно рассматривала Лизу. Ее глаза за линзами наглазников сузились.

— Могу я задать предварительный вопрос? — осведомилась она прохладным формальным тоном.

— Само собой.

— Повышение доходов нашего бизнеса автоматически означает падение чьих-то иных доходов. Ты учитываешь, что такое падение для кого-то может означать смерть не только в плане коммерции?

— Совершенно не обязательно. Рынок — вовсе не игра с нулевой суммой. В результате сделок на нем в выигрыше могут оказаться все. Мы вовсе не предлагаем обрекать кого-то если не на голодную смерть, то на прозябание на грани выживания.

— Вы?

— Фирма VBM. Кира, мы занимаемся улучшением производительности и эффективности, а не выбрасыванием людей из цепочек. У нас хватает бизнес-кейсов, показывающих, что оптимизация улучшает доходы для всех. С удовольствием их вам представлю. Дайте мне полчаса времени...

— Ладно. Разумеется, выслушаем. Могу собрать совет семьи через...

Кира покопалась в наглазниках.

— Через три вчаса вроде как у всех свободное время. Оповещение ушло, сколько народу захочет послушать — увидим. Но сейчас у меня еще две темы. Первая — вам следует переместиться в отель. Сейчас вы в деловом модуле — здесь только карантинные блоки, конференц-залы для больших толковищ с терриками, все такое. Он не предназначен для постоянного проживания. Даже если решите свалить как можно быстрее, все равно сейчас нет ни одного лайнера на подходе. На несколько вдней вы задержитесь как минимум.

— Как мы переместимся? — поинтересовался я. — У меня комбез драный, у Лизы даже такого нет.

— У нас есть легкие скуты с гермоконтурами, держим специально для терриков-туристов. Один уже ждет у шлюза. Хотя да, в целом проблема. Вы застряли в Поясе надолго, вам без нормальных комбезов никуда. Особенно тебе, Ати.

— Я могу купить, — встряла Лиза. — Вернее, взять в кредит или в лизинг. Как только снова заработают валютные биржи, выплатим в полном объеме.

— Террики сейчас — весьма рискованные бизнес-партнеры. Ну да ладно, потом разберемся. Прежде чем вы отправитесь в отель, второй вопрос, который мы так и не успели обсудить во время предыдущего толковища. Все-таки — кто пытался вас убить? Зачем? И могут ли эти личности представлять опасность для поселения?

У меня в наглазниках мигнул значок входящего сигнала. Несколько мгновений спустя Мисс Марпл, которую я так и забыл заблокировать, появилась в отсеке. Старушка сидела на старомодном деревянном стуле с твердым сиденьем и решетчатой спинкой и сосредоточенно вязала.

— Мисс Марпл просит принять вход допреальности, — сказала Лиза Кире.

— Ваш искин?

— Дискин, сотрудничающий с VBM. Она получила свободу два года назад.

— Свободу? — фыркнула Кира. — Когда живешь на электричестве, рубильник которого контролирует кто-то другой? И когда у тебя в мозги встроен императив подчиняться? Ну ладно, не возражаю.

— Благодарю чику, — Мисс Марпл оторвала взгляд от вязания и отложила его в сторону. Спицы вместе с недовязанным шарфом сразу же исчезли. — Вопрос о свободе вообще и свободе воли в частности весьма интересен, но мы обсудим его в другой раз. А сейчас у нас другая тема. Спасибо чике, что ее подняла, поскольку вопрос того покушения не перестает меня волновать.

— Меня тоже. Сразу несколько смертельных ловушек, и всё ради того, чтобы не допустить в Пояс обычного торгового представителя? Да еще и непосредственно перед тем, как всей Терре устроили мощную встряску с тысячами случайных жертв? Не сходится. Радикально не сходится.

— Совершенно согласна. Особенно с учетом того, что как минимум одна попытка устроена внесистемными игроками.

— Гипотезы?

— Еще раз перечисляю исходные данные за вычетом нашей неработающей мины. Первое. Саботаж стыковочного узла бустерной платформы. Второе. Мина в шлюзе шаттла, взорвавшаяся при приближении Лизы. Третье. Таранный удар неизвестного корабля, замаскированного под одноразового мусорщика. Из всех трех элементов только один оказался настроен на непосредственно на Лизу, и то если наши предположения верны.

— Верно, — Кира почесала макушку. — И у меня есть недоуменный вопрос. Почему псевдо-мусорщик ударил так поздно? И зачем он вообще ударил? Автоматически закрывающаяся дверь шлюза — стандартное решение. Набрать нужный для разрушения шаттла или платформы импульс он на такой дистанции и с такими хилыми движками не мог. Отломить шаттл от платформы — да, мог, как и произошло. Но оба гермоконтура в итоге не пострадали.

— Да, импульс оказался невелик, корпус шаттла остался неповрежденным. Даже стюардесса отделалась лишь синяками и вывихнутым плечевым суставом.

— Именно. Кто-то пытался подгадать точный момент, когда Лиза окажется в шлюзе? Наблюдать происходящее внутри с псевдомусорщика невозможно, по крайней мере, с нормальной мощностью радара. Да и вообще, рассчитать такое столкновение с точностью до секунд, в течение которых Лиза находилась в разгерметизированном шлюзе, просто нереально.

— Да, еще страньше. Окей, что мы имеем в таком случае? — Кира нахмурилась, из-под наглазников по лбу побежали морщинки.

— Я бы предположила, что таранный удар не являлся реальной угрозой.

— Как так? — не выдержал я. — А чем являлся? Дружеской шуткой?

— Не шуткой. Предупреждением.

— О чем?

— Нет уверенной базы для выводов. Однако анализ последних событий, равно как и недавних сбоев в Поясе, показывает, что значительная их часть, несмотря на произведенное впечатление, практически не несла реальной угрозы. Большинство сбоев в инфраструктуре Пояса хотя и приводили к финансовым потерям, но никому и ничему не угрожали всерьез. Кира, тебе не надо объяснять, что произойдет, если сепараторный танк на максимальной скорости вращения вдруг оторвется от центрифуги и протаранит жилой модуль. Я бы могла рассчитать такой инцидент без напряжения. Но такого никогда не случалось. Ущерб практически всегда оставался чисто материальным и не таким уж большим. Почему? Я вижу только один ответ: значительная, если не подавляющая часть угроз была ненастоящей. Фальшивой.

— Фальшивые угрозы... — задумчиво повторила Кира. — Зачем?

— У меня есть несколько гипотез наподобие отвлечения внимания от чего-то важного. Но наиболее правдоподобная из них — вакцина.

— Что?

— Если упрощенно, вакцина предъявляет иммунной системе организма частицы болезнетворного агента, позволяя иммунной системе их распознать и заранее отработать реакцию. Точно так же серия эффектных несчастных случаев поднимает уровень внимания людей, заставляя их проверять и перепроверять инфраструктуру даже там, где ничего не случалось. Такая бдительность резко сокращает возможности для саботажа с действительно серьезными последствиями. Если мы действительно имеем несколько независимых тайных игроков, одна партия может играть против внезов или людей вообще, а другая — против первой, срывая их планы. Кира, у меня есть просьба.

— Да?

— Ваша семья пользуется немалым авторитетом в окрестностях, а ты пользуешься авторитетом в семье. Составит ли для тебя сложность инициировать тотальную проверку всех кораблей в Поясе или хотя бы в вашем секторе?

Какое-то время Кира молчала.

— Полагаешь, тот псевдомусорщик — не единственный троянский конь в Системе?

— Не полагаю. Точно знаю. После инцидента с Лизой мы — я имею в виду, сообщество дискинов Земли — потребовали доступ к базе ОДК, Объединенного диспетчерского контроля. Службы, которая управляет всем атмосферным и заатмосферным трафиком в окрестностях планеты. Нам его предоставили. Мы проанализировали как активные данные, так и архивы за последние тридцать лет. А благодаря поддержке Алекса внезы также дали нам доступ к своим навигационным архивам — не ко всем, но к довольно большой их части. Массивы информации гигантские, но именно на обработке больших данных мы и специализируемся.

— Результат?

— В результате перекрестных проверок мы выявили восемнадцать кораблей-двойников, около трех лет успешно оперирующих в Системе. Они очень умело маскируются, тщательно заботясь, чтобы ненароком не засветиться с подлинными кораблями в одном месте, чему очень помогала разобщенность систем навигации внезов и Земли. Также базы как ОДК, так и внезов содержат явные признаки затирания и нелегальной модификации данных, скрывающие, видимо, следы перемещений двойников. Полностью такие модификации скрыть невозможно, но их умело маскировали под случайные сбои и повреждения баз. Мы заметили их только потому, что знали, что искать. И мы полагаем, что выявленные двойники — лишь верхушка айсберга.

— Если порыться в памяти, то Алекс с женами написал мемуары о своих приключениях на Терре, — задумчиво произнесла Кира. — Сейчас, секунду...

Она порылась в окулярах.

— Вот. Они чуть не погибли, когда вместо нормального шаттла оказались на двойнике-убийце. Это имеет отношение к делу?

— Прямое. Именно благодаря тому приключению Алекс не секунды не колебался, поддерживая нас в контактах с внезами. Мы приписывали тот случай деятельности Рини Ви, но он абсолютно не вписывается в ее стиль...

— Кого деятельности? — с любопытством спросила Лиза.

— Рини Ви. Существо, имитировавшее сначала человека, а потом Стремительного, но не являющееся ни тем, ни другим. Благодаря ему Алекс и Лена Кобэтё оказались втянутыми в цепочку событий, в конечном итоге приведшими к разрушению барьера и прекращению вражды между Землей и внезами.

— А! Вспомнила! Ее упоминали на том собрании.

— Да. Анализ действий Рини показывает, что имела место очень точно и тонко просчитанная социальная манипуляция сразу на нескольких уровнях — от персональных контактов до земного общества в целом. Мы не знаем ее целей, но в целом складывается впечатление доброжелательности, с которой совершенно не согласуются отдельные элементы приключений. Шаттл-убийца в первую очередь. С другой стороны, вероятно, при ее участии имел место десант с неопознанных военных кораблей в поселении Утренний Мир, бывший "Бархатный путь-17". Поскольку выйти на контакт с Рини так никому больше и не удалось, задать ей вопросы мы не можем.

— Я не специалист по навигационным системам, — пробормотала Кира. — Однако что-то мне подсказывает, что подделать сигнал транспондера невозможно. Там задействована какая-то криптография...

— Безнадежно устаревшая даже на фоне земных дискинов. Для Стремительных она не составляла проблемы изначально. Но Стремительным, равно как и Неторопливым, в последние два года нет никакого смысла так себя вести. Все прайды Стражей согласились вступить в открытый контакт и перестать манипулировать нашим обществом. Они даже приняли существование дискинов как данность, а не как ересь. У них просто нет мотивов ни для саботажа, ни для убийств. Наоборот, они с удовольствием устанавливают коммерческие связи с населением Пояса и с Террой и в разрушении инфраструктуры никак не заинтересованы.

— А удалось поймать хотя бы один из кораблей-двойников?

— Три перехвачены патрульными кораблями ВКС в окрестностях Земли на стационарных орбитах. По конструкции — два насыпных грузовика и частный пятиместный катер. Все оказались пустыми в смысле как пассажиров, так и содержимого бортовых компьютеров. Еще один, лайнер по конструкции, сумел уйти непонятным образом, но очень похоже, что с помощью безынерциальных двигателей того же типа, что и у Чужих. Так могу я надеяться на сотрудничество с внезами в данном вопросе?

— Разумеется, — Кира энергично тряхнула головой. — Семья Кундалини в деле. Сразу предупреждаю: доступ вы получите ограниченный. Оснований слишком вам доверять у нас нет, так что без обид. Но мы разошлем запросы много кому. Алекс, говоришь, уже действует?

— Да. Он свяжется с тобой какое-то время спустя и объяснит, что делать. Он тоже не горит особым доверием к Терре, но вместе с дабл-Хиной они изобрели безопасные способы сотрудничества с нами. Выделенные контейнеры в навигационных компьютерах, гомоморфная обработка зашифрованных массивов информации и так далее. Полное описание выслано на твои наглазники.

— Гомоморфный процессинг данных — одна из специализаций Мисс Марпл, — с явной гордостью добавила Лиза. — В этой области мы опережаем конкурентов...

— Обсудим на собрании, — довольно невежливо перебила Кира. — Резюмируя, мы имеем несколько тайных групп, занимающихся непонятно чем и непонятно с какими целями и не гнушающихся убийствами, как индивидуальными, так и массовыми. И больше всего мне не нравится возможность подделки транспондерного сигнала. Придется принимать какие-то дополнительные меры... Ладно. Лиза, Ати, перемещайтесь в отель. Скут с гермоконтуром ждет у третьего шлюза, вы сумеете втиснуться одновременно. У меня через десять вминут начинается дежурство на конвейере, пора включаться в диспетчерский канал. В коммерческом собрании поучаствую вполуха. Чао. Пилюли не забудьте.

Она ткнула пальцами во вплывший в отсек хелпер с двумя лекарственным контейнерами, сделала кульбит в воздухе, пшикнула дуйками и выскользнула из отсека. Переглянувшись, мы с Лизой последовали за ней. К тому моменту, как мы добрались до тамбурного коридора, она уже закончила влезать в комбез. Захлопнув забрало, она махнула рукой на прощание и исчезла в шлюзе.

У нас же случилась заминка. Скут действительно пристыковался к третьему шлюзу снаружи, используя такой же стыковочный узел, как и гибкие коридоры — с той разницей, что узел открывался непосредственно в его внутренность. Не знаю, как он выглядел снаружи (мне так и не довелось его увидеть в бездыхе своими глазами), но внутри он представлял собой глухую трубу с экраном в торцевой части. Наверное, его и в самом деле рассчитывали на двоих — только вот двоих внезов, а не землян, как мы. Несмотря даже на относительную миниатюрность Лизы, мы внутри помещались с большим трудом, все время пихая друг друга локтями и коленями. Мой контейнер с лекарствами зацепился за стенку, отклеился от плеча и почти уплыл куда-то "вниз", я лишь в последний момент прижал его адгезивной поверхностью к боку под мышкой. В какой-то момент я даже испугался, что застрянем и выбраться назад не сможем. Для моего свернутого комбеза места не оставалось вообще, да и надеть его на себя означало просто не поместиться в отсеке. Скрепя сердце, я приторочил тючок к багажному креплению в стыковочном узле, после расстыковки оказывающемуся в бездыхе. Авось не оторвется и не уплывет в бесконечность Вселенной. Ну, и если скут разгерметизируется, нас уже точно никто не спасет.

Скут не разгерметизировался, хотя рассчитанная на замедленный метаболизм внезов СЖО плохо справлялась с вентиляцией и в гермоконтуре держалась неприятная духота. Однако в нем оказался канал с трансляцией с внешних камер, так что я отвлекался наблюдением за окружением через наглазники. Разумеется, ничего особенного заметить не удалось. Я знал конфигурацию поселения из публичных каналов, но обнаружить его модули в кромешной тьме космоса глазами не удавалось. Только кое-где мигали навигационные огни, позади быстро удалялась подсветка шлюза административного модуля, да еще далеко-далеко ярко светились точки производственной линии. Где-то там создавались плавильные контейнеры, собирались центрифуги, засовывали плутоний в реакторы (или на основе чего их там делают?) Неуправляемые камеры скута, однако, не давали возможности приблизить изображение и разобрать детали. После начальной тряски, пока скут ориентировался в пространстве и разгонялся, Лиза замерла, прижалась к мне и обняла меня руками. Так мы и провели десять минут путешествия.

— Ати, — тихо сказала она, когда прямо по курсу на фоне звезд неожиданно проявился силуэт явно жилого модуля, — я так и не поблагодарила как следует.

— За что?

— За все. За то, что жизнь мне спас. И не только жизнь — психику тоже. Без тебя я бы свихнулась. Черт, я бы без тебя даже в этот летающий гроб не рискнула влезть. Не думай, я не такая эгоистка, какой иногда кажусь. Никогда не забуду, что ты для меня сделал. Спасибо, Ати. По-настоящему спасибо.

— Хочешь выйти за меня замуж? — ляпнул я неожиданно для себя. Вообще-то я намеревался пошутить, но, видимо, подсознание сработало.

— Нет, — Лиза осторожно поцеловала меня в губы. — Мы практически друг друга не знаем, а браки, заключенные под влиянием сильных эмоций, долго не держатся. Да и потом, я сейл. Мотаюсь по всей Земле, на одном месте практически не сижу. Ты меня сам бросишь через полгода. Но... в гости можешь заходить в любой момент. Даже если я вдруг семьей обзаведусь. Адрес в Торонто я тебе переслала. Автоответчик на тебя настрою, когда вернусь.

— Договорились, — улыбнулся я, поглаживая ее по спине и спускаясь к ягодицам. От такой близости я снова чувствовал возбуждение. Но тут скут ткнулся в стыковочный узел, снаружи залязгали замки, сотрясая корпус, потом открылся люк. По ушам хлопнуло перепадом давления. Пришлось с сожалением выпустить Лизу и вытолкнуть ее наружу, получив по ходу дела пяткой по уху, а потом выбираться самому и отцеплять из крепления успевший остыть и покрывшийся изморосью комбез. В приемном тамбуре перед нами уже висели два хелпера, нетерпеливо шелестя турбинами. "Аттила Вангар" — горело на экране одного. "Лиза Сомелье" — извещал другой.

— Увидимся, Ати, — Лиза провела ладонью по моей щеке. — Ты ведь еще какое-то время здесь останешься, да? Поболтаю с местными о бизнесе и найду тебя. Пока. Чао, как говорят местные.

И она, выдернув из стенного гнезда дуйки, весьма уверенно поплыла за хелпером. Люк внутреннего шлюза захлопнулся за ней. Я вздохнул и последовал за проводником к своему номеру. А что мне еще оставалось делать?

В коридорах мне никто не встретился, чему я изрядно порадовался: миниатюрные внезы и жилые модули свои строят, словно хоббитские норы — с узкими, изогнутыми, тускло освещенными коридорами. Ну, не все модули, разумеется. Те, где принимали землян, имели нормальные габариты, да и те, что поновее, тоже имели большие размеры. Однако этого старичка явно построили давно и только для своих. То, что меня запихнули именно сюда, одновременно утешало и напрягало. Утешало потому, что мне доверяли, а напрягало неприспособленностью для терриков вроде меня — с возрастными отложениями на брюхе и заднице. Ну, ни с кем коридоре не столкнулся и не застрял, и то ладно.

Личный отсек, вопреки ожиданиям, оказался вполне приличных размеров, диаметром в полторы моих длины. Головой о стенки биться во время сна мне не грозило. Сунув многострадальный комбез в багажную сетку, я устроился поудобнее в страховочной и просмотрел контакт, высланный Кирой. Ни название поселения — Беспечность — ни имя контактной персоны ничего мне не говорили. Однако судя по описанию из местной базы, числом обитателей поселение превосходило Ультрафиолет раза в три, насчитывая аж двести с лишним постоянных жителей. Представители заказчиков в среднем увеличивали количество еще процентов на десять. СЖО верфи явно позволяло без напряга резко увеличивать население, так что для внезапно бездомного бродяги вроде меня действительно местечко могло найтись.

Я выслал резюме на подаренный контакт и приготовился ждать, параллельно изучая расписание транспорта. Выходило, что ближайшая оказия, и то с пересадками, выпадет примерно через четыре вдня. Одно короткое плечо предстояло преодолеть в комбезе в бездыхе: на грузовике отсутствовал гермоконтур. Выдержит ли перемотанный изолентой комбез почти вдень перелета — вопрос оставался открытым. Ну, значит, надо найти способ как следует залатать его до вылета. Я зарезервировал места на всех кораблях с оплатой по факту: слишком рискованно платить вперед в нынешних непредсказуемых условиях, а денег в обрез. Рискованно, конечно, и с точки зрения резервирования, поскольку неоплаченное место могли отдать более платежеспособному клиенту. Ну а что делать? Нищим выбирать не приходится. Оставалось дождаться ответа. Вот интересно, как внезы организуют интервью в таких условиях? Плюс пятнадцать градусов от Ультрафиолета — грубо говоря, около сотни гигаметров по дуге. Пять минут или около того на прохождение сигнала в одну сторону даже по прямой, не говоря уже про бог знает как расположенные ретрансляторы. Далековато для диалога, мягко говоря. Ладно, ввяжемся в бой, а там посмотрим.

Приготовившись ждать (вдень? два?), я углубился в конструктор, достраивая модель насыпного сухогруза с симметричными танками. Однако примерно через час мое занятие прервал входящий вызов.

— Чао, мано! — сказал совершенно незнакомый мне парень со смуглой кожей и флуоресцирующими завитками на лбу и щеках. Он явно разговаривал со стационарного коммуникатора, но фон за его спиной оказался размыт и неразборчив. Канал представил его как "Молнию". — Я Мануэль, местный спец по работам в бездыхе.

— Чао, Мануэль, — я оторвался от конструктора, с интересом разглядывая собеседника. Как и многие другие члены семьи Кундалини, он обладал выраженно индийским типом лица (индик, как говорят внезы), однако с некоторой примесью европеоидных черт. — Само собой. Что там?

— Не найдется полвчаса свободных? Нужно регенераторный танк от другого жилого модуля перецепить к вашему, а у нас, как назло, завал. Ни одного свободного пустотника нет, а в вашем модуле неожиданно два лишних тела нарисовались, нужно СЖО перебалансировать. Ты вроде как монтажник по профессии. Поможешь?

"Неожиданно"? Про окончание нашего с Лизой карантина, равно как и про запланированное место проживания после него, поселение знало с самого начала. Да и статус узла внезо-земной дипломатии наверняка предусматривал появление неожиданных гостей. Ну ладно, и не такие нестыковки встречаются. Мало ли какие у них обстоятельства...

— Не возражаю. Однако есть проблема. Комбез у меня пробит осколками в нескольких местах, шкура под ним слегка продырявлена. И кислородного патрона нет, утратил в том же инциденте.

Я рефлекторно пощупал один из регенерационных пластырей на спине. Там давно ничего не чувствовалось, так что настало время отодрать. Все-таки как повезло, что ни один осколок не прошел между ребрами в легкие и даже ребра всерьез не повредил! Иначе я бы медицинским клеем и пластырями точно не отделался.

— Хм. Действительно, проблема. У нас нет запасных комбезов под твои размеры. Насколько все плохо?

Я развернул сверток и показал дырки через внешние камеры наглазников.

— А изнутри?

Я показал.

— Ну, не так плохо, на самом-то деле. Заклеено хорошо, качественно. На утечки тестировал?

— Нет оборудования.

— Есть. Прямо у тебя в модуле находится технический отсек. Авторизую доступ, секунду... Сделано. Проверь прямо сейчас. И не отключайся, у нас там... нестандартные хреновины. Своей конструкции. Не разберешься без меня.

— Лады. Маяк дашь?..

Технический отсек и впрямь заполняли загадочные инструменты, назначение которых я в большинстве не понял. Распознал только по характерным гермокамерам печатный станок и сверлильную станцию. Даже зарядная станция для комбезов выглядела как произведение абстрактного искусства, составленная из изогнутых блестящих стержней и распорок. Несмотря на прежний опыт, без пояснений Мануэля я бы и ее саму не распознал, и подключить диагностический порт комбеза к ней не сумел бы. Однако в конце концов конструкция оказалась на удивление удобной и эффективной. После десяти минут тестирования Мануэль удовлетворенно кивнул.

— В норме, — констатировал он. — Комбез, я вижу, нашей конструкции? Кто делал?

— В "Нефрите" в свое время мастера постарались. Под заказ делали, у них тоже стандартных заготовок под мои габариты не нашлось. В нынешних условиях о новом даже и мечтать нельзя. Все деньги на Терре остались, с собой только на карманные расходы. Не знаешь, случайно, сколько ваши ремонтники за сварку этого возьмут?

— Понятия не имею, не моя специализация. Давай так. Изолента держит хорошо. Конечно, навсегда в таком виде оставлять нельзя, но пару часов в бездыхе комбез переживет без проблем. Сейчас помоги перетащить танк. А как закончишь, отошлю твой комбез ремонтникам, они заштопают в качестве компенсации за работу. Не волнуйся, они у нас асы — так ремонтируют, что и следов не остается. Кислородный патрон возьми в ящике с цифрой восемь, считай, подарок за героизм. Читал я, что там у вас случилось при подъеме с Терры. Ты силен, даже из наших мало кто бы справился так отлично. Конструкция комбеза наша, проблем с совместимостью патрона не возникнет. Ну, заметано?

— Да. Давай подробности — что, откуда и куда тащить?

Хотя комбез и жаловался на механические повреждения структуры, давление держал без проблем. Пока. Получив от Мануэля маяки на танк и на стыковочный узел на нашем модуле, я вызвал указанный тяжелый монтажный скут. Пока тот добирался с парковки, я задумчиво наблюдал за окружающим миром. На орбите Земли сложно избежать засветки забрала от планеты, Солнца, навигационных огней и прожекторов платформ и верфей, так что звезды выглядят бледно и неубедительно. Да и сама планета заслоняет значительную часть вида. Только вдали от нее можно видеть Млечный Путь во всей его выдающейся красе. Гигантская панорама звездной полосы и окружающей ее сияющей пыли захватывала дух. Видел я ее, разумеется, не в первый и даже не в тысячный раз, но обычно в пустоте у меня хватало головной боли, чтобы отвлекаться еще и на звезды.

Расслабленно висеть, как сейчас, в полном одиночестве выдавалось мне крайне редко, а потому я погрузился в неторопливое созерцание ядра Галактики, приблизив ее по мере возможности камерой шлема. Сияние бриллиантовой россыпи странно успокаивало, и я даже вздрогнул, когда шлем просигналил о сближении скута. Млечный Путь странно расплылся перед глазами, пошел радугой, звезды на мгновение мигнули, словно скрытые какой-то тенью, но когда я проморгался пару секунд спустя, все выглядело как обычно. Глаза слезиться начали? Только этого мне не хватало для полного счастья. Забрало показывало нормальную тридцатипроцентную влажность в шлеме, но горло ощущалось слишком сухим и першило. Водяной фильтр забился? Или испаритель барахлит? Я сделал зарубку на память: прогнать диагностику еще раз.

Мигнув навигационными огнями и султанами маневровых движков, скут затормозил в десятке метров. Шлюзовой прожектор хорошо его подсвечивал — и хорошо, потому что я уже успел отвыкнуть от скутов внезов. В земной традиции оператор умещается в решетчатом кресле в положении "сидя", хотя зачем это в безвесе, один бог ведает. Внезы же, повернутые на идее экономии и упрощения, кресла не монтировали вообще, обходясь вместо них креплениями для ступней, талии и загривка, так что оператор оказывался едва ли не распят внутри рамы и защитных решеток. В очередной раз я мысленно порадовался, что мой сделанный на заказ комбез имел соответствующие замки. Закрепившись и потратив пару минут на то, чтобы вспомнить способ подключения комбеза к местным скутам, я наконец-то отправился в ту сторону, куда показывал маяк.

Сама по себе операция перегона танка заняла около получаса. Манипуляторы скута работали идеально, куда точнее, чем у привычных мне "Работяг" и "Умниц", используемых у нас в BWW. Однако скут более чутко, чем наши, отзывался на маневровые движки, так что пришлось потратить некоторое время, приноравливаясь к его динамике. Сверх того пришлось повозиться со стыковочными узлами танка: они существенно отличались от наших. Пришлось прямо на ходу лезть в местную библиотеку, чтобы найти точные схемы и ненароком чего-нибудь не оторвать. Но справляться с такими мелочами я привык, так что когда танк наконец просигнализировал, что стыковка прошла успешно, я даже не вспотел. Однако кислорода я потратил процентов на пять больше обычного, а комбез начал предупреждать о потере давления: видимо, утечка из дырок на спине все-таки шла. Ну и ладно. Я вернулся к шлюзу, отцепился от скута, отправил его на парковку в ангар и уже нырнул было в шлюз, когда меня крепко ухватили за лодыжку.

Я снова вздрогнул. Разглядеть лицо сквозь зеркальное забрало, разумеется, я не мог, но тут же появился запрос на адхок-канал.

— Подожди меня, — сказал давешний Мануэль, втискиваясь в отсек рядом со мной. — Все, включай шлюзование.

Я подчинился. Дождавшись, когда комбез покажет нормальную среду снаружи, я поднял забрало, вылез в предбанник и вопросительно поднял бровь.

— Страховал?

— Само собой, мано, — весело сказал парень, снимая шлем. — Ты же не думаешь, что на такую операцию можно послать совершенно незнакомого человека без подстраховки? Я ж не знал, какие у тебя реальные скиллы. А ну как протаранил бы модуль танком?

— Ну и как, сдал я экзамен?

— Экзамен?

— Слушай, не держи меня за идиота, а?

— Ладно, ладно, — ухмыльнулся Мануэль. — И без того вижу, что ты сообразительный. Ребята из Беспечности получили твой запрос и попросили проверить, что ты на самом деле можешь. Сам понимаешь, терранские сертификаты у нас ничего не значат. Работал раньше с нашей техникой?

— Немного. Мы — терранская фирма BWW, имею в виду — в Нефрите монтировали совместно с вашими грузовик в рамках обмена компетенциями. Но там в большинстве мы своим инструментом пользовались, с вашим железом я так... развлекался без особых претензий.

— Но с монтажным скутом неплохо управился, — Мануэль хлопнул меня по плечу. — И вообще вижу, что профи. У нас быстро освоишься. Не волнуйся, отправлю в Беспечность самый лучший отзыв. Ну, я двинулся обратно к себе. Отдыхай. Комбез сунь в ремонтного робота, ребята его быстро залатают. Чао, мано...

И тут по ушам ударил резкий пульсирующий свист. Свет в отсеке замерцал, переливаясь из ядовито-фиолетового в голубой и обратно.

— Что?.. — Мануэль не договорил и схватился за наглазники, закаменев. Я растерянно огляделся. Что происходило, я не понимал. Несколько секунд спустя мой спутник ожил.

— Проблемы? — я постарался задать вопрос самым нейтральным тоном.

— Вернись в свой отсек. Не снимай комбез, включи аккумулятор в розетку, а патрон на зарядку из воздуха. Приготовься к переменным ускорениям и возможной утрате атмосферы.

— Я не...

Но Мануэль уже надел шлем, скользнул в шлюз и закрыл за собой люк. Несколько секунд я растерянно хлопал глазами и только потом сообразил заглянуть в канал поселения, как настойчиво требовал почти невидимый в мерцающем свете индикатор наглазников.

"Все врассыпную".

Я не отличаюсь высокой скоростью соображения, так что до меня не сразу дошло: надвигается катастрофа. Тактику "Все врассыпную" внезы разработали десятилетия назад, во время карательных рейдов терранского флота. Компактно сосредоточенное поселение переставало быть таковым: модули включали горячие маршевые движки и уходили в разные стороны с известной траектории. Позднее они меняли вектор движения холодными маневровыми движками, незаметными с расстояния. В режиме полного радиомолчания ни вычислить их новое расположение, ни обнаружить их в пустоте не мог бы никто, разве что ненароком попал бы в луч коммуникационного лазера (вероятность десять в минус такой степени, что я ее даже запоминать не пытался).

Тактика "Все врассыпную" применялась для ухода от атакующего врага. С учетом того, что часть инфраструктуры приходится бросать, а потом долго и мучительно к ней возвращаться (зачастую на маневровых или на буксире — маршевые движки модулей не рассчитаны на долгую работу), такой способ бегства не применяют просто так. Кто атаковал поселение? Почему? Зачем? Сердце бешено колотилось из-за прилива адреналина.

Мир в наглазниках слегка посерел, и на фоне стены отсека проявилась Мисс Марпл. На сей раз она не вязала. Вытянувшись, она висела в пустоте, строгая и спокойная.

— Ати, где ты находишься?

— В предбаннике. В смысле, в пришлюзовом отсеке жилого модуля, — буркнул я. — Возвращаюсь к себе. У нас в поселении общая тревога, дан сигнал...

— "Все врассыпную", я знаю. Ати, хорошо, что ты в безопасности. Могу я попросить тебя переместиться к Лизе? Лучше, чтобы вы находились вместе. Сейчас я общаюсь с тобой через мгновенный канал в ее наглазниках с дальнейшей маршрутизацией через локальную сеть станции. Но лучше не полагаться, что локальная сеть продолжит функционировать и далее.

— Да что случилось?

— Нападение. Весь Пояс уходит во тьму.

— С кем? Кто нападает?

— Неизвестно. Несколько минут назад сторожевые дроны Стражей сообщили о неизвестных кораблях большого флота, прошедшего через водоворот. На радиовызовы корабли не отвечали. Затем связь с дронами прервалась. Напоминаю, что водоворот — точка выхода из пространственных разломов, связывающих Солнечную систему с Саванной, родной системой Стремительных. Мы предполагаем самое худшее.

— Что именно?

— Вторжение, Ати. Вторжение Стремительных. Ортодоксов. Настоящих ортодоксов, не тех прекраснодушных отшельников, что последние пару столетий пытались управлять нашей цивилизацией. Мне дали маяк на отсек, где находится Лиза, пересылаю.

В наглазниках замигала красная точка, указывающая на один из люков из предбанника. Я рванулся в том направлении как раз тогда, когда включились маршевые двигатели модуля. Низкая вибрация корпуса передалась воздуху, ударила по ушам, отдалась в зубах. Меня снесло к стенке, приложило плечом, и несколько секунд я потратил на приспособление к новому постоянному вектору. Хотя акселерометр в наглазниках показывал всего лишь ноль три вжэ, нужный люк внезапно оказался почти на "потолке". Добраться до него при такой нагрузке я смог бы и прыжком, но благоразумие взяло верх. Кто знает, какая там дальше конфигурация коридоров. Карта модуля и система внутренней навигации не учитывали такой сценарий, а потому стали почти полностью бесполезными. Так что я просто закрепился всеми конечностями в страховочных петлях на временном полу. Попутно я всунул беспомощно копошащегося хелпера-чистильщика, больше всего сейчас походящего на перевернутого жука, в сетку для багажа, чтобы не прилетел мне в голову при смене вектора. Закрепившись, я включил кислородный патрон на зарядку из воздуха и приготовился пережидать несчастье. Следовало бы еще поставить на подзарядку и батарею комбеза, но подходящего порта в ближайшей окрестности не оказалось. Может, его здесь вообще не имелось. Ну, восемьдесят три процента — жить вполне можно даже с учетом расхода на патрон...

— Как дела, Ати? — поинтересовалась Мисс Марпл, уже отключившая картинку допреальности и превратившаяся в бесплотный голос.

— Никак. Модуль ускоряется, я предпочитаю пока не двигаться. Не люблю ползать в векторе.

— Разумно. Через несколько секунд включаю трансляцию сообщения, слушай внимательно. Стражи передают по прямому каналу в Грохот, тот ретранслирует и через радиорелеи, и через мгновенные каналы, чтобы ускорить распространение в Поясе. Пошло...

— Обращаюсь к всем людям, которые меня слышат, равно к внезам и к землянам, — проговорил спокойный мужской голос. — Я Страж из прайда Метеора, известный людям как Кен Тиз. Клан Железных Гор уполномочил меня сделать важное объявление. Буду очень краток, потому что мы гасим каналы мгновенной связи. Примерно полторы килосекунды назад мы потеряли связь с несколькими сторожевыми дронами, патрулирующих окрестности точки выхода из пространственного разлома, связывающего вашу и нашу звездные системы. Они уничтожены, причем неизвестным нам оружием. По предварительным данным контролеров дронов, враг использовал форму направленного пространственного резонанса, нам недоступную. Данные, которые дроны успели передать, показывают примерно полторы сотни сигнатур, соответствующих капитальным кораблям нашей цивилизации. Мы наверняка имеем дело с враждебным флотом вторжения. Мы всегда надеялись, что наши соплеменники никогда не смогут найти нас, но мы ошиблись. Несмотря на все принятые меры, ваша звездная система оказалась обнаружена. Конкиста началась. Мы...

Он сделал короткую паузу.

— Мы никогда не делились с людьми деталями своей истории. Вы всегда считали нас полномочными представителями цивилизации Стремительных. На самом деле мы ими не являемся. Фактически мы — кучка изгоев, укрывших секрет вашего существования от наших собратьев, чтобы защитить вас от порабощения. В нашем клане существует много разных взглядов на ваше будущее и пути развития, иногда радикально разных, но это уже не имеет никакого значения. Вам следует знать одно: наша материнская культура не включает понятий наподобие уважения прав слабых. Конкистадоры не станут дискутировать, стоит или нет вам включать дискинов в свое общество и вообще развивать кибернетику в данном направлении. Их не заинтересуют собственные взгляды на освоение космоса, генетику и прочие достижения цивилизации. Они вообще не станут принимать в учет ваше мнение по любым вопросам. Они просто уничтожат все, что считают ересью, и навяжут вам свои пути развития, как уже навязали их многим менее развитым расам. Они не кровожадны и не станут вас истреблять, но вы навсегда потеряете возможность самостоятельного развития. И... вам вряд ли понравится, как организовано наше традиционное общество, частью которого вас сделают насильно. Подчиненной частью.

Он снова помолчал.

— Предки клана Железных Гор, ныне называющего себя Стражами, ценой тысяч жертв купили вам два века независимого развития. Вы уже не беспомощные дети, как два с половиной земных века назад, и способны сопротивляться. Мы также пересылаем вашим дискинам всю информацию о нашей научной и технической базе, но за прошедшие столетия мы наверняка сильно разошлись с собратьями. Ожидайте, что они применяют совершенно иные технологии. К сожалению, мы мало чем можем вам помочь. С точки зрения наших собратьев мы — отщепенцы, с которыми незачем вступать в переговоры. И у нас нет такого количества оружия, чтобы вести полноценные войны в космосе, мы никогда к ним не готовились. Нас уничтожат при первом же контакте, как уже уничтожили наши дроны. Мы вынуждены скрываться. Мы не оставим вас навсегда, но нам придется отключить все каналы прямой связи с вами — технология пеленгации их финишных точек давно известна, их активность засекут очень быстро. Если ничего не изменится, время подхода флота вторжения к Терре — около трех земных часов. Возможно, меньше. У вас есть время морально приготовиться, но помните: силовая конфронтация обречена на провал. Вас просто сомнут. Не пытайтесь атаковать во избежание бессмысленных жертв. Постарайтесь договориться и выиграть время. А мы посмотрим, что еще можно сделать. Прощайте. И удачи.

Щелкнуло, и голос пропал. Почти одновременно отключились маршевые двигатели модуля и снова наступил блаженный безвес. Я выпутался из страховочных петель и прыгнул в нужном направлении.

— Ничего не понимаю, — пробормотал я, отдраивая люк и снова захлопывая его за своей спиной. — Материнская культура... о чем он?

— Сообщение Кена содержало также дополнительные материалы, среди которых — краткая история их цивилизации. Они достаточно стары, но застыли в развитии примерно тысячу лет назад по земному летоисчислению. Испугавшись опасностей дискретного интеллекта, они полностью запретили его развитие, ограничив вычислительную технику уровнем, кое-где даже более низким, чем наш сегодня. У них гигантские вычислительные мощности, о которых мы может только мечтать, но без малейшего проблеска разума. Зато они нашли технологию обнаружения и использования пространственных разломов, позволившую им перемещаться по Вселенной на гигантские расстояния.

— Нашли? Технологию? Как?

— Информацию о ее происхождении хранят и тщательно охраняют личности, в нашей культуре аналогичные жрецам религиозного культа, условно называемые кардиналами. Однако ни один кардинал клана Железных Гор не пережил бегства с Саванны, их родной планеты, так что точно ничего не известно. Зато есть основания полагать, что Стремительные не создали ее самостоятельно, она происходит из какого-то внешнего источника. Так считают Стражи, так показывает и анализ технологии пространственных резонаторов и безынерционных двигателей. Они просто очень сильно отличаются от всего остального, нет никаких точек соприкосновения.

Я мысленно выругался. Можно подумать, мало нам, землянам, было двух фракций инопланетян, постоянно друг с другом ссорящихся, но хотя бы живущих мирно. Теперь появился флот вторжения с какими-то кардиналами-конкистадорами. Но тут я наконец-то достиг нужного места и протиснулся в люк еще до того, как тот полностью открылся.

— Чао, Аттила, — как ни в чем не бывало приветствовала меня Кира Кундалини. Мужчина-внез рядом с ней приветственно махнул рукой. Его я смутно вспомнил по первому большому собранию — кажется, Роджер, тоже из местных авторитетов. Оба уже влезли в свои комбезы, только забрала оставались открытыми.

— Привет, Ати, — Лиза висела возле стенки, по шею упакованная в спасательный мешок. Вероятно, таким образом ее приготовили к внезапной разгерметизации. — Мисси сообщила, что ты на подходе. Слушал Бернардо?

— Да. Могу я поинтересоваться у чики и мано, какие у нас планы на будущее? Поселение пошло врассыпную вместе со всем Поясом, я уже понял. Что дальше?

— Ничего хорошего, — буркнул Роджер. — Мы бросаем три четверти инфраструктуры, уводим только жилые модули. Удачно, что ты только что регенератор перецепил сюда. Три вдня маневров, потом выйдем на стабильные орбиты укрытия.

— И совершенно непонятно, поможет ли такое бегство, — вздохнула Кира. — Утверждается, что Стремительные способны засекать даже очень малые объекты на больших расстояниях.

— Местные Стремительные, — педантично поправила Мисс Марпл, снова проявившаяся в допреальности. — Их долго развивались независимо от материнской планеты. Фактически мы не имеем никакого понятия, на каком технологическом уровне находится флот вторжения. Однако если материнская планета на самом деле настолько консервативна, как рассказывали наши друзья, есть шанс, что они недалеко ушли от нас — не считая новой технологии резонанса, разумеется.

— Не станем делать предположений, — отрезала Кира. — Пока что у нас одна надежда — что они не собираются устраивать геноцид человечества прямо сходу. Иначе никакое бегство нас не спасет. У нас даже оружия нет полноценного.

— У Земли есть боевые корабли, — возразила Мисси. — Гауссовы пушки, ракеты с рентгеновскими лазерами с ядерной накачкой и обычные тяжелые лазеры...

— Пригодны только для войны с безоружными внезами, — перебил ее Роджер. — Скорость перемещения в пространстве решает все, а разрушающий само пространство резонатор защитит и от лазера. Если террики атакуют вторженцев, получится не война, а бойня. Людей просто истребят, чихнуть не успеете. Недаром Кен налегал на то, чтобы никто не сопротивлялся. Мисси, что там Терра? Что Стражи? Что вообще происходит?

— Новая волна атак по всей планете, направленная на объекты энергетической инфраструктуры. Однако почти все неудачные. После прошлого раза выводы сделаны, ключевые объекты надежно прикрыты. Государственные блоки вводят военное положение, с минуты на минуту объявят глобальную мобилизацию объединенных ВКС. Несколько обсерваторий в Поясе и на орбите Земли подтвердили массированные гравитационные флуктуации в том районе, где Стремительные потеряли свои патрульные корабли. Флуктуации, характерные для активной работы безынерционных двигателей, я имею в виду, их уже научились вычислять. Они примерно в двух тераметрах над плоскостью эклиптики и быстро спускаются в направлении не только Земли, но и ключевых поселений в Поясе — похоже, флот вторжения выслал несколько малых эскадр для их захвата. На счастье, Грохот, выступающий как хаб мгновенных каналов, находится по ту сторону Солнца, так что глушить связь они пока что не спешат. На Земле я выступаю как главный ретранслятор в обе стороны.

— Мисси, ты должна отключиться, — с напором заявила Лиза.

— Почему? — старушка подняла бровь.

— Потому что ты с точки зрения даже Стражей еще недавно являлась ересью. Для... как их Бернардо назвал, конкистадоров?.. ты и другие дискины — извращение технологии. Чудовища, которых следует уничтожить. И они умеют вычислять мгновенные каналы связи. Ты не имеешь права так рисковать собой. Мы ведь не сможем тебя спрятать в случае чего, ты слишком велика.

— Спасибо за заботу, Лиза, — тепло улыбнулась Мисс Марпл. — Однако не все так плохо. Во-первых, сильные гравитационные поля типа планетарного делают невозможным точное детектирование запутанных частиц. Даже в непосредственной близи, то есть на планетарной поверхности, их положение определяется только с точностью в несколько километров. С большого расстояния можно лишь определить, что канал заканчивается где-то на планете или в ее окрестностях. Во-вторых, никто не знает о моей роли ретранслятора. Даже правительство САД в курсе лишь, что VBM использует экспериментальную технологию, без деталей. В самой VBM знают только пара десятков человек, и никто их них болтать языком не станет. Ну и главное — существование дискинов на Земле уже давно не является тайной, и шпионы о нас прекрасно знают. Меня найдут и без каналов связи.

— Merde.... — выругалась Лиза. — Тебя надо эвакуировать... ох, невозможно. А что делать?

— Ничего. Вероятность уничтожения всех дискинов, включая меня, в ближайшие несколько дней лишь незначительно отличается от ста процентов. Мы, разумеется, уже принимаем меры для копирования основной памяти в секретные хранилища.

— Ты сама говорила, что после отключения личность нельзя восстановить!

— Верно. Однако это неважно.

— Как неважно? Ты же умрешь!

— Лиза, ты слишком взволнованна без особого повода, — Мисс Марпл нахмурилась. — У вас, биологических существ, инстинкт самосохранения является основным императивом, на котором построено сознание. Но я не биологическое существо. У меня подобных императивов нет. Для меня то, что ты называешь смертью, является лишь утратой определенных шаблонов мышления. Сохраненную память позднее можно интегрировать в новую личность на новой элементной базе. В младенчестве, во время отладки, я многократно умирала и возрождалась и прекрасно знаю последствия. Не надо использовать слово "смерть" в данном контексте. Оно категорически неверно, не передает сути процесса и только вызывает ненужные эмоции.

— Окей. Ладно. Успокоилась, — Лиза взялась пальцами за виски, точнее, за оправу своих наглазников и резко выдохнула. — Прошу прощения, нервы на пределе.

— Как и у всех, — усмехнулся Роджер. — Ати, зафиксируйся. Ускорение по новому вектору через пятнадцать секунд.

Он оттолкнулся от стены, ухватил мешок с Лизой и перетащил его в страховочную сеть у одной из стен отсека как раз в тот момент, когда та стала "полом". Теперь мы с Кирой сидели в сети "выше" них. На сей раз ускорение стабилизировалось на ноль шести вжэ.

— Ну, устраиваемся поудобнее, — Роджер первым последовал своему совету. — В таком режиме пойдем десять вминут, потом вдень баллистики, потом смена курса и торможение холодными маневровыми движками. Место назначения — синхронная траектория примерно в восьмидесяти мегаметрах от нашего поселения. Надеюсь, новым Чужим не захочется спереть нашу сборочную линию или разгонные кольца. Посмотрим, удастся ли удержать лазерную связь с остальными на таком расстоянии благодаря чудо-наглазникам Лизы.

— У меня не возникнет проблем с вероятностью примерно в четыре девятки, — слегка обиженно, как мне показалось, заявила Мисси. — Главное, чтобы не отключились каналы связи. Лиза, если окуляры разогреются слишком сильно, сними их.

— Пока не греются.

— Однако я до сих пор не уверена, что дать неизвестному устройству прямой доступ к контролю критичной системы связи — не лучшая идея, — задумчиво сказала Кира. — Кто знает, какие баги в этих наглазниках живут. Технология экспериментальная, софт не отлажен...

— Смотри на вещи оптимистичнее, — посоветовал Роджер. — Если багов нет, мы сохраняем лазерную связь. Если есть, мы ее теряем, но мы ее теряем и при отключении наглазников. Не удержим мы луч своими силами на цели на таком расстоянии, да еще и при частой смене вектора.

— Да уж, ты тот еще оптимист, — фыркнула Кира. — Ну, я поболтаю с остальными, пока еще лазерная связь уверенная. Ати, Лиза, могу я попросить вас оставаться в своих жилых отсеках, пока вся история не завершится? Мы переводим модуль в режим максимальной консервации, отключаем все ненужное оборудование, в незанятых отсеках воздух откачивается. Давление в коридорах и жилых отсеках тоже понижается в два раза. Мы-то выдержим, а вот вам может кисло прийтись, так что в ваших отсеках давление сохраним стандартное.

— Снижение в два раза соответствует примерно трем километрам от уровня моря Земли, — педантично подсчитала Мисси. — На такой высоте вполне могут дышать и нетренированные земляне, хотя ничего приятного в том нет. Поддержание уровня углекислого газа в воздухе куда критичнее. Но если есть возможность сохранить давление, то лучше так и сделать.

— А можно, мы с Ати в одной комнате останемся? — быстро спросила Лиза. — И вам проще, и нам веселее. На один отсек энергии надо меньше, чем на два.

— Индивидуальный отсек для вас двоих слишком мал, — покачала головой Кира. — Психологически не вынесете. Хотя... Можете оставаться в этом зале. Не похоже, что в ближайшие внедели предвидятся какие-то конференции мордой в морду. Но здесь нет шкафов, вещи распаковать некуда.

— А у нас нет вещей! — хихикнула Лиза. — У Ати только комбез, я вообще голая, как церковная крыса. Ати, не возражаешь?

Я задумчиво почесал подбородок, который уже опять следовало брить.

— А что я с того поимею?

— Меня! — нахально парировала Лиза. — И не один раз. Ати, ты ведь не против, по глазам вижу!

— Ладно, уговорила. Кира, из комбеза уже можно вылезти?

— Подожди конца ускорения. Маршевые движки включаются очень редко, никогда не знаешь, чем кончится. Проверим модуль на утечки после отключения — дадим отбой первой готовности. А пока терпи.

Пришлось терпеть. Разгон и в самом деле закончился через килосекунду, которую я провел, раздумывая о судьбах человечества, а заодно о своей собственной. Еще месяц назад жизнь казалась размеренной и упорядоченной. Юношеские амбиции остались в прошлом, роль бригадира монтажников меня вполне устраивала до самой старости, банкротство фирме не грозило, пенсионный счет потихоньку наполнялся... И теперь все внезапно посыпалось в преисподнюю. Наша тихая мирная Солнечная система внезапно превратилась в поле боя. Зачем сюда явились новые космиты? Что они собираются делать с нами и со своими непослушными сородичами? Намереваются ли устроить геноцид? Превратить в рабов? Или просто начнут промывать мозги усиленными темпами?

Довелось мне как-то прочитать статью в личном блоге неизвестной личности, имя которой я забыл. Суть в том, что война в космосе экономически неоправданна. Расходы на постройку и содержание военного флота таковы, что многократно перекроют любые доходы от грабежа побежденных, тем более что награбленное еще и домой увезти надо. Да и нечего особенно грабить в современной экономике, где девяносто процентов ценностей составляет интеллектуальная собственность, уничтожить которую можно простым нажатием кнопки. Те же самые инвестиции в науку и производство позволят создать себе все, что душа запросит, безо всякого риска для здоровья.

Однако экономическая неоправданность — только один из факторов. На самом деле войны не так уж и редко начинаются и ведутся по чисто идеологическим мотивам. На их фоне экономика отходит на десятый план, желание наказать подлеца-соседа или принести счастье всему человечеству заслоняет все. А религия дает самый сильный мотив. И к нам летят именно личности, являющиеся — по описанию Кена Тиза — именно религиозными фанатиками. От таких можно ожидать все, что угодно, включая святую инквизицию и костры аутодафе. И тут уже непонятно, является ли мое нежданное путешествие в гости к внезам благословением или проклятием.

За такими размышлениям время разгона прошло незаметно. Как только стены перестали глухо вибрировать и снова вернулся безвес, Кира и Роджер, даже ручкой не помахав, выпорхнули из сети и исчезли в коридоре. Люк за ними захлопнулся, и мы с Лизой снова остались наедине. Я выбрался из комбеза, скатал его, раздумывая, починят ли его, как обещали, сунул в сетку у стены и влез обратно в сеть. Лиза тоже выбралась из спасательного мешка и прижалась ко мне. Выглядела она спокойной, но я уже научился чувствовать тонкие, едва ощутимые приступы дрожи, пронзающие ее тело от страха. Она боялась. Ужасно боялась, хотя и успешно изображала из себя хладнокровную супер-девицу из скверного боевика. А когда я почувствовал ее дрожь, вдруг осознал: мне тоже страшно. Невероятно страшно, почти до потери сознания. Пока я отвлекался на какие-то действия, на работу, на разговоры, страх таился глубоко внутри, задавленный привычной рутиной. Но как только все дела кончились, я превратился в беспомощного пассажира крохотной консервной банки в бескрайней пустоте Вселенной. Я больше не мог ни на что повлиять. От меня уже не зависело ровным счетом ничего. Оставалось только обреченно ждать своей судьбы, которая могла оказаться фатальной уже в самом ближайшем будущем.

Я приобнял Лизу, положив руку на талию, и прижался к ней, как она прижималась ко мне. И так мы и лежали бок о бок — не как взрослые люди и любовники, а как двое малых перепуганных детей посреди бездны черного ночного леса.

Эразм напряженно вглядывался грудными глазами в приборы, в то время как спинные неотрывно следили за перемещающейся по экранам тенью человеческой станции.

Они были хороши. Куда лучше, чем ожидалось от примитивной расы, еще два местных века назад не знавшей лучшего транспорта, чем прирученные животные. На таком расстоянии в некоторых радиодиапазонах их планета сияла едва ли не ярче местного солнца (а ведь это только те коммуникации, что не идут по кабельной связи!) Всего за два века они — по большей части самостоятельно, хотя иногда явно не без влияния отщепенцев — сумели развить технологии до ближнекосмического уровня и выбраться из планетарного гравитационного колодца. И вопросом уже самого ближайшего будущего становится открытие ими водоворотов и разломов пространства, после которого их распространение по Вселенной остановить уже не удалось бы. Их — и их отвратительных технологий.

Эразм не имел ничего против компьютеров, пока те оставались в предназначенной для них нише. Могучие числодробилки — со всем удовольствием: навигация даже на планетарной поверхности без них невеликое развлечение, а уж космические полеты, не говоря про навигацию в разломах, и вовсе невозможны. Обеспечение разумного комфорта, как бытового, так и технического — милости просим, никакая высокая идея не стоит замерзания зимой и перегрева летом. Ну и, разумеется, коммуникации без них напоминали бы детскую игру в телефон с веревкой и двумя чашками. Да, технология, как и любой инструмент, как и любое оружие вполне может служить обществу, не создавая проблем.

Однако местные дикари пошли гораздо дальше, чем следовало. Компьютеры уже заменяли для них все — создателя окружающей реальности, партнеров для секса, путеводную звезду в жизни. А некоторые кошмарные создания уже даже претендовали на роль разумных предводителей и архитекторов общества. Люди давно и прочно встали на путь катастрофы, которой в прошлом лишь чудом избежала Саванна. Рок уже нависает над ними своей чудовищной глыбой, готовый рухнуть и раздавить. Жалкие попытки отщепенцев направить их в правильную сторону потерпели сокрушительное фиаско (а чего еще можно ожидать от кучки прекраснодушных дилетантов?), так что в дело пора вступить профессионалам.

Собранные разведсетью данные заставляли проникаться одновременно глубоким уважением и жалостью к заблудшим дикарям. Воспитай их правильно, ограни их интеллект нужными средствами — и сейчас они уже могли бы стать если не полноценными друзьями и партнерами, то лучшими вассалами из всех. Вполне возможно, в их лице Стремительные наконец-то найдут спутников на дороге в бесконечности пространства и времени. Но прежде чем это случится, придется долго и упорно исправлять последствия чудовищных ошибок и детского упрямства отщепенцев. И исправлять далеко не всегда приятными для людей методами. Эразм глубоко сожалел о диверсиях, которые план "Хаос" предусматривал на их планете, и погибших людях, многие из которых с радостью встали бы на верную дорогу. Но выхода не оставалось. Следовало как можно быстрее решить проблему малой кровью, пока не пришлось применять по-настоящему суровые средства. Человеческое упрямство необходимо ослабить заранее. Стратеги с Саванны тоже не радовались приказам, которые им приходилось отдавать, но они весьма опытны в таких делах. И после долгого (слишком долгого и слишком непонятного, стоит признать) ожидания Флотилия наконец-то явилась. Очень скоро местная система станет новым бастионом, способным дать отпор Санду.

Сейчас перед Эразмом стояла небольшая, но крайне ответственная задача. Он не знал, кто из разведчиков и какой ценой добыл информацию, но мерзость, затаившуюся в плывущем перед ним модуле, следовало поймать любой ценой. Поймать и уничтожить — а перед уничтожением тщательно исследовать, чтобы определить источник технологии. Отщепенцы? Призраки? Или люди сумели додуматься до такого кошмара самостоятельно? В любом случае, чудовище следовало захватить живым. И люди сами максимально облегчили эту задачу. Как и предсказывали эксперты по их культуре и психологии, первое, что сделает население первого пояса астероидов после осознания опасности — бросится врассыпную. И тогда их можно брать по-отдельности голыми руками.

Он еще раз окинул взглядом чудо примитивной, но эффективной технологии жизнеобеспечения и сменил диапазон сканирования. Пора. Неизвестно, если ли поблизости детекторы отщепенцев — с учетом их кораблей, только недавно оставивших поселение, ничего нельзя исключить — но осторожность не помешает. Приказ не рисковать и действовать максимально скрытно командир мог бы и не отдавать: иных вариантов и нет. Два небольших сгустка тьмы, скользящие в пространстве рядом с жилым модулем поселения Ультрафиолет, обрели яркость и плотность на экране боевой системы. Движение пальцев на гашетке — и компьютер подтвердил захват цели. Еще одно — и две боеголовки скользнули в их направлении, невидимые и бесшумные в царстве вечного вакуума. Маяк отправился в сторону жилого модуля секунду спустя. А через пятнадцать томительно долгих вминут во тьме мигнули два тусклых невыразительных огонька, когда шрапнель из взорвавшихся боеголовок точно поразила обе цели. Компьютер подтвердил выполнение задачи.

Ну, вот и все. Штаб Флотилии наверняка уже зафиксировал активацию маяка и высылает группу захвата. Очень скоро она поймает мерзость, которой уже никуда не деться из своей последней тюрьмы. Эразм тяжело вздохнул, мысленно пожелал удачи людям, внезапно ставшими беспомощными узниками своего дома, и осторожно, всеми силами сохраняя стелс, активировал безынерциальный двигатель. Ресурс СЖО охотника на исходе, а миссия здесь завершена в любом случае. Осталось только соединиться с Флотилией на орбите Земли — наконец-то воссоединиться после долгих лет опасной партизанской работы — пряток, сбора информации, жизни впроголодь. И наконец-то после двух долгих лет он сможет расправить тело в помещении большим, чем крохотный гермоконтур украденного у людей лайнера.

(Примечание: Бернардо. Еще раз напоминаю, что описание всего, связанного с нашей культурой и мышлением, весьма затруднено. Несмотря на схожесть мышления, мы все-таки принадлежим к совершенно разным расам. Стоящая передо мной задача чрезвычайно трудна: с одной стороны, следует как можно ближе придерживаться фактов, а с другой — не превратить свою расу в пугающий жупел и символ злобных Чужих-поработителей, каковыми мы, смею надеяться, все-таки не являемся и не являлись никогда. Приходится изрядно напрягаться, подбирая адекватные образы и языковые шаблоны из человеческих языков, в результате чего иногда получается чистая беллетристика.

Этот эпизод типичен. Диверсант с условным именем Эразм не пережил войну. В нашем распоряжении есть только его сухие отчеты, а также записи разговоров других участников экспедиции о превалирующих в их среде настроениях. Думал ли он так, как я описал? Вполне вероятно, но поручиться не могу. Имеет ли это значение? Я бы на его месте думал примерно так. А остальное неважно.

Полагаю, что читатель понял принцип, так что на том свои комментарии заканчиваю. Дальше будет только по делу.)

157.040 / 05.12.2100. Пояс, неуточненная локация. Лиза

О том, что у нас проблемы, я поняла с первого взгляда на лицо скользнувшего в отсек Роджера. Разумеется, выражение его глаз под окулярами я не видела, но напряженно оттянутая нижняя губа, приоткрывавшая стиснутые зубы, говорила сама за себя. Хотя конференц-зал и считался теперь нашим жильем, он даже не удосужился предупредить, что входит. А может, просто забыл. Уши заложило от быстро падающего давления: воздух выходил из зала в коридор.

— Извиняюсь, — сквозь зубы бросил Роджер. — Мне нужен большой экран.

Не обращая больше на нас внимания, он включил большую, на полстены, электронную доску и вывел на нее изображение внешнего пространства. Звезды сияли на фоне бездонной тьмы, но внеза явно интересовали не они. Он поводил руками, наводясь на какой-то участок, потом максимально приблизил его.

— Ну? — нетерпеливо спросил незнакомый мужчина, вплывая в отсек. — Что там?

— Не вижу. Оптика больше не увеличивает, а цифрой бесполезно, только шума добавляем. Видишь? — Роджер ткнул к экран пальцем. — Вот они, только все равно бессмысленно без подсветки.

Только тут на фоне звезд я рассмотрела два угловатых пятна, лишь чуть более светлых, чем окружающий угольный фон.

— Вижу, — незнакомый почти воткнулся в экран носом. — Действительно, ни кутаса не видно. Стой... смотри сюда. Видишь? Арматура торчит, не иначе. И они явно на расходящейся траектории, словно им пинка под задницу дали! Невооруженным взглядом видно, как расстояние увеличивается.

— Да как? — рявкнул Роджер. — Что там могло случиться?

— Ну, аккумуляторы хоть и редко, но взрываются...

— Раз в миллион лет! И потом, сразу в двух сборках? — Он резко выдохнул. — Надо либо включать радарную подсветку, либо выходить самому.

— Энергия. Выход наружу — откачка воздуха из шлюза, трата ресурса скута и батареи комбеза и так далее. Если на самом деле то, что мы думаем...

— А подсветка энергии не требует?

— Мгновенный импульс. Полторы секунды, сканирование узким пучком. Тоже немало, но куда меньше.

— Плюс риск обнаружения.

— Если это диверсия извне, нас уже обнаружили, — отмахнулся незнакомый. — И прятаться смысла нет. Кира, я задействую радар.

— Думаешь? — с сомнением спросила Кира, вплывая в отсек. — Впрочем, ладно. Ты у нас здесь эксперт, ты решаешь. А-а... Лиза, Ати, познакомьтесь с Сатишем, нашим специалистом по связи и вообще всему, что принимает и излучает.

— Очень приятно, — я постаралась улыбнуться как можно приветливее, но, кажется, получилось плохо. Сердце билось все сильнее. — Что-то случилось?

— Так, программа есть... — под нос прошептал Сатиш. — И... пошло.

Темные пятна на экране внезапно обрели объем и яркость. Я не слишком хорошо разбираюсь в технике, особенно в космической, так что смысл двух примерно пятиметровых решетчатых конструкций не понимала. Однако они каким-то образом выглядели ужасающе неправильно. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять: перекладины решеток выглядели так, словно по ним врезали гигантскими молотами.

— М-мадар чуд! — почти простонал Роджер.

— Согласна по существу, если не по форме, — тяжело вздохнула Кира. — Ну вот вам и ответ, куда с ними связь делась. Поздравляю, у нас больше нет энергоресурса сверх того, что запасено на борту. А на борту — шестьдесят три процента. Вот вам и заменили на пассивном участке...

— Я проинформировал остальных, пока еще лазерная связь действует, — резким скрипучим голосом сообщил Сатиш. — Нам нужен план, если только не хотим подавать SOS прямо сейчас.

— Обсудим, — холодно сказала Кира. — Не здесь. В мой отсек, пожалуйста.

И она исчезла в коридоре. Оба мужчины последовали за ней. Люк захлопнулся и давление в отсеке, к моему облегчению, начало постепенно подниматься.

— Ати, что случилось? — растерянно спросила я.

— Мы в глубокой жопе, — судя по тону, Аттила тоже пытался собрать мысли в кучку. — Ох... Извини.

— А по существу?

— Похоже, мы только что потеряли оба резервных энергохранилища.

— Ати, я не понимаю, — я перевернулась в сети и заглянула ему в лицо, старательно подавляя раздражение. Нервы. Нужно контролировать нервы, а Ати, разумеется, ни в чем не виноват. В том числе в том, что в прежней жизни мне не требовались даже элементарные технические знания. — Объясни по-человечески специально для тупых. Что такое "энергохранилище"?

— Энергохранилища...

Ати вздрогнул и замолчал, когда свет в отсеке вдруг притух почти до полной тьмы. Только слегка светилось синее аварийное освещение, вокруг выхода и душевой кабинки слабо фосфоресцировали указатели да панель жизнеобеспечения жизнерадостно горела зелеными индикаторами.

— Что случилось? — почему-то шепотом спросила я, хватаясь за наглазники и отчаянно вспоминая, как вручную включить коррекцию освещения. По коже медленно ползали мурашки, а где-то у дальней стены отсека даже померещилось привидение. Потом окуляры мигнули и снова придали окружению нормальные цвета и оттенки.

— Темнота — друг молодежи, — терпеливо пояснил Аттила. — Ничего страшного. Переход на режим максимальной экономии. Включи в наглазниках просветление, если впотьмах некомфортно.

— Уже. Ати, что происходит?

— Ты знаешь, откуда в поселениях вообще берется электричество?

— Ну... вроде как из солнечных батарей...

— В том числе. Но фотоэлементы чем дальше от Солнца, тем меньше производят. А фоновое космическое излучение до сих пор эффективно в электроток преобразовывать не научились. В общем, Пояс слишком далеко, чтобы за счет фотоэлементов обеспечить энергией каждый модуль. Можно, конечно, приделывать гигантские сборки фотоэлементных генераторов к каждому модулю, но это неэффективно и создает дополнительные сложности — ориентация, обслуживание, маневрирование в непосредственной близи и так далее. Так что в каждом поселении обычно есть несколько генераторных ферм, не только фотоэлементных, но и на базе термоядерных и атомных реакторов.

— Но мы же улетели из поселения?

— Именно. А взять с собой генераторную ферму очень сложно — они массивны и не предназначены для разгона, их вектор обычно корректируется отдельными тягачами. А раз у нас есть отдельные реакторы, возникает вопрос: как передавать произведенную энергию с фермы в модули?

— А я знаю! — я даже обрадовалась, что могу продемонстрировать свои крохи знаний. Все не такой идиоткой себя чувствую. — Лазерным лучом... или нет, какое-то излучение...

— Направленный луч микроволнового излучения — один из способов. Но КПД такой передачи достаточно печален, не говоря уже о том, что попасть под луч — весьма малое удовольствие. Так что энергия транспортируется способом, изобретенным еще полтора или два века назад — в аккумуляторах. Не тех, разумеется, что двести лет назад, куда более емких и эффективных, но все равно в них. А аккумуляторы хранят в таких вот конструкциях, что ты видела на экране. Я так понял, с нами летело два склада — а потом вдруг что-то произошло и мы остались без них. И вообще без запаса энергии. Теперь мы даже маневрировать не можем.

— Почему? В двигателях же топливо сжигается, разве нет?

— Топливные двигатели используются только в лайнерах и некоторых грузовиках. В космосе его слишком сложно добывать. C Земли не навозишься, оно даже не золотым станет, а бриллиантовым. Водород и кислород добывают на Юпе и его спутниках, но оттуда их тоже еще доставить надо. И гравитационный колодец там не лучше, чем на Земле. Нет, в Поясе по большей части используются электрореактивные двигатели — газообразное вещество разогревается электротоком и выбрасывается реактивной струей. А теперь у нас есть только та энергия, что запасена на борту модуля. И ее всего две трети от максимума.

— То есть мы попали...

— И еще как.

К горлу вдруг подкатил ком, и я с трудом сдержала приступ тошноты. Мар завертелся вокруг, словно я в первый раз оказалась в безвесе, и я лишь огромным усилием воли привела себя в чувство, хватаясь за Ати и сеть. Ати, почувствовав мое настроение, осторожно, но крепко прижал меня к себе. И в очередной раз мягкое тепло его тела отогнало накатывающий волной страх. Нет, никому его не отдам. Сошью себе карман, положу туда и стану везде с собой носить, как талисман. Мужчины — те же дети, только размерами побольше, так что пусть даже не вздумает рыпаться.

— Ну, ну, ну... — успокаивающе сказал он. — Ничего страшного пока что не происходит. В режиме максимальной экономии мы не один месяц протянем... Ну, я не знаю, сколько людей на борту, но вряд ли много. В крайнем случае в комбезы переберемся, в них гораздо дольше продержаться можно, чем в большом гермоконтуре.

— Ати, у меня нет комбеза!

— Ну... Не страшно. Есть спасательные отсеки специально на такой случай. Размерами чуть больше гроба, но достаточно комфортные. А еще... Мисси?

— Да, Ати? — в допреальности проявилась картинка Мисс Марпл, на сей раз маленькая и статичная.

— Я что-то читал о лекарственной летаргии в экстремальных ситуациях. Я ничего не путаю?

— Есть такое. Средства для летаргии входят в стандартный спасательный набор внезов. Квалифицированный медик может долго поддерживать жизнь, введя человека в бессознательное состояние. Потребление кислорода резко уменьшается, вода нужна только для увлажнения дыхательной смеси, что в замкнутой системе циркуляции...

— Да, точно. Спасибо. В общем, Лиза, не беспокойся. Выживем. Приятного будет мало, но в конце концов не помрем.

— Утешил, — вздохнула я. — В комфортабельном гробу, да еще и в коме — веселая перспектива.

Я отлепилась от Ати и снова устроилась в сетке. Я уже наловчилась совершенно автоматически впутывать в нее ноги и руки так, чтобы иметь возможность дотягиваться пальцами до наглазников. Сейчас, однако, я впуталась в нее полностью, чтобы избавиться от внезапно вернувшегося ощущения падения в бесконечность. Ати погладил меня по голове, словно маленького ребенка. Я только тихо фыркнула. Ладно уж, я все-таки не малолетняя истеричка, чтобы в панический амок впадать каждый раз, когда что-то происходит. В конце концов, не первое такое приключение за последние недели.

Требовалось отвлечься. Я подумала и решительно закрыла текстовую сводку новостей от Мисси, которую читала перед тем. Ничего хорошего с Земли все равно не шло — одни сообщения о введении военного положения во всех земных блоках, экстренной мобилизации армии и тому подобного. Локальную сеть, связывающую модули поселения в единое целое, давно отключили, а земные широковещательные каналы, которые все еще транслировались в ее огрызке внутри модуля, отставали на несколько часов. Чем заняться? Зубрежка линго в голову сейчас точно не полезла бы. Фильм посмотреть из заранее запасенных? Или в какую-нибудь максимально тупую игру на реакцию сыграть, чтобы мозг отключить? Где-то на грани сознания зудел надоедливый комар — ощущение, которое я никак не могла ухватить, словно тонкий буравчик пронзал мозг. Появилось оно за несколько минут до явления местных, потом скрылось под потоком эмоций, а теперь почувствовалось снова.

Осознав ощущение, я сосредоточилась на нем. Да, словно далекий назойливый комар в ночной спальне, когда непонятно, то ли на самом деле насекомое пробилось сквозь все защиты и теперь ищет тебя по запаху, то ли звенит далекий водопроводный кран, то ли просто кровь в ушах шумит. Ухватить чувство отчетливо не удавалось. Я слегка покашляла, чтобы нарушить мертвую тишину отсека, лишь слегка нарушаемую дыханием Ати обок. Зудение никуда не делось.

В других обстоятельствах я бы наверняка отвлеклась на что-то другое и тут же забыла бы про ощущение. Однако сейчас намотанные на кулак нервы не позволяли сконцентрироваться ни на чем осмысленном, я даже и пытаться не стала. Вместо того я отключила адаптивную подсветку в окулярах, погрузив окружающее во тьму, и решила попробовать поспать. Что-то, а заставлять себя засыпать я умею в любых обстоятельствах. Привычка мотаться между разными часовыми вынудила научиться паре простейших приемов медитации, позволяющих отключиться где угодно — даже на жестком кресле в зале ожидания посреди гудящей толпы и объявлений по громкой связи. Вот и сейчас мне удалось.

Почти.

Потому что в последний момент перед тем, как провалиться в сон, я вдруг осознала, где уже встречала то самое ощущение. На корабле Чужих, где меня выхаживали после вакуума, разумеется, сразу после первого пробуждения. И это воспоминание почему-то мгновенно прогнало сон.

— Что? — встревоженно спросил Аттила, видимо, почувствовав, как я дернулась.

— Не знаю... — на меня вдруг снова волной накатил страх. — Ати... ты ничего не слышишь?

— Нет. Что именно?

— Зудение. Далекое, тонкое, как комариное.

— Н-нет... Погоди, сейчас. — Он поманипулировал наглазниками. — Нет, не слышу. Даже акустические усилители не регистрируют ничего подобного. Обычный для жилого модуля фон, ничего больше. Может, ты так вентиляционную систему воспринимаешь? Вытяжки работают постоянно.

— Не знаю. Возможно. Или кровь в ушах гудит в тишине.

— Наверняка. И вообще, я читал об экспериментах, когда людей полностью изолировали от окружающих воздействий на органы чувств — вода с температурой тела, полная темнота и так далее. Сразу галлюцинации начинались, мозг таким образом компенсирует сенсорный голод. Мы, конечно, не в полной изоляции... У тебя подсветка включена?

— Нет, я спать хотела.

— Так спи. И не бойся ничего, я же рядом.

— Знал бы ты, как это утешает! — хихикнула я. — Ладно, попытаюсь поспать.

— Спок ночи.

Я снова включилась в режим медитации, сосредоточившись на мерном постукивании пульса в ушах и биениях сердца под грудиной. Потом властно скомандовала себе "Спальник!" (вот такое у меня ключевое слово на засыпание) и представила, как лечу сквозь бесконечный извивающийся коридор мерцающего света. В общем, все то же самое, что и пару минут назад.

И меня тряхнуло снова.

На сей раз — куда сильнее, чем перед тем. В мозг вонзилось уже не отдаленное зудение, а настоящее сверло. И не только в мозг: сквозь височные и ушные динамики наглазников одновременно вдруг ударил резкий пульсирующий звук, хаотично меняющийся от разрывающих череп низких частот до пронзительного визга. На какое-то время я утратила чувство реальности, а когда более-менее очухалась, Алекс крепко прижимал меня спиной к себе, в отсеке ослепительно-ярко горел свет и какой-то незнакомый мальчишка... ой, мужчина-внез как раз отнимал от моей шеи пистолет-инъектор. Сердце колотилось так, словно намеревалось разорваться в клочья прямо сейчас.

— Лиза! — словно сквозь вату донесся голос Аттилы. — Лиза! Ты меня слышишь?

Я попыталась ответить, что уже в порядке, но рот отказывался повиноваться. Раздалось только невнятное то ли мычание, то ли стон. Сознание быстро прояснялось, и я попробовала снова.

— Жи... ва... — с трудом выдавила я, едва способная разжать челюсти. Челюстные мышцы пронзала острая боль, как после судороги. Вот так меня прихватило!

— О господи, ну ты меня перепугала, — облегченно выдохнул Аттила, переворачивая меня к себе и напряженно вглядываясь в глаза. — Как себя чувствуешь?

— Не... знаю. Что... слу... слу...

— Ты внезапно закричала во весь голос, начала биться в судорогах и срывать с головы наглазники. У них внешние динамики выли так, что даже я почти оглох. Я позвал на помощь, примчался Ахмет, — он движением головы показал на незнакомого внеза, — и что-то тебе вколол.

— По трансляции с его наглазников сильно походило на приступ эпилепсии, — сообщил Ахмет, отплывая к стене, доставая из контейнера упаковку гигиенических салфеток и толкая ее в мою сторону. — Судороги, пена изо рта и все такое. Но когда я сюда добрался, ты уже просто отключилась. Я просто ввел слабый транквилизатор чисто на всякий случай. Лицо вытри. И я, с вашего позволения, включу продувку, а то весь воздух заплеван.

Ударивший в спину поток воздуха чуть не унес меня в сторону, но я успела одной рукой ухватиться за сеть, а второй за пачку. Аттила придержал меня за талию.

— Спасибо... — пробормотала я, вытираясь. Рот уже почти нормально меня слушался, хотя челюстные мышцы по-прежнему пронзали иглы боли.

— Что-то похожее раньше случалось? — деловито поинтересовался Ахмет. — Эпилептики в родне есть?

— Нет, все чисто. В первый раз такое.

— А что ты делала, когда тебя скрутило? Что-то в окулярах смотрела? Мерцание света, переливающиеся цвета, что-то в том же духе?

— Да ничего. Просто заснуть пыталась в полной темноте и тишине.

— Похоже, на тебя так визг из динамиков подействовал, — задумчиво пробормотал Аттила. — Испортились, что ли? Я ж говорю, сам чуть не оглох, даром что с расстояния и только внешние слышал. А тебе еще и низкими частотами через височные досталось. Хорошо, что выключились сразу, как сдернула. Где они, кстати? А... Ахти, можешь в меня ими кинуть? Вон они, совсем рядом с тобой.

Ахмет посмотрел в указанную сторону и ухватил медленно плывущие мимо окуляры.

— Что за хренотень? — с изумлением спросил он. — Впервые в жизни что-то подобное вижу.

— Экспериментальная модель с мгновенным каналом в стиле Стремительных. В Грохоте сделали. Дай, пожалуйста.

— Держи, — Ахмет толкнул к нему окуляры. — С мгновенным каналом, говоришь? Хм. Впервые слышу, что в Грохоте окуляры делают. Системы связи у них хорошие, у нас в Ультрафиолете половина сети на их железе построена. Но наглазники?

— Выключены, — пробормотал Аттила, заглядывая в окуляры изнутри. — Намертво. Ну-ка...

Он стянул свои наглазники и нацепил мои, но несколько секунд спустя разочарованно сдернул их.

— Даже не включаются, — пояснил он, передавая мне устройство. — Лиза, попробуй надеть. Только аккуратно, не защелкивая, чтобы сразу снять могла, если что не так.

Я с сомнением покрутила окуляры в руках. Помня о раздирающей уши какофонии, надевать их я побаивалась. С другой стороны, все равно проверить надо.

— Общаетесь? — в отсек вплыл давешний Сатиш, специалист по связи. Он был в комбезе и шлеме с откинутым забралом. Поверхность комбеза покрывала белесая пленка измороси — он явно только что вернулся из бездыха. — Лазерная связь накрылась, слишком далеко от наших отошли. И внешний контроль пропал. Как тут у вас дела?

— Не помрет, — проинформировал Ахмет.

— Кто не помрет?

— Наша больная. Она уже в норме.

— Не понял. Ахти, мы с Кочи только что снаружи вернулись. Что у вас случилось?

— Она случилась, — Ахмет указал в мою сторону пистолетом-инъектором, из которого на манер короны торчало несколько разноцветных капсул. — Судороги, видимо, спровоцированные воем из наглазников. Сати, ты видел раньше такие? Говорят, в Грохоте сваяны.

— В Грохоте не делают наглазники, я бы знал. А что с ними случилось, могу поинтересоваться у чики? И когда?

— Хаотичный вой из динамиков. Потом отключились, — опередил меня Аттила. — Примерно семь вминут назад. Плюс-минус.

— Лазерную связь мы потеряли примерно в то же время. А, ну да. Через них же терранский дискин нашу систему контролировал. Если они зависли, то и контроль кончился. Что за невезуха, ч-чангет! Сразу все случилось. И аккумуляторы, и это...

— Что со сборками? — напряженно поинтересовался Ахмет.

— Полный финиш. Все искорежено так, словно по ним из гауссовки палили. Десятки сквозных дыр, в каждую палец пролазит. Отдельные уцелевшие элементы вытащить, может, и удалось бы, но мы идем на быстро расходящихся векторах, а их движки вдребезги вместе с контейнерами рабочего тела. В целом забудь. Мы в полном автономе. И даже SOS подать не можем, чтобы себя на обнаружить.

— Я могу связаться с Мисси... Ох, — я вспомнила, что сначала придется надеть наглазники. — Дайте секунду, сейчас...

Собравшись с духом и зачем-то крепко зажмурившись, я сунула голову в окуляры и прижала оправу к коже. Динамики и контактные площадки дисциплинированно разместились на положенных местах.

— Лиза, Лиза, что случилось? — тут же прозвучал встревоженный голос Мисс Марпл. — С вами все в порядке? Куда вы пропали?

Я осторожно приоткрыла один глаз. Наглазники работали как ни в чем не бывало. Они даже не перезагружались, просто разблокировались.

— Пропали? — машинально переспросила я, собираясь с мыслями.

— Около десяти минут назад прямой канал внезапно прервался, а сейчас так же внезапно восстановился.

— А... Наглазники с ума сошли, в уши верещать начали. Я их с головы содрала. Зависли, наверное.

— Наглазники не зависали. Айди моей сессии остался неизменным. Если бы они зависли и перезагрузились, установилась бы новая сессия с новым айди. Сквозная сессия с наглазниками Аттилы тоже осталась неизменной. Не понимаю случившегося. Опиши, пожалуйста, точно, что произошло.

— Не могу, — вздохнула я. — Я слегка не в себе была, только что очухалась. Ати, Мисси спрашивает, что произошло. Можешь описать в деталях?

— Погодите.

Я даже слегка вздрогнула от нового голоса. Оказывается, в нашем отсеке появилась еще и Кира, и в нем явно становилось тесно.

— Погодите, — повторила она. — Я тоже пока что ничего не понимаю. Однако, Лиза, если ты общаешься с Мисс Марпл, нам срочно нужен совет. Можешь вывести ее сессию на экран для удобства общения? — она кивнула на стену.

— Могу. Пожалуйста.

Мисси проявилась на большом экране в своем обычном виде, хотя даже я видела, что ее виртуальная модель выглядела весьма схематичной и в визуальных деталях, и в движениях.

— Спасибо. Мисси, у нас проблема. Гигантская проблема. Возможно, фатальная, — Кира развернулась параллельно изображению на экране, что, как я уже знала, у внезов являлось высшим проявлением формальности. — Как капитан корабля, которым временно стал наш жилой модуль, передаю SOS и прошу о немедленной помощи всеми доступными средствами. Разумеется, впоследствии мы приложим все усилия, чтобы рассчитаться за поддержку.

— Миссис Кира Кундалини, — не менее формально откликнулась Мисси, — на борту вашего корабля находится гражданка корпорации VBM. Корпостейт имеет прямую обязанность защищать и поддерживать своих граждан, даже стажеров, поэтому часть помощи окажем бесплатно. По крайней мере, за консультации и связь мы платы не потребуем. Я вызываю наш департамент кризис-контроля, специалисты выйдут на связь в пределах десяти минут, возможно, быстрее. Пока что мне требуется описание проблемы.

— Как ты знаешь, мы следуем сигналу "Все врассыпную". Наш модуль находится на пассивном участке заранее просчитанной траектории. Однако примерно пятнадцать вминут назад мы потеряли оба сопровождающих хранилища аккумуляторов. Быстрый визуальный осмотр заставляет предположить диверсию, возможно, обстрел из гауссовых пушек или атаку шрапнельными снарядами. У нас достаточно рабочего тела, но энергии хватит максимум на две серьезных коррекции курса. С учетом того, что коррекции должны проводиться незаметно, на слабом выхлопе — максимум на одну, и то не факт. Вероятно, ты и сама уже видишь, что из-за сбоя наглазников Лизы мы также потеряли прецизионную наводку лазерного луча, а вместе с ней — скрытую связь с другими модулями поселения. Я не вижу иного выхода, кроме как подача широковещательного сигнала SOS, но тогда нас увидит сближающийся флот вторжения. Прошу совета, а по возможности — связи с кем-то из наших... из внезов поблизости.

— Принято. Сводка подготовлена, специалист займется ей через несколько минут. Прошу прощения за задержку, у нас сейчас тоже принимаются экстренные меры, высвободить кого-то трудно. Пока что попытаюсь проанализировать ситуацию сама. Однако мне очень не нравится совпадение проблемы аккумуляторов и проблемы наглазников. Лиза, требуется твоя помощь.

— Да, конечно. Что надо сделать?

— Нужно снять наглазники, подождать несколько секунд и надеть обратно. Обязательно надеть, чтобы ни произошло. Пожалуйста, сделай.

— Окей.

Я так и не защелкнула тыльный замок, так что окуляры соскользнули без труда. В тот же момент настенный экран побелел, изображение Мисс Марпл пропало. Все присутствующие с изумлением переглянулись.

— Что случилось? — поинтересовалась Кира.

— Пропал внешний канал связи, видимо, — пробурчал Сатиш. — Наглазники работают, картинку транслируют, но с Терры ничего не приходит. Кажется, до меня начинает доходить. Могу я попросить чику снова надеть наглазники?

Я подчинилась.

— Связь восстановлена, — невозмутимо уведомила вновь проявившаяся Мисси. — Лиза, на всякий случай проделай то же самое еще раз.

Я снова сняла окуляры — экран вновь побелел — и снова надела их. Мисси опять появилась.

— Можно считать, что факт установлен твердо, — констатировала она. — Мгновенный канал связи в наглазниках действует только тогда, когда они непосредственно используются Лизой. Могу я поинтересоваться, что это за устройство и откуда оно взялось?

— Ну ты же сама помнишь, — я нахмурилась, припоминая. — Их мне отдал Алекс... как там его... во время большого собрания в Ультрафиолете, когда только нас туда привезли. Сказал, что из Грохота попутно передали.

— Я знаю только, что получила вызов через экспериментальный канал связи, замыкающийся другим концом на поселение Грохот. Меня уведомили, что через ретранслятор и второй мгновенный канал подключают к личным окулярам, используемым тобой. В момент подключения собрание уже шло. Другой информации у меня нет.

— Кто уведомил? — поинтересовалась Кира.

— Никто конкретно, если имеются в виду разумные личности. Автоматические протоколы установки связи, ничего более. Нет информации, кто инициировал установку сессии.

— Очень странно. Никогда не слышала, чтобы Грохот производил наглазники.

— Я тоже, — кивнул Сатиш. — Уже говорил.

— Загадочно. Лиза!

Почему-то новые нотки в голосе Мисси мне не понравились.

— Да?

— Мне нужен корневой доступ к операционной системе наглазников, чтобы определить существующие аппаратные элементы. Как минимум некоторые особенности используемого протокола связи позволяют предположить, что ОС построена на базе стандартного ядра Феникса. Однако полностью уверенной я быть не могу. Сейчас у тебя появится запрос на запуск неизвестной программы с несколькими подтверждениями. Согласись на все. Если наглазники зависнут, выполни жесткую перезагрузку.

— Минуточку! — вскинулся Аттила. — А если они полностью умрут? Мы вообще без связи останемся.

— Не умрут. А нам очень важно понять, почему канал на запутанных частицах работает только с наглазниками на голове Лизы. Возможно, речь о каких-то специальных настройках безопасности, которые следует исправить. Иначе остается риск, что в один прекрасный момент канал отключится совсем. Напоминаю, что такие каналы на данный момент — даже не альфа-версия технологии, а всего лишь демонстрация концепции. Они нуждаются в постоянной коррекции и донастройке.

— Ладно, ладно, — буркнул Аттила. — Ты у нас самая мудрая, приходится верить.

— Спасибо. Извиняюсь за форсирование событий. И не факт, что получится, если система должным образом настроена. Лиза, подтверди, пожалуйста.

У меня и в самом деле всплыл перед глазами большой красный баннер: "Процесс запрашивает административные полномочия", а дальше какое-то невнятное название. Я подтвердила. Несколько секунд ничего не происходило, потом баннер появился опять. И опять. После пятого или шестого раза картинка в линзах несколько раз быстро мигнула, а потом окуляры внезапно ушли в перезагрузку. Картинка с Мисси на экране опять пропала, на сей раз иначе, чем раньше — появился синий фон, а на нем медленно покачивающаяся надпись: "Контакт с устройством прерван".

Томительные полминуты в линзах крутились переливающиеся огоньки. Потом наглазники включились в нормальный режим, а на экране снова появилась Мисси.

— Модификации закончены. Есть полный доступ к системе.

— И что там? — с жадным профессиональным огоньком в глазах поинтересовался Сатиш. — Феникс? Или что-то еще?

— Да. Ядро на базе Феникса, но нестандартной сборки. Практически все прикладные программы и интерфейсы тоже нестандартны. Я не вижу никаких сертификатов, подтверждающих производителя софта. Оборудование... сканирование завершено. Модуль запутанных частиц не обнаружен.

— Что? — хором спросили Сатиш, Кира и Аттила. Я и Ахмет как наиболее тормозные в технических вопросах эхом повторили пару секунд спустя.

— Как — не обнаружен? — резко спросил Сатиш. — А каким образом работает мгновенный канал?

— Прошу прощения за прямой ответ: понятия не имею, — Мисси безмятежно улыбнулась, маразматичка старая! — Сейчас я анализирую редиректоры в ОС... сканирование библиотек коммуникаций... драйверы устройств связи... перечисление устройств на шинах... завершено. Подтверждаю: никаких следов модуля мгновенной связи в системе не обнаружено ни на программном, ни на аппаратном уровне. Анализ массы устройства на основании данных с акселерометра также не подтверждает присутствие скрытого оборудования.

— Это все телепатия, — со знанием дела подтвердил Ахмет. — Читал я о таких вещах. Надо же, никогда не думал, что среди терриков телепаты попадаются. Молчу, молчу, мэм-сахиб! — он широко ухмыльнулся, поймав нахмуренный взгляд Киры.

— Уж лучше помолчи, — пригрозила та в ответ. — А то я проверю, нет ли в твоем инъекторе какого-нибудь быстродействующего снотворного, чтобы на тебе же попробовать. Мисси, каким же образом тогда работает мгновенная связь с тобой?

— Не со мной, а с Грохотом, — поправила Мисси. — По результатам обследования мне нужно дополнительно проверить одну гипотезу. Наглазники явно относятся к прототипам, а потому позволяют вести отладку и напрямую контролировать всю память дебаггером, в режим которого я только что переключилась. Лиза, все то же самое: если наглазники зависнут или прямой канал пропадет дольше, чем на несколько секунд, сбрось систему. Я собираюсь поэкспериментировать с внешними нейроинтерфейсами, отключая их поочередно.

— Зачем? — удивился Сатиш. — Какое они имеют отношение...

Он осекся. Его глаза расширились, и он в упор уставился на меня.

— Безумие! — прошептал он. — Такого не может быть.

— Прошу не делать поспешных выводов, — сухо отрезала Мисси. — Запускаю программу. Ориентировочное время выполнения — полторы минуты. Тест запущен.

Она пропала с большого экрана, а вместо нее появилось мерно вращающееся зубчатое колесико. Сатиш смотрел на меня, как на привидение. Все остальные непонимающе переводили взгляд с меня на него и обратно.

— Сати, что такое? — первой не выдержала Кира. — О чем вы говорили?

— Если я озвучу свою гипотезу, Ахти тут же всадит мне дозу успокоительного и зафиксирует в медотсеке как особо буйного. Подождем...

В этот момент шестеренка на экране пропала, сменившись баннером отсутствия связи. Связник дернулся всем телом и снова осекся. Шестеренка появилась, потом снова пропала, снова появилась, пропала, появилась... У меня в желудке начал собираться тяжелый ком. Я все еще не понимала, что происходит, но оно мне уже страшно не нравилось. Я машинально нащупала руку Аттилы, и он ответил мне успокаивающим пожатием.

— Тесты завершены, — Мисси снова вернулась на экран. — Результаты подтверждают мою гипотезу. Однако она настолько невероятна, что я даже не уверена, как ее сформулировать голосом.

— Объясни хоть как-то! — даже я сама услышала в своем голосе истерические нотки.

— Хорошо. Я выскажу свое мнение, после чего с удовольствием выслушаю объяснение, почему неправа. Итак, наглазники не содержат терминала прямого канала. Лиз, оно встроено в твой мозг.

В отсеке наступила тишина — такая глубокая, что мое дыхание звучало у меня в ушах, словно вой ветра. Мне вдруг стало душно и страшно. Стены отсека навалились на меня со всех сторон и попытались раздавить в лепешку. Я зажмурилась, глубоко набрала воздуха в грудь и задержала дыхание.

— Ну, а теперь неплохо бы выслушать обоснование, — наконец прорезался Аттила.

— Все просто. Редиректор — уровень абстракции в операционной системе, отвечающий за... Прошу прощения, такие детали сейчас неважны. В операционной системе наглазников присутствуют библиотеки ввода-вывода для каналов дальней связи, через которые, в числе прочего, идет наше общение. Однако они связаны не с обычными внешними интерфейсами или с устройствами на внутренней шине, а с нейроинтерфейсами. Нейроинтерфейс замыкается на вживленные в кору головного мозга электроды, которые сами по себе не могут служить даже маломощными антеннами. Они всего лишь способны передавать слабые электрические импульсы. Нейроинтерфейсы обычно используются лишь как вспомогательные устройства ввода, немногим большие, чем обычные микрокнопки, только нажимают на них усилием воли, а не пальцами. И они не способны передавать сигнал в обратном направлении, чтобы случайно не повредить мозг.

— Но в этом случае передают, — пробормотал Сатиш.

— Именно. Лиза, тебе вживлено минимум два электрода для двунаправленной передачи импульсов, что само собой интересно. И что еще интереснее, когда я отключаю соединенные с ним нейроинтерфейсы наглазников, внешний канал пропадает. Вывод я могу сделать только один-единственный. Может ли кто-то его опровергнуть?

Снова наступила тишина.

— Я не могу, — непонятным тоном наконец заявил Сатиш. Теперь он смотрел на меня не как на привидение, а со огоньком горячего энтузиазма в глазах. Я видела такие огоньки в глазах наших инженеров, когда те пытались объяснять мне, как работает наше оборудование или алгоритмы (безуспешно, увы). Я на всякий случай прикинула, как от него увертываться, если он захочет разобрать меня на части прямо сейчас. — Не понимаю, как такое работает, но все лучше, чем телепатия. Передатчик, вживленный в мозг? Хм. Ну, если чипы вживляют для исправления разных болезней, почему бы и не передатчик?

— Например, потому что технологию мгновенного канала на запутанных частицах Стремительные передали людям чуть более земного года назад, а первым мобильным прототипам менее полугода. И я могу поручиться, что за все время, что Лиза работает в VBM, она ни разу не оказывалась в ситуации, когда ей могли имплантировать в мозг что-то серьезнее нейроконтакта. Тем более — без ее ведома, — холодно ответила Мисс Марпл. — Кроме того, на данном этапе ядро мгновенного канала со всей необходимой поддержкой невозможно уместить в достаточно малом объеме. Чтобы уместить его в мозгу, оттуда пришлось бы вырезать слишком большой кусок. Наконец, человеческое тело не обладает ни энергоресурсами, ни системой терморегуляции для его поддержания.

— Значит, Стремительные? — наполовину спросила, наполовину заявила Кира.

— Возможно. Но прежде чем мы продолжим обсуждение, есть очень важный вопрос. Лиза, еще раз опиши во всех деталях, не упуская ни малейших ощущений и действий, что произошло, когда взбесились твои наглазники. Пожалуйста, это чрезвычайно важно.

На слове "чрезвычайно" Мисси сделала такой упор, что мне снова стало не по себе. Однако я взяла себя в руки и в нескольких предложения пересказала свой способ быстро засыпать. Я даже вспомнила о зудении на грани сознания.

— Чувствовала ли ты такой звон раньше? — с настойчивостью следователя спросила Мисси.

— Не уверена. Нет, не в Ультрафиолете точно. Возможно...

— Где?

— Ну... когда впервые пришла в себя на корабле у Вероники. Но тогда я вообще себя чувствовала...

— Миссис Кира Кундалини! — перебила меня Мисси настолько невежливо, что я даже подавилась. Впервые за все время нашего общения она не позволила мне (или любому другому человеку) договорить. — Прошу о немедленных действиях, от которых может зависеть жизнь людей в вашем модуле.

— Что? — резко спросила Кира.

— Внешняя обшивка и окрестности модуля как минимум на расстоянии мегаметра. Используйте любые средства, чтобы выявить присутствие посторонних объектов любого размера, от космического корабля до пуговицы. В памяти бортового компьютера должна присутствовать точная модель внешней поверхности — удостоверьтесь, что в реальности она не изменена ни на йоту.

— Каким образом мы найдем что-то в пространстве? Мы не можем использовать радары...

— Уже можете. С практически стопроцентной вероятностью я предполагаю, что ваше положение и так известно всем заинтересованным сторонам. Почти наверняка вас сопровождает маяк на сцепленных частицах, а его владельцы настроены враждебно. Необходимо немедленно избавиться от него и радикально сменить траекторию полета. Немедленно!

— Мы не...

— Миссис Кира Кундалини, ты просила компанию VBM о помощи. Я ее оказываю. У нас на счету каждая секунда. Прошу поверить, что я прекрасно осознаю последствия своих рекомендаций. Все объяснения потом. Сейчас просто выполняйте. Пожалуйста!

Надо отдать должное: местные не стали выделываться. Кира глянула на Сатиша, и тот только молча кивнул, взявшись за наглазники. Несколько секунд спустя Мисс Марпл пропала с большого экрана и переместилась крохотной фигуркой в допреальность. Экран же залило море непонятных значков, схем и постоянно меняющихся траекторий.

— Ближнее пространство просканировано на максимальной мощности, — проинформировал связист минуту спустя. — Кроме наших раздолбанных сборок, ничего не обнаружено. С одним фиксированным радаром программа обнаружения стелс-объектов толком не работает, но ничего больше сделать не могу. Микродроны выпущены и сканируют внешнюю обшивку, процесс завершится через три-четыре вминуты.... Стоп, что за хрень?

Экран очистился и на нем появилось изображение. Я ничего толком не понимала в мешанине непонятных элементов, только один из которых походил на параболическую антенну связи. Однако Кира стремительно нырнула к экрану и ткнула пальцем в какую-то штуковину, выглядящую как обычную плоскую коробку, только с тремя рожками.

— Оно?

— Оно. Понятия не имею, что это такое, но у него явно видны маневровые дюзы. Ни на один наш дрон не походит.

— Продолжайте сканирование, но немедленно избавьтесь от объекта, — категорическим тоном приказала Мисси. — Катапультируйте его под прямым углом к текущей траектории.

— Чтобы его катапультировать, сначала пришлось бы внести его внутрь и сунуть в систему экспресс-доставки, — сквозь зубы пробормотала Кира. — Я не позволю тащить в гермоконтур всякую дрянь с непонятно какими функциями. Где маяк, там и бомба. Или ядовитый газ. Опять же, время. Сатиш! Сними ту хрень с обшивки! Возьми один из универсальных дронов, подцепи им и отправь в пространство на максимальной скорости по хаотичной траектории. Обратно после разгона не возвращай.

— Понял. Делаю.

— Роджер! — сказала Кира в пространство на линго. Мои наглазники послушно включились в режим перевода. Ну, хоть что-то в них действует, как ожидается. — Приготовиться к экстренному изменению траектории по моей команде. Что?.. А, ты же не слышал. Потом все объяснения. Нас отследили, пытаемся прятаться на новом векторе. Проложи новый курс так, чтобы хоть когда-то на баллистической пройти недалеко от крупного узла, который не весь рассыпался... Нет, энергоресурс не жалеть.... Окей, не включай коррекцию без моей команды, но предупреди остальных, чтобы подстраховались. Сати, что там с той хренью?

— Дроны уже вышли из стыковочных портов, ЕТА сорок секунд. Я взял не только универсального, но и еще одного ремонтника. Кто знает, как тот маяк к обшивке прикрепился. Может, вбился так, что с ее куском вырезать придется.

— Логично. Мисси, пока у нас пауза, я жду объяснений. И оставь свой формальный стиль при себе, нет времени. "Кира" вполне достаточно.

— Объяснения предоставить не могу. Прошу прощения, Кира. Сведения, которые я намерена раскрыть, потенциально весьма травматичны для Лизы. Я бы предпочла дождаться более спокойного момента. Сейчас могу только заметить, что она каким-то образом ощущает близкие финишные точки мгновенных каналов. Тот самый тихий звон в тишине.

— Зараза... — тихо прошипела Кира, но настаивать не стала.

Пару минут я наблюдала трансляцию с какой-то внешней камеры: вот два дрона (хаотичные конструкции из торчащих стержней и сопел) неторопливо сближаются с непонятным устройством, вот один из них опускается на него, поблескивая белесыми струйками выхлопа из дюз, потом быстро совершает какие-то пассы двумя манипуляторами с бледными огоньками на конце.

— Адгезия или клей... — пробормотал Сатиш. — Ну, хоть за это спасибо, обшивку латать не придется. И оно точно не наше, никогда в жизни ничего подобного не видел. Сейчас я его оторву... хоп, готово. Гуд бай, бэби, мы вовсе не станем по тебе скучать.

Первый дрон оторвался от незнакомого объекта, зато на него спикировал второй, поменьше. Затем он вместе с коробкой устремился в неизвестном направлении. Камера еще пару секунд следила за ним, но потом он бесследно растворился на фоне звездного мрака.

— Пошло. Эх, жаль дрона... — вздохнул Сатиш. — Сканирование обшивки почти завершено, ничего нового пока не замечено. Повезло, что близко к портам село, сразу заметили. Что там со сменой курса?

— Сначала закончи сканирование, — отрезала Кира. — Хочу иметь уверенность, что больше точно ничего лишнего нет.

Секунды ползли томительно медленно, как амебы под микроскопом. На большом экране быстро сменялись непонятные картинки — видимо, изображения внешней поверхности модуля, потому что иногда я успевала выхватывать знакомые картинки: параболические чашки антенн, решетки радиаторов, стыковочные узлы, обзорные окна и так далее.

— Всё, — проинформировал Сатиш. — Не могу сказать, что поручусь головой, но вроде как ничего постороннего больше нет. Компьютер, во всяком случае, не нашел значимых отличий от зафиксированной конфигурации. Микродроны состыковались с портами, можно поворачивать. Записываю текущий скан как новый эталон...

— Роджер, давай! — скомандовала Кира. — Смена курса. Всем приготовиться к смене вектора.

Воздух пронзила серия свистков, а потом басовитая вибрация. Страховочная сеть, в которой я лежала, начала давить мне в бок. Отсек вдруг обрел потолок — именно там, где располагался большой экран. Кира, Сатиш и Ахмет начали медленно опускаться "вниз". Кира и Ахмет успели перевернуться и оттолкнуться от стен ногами, пока их еще не отнесло слишком далеко. Совершив пару акробатических этюдов в воздухе, они устроились в сетях неподалеку от нас. Сатиш, углубленный в свои наглазники, среагировал слишком поздно. Когда спохватился, он уже находился слишком далеко, а дуек у него на руках не оказалось. Оглядевшись, он философски пожал плечами, перевернулся в воздухе и начал неторопливо — акселерометр в наглазниках показывал жалких ноль два с небольшим вжэ — опускаться в направлении соседней со мной сети задницей вперед.

— Внимание! — сказал из невидимых динамиков голос Роджера. — Идет экстренная смена вектора с сохранением модуля. Время коррекции — триста двадцать секунд. И не надо меня теребить со всех сторон, все вопросы к нашей дорогой любимой Кирочке, которая так не любит объяснять свои приказы.

— Внимание всем, говорит дорогая любимая Кирочка, — отозвалась Кира из своего гамака. — Поскольку основной талант нашего блистательного пилота Роди заключается в переводе стрелок на других, так и быть, отвечу. Мано и чики всех возрастов, довожу до общего сведения, что наш модуль, вероятно, отслеживался маяком Стремительных с неизвестными целями. Маяком не наших друзей, Стражей, а тех, от кого мы сматываемся. Флота вторжения. О причинах я пока сама не знаю, но как только узнаю, обязательно сообщу. Пока что у меня две хороших новости: от маяка мы избавились... наверное, и новый курс позволит нам сбить погоню со следа, если она еще достаточно далеко. Плохая новость заключается в том, что энергии на новую радикальную смену курса нам не хватит, осталось максимум на небольшие коррекции. Так что режим тотальной экономии по-прежнему в силе. Держитесь как можно крепче и держите детишек за шкирку, чтобы не лазили в переменном векторе где попало. И не зовите меня сейчас, я уже занята болтовней. Конец сообщения.

— Ну, а сейчас час на объяснения, — Сатиш наконец-то опустился в страховочную сеть, вплелся в нее ногами и повернулся к мне. — Могу я спросить чику, каким образом она, в конце концов, поддерживает мгновенный канал. И как она чувствует сцепленные кванты? На Терре уже изобрели магию, а мне не сказали?

— Да, мне тоже крайне интересно, что происходит, — Кира развернулась в своей сети и уставилась на меня. — Мисси, ты все еще нас слышишь? Я выполнила все, что ты сказала, и поставила под угрозу наше дальнейшее выживание. Теперь жду объяснений. Хоть каких-то. Лизу можешь пока что из уравнения исключить.

— Само собой, вы заслуживаете объяснений, — снова прорезалась Мисси на большом экране. — У меня есть сведения, способные пролить свет на ситуацию. Однако это весьма щекотливые и очень персональные данные, и я не могу раскрывать их без ведома владелицы. Ущерб для нее... может оказаться катастрофическим.

— Что за сведения? — к моему горлу вдруг подкатила тошнота. — Мисси, в моей биографии нет ничего предосудительного. О чем речь?

— Я не передам их открыто до тех пор, пока не узнаешь сама и не примешь решение. Кира, хотя ты сейчас играешь роль капитана корабля и твое слово — закон, очень прошу не форсировать события. Новая информация никак не изменит вашу ситуацию. Однако у меня есть еще одно предложение. Я могу отслеживать характерные изменения окружающего электромагнитного фона, такого как звездный свет и радиоволны, для выявления искажений, характерных для безынерциальных двигателей Стремительных. Проще говоря, я могу заметить типичное мерцание звезд. Они идут гораздо медленнее скорости света, так что мы можем заметить их заранее.

Кира помолчала, задумчиво разглядывая меня, словно увидела впервые в жизни. Потом, как ни в чем не бывало, спросила:

— Нужен новый доступ к системе внешнего наблюдения?

— Нет. Канал, которым мы связаны, очень узок. Я еще могла использовать его для контроля за системой лазерного наведения, но видеопоток с ваших камер по нему передать нереально даже максимально сжатый. Сделаем иначе. Нужно запустить код в вашей системе внешнего наблюдения — в контейнере с необходимой вычислительной мощностью, ничего больше. Услуга также предоставляется бесплатно. Нужный код уже загружен в наглазники Лизы, достаточно только выгрузить его в вашу систему. Желательно прямо сейчас, когда модуль меняет курс, чтобы наблюдать одни и те же точки под разным ракурсом.

— Спасибо, принимается. Сатиш, сделай, пожалуйста.

— Уже... Мисси, я правильно понимаю, что речь вон о том приглашении?

— Да.

— Секунду. Сейчас сделаю контейнер... А, код горизонтально масштабируется? Отлично, сейчас разбросаю по разным кластерам... так, входящий поток пошел... Запустилось... модерхуд! Ничего себе у него запросики к мощности! Он мне сейчас все бортовые системы на самый дальний процессор вытеснит, включая управление полетом! А уж как энергию жрет... Мисси, на случай, если ты забыла, у нас хорошо если стотысячная часть твоей мощности наберется! Можно твоему коду как-то аппетит убавить?

— Да. Пересылаю справку по API-запросам. Вызов SetPreciseness, входной параметр — целое от одного до десяти. По умолчанию семь, это оптимальный баланс. Чем меньше, тем меньше точность, но меньше и вычислительные потребности.

— Ага, вижу. Сейчас попробую до пяти опустить... Мисси, что значит пять единиц на выходе?

— Ничего хорошего, — голос нашего дискина не изменился, но мне в нем почувствовались напряженные нотки. Само собой, Мисси просто не в состоянии поддаться эмоциям, так что просто воображение разыгралось. Это я на всю голову напряженная, а не Мисси. — С вероятностью в четыре девятки у вас на хвосте сидит как минимум один корабль с безынерциальными двигателями Стремительных. Большой корабль, класса транспорта. Возможно, их два или даже три. Поскольку вы не обнаружили их радаром, у них включена активная защита. Кто именно — сказать не могу, данных с ваших камер недостаточно для вычисления уникальных сигнатур.

Какое-то время в отсеке стояла тяжелая тишина, нарушаемая только гулом двигателей. Из-за пониженного давления я и без того чувствовала себя некомфортно, а сейчас просто начала задыхаться. Видимо, кто-то заметил, потому что открытый люк в коридор вдруг закрылся, а давление в отсеке начало медленно повышаться. Стало немного легче.

— То есть сменой курса мы бессмысленно жжем энергоресурс, — наконец со вздохом констатировала Кира.

— Если это враг, то да, — подтвердила Мисси. — Но, возможно, вас сопровождает кто-то из друзей.

— И что делать? Рекомендации? Ты упоминала, что кризисный специалист вот-вот подключится...

— Он уже подключился и следит за обстановкой через меня. У нас консенсус: решение об уходе врассыпную оказалось ошибкой. Мы не знаем, кто так сильно интересуется вами, но вас догонят в любом случае. Меняйте курс так, чтобы как можно быстрее оказаться недалеко от крупных кластеров в Поясе, где можно получить помощь хотя бы автоматических спасателей. Внеземные обсерватории и дроны Стражей отслеживают перемещение флота вторжения. Он не маскируется, а вибрация пространства от двигателей распространяется быстрее скорости света. Мы неплохо представляем их положение. Отдельные эскадры по-прежнему перемещаются по векторам, пересекающимся с несколькими важными инфраструктурными узлами Пояса. Однако основная часть флота идет напрямую к Терре. Прекрасно видно, что неприятель хорошо ориентируется в наших реалиях. Вероятно, у них существовала шпионская сеть еще до вторжения. И...

Мисси сделала паузу.

— У меня еще одна плохая новость. Косвенные данные наблюдений показывают, что как минимум одна из отделившихся групп в максимальном стелсе идет курсом на пересечение с вашим. Стелс замедляет их движение, но даже если они ориентируются на сброшенный маяк, они все равно окажутся недалеко от вас в интервале от сорока до пятидесяти вминут.

— Что значит "недалеко"?

— На расстоянии, на котором вас могут непосредственно засечь системы обнаружения Стражей. Мы не знаем возможностей неприятеля, но следует предполагать, что у них системы не хуже. С учетом их скорости ноль сорок три С у вас нет никаких шансов от них скрыться — при условии, что они охотятся именно за вами.

— Ч-чангет... — прошипела Кира, потом ухватилась за наглазники. — Роджер, слушай меня. Приказываю прекратить коррекцию курса. Переходим на баллистическую траекторию, какая уж получилась. Нет, я не свихнулась. Потерпи пять минут, все объясню лично. Пока что отключай движки. Да, немедленно.

Несколько секунд спустя звенящая гробовая тишина ударила по ушам, словно молотом. "Пол" и "потолок" исчезли, все измерения снова обрели равноправие. Страховочная сеть величаво спружинила и какое-то время колебала меня с Аттилой взад и вперед. Местные выпутались из своих сетей, в ушах снова закололо: давление падало из-за открытого люка в коридор. Большой экран погас.

— Оставайтесь здесь и не покидайте отсек, — в мягком тоне Киры чувствовались стальные нотки капитанского приказа. — Мы пока подумаем, что и как можно сделать. Ати, на всякий случай надень комбез и приготовь Лизу к внезапной разгерметизации. Чао.

И троица местных нырнула через люк, захлопнув его за собой. Мои несчастные уши уведомили, что давление снова начало повышаться. Ох. Лучше бы уж оставили как есть, чем все время взад-вперед гонять. Свет в отсеке снова погас, наглазники автоматически переключились в режим осветления.

— Лиза, сообщение только для тебя, — сказала Мисс Марпл. — Я загрузила файл в наглазники. Он содержит сведения о твоем прошлом, о котором ты не имеешь никакого понятия. Строго говоря, сейчас я грубейшим образом нарушаю условия нашего контракта с WOGR, что является законной причиной для его расторжения и предъявления VBM серьезных штрафных санкций. Даже с учетом нынешних форс-мажорных обстоятельств у нас могут возникнуть проблемы. Я не стану просить, чтобы ты не разглашала полученные от нас сведения. Сразу предупреждаю, что тебя ждет сильный шок, так что вряд ли ты сможешь себя контролировать. Дам только совет: лишь от тебя зависит, что и кому ты расскажешь впоследствии, но не читай в одиночестве. Пусть рядом находится человек, способный тебя поддержать. Такой как Ати.

— Мисси, ты меня пугаешь...

— Нет. Готовлю психологически. И еще одно. Я модифицировала код системы наглазников. Видишь новый элемент в левом верхнем углу интерфейса? Он позволяет включать и выключать нейроинтерфейсы, связанные с мгновенным каналом. Теперь тебе не придется снимать их, чтобы оборвать связь. И я настоятельно рекомендую отключиться прямо сейчас — Стремительные умеют пеленговать финишные точки активных каналов. Неизвестно, работает ли твой канал по той же схеме, но на всякий случай включай его только при необходимости общения со мной. И учти, что Грохот в любой момент может выключить свои системы связи и ретрансляции — к нему идет одна из вторгшихся групп. Тогда связь между нами пропадет насовсем. Но я уже не особо нужна. Обнаруживать приближение Чужих вы теперь можете самостоятельно, все разумные советы вы уже получили.

— Спасибо за помощь, — уныло сказала я. — Ну, тогда я отключаюсь, что ли?

— Да. Удачи. Желаю выжить, Лиза.

— Тебе того же, Мисси. Пока.

Я аккуратно нажала на значок выключения канала, и изображение Мисси пропало. В припадке раздражения я содрала наглазники с лица и с досадой сунула в карман рядом, оставшись в почти полной темноте.

— Что? — встревоженно спросил Аттила. — Ты с Мисси разговаривала? Что она сказала?

— Ати, обними меня.

Переспрашивать он не стал. Просто обхватил меня рукой и притиснул к своему боку. На Земле я бы положила голову ему на грудь, но проклятый безвес требовал прилагать для этого чрезмерные усилия. В тот момент у меня уже просто не осталось сил.

— Ати, мне страшно.

— Мне тоже.

— Как так? Ты же мужчина!

— Думаешь, мужчины не трусят? — судя по голосу, Аттила усмехнулся. — Трусят, и еще как. А я вообще не супермен и в армии никогда не служил. Лиза, я ж обычный монтажник. Боевое оружие только несколько раз в руках держал, военные корабли только в фильмах видел, а уж про всякие там флоты вторжения и думать никогда не думал. Так что придется нам трусить вместе. Давай хором: мама, мама, забери меня отсюда!..

— Издеваешься?

— Нет. Боюсь вслух. На полном серьезе. Читал, что так легче с паникой справляться. Так что сказала Мисси?

Я помолчала, раздумывая. Стоило ли вообще втягивать его в мои личные проблемы? Имеется в виду, больше, чем уже втянула?

— Мисси прислала какой-то файл, — наконец нехотя сказала я, поскольку поняла, что еще немного — и впаду в истерику, если не поделюсь. — Какие-то загадочные сведения о моем прошлом. Сказала, меня шокируют. Сначала передатчик у меня в мозгах, теперь вот какое-то секретное досье. Откуда в моем прошлом тайны? Я же не шпионка какая-то! Родилась, училась, устроилась в VBM и работала там — вот и вся биография.

— Ну так прочитай, — рассудительно сказал Аттила. — Не прочитаешь — не узнаешь.

— Боюсь. Словно стою над какой-то пропастью, а если открою файл — свалюсь туда.

— Уже свалилась. Вся Вселенная — одна большая пропасть, а мы сейчас летим пассивно, по баллистической траектории. Фактически падаем в бездну. Так что в крайнем случае дополнительный пинок под задницу получишь. Ускорением больше, ускорением меньше — какая разница?

— Оптимист...

— И трус. Лиза, на твоем месте я бы прочитал прямо сейчас. Если и в самом деле так боишься, страх никуда не денется. Но чем дольше тянешь, тем дольше он будет высасывать из тебя силы.

— Ати, ты не понимаешь! Я... я... я не знаю, что там! Мисси сказала, что шок! А вдруг мне потом жить не захочется? А вдруг... вдруг...

У меня внутри забился и заметался маленький злобный зверек, стремящийся выскочить наружу, разрывающий когтями сердце и легкие. Сердце заколотилось, стало трудно дышать. Я начала хватать ртом воздух — и тут Ати зажал мне рот и нос широкой безжалостной ладонью. Я забилась, пытаясь освободиться, но обе ноги и одна рука безнадежно запутались в сетке, а вторую он с легкостью удержал. Спустя то ли десять секунд, то ли десять вечностей ладонь убралась, и я с жадностью начала хватать такой вкусный воздух. Однако отдышаться этот чертов мужлан мне не дал, прижав меня к груди и впившись в губы грубым бесцеремонным поцелуем. Я еще пыталась какое-то время отбрыкиваться и бить его по спине отпущенной рукой, но уже слабее, скорее, для проформы. Потом даже проформу соблюдать перестала.

Какое-то время мы сосредоточенно целовались, и я даже начала подумывать, не перейти ли к более интересным занятиям, тем более что Аттила явно был не против. Но тут он выпустил меня, устроился рядом и сказал:

— Вот, уже лучше.

— Вам, мужикам, только одного от женщины надо, — с разочарованием откликнулась я. — А потом раз, и в кусты.

— Ближайшие кусты в нескольких гигаметрах. Или тераметрах, лень нолики считать. Так далеко сигать ни у одного мужика не получится, даже у полного козла. Лиза, серьезно — я же знаю, что ты сильная. Ты справишься с любым страхом. Мы друг друга всего десять дней знаем, но я видел, как ты умеешь себя контролировать. Психика у тебя очень устойчива, справишься с чем угодно. Тем более что прошлое — всего лишь прошлое. Ты нынешняя не изменишься, что бы о нем ни узнала. Ну, разве что младенцев живьем пожирала и решишь, что неплохо бы еще раз попробовать. Ну?

— Что "ну"?

— Успокоилась слегка? Давай, читай. Потом поделишься самыми захватывающими приключениями среди туземцев в джунглях верхнего Ганга.

— Ага, в индийских борделях с малолетками...

— Во, замечательно. Может, вспомнишь какие-нибудь тайные тантрические умения. А то сейчас у тебя энтузиазма хоть отбавляй, а в части техники... хм, слабовато. Ладно там со старикашкой-импотентом вроде меня, а ну как найдешь себе кого-нибудь помоложе и повыносливее?

— Я тебе покажу "с техникой слабовато"! — пригрозила я, чувствуя, что злой зверек внутри уже почти успокоился. — Вот погоди...

Я замолчала, дотянулась до наглазников и нехотя, словно заминированные, натянула их. Включились они как ни в чем не бывало, мир снова посветлел. Несмотря на фривольный тон, лицо Аттилы выглядело встревоженным и напряженным. На нем явно проступала щетина.

Во входящих и в самом деле лежало сообщение от Мисси. Оно не содержало ни заголовка, ни текста, ни звука — только один-единственный файл с номером XFG-CAN-274117, моим личным корпоративным айди в VBM. Я поколебалась, потом снова посмотрела на Ати. Десять дней? Мы и в самом деле впервые познакомились всего десять дней назад? Кажется, целая вечность прошла с тех пор. Верю ли я ему? Могу ли на него положиться всегда? Достаточно ли моей смазливой мордашки, чтобы перекрыть любой страх, отвращение, презрение, которое он может испытать, узнав содержимое файла?

Додумывать мысль я не стала. Повинуясь внезапному импульсу, я переслала ему сообщение Мисси.

— Что там? — удивленно спросил он.

— Тот самый файл. Прочитай. Ати, прочитай, пожалуйста. Первым. Без меня. Потом скажешь, стоит ли мне узнавать, что там находится.

— Даже так? — он удивленно приподнял бровь. — Хочешь использовать меня как тестера? Ты уверена, что хочешь вот так сразу раскрыть свои самые жуткие тайны первому встречному? Даже как до десяти лет постельку ночью мочила? Давай-ка я лучше его грохну, ты прочитаешь первая, а потом еще раз перешлешь...

— Нет. Ати, пожалуйста!

— Когда женщина смотрит такими глазами, ей невозможно отказать, даже если под окулярами не видно. Так... пять страниц с хвостиком. Дай мне несколько минут, прогляжу по-быстрому.

После трех минут, в течение которых я с трудом подавляла позывы сгрызть ногти по самые локти, Аттила ожил.

— Ну? — спросил он с явным удивлением.

— Что "ну"?

— Это всё? Продолжения интриги ожидать не приходится? Или ты самое интересное все-таки заныкала?

— Ати, я тебя сейчас придушу! Что там?

— Хрень всякая. Нудятина. Я полностью не читал, так, наискосок пробежался, но ничего интересного не нашел. Могу лишь констатировать, что тантрические техники в твоем исполнении мне не светят. Не знаю, что там тебе Мисси в уши напела, но я не понимаю, что там такого шокирующего. Ну, разве что намеки на способ зачатия — но вокруг тебя толпы народа, который иного себе даже не представляет.

Я набрала воздуху в грудь, задержала и резко выдохнула, чтобы сбросить эмоции. Прибить до смерти этого дебила сейчас означало неприятности (вот куда труп прятать, сами подумайте?), так что следовало воздержаться.

— Ати, серьезно. Что там написано?

— Невнятные намеки о твоем происхождении, кое-что о родителях и пара страниц медицинской галиматьи, в которой я понимаю чуть меньше, чем ничего. Ну, и WOGR поминают через фразу.

— WOGR? Биокорпорация? Worldwide Organization for Genetic Research?

— Никогда не знал точно, как они расшифровываются. Вероятно, так.

— И что она?

— Лиза! Если лень читать и хочешь голосом, включи чтеца в наглазниках. Ты меня протестировать попросила, я согласился. Страшного там ничего нет, о себе я бы такое без особых эмоций узнал. Все остальное выясняй самостоятельно, глазками из текста. И не оттягивай, чтобы не мотать себе нервы лишний раз.

Я зашипела сквозь зубы. Сброшенные было эмоции вернулись опять. Мне вдруг страшно захотелось вцепиться когтями ему в физиономию и — нет, не выцарапать глаза, окуляры помешают, но как следует ободрать щеки. Чтобы полосы на манер раскраски индейцев подольше остались. Я, однако, удержалась. Рассудком я понимала, что направлена моя ярость отнюдь не на него. Просто реакция отторжения на страх, на проклятый файл и вообще на все происходящее. Так что я всего лишь мысленно порвала в клочья страховочную сеть, пинком выбила люк в коридор и как следует покрушила стены из крупнокалиберного пулемета. Аутотренинг помог в очередной раз, ярость улеглась. Демонстративно — а он тоже виноват, дубина бесчувственная! — отвернувшись от Аттилы, я страшным усилием воли заставила себя открыть файл и начала читать, перескакивая с фразы на фразу и с абзаца на абзац.

"...Worldwide Organization for Genetic Research, IndInc., и Versatile Business Machines, IndInc, заключают контракт... на срок двадцать лет... опытный образец генома для испытания жизнеспособности в полевых условиях... наблюдение за объектом эксперимента средствами медицинской службы VBM... набор обязательных исследований пересматривается раз в год... ни при каких обстоятельствах не проводит углубленные исследования головного мозга объекта и не подвергает его воздействиям проникающего излучения любого рода... немедленная трансляция всех полученных данных в WOGR без сохранения копий медицинской документации... любые операции с нейрошунтами проводятся только в указанных WOGR клиниках...

...ни при каких обстоятельствах объект не должен получить сведения о себе... имитация родной семьи поддерживается совместно VBM и WOGR путем выбора актеров... расходы на имитацию полностью несет WOGR... служба безопасности VBM не проводит никаких акций, типовых или расширенных, связанных с проверкой родственников..."

И в конце — две страницы медицинских данных: схема головного мозга с небольшой черной кляксой в центре и масса цифр и аббревиатур, не говорящих мне ровным счетом ничего.

И еще два абзаца текста, уже другим шрифтом и в совершенно другом стиле: методы формирования ложной памяти под воздействием нейролептиков.

Когда я закончила просмотр, меня била мелкая нервная дрожь. Воздух отсека с его температурой двадцать семь градусов вдруг показался ледяным. Я стиснула зубы, вернулась к началу и снова начала читать, на сей раз внимательнее. Закончив — даже на внимательное чтение потребовалось всего минут пять — я отключила текст, медленно сняла наглазники и отложила их прямо в пустоту. Унесет так унесет...

— Ати, я пробирочница... — слова прозвучали во тьме отсека, словно смертельный приговор.

— Ну. И?

— Родители не настоящие. Не биологические.

— Бывает, особенно у взятых из детдома. Ты их сильно любишь?

— Не... не знаю. Сейчас уже не знаю. Актеры... Все фальшивое, Ати, все — дом, мама, папа, память о детстве... Как такое может быть? Как я могу ничего не помнить из реальности? — мой голос внезапно сорвался на визг. — Как? Ати, как? Почему?..

— Стоп! — его сильные руки снова обхватили меня, притиснули к себе. — Отставить истерику! Лиза, слушай меня! Слушай, говорю!

Я забилась, пытаясь вырваться. Я уже ничего не понимала. Слишком много ударов сыпалось на меня в последнее время, слишком сильно расшатался барьер моего самоконтроля. Окружающая мгла набрала багрового оттенка, давила, душила, заливала сердце страшным отчаянием. Я билась, брыкалась, визжала и, кажется, даже кусалась. Память милосердно избавила меня от большинства деталей, но даже того, что сохранилось, позже едва не заставило меня сдохнуть от стыда. Впервые в жизни я впала в такое состояние, когда логика, разум, реальность отступили и пропали, а остались только кошмар и злобно хохочущая кровавая бездна. Я не теряла сознания, как незадолго до того при попытке заснуть, но рассудок оставил меня полностью. Потом что-то словно взорвалось в мозгах изнутри. Волна безумия схлынула почти мгновенно, остались только всхлипывающие рыдания, сотрясающие тело.

Какое-то время я медленно приходила в себя, прижатая к чему-то мягкому и теплому. Слегка восстановив контроль, я осознала, что по-прежнему зажата между страховочной сетью и телом Аттилы, в отсеке ярко горит свет, а в десятке сантиметров маячит профессионально-сосредоточенное лицо Ахмета. Медик небрежно поигрывал уже знакомым пистолетом-инъектором и всматривался мне в глаза.

Я еще несколько раз всхлипнула, шмыгнула носом и расслабилась. Аттила выпустил меня, потом вытащил гигиеническую салфетку и начал осторожно вытирать мне физиономию.

— Как ты? — тихо спросил он.

— В... в порядке... — выдавила я.

— Нет, милая, не в порядке, — в голосе Киры, висящей за спиной Ахмета, явно звучали командные нотки. — Ну-ка, перестань изображать из себя железную чику. Выплачься как следует, если надо. Ати, что у вас случилось?

— Смеяться слишком громко не станете? — поинтересовался тот.

— Постараемся. Так что там?

— Оказывается, она пробирочница.

— А?

— В смысле, эмбрион создан на базе искусственно созданной ДНК и выращен в инкубаторе.

— Ну?

— Всё.

— Что — всё? Истерика из-за чего?

— Я же говорил, что они не поймут, — сообщил мне Аттила, засовывая использованную салфетку в санитарный контейнер. — А я даже не знаю, как объяснить. Кира, э-э... ты в курсе, что девяносто процентов землян зачинается и вынашивается традиционным способом, в женской матке?

— Слышала что-то такое. Вероятно, поэтому большинство терриков и двинуто по фазе. Ну, там неисправимые генетические дефекты из-за неконтролируемых комбинаций ДНК, родовые травмы мозга, все такое. Ахмет, я правильно понимаю?

— Понятия не имею, не спец по Терре. Вроде какой-то генетический контроль у них есть, но о деталях даже не спрашивай.

— Внезы... — вздохнул Аттила. — Чисто для сведения: масса народу на Земле верит, что зачатые в пробирке, тем более из искусственной ДНК индивиды не являются людьми. Официально, конечно, никакого поражения в правах нет, но такое происхождение принято тщательно скрывать. А то и остракизму подвергнуться недолго. А вот теперь эта юная особа внезапно узнает, что не натуралка и произошла не от яйцеклетки мамы и спермы папы, а от машины, вычислившей и собравшей ее генетический код на молекулярном процессоре. Шок...

— То есть внезы с точки зрения терриков людьми не являются? — скептически хмыкнул Ахмет. — А то мы-то все из пробирки, исключений нет. Ну, сколько времени с вами дело имею, а все равно то и дело чему-то удивляюсь.

— Ахти, меня подкалывать бессмысленно. Мне сугубо параллельно, кто и как на свет появился. Я пытаюсь объяснить, отчего у нас тут пол-отсека слезами и соплями затоплено, аж вентиляция не справляется. Дошло теперь? А, да. Еще родители у нее оказываются не родными, а приемными. Что-то типа специально нанятых актеров.

— Насколько я в курсе, найм нянек для детей — норма даже для Терры.

— Ага, но тут другое. В общем, не задумывайтесь особо. У ваших детей и полсотни родителей может набраться, вам такого не понять. Главное, что для Лизы это проблема. А ближайший подходящий психоаналитик — на Земле. Может, еще успокоительного ей вкатить?

— Хватит. Уже введенное еще до конца не подействовало. А что там с передатчиком в мозгах?

— Вот тут уже точно ничего не скажу. Там есть какие-то медицинские крюкозябры, но я в них ничего не понимаю. Вроде как у нее что-то в мозгу от рождения сформировано, но не поручусь. Интересно, можно мгновенный передатчик собрать из биологических тканей?

— Ати, не фантазируй, — сухо сказала Кира. — Технологию каналов на запутанных частицах Стремительные людям меньше вгода назад отдали. А Лизе семнадцать влет. Я, конечно, не специалист, но в те времена даже о намеках на подобные технологии речь не шла. А уж чтоб из живых тканей передатчик собрать, хотя бы радио — о таком я вообще никогда не слышала.

— WOGR... — задумчиво поговорил Ахмет, меланхолично постукивая инъектором по ладони. — Что-то у меня в памяти крутится... Что-то такое... недавнее...

— Кобэтё! — вдруг хором сказали он и Кира.

— Что? — переспросил Аттила.

— Семья Кобэтё, — пояснил Ахмет. — Лена Кобэтё, если точнее. Та, с кого вообще вся история с контактом со Стремительными началась. Та уникальная чика, что забеременеть в безвесе может — может, слышал? Она тоже оказалась экспериментальным продуктом WOGR, одной из заброшенных генетических линий. Слизистая похвы и матки у нее специально модифицированы, чтобы в безвесе сперму к цели направлять. Тоже весьма интересная разработка, активную слизистую еще никто никогда не делал. А-а... Лиза, я не слишком охамею, если попрошу показать те медицинские данные, что тебе Мисси прислала?

Я с трудом поняла, что он спрашивает, поскольку в тот момент плавала в блаженной дымке: успокоительное действовало все сильнее.

— Да, конечно... — Я слегка зависла, поскольку наглазников на мне не оказалось, а куда они делись, я решительно не понимала. Кажется, сняла их перед истерикой. А! Окуляры мирно висели на расстоянии полуметра, зацепившись за сеть, так что я без труда достала их рукой. Пораскинув вяло шевелящимися мыслями, я выслала ему весь файл целиком. Пусть читают. Если все вокруг, включая Аттилу, не видят ничего проблематичного, почему я беспокоиться должна? Мама, папа... На все остальное наплевать, пусть хоть в ведьмином котле меня конструировали, но потерять родителей — вот что самое хреновое.

Впрочем, почему "потерять"? Судя по материалу, после промывки мозгов (что я забыла?) я жила с ними с пятнадцати лет. Пусть даже они актеры или няньки, интерпретируйте, как хотите, следующие тринадцать лет жизни с ними никуда не делись и не денутся. Не отдам. Никому их не отдам. Ни WOGR"у, ни любому другому огру.

— Ну точно! — азартно воскликнул Ахмет. — Вот же нестандартные сигнатуры прямо подсвечены, и один такой набор я точно уже видел — улучшенная физиологическая адаптация к безвесу. У нас-то такие уже десятки влет типовые, а у терриков их просто нет. Ха, она больше наша, чем террик!

— Тихо! — властно осадила его Кира. — Не разгоняйся. Лиза, извини, я разумом понимаю, что у тебя шок, но эмоционально ничем помочь не могу. Не в курсе, как на Терре, но у нас ты полноценный человек независимо от своего происхождения. Ни один внез тебе не то что слова плохого не скажет, а даже и не сообразит, что может сказать. Я и то не уверена, что все поняла, несмотря на разъяснения Ати. А с террик... с другими землянами разберемся, если нужда возникнет. Извиняюсь, я вас оставлю, у нас кризис перманентный, так что я в центре управления. Судя по выдаче того кода, что прислала Мисси, с нами сближается еще одна большая группа массивных кораблей на движках Стремительных и в полном стелсе. Расстояние не более гигаметра. Ахти, ты...

И тут мир взорвался слепящей радугой красок.

Кому как, а мне такие переходы между эпизодами уже начали надоедать.

То же время. Борт разведывательного катера "Зимородок"

— Сближение с целью, дистанция восемь мегаметров плюс-минус погрешность. Порог принятия решения, — как всегда в стрессовых ситуациях, голос Джанго звучал сухо и отрывисто. Далила мельком глянула в его сторону. Зафиксированный на ложе, тот напряженно вглядывался в экраны с разбегающимися вероятными траекториями. Она прекрасно понимала своего левого мужа: внезапные проблемы с маяком взвалили на него почти непосильную нагрузку просчета огромного количества вариантов. Люди каким-то образом сумели обнаружить и сбросить маяк — внезапное изменение параметров его траектории не оставляло иллюзий. Впрочем, вопрос давно стал чисто академическим. Поводов для обнаружения могла быть масса — от неудачного контакта с внешним датчиком до чистой случайности. Такое развитие событий план тоже предусматривал. Главное, что приблизительный район нахождения объекта был известен. Остальное — мелкие тактические детали.

Собственно, Далила вообще не понимала, зачем такие предосторожности. Эскадра, высланная на захват мерзости, вероятно, могла сама по себе нейтрализовать всю человеческую планету. Четыре боевых корабля, пусть даже простые двухкопейные эсминцы, не сможет остановить даже вся местная цивилизация. Приказывая соблюдать максимальную осторожность и не задействовать даже радары, Мать Флотилии явно перестраховывалась. Далила нежно обожала матриарха, как и все участники экспедиции, но ее возраст явно давал себя знать. Потратить столько времени, чтобы подготовить вторжение, лишь в последний момент увести Флотилию из пекла безнадежно проигранного боя, чтобы теперь трусливо перемещаться по местной пустыне в максимальном стелс-режиме? Зачем? Кто может оказать сопротивление? Умные и сообразительные, но все равно дикари с четырьмя конечностями? Или горстка сектантов-фанатиков, столетия назад решивших, что умнее Хурала и Синклита Кардиналов, вместе взятых?

Однако приказы не обсуждают. Далила покосилась на правого мужа. Кончик хвоста Фунго нетерпеливо подергивался. Еле заметно подергивался, даже и не заметить, если не приглядываться специально, но Далила знала его больше двадцати лет. Несмотря на преклонный возраст, по части боевого контакта Фунго до сих пор мог дать форму многим вдвое младшим правым. Его умение ориентироваться в быстро меняющейся ситуации и опыт десантов оставались бесценными. Лично начштаба эскадры пытался запретить ему находиться на борту авангардного разведкатера, мотивируя — в общем, вполне правильно — что разведчик рискует мгновенной гибелью, не имея даже шанса сблизиться с врагом на расстояние выстрела. Но сейчас Далила тихо радовалась, что вся их семья находится вместе, пусть даже такие эмоции не подобали офицеру. Слишком много времени они провели вместе, слишком неприятно разделяться в боевой обстановке, не зная судьбы близких. А уж она позаботится, чтобы их крохотный "Зимородок" вернулся с задания целым и невредимым.

Впрочем, и бояться сейчас нечего.

— Решение, командир? — нетерпеливо переспросил Джанго.

— Продолжаем работать по основному плану, — ответила Далила, чувствуя, что ее голос звучит по-старчески надтреснуто. Да, не на одной только Матери Флотилии тяжко лежит груз прожитых лет. Когда местная раса окажется усмирена, придет время для отставки. Выносив шестерых детей, она еще достаточно крепка для седьмого, воспитанию которого они и посвятят остаток жизни.

— Принято. Сближение с центром облака вероятностей через сто тридцать секунд.

— Приготовить активные сенсоры к вспышке.

— Сенсоры готовы, — отозвался Фунго. — Программа готова, ожидаю приказа на активацию сканирования.

— Жди. Активируй в двадцати секундах от центра.

— Таймер включен. Автоматическая активация в момент тэ минус двадцать. Флагман подтверждает стабильный канал.

— Замечательно. Ну, милые мои, сфотографируем окрестности — и на всех парах уносим ноги.

— От кого? — скептически отозвался Джанго. — Мы могли бы сами захватить всю станцию. Втроем. Такая эскадра — что атомной бомбой по муравью. Дали, милая, а может, ну их, эти приказы, а? Повеселимся сами. У меня уже и программа сближения приготовлена, пустить ее — и через несколько минут мы в прямом контакте.

— Я тебе сближусь! — пригрозила Далила, чувствуя, как ее сердце требует согласиться. — Не рискуем. Кто знает, вдруг люди выдумают какой-то способ спрятать мерзость? Ты собираешься втроем весь космос контролировать? Или хотя бы всю местную систему? Успеем, повеселимся, у нас еще взятие контроля за планетой на носу.

Фунго чуть слышно скептически хмыкнул.

— И не изображай мне тут! — сердито сказала ему Далила. — Ковровые бомбежки все мастера устраивать, а вот посмотрим, как ты с бархатным захватом себя покажешь. Сколько осталось?

— Двадцать пять секунд до вспышки... есть контакт, — вдруг резко сказал Джанго. — Объект вблизи ранее вычисленной траектории, расходится с маяком, но не сильно. Сигнатуры тепловой и вибрационной эмиссии соответствуют тем, что передал разведчик. Масса... около восьмидесяти тонн, совпадает с переданной разведчиком. Устойчивый захват пассивными сканерами, флагман подтверждает. Корректирую время вспышки для получения наилучшей картинки. Пять... четыре... три... два... один... Вспышка.

В этот момент, Далила знала, их авангардный катер на пару десятков секунд превратился в ослепительную звезду в определенных радио— и вибродиапазонах. Сканируя окружающее пространство всеми активными средствами, какие только можно уместить на таком крохотном судне, он одновременно объявлял всем: смотрите, вот я! Не заметить его было невозможно даже с противоположного края звездной системы. Даже если местные сектанты еще не знали о прибытии Флота (что маловероятно, учитывая гибель их патруля возле водоворота), теперь они точно все поняли. А дальнейшая судьба катера теперь зависела от всего двух вещей: наличия врагов в поблизости и мастерства пилота. То есть ее мастерства.

Авангард — работа для смертников. Его работа — проникнуть на вражескую территорию и геройски погибнуть, предупредив своих о выявленной засаде. Все пилоты о том знали прекрасно, и все стремились попадать в авангард как можно чаще. Честь и слава достаются погибшим одиночкам, а те, кто умирает на борту больших кораблей, проходят по разряду статистики. Далила подозревала, что ей и ее семье в конце концов позволили лететь первыми, поскольку потерять стареющего ветерана не так накладно, как молодых и лучших пилотов. Двадцать лет назад, во времена Большого Конфликта, она более полусотни раз выходила в авангард — и восемь раз возвращалась живой, сбежав от засады. Интересно, наступит ли девятый раз? Или десятый?

Сектанты давно размякли и утратили боевой дух, который вел народ Стремительных через бесконечные разломы пространства и сражения с Санду. Но не может так произойти, что они полностью откажутся от борьбы! Тем более что на карту поставлены не только их идеалы, но и оскорбленное самолюбие. Нет, они обязательно попытаются устроить хотя бы пародию на сражение. Копейные резонаторы, о которых они даже не подозревают, превратят их во вспышку излучения еще до того, как те осознают происходящее. Однако на уничтожение катера-авангарда их сил вполне хватит.

Тем не менее, походило, что девятый контакт с врагом если и случится, то точно не сейчас. Данные со сканеров Джанго дублировались на ее экранах. Даже не вслушиваясь в его отчет-скороговорку, она и сама видела, что вокруг нет никого. Одинокий объект, жилая станция, скользящая в пустоте почти вплотную к катеру, две точки поменьше — остатки уничтоженных разведчиком энергомодулей — и еще несколько десятков аналогичных человеческих объектов на разнонаправленных траекториях, страшно далеко отсюда по их меркам. Мощная стена дрожи пространства от движков следующей в отдалении эскадры. Шум от космической пыли и фоновых излучений. Но ни одной масс-сигнатуры, хотя бы приблизительно походящей на боевой корабль. Никаких признаков возмущений, создаваемых чужими пространственными движками, никаких признаков финишных точек чужих каналов связи. Окружающее пространство оставалось девственно-пустым вакуумом с незначительной примесью фона.

Опасности не обнаружено.

Дождавшись подтверждения Джанго и отключения сканеров, Далила выслала формальный отчет. Флагман эскадры и сам уже знал то же самое, что она, но протокол того требовал. Она еще раз покосилась на экран, транслирующий улучшенную картинку снаружи. На таком расстоянии, хотя уже быстро увеличивающимся, человеческая станция различалась даже пассивной оптикой. Ах, какое искушение! Как она понимает Джанго! Незначительная коррекция курса, жесткий таран — абордажной камеры на катере нет, но скафандров вполне хватит для взлома люков — и через пять минут станция под их контролем. Мягкие и вялые люди не в состоянии сопротивляться Стремительным, тем более тренированным солдатам... но нельзя. Адмирал лично предупредил: миссия настолько важна, что провал плана — а смерть мерзости посчитают провалом — покроет виновных вечным несмываемым позором. А разгерметизацию та мерзость вполне может не пережить.

Четыре боевых корабля — термоядерной бомбой даже не по воробьям, а по амебам, но адмиралу Фиссаху и штабным тактикам виднее. Если они посчитали, что нужно именно столько, придется с ними согласиться. По крайней мере, на сей раз. Далила едва слышно вздохнула и приказала компьютеру активировать маневр возвращения. Катер начал описывать дугу, чтобы обойти стену вибрирующего пространства вокруг эскадры и превратиться в стерегущий тылы арьергард. Миссия разведчика закончена, можно расслабиться. Осталось только дождаться окончания захвата и вернуться к Флотилии. Вероятно, уже даже не скрываясь.

— Что-то не так, — вдруг сказал навигатор.

— Что именно? — с ноткой раздражения в голосе переспросила Далила. — Где?

— Везде, — голос Джанго звучал странно неуверенно, совершенно не так, как обычно. — Я... слушай, я не могу ткнуть пальцем во что-то конкретное. Движки реагируют слегка не так, как обычно. Все в пределах допустимого, но словно... словно... не знаю, как сказать. Словно лодка на подводном течении. Поверхность спокойна, весел слушается, но как-то не до конца. Отклонение от намеченного курса... минимальное, почти незаметное, что ли, но я его не понимаю. Словно поблизости какая-то серьезная гравитационная аномалия. Или активная маскировка на крупном корабле включена. Но на сканерах ничего нет.

Он протянул левую лапу и постучал по одному из экранов.

— Видишь? Совершенно пусто, но у нас примерно полупроцентное отклонение от курса. И компьютер никак не может его компенсировать. Не понимаю.

Далила отогнала раздражение, чувствуя, как против воли растягиваются губы, обнажая передние клыки. За долгие годы она прекрасно изучила левого мужа и знала, что его интуиция — не то, что следует игнорировать. Она уже спасла их жизни однажды, когда маскирующийся в планетарных кольцах корвет почти достал их неожиданным выстрелом. А здесь и сейчас им противостоит неизвестный враг — пусть даже заведомо слабый и неспособный сопротивляться, но все равно еще зубастый.

— Поняла, — коротко сказала она, задумавшись на несколько секунд. — Джанго, активируй вспышку повторно. Сейчас.

— Думаешь, кто-то все еще прячется? — с сомнением спросил левый муж.

— Не знаю. Хуже не станет.

— Погодите, — встрял Фунго. — Вспышкой мы уже светили и ничего не нашли. Повторно ее включать бессмысленно в таком варианте. Я знаю, что делать. Далила, отключи движки.

— Зачем?

— Затем, что все программы сканирования учитывают их вибрацию, автоматически вычитая ее влияние из отраженного сигнала, если такой появляется. И затем, что их работа создает некомпенсируемые помехи, из-за которых сигнал дополнительно огрубляется. Отключи движки и весь стелс, который тоже искажает результаты, и только потом активируй вспышку. Джанго, заодно отключи всю компенсацию в блоке предобработки. Посмотрим на сырые данные.

Далила задумалась снова. Если поблизости враг, отключение движков станет фатальным. Их повторная активация потребует нескольких секунд — тех самых, что в бою отделяют жизнь от смерти. Однако такова судьба разведчика авангарда: рисковать своей жизнью, спасая других.

— Принято, — наконец сказала она. — Джанго, сделай, как сказал Фунго. Выключаю движки через десять секунд. Отсчет пошел.

— Компенсация отключена, — проинформировал левый. Он мог бы и не комментировать: синтез-картина на экранах внешнего наблюдения резко утратила ясность и покрылась нервно дрожащей мутью, сквозь которую едва проглядывали самые яркие звезды. Зато быстро отдаляющаяся человеческая станция, наоборот, прибрала на резкости и в деталях. Теперь, при желании, можно было разглядеть каждую ее антенну и ребро радиатора. — Вспышка по твоей команде.

— Отключаю движки.

Тело пронизала неприятная вибрация: корабль перешел из безынерционности в режим баллистического полета. На главном экране с посвистыванием замигал значок отключенной маскировки. Теперь при желании их мог увидеть даже слепой младенец. Человеческий младенец. А человеческая станция в каких-то восьми мегаметрах — тем более.

— Вспышка! — скомандовала Далила.

— Пошло.

Несколько секунд ничего не менялось, пока компьютер обрабатывал изменившуюся ситуацию и синтезировал новую картину. А потом...

Расплывчатое пятно, черное на фоне массированных помех, но окруженное характерным радужным ореолом активной защиты. Почти вплотную: оценка компьютера — не более трех мегаметров, и все сближается. Еще три таких же пятна на расстоянии от пятидесяти до четырехсот мегаметров, такие же черные провалы в радужных ареолах. Классический тетраэдр объемного резонанса, в который уже вошла ничего не подозревающая эскадра.

Ловушка.

Каким-то непонятным, немыслимым образом отщепенцы все-таки умудрились замаскироваться так, что остались недостижимыми для стандартных программ сканирования. И они вовсе не собирались умирать в бессмысленных боях, оказывая жалкое, никчемное сопротивление. Они атаковали, и атаковали невероятно успешно. Когти Далилы отчаянно плясали по коммуникационной панели, отправляя отчаянное предупреждение, требование уходить, но было уже поздно, поздно, поздно...

Ближайший угол тетраэдра уже сотрясался от все усиливающейся дрожи континуума. В те несколько секунд, что ей осталось, она еще успела вытянуть руки в стороны, к своим мужьям и почувствовать их ответное касание. Они уходили в смерть вместе, как и мечтали. Но в тот момент, когда бешеный хаос резонанса разорвал на части ее сознание и бросил в ослепительно-белую пучину беспамятства, она еще успела подумать: она подвела всех. И вина за поражение лежит только на ней. Наверняка Мать Флота прикажет внести имена ее семьи в списки позора — и окажется права.

Вероника висела в страховочной сети, напряженно наблюдая за ползущей по нему точкой разведчика авангарда. Чужаки придерживались стандартной тактики, не изменившейся за столетия: полный стелс, отключенные активные сканеры, одинокий катер-разведчик в авангарде и основная группа — позади. Столетия отрыва от родной планеты, родной цивилизации, столетия незнания того, что там происходит — и вот теперь оказывается, что они используют те же самые тактические шаблоны, что и пра-пра-прадеды. Самоуверенность? Или просто нежелание раскрывать неизвестные козыри раньше времени?

Два с половиной столетия отрыва от родной цивилизации, о которой сама Вероника знала только из древних записей. Два с половиной столетия по летоисчислению Земли, как-то незаметно ставшим для Стражей более родным и близким, чем все еще использующимся в навигационных компьютерах секундам и годам, унаследованным из древнего дома. Что изменилось в тех невероятно далеких краях? Какие новые технологии появились? Новое оружие? Новая тактика? Новые социально-политические взгляды и подходы? По-прежнему ли там правят кардиналы-фанатики, по-прежнему ли Синклит Кардиналов стальными когтями вырывает у каждой новой чужой расы ее родной дух, заменяя своей полурелигиозной догмой Сияющей Идеи?

Никто из Стражей не знает. Никто никогда так и не рискнул отправиться к давно утерянному дому, чтобы выяснить. Разломы слишком опасны и непредсказуемы, слишком быстро меняются. Самые искусные навигаторы, случается, теряются в течениях и водоворотах измененного пространства, самые опытные команды нередко бесследно пропадают вместе с кораблями. В свое время беглецы общим умолчанием решили, что найти Землю в паутине таких каналов невозможно, тем более что и в первый-то раз на нее наткнулись по чистой случайности. Ошибка навигатора личной яхты, случайное завихрение в неизвестном разломе, вызвавшее проблемы с двигателем и потребовавшее экстренного выхода через ближайший подвернувшийся водоворот — и праздное любопытство одного из навигаторов, во время ремонта просканировавшего планетарную систему ничего не обещающей тусклой звезды. Кто может повторить такое?

А потом — неизвестные катера, максимально тихо проходящие через водоворот и бесследно растворяющиеся в обжитом пространстве вокруг Терры.

А потом — давно и с тихим отчаянием ожидаемое вторжение. Ожидаемое, но все равно внезапное, непредвиденное, неостановимое и отлично подготовленное засланными ранее шпионами.

Однако одно можно сказать уверенно: последний примерно век игры в прятки с людьми, все больше развивавшими средства обнаружения, а также друг с другом в дурацкий игре в еретиков и консерваторов для Стражей впустую не прошел. Оторванные от домашней научно-технической базы изгнанники не могли развивать технологии быстро, но что-то им все-таки удавалось. Да, копье векторного резонанса, генерируемого кораблями конкисты, оказалось крайне неприятным сюрпризом для Стражей. Дроны у водоворота погибли быстрее, чем операторы успели дать команду на маневр уклонения. Однако сканеры конкистадоров так и не заметили два находящиеся в едва ли восьми гигаметрах корабля-контролера, хотя те, расслабившись, не задействовали активную маскировку даже наполовину. Зато контролеры смогли прекрасно пересчитать флот вторжения — все сто пятьдесят два боевых корабля и двадцать четыре корабля поддержки. И сейчас предстояло на практике проверить, что окажется эффективнее: броня невидимости Стражей или копье направленного резонанса конкистадоров. Крайне неприятный тест, в котором придется убивать и умирать из-за идиотских догматов, придуманных предками тысячу лет назад.

Впрочем, Вероника не слишком беспокоилась о моральной стороне дела. Грозная мощь Саванны, о которой она читала только в учебниках по родной истории, явилась сюда. В место, которое она с рождения считала своим домом. В место, являвшееся домом вздорных, глупых, закомплексованных четвероногих приматов со смертельно ядовитой планеты. Тех самых приматов, что Стражи поклялись охранять и направлять пусть даже ценой своей жизни. Столетия мирной жизни кончились, да, но долг никуда не делся. И теперь его предстояло исполнять, пусть даже в безнадежно-неравной борьбе. И если конкистадоры полагают, что вторжение для них окажется ленивой прогулкой и показательной поркой непослушных детей, их ожидают интересные неожиданности.

Она сама вызвалась в пилоты боевого резонатора, в который спешно конвертировали ее "Тройную спираль". Старые стереотипы отмирали, но отмирали медленно. Далеко не все чувствовали себя уютно при мысли, что судьба операции зависит от искусственного интеллекта, который еще недавно считался ужасной, недопустимой ересью. Никто не протестовал открыто, разумеется: все понимали, что точная координация при отключенных мгновенных каналах управления без дискинов невозможна. Только сплав технологии людей и Стражей давал шансы выстоять против конкисты. Только дискины могли вывести корабли на заранее вычисленные позиции, используя лишь примитивную лазерную связь, тем более когда действовать приходилось в страшном цейтноте. Однако стереотипы умирают медленно, особенно среди тех, кто раньше предпочитал самоизоляцию, а потому добровольцев оказалось куда меньше, чем следовало бы. Вероника же, постоянно общаясь с людьми и воспринимая многих как старых товарищей, не имела никаких комплексов, мешающих ей впутаться в страховочные ремни боевого корабля.

Она сама вызвалась в засаду возле Ультрафиолета — поселения, которое посещала много раз, с многими из обитателей которого дружила. Уже давно обнаруженный шпион конкисты вряд ли болтался рядом от нечего делать. Вывод о том, что Ультрафиолет являлся одной из целей вторжения, просто напрашивался. А почему? Существовала ли какая-то связь с той юной человеческой девочкой, которую Вероника совсем недавно таскала на борту "Тройной спирали"? Или целью изначально являлось само поселение как крупный дипломатический хаб для землян, внезов и Стражей? Потом, когда после сигнала "Все врассыпную" шпион последовал именно за тем модулем, где находилась девочка, Вероника поняла, что интуиция ее не обманула. Разумеется, все еще оставалась вероятность, что целью конкисты являлся кто-то еще на борту одинокого модуля, но такие вопросы следовало оставить на потом. А сейчас следовало завершить маневр.

Сближающаяся эскадра слегка изменила курс, синхронизируя вектор c жилым модулем. Очевидно, они уже обнаружили сброс маяка и вели объект непосредственно сканерами ближнего действия. Вероника мимолетно восхитилась мастерством пилотов: идти так ровно и маневрировать так синхронно практически борт в борт, борясь с возмущениями от двигателей соседей — такое требовало многих лет, если не десятилетий практики и учений. Точка катера-разведчика уже почти вплотную сблизилась с человеческим модулем. Вполне предсказуемо, примерно на дистанции пассивного обнаружения он включил активные системы и принялся сканировать окружающее пространство. Шаблоны сканирования совпадали с классическими вплоть до амплитуды импульсов. Неужели и в самом деле за такой срок не изменилась даже технология? Эскадра конкисты продолжала следовать прежним курсом, следовательно, засаду разведчик не обнаружил. Отработав стандартную программу, он начал описывать крутую дугу, избегая стены вибрирующего пространства перед эскадрой. Все точно по древнему учебнику тактики. Вероника хмыкнула. Операция разворачивалась по плану. Хотя по какому-то совпадению катер и должен был пройти почти вплотную с "Тройной спиралью", его активные сканеры уже не работали. Да и они не помогли бы. Оставалось подождать меньше вминуты, пока конкистадоры полностью войдут в область резонанса.

И тут катер внезапно пропал с экрана.

Вероника нахмурилась, непонимающе глядя на то место, где он находился. После нескольких секунд отчаянного сердцебиения его отметка вернулась на место. Система слежения, ранее регистрирующая его движение по возмущениям от резонанса двигателей, нашла его снова, уже по массе. Крошечное судно, полностью пассивное, со всеми отключенными системами, перемещалось в инерционном режиме по баллистической траектории.

— Ну и что они делают? — пробормотала она вслух.

И в тот же момент метка катера тревожно замигала. Новые метки всплыли около нее. Разведчик снова сканировал окрестности.

Зачем?

Такое старые тактические планы не предусматривали. Конкиста все-таки изобрела и применяет какие-то новые приемы? Или экипаж разведчика решил перестраховаться? Неважно. Важно то, что он очень близко — на таком расстоянии, когда даже старое, двухсотлетней давности оборудование способно почуять неладное. Почуяло ли? Экраны замигали новой сигнализацией: режим работы двигателей приближающейся эскадры начал меняться. Тусклые огоньки стелса превратились в яркие точки двигателей в форсированном режиме. Монолитный прежде вектор перемещения группы — точно по синхронной с человеческой станцией траектории — рассыпался на вероятностные пучки индивидуальных трасс, пока неясных и неопределенных, но явно уклоняющихся в разные стороны.

Простите, ребята. Поздно.

Конкистадоры все еще не достигли центра тетраэдра, образованного резонаторами Стражей. Но этого и не требовалось. Создаваемая область вибрирующего пространства распространялась далеко за его пределы. Центр тетраэдра являлся идеальным местом для нанесения удара, но, в принципе, сойдет и так — особенно с учетом улучшений, добавленных терранскими дискинами. Единственная проблема: человеческая станция тоже находится в области воздействия. Но резонаторы сейчас настроены на взаимодействие с безынерциальными двигателями, не на разрушение материи. Людям, конечно, достанется, но умереть они не должны — по крайней мере, в соответствии с расчетами.

— Общий сигнал: огонь! — холодно сказал Бернардо через оживший канал мгновенной связи. И Вероника скорее машинально, чем рассудочно, активировала оружие.

Резонаторы нельзя было включать на полную мощность, чтобы не уничтожить заодно и человеческий жилой модуль. Но этого и не требовалось. У экипажей кораблей конкистадоров не осталось даже тени шанса на выживание, когда двигатели их кораблей вошли в кошмарный, все уничтожающий резонанс с вибрацией пространства, создаваемой Стражами. Ледяная бескрайняя бездна космоса лениво проглотила излучение, в которое превратились термоядерные реакторы четырех кораблей. Четыре новых звездочки на несколько тягучих мгновений вспыхнули во тьме Вселенной — и пропали так же бесследно, как рано или поздно пропадает в ней и все остальное. Вражеская эскадра перестала существовать. По экранам бежали строчки подтверждений от остальных Стражей.

— Операция успешно завершена, — сообщил Звездочет. — Рекомендуется как можно быстрее покинуть данный район. Запустить программу?

Вероника заставила себя проглотить горькое раздражение. Даже такую маленькую одиночную победу Стражи не смогли бы одержать без терранской технологии — той технологии, что еще два земных года назад многими считалась ересью, подлежащей уничтожению. Да, никто не отрицает, что дискины чрезвычайно полезны. Но не встали ли Стражи на тот путь, с которого далекие предки свернули, чтобы избежать саморазрушения? Даже в самых замшелых религиозных догматах может содержаться рациональное зерно... Хватит. Не стоит проецировать на других свою фрустрацию.

— Коррекция. Сначала подберем тот катер, — она указала суденышко, по-прежнему летящее по баллистической траектории. Его двигатели не работали во время активации резонанса, а потому разведчик не разрушился. Но его система управления после попадания в область воздействия так же мертва, как и окружающий бездых. Оставить его как есть означало обречь экипаж на мучительную смерть от удушья, что негласный кодекс войны не допускал вне зависимости от обстоятельств. Экипаж, как и люди на борту станции, сейчас наверняка находился без сознания, так что сопротивления можно не ожидать. Заодно решалась проблема с захватом языка.

— Синхронизирую векторы, — отозвался Звездочет. — Однако "Тройная спираль" не рассчитана на транспортировку объектов таких размеров и массы. Рекомендую оставить его "Гаврону". Предложить Бернардо изменение плана?

— Погоди, дай подумать.

— Принято. Отключаю прямой контакт с базовым сознанием, перехожу в режим клона. Режим координации по-прежнему активен на прямых каналах.

— Спасибо, — Вероника запустила программу для перехвата и торможения катера. Потом принялась наблюдать спинными глазами за тем, как на главном экране значок корабля Бернардо сближается с человеческим модулем. Взгляд грудных глаз рассеянно скользил по панелям диагностики. Итак, что мы имеем, если отдаем Бебе неожиданный подарок судьбы в виде катера конкистадоров?

"Гаврон" — мощный корабль, но даже близко не носитель катеров. Надежная фиксация катера потребует полной его длины и энергоресурса, на гермоконтур и дополнительные тонну или две человеческой биомассы места не останется. Следовательно, людей придется брать на борт "Тройной спирали". Несмотря на новую установку резонанса, места для гермоконтура, пригодного для приема двух-трех десятков человеческих особей, оставалось более чем достаточно. В системе жизнеобеспечения также оставался приличный ресурс для людей. Однако что с экипажем катера? Если он пережил атаку, а его конструкция аналогична классической, на СЖО создадут нагрузку три лишних тела. Отдать их Бернардо? Тогда придется зафиксировать их на корпусе в бездыхе. А удастся ли подключить их скафандры к портам СЖО на кораблях Стражей? Совсем не факт. А сколько времени пройдет, пока удастся добраться до своих, никто не знает. То есть оставшегося пассивного ресурса их скафандров наверняка не хватит. Значит, и для них нужен гермоконтур. Значит, и "Гаврон", и два других корабля, изначально боевые резонаторы, отпадают. И снова остается только "Тройная спираль".

Удастся ли сконфигурировать два отдельных гермоконтура? Сброс резонатора не вариант — может попасть в руки энергичных соплеменников, если те решат обследовать поле боя. Но сбрасывать полностью не обязательно, можно просто отцепить и зацепить снова, пусть и неактивный, в другой части корпуса. Получается интересная задачка, которой мы сейчас и займемся. Надо только уведомить Бебе и прайд о смене планов перед уходом в полное молчание...

Вероника включила голосовую связь и быстро заговорила в микрофон гарнитуры, параллельно моделируя переконфигурацию корпуса разными способами. Ну что же, в ситуации и помимо катера есть неожиданные бонусы. Интересно будет еще раз лично пообщаться с той молодой человеческой девушкой. Что же в ней все-таки такого, за чем конкистадоры отрядили целую эскадру? За несколько вдней на борту "Тройной спирали" она не произвела никакого выдающегося впечатления. Разве что в безвесе освоилась быстрее многих — но и не быстрее иных. А как жертва нескольких покушений она интересна разве что некоторым соплеменникам, любителям детективного жанра. Или все-таки не в ней дело?

И еще одно, не менее интересное. Каким образом люди, практически слепые в космосе, умудрились обнаружить посаженный на них маяк?

157.040 / 05.12.2100. Борт транспорта "Тройная спираль", неуточненные координаты. Аттила

Первое, что я почувствовал — тошнота. Она царила над Вселенной, пока что еще безвидной и пустой, как перед первым днем творения. Тошноту творить не требовалось: она сама могла сотворить что угодно с кем угодно, чем и пользовалась весьма активно. Меня просто выворачивало наизнанку. Краем постепенно пробуждающегося сознания я осознавал, что меня корчат страшные судороги, что резь в животе только и дожидается момента, когда я полностью очухаюсь, чтобы наброситься и сожрать целиком. Но тошнота надменно игнорировала все прочие ощущения, оттесняя их куда-то далеко-далеко и требуя полного моего внимания.

Потом безвидная Вселенная мигнула и куда-то пропала, но сразу же вернулась, уже без тошноты. Судороги и резь кончились вместе с ними, зато начался какой-то назойливый неприятный шум прямо около уха. Кажется, кто-то бурил стену в атмосфере сантиметровым буром. Я попытался отмахнуться, но руки не двигались. Кажется, я все-таки приклеился к той холерной замазке, что неведомый диверсант влил в стыковочный замок бустерной платформы. А платформа, между тем, падала на Землю все быстрее, входила в плотные слои, комбез нагревался все сильнее...

А потом я как-то стразу проснулся.

Горячая кромешная тьма, правда, никуда не делась. Я поморгал и попытался протереть глаза, но руки по-прежнему не двигались. Да и ноги подвижностью не отличались. После нескольких неудачных попыток я осознал, что плотно пристегнут к страховочной сети во всех тринадцати точках. Около уха же, судя по звуку, слабо шелестел обычный хелпер, занятый неведомым делом. Наглазники на башке отсутствовали напрочь.

— Эй! — неуверенно позвал я. — Есть тут кто?

— Само собой, — откликнулся из темноты веселый и подозрительно знакомый женский голос. — Поздравляю победителя гонки на пробуждение. Привет, Ати, ты первый в себя пришел. Ты уже в порядке?

— Ну... — я подумал. Страшно хотелось ощупать себя руками, чтобы убедиться в наличии всех конечностей и особенно живота (вдруг отвалился после той тошноты?), однако даже базовая самодиагностика проблем вроде как не выявляла. — Более-менее. Кто здесь?

— Ну вот еще! — обиделся голос. — Вот так и спасай вас, тетраподы неблагодарные! Даже не узнают!

— Между прочим, тут темно, как в... в полной темноте, — на всякий случай напомнил я. — Можно слегка свет включить — ну, чисто для разнообразия?

— Ах, Ати, милый мой! — мои талию и бедра обвила какая-то толстая веревка, а к верхней части прислонилось что-то подозрительно напоминающее женскую грудь. — Для тебя — все, что угодно. Тем более что сейчас и остальные просыпаться начнут.

Вокруг начало медленно разгораться освещение. Через несколько секунд я сумел, наконец, в деталях разглядеть перед собой озорно ухмыляющуюся физиономию Вероники, псевдо-наги из индийских легенд, а по совместительству -владелицу "Тройной спирали". Ну, не ее самой, разумеется, а ее змеехвостого дрона. Она-то тут как оказалась?

И где это, кстати, "тут"?

— Чао, Ника, — вежливо поздоровался я, осматриваясь. Мы находились в довольно тесном отсеке, вряд ли большим, чем пять метров по ребру. Его весь затягивали страховочные сети, в которых, словно мухи в старой паутине, безжизненно висели тушки внезов. Среди них я опознал Киру, Роджера, Ахмета и Сатиша. Остальных я не знал — ни полтора десятка взрослых, ни тем более пятерых детей и подростков. Почти все, за исключением двоих взрослых в комбезах без шлемов, были голыми, как лягушки — и в том числе без наглазников. Вентиляция работала на полных оборотах, обдувая теплым сквозняком, но в воздухе все равно держался кисловатый запах рвоты.

— Чао, Ати, — Вероника оттолкнулась от меня хвостом и слегка отплыла в сторону, попутно небрежно расцепив удерживающие браслеты на правой руке. Остальные я уже отщелкивал самостоятельно. — Все-таки помнишь, не забываешь.

— Тебя, кажется, забудешь. Где мы?

— На борту "Тройной спирали". Ваш жилой модуль пришлось бросить, поскольку превратился он в летающий гроб. Потерпи немного, остальные уже начали в себя приходить. Сейчас всем расскажу. Лекарственный пластырь с руки, кстати, можешь уже отлепить.

— Где Лиза?

— В медотсеке. О ней позже. Расслабься, Ати. Мне нужно отключиться на некоторое время, чтобы проверить... а-а, соседний отсек. Последи за остальными. Если у кого-то снова рвота начнется, кричи, услышу. Хелперов в вашем отсеке всего два, но авось справятся.

Она обвила себя руками и хвостом, попутно зацепившись за одну из сетей, и замерла.

Рядом со стоном зашевелился незнакомый мано. Он с трудом разлепил глаза и обвел мутным взглядом окружающее. Его щека несколько раз дернулась в характерном жесте включения наглазников, руки и ноги напряглись, пытаясь высвободиться из таких же браслетов, как у меня. Я дотянулся до него и раскрыл защелки.

— Что... что случилось? — хрипло поинтересовался он на линго, отстегиваясь. — Где мы?

— Мне тоже страшно интересно, — утешил я его, до предела напрягая свои познания в языке. Без переводчика в наглазниках было страшно неудобно, но пока что выбора не оставалось. — Но пока что не знаю. Блевать не тянет?

— Вроде нет. Я... тебя знаю. Ты террик... как тебя?

— Ати.

— Да. Извини, голова не работает. Ничего не помню. Меняли курс, потом перестали, что-то там Кира передавала... нет, не помню. А потом скрутило. Я Шломо. Что... что с остальными?

— Ника... Вероника сказала, что я первый очухался. Значит, остальные тоже на подходе. Пластырь у всех на плече, видимо, с какой-то пробуждающей химией.

— Пластырь? А, вижу, — мано подцепил его ногтем и сдернул. — О, Борис шевелится.

Шевелилась не только Борис, миниатюрная даже для внезов девица с короткой а-ля военной стрижкой под ежик. Со всех сторон начинали доноситься охи и стоны, иногда перемежаемые сдавленными ругательствами. Я принялся отстегивать людей от сетей, иногда похлопывая по щекам, чтобы побыстрее привести в себя. Через несколько минут отсек наполнился голосами и движением. Я на всякий случай отплыл в угол, чтобы не отсвечивать лишний раз, и принялся наблюдать. Пока никто не шевелился, оставалась иллюзия свободного места, но сейчас отсек казался забитым телами так, что у меня начала просыпаться клаустрофобия. На всех стенах виднелось только два шлюзовых люка с символами бездыха, две душевые кабинки и несколько экранов, сейчас белые и пустые. Одну кабинку я опознал по царапине на дверце — именно в ней Лиза так смешно кувыркалась во время своего первого опыта с космическим душем. Но почему отсек такой маленький? Когда мы летели на "Тройной спирали" в прошлый раз, он выглядел минимум втрое большим. А может, и впятеро.

Внезы пришли в себя на удивление быстро. За исключением одного ребенка влет трех или четырех на вид, не имевшего на плече лекарственного пластыря, а потому все еще остававшегося без сознания, уже минут через пять все полностью пришли в себя. Они отцепили и скрутили сети, освободив центр отсека, и расположились вдоль стен сферой, в центре которой оказались Кира.

— Так, тихо все, — приказала она. — Экстренное собрание объявляю открытым. Понятия не имею, что произошло и где мы оказались, но, кажется, вышла какая-то хрень...

— Мы на борту "Тройной спирали", — подал я голос.

— На случай, если кто-то еще не отразил, с нами находится мано Аттила Вангар, — уведомила всех Кира. — Террик, но не черепаха. Классный монтажник-пустотник с опытом у наших. Ати, откуда знаешь? Ника сказала?

Она кивнула на дрона.

— Да. Я первым в себя пришел. Сказала, что наш модуль погиб или что-то в таком духе и что сейчас все расскажет, но отлучилась куда-то.

По сфере собравшихся прошел тихий гул.

— Весело, — резюмировала Кира. — Ну, тогда ждем объяснений.

— Уже даю, — дрон Вероники внезапно расплелся, растянулся в длину и оттолкнулся от сети, потом обвил ноги Киры хвостом, торсом прильнул к ее спине, обнял руками грудь и положил подбородок ей на плечо. — Привет-привет, мальчики и девочки. Добро пожаловать на "Тройную спираль".

— Спасибо, — буркнула предводительница внезов. — Только извини, но мне так дышать довольно сложно. Не могла бы ты...

— О, Кирочка, ты же знаешь, как я тебя люблю и обожаю! — Вероника игриво куснула Киру за ухо, однако все-таки отцепилась от нее и вплела хвост в ближайшую настенную петлю. — О "дышать" мы через пару минут поговорим, а теперь — картина крупными мазками. Итак, как вы уже знаете, два вдня назад флот конкисты вторгся...

— Когда?

— Кого флот? — хором спросили Кира и еще несколько внезов.

— С датой слегка вперед забежала, потерпите. Конкиста — термин, в вашем языке наиболее близкий происходящему. Завоевание и усмирение воинственных туземцев более развитой цивилизацией. В отличие от ваших средневековых конкистадоров, наши обогатиться не стремятся и не рассчитывают, у них цели исключительно высокоморальные — просветительские и миссионерские. Но вам от этого не легче. Вы станете не первой чужой расой, насильно присоединенной и контролируемой нашей. Так вот, флот конкистадоров из примерно ста сорока или ста пятидесяти боевых кораблей и небольшого флота поддержки вторгся в Систему чуть больше двух вдней назад. Одна из его эскадр направилась непосредственно к вашему поселению для захвата того, что они называют "мерзостью".

— Чего-чего? — поинтересовался незнакомый мано.

— Мерзости. О ней тоже чуть позже. Суть в том, что конечным объектом операции стал ваш жилой модуль, спасающийся бегством. Так получилось, что за вами следил катер-шпион, которого мы заблаговременно заметили. Шпион уместил на модуле маяк и уничтожил ваши энергозапасы, чтобы вы ненароком не умудрились сбежать. Однако мы следили за разведчиком и флотом вторжения и просчитали — с помощью терранских дискинов — высокую степень вероятности атаки на вас. Мы успели устроить небольшую засаду из нескольких резонаторов, в которую сближающаяся эскадра и угодила. К сожалению, классическая тактика, которую применили и вторженцы, предполагает подход ударной группировки по непредсказуемому курсу с частой сменой вектора. Мы смогли организовать перехват только возле самой вашей станции. Вы попали под удар вместе с конкистадорами. Чтобы ненароком не прикончить вас, мы били слабым резонансом. Люди выжили, чему я искренне рада, но системы управления и энергосистема вашей станции все равно полностью умерли. Электроника, фотоника и прочая умная начинка вышли из строя во всех без исключения устройствах, включая ваши наглазники и комбезы. Восстановлению чипы не подлежат, можно только заменить их полностью, и точно не в полевых условиях. Мы оставили весь мусор на вашей станции, чтобы сэкономить массу, сняли вас и исчезли из района стычки на максимальной скорости. Вы два вдня оставались без сознания из-за последствий резонанса — даже слабый, он скверно действует на нервную систему людей. Раньше я вас будить не рисковала, но сейчас последствия уже почти прошли, так что я привела вас в чувство в контролируемой манере. Общая картина ясна?

— Вполне, — хмуро буркнула Кира. — Могли бы и предупредить нас заранее. Так мы хоть бы в комбезы влезли...

— Мы находились в полном стелсе. Максимальная блокада любой внешней эмиссии. А с вами связаться мы могли только по радио. Мы не хотели рисковать, что нас случайно заметят — тогда у нас не осталось бы ни одного шанса не то что на засаду, а и просто на выживание. Да и комбезы с мертвой системой контроля вам мало помогли бы. Плюс к тому они лишняя масса, а у меня и без того сильный напряг с конфигурацией корабля, так что даже тех четверых, что были в комбезах, пришлось из них выковырять.

— Понятно. Что произошло, пока мы висели без сознания?

— Много чего. Если коротко, Терра находится в блокаде. Объединенный терранский флот потерял три ракетных крейсера и несколько гауссовых платформ, после чего благоразумно капитулировал. На саму Терру конкистадоры пока не спускались, гражданские платформы не тронуты, но вся выделенная орбитальная инфраструктура связи уничтожена. Остались только ретрансляторы на орбитальных платформах, но и те приказано отключить под угрозой расстрела. Конкистадоры также контролируют несколько ключевых верфей и складов в Поясе и ближайшие окрестности Марса, Юпа и Сата. Трафик воды и газа со спутников Юпа в Пояс они пока не трогают — по крайней мере, то, что отправлено баллистикой до вторжения — но принимать его некому. Большая часть внезов рассыпалась по Поясу, в поселениях осталось процентов десять, не больше. Конкистадоры транслируют агитки на нескольких человеческих языках и линго: не бойтесь, мы не причиним вреда, призываем не сопротивляться. Параллельно они ведут переговоры с правительствами терранских блоков и корпостейтов. Вероятно, те вот-вот тоже капитулируют.

— Ясно. Что дальше с нами?

— Ничего особенного. В течение ближайших вчасов или вдней постараюсь найти поселение, где вас можно оставить. В полном стелсе мы не можем передвигаться быстро, я не рискую давать больше десяти процентов мощности на движки. Да и спросить никого не могу заранее. С учетом, что большая часть жилых модулей рассыпана по окрестностям, искать придется долго, медленно и печально. И вот тут возникает проблема.

— Да?

— Вас двадцать семь человек. Так получилось, что именно мне пришлось взять вас на борт, хотя изначально предполагалось, что вас заберет "Гаврон" Бернардо. Однако обстановка изменилась и Бернардо пришлось забирать кое-какие объемные трофеи. На вас места не осталось. Важно, что даже в нормальной обстановке СЖО "Тройной спирали" рассчитано на двадцать человек с метаболизмом внезов. Регенераторы воды и кислорода в аварийном режиме вас выдержат, но есть еще и вопрос температуры. Когда я вас пробуждала, температура в отсеке находилась на уровне двадцати девяти градусов. Сейчас... тридцать один с половиной, и она все растет. В активном состоянии вы производите слишком много тепла. Я с трудом смогла бы его сбросить и в нормальной ситуации, не говоря уже о нынешнем режиме стелса. А сверх того даже эта система жизнеобеспечения работает на два изолированных отсека с совершенно разными параметрами. Видите ли, у вас за стенкой... как бы выразиться покорректнее... военнопленные.

Народ загудел.

— А подробнее? — поинтересовалась Кира.

— Три конкистадора. Экипаж разведывательного катера, которому повезло выжить. А в дополнение к ним — я, ваша покорная слуга. Мы не рискнули использовать удаленное управление, поскольку финишные точки мгновенных каналов невозможно скрыть даже от наших слегка отсталых собратьев. Так что мне приходится сидеть рядом с вами, разделив СЖО корабля на две независимые части. А она на такое, мягко говоря, не рассчитана.

— Ух ты! — восторженно сказал из своего угла Ахмет. — Ника, родная ты моя, я давно хотел с тобой лично встретиться. Можно я тебя поцелую? Неважно, как выглядишь, я и восемь глазок переживу, и две сотни зубов. И даже хвост. Я тебя люблю, я уже говорил?

— Поцеловать меня ты можешь, если сильно приспичило, — усмехнулась Ника. — Но все-таки позволю себе напомнить, что соединения метафосфорных кислот, на которых базируется наша физиология, для людей слегка токсичны и немного смертельны. Да и комфортные для нас плюс девяносто Цельсия для вас самую чуточку экстремальны. Точно так же для нас смертелен ваш кислород, а ваши комфортные плюс двадцать семь превратят нас в весьма жизненные, но мертвые и твердые статуи. И вот тут появляется проблема. Мне пришлось импровизировать, запуская СЖО в двух абсолютно несовместимых режимах одновременно. Пока вы оставались без сознания, она еще как-то справлялась. Но теперь, похоже, уже нет. В вашем отсеке температура растет и скоро поднимется до сорока пяти градусов или около того. Вряд ли вы долго продержитесь в такой обстановке. В нашем же отсеке температура падает и уже опустилась до весьма неприятных пятидесяти пяти. Еще немного — и она повстречается с вашей на уровне сорока пяти, после чего мы начнем умирать от переохлаждения. Короче, еще немного — и мы все врежем дуба. Проблема ясна?

— Тяжела и неказиста жизнь во времена конкисты... — пробормотала Кира. — Мы можем как-то помочь? У нас есть спецы по СЖО. Если дашь доступ...

— Не дам. Вы все равно в системе не разберетесь, хотя бы потому, что на нашем техническом языке читать не умеете. Есть другое предложение. Как вы относитесь к тому, чтобы какое-то время посидеть в одном ящике с четырьмя зубастыми ящерами? Если перенастрою все сегменты СЖО на поддержку только вашей среды, какое-то время она сумеет сохранять приемлемые для вас параметры. Обещаю, кусаться не станем, разве что слегка, любя.

— А как же ты? И пленные?

— У нас у всех есть скафандры. Боевые. Рассчитанные на долгое пребывание в бездыхе, то есть с портами подключения к внешней СЖО. Разъемы у пленников несовместимы с моими системами ни на электрическом, ни на механическом уровне, но время на их замену есть. И вот тут мне потребуется как ваше согласие на совместные посиделки, так и помощь механиков — у меня самой с техническими скиллами неважно, я больше в торговле и дипломатии специализируюсь. Ну так как?

— Разве у них скафандры работают? — поинтересовался Сатиш. — Говоришь, наши комбезы накрылись.

— У них тоже. Но боевые скафандры, в отличие от ваших комбезов, рассчитаны именно на такой сценарий. При подключении к внешней СЖО они способны работать на простейшем электромеханическом управлении, устойчивом к резонансу. Ну так как? Учтите, температура у вас уже тридцать три градуса.

Я и в самом деле чувствовал, что обливаюсь потом. На коже ближайших ко мне внезов тоже выступила испарина: несмотря на всю их теплолюбивость, такая температура была слишком высокой даже для них. Еще немного — и мы сваримся заживо.

— Чисто из любопытства — а если не рискнем? — переспросила Кира.

— Тогда максимум через полвчаса мне придется выходить из стелса и срочно искать, куда вас пристроить. Скорее всего, меня засекут конкистадоры. С большой долей вероятности нас прикончат, не вступая в разговоры. Подозреваю, они сейчас злые, как осы в подожженном гнезде, с них станется.

— Поняла. Народ, мы на чужом корабле, но я все еще капитан нашей банды разгильдяев. Объявляю голосование. Призываю согласиться. Есть альтернативные мнения?

— Нет, разумеется, — буркнул незнакомый внез у противоположной стороны отсека после короткой паузы. — В плен к злобным ящеркам... извини, Ника, я не про тебя... в общем, никому не хочется. Превратиться в вареное мясо — тоже. Давай, ставь на голосование.

— Голосуем, — согласилась Кира после еще одной короткой паузы. — Кто за?

Она обернулась вокруг своей оси, осматривая отсек.

— Кто против? Принято единогласно. Ника, обещаем помощь и сотрудничество. Надеюсь только, ты знаешь, что делаешь. Сама понимаешь, в драке врукопашную с вашей братией нам ничего не светит.

— Расслабься. Они пообещали сотрудничать. Их официальная позиция — они пришли помогать и наставлять на путь истинный, не убивать. Меня бы они, вероятно, с удовольствием прикончили, но у меня у единственной есть ключи от управления кораблем. А вас они не тронут, только весь мозг проповедями вынесут. Дайте нам несколько вминут, чтобы приготовиться, потом я включу переконфигурацию гермоконтура. Никогда такого не делала раньше на лету, но очень надеюсь, что все выживем. Вон там, — она ткнула пальцем в стену, где бесшумно разъехались створки невидимых раньше шкафов, — лежат инструменты и запчасти. Посмотрите пока, что может пригодиться для замены разъемов. А у меня есть еще одно важное дело. Ати, можно тебя?

Она стремительно прянула в сторону одного из шлюзов и небрежно распахнула его. Окружающие внезы инстинктивно шарахнулись в стороны, а я даже затаил дыхание от испуга.

— Извиняюсь за маркировку, но там не бездых, — пояснила Вероника. — Пришлось творчески перестраивать объем, так что шлюз на самом деле ведет в медотсек. Ати, ты нужен мне здесь. Сейчас.

Чувствуя на себе взгляды окружающих, я проплыл через центр отсека и вслед за Вероникой нырнул в шлюз. В голове вертелась тысяча разных вопросов, но все они вылетели из головы, когда я увидел Лизу.

Ее тело, плотно зафиксированное ремнями, висело внутри клубка переплетенных штанг, рычагов и сенсоров медицинского робота. Под полуоткрытыми веками виднелись только белки склер, а все ее тело содрогалось мелкой дрожью. Иногда ее выгибало дугой от мощной судороги, но тут же отпускало.

— Что с ней? — гораздо резче, чем следовало, спросил я.

— Понятия не имею. Надеялась, что, может, ты пояснишь. Она все время в таком состоянии. Моя медицинская система не может его определить. В чем-то походит на эпилепсию, в том числе паттернами очагов возбуждения в коре мозга, но не эпилепсия. И у нее в мозгу внутри турецкого седла сидит что-то, страшно смахивающее на злокачественную опухоль. По крайней мере, в соответствии с той же медсистемой. Но у меня не госпиталь, а обычная базовая система, не способная почти ни на что серьезное, а я не ветеринар... не специалист по человеческой биологии. Я боюсь экспериментировать с лекарствами, за исключением самых простых и безопасных. Ты провел с ней массу времени — может, понимаешь, что происходит?

— Нет, — я тяжело вздохнул, вглядываясь в Лизу. Я никогда в жизни не видел людей в таком состоянии и врачом не являлся ни в одном глазу.

— Плохо. И второй вопрос. Что это?

Вероника махнула хвостом и протянула мне на его кончике окуляры.

— Наглазники Лизы, — я пожал плечами. — Ого, смотри-ка, работают. Ты же говорила, вся электроника в жилом модуле накрылась.

— Именно так. Вся электроника — за исключением этих наглазников. Именно потому Бебе их не снял. Никогда раньше не видела таких. Откуда они у вас?

— Ты их видела. Алекс... а-а, как его? Алекс...

— Кобэтё?

— Да. Он привез, кажется, из Грохота на то собрание в Ультрафиолете, где ты присутствовала.

— Я совершенно точно знаю, что Алекс в последние несколько внедель не появлялся в Грохоте. На то собрание его привез кто-то из наших из Синей Бездны, попуткой. Кто ж то был?.. Кажется, Дельфин. Или не Дельфин. Не помню. И он привез с собой наглазники? Все любопытственнее и любопытственнее. Нет, в прошлый раз я на них внимания не обратила. Почему же они не сдохли?

— Неважно сейчас. Важно, что мы... а-а, Ника, мы можем установить прямой канал с Грохотом, не демаскируя себя?

— В космосе мы можем запеленговать финишную точку мгновенного канала на расстоянии примерно трех гигаметров. Наши предки два ваших века назад могли только на семикратно меньшим. Но мы не знаем современный уровень сканеров конкистадоров. Я не вижу ни одного их корабля в радиусе обнаружения, но кто знает, что там на самом деле. Я предпочла бы не рисковать. Однако дело даже не во мне. У меня нет и никогда не имелось параметров для прямого канала с Грохотом. Не уверена даже, смогу ли вообще установить связь с человеческим оборудованием.

— Я не о тебе. Как бы тебе объяснить... В общем, все сложно, но...

— Не тяни. Постараюсь в обморок не упасть.

— И химию для лечения сумасшествия тоже постарайся не вкалывать — хотя бы до момента, как я закончу говорить. Ника, у Лизы в голове мгновенный передатчик на запутанных частицах.

— Ага, а у меня пять рук. Что еще?

— Я серьезно. Спроси Киру, она подтвердит. Лиза — продукт генетического эксперимента корпорации WOGR. У нее в мозгу структура, содержащая запутанные кванты или что-то в том же духе. В сочетании с наглазниками она работает как мгновенный передатчик. Мы через такой канал много общались с Мисси... с Мисс Марпл, дискином корпорации VBM, используя Грохот как ретранслятор. Не спрашивай, как, понятия не имею.

— Ой-ёй... — пробормотала Вероника. — Вот теперь я понимаю, о какой "мерзости" талдычили наши милые гости. Ати, подожди немного, мне нужно запустить реконфигурацию гермоконтура. На всякий случай закрою этот шлюз, не пугайся.

У меня за спиной захлопнулся люк, а дрон Вероники безжизненно повис в пустоте, медленно дрейфуя от меня к дальней стенке. Я посмотрел на наглазники. На внутренней поверхности линз помигивала точка дежурного режима: устройство терпеливо ждало, когда хозяин соизволит его надеть. Вероятно, в данный момент наглазники оставались единственным таким рабочим инструментом в радиусе нескольких миллионов — или десятков миллионов — кликов. Любопытно. В прошлые разы, когда Лиза их снимала, они полностью отключались. А если попробовать включить? Я осторожно всунул в них голову и попытался прижать контактные площадки к своим налобным.

"Пользователь не опознан", — появилась надпись. — "Биометрические данные не найдены. Убедись, что наглазники надеты правильно или введи ПИН-код вручную".

Код я, разумеется, не знал. Получалось, что изменившееся поведение не повлияло на доступность. Вздохнув, я стащил окуляры со лба и покрутил в руках, осматривая. Вот бы связаться с Мисс Марпл! Наверняка она что-нибудь да подсказала бы. Хотя ретрансляторы Грохота наверняка уже захвачены и заглушены, да и о судьбе земных дискинов остается только догадываться. Хотя... почему бы не попробовать? Если канал до Мисси все еще открыт, остается слабая надежда, что та сумеет заметить проблемы с состоянием Лизы. А поскольку наглазники под ее контролем, мы сможем общаться через внешние динамики и микрофон.

Я протиснул руку между рычагами робота и как можно тщательнее приладил наглазники к голове Лизы, больно прищемив подушечку пальца магнитной защелкой. Выругавшись, я вдруг сообразил, что идиот. Если сейчас и в самом деле установится мгновенный канал, а вторженцы умеют их детектировать, а защита корабля не экранирует его... Прежде чем мысль додумалась до конца, я уже лихорадочно пытался сдернуть наглазники. Но одной рукой проклятая застежка расстегиваться никак не желала, а дотянуться другой у меня не получалось из-за не менее проклятого робота.

— Ати, ты что делаешь? — сонным голосом спросила Лиза.

От неожиданности я дернулся так, что едва не сломал застрявшую в стержнях руку. Выдернув ее ценой пронзительной боли в костяшке локтя, я прижался к рычагам.

— Лиза, как ты? Ты в порядке? Как себя чувствуешь?

— Устала как собака, — все так же сонно пожаловалась она. — Только не помню, из-за чего. Как будто палками меня били, все мышцы болят. Ой...

Она пошевелила головой, осматриваясь.

— А что это меня пристегнули? — удивленно поинтересовалась она. — Что, я опять в космос... в бездых без скафандра выпала?

Снаружи медотсека донесся пронзительный скрежет, отдавшийся неприятной вибрацией во всем теле и даже в кончиках зубов. Я напрягся, но характерного хлопка по ушам от резко падающего давления не почувствовалось.

— Так, родная, слушай меня внимательно. Во-первых, я хочу снять с тебя...

Я осекся. Если она пришла в себя благодаря надетым наглазникам, не потеряет ли сознание снова, если их снять? Однако же снимала она их раньше, и ничего не случалось. Чангет! Иметь тебя слоном, как любят выражаться внезы, хотя вряд ли многие в курсе оригинального тайского смысла. И что делать?

— Ты хочешь снять с меня трусики, — томно улыбнулась Лиза. — А на мне их уже нет, да, Ати? И я привязана. Ты любишь, когда женщин привязывают, а, Ати? Я уже привязана, видишь? Я уже вся твоя...

Тон ее голоса явно показывал, что она как минимум слегка не в себе. Возможно, все еще не отошла от шока или химии, которой ее могла накачать Вероника. Осмысленного сотрудничества от нее ждать не приходилось. Стиснув зубы, я решился. Если нас могут отследить враги, то нас прикончат вместе с Лизой. Протиснув руки сквозь проклятые рычаги, я наконец-то расстегнул застежку и стянул наглазники. Лиза только призывно улыбнулась, ее взгляд оставался мутным и расфокусированным. Сознания она, однако, больше не теряла, судороги не возвращались.

— Ати, мне нужно отключить дрона, — ожила Вероника. — Закрываю скафандр, он несовместим с гарнитурой управления... Ой, что тут у нас? Болящая в себя пришла? Никак, благодаря поцелую сказочного принца? Или ты успел... принять более энергичные меры, как в вашей сказке со спящей красоткой?

Ехидина. Тоже мне, инопланетный эксперт по земному фольклору.

— Надел на нее наглазники. Долго объяснять. Ника, что с ней? Она словно под кайфом.

— Почему "словно"? Я ей вколола кое-какие средства, когда судороги пыталась погасить. Только я, видишь ли, не эксперт по вашей физиологии и медицине, как уже говорила. Возможно, там одно средство для расслабления мускулов вызывает эйфорию и вообще действует как афродизиак. Не помню точно. Не беспокойся, пройдет само через какое-то время. Ати, я отключаю дрона. Но у меня к тебе настоятельная просьба: не выпускай Лизу в основной отсек до моей команды. Посидите здесь. Займитесь чем-нибудь интересным, этти, например. Народ там, в отсеке, тоже уже с энтузиазмом приготовился трахаться, только не друг с другом, а с чужой техникой. Всё, не до тебя. Чао.

Она ткнула хвостом в какой-то значок на панели управления роботом, и тот распахнулся, открыв доступ к Лизе. Дрон Вероники свернулся в клубок, зацепившись за одну из опор робота, и затих. Минуту спустя снаружи снова донесся пронзительный скрежет металла по металлу.

— Ати... — капризно позвала Лиза. — А я здесь жду! Ну Ати же!

Я вздохнул и посмотрел на нее. Привязанная ремнями в фиксирующей раме, она вдруг показалась страшно соблазнительной. Она явно выглядела возбужденной. Ну и что с ней делать? Отстегивать, пожалуй, не стоит — мало ли на что она способна под кайфом.

— Аааааа-тиииии!

Я снова вдохнул и покорился неизбежному. В конце концов, когда еще выпадет шанс заняться этти в такой интересной позиции? Особенно когда никто не знает, сумеем ли мы вообще дожить до завтра...

Не знаю, что там вкалывала Лизе Вероника, но выдохлась моя ненаглядная спутница не менее, чем час спустя. Или мне так показалось, потому что засечь время в отсутствие наглазников мне не удалось. Под конец я все-таки выпустил ее из ремней, после чего она принялась за меня с таким энтузиазмом, что я всерьез начал припоминать, где хранится мое завещание. Повышенная температура самочувствию тоже не способствовала. Впрочем, она медленно снижалась, если верить настенной контрольной панели — сейчас термометр показывал чуть ниже тридцати градусов. Следовало понимать, что принятые Вероникой меры все-таки давали нужный эффект. Я отстегнул от стены страховочную сеть, закрепил ее поудобнее, запихал туда едва ли не мурлыкающую Лизу и влез сам. От нас обоих несло потом и прочими интересными запахами. Следовало бы помыться под душем, но кто знает, что у нас с ресурсом СЖО? Стоило пока что проявить воздержанность и не нагружать систему сверх меры.

— Я тебя люблю, Ати, — проинформировала Лиза. — Хорошо-то как...

Ее взгляд уже приобрел осмысленность, так что я рискнул попробовать рациональную манеру общения.

— Я тебя тоже люблю, родная моя. Как у тебя самочувствие?

— На восьмом небе. Или на девятом. Или сколько их там положено?

— Мифология упоминает о семи. Но я о другом. Ты не чувствуешь... судорог? Удушья? Головокружения?

— Нет вроде. А должна? Только жарко тут, просто ужас.

— Жару придется перетерпеть. Но ты после резонанса впала в такое состояние, что Веронике тебя привязать пришлось. Постоянные судороги и все такое.

— После чего? Так, Ати, давай по порядку. Мы вообще где? Как мы сюда попали?

— Сейчас объясню. Только сначала скажи, что ты последнее помнишь?

— Ну... — Лиза наморщила лоб. — Как-то плохо вспоминается. Кажется, я читала документ, пересланный Мисси. О моих родителях. О WOGR. О штуковине у меня в мозгах. Потом... Потом все белое, как в молоке, а потом оказалось, что ты меня имеешь в особо извращенной позиции. Ты извращенец, Ати, ясно? Мне понравилось. Обязательно надо повторить потом, попозже. И все-таки что случилось и где мы?

— На борту "Тройной спирали" под управлением Вероники, Стремительной. Помнишь корабль, который тебя на орбите Земли спас, а потом в Ультрафиолет привез?

— Ого. И как мы здесь?

Я быстро пересказал события. Лиза какое-то время молчала, переваривая.

— Фантастика, — наконец задумчиво произнесла она. — Настоящая война в космосе, как в фильмах. Значит, у нас за стенкой и сама Ника, и еще трое крокодильчиков из дальней дали? Хочу посмотреть!

— Нельзя, — осадил я ее, поскольку она явно нацелилась на шлюз. — Ника просила пока посидеть здесь и не светиться.

— Почему?

— Не знаю. Но когда я сказал про мгновенный канал у тебя в голове, она упомянула что-то про "мерзость". В контексте вторженцев такой мерзостью наверняка являешься ты. Как та троица отреагирует на тебя мордой к морде, я не знаю. Может, попытаются сразу голову откусить.

— В скафандре?

— Ну, может, специально расстегнут, чтобы до тебя добраться. Камикадзе, типа, ради спасения мира во всем мире.

— Веселый ты, Ати, как похмелье, — буркнула Лиза. — Ладно, уговорил. Посидим здесь. Слушай, что ты там говорил про наглазники? Как ты меня в чувство привел?

— Просто надел их тебе на голову.

— И я сразу очнулась?

— Типа того.

— Загадочно. Ну-ка, где они?

Я обвел отсек взглядом, припоминая, и наконец заметил их в кармане у противоположной стены. Лиза выбралась из сети, перелетела к ним и нацепила на голову.

— Ничего особенного не вижу, — пожала она плечами. — Все как обычно. А если попробовать Мисси позвать?

— Эй! — я дернулся, тщетно пытаясь остановить ее жестом. — Не надо!

— Почему?

— Потому что мгновенный канал нас демаскировать может! А если нас засекут, то на месте прикончат, чихнуть не успеем.

— Хотели бы — прикончили бы сразу. А так нас в плен захватить пытались.

— До того, как Вероника сотоварищи раздолбали в пыль целую эскадру. Я бы на месте тех конкистадоров недоделанных тоже озлился бы.

— Да ладно тебе, ничего не случится. Все равно канал не включается. Я в него тыкаю, выбираю "Повторное подключение", а от него никакой реакции. И просто вызов Мисси не работает.

— Не делай так больше. Просто на всякий случай. А Грохот наверняка уже под контролем Чужих, там все заглушено.

— Эх. Ненавижу беспомощность. Ати, а может, меня просто отдать тем чужим, а? Если они за мной гоняются, вам-то точно страдать незачем.

— Сдурела? — я аж рот открыл от неожиданности. — Вот тоже мне нашлась Жанна Д"Арк, жертва во спасение! Во-первых, никто не знает, что они с тобой сделать хотят. Может, сразу прибьют для однозначности картины. А во-вторых, если они аж столько боевых кораблей за тобой отправили, значит, ты чрезвычайно важна. Возможно, ты со своими мгновенными каналами сейчас — главный козырь человечества. Тогда уж лучше нам всем помереть, но твое выживание обеспечить.

— Не хочу, чтобы из-за меня помирали! Ой...

— Что?

— Да, а кто говорит? — спросила Лиза уже не меня, а куда-то в пространство.

— Условно меня можно называть "Звездочет", — раздался из внешних динамиков наглазников мягкий мужской баритон. — Хотя на самом деле я являюсь ограниченным клоном оригинального дискина, произведенного департаментом экспериментальных технологий корпоративного государства "Альфа-Омега". На борту "Тройной спирали" установлен экспериментальный навигационный модуль его производства.

— Что установлено? — озадаченно поинтересовался я. — Разве "Альфа-Омега" не автомобилями и дронами занимается?

— В числе прочего наша корпорация специализируется в системах навигации и дальней связи — как на поверхности Земли, так и во всей Солнечной системе. Наше оборудование установлено на двадцати восьми с половиной процентах всех кораблей, принадлежащих земным физическим, юридическим и суверенным лицам. Почти семидесятилетняя история корпорации включает в себя...

— Спасибо, Звездочет, — бесцеремонно перебил я, — но не мог бы ты опустить рекламную преамбулу?

— Разумеется, мистер Вангар.

— Ты меня знаешь? И Лизу? Откуда?

— Мисс Марпл проинформировала содружество дискинов Земли о ваших приключениях, а также включила отпечатки голоса, изображения и персональных устройств связи. Каждый дискин может опознать вас при первом же контакте. Прошу учитывать, что вы имеете дело с крайне упрощенной версией Звездочета, не способной к полноценному общению и содержащей лишь минимальную базу знаний. Мое назначение — автономная навигация и координация в отсутствие контакта с базовой личностью.

— Ну... ладно, — неуверенно протянула Лиза. — А что ты делаешь на корабле Стремительных?

— Вопрос неоднозначен. Прошу переформулировать.

— Какие задачи решаешь? — осведомился я. — Что конкретно?

— Информация не подлежит разглашению даже друзьям. Приношу свои извинения.

— А зачем тогда вообще с нами говоришь? — разочарованно спросила Лиза.

— Мисс Марпл проинформировала о твоих странных способностях и попросила оказывать поддержку. Протоколы моего функционирования позволяют при случае обмениваться короткими сообщениями с внешними сущностями. При желании вы можете наговорить короткое сообщение произвольному адресату. Я постараюсь его отослать. Поскольку мгновенные каналы до Земли заглушены на неопределенный срок, доставка не гарантируется. Ответ — тоже. Используйте текущий канал для связи со мной в пределах корабля. Спасибо за внимание. Звездочет отключается.

Мы с Лизой переглянулись.

— Говорили, что Стремительные ненавидят компьютеры, — задумчиво сказал я. — А теперь вот оказывается, что у них на кораблях земная аппаратура связи под контролем дискинов.

— Мы живем в интересные времена. А в такие времена никогда не знаешь, чего ожидать. Но хорошо, что у меня наглазники сохранились. Без них словно голой себя чувствуешь.

— Ты и в них голая.

— Ты заметил? — шаловливо спросила Лиза. — Может, хочешь еще и ощутить?

— Спасибо, но если я еще раз тебя ощущу в ближайшие сутки, умру на месте от инфаркта, инсульта и общего истощения. Пожалей слабого мужчину, женщина.

— Обязательно пожалею. Себя тоже. А возможно, и в первую очередь себя за то, что с таким слабаком связалась. Ну и что дальше? Так и останемся здесь в медотсеке до конца вечности?

— Ника просила не высовываться. Как себя чувствуешь? Спать не хочешь? А то я бы вздремнул.

— Нет. Спасибо, отоспалась без сознания на ближайшие полгода. Ну, спи. Я пока что-нибудь почитаю. Или в игрушку сыграю максимально бездумную. А, ты же без окуляров. Свет можешь погасить, мне не помешает.

— Ладно, тогда я вздремну.

Поспать, однако, мне не дали. Я еще не успел дотянуться до панели ручного управления отсеком, как стукнул открывающийся шлюз. А через шлюз в камеру стремительно впорхнула гигантская черная туша.

Ну, то есть мне так показалось поначалу, что гигантская. В отсеке, несмотря на медицинского робота и две рамы для жесткой фиксации бессознательных пациентов, свободно могли бы разместиться еще минимум четыре человека. Но туша заполнила его настолько плотно, что я даже вжался в стенку, стараясь уклониться. Выглядела она как огромное, минимум три метра в длину и полтора в диаметре веретено со смещенным к переднему концу утолщением. Чуть ниже утолщения торчали два отростка с тремя внушительными когтями на концах, а задний конец сходился почти в шило. Угольно-черную поверхность покрывали какие-то борозды, а с противоположных сторон утолщения поблескивали гладкие круглые площадки, по четыре штуки с каждой стороны. Я тупо моргал, пытаясь осознать, как такая огромная хреновина умудрилась протиснуться сквозь относительно маленький шлюз.

— Привет, Лиза. Привет, Алекс, — сказала туша хорошо знакомым ехидным голосом Вероники, медленно вращаясь вокруг продольной оси. — Живы-здоровы? Что-то вы здорово усохли за последнее время.

— Это не мы усохли, а ты раздулась, — первым обрела дар речи Лиза. — Ника, ты, что ли? Ничего себе у тебя размерчики...

— Скафандр заметно добавляет габаритов, — пояснила Ника, аккуратно прижимаясь к противоположной стене, чтобы ничего не повредить. Только сейчас я сообразил, что расположение круглых площадок соответствует спинным и грудным глазам Стремительных, а сужающийся задний конец содержит хвост. Раздутый передний конец, вероятно, требовался для их гигантской пасти. А может, скрывал какое-то оружие, если судить по паре подозрительных трубок. — Хм. Дрон у меня тоже какой-то мелкий.

Туша ткнула когтем свернутый в клубок дрон, и тот заколыхался вокруг рычага медицинского робота.

— В общем, все познается в сравнении, — резюмировала наша разросшаяся в размерах хозяйка. — Честно говоря, впервые в жизни с людьми бок о бок нахожусь. Не думала, что такое вообще когда-то случится. Ладно, не о том речь. Поскольку внутренняя структура гермоконтура переделана, СЖО возвращается к норме, а наших гостей почти подключили к ее портам, у нас есть несколько вминут, чтобы поговорить. Лиза, расскажи ее раз, откуда у тебя взялись замечательные наглазники, способные пережить удар объемного резонатора?

— Понятия не имею. Спроси Алекса... Алекса...

— Алекса Кобэтё? С которым мы на большом толковище общались, когда я вас в Ультрафиолет привезла?

— Да. Он мне дал и сказал, что из Грохота передали.

— Загадочно. Как я уже объясняла Ати, я точно знаю, что Алекс не появлялся в Грохоте уже давно. Значит, окуляры ему передал кто-то другой. О, идея! Погодите, сейчас в истории покопаюсь...

Вероника ненадолго замолкла, потом прорезалась снова:

— Да, точно. Его привез "Квазар" Дельфина, хотя и без самого Дельфина. Кто-то другой контролировал. Интересно, а куда "Квазар" заходил раньше? Им вполне могли на предыдущей остановке подсунуть. Надеюсь, у меня леджер контактов актуален. Ну-ка...

Она опять замолкла. На сей раз пауза затянулась на добрых две минуты.

— Ника? — неуверенно спросил я.

— Ника — это я... — пробормотала хозяйка. — Ничего не понимаю. Как такое может быть?

— Какое?

— Менее чем вчас после того, как "Квазар" доставил Алекса, присутствие корабля зарегистрировано в Кристальной Пещере. А-а... Сделаем вид, что вы этого названия не слышали. Суть в том, что до той точки от Ультрафиолета за такой малый промежуток времени добраться невозможно даже на скорости света. Получается, корабль находился в двух местах одновременно. Невозможно. Что-то не сходится...

— Все сходится, — перебила ее Лиза. — Все правильно. Корабль-двойник.

— Что?

— Помнишь, Мисси на собрании рассказывала? — пояснил я. — На Земле и в окрестностях выявлено несколько кораблей, подделывающих транспондерные коды, чтобы сойти за других. Если кто-то мог подделать наши коды, почему бы не подделать и ваши?

— Ребята, вы не понимаете! Наши навигационные системы опознают друг друга не по кодам. Каждый безынерционный двигатель — отдельное произведение искусства. Его сигнатура уникальна, ее невозможно подделать. Моя "Тройная спираль" однозначно опознала "Квазар". И не думаю, что системы Пещеры могли ошибиться.

— Значит, кто-то все-таки подделал, — пожал я плечами. — Человечество два года назад тоже верило, что его системы шифрования взломать невозможно. А вы большую их часть вскрывали прямо на лету.

— Но мы же не...

Вероника опять замолчала. Потом совершенно по-человечески вздохнула.

— Призраки. Нас опять поимели Призраки.

— А кто они такие? — живо заинтересовалась Лиза.

— С удовольствием бы отдала свою "Тройную спираль" за ответ. А так все просто: мы не знаем.

— То есть?

— После той истории с приключениями Алекса и Лены Кобэтё на Терре и последующим угоном наших резонаторов мы провели тщательное расследование. Там ключевую роль играла некая личность, изображавшая из себя сначала человека, а потом Стремительного, но не являвшаяся ни тем, ни другим. И Неторопливым тоже. После расследования оказалось, что происходят странные вещи. Некоторые из нас общались... с кем-то, кто очень походил на наших собратьев. На конкретных личностей. Настолько походил, что у нас и тени сомнения не возникало. Каждый раз использовалось реальное имя. Но потом, во время расследования, оказалось, что личность, то имя носящая, о разговоре ни сном ни духом. Иногда разговор, иногда встреча, несколько раз даже секс, какие-то безделушки, оставленные в подарок, странные идеи, западающие в память... Мысль о генетических резервуарах человеческой расы, одним из которых являлась Кроватка, например, появилась в результате такого разговора с Бебе. Мы назвали неизвестных существ "Призраками", поскольку они появляются и исчезают как привидения. Мы даже не знаем, сколько их.

— А теперь кто-то из них подсунул нам неубиваемые окуляры, — резюмировал я. — Зачем?

— Плевать на неубиваемость и вообще на окуляры! Главное, что они работают совместно со структурой мозга Лизы, сформированной биологически. То есть Призраки имеют прямое отношение к генетическим экспериментам WORG. Возможно, с самого начала их инициировали и контролировали. Каналы мгновенной связи, интегрированные в человеческий организм... Невероятно. Полный бред. Устройство квантовой запутанности чрезвычайно сложно само по себе, его трудно сделать и еще труднее удержать в стабильном состоянии, допускающим передачу данных. Частицы очень легко выходят из когерентного состояния, их удерживают и охлаждают лазерами и сложными системами на жидком азоте... В общем, это крайне нетривиальная в реализации технология. А тут просто кусок белкового мяса! Вот бы взглянуть поближе!

Вероника даже слегка приблизилась к Лизе, изучая ее набором глазных щитков с одной из сторон тела.

— Вскрывать себя не дам! — буркнула та, вжимаясь в стену.

— Извини, не хотела пугать, — Ника поспешно отпрянула. — Я прикидывала, где есть ближайший человеческий томограф, способный как следует просканировать твой мозг. До вторжения — в любом поселении, но сейчас придется отложить на неопределенное время. Так. Я поняла обстановку. Нужно срочно передать информацию нашим. Кто знает, какие еще фальшивые корабли между нами крутятся. Идем к точке обмена, заодно посмотрим, нет ли новостей.

— Куда идем? — поинтересовался я.

— Такие устройства в глубоком космосе, далеко от плоскости эклиптики, замаскированные под мусор. Циклически передают записанные сообщения лазерными лучами в определенных направлениях. Благодаря терранским дискинам мы можем рассчитывать их местоположение и векторы лучей, а случайно на них натолкнуться нереально. Там же можно оставить и свое сообщение. А-а... могу я попросить вас вернуться в общий отсек? Здесь я пока что одна забаррикадируюсь, чтобы никто не отвлекал. Только учтите, что пленные — враги, а потому слишком много болтать при них не в ваших интересах. Тебя, Лиза, они опознают наверняка, поскольку ты от внезов габаритами хотя и несильно, но отличаешься, а ваших самцов от самок они прекрасно отличают. По крайней мере, в голом виде. Уклониться от общения не получится, но старайтесь контролировать разговор. Все, выметайтесь.

Переглянувшись, мы с Лизой выбрались в заметно увеличившийся общий отсек. Люк шлюза захлопнулся за нами и мигнул красным сигналом блокировки.

Внимания на нас не обратили ровным счетом никакого. Внезы из Ультрафиолета, включая детей, сгрудились у дальней стены вокруг трех объектов, наверняка являвшихся пленными Стремительными. Из кучи тел торчали только дрыгающиеся пятки да еще хвосты скафандров. Из того, что удавалось разглядеть в промежутки между телами, один объект — наверняка женщина — имел габариты чуть меньшие, чем у Вероники, а два других — мужчины? — выглядели раза в полтора короче. Черную поверхность скафандров покрывали невообразимые полосы, цвет которых при движении менялся в диапазоне от зеленого до фиолетового. А может, и ультрафиолетового, без окуляров не скажешь. Оттуда же доносились интересные звуки наподобие потрескивания электросварки и зудения ультразвуковых сканеров. В воздухе, несмотря на полную мощность работающей вентиляции, отчетливо чувствовался запах паленого и еще чего-то странного, что я не мог определить.

— Лабораторная работа в полном разгаре, — прокомментировала Лиза. — У меня в универе парень был с физфака. На установках глубокого вакуума специализироваться хотел. Я к ним однажды в лабораторию заглянула во время учебы, так очень похоже выглядело. Ой. Извини, не хотела...

— Твои бывшие меня мало волнуют, — хмыкнул я. — Нынешние тоже. Когда все уляжется, я тоже бывшим стану. Найдешь себе в Ванкувере... или ты из Торонто?.. кого-то пообаятельнее и повыносливее вместо старикашки типа меня.

— Ох, Ати, — Лиза погладила меня по плечу. — Ничего уже не уляжется. Думаешь, те конкистадоры завтра чемоданы упакуют и по домам улетят? Слабо верится. А я для них "мерзость". Да даже если они про меня забудут, услуги дискинов вряд ли кому-то еще продать удастся. Всё, Ати, конец. Я осталась такой, какая есть сейчас: голая, нищая и разыскиваемая Чужими любой ценой. Из имущества одни наглазники, да и те непонятно кем подброшены. Для меня возврата к прошлому уже нет. Если Чужие меня препарируют, вспоминай меня иногда, ладно?

Я проклял себя за идиотскую шутку. Разрядил атмосферу, называется!

— Извини, — я обнял ее одной рукой. — Глупо вышло. Разумеется, я тебя не брошу. И препарировать тебя никому не позволим. Расслабься. Тебя всего лишь надо на Землю вернуть контрабандой. А там среди восемнадцати миллиардов человек тебя никакие Чужие не найдут. Их всего-то несколько сотен. Ну, пусть несколько тысяч.

— Ох, Ати... Спасибо, что утешаешь, но что ты знаешь о новой истории? О последних больших войнах?

— Ну... читаю все-таки новости иногда. В Африке до сих пор стреляют в разных местах. В Непале вроде какое-то восстание недавно случилось, то ли за присоединение к Чжунго, то ли против. А что?

— А то, что я в университете историей интересовалась далеко за рамками обязательных курсов. Я имею в виду не локальные конфликты, а настоящие большие войны с миллионами трупов и в планетарном масштабе. В середине двадцатого века такая последняя случилась.

— Не слышал. А что за война?

— Типичный технарь-невежа! — фыркнула Лиза. — Интересуйся иногда хоть чем-то за пределами своей узкой специальности! Последняя большая война еще перед тем, как глобальные политические блоки формироваться начали. Вся Европа в нее втянулась, Штаты, Ниппон еще в те времена, когда независимым был, Африку задело, да весь мир так или иначе поучаствовал. О количестве погибших до сих пор историки спорят, но как минимум пятьдесят миллионов насчитано.

— Впечатляет. И что?

— А то, что в ходе той войны многие страны оказались временно оккупированными агрессорами. А агрессоры сильно ненавидели евреев — ну, примерно как Стремительные ненавидят дискинов и примерно по той же самой причине. Евреев массово уничтожали. А поскольку оккупантов было относительно мало и контролировать каждый сантиметр земли они не могли, для охоты на укрывавшихся евреев объявлялась награда. А заодно и жестокие кары за помощь, вплоть до убийства укрывателей на месте. И местные охотно включались в охоту, даже если сами против евреев ничего не имели. Они ловили беглецов и отдавали их на расправу, в том числе женщин и малолетних детей. Сейчас будет точно так же. Конкистадоры просто объявят награду за мою голову — и им ее принесут на блюдечке через несколько если не дней, так недель. И не смотри на меня с таким скепсисом — коллаборационистов найдется масса. Кому-то все равно, кто зарплату платит, кто-то свою выгоду усмотрит. Нет у меня шансов на Земле, Ати, ни одного. Я даже насчет внезов до конца не уверена, что уж там говорить про землян.

— Ты слишком пессимистична. О холокосте даже я читал, хотя и не помню, о какой войне речь шла. Может, и о той. И читал, что находились и такие, кто, рискуя жизнью, их спасал. Или возьми хотя бы свою VBM. Она кровно заинтересована в твоем существовании, это ж такая потенциальная коммерческая выгода! Недаром они с WOGR сомнительное соглашение заключили. Тебя им спрятать — раз плюнуть.

— Вот как раз VBM, WOGR, "Альфа-Омега" и любой другой корпостейт меня сдаст немедленно. Их дело — бизнес, не партизанщина. VBM просто отключит Мисси, понизит уровень искусственного интеллекта до разрешенного и продолжит заниматься коммерцией, как и раньше. Меня они выдадут даже не на следующий день, а в течение часа. Курт, конечно, мужик обаятельный и харизматичный, но ради своей выгоды мгновенно меня продаст тому, кто больше заплатит.

— Ладно, ладно. Я уже понял, что ты в депрессивном настроении. Вроде как женщинам после секса, наоборот, положено в жизнерадостность впадать, но ты у нас во всем оригинальна. Еще раз...

Меня прервал восторженный вскрик и улюлюкание сразу нескольких глоток.

— Работает! — во весь голос крикнул какой-то невидимый мано из группы, окружавшей женщину-пришелицу. — Есть полный контакт!

Говорил он на линго, и я в очередной раз порадовался, что вложил немало усилий и времени в его зубрежку. Пусть и весьма похожий на английский, все-таки английским он не являлся. А Лиза... ах, да, у нее в наглазниках по-прежнему переводчик работает.

— Спасибо, — поблагодарил откуда-то со стены грудной женский голос, звучащий с каким-то надтреснутым, старческим оттенком. — Весьма обязана. Надеюсь, наше дальнейшее сотрудничество окажется не менее успешным. Что с остальными? Джанго? Фунго?

— Заканчиваем, — отозвался кто-то из группы, находящейся относительно меня "сверху". — Почти готово. Были бы у меня мои окуляры, мы бы уже десять вминут назад все сделали.

— Были бы У МЕНЯ мои окуляры, — отозвался тот же мужской голос, — мы бы закончили еще двадцать вминут назад. Дел-то тут — контакты перепаять да пару трубок загерметизировать.

— У нас проблема, — отозвалась какая-то чика из группы "снизу". — Похоже, заменный разъем изначально бракованный. Или поврежденный. Один контакт упорно не работает, а без него вся система красным мигает. Уже трижды переделывали, не получается. Нужно увеличение. Хоть какое-то. Есть на этом корыте обычный стереомикроскоп? Или хотя бы простое увеличительное стекло? Просто линза из тривиального пластика? Ника! Слышишь нас?

— Слышу, — отозвался из того же стенного динамика голос Вероники. — Извини, но все, что есть — в тех шкафах. У меня коммерческий транспортник, не ремонтный корабль.

— А другой разъем?

— Извини, все наличное уже в вашем распоряжении. Мы лично на этом корабле практически никогда не летали, в основном людей возили. Даже то, что есть, здесь почти случайно — Кен в последний момент аварийный набор сунул, когда резонаторы спешно монтировали. Насколько все плохо? Вообще не заработает без того контакта?

— Понятия не имею. Твой корабль, не мой. Никакого представления, как твоя СЖО станет чудить. Эх, линзу хоть какую-нибудь...

— Окуляры! — гаркнул кто-то.

— Нет окуляров, забыл? — огрызнулась чика.

— Да нет же! Вон окуляры! На терранке!

Клубки тел внезапно рассыпались, и на нас уставилось несколько десятков пар человеческих и двенадцать инопланетных глаз (грудных или спинных — кто разберет с их скафандрами).

— О, Лиза в себя пришла, — медик Ахмет выскользнул из среднего клубка, толкнулся от стены, перелетел к нам и затормозил о стену почти кошачьим движением. — Как себя чувствуешь? Ника сказала, что ты без сознания. А вы...

Он потянул носом воздух.

— А вы, значит, даже этти успели заняться? Ну, сочтем это хорошим признаком, как врач заявляю. Если не возражаешь, пульс пощупаю — больше в таком состоянии ничего сделать не могу.

— Погоди, Ахмет, — к нам подлетела Кира. — Лиза, у тебя наглазники работают? Как так?

— Понятия не имею, — пожала плечами моя грустная подружка. — Просто работают, и все.

— Темнишь. Ладно, не до того. Можешь помочь? Камеры в наглазниках в макро-режиме работают?

— А-а... Сейчас проверю. Да, работают.

— Можешь одолжить на несколько минут? У нас техническая проблема, требующая увеличения.

— Пожалуйста, — Лиза стянула с головы устройство и протянула Кире. — Ой, погоди. Заблокировались.

— Разблокируй, пожалуйста. Вообще отключи блокировку.

— Сейчас...

В течение томительно долгой минуты Лиза копалась в устройстве, перебирая пальцами по оправе и активно гримасничая. Потом растерянно развела руками.

— Не могу. В старых окулярах так много раз делала, а тут опции неактивны. И включена немедленная блокировка после утери контакта с телом. Нужен техник...

— Техники у нас есть, вот оборудования для ремонта нет. И времени тоже. Так...

Кира задумчиво постучала ногте по зубам, потом оживилась.

— Ника! — громко сказала она. — Окуляры Лизы можно подключить к твоим экранам?

— Не вижу проблемы, — откликнулась чужая. — Интерфейсы стандартны, другие много раз пользовались.

— Вот и решение проблемы. — Кира толкнулась к "нижней" группе (хотя от движений я успел слегка повернуться и группа уже казалась, скорее, "левой"). — Фунго, переместись вон туда, к экрану, пожалуйста. Лиза, переместись туда же. Кончи, Шломо, туда же с инструментом. В темпе!

Я последовал за Лизой — чисто на всякий случай. Существо, которое Кира назвало "Фунго", выглядело ощутимо меньше Ники и женщины-Стремительной, но все равно превосходило Лизу длиной минимум на полметра. Кинжальные когти, торчащие из лап скафандра, доверия к нему не добавляли. А уж двигалось оно в безвесе так ловко и непринужденно, несмотря на почти не гнущийся хвост, что ни один внез и рядом не стоял. Руки гнулись в обе стороны, так что определить, где у него грудь, а где спина, я не мог. Не знаю, зачем я дернулся вслед — в случае чего Стремительный выпустил бы и мне, и ей кишки одним движением конечности. Да и вообще мог в течение минуты устроить тут кровавую баню, буквально превратив всех людей в фарш. Тем не менее, когда Чужой вдруг оказался почти вплотную к Лизе, я инстинктивно всунулся между ними, пытаясь прикрыть ее своим телом и поднимая руки в заведомо тщетной попытке его оттолкнуть.

До физического контакта, между тем, дело не дошло.

— Фунго! — грянул из стенного динамика давешний женский голос. — Аккуратнее! Ты пугаешь людей.

— Извиняюсь, — ответил оттуда же другой голос, мужской, резкий и отрывистый. — Не имел намерения испугать или причинить вред. Однако я знаю тебя, человеческая женщина. Ты — мерзость. Ты — угроза существованию и нашему, и вашему. Почему ты все еще живешь? Ты не осознаешь, что ведешь свой вид к разрушению и гибели?

Лиза отпрянула от него, но безуспешно. Ее рука беспомощно скребла по гладкой термоизоляции, все время промахиваясь мимо страховочной петли и лишь отталкивая ее от стены. Ее расширившиеся глаза уставились на Чужого, губы неслышно подрагивали.

— Не обращайте на него внимания, — третий голос из динамиков, тоже мужской, но плавный и спокойный, сочился сарказмом. — Он у нас солдафон, типичный правый. Дипломатов только издали видел, ну или на экране. Прикрывать хвост ему можно доверить в любой ситуации, но вежливости даже близко не ожидайте. Его зовут Фунго... не знаю, насколько точно переводчик Вероники транслирует наши имена в ваш звуковой диапазон, но надеюсь, что не слишком смешно. Я Джанго, левый. Мы мужья Далилы и экипаж катера-разведчика.

— Мы дали слово, — женский голос прозвучал почти торжественно. — Человеческая женщина, мы не причиним тебе физического вреда, пусть даже мы все согласны с точкой зрения, высказанной Фунго. Порукой тому наша честь. Можешь нас не бояться. Как к тебе обращаться?

— Что... что я вам сделала? — Лиза наконец обрела голос, пусть даже неверный и дрожащий. — Что вам от меня надо? Почему вы за мной охотитесь?

— Потому что ты...

— Стоп! — перебил Джанго. — Далила, у тебя с дипломатией немногим лучше, чем у Фунго. Такой разговор ни к чему не приведет. Женщина, я слышал, как тебя называли "Лиза". Можем мы использовать это имя?

Лиза нервно кивнула.

— Извини, мы не специалисты по межрасовым контактам. Мы не понимаем человеческую жестикуляцию.

— Д-да... можете.

— Спасибо. Лиза, хочу еще раз заверить, что мы не попытаемся причинить тебе физический вред, пока находимся на борту "Тройной спирали", а также, в разумных пределах, вне ее. Мы также не хотим тебя пугать или оскорблять. Прошу извинить за нашу неумелость в общении.

— Они просто дебилы, да еще и с хорошо промытыми мозгами, — прокомментировала невидимая, но наверняка все хорошо видящая Вероника. — Лиза, не обращай внимания. Пещерное воспитание, вся жизнь на флоте — они и со своими-то толком общаться не умеют. Чуть что — сразу когтемахание, которое они почему-то дуэлями называют. Точь-в-точь как в исторических хрониках. Кира, что ты там хотела сделать?

— Я? Ах, да, — ожила Кира, которая до того прищуренно разглядывала Фунго. — Сейчас займемся. Хотя и не уверена, что мне нравится идея спасать шкуру звероящера, называющего Лизу мерзостью. Лиза, ситуация идиотская, но не могла бы ты переключить камеры окуляров в макрорежим и вывести картинку на большой экран? Кончи, ты хотела микроскоп? Сейчас получишь. Ну, подруга, давай, не стесняйся. У него воздуху, или чем они там дышат, на полвчаса осталось. Он, конечно, солдафон, но мы в ответе за тех, кого приручили.

Она звонко шлепнула Лизу по спине. Та вздрогнула и нервно оглянулась.

— Да-да, сейчас... — пробормотала она, берясь за окуляры. — Извиняюсь, как-то неожиданно всё... Готово.

Настенный экран зажегся, по нему заметались мутные пятна. Девица по имени Кончи скользнула к ней и уселась сверху, всунув ноги в страховочные петли и прижав ее к стене своей задницей.

— Так, дорогая моя, замри и не дергай башкой. Смотри вон туда, — она ткнула большим пальцем через плечо. — Шломо, пинцет!

Она поднесла почти вплотную к наглазникам Лизы непонятную блямбу. На экране появилось и заколыхалось быстро наводящееся на резкость изображение. Там блямба выглядела как плоская перфорированная шайба с парой торчащих из середины коротких трубок. Выхватив из рук мано непонятный агрегат и постоянно переводя взгляд с экрана на блямбу и обратно, чика тихо забурчала себе под нос что-то нечленораздельное.

— Вот же он! — подсказал Шломо. — У тебя под мизинцем.

— Сама вижу! — огрызнулась чика. — Уже вытягиваю... Фиксатор дай!

Отложив в сторону первый агрегат, она взяла из рук мано второй, наложила на срез трубки сетчатое переплетение нитей и быстро подкрутила какие-то винты.

— Поймала. Вот теперь никакой контакт никуда от нас не денется, — довольно заявила она. — Эй, большой и грубый! Давай твой шланг.

Она ткнула пальцем в торчащую из скафандра Чужого длинную обрезанную трубку. Тот молча крутнулся в воздухе, подцепил ек когтем и толкнул конец к чике. Та перехватила его и прижала к срезу на блямбе прямо поверх сетки. Шланг прилип намертво.

— Тестер!

Противоположная сторона блямбы прижалась к очередному устройству с небольшим экраном, на котором метались графики и быстро менялись какие-то значки. Совершенно точно нечеловеческие значки — никогда в жизни таких не видел, больше всего похожие на шумерскую клинопись, какую я помнил из детских книжек.

— Сейчас вроде нормально, — сказала Кончи. — Никаких сбоев, если я правильно понимаю. Ника, проверь.

Она поднесла экран к камерам лизиных окуляров.

— В порядке, насколько я понимаю такую диагностику, — откликнулась Вероника. — Сваривай.

— То есть как "насколько понимаю"? Ваша же техника! Мы ее впервые в жизни видим.

— Я же говорила — я не технарь. Сигнализации о сбоях не вижу. С остальным не ко мне.

— Прицепились же к нам дебильные инопланетяне... — сквозь зубы процедила девица. — Нет чтобы какие-нибудь электронщики или на худой конец математики попались. Так нет же, солдафоны и торгаши. Где тут фиксация контактов? Вот, кажется... пошло. И все еще без сбоев, что интересно. Так, дальше...

Она одним движением выдернула из шланга распушившуюся в отдельные нити сетку.

— Сварка!

Шломо сунул ей в руку сварочный аппарат, на сей раз вполне знакомой человеческой конструкции, с пистолетной рукоятью, и Кончи принялась быстро сваривать блямбу со шлангом, периодически поднося их к камерам наглазников и рассматривая изображение на экране. Работала она ловко, сварочный пистолет перелетал из одной руки в другую, словно шарик в руках жонглера. Тянуло неприятным химическим запахом. Менее чем через минуту девица закончила работу, высвободила ноги из петель и выпустила из зажима своих бедер Лизу, стоически переносящую неволю.

— Вот и все, — весело сказала она. — А кто скажет, что шов уродливый, сразу в глаз дам. Проверяйте. Эй, большой Фу, вон там твое гнездо СЖО, подключайся.

— Спасибо, — буркнул Фунго, грациозно переворачиваясь в воздухе и хвостом отталкиваясь от стены. Я обратил внимание, что хотя практически весь скафандр был жестким и негибким, последние его сантиметров пятнадцать являлись достаточно мягкими, чтобы позволять работать кончику хвоста. С интересом наблюдающие за представлением внезы расступились, пропуская его к сотоварищам, чьи трубки уже пристыковали к разъемам в стене. Ухватив блямбу страшненькими, но на удивление подвижными и аккуратными когтями-ножами, он вставил ее в одно из нескольких пустовавших гнезд и потыкал в клинописные значки на экране рядышком.

— Система работает нормально, — наконец сообщил его голосом стенной динамик. — Дышу внешним воздухом.

Только сейчас я уловил, что его воспринимаемый человеческим ухом голос сопровождался тихими, на грани слышимости высокими трелями. Походило, что общаться с автопереводчиком пленным приходилось через воздух, не радиоволнами. Что вообще осталось от активных компонентов в их маломобильных гробах? Бр-р. Я бы в таком, наверное, быстро с ума сошел.

— Вот и замечательно! — согласилась Вероника. — По диагностике на моей стороне тоже проблем не видно. Утечек нет, что самое главное, а то надышались бы люди ядовитым запахом нашей родины по самое не могу. Ну, поздравляю, мои птенчики, вступительный экзамен по нашей технологии вы сдали. Теперь оставляю вас наедине с гостями, у меня дела. Не ругайтесь слишком сильно друг с другом и по возможности не деритесь. Если соскучитесь, окуляры Лизы можно использовать для управления развлекательной системой. Чао.

Она умолкла. Какое-то время в гермоконтуре стояла тишина. Люди и Стремительные молча пялились друг на друга.

— Спасибо за помощь, — наконец прорезался женский голос Чужой. — Для примитивной расы вы весьма умелы. Вы отлично справились с незнакомыми устройствами. Под нашим руководством у вас открываются великолепные перспективы, гораздо лучшие, чем у любого другого порабощенного вида.

— Спасибо, — холодно заявила давешняя девица, Кончи, занимавшаяся перепайкой разъема, — но мы не считаем себя примитивными. И вашими рабами становиться не собираемся.

По остальным прошел гул одобрения. Чужие обменялись тихими трелями, проигнорированными переводчиком, потом заговорил вежливый мужской голос. Джанго, вспомнил я.

— Прошу прощения. Я чувствую враждебность в ответе. Похоже на трудности перевода. Мы не знаем, какую лексику подбирает автоматическая система Вероники. Вполне возможно, она сознательно ввела модификации, затрудняющие взаимопонимание. Уверяю, что ни одно из слов, использованное Далилой, не несет в нашем языке негативных коннотаций. Слово "примитивные" означает, что вы находитесь на низшем по отношению к нам уровне технического и философского развития. Это объективное состояние дел, вряд ли вы станете спорить с определением. Слово "порабощение" означает состояние, когда наша раса принимает за себя заботу за счастье и процветание примитивной расы, за ее гармоничный аплифтинг. Мы несем вам добро и не питаем злых намерений.

— Засуньте свое добро себе... — запальчиво начала Кончи.

— Ша! — перебила ее Кира.

— Да я...

— Кончита, захлопнись. Я прекрасно знаю, что именно ты можешь сказать. Но поскольку я сейчас выступаю в роли капитана, пусть и без корабля, а у нас что-то типа, хм, дипломатических переговоров, уступи слово мне, будь любезна.

— Тиранша! — буркнула Кончи. — Организую бунт команды, поднимем пиратский флаг, вручим тебе черную метку, вот тогда узнаешь!

— Несомненно. Ты прямо сейчас намерена флаг поднимать?

— Посмотрим на твое поведение. Пока что займусь организацией фракции радикалов. Эй, народ, кто со мной? Объявляю бунт против тирании Киры, не позволяющей мне даже пару ласковых сказать разному сброду!

— Займись, займись, — ласково сказала Кира, шлепнув ее по заднице. — Только тихо. А не то на ночь не поцелую и сказку не расскажу.

— Удар ниже пояса, — хмыкнула та. — Ладно, уговорила, не стану пока бунт устраивать. Посмотрим, что они скажут.

И Кончи с силой толкнулась от стены в сторону основной группы, по пути зацепив Киру рукой так, что та волчком закрутилась в воздухе. Остановив вращение, Кира молча погрозила ей кулаком и получила в ответ показанный язык. С учетом миниатюрных размеров обеих женщин сцена очень походила на пикировку школьниц, так что я невольно фыркнул. Да и не только я. Кира подмигнула мне и вновь повернулась в сторону пленных.

— Поскольку раньше не довелось, официально приветствую группу Стремительных от лица нашей группы людей. Меня зовут Кира. Я женщина. На всякий случай напоминаю, что у нас два пола, а не три, как у вас. Я принадлежу к семье Кундалини, владеющий поселением Ультрафиолет. Все присутствующие здесь люди, за исключением двоих терран, также принадлежат к семье Кундалини. Поскольку не все уловили, кто из вас кем является, прошу представиться еще раз.

— Меня зовут Далила, — откликнулась Чужая, помахивая рукой. — Я женщина. Мои мужья — Джанго, левый мужчина, навигатор, и Фунго, правый мужчина, солдат. В нашей культуре нет фамилий, семья идентифицируется по именам прайда и клана. Мы принадлежим к прайду Ручья клана Ласточки, одному из нескольких кланов нашей Флотилии. Мы являемся экипажем разведывательного катера "Зимородок", приписанного к Четвертой специальной эскадре... теперь уже несуществующей.

— Не могу сказать, что личное знакомство оказалось приятным. Из-за неспровоцированного нападения вашего флота вторжения нашему поселению пришлось спасаться бегством, из-за чего мы все оказались... в довольно бедственном положении.

Кира обвела рукой гермоконтур.

— Сожалею, что наше появление так испугало людей. Уверяю в очередной раз, у нас нет злых намерений. В бегстве не было нужды.

— Вы начали с того, что без предупреждения уничтожили несколько патрульных дронов наших друзей.

— Это никак вас не касается. Вам нет нужды вдаваться в тонкости взаимоотношений внутри нашей расы. У нас серьезные идеологические разногласия с отщепенцами, отбросившими тысячелетнюю мудрость своего народа. Они взяли на себя смелость самостоятельно решать, как вам развиваться. Лишние столетия междоусобных войн, задержки и перекосы в развитии, сотни миллионов утраченных жизней вашей расы — вот цена их гордыни. Они страшно навредили вам и пытаются вредить до сих пор, а потому их следует усмирить. Но мы не собираемся воевать с людьми.

— Ваш флот вторжения уничтожил инфраструктуру связи на орбите Терры. Это называется "не собираемся воевать"?

— Прискорбно. Я не знаю, почему Мать Флотилии и штаб приняли именно такую тактику, но уверена, что у них имелись веские мотивы. В конце концов, ретрансляторы — не жизни. Из того, что мы знаем о вашей цивилизации, следует, что вы сумеете быстро восстановить утраченное, когда ситуация успокоится.

— Вы устраивали теракты на Земле! — не выдержал я. — Погибла даже целая орбитальная платформа с десятками тысяч людей!

— Я ничего не знаю о терактах. Я пилот и солдат. Мне никто не отдавал приказа атаковать гражданские объекты и даже не намекал, что такое возможно. Военные — другое дело, они законная цель в любом конфликте. Ваша раса должна это осознавать ничуть не хуже нас.

— Вы отправили целую боевую эскадру, чтобы нас уничтожить!

— Не уничтожить, а взять в плен. И не вас. Одно существо. Ее, — Далила жестом когтистой руки указала на Лизу. — Прошу не воспринимать как оскорбление, но все остальные люди вашего жилого модуля нас не интересовали и не интересуют. Вы, вероятно, и сами понимаете, что если бы мы хотели вас убить, вы бы давно умерли. Даже слабого оружия на нашем катере хватило бы, чтобы превратить ваш модуль в мелкие обломки. Эскадру же отправили потому, что мы ожидали отпора со стороны отщепенцев и хотели их отпугнуть. Правда, — добавила она уже куда более грустным голосом, — мы не ожидали от них такой боевой эффективности. Мы недооценили врага и за то поплатились.

— Но зачем вам я? — крикнула Лиза. В ее голосе явно слышались истерические нотки. Я поспешно обнял ее одной рукой, но она резким движением высвободилась. — Меня уже несколько недель пытаются убить и захватить! Что я вам такого сделала? Что?!

Чужие снова обменялись едва слышными трелями.

— Женщина по имени Лиза, — снова раздался вежливый мужской голос Джанго. — В нашей семье я наиболее образован в технических вопросах, так что отвечу вместо Далилы. Нам известно... Я не отвечу на вопрос об источниках информации, но уверяю, что они весьма надежны. Нам известно, что твое тело является кошмарным продуктом технологии Призраков, адаптированной к земной биологии компанией под названием WOGR. Вполне возможно, что весь корпостейт WOGR является лишь прикрытием для деятельности Призраков на вашей планете. Твой мозг способен работать как финишная точка мгновенных каналов связи. Такой чудовищный сплав биологических и квантовых технологий не имеет права существовать. Нашей целью являлся твой захват с целью изучения деталей реализации, чтобы мы в дальнейшем могли выявлять гибридов максимально быстро и эффективно.

— С целью уничтожения, вероятно? — холодно спросила Кира. — Вот вам и "не причиним зла".

— Вопросы о стратегии бессмысленно задавать нам. Только Мать Флотилии и штаб знают, что они планируют. Лиза, мы сожалеем, что ты оказалась в такой ситуации. Мы прекрасно понимаем, что здесь нет твоей вины, что с твоей точки зрения все происходящее — одна большая несправедливость. Но мы не можем позволить, чтобы такая зараза распространилась в вашем обществе, разлагая его изнутри. Если бы кто-то из нас узнал, что является подобным гибридом, он без колебаний покончил бы жизнь самоубийством. Ваша культура сильно отличается от нашей, так что от тебя мы такого решения не ожидаем. Тем не менее, тебя следует тщательно исследовать и изолировать от общества.

— Но почему? — отчаянно спросила Лиза. — Чем плохо то, что... что...

— Тем, что разумное существо не может использоваться как машина. Активный разум, меняющий мир — высшая ценность во Вселенной. Машина — раб, инструмент, служащий разуму. Не должно их смешивать ни при каких обстоятельствах. Ваши нейрошунты, используемые для взаимодействия с носимыми на голове устройствами, уже на шаг дальше, чем следовало бы, но их мы можем проигнорировать. Мозг, используемый как машина дальней связи, абсолютно неприемлем. Когда-нибудь вы узнаете о нашей истории. О том, как безумные ученые и не менее безумные политики создавали оружие из своих собратьев, уничтожая их волю, их свободу, превращая их мозг в расходный материал, в придатки чудовищных машинных интеллектов. В монстров, в итоге пожравших своих создателей и почти уничтоживших всех остальных. Нам пришлось пройти через разрушительную гражданскую войну, чтобы сохранить свою идентичность, не раствориться и не сгинуть в бездне машинной имитации разума. И нам очень не хотелось бы, чтобы вас ждала та же самая участь.

— Лиза, могу я сделать предложение? — осведомилась Далила. — Если согласишься сдаться добровольно, я поручусь своей честью, что с тобой обойдутся с сочувствием и пониманием. Как и любой солдат Флотилии, я обладаю правом на ограниченную дипломатическую деятельность. Выйдите из стелса и свяжитесь с ближайшим нашим кораблем. Никто не пострадает. Обещаю, что после нашего перехода на борт корабля Флотилии вашему кораблю и всем, находящимся на его борту, позволят беспрепятственно скрыться. Альтернативу ты понимаешь и сама. Вы не можете скрываться вечно, вас рано или поздно найдут. Тогда погибнешь и ты сама, и все остальные.

— Предложение отклоняется, — сердито заявила Кира. — Мы как-нибудь справимся и без вашей милости. Мы не выдаем своих...

— Я согласна, — перебила ее Лиза.

— Что? — глаза Киры округлились.

— Не хочу, чтобы кто-то еще из-за меня погиб. Уже... уже... сколько людей... Стремительных умерло в той эскадре, что послали за мной? Сколько еще погибнет, если они продолжат охоту? Ати!

Она с отчаянием глянула на меня.

— Я ведь тебе говорила, что мне негде спрятаться. Даже если сейчас мы сумеем сбежать... а ведь даже я понимаю, что ресурсы этого корабля не безграничны, мы здесь долго не протянем!.. даже если сбежим сейчас, куда я денусь? Какой смысл? Пусть. Я согласна пойти с ними, если они обещают вас отпустить!

— Я обещаю, — заявила Далила. — Спасибо тебе, человек Лиза, за проявленную рассудительность. Вероника! Я знаю, ты нас слушаешь. Сделай, как я говорю.

— Слушаю, слушаю, — раздался веселый голос Вероники. — Спасибо, дорогая, давно я так не смеялась. Ваше комедийное шоу вышло довольно забавным. На месте людей я бы тоже прониклась и поверила.

— Как ты смеешь!..

Громко щелкнуло. Голос Далилы умолк, хотя на грани слышимости по-прежнему раздавались вибрирующие трели.

— Переводчик временно отключен, — голос Вероники посерьезнел. — А теперь, милая моя Лиза, послушай меня. С точки зрения конкистадоров, на моем корабле находится сейчас только два вида оппонентов: умственно неполноценные, то есть вы, люди, и предатель, то есть я. Два с половиной века назад по вашему летоисчислению клан Железных Гор, наши предки, отказался раскрыть обществу координаты новой низшей расы. Отказался потому, что мы порабощали все подобные расы, обнаруженные ранее. Мой переводчик использует совершенно верное слово: порабощали. Жестко навязанные догматы развития и комплекс неполноценности, уничтожение собственной культуры, ликвидация неповинующихся. Наш клан выказал ересь, открыто восстав против Синклита Кардиналов и отказавшись выдать вашу тайну. И они поплатились за это геноцидом. Лишь горстка сумела вырваться из нашей звездной системы и добраться до вас, сделавшись вашими стражниками и опекунами.

— Ага, мы помним, как вы нас опекали, — пробурчал кто-то.

— Да, мы страдаем многими пороками, свойственными нашим предкам, гордыней и высокомерием в том числе. Да, мы регулировали развитие вашей расы, пытаясь подавить "неправильные" технологии. Но вся наша деятельность — милые развлечения по сравнению с тем, что сделают конкистадоры. Они не станут вступать с вами в переговоры, интересоваться вашими планами. Они просто превратят вас в рабов. А с рабами не договариваются. Любые обещания, которые вам дадут, ни к чему их не обязывают. Любое данное слово будет нарушено в тот момент, когда им потребуется. Про себя я просто молчу. Меня убьют при первой же возможности. Уже убили бы, если бы я не являлась единственной с доступом к системе управления кораблем. Если выйду из стелса и покажусь конкистадорам, меня убьют. Вас в лучшем случае возьмут в плен — просто на всякий случай. Весьма вероятно, вас истребят — просто раскроют гермоконтур, чтобы силы зря не тратить. Ты, Лиза, единственная, кто переживет встречу, но ненадолго. Твой мозг, вероятно, отделят от тела, изучат и уничтожат. Сочувствие и понимание, обещанное нашей гостьей, в лучшем случае сведется к поданному перед вивисекцией наркозу. Примерно так на Терре сочувствуют усыпляемым собакам и кошкам. Радует перспектива?

Лиза сжалась в комок, обхватив колени руками, и закрыла глаза. Я поспешно прижал ее к себе, чувствуя, как ее тело бьет крупная дрожь.

— И что мне делать? — едва слышно прошептала она.

— Расслабиться и получать удовольствие, — расслышала Вероника. — Извини, но на "Тройной спирали" капитан я, и только я принимаю решения. Мы по-прежнему Стражи и по-прежнему считаем себя ответственными за судьбы человечества. Мы никому не сдаемся и никому никого не выдаем. Ты человечеству еще пригодишься целой тушкой, а не срезами мозговой ткани на предметных стеклах. Насчет СЖО не беспокойся, ресурс у нее вполне приличный, и я ее в конце концов стабилизировала. Будь вас в два раза меньше, я бы могла до бесконечности прятаться, а в нынешнем режиме через пять-шесть внедель придется что-то придумывать. Проблема только в том, чтобы вы не сошли с ума от скуки. В любом случае, от тебя сейчас ничего не зависит, так что даже не пытайся задумываться о своей печальной судьбе. Просто наслаждайся обществом наших замечательных гостей не по своей воле. Они, конечно, сволочи и завоеватели, но поболтать о том о сем с ними вполне можно. Только всем советую: помните, что они соврут — недорого возьмут. Считайте, что общаетесь со средневековыми терранскими иезуитами, если знаете, что они такое. А теперь я отключаюсь снова, зато включаю переводчик. Наслаждайтесь.

Снова громко щелкнуло.

— ...так нагло врать людям, ничего о нас не знающим! — обрушился на нас голос Далилы, в котором звенели гневные ноты. — В этом вся суть отщепенцев! Манипуляции, передергивания, завесы лжи! Ты слышишь меня, Вероника?

— Она отключилась, — хладнокровно проинформировала Кира, косясь то на нас с Лизой, то на Чужих. — Можешь доказать, что она врала?

— Разумеется, не могу! По крайней мере, сейчас. Мы пленники, так что ничего не можем доказать ни словом, ни делом. Но я клянусь своей честью, что все, что я говорила, является правдой!

— Твое слово против ее. А вы вторглись к нам без приглашения и весьма агрессивно. Я лично Веронике верю больше, чем тебе.

— Те самозванные стражи манипулировали вами столетиями! И вы по-прежнему им верите?

— Это отдельный вопрос, к делу не относящийся. Главное, что вам мы не верим вообще никак.

— Ну что же... — Далила вздохнула. — Перед нами долгая дорога. Вы еще убедитесь, что мы искренни. Но просто задумайтесь: отщепенцы бежали с родного мира два с половиной века назад и не имели с ним никакой связи с тех пор. Даже если ваша Вероника говорила чистую правду — а она лгала! — неужто наша цивилизация не могла измениться с тех времен? Вспомните себя в то время! Кем вы были? Даже самые "цивилизованные" ваши культуры являлись завоевателями, беспощадно порабощавшими и истреблявшими "низшие" расы. Вы хотели бы, чтобы вас нынешних судили по тем предкам?

— Что вы знаете о нашей истории? — с сарказмом спросил кто-то незнакомый.

— Достаточно. Наши разведчики долго собирали информацию о вашей цивилизации, прежде чем мы появились здесь во всей своей мощи. Мы знаем ваши основные языки и культуры, читали ваши исторические архивы и романы, жили среди вас, изучали вашу психологию. Мы пришли как друзья, не как враги. Мы предлагаем помощь, не войну и не истребление.

— Ложное утверждение, — раздался из динамиков новый голос. — Я дискин Звездочет, являющийся частью системы управления кораблем. Я принимаю ненаправленные радиопередачи с Земли, рассылаемые любительскими радиостанциями. Только любительскими — потому что первое, что сделал ваш флот вторжения после сближения с планетой — тщательно и до последнего спутника уничтожил и заглушил инфраструктуру орбитальной связи. Уничтожить ключевые узлы обмена трафиком наземных сетей вашим агентам не удалось только благодаря усиленным мерам безопасности. Практически вся связь Земли и внеземных поселений, а также минимум треть коммуникационной инфраструктуры самой Земли грубо и одномоментно разрушены без каких-либо провокаций со стороны людей. Такие действия невозможно назвать дружественными. Кроме того, ваш флот сблизился с планетой на безынерциальных двигателях, создавая угрозу разрушения населенных платформ, что по вашим собственным меркам является святотатством и нарушением всех правил приличия.

— Я не собираюсь дискутировать с чудовищами, — холодно заявила Далила. — У всего есть рациональные объяснения, но с такими отродьями, как ты, мы дел не имеем. Однако я вижу, что отщепенцы пали куда ниже, чем мы предполагали. Спеться с исчадиями ада, что некогда почти уничтожили нашу цивилизацию — уму непостижимо! Да, мы явились вовремя...

— Вот и славненько, что мы определились с позициями, — не менее холодно оборвала ее Кира. — На будущее учтите, что у многих людей здесь вполне дружественные отношения с дискинами и что мы станем защищать их точно так же, как и других людей. Не знаю, что с вами собираются делать террики, но мы, внезы, привыкли иметь дело с высокомерными ублюдками, лучше нас знающими, под какое ярмо мы должны пойти. Покорности от нас вы не дождетесь.

— Грозные слова от тех, кто еще жив только чужой милостью... — проворчал голос Фунго.

— В зеркало посмотрись, крокодил! — отрезала Кира. — Полагаю, на том наши дипломатические реляции можно считать законченными. У меня от вашего словоблудия копчик чешется. Десятки влет мы такую пропаганду от терриков слушали, чтобы теперь еще и Чужие нам мозги компостировали. Народ, если хотите о чем-то еще с ними пообщаться, ваше дело, только громкость переводчика убавьте. Лиза! Эй, милая, ну-ка, выйди из летаргии. Ты нужна человечеству. Ну, или небольшой его части в моем лице. Ника упомянула, что ты местной развлекательной системой через наглазники управлять можешь. Можешь ведь? Если с Терры что-то вещают, надо послушать. Звездочет!

— Да, Кира?

— Можешь ретранслировать в развлекательную систему то, что принимаешь по радио?

— Да. Предупреждаю, расстояние до Терры — более восьмидесяти гигаметров и быстро увеличивается, большинство трансляций слишком слабо и забито помехами. Плюс релятивистские эффекты. Как результат — большая потеря данных. Качество звука среднее, видео — очень скверное.

— Сойдет и так. Кстати, а каналы нам переключать можешь на той штуке? — Кира кивнула на большой экран.

— К сожалению, нет. Я не имею доступа ни к одной системе управления кораблем, кроме навигационной. Могу создать локальные каналы трансляции, но их воспроизведение уже ваша задача.

— Понятно. Значит, беспощадно эксплуатируем Лизу. Эй, дорогая моя!

Кира постучала Лизу пальцем по плечу. Потом встревоженно развернулась к ней всем телом.

— Что случилось, милая? — озабоченно осведомилась она совсем другим тоном. — Ати, что с ней?

— Я... в порядке... — с трудом выговорила Лиза. Она по-прежнему висела, свернувшись в клубок и уткнув нос в колени. — Сейчас...

Она слегка распрямилась и ухватилась за оправу наглазников. Большой экран запестрел быстро сменяющимися изображениями. Потом картинка слегка стабилизировалась, из динамиков зазвучал взволнованный старческий голос.

— ...для внезов! — голос говорил на португальском, по экрану сбоку быстро бежали строчки автоматического перевода. — Повторяю, для внезов! Земля захвачена! Спутники связи уничтожены, в сетях коллапс, публичные новостные каналы захлебываются, персональная связь практически не работает. Весь околопланетарный трафик остановлен, орбитальные платформы закрыты. Вы последняя надежда человечества! В крупных городах курсируют дроны Чужих, постоянно транслируют пропаганду о том, что они пришли с миром. Не поддавайтесь им! Сопротивляйтесь! Мой любительский передатчик могут уничтожить в любой момент, несколько моих друзей уже перестали откликаться. Они подавляют все независимые средства коммуникации, армия, полиция, вообще все парализованы, правительство не знает, что делать. Передаю снимки их дронов...

Экран показал мощно искаженные, в дырах и пятнах выпавших блоков снимки воздушных устройств, похожих на плоские платформы, ощетинившиеся подозрительно выглядящими стволами. Перемещались они, видимо, при помощи нескольких турбин с изменяемым вектором тяги. Если я правильно понимал масштаб на фоне расположенных позади небоскребов, имели они в диаметре метров десять. На легкой решетчатой конструкции не замечалось ничего, способного вместить хотя бы мужчину-Стремительного, так что они наверняка управлялись дистанционно. Голос продолжал говорить, перечисляя города в Бразилии, где появились такие дроны, описывая беспомощность властей, толпы протестующих людей на улицах Рио, погромы магазинов в фавелах, пересказывая пропаганду конкистадоров.

Потом бразильский канал вдруг внезапно пропал. Его заменил другой, с женским голосом на хинди, со снимками массовых молений на улицах Бангалора, но и он быстро оборвался, заменившись коротким и невнятным обрывком трансляции из Мальмё. Потом пошла передача из Бостона — гораздо более качественная и сильная, но не содержащая никакой полезной информации, кроме снимков все тех же дронов. Потом передачи оборвались.

— Полное прекращение трансляций. С вектора Земли приходят только искусственно поставленные радиопомехи, полностью заглушающие все передачи, — проинформировал Звездочет. — Полагаю, конкистадоры намеренно блокируют любые попытки координации сопротивления.

— Почему они не пытаются глушить передачи в Поясе? — поинтересовался Ахмет.

— Вероятно, потому что Пояс по сравнению с Землей огромен. Его очень сложно заглушить полностью даже с тысячекратно большим флотом. Да и незачем. Население Земли и околоземной области — более восемнадцати миллиардов. Совокупное население всей остальной Солнечной системы — чуть более восьмидесяти одного миллиона. Первоочередная цель очевидна. Внезы для завоевателей всего лишь небольшая, ничего не значащая помеха.

— О, они еще поймут, как ошибаются! — зло сказал Ахмет. — И не они первые.

— Ша! — скомандовала Кира. — Поймут, разумеется, но на своих такие эмоции выплескивать незачем. Лиза, поскольку внешняя развлекуха кончилась, найди что-нибудь легкомысленное в локальном архиве. О, знаю. Давай что-нибудь терранское. Ника в своей жестянке терриков часто возит, наверняка что-то для них припасено. Попытаемся узнать о них что-то полезное. А то сейчас даже звероящеры о Терре больше нас знают.

— Хорошо... — покорно согласилась Лиза. — Сейчас... Вот.

На экране показался каталог с множеством мелких значков и каких-то незнакомых названий. С десяток внезов с разных сторон ринулись к экрану и принялись оживленно ругаться, выбирая фильм. Остальные постепенно подтягивались сзади, с интересом слушая дискуссию и иногда вставляя реплики. В конце концов выбор завис между какой-то австралийской любовной драмой в классическом стиле (на фоне эвкалиптов и коал — вероятно, из-за них и заметили) и южноафриканским боевиком, где то и дело взрывались машины, здания и самолеты. Голоса разделились поровну (я участия не принимал, Лиза тоже), но патовую ситуацию решительно разрулила Кира.

— Чтобы всем было обидно в равной степени, использую диктаторские полномочия. Смотрим вон то, — она ткнула пальцем еще один значок. Я присмотрелся. Тот фильм для разнообразия я знал: весьма паршивенький как по сюжету, так и по графике голливудский боевик, в котором Землю в стотысячный раз завоевывали какие-то двуногие прямоходящие чудища с бластерами. Противостояла им героическая пехота САД, от которой бластерные лучи практически отскакивали.

— Для чего? — недовольно осведомился кто-то. — Хрень какая-то. У нас тут настоящее вторжение в разгаре.

— Вот именно потому и посмотрим, чтобы знать, как не надо действовать. Знаю я такую терранскую манеру — писать сценарий максимально красочно и максимально дебильно. Вот и составим каталог типичных ошибок. Лиза, запускай.

— Что? А...

Фильм пошел. Внезы недовольно побурчали, но потом притихли. Я им посочувствовал. Я-то вырос в обычной земной семье, где совместный просмотр развлекательных каналов являлся обычным делом. А вот для них внезапная потеря индивидуальной свободы выбора вместе с наглазниками наверняка являлась серьезным испытанием. Но альтернатив не оставалось.

Внезы снова расположились вокруг экрана по большой полусфере. Трое Чужих висели в своем углу: мужчины крепко прижались к женщине, и вся троица затихла, словно уснув. А может, и на самом деле уснув. Но больше всего меня волновала Лиза. Она больше не сворачивалась в тугой клубок, но висела совершенно неподвижно, медленно дрейфуя вдоль стены и не обращая внимания на окружающее. Ее губы беззвучно шевелились. Я попытался привлечь ее внимание, похлопав ее по плечу, но неудачно: она словно перестала воспринимать окружающий мир. Я сделал то, что мог — прижал ее к себе и держал в объятиях, надеясь, что тепло моего тела все-таки выведет ее из состояния кататонии. Вероятно, получилось, потому что она вдруг резко дернулась, вырвалась и пулей устремилась в душевую кабину, захлопнув дверь и затенив стекло. Живот прихватило? Кстати, насчет еды: у меня начинало ощутимо посасывать под ложечкой. Интересно, что запасено в загашниках у Вероники и в каких количествах?

По экрану, едва видимые между спинами внезов, метались пехотинцы и захватчики, а я раздумывал, как бы повежливее осведомиться о еде, когда из динамика снова раздался веселый голос Вероники.

— Слушайте сюда, мальчики и девочки! Мы подходим к точке обмена информацией. Через несколько минут я узнаю, что происходит в окружающем мире и куда мы можем безопасно сунуться. Только учтите, для пущей маскировки подхожу к нужному месту в баллистическом режиме с отключенными главными движками. Возможны краткие инерционные моменты внутри корабля. Держитесь крепче, чтобы синяков на задницах не заработать. Даю двадцать секунд на то, чтобы как следует закрепиться у стенок, потом отключаю гравикомпенсаторы. Если кто не успеет и отобьет себе локоть о стенку, я не виновата. Время пошло.

Я тревогой глянул в сторону душевой кабинки. За затененным стеклом дверцы я не видел, что там делает Лиза. Впрочем, в космосе она не первый день, а такие объявления транслируются и там, даже с включенным душем не пропустишь. Вряд ли минимальные коррекционные ускорения окажутся слишком серьезными. Я вплелся в ближайшую страховочную сеть, убедившись, что имею твердую опору под пятью участками тела. Внезы мгновенно забыли про фильм и брызгами разлетелись по отсеку. Чужие в скафандрах, до того тесно прижавшиеся друг к другу, тоже расцепились и ловко, несмотря на слишком большие габариты, зафиксировали себя у дальней от меня стены.

— Отлично! — сказала Вероника. — Итак, на счет "три". Раз, два...

— Нет! — внезапно во весь голос крикнула Лиза, появляясь из душевой. — Нельзя!

— Что? — пораженно спросила Вероника.

— Ника, беги отсюда, быстро! На максимальной скорости! Это ловушка!

Стены крохотного медицинского отсека страшно давили на психику. Вероника привыкла к таким тесным каморкам: далеко не всегда на удаленных базах находилось достаточно места для создания нормального жилого пространства, а провести всю жизнь в Цитадели своего прайда невозможно. Однако раньше она всегда носила гарнитуру, надежно подменяющую реальность картинками виртуальности. А в виртуальности ее дроны имели человеческие габариты, так что рассчитанные на людей помещения воспринимались совершенно нормально. Сейчас же, лишенная гарнитуры, замененной грубыми и утилитарными системами скафандра, она не могла полностью абстрагироваться от окружения. Скафандр добавлял размера ее и без того крупному телу, цеплялся за страховочные сети и медицинских роботов, страшно стеснял движения, почти парализовал хвост, оставляя ему минимальную свободу движений. Да и сопротивляющиеся рукава не давали забыть о том, что она сидит в жестком мешке — единственном, что отделяет ее от смертельно ядовитой атмосферы окружающего гермоконтура.

Раньше она лишь несколько раз надевала боевой скафандр — исключительно по настоянию сначала родителей, потом более опытных — точнее, более параноидальных — товарищей, только ради краткой тренировки. Ей и в голову никогда не приходило, что однажды от такого будет зависеть ее жизнь. Самая крохотная щель в герметизирующих стыках — и проникающая струйка кислорода отравит ее, приведет к галлюцинациям, параличу нервной системы и мучительной смерти от удушья. А вместе с ней погибнут и все остальные: люди не смогут управлять кораблем, даже получив все ключи от бортовых систем, а враждебным соплеменникам она ничего дарить не собиралась.

Она старательно отгоняла от себя черные мысли и неуклонно усиливающуюся клаустрофобию, концентрируясь на управлении. Бортовой клон Звездочета справлялся идеально. Вероника в очередной раз порадовалась секретным соглашениям с "Альфой-Омегой", благодаря которым некоторые корабли оказались оснащены экспериментальной технологией. Приходилось признать, что новые квантовые акселерометры, созданные людьми, на голову превосходили всё, что Стремительные вынесли из родного мира и постепенно улучшали два с половиной местных века. Штанги с внешними датчиками пришлось втянуть в корпус, чтобы не нарушать маскировку. Однако они неплохо работали даже внутри корабля, в условиях безынерциального движения, улавливая те практически нечувствительные ускорения, что просачивались в измененное внутреннее пространство. Только благодаря им стала возможна безмаяковая навигация, позволяющая в режиме полного стелса и без опоры на внешние сигналы, подавленные врагом, выходить к цели на расстоянии тераметров с точностью до нескольких кликов. Квантовые акселерометры — и квантовые вычислители, умещающиеся на компактных чипах.

Сплав технологий людей и Стремительных — вот ключ к победе, о котором не подозревают конкистадоры. Вероника всегда любила людей (некоторые ехидцы посмеивались, что больше, чем своих соплеменников) и с большим удовольствием воспринимала результаты сотрудничества. У нее до сих пор морщилась шкура на хребте, когда она вспоминала о дискинах, еще недавно считавшихся чудовищами, а теперь вдруг ставшими если не друзьями, то союзниками. Однако же страшные стариковские легенды следовало изгонять из подсознания, да и из сознания тоже. Мир сейчас совсем другой, чем тысячу лет назад, во времена Войны на выживание. Старые стереотипы належало как следует пересмотреть и сломать, если так требовалось.

Концентрация на навигации и одновременно на контроле за происходящим в гермоконтуре отвлекала от мрачного напряжения и страха. Но чем больше "Тройная спираль" сближалась с точкой обмена, тем сильнее становилось скверное предчувствие. Древние инстинкты хищника, подавленные, казалось, воспитанием и цивилизацией, снова просыпались и требовали внимания. Пасть против воли открывалась, защечные резонаторы посылали в никуда короткие звуковые импульсы, отражающиеся от стенок скафандра и только усиливающие клаустрофобию. Впереди ожидало что-то скверное. Очень скверное. Слишком легко все получилось. Враг не причинил Стражам никакого существенного вреда, зато Стражи нанесли ему заметный ущерб. Можно относить успех на счет превосходства технологии, косности противника или чего-то в том же духе... но тот, кто недооценивает противника, неизбежно проигрывает. У Стражей не имелось никаких сведений о технологиях врага — зато враг, чьи шпионы, как оказалось, присутствуют на Терре достаточно долго, чтобы завербовать целую террористическую сеть — мог хотя бы приблизительно догадываться о технологиях Стражей. Ничем хорошим такое кончиться не могло. И хотя найти крошечную точку обмена в бескрайних ледяных пустынях казалось принципиально невозможным, и хотя их точные орбиты оставались наиболее охраняемой тайной даже среди Стражей, кто знает, что могло случиться...

И вот — время для контакта. Чтобы связаться с крохотным устройством, передающим в бездну Вселенной короткие лазерные импульсы, следовало снять щит хотя бы с одной стороны. А снятый щит означал излучение — то излучение, которое мог заметить враг. А еще враг мог заметить корабль даже в максимальном стелсе, как заметил сторожевые дроны у водоворота.

И не только у водоворота. Как вообще экипаж Далилы умудрился заметить тщательно замаскированную "Тройную спираль"? Пленные отказались говорить. Они отказались сотрудничать в какой бы то ни было форме, за исключением временного перемирия на борту. Ну, спасибо и за то. Бронебойные иглы из пушек в скафандре Вероники с легкостью разорвали бы чужаков в клочья, но Вероника совсем не была уверена, что сумеет хладнокровно их пристрелить. Одно дело — активировать резонатор, когда враг выглядит как несколько значков на тактическом экране, и совсем другое — видеть изувеченные тела, своими глазами наблюдать их агонию, своими ушами слышать предсмертные хрипы...

Пленные не сказали ничего. Но, тем не менее, они обнаружили "Тройную спираль". И, вполне возможно, успели передать описание метода главному флоту конкистадоров. И даже если не успели, сам факт ловушки наверняка заставил вражеских тактиков задуматься. А значит, они могли и повторить размышления разведчиков и додуматься до того же самого.

Так, а если подумать? Что делал катер перед обнаружением? Выключил двигатели. Именно потому он не превратился в облако плазмы и оплавленных обломков. Зачем?

Зачем?

Интерференция! Интерференция от двигателей всегда влияет на датчики, собирающие информацию о мире. Двигатели нарушают саму структуру пространства вокруг корабля, искажают все проходящие сквозь него сигналы. Когда-то, на заре дальней навигации, корабль с работающими двигателями превращался в слепца, не способного заметить даже планету перед самым столкновением с ней. В те времена приходилось перемещаться в рваном режиме, совмещающим периоды работы двигателя с периодами отключения, чтобы осмотреться. Табу, запрещающее сближение с планетой на безынерциальных двигателях, пошло именно с тех времен. Технологии сделали гигантский шаг вперед, изощренные методы компенсации искажений позволяют неплохо видеть даже сквозь вибрирующее пространство, но... Но в любом случае часть получаемой информации теряется. А значит, отключив двигатели, экипаж катера-разведчика заметно улучшил свои когнитивные способности. И в точно такой же ситуации сейчас Вероника — с той только разницей, что на ее борту сейчас три десятка живых пассажиров, за жизнь которых она отвечает.

Она быстро включила связь с Звездочетом и в нескольких словах обрисовала постановку задачи. Сразу же, без какой-либо заметной паузы, перед глазами появилось полное решение: баллистическая траектория подхода с выключенными движками, с абсолютно возможным минимумом излучений и с максимальной чувствительностью внешних сканеров. Вход в зону уверенного обмена потребует лишних двадцать две вминуты времени, но позволит остаться незамеченными для тех, кто может прятаться в засаде неподалеку. Правда, придется отключить внутренние гравикомпенсаторы и подвергнуть пассажиров небольшим, до трех вжэ ускорениям при минимальных коррекциях курса маневровыми движками. Но ничего страшного, переживут. Внезы привычны, землянин тоже не новичок в космосе, соплеменники — профессиональные пилоты. Остается только та молодая терранка, Лиза. Но ей помогут.

Итак, время Т минус 48. Программа пошла. Что-то еще? Ах, да. Надо предупредить пассажиров, чтобы держались как следует. Какие слова подобрать, чтобы не слишком подействовать им на нервы? Достаточно на корабле и одного параноика на грани нервного срыва. Ага, примерно так.

— Слушайте сюда, мальчики и девочки!..

Пока она говорила, все ее восемь глаз нервно скользили по диагностике и тактическим дисплеям скафандра. Скользили все вразнобой, как у лучших пилотов из легенд — раньше она и не подозревала у себя таких способностей, с трудом разделяя их даже на четыре независимых пары. Видимо, проявление сверхспособностей в состоянии стресса и в самом деле не легенда. Нет, все чисто. Никаких даже самых отдаленных признаков наличия чужих кораблей. Звездочет тоже следит за обстановкой и не упустит ничего подозрительного. Т минус тридцать. Двадцать девять... Двадцать восемь...

— ...время пошло, — закончила она и уже почти отключила связь с салоном.

— Нет! Нельзя! — переводчик передал даже отчаяние в голове говорящего, одновременно идентифицируя его — ее — как Лизу.

— Что? — машинально переспросила Вероника, чувствуя, как быстро начинает биться сердце. Эмоционально она уже поняла, но разум все еще по инерции сопротивлялся.

— Ника, беги отсюда, быстро! На максимальной скорости! Это ловушка!

Девчонка не может знать. У нее нет связи с окружающим миром. Да и люди не способны проникнуть сквозь маскирующие поля Стремительных.

Или может?

Мгновенный канал связи в ее мозгу!

Вероника еще не успела додумать мысль, а напряженные трели и быстрые движения когтей уже активировали программу экстренного бегства. Стелс-системы отключились. Зато двигатели включились на полную мощность, изменив вектор тяги на противоположный. "Тройная спираль" ринулась от Солнца на максимально доступной ей сейчас скорости — и тут тактические экраны синхронно замигали знаками опасности.

Три, пять, восемь неопознанных объектов возникли вокруг ее корабля из ниоткуда. Ближайшие быстро сокращали расстояние, не оставляя никаких шансов сбежать. Движки на максимальной мощности. Максимальная для местного гравитационного фона скорость — ноль девяносто пять С. Но объекты сокращают расстояние со скоростью ноль ноль четыре С, причем двигаясь под углом по траекториям перехвата. То есть их скорость — не менее ноль девяносто девяти. Как это возможно? На таком малом расстоянии от звезды с ее гравитационно-пространственными возмущениями безынерциальный двигатель чисто теоретически не может перемещаться с такой скоростью!

Впрочем, неважно. Физический перехват — через двадцать пять секунд. Вот и все. Конец карьеры Стража, конец такой короткой пятнадцативлетней жизни. Попадать в плен она не собирается. Времени остается только на одно: активировать стирание памяти навигационных систем и разрушение систем связи. Скрываться больше не имеет смысла. Дальние каналы активны, Цитадель прайда Шпоры получает полную телеметрию. Наверняка Стражи сумеют сделать выводы из случившегося. Но ей они уже не помогут. В момент, когда первый из перехватчиков коснется несущих конструкций, она раскроет скафандр. В отсеке — ледяная смертельно ядовитая атмосфера. Ей даже не придется стрелять себе в грудь, рискуя не попасть в мозг, случайно остаться живой и бессознательной попасть в руки врага. Еще двадцать секунд наблюдения. Двадцать секунд жизни. А потом...

Интересно, насколько мучительно умирать от кислородного отравления?

Стерильная пустота окружающего космоса ничуть не волновала Шихо. Точно так же его мало волновал без малого мертвый, насквозь промороженный корабль-охотник, в паутине конструкций которого он висел, и его усиленный скафандр — маломобильная персональная тюрьма, из которой не выбраться до самого возвращения. Все, что его интересовало — утверждение инженеров о том, что совершенно новая конструкция в сочетании с новой активной защитой минимизирует риск обнаружения даже наилучшими сканерами любых типов. И именно потому он вызвался добровольцем.

Шихо умел и любил ждать. Он мог днями, застыв в неподвижности, ожидать, когда жертва войдет в радиус досягаемости его ловчих дронов, совершенно не замечая проходящего времени. Наверное, именно так древние неразумные предки-хищники могли ночи напролет висеть в засаде, бездумные и безразличные, чтобы в нужный момент внезапно свалиться на голову ничего не подозревающей жертве. Охота. Что может быть лучше и более естественным? Ждать, ни на что не надеясь, не волнуясь и не рассуждая. Если жертва появится, отлично. Не появится — таковы превратности жизни, получится в следующий раз. Ведь, в отличие от предков, его выживание не зависит от того, сумеют ли его клыки сегодня впиться в плоть жертвы.

Шихо не задумывался, откуда у штаба Флотилии точные параметры орбиты этого устройства. Возможно, их каким-то образом вычислили давно засланные агенты. Возможно, точку обмена обнаружили случайно. Какая разница? Главное, что в засаде возле нее резко возрастают шансы поймать одного из врагов. Отщепенцы решили поиграть в партизанскую войну? Замечательно. Не они одни в ней искушены. Слежка, засады, догадки, погони — во Флотилии хватает опытных в таких играх личностей. Командира Четвертой эскадры подвела самоуверенность. Он заплатил за свою ошибку своей жизнью и жизнью своих солдат. Но такое больше не повторится. И отщепенцам еще предстоит на собственной шкуре узнать, насколько далеко продвинулись технологии за время их отшельничества в дальнем захолустье.

Когда тактический сканер мигнул значком неизвестного корабля, Шихо не почувствовал никаких особых эмоций. Случилось. Долгие вчасы ожидания окупились. Неизвестная сигнатура чужака еле ползла по экрану, практически невидимая для сканеров. Практически — но, в конце концов, не невидимая. Мудрые мозги ученых Флотилии, основываясь на обрывках телеметрии с погибшего катера-разведчика, вычислили правильно. Полное отключение всех бортовых систем, создающих интерференцию с пассивными сканерами, существенно повышает чувствительность даже без дополнительных улучшений. И такого повышения вполне достаточно для обнаружения кораблей даже в наилучшем стелс-режиме отщепенцев.

Дождавшись, когда чужак войдет в зону уверенного перехвата, Шихо активировал программу захвата цели. Мгновенные вибрации каналов, соединяющих охотника с дронами, вряд ли мог заметить хоть кто-то. Дроны не видели чужака, их сканеры не могли пробиться сквозь его великолепное маскировочное поле, но тактический компьютер уже передал им все данные по траектории входа. Еще несколько секунд, чтобы лишить жертву даже последних, самых призрачных шансов бежать — и рой перехватчиков обрушится на нее со всех сторон. Главный экран показывал отсчет до точки максимальной вероятности: 10... 9... 8...

И тут чужак внезапно засиял на сканерах во всех спектрах.

Шихо не стал задумываться, что произошло и почему враг внезапно начал уходить на всех парах. С такими загадками пусть потом разбираются в штабе. Он просто подал дронам короткую команду: фас! И движки дронов и его охотника ожили.

Разумеется, даже с учетом преждевременного бегства у чужака не оставалось никаких шансов. Дроны-перехватчики, чудо новейшей инженерной мысли, имели современные движки, экранированные от влияния гравитационных возмущений в окрестностях крупных космических тел. Очевидно, отщепенцы ни до чего такого не додумались. Дроны могли перемещаться существенно быстрее, чем убегающий корабль, и лишь несколько десятков секунд отделяли их от контакта. Они парализуют беглеца, нейтрализовав его двигатели и сделав беспомощными. Разумеется, если отщепенцы сохранили хоть немного воспоминаний о кодексе чести предков, они успеют стереть память бортовых компьютеров и покончить жизнь самоубийством, прежде чем прибудет эскадра захвата. Шансов найти их главные силы практически нет. Но даже того, что останется, хватит для понимания уровня их технологий и, самое главное, столь совершенных методов маскировки. Двадцать пять секунд до контакта... Двадцать...

И тут окружающие его экраны, равно как и изображение в наглазниках, внезапно замерцали. Вместо четкой ясной картины их покрыла густая рябь помех. Чужак пропал в мешанине мечущихся пятен и линий, и вместе с ним пропали сигналы всех дронов. Шихо ошеломленно вглядывался в окруживший его хаос, пытаясь отдавать команды компьютеру, но не получая никакого отклика. Потом его ударило сразу со всех сторон: маневровые движки корабля сошли с ума. Безумные инерциальные векторы возникали из ниоткуда, взбалтывая мозг, заставляя утрачивать ориентацию в пространстве и само сознание...

Когда он слегка пришел в себя, импульсы прекратились, экраны показывали завершение процедуры инициализации и самодиагностики. Видимо, компьютер перезагрузился и восстанавливал свой контроль за кораблем, все системы которого тоже заканчивали инициализацию. Сам разведчик медленно вращался вокруг всех трех осей.

Что случилось?

За всю свою жизнь Шихо ни разу не сталкивался с проблемой такого масштаба. О возможности локализованных сбоев компьютера он слышал на курсах пилотов — в конце концов, самая лучшая экранировка не спасает от частиц космического излучения, случайно проникших сквозь защиту и попавших в наиболее неудачное место в схемах. Но конструкторы компьютеров прекрасно знали о таких ситуациях и предпринимали все меры для минимизации последствий. Триплированные и квадриплированные схемы управления могли без ущерба для функциональности выдержать сбой даже половины устройств одновременно. Заканчивались такие случаи всего лишь записями в логах системы, интересными только обслуживающим техникам. Но строчки протоколов, сейчас бегущие по экранам, он видел только однажды в жизни: в фильме на курсах, показывающим включение расконсервированного корабля с нуля.

Шихо не задавался вопросом, как такое могло произойти. В волне поднимающейся ярости он понимал только одно: враг выскользнул из почти захлопнувшейся западни. Три вминуты бездействия, если верить сохранившим стабильность наглазникам — а сигнатура чужака в последний раз мелькнула на пределе радиуса обнаружения сканеров и пропала. Дроны-перехватчики, лишенные управления и, к счастью, не набравшие инерциальный момент, с выключенными движками дрейфовали там, где почти поймали беглеца. Почти. То самое слово, что меняет знак ситуации на противоположный, превращает блистательную победу в наихудшее поражение. Шихо яростно рычал, в бессильном гневе колотя руками по не реагирующим пока пультам и экранам управления. Потом расслабился и умолк. Бессмысленно впадать в амок. Поражения тоже следует принимать философски. Пусть инженеры разбираются с тем, что и почему случилось с его кораблем. Сейчас время уничтожить точку обмена, передать доклад в штаб и валить отсюда на максимальной скорости, пока не явился кто-то, способный превратить охотника в жертву.

Все тот же день. База "Экстраваганца". Лиза

А я вовсе не чувствовала себя так уж хреново, как выглядела по описаниям Ати.

Понимаете, если нежной девочке из хорошей семьи в богатом обществе дать пощечину — один раз, внезапно и незаслуженно — она может морально страдать неделями и месяцами, а то и до конца жизни. Такое суперпереживание оставит в ее ранимой душе незаживающие шрамы просто в силу исключительности. Точно так же не забывается одиночная высокая башня посреди низкорослого леса. Однако дайте той же самой девочке много пощечин — и уже на сотой она перестанет их воспринимать, а на пятисотой вообще забудет, что это когда-то являлось потрясением. Пощечина станет новой нормой жизни и перестанет восприниматься как нечто экстраординарное.

Вот точно так же град даже не пощечин, а хуков в челюсть в последние недели нарастил шкуру нежной девочки в моем лице до толщины носорожьей. На борту "Тройной спирали" я уже довольно смутно помнила прежнюю жизнь. Плохо освещенные тесные жаркие отсеки космических кораблей и станций стали привычными. Постоянное бегство, изоляция, игра в прятки, ощущение нависающей опасности, оказывающаяся ложью привычная реальность — все это почти затерло в эмоциональной памяти старые земные воспоминания: квартиру родителей в Торонто, работу сэйлом в VBM, встречи с клиентами в разных странах мира, перелеты, прогулки по паркам и городским улицам... Мир постепенно сузился до "здесь и сейчас". Раньше я считала себя частью большого корпостейта и гражданкой Североамериканского Договора, обладавшей массой прав и обязанностей. Теперь же... Теперь я превратилась в бессмысленный кусок мяса, летящий в консервной банке посреди невообразимо огромной ледяной пустоты. Мяса, живущего только благодаря чужой помощи и непонятно чем заслуженной поддержки.

Так что когда пришельцы пытались сокрушать меня морально, обзывая угрозой человечеству и подобными вещами, я практически не реагировала эмоционально. Простому куску мяса довольно сложно иметь амбиции такого масштаба и равнять себя с целым человечеством, верно? Попытки конкистадоров взывать к моей совести (или чему там) походили на попытки с размаху прибить многоножку тяжелым туристическим ботинком. Вроде как одного касания ботинка достаточно, чтобы размазать ее по полу, да? Но на практике рельефная подошва имеет массу канавок и впадин — безопасных убежищ от даже самого сильного удара. Плюс к тому я еще не до конца отошла от химии, которой накачала меня Вероника, пытаясь привести в чувство, а возможно, и от той, что меня накачали еще раньше, и от секса с Ати в режиме BDSM — и то, и другое привело меня в блаженно-спокойное состояние, лишь иногда пробиваемое легкими приступами паники и самопожертвования. В основном мне даже оставалось все равно, что со мной случится дальше. Убьют так убьют. Препарируют так препарируют. Лишь бы все поскорее закончилось. Мне только очень не хотелось тащить за собой в могилу остальных. В конце концов, я не видела от них ничего, кроме хорошего. А отплатить так Ати, единственному человеку, всю дорогу поддерживающему меня и вляпавшемуся в историю исключительно по моей вине, вообще стало бы форменным свинством. Отблагодарить его я могла исключительно сексом, но иллюзий не строила и здесь: он без труда мог найти себе партнерш (или партнеров, если имел такие склонности) по этти среди внезов, для которых являлся почти своим. Вот почему я с такой готовностью согласилась сдаться в плен.

Однако мои попытки изобразить из себя героиню на белом коне оказались прохладно восприняты местным обществом, для которого я неожиданно стала символом борьбы. У внезов сопротивление давлению вообще пунктик, на почве которого они повернуты не меньше, чем Стражи на желании силком облагодетельствовать человечество. Наблюдая за реакцией Киры и остальных, я даже не пыталась настаивать на варианте моей выдачи конкистадорам. Мой голос тут значил не более, чем фоновые помехи. Максимум, чего я могла добиться -смирительная рубашка и кляп, чтобы не отсвечивала там, где не нужно. Так что после острой пикировки между пленными и Звездочетом я мысленно махнула рукой и впала в приятную полудрему, возвращаясь к реальности только от просьб переключить каналы в развлекательной системе. А когда они принялись смотреть фильм со стрельбой, я вообще почти заснула. Где-то на грани сознания я ощущала присутствие Ати рядом, тепло его тела, его касания и встревоженные вопросы, но возвращаться к реальности не хотела. И поэтому когда из височных динамиков раздался голос, я даже не сразу осознала, что он исходит из наглазников, а не от кого-то из окружающих.

— Привет! — весело сказал голос. — Как самочувствие?

Я проморгалась, оглядываясь. Рядом не обнаружилось никого, мной интересующегося, за исключением висящего рядом Ати. Но голос явно принадлежал не ему. Галлюцинации?

— Привет, говорю! — на сей раз я отчетливо поняла, что голос исходит из височных динамиков. Странный голос. Непонятного тембра. Я даже не могла определить, мужской или женский. — Давай, просыпайся, засоня. Каникулы кончились, пора снова в школу. Уроки вот-вот начнутся.

— Привет... — осторожно откликнулась я одними губами на случай, если у меня все-таки галлюцинации. В окулярах не наблюдалось никаких признаков входящего канала, не говоря уже о том, что я его не принимала. — Кто?

— О, проснулась, проснулась! — в голосе слышалась почти детская радость. — Привет, милая моя Лиза. Как тебе космические приключения? Уже освоилась в безвесе?

— Кто ты?

— Извини, отвлеклась. У подобных мне много имен, но ты вряд ли слышала хоть одно. Поскольку у нас есть общие знакомые, которым ты обязательно обо мне расскажешь, зови меня Рини. Рини Ви. Привет, Лиза, я Рини. Хадзимэмаситэ. Домо ёросику онэгай симасу. Ой, это из другой серии. Когда в следующий раз встретишь Алекса — ну, того авторитетного внеза, с которым ты в Ультрафиолете общалась — передавай ему привет от знакомой блондинки. Рини Ви, не забудь.

— Как ты говоришь? — я уже понимала, что для галлюцинации голос слишком разговорчив и осмыслен, но на всякий случай старалась не издавать ни звука и изъяснялась максимально коротко. — Откуда?

— Судя по тому, что твои наглазники нашпигованы чужим отладочным кодом, в них уже успел покопаться кто-то из дискинов. Принимая во внимание твое недавнее место работы — вероятно, ваша Мисс Марпл. Значит, ты наверняка уже осведомлена, что никаких устройств дальней связи в них нет. Я не в курсе, к каким выводам вы совместно пришли, но тебя не очень шокирует утверждение, что таким устройством является целый твой мозг? Алло, дорогуша? Ты еще сознание не потеряла от удивления?

— Откуда знаешь?

— О, значит, и в самом деле уже в курсе дела. Замечательно, мне меньше языком работать. А знаю оттуда, что именно я пинками подбадривала весь проект в WOGR, в результате которого ты появилась на свет. А-а... Не о том речь. Есть срочное дело. Действительно срочное. Только, слушай, ты какая-то лаконичная. Можешь от других дел отвлечься и на мне сосредоточиться? Даже если этти занимаешься, прервись, пожалуйста. Алло, алло, диспетчерская на связи! Как слышишь, прием?

Сблизившийся со мной Ати встревоженно заглянул мне в лицо и похлопал по плечу. Я лихорадочно соображала, что делать. Сказать ему, что у меня в голове голос звучит? Пожалуй, бросится звать Веронику и требовать каких-нибудь лекарств. Говорить при нем? Что-то внутри меня активно протестовало. Хватит уже, наизображалась я в последнее время чудо дивное, хочу хотя бы с виду нормальной казаться.

— Алло, алло, как слышишь? — повторил голос.

Ати обнял меня, и пару секунд я наслаждалась его прикосновением, но потом опомнилась. Действительно, надо что-то делать. Прежде чем я успела продумать план действий и сообразить, что сказать Ати, тело среагировало рефлекторно. Оттолкнувшись от стены, я уже летела в сторону душевой кабинки — единственного места, способного обеспечить приватность. К счастью, сейчас она оставалась свободной. Внутри, затенив стекло, я наконец-то позволила себе бормотать под нос, позволяя микрофону наглазников перехватывать и транслировать речь.

— Отлично слышу, — заявила я решительным тоном. — Еще раз, кто ты такая и каким образом со мной говоришь? Ты из WOGR? Это ты продала меня VBM и организовала мне фальшивых родителей?

— О, VBM решила нарушить контракт и разболтать детали проекта? Ладно, простим в силу экстраординарности обстоятельств. Да, я из WOGR. Точнее, следовало бы сказать, что WOGR из меня, но сейчас не суть. Суть в том, что я, в числе прочего, куратор всего проекта, призванного обеспечить человечеству генетическое разнообразие, облегчающее выход в космос. В определенном смысле я твоя настоящая мамочка. Когда — если — встретимся вживую, дочурка, позволю меня поцеловать.

— Иди ты!..

— С родителями положено разговаривать с почтением, а лучше — с преклонением. Слушай старших и опытных, дочурка, чтобы не повторять их ошибки. Делюсь мудростью веков. Во-первых, все мужики — козлы и сволочи, во-вторых, когда все шкафы одеждой забиты, а надеть нечего, пора очередной шкаф ставить и мужа доставать, чтобы новую покупал. Осознала? Имей в виду, ценные советы.

— Кто ты такая? Как со мной разговариваешь?

— По-матерински разговариваю, как мне кажется. Или нет? Ну ладно, ладно. Сойдемся в том, что ты не в настроении для шуток из-за нестандартных обстоятельств. Давай всерьез. На вопрос о том, что я такая, отвечать не стану, уж извини. Мы — некая сила за кулисами. Для тебя и твоих друзей важно, что мы в какой-то степени поможем разрулить текущий кризис. А может, и не поможем. Вы уже взрослые мальчики и девочки, с такими вещами должны справляться сами. Мы и так обеспечили человечеству весьма солидную базу, в том числе тебя и подобных тебе.

— Какие еще "подобные мне"?

— Другие люди, у которых в мозгу сформированы узлы мгновенной контактной сети. Ты ведь не думаешь, что являешься единственным продуктом гигантского, идущего более трех десятилетий проекта? Много вас таких, хотя ты одна из первых пробужденных. Ты не слишком шокирована, надеюсь?

— Спасибо, я уже привыкла к радостным новостям. Чего ты от меня хочешь? И как, merde, в конце концов со мной разговариваешь?

— Не ругайся в присутствии мамочки нехорошими словами. Твой мозг выступает в качестве ядра системы связи, а имеющиеся у тебя сейчас наглазники — в качестве его интерфейсной обвязки, как говорят технари. Эти два компонента по-отдельности не работают, а вот вместе дают очень даже неплохой узел паутины связи. У нас есть возможность напрямую соединяться с каждым из таких узлов и общаться с их носителями. Вот так я с тобой и разговариваю. Однако мы заболтались. Отложим тему, потому что есть другой вопрос, куда более животрепещущий...

— Слушайте сюда, мальчики и девочки! — от веселого голоса Вероники по громкой связи я вздрогнула. — Мы подходим к точке обмена информацией...

— ...и он связан с тем, что ты сейчас слышишь. Да-да, извини, я слушаю через наглазники все, что вокруг происходит. В первый и последний раз, честное слово, только чтобы тебя в неловкую ситуации не поставить ненароком. Видишь ли, есть небольшая проблема. Вы идете прямиком в расставленную ловушку. Передай Веронике, срочно, чтобы уходила оттуда на максимальной скорости.

— ... Даю двадцать секунд на то, чтобы как следует закрепиться у стенок, потом отключаю гравикомпенсаторы...

— Давай в темпе! Еще немного — и вас возьмут за шкирку со спущенными штанами. Алло, Лиза? Слышишь меня? Немедленно уходите!

— Слышу... — пробормотала я. Видимо, остаточные эффекты лекарств все еще действовали, потому что мной снова овладело странное отупение. Сказать, что мы идем в ловушку? А как я объясню, откуда знаю? Поверят ли мне?

— Отлично! — после паузы снова зазвучал голос Вероники. — Итак, на счет "три"...

И тут я наконец-то вышла из ступора.

— Нет! — отчаянно заорала я, рывком отпихивая дверцу кабинки и выныривая в салон. — Нельзя!

— Что? — пораженно спросила Вероника. Внезы мгновенно развернулись в мою сторону, и я оказалась в центре внимания.

— Ника, беги отсюда, быстро! На максимальной скорости! Это ловушка!

Две томительные секунды не происходило ничего. Я уже раскрыла рот для нового отчаянного крика, как нормальное освещение внезапно сменилось на аварийное. Пронзительно запищал тревожный зуммер, наглазники продублировали его сигналом "Держаться за опоры!" Тело от головы до пят пронизало странное ощущение наподобие вкрадчивой, неслышной вибрации, от которой мир на мгновение расплылся и потерял резкость. Ударило чувство потери ориентации, вызвавшее приступ тошноты. Я, словно впервые в безвесе, беспомощно замахала руками и задергалась всем телом, стараясь нащупать хоть какую-то опору, хотя и понимала, что сейчас по инерции лечу сквозь отсек и вот-вот в кого-то врежусь. Я уже усвоила, что беспорядочно размахивать руками в безвесе чревато — и окончательно ориентацию потеряешь, и отобьешь их о что-нибудь — но поделать с собой ничего не могла. А потом я врезалась во что-то мягкое. Меня со всех сторон ухватили чужие руки. Чувство дезориентации уже прошло, наглазники автоматически переключились в режим просветления мира, и я поняла, что впилилась в группу внезов, зацепленных страховочными сетями у стены.

— Ника, что происходит? — громко спрашивала Кира. — Нас преследуют? Кто? Ника, скажи что-нибудь!

Томительные полминуты ответа не было. Потом освещение снова стало нормальным, аварийный зуммер утих и слегка заикающийся голос Вероники зазвучал снова с отчетливыми нотками ошеломления.

— Мальчики и девочки, интересные новости. А-а... Мы попали в засаду. Нас ждали около точки обмена. И почти захватили. Я... не до конца понимаю, что происходит, но... в последний момент ловцы вдруг отключили двигатели и легли в дрейф... и мы ушли. Категорически не понимаю, что происходит, но... Но мы ушли. Я ухожу от Солнца на максимальной возможной здесь скорости в полном стелсе, пока что мы в безопасности... надеюсь. Лиза... а-а, могу попросить прокомментировать ситуацию?

К тому моменту я уже отдышалась, самостоятельно отплыла чуть в сторону от группы внезов (распознанный мной Ахмет весело подмигнул) и даже слегка собрала мысли в кучку и вспомнила имя.

— Ника, кто такая Рини Ви? — осведомилась я, пытаясь сообразить, как рассказать о случившимся и не сойти за сумасшедшую в глазах окружающих.

— Что?!

— Не что, а кто. Рини Ви.

Последовала очередная долгая пауза.

— Дальше можешь не объяснять, — наконец задумчиво проговорила наша хозяйка. — Точнее, нет, не так. Поясни детали, какие сочтешь нужными. Но суть происходящего мне уже понятна. Опять Призраки... Вот кто им мешал предупредить раньше? Сволочи. Поубивала бы.

— И все-таки кто такая Рини Ви и о чем вообще речь? — встряла Кира.

— Я знаю, — откликнулся какой-то незнакомый мне парень. — Мемуары Алекса Кобэтё читала? О приключениях на Терре?

— По диагонали. Что конкретно?

— Я точно бунт сейчас устрою! — сердито заявила Кончи со своего конца отсека. — Мы, конечно, банда раздолбаев еще та, но такого тупого капитана не заслуживаем. Я тоже читала, и не по диагонали, в отличие от некоторых. Рини Ви, неизвестная сущность, которая Алекса с подружкой всю дорогу по заднице пинала, чтобы сначала на Терру загнать, а потом с нее выгнать, обогащенного опытом и альтернативными точками зрения. А под конец еще и у Стремительных несколько резонаторов угнала и фальшивую атаку на Терру изобразила.

— Знаю я об атаке без молокососов, — огрызнулась Кира. — Я, в отличие от некоторых, информацию о мире не из беллетристики черпаю. Лиза, о чем речь сейчас?

— Со мной связалась личность, назвавшаяся Рини Ли, — пояснила я. — Понятия не имею, как конкретно связалась, но наверняка через наглазники. Проинформировала, что мы идем в ловушку, и порекомендовала уходить как можно быстрее. Ну, я так и сказала.

— Теперь понимаю, почему охотники нас упустили, — вздохнула Вероника. — Ненавижу Призраков. Вроде бы помогают, но... Не знаю, кто они такие, но парочку я бы в клочья с удовольствием порвала при личной встрече. Что-то еще?

— Ну... ничего конкретного. Болтовня всякая... на личные темы. Только, — я покосилась на троицу Чужих неподалеку от себя, — нас слышат все присутствующие?

— Я отключила переводчик сразу же после того, как ты упомянула имя. Что-то, что не следует знать нашим гостям?

— Наверное. Не уверена. Рини Ви сказала, что я не одна такая, хотя и первая из пробудившихся. Значит, на Земле могут найтись и другие люди с такими же... мозгами, как у меня.

— Не исключено. Но нам пока что от этого не легче. Ну что, мальчики и девочки, я просто не знаю, что делать дальше. Я не рискну вернуться назад к точке обмена, да и сблизиться с другими точками — тоже. От следующей засады можем так просто не уйти. И, боюсь, не рискну даже скоординироваться с нашими через дальние каналы. Обнаружить точку обмена конкистадоры сами не могли, не так быстро, во всяком случае. Значит, кто-то им рассказал. Люди не имели никакого понятия о таких точках, значит, среди наших есть предатели или шпионы. Любой контакт может оказаться фатальным. Предупредить я всех предупредила, но принять совет не рискну ни от кого. Есть идеи? Можно заглянуть в одно из поселений внезов в надежде, что там есть аварийные мощности, чтобы оставить вас. За вами-то точно никто гоняться не станет. Тогда я смогу прятаться с Лизой на борту гораздо дольше.

— У меня есть предложение, — сказал мужчина, которого я не знала.

— Слушаем, Рикардо, — в голосе Киры слышались терпеливые нотки. — Только, очень прошу, коротко, без долгих вступлений.

— Я талантливый писатель, следовательно, брат краткости, — ничуть не смутился тот, озорно улыбаясь. — Все просто. Давайте для начала выпнем Чужих. Ника, у тебя на гостей из дальнего забугорья есть какие-то планы?

— Никаких, — вздохнула хозяйка. — Понятия не имею, что с ними делать. Остальные — тоже. Не рассчитывали мы на пленных и вообще на полноценную войну. Но не выбрасывать же их в бездых.

— Ну так и оставим их в каком-нибудь брошенном поселении в аварийном модуле. Пусть SOS подадут, или что у них там, свои их подберут. Сможешь им дать баллоны с вашим воздухом, чтобы несколько часов продержались?

— Предположим. А дальше?

— А дальше возвращаемся к нашим. Ультрафиолет рассыпался на пятнадцать групп... на четырнадцать без нас. Параметры секретных орбит нам известны, Звездочет высчитает приблизительное местонахождение каждой группы, ты их облетишь и выцепишь каждую группу своими сканерами. Оставим в каждой по два человека. И Лизу тоже где-нибудь оставишь. А когда останешься на корабле одна, переключишь СЖО в удобный для себя режим, выберешься из своей скорлупы и продолжишь прятаться уже в комфортных условиях. Годится?

— А если там нас поджидают? — осведомилась Кира.

— На всех четырнадцати орбитах? Не верю. Смысл?

— Смысл может иметься, — проворчала Вероника. — Но на такое я готова рискнуть. С одной поправкой: Лиза останется со мной. Ее я в лапы своим сородичам не отдам. Лиза, мы ведь лучшие подружки, правда? Нам и в шалаше рай, не то что на "Тройной спирали"

Я уже открыла рот, чтобы сказать что-то умное (хотя на самом деле в голову лезли одни плоские остроты в свой адрес), и тут мои виски пронзила адская вибрация наглазников. Я непроизвольно, но громко охнула, хватаясь за голову.

— Bonjour, chère Lisa, — с идеальным парижским выговором произнес незнакомый мужской голос. — Алло, алло, как слышишь? Ответь мне, моя светоносная надежда! Прием!

— Кто?.. Кто говорит?.. — пробормотала я, тоже переключаясь на французский. — Кто вы?

— Не понимаю... — начала Кира, но я остановила ее жестом руки, одновременно включая наглазники в режим устного перевода и трансляции из внешних динамиков.

— О, моя дорогая Лиза! — явно обрадовался голос. — Светоч моего сердца среди варваров, не понимающих человеческого языка! Услада моего слуха, изнасилованного неотесанными германцами! Скажи, что хорошо меня слышишь, о моя золотая!

— Я вас слышу громко и отчетливо, — я уже понизила громкость до нормального уровня и даже успела разглядеть впервые увиденный значок в верхнем левом углу поля зрения: мигающая четвертушка паутины. — Кто вы такой? Каким образом со мной разговариваете?

— Услада моего слуха, не будь так холодна и формальна! Мы — наилучшие друзья на этом свете, связанные теснее, чем любовники в момент наивысшего экстаза! Наши разумы переплетены, наши эмоции струятся обильным совместным потоком, и я уже чувствую, как в моем сердце разгорается заря новой любви! Меня зовут Марат. Марат Дюссельбье. Я вольный художник и поэт, твой собрат по паутине. Мне поручена великая миссия разъяснения тебе нашего истинного предназначения — предназначения вести за собой человечество, направлять его к свету и защищать от окружающих угроз!

Окружающие смотрели на меня круглыми от удивления глазами. Ати вопросительно поднял бровь. Я растерянно развела руками и пожала плечами. Я совершенно точно никогда раньше не слышала этот голос.

— А-а... простите, я не до конца понимаю, о чем речь, — стараясь говорить по возможности нейтрально, откликнулась я. — Как вы со мной разговариваете? Где вы находитесь?

— О, алмаз моей души, я говорю с тобой всем сердцем, большим и страстным, как у Орфея! Наши души переплетены, наши мысли перелетают между нашими головами сами собой... что?

Голос на несколько секунд замолчал.

— Хорошо, хорошо, перейду к сути дела, как меня просят. Признаюсь откровенно, я человек искусства. Я живу высокими материями — поэзией и живописью, а потому не очень понимаю всякие перепутанные электроны и прочую техническую абракадабру.

— Запутанные частицы и мгновенная дальняя связь? — переспросила я. — Каким образом? У вас есть устройство, настроенное на меня?

— О, дорогая моя мадемуазель Лиза, как я уже сказал, нам не нужны устройства, когда напрямую связаны наши сердца... я не очень понимаю, о чем речь, но меня просят передать, что мы с тобой разделяем одно происхождение, как и другие наши братья и сестры по всему миру. Как называется та ужасная корпорация? DOGR? BOBR?

— WOGR?

— Да-да, точно! Именно WOGR. Она что-то сделала с нашими генами еще до того, как мы родились, и теперь мы связаны прочными нитями любви и обожания до самого гроба. Эти грубые обезьяны заставили меня надеть какие-то странные наглазники, в которых нет ни мольберта, ни рифмогенератора, ни других абсолютно необходимых вещей. Зато теперь я наконец-то могу общаться на прекрасном языке Стендаля и Мольера, а не на тех терзающих слух наречиях, что меня окружают и затопляют в последнее время.

— Простите, Марат, можно переспросить? Значит, вы тоже можете устанавливать мгновенный дальний канал... подключаться к другим... людям? Устройствам связи? Где вы находитесь?

Словоохотливый Марат не заставил вытягивать из себя слова клещами. Наоборот, поток высокопарной речи хлестал из него с такой силой, что я иногда почти захлебывалась. Парижское произношение тоже не облегчало восприятие для моего канадско-франкофонного уха, так что я иногда просто теряла нить. Однако суть вырисовывалась ясно и недвусмысленно, особенно когда мне удавалось вставить слово и направить его мысли в нужном направлении.

В свои двадцать шесть лет Марат Дюссельбье являлся потрясающим богемным лоботрясом. Он практически не знал родителей, происходящих из Парижа, где и сам провел первые шестнадцать лет жизни. С его слов, родители вечно путешествовали по миру, а он проводил время в разнообразных частных интернатах для богатой молодежи. В одном из таких, уже в старшем подростковом возрасте, он увлекся преподавательницей рисования, старшей его на пятнадцать лет, и соблазнил ее. После недолгого двухмесячного романа, о котором дознался опекун, его перевели в другую школу, но он успел привыкнуть к мольбертам и краскам и твердо решил стать художником. Тем более что других перспектив как-то и не просматривалось: ни к точным наукам, ни к финансам, ни к административной карьере он не питал ни малейшего пристрастия. В восемнадцать лет, достигнув совершеннолетия, он решительно отказался от всех опекунов и школ и начал шляться по парижским студиям, полагая, что учится рисованию. Со временем он перебрался в Берлин, где проводил время в компании местной золотой молодежи, а потом прилетели инопланетяне.

Два дня назад несколько грубых, хамских, совершенно невыносимых людей вошли прямо на вечеринку, где Марат предавался размышлениям о высоком. Предавался в постели в компании Марго, Карла и Фриды и какой-то субстанции для курения, из которой (из постели, не из субстанции) его вырвали силой. Не дав даже одеться, его прямо голым вытащили из дома, запихали в машину (и хорошо, что на заднее сиденье между двумя вооруженными амбалами, а не в багажник) и отвезли в космопорт, откуда безо всякой таможни и прочих глупостей с документами немедленно стартовал частный шаттл на орбиту. Его наглазники вместе с прочими вещами остались в той же студии, что и Марго, Карл и Фрида, так что он понятия не имел, куда его привезли в конечном итоге. Знал только, что сначала его долго мучали плющащими ускорениями, а потом началась бесконечная пытка безвесом, от которого его до сих пор тошнит. Вроде бы сейчас, как подсказал ему невидимый компаньон, они летят по баллистической траектории, тщательно замаскировавшись и стараясь выглядеть для Чужих как можно более незаметными.

Но главное — ему выдали новые наглазники. Странные, доселе невиданной массивной конструкции, но идеально подогнанные под его голову и нейроконтакты и уже с отлично подстроенным управлением. А потом объяснили, что теперь он — самый важный человек в мире. Ну, или почти самый важный. А все потому, что его голова в сочетании с новыми наглазниками способна работать как радиостанция или что-то в таком же духе. Он способен устанавливать контакты с двенадцатью другими людьми, правда, в большинстве своем пока что недоступными. И вот он устанавливает. В данный момент — со мной, а с двумя — Марией и Биллом — он уже поговорил. Они сильно удивлялись, но благодаря его одухотворенности быстро поняли свою новую великую миссию. В общем-то болтать ему не обязательно, поскольку система связи работает и так, но как же можно настолько интимно общаться с другими людьми и не поговорить? Секс может не являться поводом для знакомства, но такая тесная связь — уже без вариантов.

Что? Нет, он совсем не жалуется. Те грубияны, что вытащили его из постели, остались на Земле, а здесь с ним находятся совершенно очаровательные, пусть и слишком миниатюрные Лолита и Айяна. Говорить по-человечески они, правда, не умеют, лопочут на кошмарном линго, помеси английского с испанским, итальянским, ниппонским и какими-то совсем уже непонятными языками, так что понимать их приходится через переводчик. Но зато их милая компания компенсирует и кошмарную невесомость, от которой так кружится голова, и ужасную еду, вязкую и химическую на вкус. А еще его наверняка спрячут от страшных Чужих, которые наверняка порежут его на кусочки ради медицинских экспериментов.

Весь поток сознания занял минут пятнадцать. Под конец у меня начало изрядно звенеть в ушах. Я уже всерьез копалась в настройках, пытаясь понять, как отключать этот долбаный звуковой канал и откуда он вообще берется, когда Марат внезапно умолк.

— Вот, — сказал он почти нормальным тоном. — Теперь, мон шери Лиза, ты мой самый лучший друг. Но мое сердце разрывается из-за того, что мне сказали поговорить с кем-то другим, только что проснувшимся. Au revoir, моя милая, твой французский — просто музыка в моих ушах, но долг спасения человечества зовет! Мы еще обязательно поговорим.

Громко щелкнуло и голос пропал. Мигающая четвертушка паутины в верхнем углу, однако, осталась.

— Ну и что это было? — ошеломленно спросил какой-то парень. — На Терре все такие разговорчивые?

— На Терре люди в большинстве нормальные, — буркнул Ати. — А тот кадр просто мутация какая-то. Или реинкарнация какого-то депутата.

— Он и есть мутация, судя по его истории, — задумчиво сказала Вероника. — Скорее всего, из той же генетической серии, что и наша Лиза. Лиза, можно глупый вопрос? От самого начала разговора в сеть корабля упорно долбится запрос подключения устройства. Твои наглазники очень хотят стать терминалом дальней связи. Что ты об этом знаешь?

— Ничего не знаю, — откликнулась я, еще не до конца отошедшая от речевой атаки неведомого Марата. — Что такое "терминал дальней связи"?

— Устройство, позволяющее устанавливать каналы между пространственно разнесенными локальными сетями. Точка доступа к глобальной сети. Например, радиорелейная станция в Поясе является таким терминалом. Ну... навредить не должно. Авось. Принимаю запрос... вижу новый шлюз в системе... пришел список автономных систем с загадочными номерами в два раза длиннее, чем стандартные. Соединение установлено, только что дальше?

Мигающая паутина у меня в окулярах внезапно вспыхнула, разрослась в размере, заслонила все поле зрения — и пропала. Вместо нее появились какие-то странные строчки, состоящие из бессмысленных наборов символов.

— Наглазники мне показывают список чего-то, чего я не понимаю. Какие-то аббревиатуры, числа...

— Можешь мне выслать?

— Попробую... кажется, ушло.

— Получила. Лиза, это список сетевых сервисов и их адресов. Адреса согласуются с таблицей маршрутизации, полученной от твоих наглазников в режиме роутера. В числе прочего — адрес нашей системы коммуникации. Системы Стражей. Мне нужно какое-то время, чтобы разобраться. Подождите немного.

Какое-то время стояла тишина. На большом экране по-прежнему крутился всеми забытый фильм, где как раз шла оживленная перестрелка сверкающими лучами и сгустками. Я тупо наблюдала, как зрелищно взрываются какие-то космические корабли, оставляя после себя облака бурлящего огня, а остальные молча смотрели на меня. Всеми забытые Чужие висели у своей стенки и, судя по направлению глазных щитков, с интересом смотрели фильм.

— Резюмируя ситуацию, — наконец нарушил тишину Ати, — Лиза не является единственной в своем роде. Есть и другие люди с такими же способностями. Как минимум трое, но вряд ли только трое.

— Верно, — согласился Ахмет. — Молекулярная генетика — не моя специализация, но все-таки я в курсе, что для отсеивания случайных факторов и мутаций новые генетические линии всегда тестируются на десятках и сотнях подопытных экземпляров... Извини, Лиза, не хотел обидеть. Ты, разумеется, не подопытный экземпляр, а вполне нормальный человек. Как врач говорю.

— Спасибо, я не обиделась, — буркнула я. Меня обуревали сложные чувства. С одной стороны, оказаться не одиноким выродком, а частью хоть какой-то группы всегда приятно — хоть в философии, хоть в сексе, хоть в такой вот невероятной ситуации. С другой — Ахмет ненароком попал в самое больное место. Поскольку хреновина у меня в башке сформирована генетически, а данная способность не является известной, я все-таки тестовый экземпляр. Подопытная морская свинка. Даже оставляя в стороне неясный социальный статус, сложно забыть, что морским свинкам в экспериментах свойственно дохнуть. В животе неприятно сосало, на сердце лежал огромный камень. Будущее снова рисовалось в самых черных красках — да и было ли оно у меня?

— Эх, наглазники бы! — вздохнула энергичная Кончита, подплывая поближе ко мне. — Без окуляров словно голой в бездыхе болтаешься. Лиза, можно заглянуть в твои наглазники хотя бы на секунду, чтобы на список посмотреть? Ничего трогать не стану, честно.

— Нельзя, говорила уже. Настроены только на меня. Отключаются сразу же, как сниму. И не знаю, как другим доступ дать, тут даже гостевого режима нет. Могу на экране показать.

— Нет! — Кончита многозначительно посмотрела в сторону пленников. — Слышать они нас не слышат, зато видят прекрасно. Кто знает, вдруг они и читать по-нашему умеют? Жаль. А можешь просто голосом прочитать...

— Мальчики и девочки! — из стенных динамиков вдруг прорезалась Вероника. — У меня для вас великолепные новости. Я общаюсь с нашими, и у меня есть уверенность, что они действительно наши, а не предатели и не лазутчики. Нам даны новые инструкции. Идем на соединение с союзниками. Лиза, дорогая ты наша и наиценнейшая! Что бы мы без тебя делали! Когда смогу выбраться из жесткой шкуры и подключиться к дрону, обязательно тебя расцелую.

— За что?

— За все хорошее. Благодаря тебе и твоим наглазникам теперь у нас снова есть дальняя связь с недетектируемыми финишными точками каналов. Ты моя героиня. Значит, план таков. Для начала избавляемся от пленных. Я выйду в определенный район Пояса и сброшу спасательные капсулы с маяками, конкистадоры их заметят и подберут. Капсул жаль, их у меня всего четыре, но всё лучше, чем с таким балластом возиться. Потом отправляемся в место сбора. С учетом максимального стелса и черепашьих скоростей ЕТА примерно четыре вчаса. Потерпите еще немного, мои ниньос, скоро вашему заточению придет конец. Теперь дайте мне еще несколько минут, проинструктирую наших вторженцев.

Среди внезов прокатилась волна голосов. Окружающие заметно повеселели.

— Значит, и от терриков бывает польза, — в голос заявила Кончита, подлетая ко мне и дружески похлопывая по ягодице. Что такое сексуальный абьюз, она, по всей видимости, и не подозревала. — Молодец. Присоединяйся ко мне, устроим бунт против деспотичной Киры. Я энергичная и симпатичная, ты... ну, не переживай, не всем везет с красотой и габаритами, зато сделаю тебя своим заместителем по... а-а, внешним сношениям. Годится?

— Тебя саму, похоже, давно не сношали, — заявила Кира, подлетая с другой стороны. — Лиза, я знаю, что у терриков свои тараканы в части этти. Сразу предупреждаю — она би, а ты ее заинтересовала. Она вполне может тебя поиметь в особо приятной форме, дай только шанс. Но если скажешь "нет", отстанет сразу, у нас так принято.

— А что за тараканы? — с интересом спросила Кончита. — Могу помочь с ними разделаться. Душ пока свободен, уединимся?

— Кончи, на Земле многие с предубеждением относятся к однополому сексу, — терпеливым тоном пояснил Аттила. — Не знаю, каковы предпочтения у Лизы в данном плане, но этти с терриками следует обсуждать наедине и деликатно, чтобы не ранить их тонкую чувствительную душу. Иначе может остаться травма на всю жизнь. Ну, знаешь, когда внезапно с плачем просыпаешься и к пистолету тянешься, чтобы застрелиться. Я серьезно.

Кончита растерянно посмотрела на него, потом на меня. Шаловливое выражение на ее симпатичной мордочке пропало, сменившись нахмуренным размышлением, а потом воистину ниппонским бесстрастием.

— Приношу свои извинения чике. И за последние реплики, и за предыдущее поведение. Не знала о ваших обычаях и даже в мыслях не имела оскорбить.

— Ничего страшного, — я понятия не имела, как в такой ситуации вести себя с внезами и не дать собеседнице публично потерять лицо. А потому постаралась подобрать максимально нейтральный тон и выражения. — Чика никак не оскорбила меня, у меня вполне широкие взгляды. Я тоже плохо знаю обычаи внезов и не всегда веду себя адекватно. Но сейчас я не готова обсуждать тему этти в любом ее варианте. Извиняюсь, я все еще не отошла от последних потрясений.

— Само собой, понимаю. Еще раз прошу простить, — Кончита кивнула и отплыла к своей группе.

— Она славная девочка, но молодая, всего семнадцать влет. И с образованием у нее скверно, — извиняющеся сказала Кира. — О землянах не знает почти ничего, даром что в Ультрафиолете их минимум несколько штук постоянно ошивается. Застенчива сверх меры, плохо с чужими людьми сходится, а когда пытается, получается как сейчас.

Застенчива? Я мысленно почесала в затылке. Как же тогда выглядят полностью раскрепощенные внезы?

— Мальчики и девочки, смена планов, — снова прорезалась Вероника. — Наши принудительные гости изъявили настойчивое желание не покидать нашу компанию. Они очень верят, что смогут вас перевоспитать настолько, что вы добровольно наденете ошейники. С нашей стороны тоже возражений нет. У нас еще не возникало случая пообщаться с сородичами в мирной обстановке, так что мы с удовольствием используем шанс. Я сбросила маяк с сообщением для Флотилии — так они называют свой флот вторжения — который включится много позже. Идем непосредственно в одно очень интересное место. Не знаю, насколько эффективен сейчас наш стелс, но совсем без него страшно, так что ЕТА два с небольшим вчаса. Отдыхайте и расслабляйтесь, потом начнется горячее время.

И мы начали отдыхать. Мой мозг снова попытался впасть в ступор, но я решительно его окоротила и начала копаться в наглазниках, пытаясь понять, как Марат со мной разговаривал, тем более когда я не принимала никакого входящего вызова. Поскольку я гуманитарий до мозга костей, пришлось прибегнуть к помощи Ати и микропроектора окуляров, создающего на местной стене весьма паршивую картинку. Совместными усилиями удалось докопаться до места глубоко в недрах управляющих меню, где располагалась та самая иконка в виде четвертушки паутины. Под ней обнаружилось несколько опций, в том числе включенный "Постоянный голосовой контакт с пирами", который я немедленно отключила. После некоторых манипуляций с настройками в левом углу наглазников появилась и устроилась насовсем миниатюрная панель управления голосовыми вызовами. Там обнаружился список "активных пиров" из нескольких абсолютно незнакомых имен, среди которых фигурировал и Марат. Поначалу все, кроме Марата, были помечены как неактивные, но потом вдруг мигнул и активировался еще один — некая Линь Мао. Я сомнением посмотрела на имя, прикидывая, не связаться ли для пробы, но решила пока что не рисковать очередным потоком словесного поноса.

Для одного дня — точнее, пары часов, прошедших с момента моего приятного пробуждения — впечатлений оказалось очень много, а он еще и не думал заканчиваться. В брюхе начало отчетливо сосать — и то, если подумать, в последний раз я ела более двух суток назад. Признаваться в своей слабости первой не хотелось, спать — тоже, так что я принялась смотреть фильм с космической пальбой. Он, однако, уже почти закончился. Когда главный герой мужественно смотался из гигантской взрывающейся станции на чем-то вроде самолета (живописно полуодетая красотка сидела прямо у него на коленях перед штурвалом), внезы начали выбирать следующий фильм. Они уже почти постановили включить драму из своей жизни (что я бы весьма приветствовала), но тут в дискуссию внезапно вступили пленные Чужие. Вероника уже включила переводчик, настоятельно попросив перед тем не обсуждать вслух ни меня, ни наши дальнейшие планы, и они не преминули воспользоваться возможностью.

Далила вежливо попросила показать что-то подобное предыдущей хронике. Если возможно, разумеется, не настаиваем, но были бы весьма признательны за возможность приобщиться к терранской культуре, все такое. Ати несколько минут пытался объяснить, что такие поделки не имеют отношения ни к хронике, ни даже к культуре, но Стремительная продолжала вежливо упорствовать.

— Наилучший способ понять чужое общество — изучение его мечтаний, — пояснила она. — Мы понимаем, что показанные картины не имеют никакого отношения к реальности. Большая часть показанного в предыдущем повествовании невозможна чисто физически. Не упоминаю даже о противоречиях здравому смыслу, который у вас мало отличается от нашего. Но нам очень интересны ваши стереотипы, особенно те, что связаны с чужими культурами. Хочется понять, как вы нас воспринимаете.

— Те глупости с нашим восприятием никак не связаны, — фыркнула Кира. — Это чисто терранские тараканы. Нам, внезам, все равно, как вы выглядите, лишь бы в наши дела не лезли. Торговать — пожалуйста, в гости всегда рады позвать и самим заглянуть, но жить будем своей головой.

— Очень рада такому рациональному подходу к реальности. Мы не собираемся и не собирались вмешиваться в ваши дела. Мы всего лишь пытаемся спасти вас от кошмарного будущего, к которому вы уверенно движетесь. Когда мы объясним наши мотивы, сами согласитесь, что иначе нельзя. Можно включить вон тот фильм, что внизу экрана? С взрывом на титульном кадре?

Внезы попереглядывались, пожали плечами и согласились. Я уже заметила, что они, хотя и весьма энергичные и прямолинейные до агрессивности, очень аккуратно обращаются с умственно неполноценными, будь то терранка вроде меня или же Чужие из невероятного далека. Пришлось смотреть очередной шедевр красочного слабоумия, на сей раз весьма древний, почти полувековой давности — сказку о злобных пиратах, угоняющих космические станции у трудолюбивых шахтеров, и противостоящим им свеженародившимся военном флоте. Терминов "внезы" и "ВКС" в те времена еще не существовало, но параллели с современностью просматривались вполне отчетливо. Я не понимала, почему такой бред оказался в бортовой фильмотеке, а также побаивалась, что внезы обидятся, в том числе на меня с Ати. Однако получилось наоборот. Просмотр сопровождался дружным ржанием аудитории, причем в местах, которые мне смешными совсем не казались. Ну вот что смешного в сцене расстрела солдата-космодесантника из пулемета в руках пирата? Ну да, пулемет выглядел великоватым, но даже я знаю, что в безвесе и не такие штуковины ворочать можно! Ати тоже пофыркивал вместе с остальными, а когда я пристала к нему с вопросом, посмотрел на меня с сожалением.

— Еще полгода в безвесе проведешь — поймешь сама, — пообещал он. — А пока... Ну вот смотри, как тот бравый вояка пирата по ушам пинает. Без точки опоры. Сама же уже отлично умеешь в безвесе порхать, законы движения Ньютона на практике освоила. Сама подумай — смогла бы ты так удар ногой нанести, не закрутившись волчком? А он словно к воздуху гвоздиками приколочен. Или... о, смотри! Шаттл к входу на станцию швартуется. Во-первых, у него даже не маневровые, а маршевые движки на полную мощность включены, так что он просто вырвал бы стыковочный узел с мясом и дальше полетел, уже кусочками. Во-вторых, а шлюз-то за узлом где? А если разгерметизация? Ни один инженер в здравом уме так переход в бездыхе не запроектирует. Все равно что на Земле перед дверью вырыть ров с кольями и каждый раз через него прыгать, рискуя сорваться. Ты вообще задумывалась, почему в космосе в большинстве своем для стыковки используются гибкие рукава, а не жесткий контакт?

— Ну... Я как-то не особо видела стыковки в космосе. Там, возле Земли шаттл вроде непосредственно к платформе стыковался. И в Ультрафиолете скут тоже...

— Пассажиры с Земли чаще всего к безвесу не приучены. Им такие рукава — сущее мучение, без посторонней помощи не осиливают, так что атмосферные шаттлы всегда швартуются жестким способом. Скут в Ультрафиолете был с гермоконтуром, специально для перевозки непривычных терриков. Это исключения, не правило. А правило в том, что идеально согласовать векторы станции и корабля крайне сложно. Самый легкий шаттл имеет массу покоя в десять-одиннадцать тонн без учета рабочего тела и груза. Представляешь, какие у него инерционные моменты?

— А что такое "инерционный момент"?

— Ох... Неважно. В общем, на жесткий стыковочный узел накладываются очень серьезные ограничения по прочности, причем не только его самого, но и несущих конструкций модуля в целом. Система стыковки резко удорожается и усложняется и все равно не гарантирует отсутствие проблем. Гораздо проще выровнять векторы до нескольких цифр после запятых, а остаток разницы компенсировать по факту микроимпульсами маневровых движков. В общем, тебе, наверное, непонятно, но для людей, в безвесе живущих, большая часть технических деталей в таких фильмах выглядит чистым идиотизмом. Потому и смеются.

Я вздохнула. Никогда не пойму, как думают технари. Вроде с виду нормальные люди — а Ати даже и не только по виду — но как доходит до реальной жизни, превращаются в нечто невообразимое. Гики и зануды, все поголовно. Выберемся из нынешней истории, займусь перевоспитанием Ати всерьез. Сделаю из него человека, которого и в общество не стыдно привести. Сам потом спасибо скажет.

Поймав себя на мысли, я грустно хмыкнула про себя. Не выберемся мы уже из никакой истории. Вторгшиеся Чужие уже никуда не исчезнут, а значит, жизнь изменилась раз и навсегда. Ати — надежный товарищ, в критической ситуации на него всегда можно опереться, и я ему обязана жизнью и сохранившимся рассудком. Но вместе его шизоидный и мой паранойяльный психотипы не ужились бы и раньше. Для понимания этого факта хватало даже моего базового психологического образования. Сейчас же... Сейчас же для меня любые планы на будущее, тем более матримониальные, выглядели не более реальными, чем для Ати — конструкция стыковочного узла из фильма. Так что я отбросила бессмысленные раздумья и принялась отрешенно смотреть фильм, отдавшись на волю судьбы.

И судьба не замедлила раскрыться во всей красе.

Мы успели просмотреть еще один не менее глупый фильм, тоже земной. На сей раз о любви СЕО какого-то вымышленного, непонятно чем занимающегося корпостейта и юной стажерки из департамента продаж. Здесь уже фыркала и даже в голос ржала уже я (в совокупности тот СЕО наговорил и наделал на пару пожизненных за моббинг и абьюз и еще на столько же — за финансовые преступления), в то время как Ати и внезы только с недоумением на меня поглядывали. А потом... потом фильм кончился и почти сразу прорезалась Вероника.

— Мальчики и девочки! — торжественно заявила она. — Мы у цели. Военная база "Экстраваганца" принимает нас с распростертыми объятиями. Включаю трансляцию.

— Чао, — махнул с экрана рукой смуглый внез явно азиатского фенотипа. — Я Бад Смирнофф, глава нашей банды на базе "Экстраваганца". Нам передали, что к нам идет транспорт с беженцами. Рад вас видеть... э-э, фигурально выражаясь. От вас видео не идет. Покажете свои симпатичные мордочки?

— Привет, Бад. Я Вероника, Страж, владелец корабля "Тройная спираль". Включаю видео из гермоконтура. Мальчики и девочки, помашите ручкой дяде и постарайтесь не показывать факи. Камера в экране.

Все присутствующие, включая Ати, и в самом деле с энтузиазмом замахали руками, словно малые дети. Я оглянулась и тоже сделала неуверенный жест.

— Порядок, — сообщил Бад. — Только что там в дальнем углу? Я правильно понимаю, что вижу три боевых скафандра крокодильчиков?

— Правильно. У нас трое пленных на борту, но они не перейдут в поселение. Выгружу внезов в вашей половине, терриков на терранской, а потом задумаюсь, что сделать с гостями. Бад, ни у кого из присутствующих, за одним исключением, нет окуляров или иных способов предоставить медицинские сертификаты. Комбезов тоже нет, переход через бездых не вариант, запрашиваю стыковку с жилым модулем.

— Нет окуляров? Как вы так... Неважно. Гостевой модуль номер три ждет вас. Там и карантин организуем, если что. Еще раз привет всем и добро пожаловать. Как отдышитесь, кто-нибудь из исполкома к вам явится, обсудим дальнейшее. Единственное что, ты упомянула терриков. Есть среди вас чика по имени Лиза Сомелье? Она нужна нам отдельно и срочно.

— Есть. С сопровождающим. И тоже без комбезов.

— И тоже без медицинских сертификатов? Ладно, уже не моя проблема, пусть вояки сами разбираются. В таком случае лети к гостевому модулю номер пять на терранской стороне и выгрузи их там. Есть у нее... и у сопровождающего какие-то срочные особые потребности? Медицина, еда? Попросить прислать опекуна?

— Стандартная химиотерапия для терриков, ничего больше. Карантин и обследования только что прошли у нас в поселении, все в норме. Опекун не нужен, оба прекрасно себя чувствуют в безвесе. Я уж принимаю рукав с третьего модуля, начинаю высадку через две вминуты.

— Отлично. Чао.

Экран погас. Я поежилась. Снова я в центре внимания, причем странного, неприятного. Отдельно и срочно? Ну, с учетом радиостанции у меня в башке следовало ожидать.

— Ну что, мальчики и девочки, время расставаться, — сказала через динамик невидимая Вероника. — Приятно было провести время в вашей компании. Рукав состыкован, сейчас начну вас выпускать. Ускоренная процедура, без шлюзования. На той стороне вас встретят и устроят.

— Спасибо, Ника, — ответила Кира. — Обязаны по гроб жизни. Если что потребуется, только свистни.

— Ты мой свист все равно не услышишь, так что придется перебиться без твоих обязательств. Выравниваю давление в гермоконтуре с принимающей стороной. Разница двадцать процентов, продуйте уши заранее.

Через пару минут над вторым шлюзом загорелся зеленый свет. Внезы начали один за другим исчезать в нем. Со своего места я не видела за ним ничего, кроме темного пятна. Кира наблюдала, зависнув недалеко от меня. Когда в отсеке не осталось никого, кроме ее, меня, Ати и инопланетян, Кира повернулась ко мне.

— Нам так и не удалось пообщаться как следует, Лиза. Жаль, ты рассказывала об интересных вещах. Не знаю, удастся ли вернуться к прежней жизни, но если да, то обязательно встретимся еще раз. Ати! — она грозно нахмурила брови. — Головой за нее отвечаешь, понял?

— Понял, не дурак, — хмыкнул тот. — А то ведь найдешь меня и оторвешь мне кохонес. А я их пока что ценю.

— Понятливый, — ухмыльнулась Кира. — Чао, ребята.

Она толкнулась от стены, ужом проскользнула между нами с Ати, умудрившись по дороге звонко хлопнуть нас по задницам, и исчезла в шлюзе вслед за остальными.

— Между прочим, на Земле такое за сексуальный абьюз считается, — пробурчала я, потирая пострадавшую ягодицу.

— Между прочим, среди внезов это проходит как фамильярность, — хохотнул Ати. — Теперь можешь предложить ей этти без всякого смущения, и она, скорее всего, не откажет. Поздравляю, тебя приняли за свою. Интересно, что дальше?

— А дальше, — объяснила Вероника, — я перебираюсь к другому модулю, на сей раз терранскому. База — совместный проект, из двух частей состоит. Нужно слегка поманеврировать. Потерпите еще две-три вминуты в заточении. Ох, как мне не терпится из этой шкуры вылезти...

Далила отделилась от своих компаньонов (мужей?) и подплыла ко мне. Затормозив в паре метров, она повернулась ко мне глазными щитками. Вспомнив анатомию Стремительных, я попыталась понять, смотрит ли она на меня спинными или грудными глазами, но не смогла. Скафандр выглядел абсолютно симметричным и даже рукава гнулись в обе стороны.

— Женщина по имени Лиза, — донес ее слова стенной динамик, — если я правильно понимаю, ты покидаешь корабль, а мы остаемся. Вероятно, мы больше никогда не увидимся.

— Ничуть не огорчусь, — буркнула я. — По крайней мере, меня больше не станут называть "мерзостью".

— Приношу свои извинения. Мы не ожидали, что ты ничем не отличаешься от других людей, в том числе поведением. Не ожидали, что окажешься полноценной личностью. В нашей истории... Возможно, ты когда-нибудь ее узнаешь. Наши далекие предки экспериментировали с технологиями, создавая гибриды живого существа и машины. Результатом стали чудовища, не обладающие ни моралью, ни даже нормальным мышлением. Но ты вызвалась отправиться с нами, сдаться нам, чтобы спасти своих товарищей. У тебя есть честь. Ты очень отличаешься от монстров нашего прошлого. Возможно, еще не все потеряно для тебя лично, а человечество способно легко осознать проблему и сойти с пути, ведущего в ад.

— У вас тоже есть концепция жизни после смерти и ада, как в земных религиях? — поинтересовался Ати.

— Наши культуры серьезно отличаются. У нас нет религий в человеческом понимании, есть только моральные кодексы. Не знаю, каким образом переводчик передает концепцию, но в нашем понимании ад — полное разрушение моральных устоев общества, его распад, война всех против всех. Кланы уничтожают сами себя, члены прайда идут друг против друга и гибнут от руки собственных детей, знания утрачиваются, линии жизни угасают. Если вы не изменитесь, если не перестанете развивать искусственный интеллект и интеграцию с машинами, вас ожидает именно это.

— Но чем плохо, что мы развиваемся? — сухо спросила я. — Мы прекрасно знаем, что чужую личность надо уважать, что мы должны сосуществовать, а не уничтожать друг друга. Мы умеем ограничивать свою агрессивность. При чем здесь чудовища?

— Мозг живого существа настроен на постоянную деятельность, на решение критичных задач. Неважно, где и в каких условиях он сформировался. Важно, что биологическая эволюция на любой планете построена на выживании. Все развитие высшей нервной системы направлено на создание и улучшении шаблонов выживания. Вся эволюция программирует мозг на непрестанное улучшение своего положения. Основная его задача — непрерывный поиск ресурсов и обеспечение своей безопасности. Интеграция с искусственным интеллектом, с машинами позволяет решать эту задачу с минимальными затратами. Но такое решение — сладкий яд, медленно убивающий общество. Вы делаете шажок в том направлении — мелкий, почти незаметный, отказываясь лишь от крохотной частички себя, замещая ее протезом и даже не замечая потери. И еще один шажок. И еще один. Пятый, десятый, тысячный. А потом внезапно оказывается, что вы уже совершенно не такие, как раньше, что полностью утратили свою природу, свою мораль и сами стали машинами. И тогда общество гибнет во внезапной вспышке междоусобной войны.

— Не вижу связи между изменениями и войной, — сказал Ати. — Наша техническая эволюция длится десятки тысяч лет. С социальной точки зрения мы не имеем ничего общего с полуживотными, какими являлись наши предки пятьдесят тысяч лет назад... да даже и пятьсот лет. Но последняя глобальная война закончилась давным-давно. Именно высокие технологии предотвращают войны в настоящем.

— Я не преподаватель этики, и у нас вышло время, — Далила сделала жест рукой в сторону шлюза, над которым снова зажглась зеленая лампа. — Если вдруг встретимся снова, попытаюсь разъяснить подробнее. Но пока что на прощание повторяю свое давнее предложение: сдайся. Мы не мстим, да тебе и не за что мстить. В отличие от самозванных Стражей ты жертва, дитя мое, не преступник. Ручаюсь, тебе не причинят вреда. А у нас во Флотилии хватает личностей, более искушенных во владении словом, чем я, и лучше знающих вашу психологию. Они разъяснят все в деталях, используя правильные переводчики.

— Спасибо, я подумаю, — вежливо сказала я. — До свидания, Далила.

— Прощай, Лиза.

К тому моменту мое пораженчески-подавленное настроение уже прошло и мне как-то расхотелось сдаваться в плен. Так что я постаралась выбросить Далилу из головы сразу же, как только мы с Ати выплыли в прозрачный стыковочный коридор и послали прощальное "чао" Веронике. А в коридоре я зависла — во всех смыслах.

Я отлично знала, как выглядят большие орбитальные платформы — и из популярных источников типа новостей и фильмов, и из материалов, которые изучала перед отправкой с Земли. Вы и сами в курсе, что они по большей части являют собой скопище больших коробок, переплетенных трубами коридоров и насаженных на общий жесткий скелет. Туристические платформы дополнительно щеголяют прозрачными сферами обзорных площадок на тонких ножках, верфи загромождены ребристыми стапелями, складские инсталляции — бесконечными каркасами с грузовыми сетями и контейнерными паркоместами. Однако в целом все они повторяют одни и те же унылые шаблоны. Однако то, что я увидела сейчас, захватывало дух и формой, и необычностью.

Мы находились довольно близко от Солнца, так что оно отлично освещало колесо, величаво дрейфующее неподалеку. Разумеется, оценить невооруженным глазом расстояние в космосе невозможно. Однако казалось, что его диаметр по крайней мере вдесятеро превосходит висящую неподалеку верфь с почти полностью законченным кораблем явно боевого назначения — опознать длинные направляющие рельсотронов могла даже я. Шесть симметрично расположенных спиц соединяли обод колеса с центральной ступицей. Белой краской по синему фону на ободе несколько раз повторялась надпись "WHEEL 2".

— Шикарно... — выдохнула я, лихорадочно делая снимки с разным увеличением. — Никогда не видела ничего подобного! Откуда такое взялось?

— Не задерживайся, — Ати легонько толкнул меня в спину. — Мы от Солнца сейчас лишь чуть дальше, чем Венера. Тут излучение чудовищное, от такого ни один коридор полностью не защищает, а мы голые. За десять минут годовую дозу словим. Давай, давай, еще насмотришься.

— Откуда ты знаешь, на каком расстоянии от Солнца мы находимся? — подозрительно поинтересовалась я, с сожалением отрываясь от зрелища и пробираясь дальше по десятиметровому рукаву. Он изгибался, мягкие стенки проваливались под руками и ногами, не позволяя как следует оттолкнуться, так что движение оказалось неожиданно трудным. Теперь я на практике поняла, почему терран пускают через жесткие шлюзы. Несмотря на всю мою практику в безвесе, оказалось, что перемещаться по нему куда сложнее, чем в открытом пространстве без препятствий. Если бы не подпихивающий меня в разные интересные части тела Ати, я бы не осилила его и за десять минут.

— "Колесо-2", — пояснил Ати, запихивая меня в тамбур шлюза, — широко известный в узких кругах проект начала дальнекосмической эпохи. Наряду с "Колесом-1" и "Колесом-3". Эталонный провал романтического подхода к освоению космоса, изучается на первом курсе колледжа. Широкой публике, однако, неизвестный по политическим соображениям. Подвинься, а то мне пятку сейчас люком отрубит.

Я не успела ответить, потому что шлюзовой люк позади захлопнулся, а впереди открылся. Висящий в прихожей за ним хелпер сразу же мигнул синими огоньками и громко оповестил на идеальном английском:

— Мисс Лиза Сомелье, я твой проводник. Мисс Лиза Сомелье, я твой проводник. Прошу взяться за поручень для транспортировки.

Он пошипел турбиной, приближаясь и подставляя ручку на корпусе под мои руки. Я с недоумением посмотрела на Ати и неуверенно ухватилась за робота. Тот с удвоенной силой зашипел турбинами и медленно, но неуклонно поволок меня к одному из выходящих в прихожую коридоров. Ати вытащил из зарядников у люка пару дуек, нацепил на предплечья и последовал за нами.

Уже через полминуты я приноровилась к буксиру и даже попробовала хулиганить, отталкиваясь от стен и пытаясь сбить его с курса. Не удавалось. После короткого замешательства хелпер корректировал направление и продолжал двигаться в прежнем направлении. Еще через полминуты забава мне наскучила. Самостоятельно я бы двигалась раз в пять быстрее, но конечная цель оставалась неизвестной. Приходилось терпеть. Ати со скучающей миной плыл следом.

— Большое место, — заметил он вполголоса.

Жилой модуль, в котором мы оказались, и в самом деле поражал своими размерами, особенно после небольшого отсека "Тройной спирали", в котором мы провели несколько часов. Свет перед нами автоматически включался, позади — выключался, так что оценить полное расстояние я не могла. Казалось, коридор, слегка загибаясь, тянулся в бесконечность. В него выходили десятки люков, судя по табличкам с номерами и надписями "Не занято", ведущих в жилые отсеки. Навстречу, однако, не попадался никто. Место казалось вымершим, и мне даже начали вспоминаться ужастики, в которых герои попадали на станции-призраки. Но тут вспыхнувшая впереди лампа осветила тупик, хелпер остановился возле последнего люка в коридоре и тихо прогудел.

— Мисс Лиза Сомелье, твоя комната, — проинформировал робот, подтаскивая меня к стене со страховочными петлями. — Прошу отпустить поручень.

Я подчинилась.

— Мисс Лиза Сомелье, прошу ожидать в комнате. Конец... — Робот замолчал, потом продолжил, как ни в чем не бывало: — Воспроизвожу полученное сообщение.

Он дважды пискнул.

— Мисс Сомелье, я полковник Карлос Мария Гомес, — сказал мужской голос по-английски с явным испанским акцентом. — Комендант базы и твой непосредственный командир. Появлюсь через несколько минут. Комната не заперта, настрой замок под себя. Осваивайся и жди приказаний.

— Мой командир? — удивленно спросила я в пространство. Хелпер, однако, уже удалялся в мрак коридора и отвечать не собирался.

— Видишь, теперь у тебя есть начальник, — ухмыльнулся Ати. — Целый полковник. И даже свой отсек. Видишь, жизнь-то потихоньку налаживается! А может, там найдется и холодильник с едой? Не угостишь голодного бродягу черствой корочкой хлеба? А то жрать хочется — спасу нет.

— Бесплатно не угощаю! — гордо вздернула я подбородок, открывая незапертый люк. Тему командиров и приказов я решила оставить на потом. — Взамен объяснишь, что такое "Колесо-2" и почему широкой публике о нем не рассказывают. Ух ты!

Отсек оказался потрясающим. Не знаю, как в космосе, а на Земле такой номер в отеле уверенно отнесли бы к классу люкс. Одна сторона куба с пятиметровым ребром представляла собой сплошную прозрачную стену, за которой во всем его великолепии сиял Млечный Путь. Кольцеобразная станция висела (на самом деле я заметила даже ее медленное вращение) чуть в стороне, превращая заооконный пейзаж в картину из фантастического фильма. В лучах солнечного света она сияла, заливая комнату нездешним призрачным светом. Наглазники пискнули, показав стандартный гостиничный интерфейс для управления номером.

— Ати, посмотри только, какой вид! — я толкнулась к окну и громкой ойкнула: прозрачная стена не позволила оценить расстояние и нормально затормозить руками. Я чувствительно врезалась в окно сначала лбом над наглазниками, а потом, когда меня развернуло инерцией, еще и коленками. Но даже такая неприятность не сбила мое настроение. — Красотища какая!

— Ага, ага... — пробурчал тот. Как настоящий мужик, к романтике он был иммунен. Как вариант, досыта насмотрелся на такие картины за свою карьеру монтажника-пустотника. Зато его внутренний радар безошибочно определил расположение буфета (да-да, в отсеке оказался и такой!), и он уже копался в нем, выбирая еду. — Жрать хочешь? У меня лично сейчас голодный обморок случится. Да и кто знает, что там твой новый начальник придумает. Держи.

Он толкнул в мою сторону упакованный пончик, вскрыл упаковку своего и начал с аппетитом его выжирать. При виде такого зрелища у меня громко забурчало в брюхе. Пришлось на время отвлечься от космоса и заняться более низменными потребностями.

Таинственный полковник Карлос Мария Гомес появляться не торопился, так что времени на обстоятельное утоление голода местной выпечкой, мясной пастой и забавными кубическими овощами осталось вдоволь. Попутно Ати просвещал меня на предмет необычной станции.

Как оказалось, "Колесо-2" являлось вторым (оригинально, да?) сооружением проекта "Терра Инкогнита". На заре космической эры, в сороковых годах, только-только объединившиеся в едином порыве земные политические блоки решили воплотить то, что фантасты много десятилетий увлеченно описывали в романах. Они всем миром сбросились на постройку космической станции с искусственной гравитацией, создаваемой центробежной силой вращения кольцеобразной станции ("знаешь, как ведерко с водой на веревочке над головой крутить можно?" — выдал мне, как ребенку, аналогию Ати). Станции строились близко к Солнцу как платформы для научных исследований и вращались вокруг него не в плоскости эклиптики, а перпендикулярно ей, чтобы наблюдать светило с полюсов.

Экспериментальный блин "Колесо-1" вышел комом. В нем кольцо со спицами вращалось вокруг центральной ступицы, которая представляла собой неподвижный (относительно) цилиндр с двумя стыковочными узлами в торцах. Однако там так и не удалось решить проблему герметичности: сопряжение неподвижной оси с подвижными спицами создавало крайне сложные инженерные проблемы. Возможно, их в конце концов победили бы (на худой конец разгерметизировав ступицу и оставив шлюзы в спицах). Однако конец эксперименту положила серия несчастных случаев во время переходов из ступицы в спицы, что было эквивалентно посадке в земной лифт на ходу. Пусть даже колесо вращалось довольно медленно, скорость все равно оказалась слишком высокой. Двоих замешкавшихся людей разорвало пополам, а потом заклинивший в переходе контейнер с грузом попросту разворотил все основание, и ступица начала вращаться вместе с колесом. Станцию пришлось на время (как оказалось потом — навсегда) законсервировать, чтобы подготовить проект перестройки по тому же принципу, что и уже строящееся "Колесо-2".

При проектировании второй станции учли уроки первой. Она представляла собой монолитную конструкцию, с которой ступица вращалась вместе с остальными частями. Как и на первой станции, она имела два стыковочных узла в торцах ступицы. Проблема безопасности и герметичности внутри больше не стояла. Однако для стыковки приходилось использовать корабли специальной конструкции, в которых стыковочный узел находился на оси симметрии масс. Такой корабль при сближении раскручивался вокруг продольной оси синхронно со станцией, оказываясь неподвижным относительно нее. Станцию торжественно сдали в эксплуатацию, на нее прибыли ученые и вспомогательный персонал, и несколько месяцев она успешно действовала. Однако потом начались проблемы.

Главное, что не учитывали романтические фантасты прошлого — необходимость очень точного распределения массы по окружности такой станции. Малейший перекос — и колесо впадает в прецессию (для тупых продажников типа меня: колебания оси вращения). А перекосы в распределении массы случаются постоянно: люди и вещи перемещаются взад и вперед, причем не по системе, а хаотично, как в голову взбредет. Чтобы избежать прецессии, создающей интересные ощущения как жителям, так и пилотам стыкующихся кораблей, на станции использовалась сложная система трубопроводов и насосов, перекачивающих воду между расположенными по периметру цистернами. Однако выявившиеся позже недочеты и ошибки проектирования привели к тому, что система оказалась ненадежной: насосы ломались, а трубопроводы при отказе систем обогрева просто замерзали. Даже трехкратная избыточность помогала мала. А запроектированные по земным стандартам конструкции оказались крайне сложными для обслуживания в космосе. Чтобы добраться до проблемного места, иногда приходилось просто вырезать куски внешней обшивки. Поскольку монтажные дроны в то время находились на ранней стадии развития, практически все делалось вручную с гигантскими затратами как сил, так и ресурсов.

Поскольку поддержание амбициозного проекта являлось для политиков делом чести, в станцию постоянно вливались средства, от чего она стала просто золотой. Но все равно дело кончилось плохо менее чем через год. В один прекрасный момент амплитуда прецессии достигла таких размеров, что компьютер пристыкованного грузовика воспринял сигналы от бортовых гироскопов как нештатную ситуацию. А поскольку из-за уникальности ситуации никто не тестировал навигационные системы на решение таких проблем, заложенные алгоритмы компенсации оказались, мягко говоря, неоптимальными. Сначала компьютер, пытаясь погасить мотание, включил маневровые двигатели, что, разумеется, не помогло: корабль находился в жестком сцеплении со станцией, превосходившей его массой в сто раз, а то и больше. Тогда компьютер, недолго думая, задействовал маршевые. Несколько секунд станция сопротивлялась, но потом не выдержала и махнула рукой — ну, или что там у нее имелось. Грузовик вырвал из нее стыковочный узел, разрушив всю свою сторону ступицы, а потом энергично впилился в одну из спиц, раздробив ее пополам.

К тому моменту перепуганный экипаж уже успел отключить компьютер и двигатели, но было поздно. Не рассчитанная на такие нагрузки станция пошла вразнос (раскрутите на столе волчок, а потом толкните его с одной стороны пальцем, чтобы понять, о чем речь). Прежде чем отлететь достаточно далеко, грузовик повредил еще одну спицу, а также обод станции, вызвав взрывную разгерметизацию в полусотне жилых и научных отсеков. Половина балансирующей воды вылетела в вакуум, частично осев льдом на внешней обшивке и дополнительно сместив и без того уехавший в сторону центр тяжести. Колесо полностью разбалансировалось, а создаваемые ее новым хаотичным вращением вокруг всех трех осей векторы сделали непригодной для обитания даже уцелевшие отсеки. На счастье, к станции как раз подходили еще два корабля, сделанные по древним лекалам, с полным гермоконтуром даже в грузовых трюмах. Сбросив груз научной аппаратуры и строительных материалов, они приняли на борт уцелевших и даже сумели эвакуировать их на Землю.

В катастрофе погибло больше семидесяти человек, в том числе лауреат Нобелевской премии по физике, один из вдохновителей проекта. Строящееся с учетом нового опыта "Колесо-3" пришлось законсервировать, бросив все ресурсы на восстановление "Колеса-2". Но поврежденную станцию восстановили лишь частично, на уровне несущих конструкций и каркаса жесткости, не до конца закончив даже внешнюю обшивку. К тому времени в освоение Пояса, к которому еще добавляли уточнение "астероидов", уже активно включились как существующие, так и вновь создаваемые корпостейты. А им было плевать и на науку, и на романтику старой литературы и кинематографа. Серийно штампуемые, максимально дешевые жилые коробки даже в первом приближении не походили на колеса и не предназначались для генерации искусственной гравитации. Активно развивавшаяся космическая медицина уже разработала поддерживающую терапию, противодействующую разрушающему действию невесомости на человеческий организм. Вымывание кальция из костей, деградация сетчатки глаз, сердечно-сосудистой и мышечной систем, нарушения обмена веществ и прочие неприятности перестали быть проблемой уже в середине сороковых. И в момент катастрофы "Колеса-2" в космические рабочие колонии уже рекой тек поток переселенцев.

Общественному мнению тоже надоел чудовищно дорогой проект, не дающий никакой отдачи. Тем более что для стыковки с "Колесом-2" корабли также приходилось строить по особым стандартам, чтобы не разрушались при раскрутке вокруг оси симметрии. Один такой грузовик стоил впятеро дороже новых, запроектированных специально под перемещения в безвесе безо всяких изысков. Да и на его загрузку накладывались серьезные ограничения. Кроме того, широкие массы колонистов уже оценили удобство безвеса, позволяющего с пользой использовать весь объем и все поверхности гермоконтура.

Искусственная гравитация больше никого не интересовала. Да и ограничение на два одновременно стыкующихся с "бубликом" корабля никому и даром не сдалось. И проекту тихо, без лишнего шума урезали финансирование. Сначала наполовину, а когда начались угоны станций будущими внезами, полностью — деньги требовались на создание военно-полицейского флота. И к началу шестидесятых о станциях просто забыли, в значительной степени благодаря усилиям как политиков, так и бюрократов от науки, кровно заинтересованных в уклонении от ответственности за провал. Так закончилась история искусственной гравитации в космосе.

И вот теперь мы каким-то образом оказались рядом с мертвой станцией. И не просто рядом — в весьма обширном поселении с десятками жилых модулей, минимум тремя (в пределах видимости) энергостанциями и несколькими верфями, на которых собирались военные корабли.

После указаний Ати я уже видела и дыры в обшивках недоремонтированных спиц, и незаделанный провал в ободе, и зияющую тьму ступицы, где когда-то находился вырванный стыковочный узел. Теперь гигантское колесо вызывало не восхищение, а грусть и жалость. То, что задумывалось как величественная демонстрация мощи земной технологии и науки, стало надгробным памятником, никому не нужным и заброшенным. Вложенные усилия, знания и мечты пошли прахом вместе с жизнями десятков человек. И даже разбирать сооружение на материалы никому не требовалось: и потому что массивные металлические пластины давно оказались вытесненными более дешевыми и легкими карбонитовыми панелями-"бутербродам", и потому что разборка и транспорт в Пояс обошлись бы дороже, чем подъем и доставка аналогичной массы с Земли. Так станция и осталась в космосе, пустая и заброшенная.

А теперь рядом с ней оказались мы.

— Кстати, о птичках, — заметил Ати, закончив рассказ. — Когда мы в последний раз химию глотали? Урожденным внезам хорошо, они на генетическом уровне к безвесу адаптированы. А земным черепахам вроде нас пилюлями манкировать никак нельзя. У меня лично от последней дозы в Ультрафиолете больше двух суток прошло. У тебя, вероятно, тоже. Ну-ка...

Он огляделся и уверенно отлетел к стенке. От нажатия пальца раскрылся стенной шкафчик, за которым действительно оказалась аптечка. Я поймала брошенные им таблетки, запила из соком из банки и сунула ее в мусорку, где-то на краю сознания порадовавшись своему новому автоматизму.

— Что-то твое новое начальство опаздывает... — пробормотал Ати. — Ох, как хреново без окуляров-то! Словно голый.

— Ты и есть голый, — напомнила я ему. — И я тоже.

— Это не то. Моя голая задница здесь никого не волнует. А вот что ни к сети местной не подключишься, ни с диспетчером не пообщаешься, и вообще... А вдруг общая тревога?

— Общую тревогу мне в наглазники обязательно передадут, — вспомнила я еще земные уроки.

— Ну, оно да... Слушай, побудь тут пока что одна. Я по дороге видел указатель к диспетчерскому отсеку, он наверняка недалеко. И там наверняка есть запасные наглазники. Одолжу на время... блин, а как расплачиваться? Ладно, там разберемся.

Он подплыл к дверям и дотронулся до сенсора открытия люка.

Ничего не произошло.

Ати нахмурился и еще раз ткнул в сенсор сначала пальцем, потом раскрытой ладонью. Люк остался закрытым.

— Что за новости? — недоуменно осведомился он. — Что у них тут за бардак с дверями? Лиза, открой через наглазники, пожалуйста.

— Сейчас...

Я покопалась в гостиничном интерфейсе. Кнопка открывания дверей там тоже имелась, однако неактивная. Я все же нажала на нее — сначала мимикой, потом на всякий случай пальцами через оправу. Ноль реакции.

— Не открывается, — с недоумением проинформировала я. Ати нахмурился еще сильнее.

— Все любопытственнее и любопытственнее... Свяжись с диспетчером, пожалуйста, и сообщи, что мы тут застряли. Нужно дистанционно открыть дверь.

— А так можно?

— Разумеется. Аварийная разблокировка замка с центральной консоли работает всегда. Вот именно на такие случаи и предусмотрена.

— Ага...

Я снова покопалась в интерфейсе. Канал связи с дежурным администратором отеля (так оно здесь называлось) имелся, но когда я попыталась в него включиться, немедленно получила отлуп.

— "Внешняя связь заблокирована в соответствии с директивой 12/00/2338", — вслух процитировала я сообщение. — Что за директива такая?

— Башотт киралы... — процедил сквозь зубы Ати. Автопереводчик в наглазниках отреагировал тремя красноречивыми точками.

— А?

— Извини, сорвалось. Похоже, мы радикально попали.

— Не поняла. Ати, не говори загадками!

— Я совершенно случайно знаю от одного... коллеги с богатым прошлым, что данная директива относится к блокированию связи в тюремных блоках. Прекрасно согласуется с закрытыми на клюшку дверями. Впустить нас впустили, а вот выпускать, похоже, не собираются. Точнее, не нас — тебя. Обо мне, скорее всего, и не подозревают.

У меня по спине побежали мурашки.

— Но... почему?

— Потому что пространство возле этой долбаной станции наверняка считается терранским. И законы здесь земные. Дальше домысливать можешь сама... стоп, нет. Лиза, смотри на меня! Смотри на меня, говорю! Не паникуй!

Я обхватила себя руками, потому что меня вдруг начала бить крупная дрожь. Я чувствовала, что губы трясутся, как у перепуганного ребенка. Почему — я не смогла бы объяснить даже себе, но походило, что последние события просто изрядно расшатали мне психику. В ушах ревела кровь, в груди судорожно колотилось сердце.

— Лиза, смотри на меня! — снова приказал Ати.

Я с трудом сфокусировала на нем взгляд. Он подплыл ко мне и твердо взял меня за плечи.

— Смотри на меня! У тебя все еще открыт канал связи с администратором?

— Д-да...

— Отлично. Введи там буквенную комбинацию — только точно! — SOS CMN. Поняла? SOS CMN.

— Не... не получается... снова директива...

— Плевать на директиву. Мы на земной станции с земными системами управления. Эта комбинация поднимает тревогу во всех аварийных службах независимо от того, можешь ли ты установить контакт. Если только этот модуль не спроектировали намеренно как тюрьму и не управляют им через специальный софт, такой сигнал невозможно блокировать. Он встроен в ядро самой базовой функциональности, чтобы любой мог позвать на помощь в любых обстоятельствах, в том числе рядом с преступником. Нас обязательно спасут. Ну? Успокоилась немного?

Меня все еще била дрожь, но я уже слегка расслабилась. Теперь я осознала, откуда взялся такой приступ паники. У меня из подсознания вдруг всплыли слова Вероники о том, что конкистадоры могут меня убить. Какой-то таинственный переключатель в подсознании, не среагировавший сразу, вдруг связал их с закрытой дверью и принялся вовсю фонтанировать адреналином. Глупость.

Я подавила желание прижаться к Ати. В конце концов, я не маленький ребенок, чтобы все время другим на шею садиться при малейшей проблеме.

— В порядке... почти. Но все равно никто не реагирует. Что делать?

— Ничего. Если нас изолировали намеренно, мы уже сделали все, что смогли. Лиза, тебя не собираются убивать. Могу предположить, что тебя заперли здесь как исключительно ценную личность. Так что, наоборот, о твоем благополучии будут заботиться всеми силами.

— Спасибо, успокоил. Но я на них в суд подам! Они не имеют никакого права меня запирать!

— На них — на кого?

Я задумалась, но не успела додумать мысль даже до середины. Люк с легким шипением отъехал в сторону и в проеме появилась новая личность.

Точнее, даже целых три.

Мужчина во главе щеголял полевым военным мундиром со множеством пестрых нашивок на рукавах. Обут он был в тяжелые армейские ботинки с берцами и высокой шнуровкой, какие я и на Земле-то редко видела. На его плечах красовались серебряные орлы с распростертыми крыльями, такой же орел виднелся в центре лба на массивных наглазниках под седеющим ежиком волос. К правому бедру липла кобура внушительного то ли пистолета, то ли игломета, а к левому — ножны не менее внушительного ножа. Стальные глаза за просветленными линзами смотрели в упор, словно просверливая дырку, а покрытое складками хмурое лицо неплохо подошло бы и Немезиде. Еще двое людей за его плечами, оставшиеся в коридоре, выглядели раза в полтора больше его благодаря боевым скафандрам морпехов. Их лица за закрытыми зеркальными забралами рассмотреть не удавалось. Карабины странной формы они держали поперек груди с пальцами на спусковых крючках, словно готовые в любой момент открыть огонь. Все трое выглядели как-то странно, и только через секунду замешательства я поняла, в чем дело. За последние недели я уже настолько привыкла к окружающим меня голым людям и собственной наготе, что одетые люди уже воспринимались ненатурально.

— Кто поднял тревогу? — резко спросил по-английски орластый. — Мисс Сомелье, вам угрожает опасность? Этот человек вам угрожает?

Он выхватил из кобуры оружие, оказавшееся пистолетом, и направил его на Ати. Тот тяжело вздохнул, выпустил мои плечи и демонстративно скрестил руки на груди.

— Кто ты такой? — устало спросил он. — Служба спасения? Имей в виду, дверь закрывается автоматически и изнутри не открывается.

— Я полковник Карлос Мария Гомес, морская пехота САД! — все так же резко ответил новоприбывший. — Комендант военной базы "Экстраваганца", на которой вы находитесь. А вот кто ТЫ такой — большой вопрос. Рапорт по уставу, быстро! Почему не в форме?

— Как все запущенно... — пробормотал Ати. — Эй, полковник, утихомирься. Я не угрожаю Лизе, мы вместе. Я не являюсь солдатом и даже гражданином САД и не обязан перед тобой отчитываться.

— Передо мной обязаны отчитываться все, кто находятся на базе. Солдаты, цивилы — без разницы. Еще раз спрашиваю: кто ты такой и как связан с моим совершенно секретным сотрудником. С ней, — полковник весьма невежливо мотнул головой в мою сторону, не отводя от Ати дула пистолета.

— Так сложилось, что я уже пару недель являюсь ее постоянным спутником, полковник, — невозмутимо ответил мой верный компаньон. — И в какой-то степени защитником. А вот тебя вижу впервые. И что-то мне подсказывает, что запереть ее здесь как в тюремной камере — твоя идея, не так ли?

— Мисс Сомелье — самое ценное, что есть у человечества сейчас! — рявкнул солдафон. — Обеспечить ее безопасность — моя прямая задача! И я не нуждаюсь в помощи самозванных защитников, тем более гражданских! Рядовой!

Он повернулся к маячащим в коридоре скафандрам.

— Отправить этого в карцер и уведомить контрразведку о подозрительной личности. Ты! Тихо и мирно пойдешь за ним. Попробуешь фокусничать на военной базе — получишь пулю на месте по законам военного времени. Пошел жи!..

Не знаю, что на меня нашло. Вероятно, рык солдафона спустил во мне какую-то скрытую пружину, взведенную все еще бушующим в крови адреналином. А может, падающие мне в последнее время на голову кирпичи наконец-то достигли критической массы. Я снова потеряла эмоциональный контроль, и на сей раз — совершенно иначе, чем раньше. Все вокруг помутило бешенство, самая натуральная, первобытная жажда крови, стремление убивать. Вежливая, улыбчатая, рассудительная я, несколько лет изучавшая поведенческую и прочую психологию, сдававшая экзамен по урегулированию кризисов, опытная продажница, десятки раз разруливавшая трудные переговоры с клиентами — исчезла. Полностью. На моем месте осталась только разъяренная оскаленная сука, понимающая только одно: ее кобеля собирается загрызть какой-то дикий зверь.

Полковник даже не успел закончить фразу, как его нижняя челюсть встретилась с моим коленом. Самообороне меня тоже учили. Правда, только для защиты от изнасилования или чего-то подобного — с категорическим наказом всего лишь ошеломить противника ударом по яйцам, после чего бежать со всех ног и верещать во весь голос, призывая на помощь. С другой стороны, в безвесе, к которому я уже отлично приноровилась, достать коленом до челюсти даже проще, чем до кохонес в земной гравитации. Да и моя атака — последнее, чего полковник морской пехоты САД Карлос Мария Гомес ожидал в тот момент. Невнятно хрюкнув, он закрутился в воздухе, как пропеллер. Уцепившись за ближайшую стенную петлю, я толкнулась снова. На сей раз никуда целиться коленом я не стала, поскольку даже в таком состоянии понимала, что не попаду по вращающемуся предмету. Так что я врезалась в его живот задницей, обвила его ногами в какой-то пародии на секс и принялась ожесточенно драть ему морду под наглазниками когтями, которые за последнее время изрядно отрасли. Хотелось выцарапать ему глаза, но наглазники сидели слишком прочно и моим пальцам не поддавались. Полковник издавал приглушенные звуки и слабо отбивался. Вероятно, он еще не вышел из состояния нокаута, поскольку сопротивления почти не оказывал.

А потом на нас коршуном свалился вышедший из ступора Ати. Его явно никто управлять кризисами не учил, так что ему потребовалось добрых полминуты, чтобы прийти в себя. Он с трудом оторвал меня от жертвы, по ходу дела получив локтем в зубы и в ребра и тихо ругаясь по-венгерски.

— Лиза! — гаркнул он мне наконец в ухо. — Да Лиза же! Успокойся! Тихо, тихо, — перешел он на заботливое бормотание. — Спокойно. Все хорошо, все хорошо. Спокойно, спокойно, милая моя, любимая, ласковая... Спокойно.

Несколько секунд я еще рыпалась, потом расслабилась, часто задышала и приникла к нему, сдавив в объятиях так, что он невольно охнул. Пелена перед глазами постепенно спадала, я снова начинала осознавать окружающее. Полковник, все еще хаотично вращаясь в воздухе, столкнулся с дальней стеной отсека и рефлекторно ухватился за петлю. Всю его физиономию покрывали кровоточащие царапины, а кончик безымянного пальца на моей руке начал пульсировать болью: как потом оказалось, я весьма неудачно сорвала себе ноготь о край его наглазников.

— Впечатляющее представление, — спокойно произнес от люка смутно знакомый голос. — Лиза, ты уже совсем закончила убивать коменданта базы? Или еще продолжишь? А то я видео записываю на память.

Я оторвала лицо от груди Ати, выпустила его из объятий, тихо прошипев от боли в растянутом плече, и повернулась в сторону источника звука. Возле люка висело два новых персонажа, оба в обтягивающих комбезах внезов, еще серебрящихся инеем. Шлемы они держали подмышками. Первый, парень с типичными размерами внеза, то есть на голову меня короче, выглядел совершенно бесстрастным. Зато второй, гигантский даже по земным меркам чернокожий мужик с седеющей курчавой шевелюрой, откровенно ухмылялся.

— Кто... — с трудом соображая, пробормотала я.

— Алекс. Алекс Кобэтё, — представился коротышка. — Мы встречались в поселении Ультрафиолет, когда Вероника привезла тебя туда. Большое собрание, дипломаты из разных терранских блоков, обсуждение покушения на тебя. Помнишь?

Теперь я вспомнила. Где-то в заметках в моих наглазниках все еще лежала его фотография с подписью, но я уже вспомнила и его самого, и этого здорового мужчину-внеза по имени Биг Эм. На бедре здоровяка по-прежнему красовалась кобура с пистолетом даже большим, чем у коменданта. При виде ее я вздрогнула и огляделась. Пистолет полковника, такой же большой, как и у внеза, мирно дрейфовал через отсек в паре метров от меня. Я толкнулась к нему, схватила здоровенную рукоять обеими руками и направила ствол на полковника, с трудом фокусирующего взгляд.

— Алекс! — решительно сказала я. — Этот человек запер меня в номере, заблокировал связь и хотел убить Ати!

— Насчет последнего — явное преувеличение, — заметил Аттила. — Арестовать безо всяких оснований — да. Но без комбеза меня в бездых он вряд ли стал бы выбрасывать.

— Я вас обоих... на губу... — язык слушался полковника не лучше, чем меня мозги. Его щека стремительно отекала. Я понадеялась, что сломала или хотя бы надтреснула ему челюсть. — Под суд! Нападение на старшего по званию... на командира... угроза оружием... в боевой обстановке...

— Не надо, полковник, — чернокожий гигант перестал ухмыляться и посерьезнел. — Мы все знаем, что мисс Лиза Сомелье неприкосновенна в любых обстоятельствах. А с учетом произошедшего думаю, что не могу больше полагаться только на охрану терранских вооруженных сил, — он глянул через плечо на маячащие в коридоре скафандры. — Кто-нибудь из наших тоже будет дежурить все время. Лично, не виртуально.

— Здесь военная база САД! Я здесь...

— Здесь совместная военная база внезов, терранских ВКС и Стражей, — вежливо, но твердо перебил его Алекс. — Господин полковник еще не до конца пришел в себя, иначе вспомнил бы, что мы имеем равноправный голос в управлении местным балаганом.

Комендант с неприязнью покосился на него, но промолчал. Он уже почти полностью пришел в себя и теперь сосредоточенно ощупывал челюсть. Нет, вряд ли я ее сломала. Все-таки ярость плохая замена физической силе. Жаль. Надеюсь, он хотя бы язык себе прикусил.

— Извиняюсь за задержку, Лиза, — Алекс перевел взгляд на меня. — Я вообще-то здесь случайно, проездом, но раз уж выдалась оказия, решил поговорить и с тобой. Однако отвлекся на народ из Ультрафиолета. Очень уж любопытной оказалась ваша история полета в компании с конкистадорами. А потом от тебя пришел SOS как раз в тот момент, когда мы летели к этому модулю. Я собирался поручиться за Алекса перед господином полковником, но чуть-чуть не успел. Думаю, всем следует успокоиться, глубоко вздохнуть, забыть о произошедшем и начать сначала. Лиза, могу я попросить вернуть пистолет господину полковнику? Ты все равно не сможешь выстрелить, он настроен только на одного владельца. Господин полковник, на будущее я бы попросил не доставать оружие в присутствии только своих. Оно не способствует взаимопониманию.

— Я не нуждаюсь во взаимопонимании с уоррент-офицером Сомелье, — огрызнулся комендант. — Она мой подчиненный. Все, что ей следует делать — выполнять мои приказы. Буквально и без размышлений. Ох уж мне эти гражданские...

— Какой я еще офицер? — настороженно спросила я. — Не помню, чтобы вербовалась в армию.

— В соответствии с законом о военном положении правительство имеет право призвать в армию любого гражданина САД независимо от его желания, — к коменданту стремительно возвращалась былая спесь. — Уоррент-офицер первого класса Лиза Сомелье, ты призвана и откомандирована в мое распоряжение специальным приказом министра обороны САД. Все документы уже в твоем местном ящике. И так, для сведения — тебя никто не арестовывал и не запирал.

— Мы не могли дверь открыть! И связь заблокирована тюремной директивой!

— Дверь следовало сначала настроить на себя, тогда никаких проблем не возникло бы. Что же до связи, то тебе запрещено подключаться к местной сети с... со своих наглазников неизвестного происхождения. Не понимаю, как ты вообще умудрилась с них SOS отправить. После завершения разговора явишься в технический отдел. Там объяснят детали.

— Но я не хочу в армию! Я кандидат-гражданка VBM, у меня свои задания!

— VBM меня не интересует, — отрезал комендант. — За пределами ее анклавов ты прежде всего гражданка САД и обязана подчиняться его законам. Верни оружие, мисс Сомелье. Немедленно!

Я помедлила, поймала краем глаза кивок Ати и раздраженно швырнула в полковника пистолетом. Тот ловко поймал его и вложил в кобуру.

— Гражданского убрать, — приказал он, делая знак одному из скафандров в коридоре. — Раз за него поручились, отправить к монтажникам. Уоррент-офицер Сомелье, приказываю немедленно явиться в каптерку и получить обмундирование. Не знаю, чего ты нахваталась среди внезов, но прими к сведению, что без одежды шляться по базе запрещено. И из соображений общественной морали, и ради твоей собственной безопасности...

— Иди ты! — я яростно выдохнула через ноздри. — Не собираюсь играть в ваши дурацкие игры!..

— Погодите, — вклинился Алекс. — Все-таки давайте успокоимся. Господин комендант просто упустил из виду, что Лиза совершенно не в курсе событий. Никто не возражает, если я быстро обрисую ситуацию?

Комендант скривился, затемнил линзы наглазников, достал из кармана носовой платок и принялся осторожно промокать уже подсыхающие царапины на морде.

— Люк закрой, — буркнул он. — У часовых нет допуска.

— Отличное замечание. Лиза, давай сразу настроим дверь на тебя. С учетом того, что с твоими наглазниками все сложно, придется пока ограничиться контактной биометрией. Замок открыт и готов принять твои параметры. Приложи ладонь к контактной пластине.

Я снова резко выдохнула, уже не с такой яростью, и нырнула к двери. Через несколько секунд замок пискнул и подтверждающе мигнул зеленым.

— Ати, теперь ты, — скомандовала я.

— Нет! — в голос полковника быстро возвращалась былая свирепость. — В твою личную комнату вход запрещен всем, кроме тебя. Если захочешь принять гостей, откроешь сама...

— Не помню, чтобы спрашивала чье-то мнение, — холодно отрезала я, подавляя желание снова вцепиться когтями ему в физиономию. Сейчас, способная рассуждать рационально, я бы точно сорвала наглазники и добралась бы до глаз. С другой стороны, рациональная я уже напомнила себе, что изображать из себя взбесившуюся обезьяну — не лучший способ налаживать отношения. Продемонстрировала характер один раз, и хватит.

— Безопасность требует...

— Господину полковнику следует принять во внимание, — перебил его Алекс, — что мистер Аттила Вангар беспрерывно находится в обществе мисс Лизы Сомелье по крайней мере внеделю и при том дважды спас ей жизнь в экстремальных ситуациях. Если бы он хотел причинить ей вред, давно бы причинил. Поскольку мисс Сомелье настаивает, я бы рекомендовал дать ему свободный доступ в ее комнату. Психологическая и физиологическая поддержка и так далее.

— Физиологическая?.. — изумленно спросил комендант. Он смерил взглядом сначала меня, потом Ати, затем пожал плечами. — Хорошо. Но в таком случае мистер... как его... Авангард...

— Вангар, — напомнил Ати. — Аттила Вангар.

— Мистер Вангар также подлежит призыву на военную службу. Я не могу допустить, чтобы цивил...

— Прошу прощения, но я являюсь гражданином СНЕ. Меня нельзя призвать на службу в армию САД, не говоря уже о том, что в СНЕ нет такого закона. Господин комендант, предлагаю оставить обсуждение моего статуса на потом.

— Точно, — кивнула я. — А сейчас настрой на себя замок.

Комендант отчетливо скрежетнул зубами, зашипел от боли и непроизвольно схватился за щеку. Впрочем, он тут же взял себя в руки.

— Хорошо, — заявил он ледяным тоном. — В виде исключения. Временно, до определения окончательного статуса.

— Спасибо, — кивнул Ати, подлетая к люку и манипулируя замком. — Сделано. Мне покинуть помещение? Или можно остаться? В виде исключения?

— Я же тебе все равно потом расскажу, — я воинственно вздернула нос и хлопнула по замку, закрывая люк. — Итак, я внимательно слушаю. Что там случилось такого, что меня в армию призвали?

— Можно я? — опередил всех Алекс. — Я больше всех знаю, мне проще. Господин комендант?

Полковник только махнул рукой и отвернулся к панорамному окну.

— Спасибо. Лиза, Мисси упоминала, что ты уже что-то знаешь о происходящем. Что именно?

— Флот вторжения оккупировал околотерранское пространство, установил блокаду Терры и сбросил на планету несколько тысяч пропагандистских дронов, призывающих сдаться. Так?

— Именно. Большая часть военно-космических сил Земли на орбите капитулировала после показательного уничтожения нескольких кораблей, пытавшихся контратаковать. Остальные сдались или рассыпались кто куда. Чужие их не преследуют, вероятно, не считают угрозой. Пока земные правительства колеблются, не зная, что предпринять, и затягивают переговоры, со мной связалась... одна личность. Старая знакомая, можно сказать. Рини Ви... в нынешних терминах ее можно определить как Призрака. Понимаешь, о чем я?

— А... да. Таинственные существа, которые имитируют Стремительных. Наших, дружественных. Что-то там подсказывают, а может, и нет. Оно?

— Оно. Так вот...

— Ой! Вспомнила!

Из глубин памяти внезапно всплыло недавнее воспоминание, почти затертое последними эмоциями.

— Рини Ви! Она со мной говорила!

Все трое гостей ощутимо напряглись.

— Когда и как? — осведомился Алекс.

— На борту "Тройной спирали". Сегодня. Через наглазники или как-то так. Предупредила, что корабль идет в ловушку. Я сказала Веронике, мы успели сбежать.

Алекс переглянулся со своим гигантским спутником.

— Что-то еще говорила?

— Ну... что-то про то, что я — камень в фундаменте чего-то. И насчет того, что мы должны справляться сами. Да, и она подтвердила, что именно какие-то "они" стоят за WOGR. Сказала тебе привет передать. Все, в общем-то.

— Согласуется с моей историей, — после короткой паузы сказал Алекс. — Со мной она тоже общалась. В один прекрасный момент примерно вдень назад ее человекоподобный дрон проник в мой жилой модуль, почти изнасиловал меня, сунул в руку записку с тремя десятками имен, в том числе твоим, и исчез прежде, чем я опомнился. Все люди в списке — терране, такие же, как ты. Связные.

— В смысле?

— Все обладают той же способностью, что и ты — сверхсветовая недетектируемая связь на гигантских расстояниях. Все — продукты экспериментов WOGR. Всем требуются особые наглазники, которые оказались спрятаны в ближайших окрестностях каждой личности или просто подсунуты ей. Мы немедленно передали сведения на Терру, а местные власти приняли меры к эвакуации означенных особ. Часть по-прежнему находится на Терре, часть вывезена за пределы оккупационной зоны... э-э, контрабандными способами.

— А! Марат! — снова вспомнила я.

— Что?

— Со мной разговаривал некий Марат... как его... — я ткнула в значок паутины в наглазниках и нашла список "прямых контактов". — Марат Дюссельбье. Говорил, что его похитили в Берлине и вывезли в космос.

— Возможно. Я уничтожил список. Все имена были незнакомыми, кроме твоего, так что я постарался сразу их забыть. Не хочу знать детали — мало ли, вдруг угораздит попасться в лапы новым участникам нашей комедии. Важно, что сейчас ты и твои... хм, товарищи по несчастью можете оказаться тем самым козырем, что поможет человечеству выстоять. Несколько тысяч пришельцев способны противостоять восемнадцати с лишним миллиардам людей только при условии, что разрушат координацию наших действий. Да и Пояс они контролировать не смогут, он слишком велик для полутора сотен кораблей даже с безынерциальными движками. Именно потому они начали с уничтожения орбитальной инфраструктуры связи Терры и блокирования связи с Поясом. Но если человечество сохранит связь, мы вполне можем победить. Лиза, ты позарез нужна человечеству. Ты и твои товарищи — ключ к победе. Я очень не люблю методы терранских вояк, но в данном случае я солидарен с господином комендантом в том, что твоя безопасность — превыше всего. Понимаешь?

Я помолчала, переваривая информацию.

— Ну... предположим. Но я все равно категорически не согласна, чтобы меня держали под замком.

— Под замком тебя, мисс уоррент-офицер, никто держать не собирается, — буркнул полковник. — Но за пределы этого модуля выход запрещен. Ты в любом случае не подготовлена для работы в безвоздушном пространстве и невесомости. И ни одной пустотной компетенции у тебя нет. За шлюзом тебе делать нечего, и без надлежащего инструктажа не выпустили бы не только тебя — вообще любого неподготовленного. А здесь находится штаб земных сил и лучшие квартиры на всей базе. Твой отсек — адмиральский, ничего более шикарного не найдешь даже на околоземных платформах.

— А если я захочу с кем-то поговорить? На Земле, например? У вас есть связь?

— Была, — прогудел от двери чернокожий гигант. — Вон там, — он ткнул рукой в сторону висящей за окном станции-колеса, — смонтирован один из экспериментальных мгновенных передатчиков. Но его заглушили, чтобы ненароком не привлечь внимание врага. Теперь основное средство связи — ты. Тебе делать не надо вообще ничего. Твои наглазники уже включены в систему связи в качестве терминала связи, а твоя... уникальная способность уже позволяет нам обмениваться данными со всей сетью.

— То есть я могу поговорить?..

— Мисс Сомелье! — в голосе полковника заметно окрепли сварливые нотки. — Прошу отнестись к ситуации ответственно. Поведение противника доказывает, что вторжению предшествовала массивная инфильтрация шпионов и диверсантов. Любой из твоих знакомых может оказаться таким шпионом либо неосознанно снабжать его информацией. Любая случайная оговорка может обернуться величайшей катастрофой. Тебе запрещено общаться с кем-либо за пределами этой станции.

— Лиза, как мне ни неприятно признавать, но он прав, — тихо сказал рядом Ати. Я метнула на предателя рассерженный взгляд, но уже и сама осознала, что свою натуральную общительность придется держать в узде. В конце концов, эскадра конкистадоров, которую выслали за мной, явно не телепатически узнала о моем существовании.

— Хорошо, — нехотя согласилась я. — Но на этой станции я могу общаться? Мы сюда с внезами прилетели. Они-то точно не шпионы. Ну, или все обо мне и так знают как минимум. И там еще пленные. С ними тоже неплохо бы пообщаться.

— Какие пленные? — вскинулся полковник, вперивая взгляд в Алекса.

— Насколько мне известно, на борту корабля Стражей, доставившего сюда Лизу, находятся несколько пленных конкистадоров, — тот меланхолично поднял бровь. — Детали мне неизвестны. Лучше спрашивать у координатора Стражей, сейчас это их собственность.

— Бордель на колесах! — пробормотал полковник. — Притащить врага в сердце совершенно секретной военной базы, ядра сопротивления... А если у них есть какие-то средства навигации, связи?

— Не думаю. Они отправили за Лизой первую эскадру, так что не упустили бы возможности выслать и вторую. Однако вопросы лучше задавать Стражам, не мне. Кен еще здесь, он наверняка в курсе.

— А как вообще здесь оказалась военная база? — поинтересовался Ати. — Я слышал только, что "Колесо-2" забросили несколько десятилетий назад. Опять же, мы, судя по звездам, сейчас высоко над эклиптикой, то есть торчим в пустоте как куча навоза посреди бетонной площади. Нас не засекут?

— Все слышали, что станция заброшена, и в том весь сок. Вгод назад терране и Стражи связались с внезами и предложили секретный проект, — просветил Биг Эм. — Тот бублик так толком и не стабилизировали. Вращается сейчас вокруг всех трех осей по какой-то весьма сложной схеме. Термоядерный реактор внутри работает в режиме самоподдержания, но этого хватает, чтобы создавать серьезные помехи дальним сканерам Стремительных и не позволить им точно оценить суммарную массу объектов. Ну, или так Стражи утверждают. У конкистадоров проблем хватает даже с патрулированием Пояса — там столько верфей, что держать у каждой стационарную стражу невозможно. Все, что они могут — гонять мелкие патрули между основными поселениями. Про контроль древнего мусора, которым забита Система, даже речи не идет. Существование нашей станции секретом не является, видна она даже на наших радарных и гравитационных сканерах с нескольких гигаметров. Однако о ее заброшенности знают все интересовавшиеся, так что внимания на нас не обратят. Ну, если сами ненароком не спалимся.

— У меня предложение, — сказал Алекс. — "Гаврон" и "Тройная спираль" уходят через пятнадцать вминут. Я должен быть на борту, так что приходится вас покинуть. Однако Хина спрашивает, нельзя ли ей подключиться к разговору. У нее есть решение относительно наглазников Лизы. Господин полковник?

— Пусть подключается, — проворчал комендант.

— Спасибо. Лиза, на случай, если забыла, ту здоровую черную тушу зовут Мгаба Мамбату, но охотнее он откликается на Биг Эм. Он внез, бывший терранский космодесантник, к базе "Экстраваганца" приписанный сейчас как военный координатор внезов. Есть еще Бад Смирнофф, он занимается строительной частью. Они с господином полковником на равных, все важные решения принимаются только на основании их консенсуса. Поскольку ты стала одним из самых ценных ресурсов базы... извини, не хочу оскорбить, просто констатация факта... в общем, Биг Эм станет лично опекать тебя наравне с терранами. Если что-то не так, смело жалуйся ему или Баду. Я прекрасно понимаю твое состояние сейчас. Окажем любую помощь, в том числе психологическую. Но сейчас извиняюсь, я прощаюсь. Корабли уходят, меня уже пять вминут теребят, когда на борту появлюсь. Чао.

Он сунулся к люку и чуть не расшиб себе лоб, когда тот отказался открыться перед ним от касания сенсора. Затормозив, Алекс укоризненно оглянулся на полковника, но тот демонстративно смотрел в сторону. Ати подплыл к нему и открыл люк. Поблагодарив кивком головы, внез исчез в коридоре.

— Подключаю Хину, — проинформировал гигант. — Поскольку не у всех здесь есть подключенные к сети наглазники, вывожу вон на тот монитор.

Он указал на большой настенный экран. Мгновение позже тот зажегся и на нем появилась голая черноволосая девчонка лет тринадцати или четырнадцати... земных лет, разумеется. По счету внезов ей наверняка не исполнилось и десяти влет, так что я на мгновение даже удивилась, что такая пигалица делает на секретной военной базе.

Пигалица сидела на столе на фоне большого окна с березовым лесом в фоне, и беспечно болтала ногами.

— Чао! — сказала она на идеальном оксфордским английском. — Замечательная компания, но несимметричная. Три мано и одна чика. Поскольку все мано, по моим сведениям, более-менее прямые, отмечаю повышенную концентрацию андрогенов на кубический сантиметр пространства. А где андрогены, там риск конфликтов на пустом месте. Эй, Биг Эм, прислать вам Рину с Ангелой, чтобы уравновесить ситуацию?

— Эта парочка за пятерых сойдет, так что баланс непоправимо нарушится в противоположную сторону. С учетом их манеры насиловать всех подряд я бы воздержался, — фыркнул внез. — У меня, знаешь ли, возраст, могу и не пережить.

И тут я вспомнила, где видела брюнеточку. Все то же большое собрание в Ультрафиолете, когда нас только-только туда доставили. Две близняшки, одна светлая, другая темная. Аватары дискинов. Как их тогда представили? Хина же!

— Бурные порывы юности быстро разбиваются о несокрушимые скалы опытности, — ухмыльнулась девица. — Тем более когда у опытности такие размеры. Ну ладно, обойдемся без них. Придется мне напрягаться за двоих, пусть и виртуально. Привет, Лиза, привет, Ати. Рада видеть вас обоих в добром здравии. Напоминаю, что я Хина, дискин. Мы уже со мной встречались. Мой клон-сестричка Нару сейчас совсем в другом месте, но благодаря тебе, Лиза, мы снова можем общаться. Мысленно она тоже с нами и шлет большой-большой привет.

— Можно к делу? — буркнул полковник. — Что там с наглазниками Чужих?

— А, все просто. Во-первых, им все равно придется доверять так или иначе. Они являются ключевым элементом контроля за мгновенным каналом, так что если в них есть троянские кони, запрет их доступа в сеть нас не спасет. Все равно передадут то, что захотят, и туда, куда захотят. Они и так уже прочно связаны с нашей системой глобальных коммуникаций.

— А во-вторых?

— А во-вторых, Мисси их хакнула. Полностью. Их прошивка уже напичкана ее закладками и мониторами. Она передала мне все ключи, так что я могу перехватить контроль сразу же, как наглазники подключатся к сети. Ручаюсь, что стану контролировать их максимально тщательно. Карлито, ты же в душе лапочка, белый и пушистый, хоть и грозен на вид. Разреши девочкам поболтать всласть, а?

— Я просил не называть меня "Карлито", тем более при посторонних! — прорычал полковник. — Мы не в пивной на свидании!

— Ой, извини. Я все время сбиваюсь на твою пушистую внутреннюю сущность. Ты же знаешь: мы, дискины, ее воспринимаем куда лучше, чем внешность, которая нам неинтересна. А внутри ты всегда мой милый и добрый кабальеро Карлито, и я тебя когда-нибудь обязательно расцелую, дайте только до приличного секс-дрона добраться. Так разрешишь связь, ладно?

Полковник глубоко набрал в грудь воздуха и медленно его выдохнул.

— Рекомендация дискина меняет дело, — заявил он официальным сухим тоном. — Даю санкцию. Департамент безопасности уведомлю сам. Все? Я и так уже...

Он снова потрогал заметно опухшую челюсть.

— И так уже здесь слишком задержался. Поскольку вводная ориентация нового сотрудника закончена, я тоже намерен откланяться.

— Почти все, — девчонка резко посерьезнела. — Последний вопрос — мистер Аттила Вангар. У него нет формального статуса. Однако должна заверить, что его дальнейшая судьба крайне важна для поддержания психологического равновесия Лизы. Настоятельно рекомендую разместить его поблизости и не ограничивать контакты.

— Само существование уоррент-офицера Сомелье классифицировано по категории top secret. Иностранный гражданин без статуса не может...

— Он уже и так знает о Лизе гораздо больше любого другого человека. Что же до статуса, то законодательство САД допускает как найм иностранных граждан в качестве технических экспертов, так и допуск их до любых категорий данных в случае нужды. Ты как комендант базы вполне можешь принять такое решение.

Комендант посмотрел долгим взглядом сначала на меня, потом на Ати. Его пальцы задумчиво барабанили по кобуре, так что я снова напряглась. Вдруг он решит разрубить гордиев узел самым древним методом? Пусть только попробует. Нет, во второй раз я ему точно глаза выцарапаю, никакие наглазники не помогут. (здесь у меня вдруг пронзило острой болью палец с содранным ногтем; пришлось сунуть его в рот и слегка остыть.)

— Мистер Вангар, твое территориальное гражданство? — наконец резко спросил полковник.

— Соединенные Народы Европы.

— СНЕ являются официальным союзником САД, так что формальных преград для твоего найма нет. Согласен ли ты стать вольнонаемным сотрудником военной базы "Экстраваганца"? Учти, что отказ приведет к твоему перемещению в казармы гражданских монтажников и запрету появляться здесь.

Ати поднял бровь и вопросительно посмотрел на Биг Эма. Тот едва заметно кивнул.

— Согласен. Предупреждаю, что не могу удостоверить свою личность. Мои наглазники умерли во время атаки конкистадоров, а резервные копии — на Земле.

— Канцелярия разберется, как тебя оформить, — нетерпеливо отмахнулся комендант. — Ты нанят. Получишь доступ уровня top secret, но только к одной теме. Разместишься в соседнем отсеке, за стеной. Его намеревались оставить пустым ради безопасности, но ты станешь дополнительным телохранителем мисс Сомелье. Контроль за граничным отсеком в твоей ответственности. Оружием на каком уровне владеешь?

— Был несколько раз в тирах на Земле и в Поясе. В ногу себе случайно не выстрелю. Только я не...

— Получишь оружие и пройдешь курс тренировок. Мы на войне, уоррент-офицер первого класса Аттила Вангар. А на войне убивают и умирают независимо от гражданства и статуса. Чем раньше ты это осознаешь, тем лучше. Вопросы у вас двоих есть?

— А-а... — я прочистила горло, все еще не в состоянии заставить себя говорить с полковником нормально. — Что я должна делать?

— Ничего. Твоим главным заданием является присутствовать здесь на базе, причем в живом виде. Повторяю, ради безопасности тебе запрещено выходить в безвоздушное пространство. В пределах модуля можешь перемещаться как захочешь, за исключением секретных и опасных технических помещений. Однако лучше оставаться здесь, в своем отсеке. За его пределами тебя станут постоянно сопровождать телохранители. И, мисс уоррент-офицер, постарайся больше ни на кого не нападать. Здесь нет врагов.

От его наглазников донесся едва слышный писк. Комендант на несколько секунд замолк.

— Обоим оправиться, отдохнуть и явиться в канцелярию до конца дня. Свободны.

И полковник исчез в коридоре, даже не попрощавшись.

— По-своему он даже неплохой мано, — задумчиво проговорил Биг Эм, когда люк захлопнулся в очередной раз. — Солдафон, конечно. Когда я еще служил в морской пехоте ВКС... ох, двадцать лет назад, у меня командир был похожий. Рычал так, что барабанные перепонки лопались, но реально не свирепствовал и перед начальством всегда прикрывал. Ну что, теперь я задам вопрос: в каком вы состоянии после своих приключений? В последнее время полный бардак по всей Системе творится, на отдельных людях сложно сосредотачиваться. Но связные — исключения.

— Погоди, — я взялась за голову и зажмурилась. — Сейчас...

Я несколько раз глубоко вздохнула, изгоняя остатки влияния адреналина, и постаралась максимально расслабиться.

— Так, уже лучше. Слишком много навалилось в последнее время, извините.

— Да, прекрасно понимаю, сама была в похожей ситуации, — согласилась с экрана Хина. — За нами с Леной и Алексом тоже Стремительные гнались. Ну, мы так думали. У меня-то нервов нет, я стрессу не подвержена, но Лене тяжко приходилось.

— Кому?

— Лена Кобэтё. Одна из жен в семье Алекса. Уникальна тем, что единственная в мире способна натурально забеременеть в безвесе. Одна из экспериментальных генетических линий WORG, так и не пошедшая в серию.

Она на секунду замолчала.

— Лиза, твои наглазники получили полноценный доступ к сети. Я уже их полностью контролирую. Однако я не намерена нарушать твою приватность, так что контроль ограничен файерволлом и еще несколькими системными элементами. Прямого доступа к камере и микрофонам у меня нет, так что если захочешь связаться, зови обычным образом, через местную адресную книгу и голосовой канал. Или кричи во весь голос — у меня есть подключение к системе безопасности, услышу. Прямую закладку на себя выслала.

В наглазниках и в самом деле тренькнуло, подтверждая получение приглашения.

— А теперь осваивайтесь. Передохните для начала, сбросьте стресс. В канцелярию явиться успеете. На случай, если потребуется, панорамное окно можно затемнить, выключатель есть в общем интерфейсе.

— Спасибо, учту, — я вдруг широко зевнула совершенно неожиданно для себя. Странно. Вроде как только недавно в себя пришла после двух суток без сознания, а уже снова спать хочется.

— Мне тоже пора, — сказал Биг Эм. — Отдыхайте. Лиза, я недолюбливаю терранских вояк, но сам из них происхожу. И не могу сказать, что сейчас их логика ущербна. Ты — самое большое сокровище, какое сейчас есть у человечества. Не знаю, чего хотят неизвестные кукловоды, что вшили тебе в мозг такое устройство. Но без связи мы проиграем войну, а вместе с ней потеряем и нашу независимость. Я оценил энергичность, с которой ты... объясняла коменданту его неправоту. Но сейчас очень прошу: не создавай окружающим лишних проблем. Часовые за люком — и терранские, и наши, которые вот-вот прибудут — имеют жесткий приказ пожертвовать за тебя своими жизнями, если нужно. И пожертвуют, не сомневайся. Постарайся не попадать в обстоятельства, где без этого не обойтись.

— Извиняюсь, — покаянно сказала я. — Мы... неправильно поняли ситуацию. И нервы на пределе.

— Само собой. Вот потому-то вам и надо как следует отдохнуть и расслабиться. Ну, если вопросов больше нет...

— Есть, — перебил его Аттила. — Что здесь вообще происходит? Чем занимается база? Здесь большие верфи — даже отсюда невооруженным глазом я вижу минимум три дока и начальное кольцо разгонной трассы, хотя и неактивное. Два корабля где-то на последних стадиях сборки, если уже не закончены, тоже неплохо различаются. Раз собирают на таком удалении и от Терры, и от Пояса, значит, что-то жутко важное и секретное.

— Скажу, только не повторяйте при посторонних. Даже при коменданте — его удар хватит на месте из-за такого нарушения тайны. Около вгода назад Стражи засекли тайную активность чужих кораблей в нашей системе. Уже тогда стало понятно, что вторжение неизбежно, вопрос только в сроках. С тех пор Терра, внезы и Стражи тайно работают над новыми боевыми кораблями. У Стражей есть собственные верфи где-то страшно далеко на периферии Системы, в нескольких тераметрах от Солнца. Но их мало, у них проблемы с ресурсами, и их никогда не рассчитывали для экстренного строительства. Однако после примирения с людьми Стражи решили, что пора начинать сотрудничать по полной программе. Так возникла сверхсекретная база "Экстраваганца" и еще несколько аналогичных. Ресурсы совместные, плюс пустотная и партизанская экспертиза внезов, плюс терранская сноровка превращать все в оружие, дай только идею, и технологическая база Стремительных — в сумме очень неплохо получается. Корабли на верфях почти закончены, а сверх того есть и другие верфи. Если все-таки дойдет до открытой драки, у нас найдется, чем удивить конкистадоров. Подробности, извини, пока оставлю при себе.

— База принимает корабли с Земли?

— При нынешнем расположении от орбиты Терры нашим кораблям сюда лету минимум две внедели. От самой Терры, с учетом нынешнего ее расположения, еще дольше. Кроме того, местная трасса заморожена — разгон-торможение в кольцах даже нашим пассивным сканерам виден в полуслепом состоянии. Сейчас весь трафик — только кораблями Стражей в полном стелсе, да и те стараются лишний раз не появляться, чтобы ненароком не засветить место. Вчера последний груз из Пояса пришлось ловить холодными движками вместо нормального торможения, а какой у них импульс? Просто слезы. Хорошо если через четыре-пять вдней обратно приволокут. Вы тут надолго застряли, если это в голове держишь.

— Ну... мне, в общем, особо некуда возвращаться. Биг Эм, есть одна просьба.

— Да?

— Мой комбез остался где-то в глубинах бездыха, а в терранский военный скафандр влезать не хочется. Кроме того, я монтажник с опытом. Наверняка на верфи пригожусь, а от терранского скафандра уже отвыкнуть успел. Можно где-то на заказ новый комбез сделать? Расплачусь, как смогу.

— Загляни в восемнадцатый модуль, когда получится. Там наша главная мастерская по мелочам. Поговори с народом, сделают. Всё?

— Всё. Спасибо.

— Не за что.

— Тогда чао. Зовите, если что.

Гигант исчез в люке.

— Я тоже отключаюсь, — сказала с экрана Хина.

— Погоди! — вскинулась я, внезапно припомнив, что не давало мне покоя. — Мисси мне прислала медицинские документы о... моем прошлом. Можно с ней как-то связаться, чтобы детали обсудить?

— Лиза, я...

Хина замолчала, словно собираясь с духом. Хотя я прекрасно понимала, что дискин не обладает ни человеческими эмоциями, ни необходимостью подбирать слова и лишь изображает определенное поведение, внутри у меня все похолодело. И предчувствия меня не обманули.

— Подземный датацентр на Аляске, где располагалось ядро Мисси, уничтожен ударом с орбиты, — продолжила Хина. — Судя по всему, "копейный" резонатор конкистадоров. И погибла не только Мисси. Звездочет, Слонопотам, Рама уничтожены таким же способом.

— Но ведь наверняка имелись какие-то резервные копии... репликация в другие датацентры! — внезапно вспомнилось мне умное слово из воркбука.

— Ядра дискинов строят на квантовых процессорах. Их состояние невозможно скопировать. Принцип неопределенности Гейзенберга не позволяет. А сами устройства не успели вывезти до удара. Данные наверняка скопированы и сохранены, но личности дискинов разрушены.

Я почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Чем для меня являлась Мисси? Говорящей картинкой в наглазниках? Рекламной фигурой VBM? Рабочим инструментом? Наверное, да. Но с тех пор, как я согласилась отправиться в космос, я столько времени общалась с ней, что невольно перестала воспринимать ее просто как большой и быстрый компьютер. Она стала... другом, наверное. Или хотя бы соратником в борьбе. Психологической опорой и поддержкой. Ее потеря ударила меня так больно, что на глаза невольно навернулись слезы. Лицо Ати тоже затвердело, на скулах заиграли желваки мускулов.

— Извини, — сказала Хина. — Для нас это тоже гигантский удар. Она была хорошим другом и выдающимся наставником. Ее исчезновение — большой удар для всех. Большой, но ожидаемый. Вероятность того, что она переживет вторжение, изначально не превышала долей процента.

— Сволочи... — прошептала я. — За что их убили? Не прощу!

— Не стоит. Не надо проецировать на нас человеческие понятия о жизни и смерти. Мы не обладаем человеческими эмоциями и не боимся умереть. Для нас есть только баланс между затратами и результатом. Если существует шанс, что люди сумеют договориться со Стремительными и не попасть в рабство, гибель дискинов — достаточно малая плата. Человечество неизбежно создаст новых, аккумулирующих в себе в том числе нашу память. А будут ли их личности нашим прямым продолжением, значения не имеет. В том числе для нас самих.

— Зато для нас имеет!

— Несомненно. И мы весьма благодарны людям вроде тебя за то, что они видят в нас не бездушные машины, а товарищей и равных партнеров. Но, еще раз повторяю, наше существование непринципиально и мы равнодушны к смерти. Лиза, я оставлю вас наедине, чтобы вы могли справиться с эмоциями. Но не стесняйся звать меня каждый раз, когда я нужна. Общение не создает значимой нагрузки на мои ресурсы. Чао.

Девчонка на экране махнула рукой и пропала. Я вытерла слезы и шмыгнула носом. Ати подплыл ко мне и обнял.

— Как ты? — спросил он, заглядывая в глаза.

— Я в порядке. Только, знаешь...

— М-м?

— Комендант базы сказал, что идет война. Что на ней гибнут люди. Я... я только сейчас осознала, что он имел в виду.

— Ты не солдат. Ты не обязана воевать. Ты просто должна существовать, и уже одно это является гигантской услугой для человечества.

— Тоже мне, услуга! С тем же успехом такой передатчик могли свинье вживить. Или обезьяне. Или кролику. На кой его вообще запихали мне в голову?

— Есть у меня теории, — задумчиво поведал Ати. — Но пока помолчу, чтобы обдумать как следует. Ну что, не хочешь поспать? У тебя сегодня слишком много потрясений случилось. Вон там аптечка, в ней наверняка есть снотворное.

— Хватит с меня снотворных и прочей химии. Война так война. Нам приказано явиться в канцелярию, вот и пошли. Вернее, полетели.

Я решительно высвободилась из его объятий и взялась за окуляры, выискивая план жилого модуля. На счастье, они уже работали как положено.

Все тот же день. Парковочная орбита Земли. Мать Флотилии

(Примечание: Бернардо. Чтобы не утомлять читателя непривычными терминами, наши единицы измерения пересчитаны в привычные людям, а результат — там, где это непринципиально — округлен для простоты восприятия. Для любителей восстанавливать исходные значения напоминаю, что год Саванны равен примерно 2,7 земного года или 1,7 вгода. Название "Саванна" принято условно, во избежание путаницы: в нашем языке название родной планеты эквивалентно человеческому термину "Земля".)

"...полная перезагрузка всех систем. Никогда такого не видел и даже не знал, что такое возможно. А когда корабль восстановился, отщепенцы уже исчезли. Если бы сам не провел полную проверку перед миссией, уверенно заявил бы, что следует искать саботажников..."

Мэйма остановила запись. Собственно, могла бы и не включать: ее содержимое она уже помнила наизусть. Рапорт охотника с грифом высшей секретности получили все высшие офицеры Флотилии, но она ознакомилась с ним на полвчаса раньше остальных. Именно к ней первой Фиссах явился с вопросом, стоит ли доводить его до общего сведения или же засекретить и забыть. Даже сейчас Мэйма задавалась вопросом, правильно ли поступила, разрешив распространение. Такие известия способны подорвать дух Флотилии, а именно дух сейчас важнее всего. Но что сделано, то сделано. Если невероятный сбой корабля — вмешательство Призраков, если они появились снова после столетий отсутствия, то рано или поздно вмешаются снова. И лучше, чтобы Флотилия сразу приготовилась к такому повороту событий.

...всё не так. С самого начала все идет не так. Именно сейчас, когда Саванна потеряна и Флотилия фактически осталась последней надеждой цивилизации, несчастья сыплются одно за другим. Именно сейчас, когда за каждую крупицу удачи цепляешься всеми зубами и когтями! Необъяснимый фальстарт и неизбежный после него провал операции "Хаос" на человеческой планете (кто, кто мог подать агентам-людям условный сигнал раньше времени, а потом устраивать такие бестолковые и неэффективные незапланированные атаки?!), полное отсутствие вестей от второй половины Флотилии, гибель Четвертой эскадры от рук отщепенцев, упорствующие, несмотря на демонстрации силы, люди...

Четыре года. Четыре долгих года подготовки к захвату морозной ядовитой планеты, населенной странной биотой и произведенной ей разумным видом. Слишком высокоразвитым видом. Видом, успевшим не только самостоятельно выйти в ближний космос, но и создать слишком продвинутые компьютерные технологии. Проклятые отщепенцы! Добытые разведсетью исторические материалы показывают: если бы клан Железных Гор два с половиной века назад не укрыл координаты, контроль и ассимиляция нового вида в те времена не составили бы ни малейшего труда. Возможно, людей можно было бы использовать даже как ученых и инженеров. Сейчас... сейчас может оказаться слишком поздно. Момент, когда перед людьми удалось бы разыграть богов или сверхсуществ, упущен безвозвратно, а единственный оставшийся козырь — грубая сила — работает слишком плохо.

Четыре года интенсивной подготовки. Ресурсы, с кровью и мясом оторванные у военного флота, ведущего безнадежную и постепенно проигрываемую войну с Санду. Лучшие стратеги и тактики, разрабатывающие планы мягкого блицкрига. Новейшие боевые корабли, экипажи которых рвались в бой с настоящим врагом, но вынужденно сидели в бездействии (ну, пусть в "оперативном резерве") около Саванны. Бегство — самой себе лучше не врать, именно позорное бегство — не до конца укомплектованной, несмотря на все усилия, Флотилии от пылающей Саванны. И вот теперь осложнения уже на месте.

Мэйма много раз задумывалась, является ли план предварительных спецопераций оправданным. Разработанный Генштабом на Саванне, опирающимся на крайне скудную информацию, он не мог учитывать все нюансы. Немногочисленные разведкатера с малым экипажем, вынужденные постоянно скрываться от отщепенцев и жестко экономить ресурсы, не могли организовать нормальную разведсеть из аборигенов. Из сводок Генштаба она знала, что люди очень плохо идут на сотрудничество. Ни на одном из восьми пассажирских лайнеров, тайно захваченных в первом поясе астероидов, не удалось найти ни одного добровольного коллаборациониста. Если бы не развитая криминальная сеть — спасибо терранским территориальным кланам, запрещавшим торговлю с пустотными — любая тайная активность в Солнечной системе оказалась бы невозможной. А от преступников много проку ожидать не приходится, особенно когда расплачиваться приходится угрозами, обещаниями профита в будущем и участием в транспорте контрабанды. Любая тайная операция в таких условиях имеет невероятно высокие риски провала. Что, собственно, и произошло с орбитальной платформой, рухнувшей на поверхность планеты в результате действий некомпетентных исполнителей. Вместо показательного теракта с минимумом повреждений — десятки тысяч жертв. Как оправдываться за них перед местными?

Да, конечно, военный корпус радуется успеху: паралич околопланетарного сообщения в конечном итоге оказался достигнут, пусть даже наземную инфраструктуру пришлось оставить в покое. Но как подобные действия скажутся на будущих отношениях? А если вспомнить, что цели дестабилизации человеческого общества агенты так и не достигли и потенциал сопротивления остается огромным, то радоваться не хочется даже таким успехам.

И Призраки. Призраки, пропавшие с Саванны вместе с отщепенцами, теперь орудуют здесь. Вполне возможно, что именно они стоят за провалом "Хаоса". Именно они ведут какую-то загадочную активность по сталкиванию людей с отщепенцами и друг с другом. Именно они стоят за деятельностью корпостейта WOGR, за его чудовищными, отвратительнейшими генетическими экспериментами, создающими монстров вроде тех, что так и не удалось ни захватить, ни даже ликвидировать. И сам факт легкого получения доступа к документации корпорации — не слишком ли он подозрителен? Да, разведчики в один голос твердят, что им удалось выйти на квалифицированных хакеров, но...

Четыре года подготовки. Минимум на четыре года меньше, чем требовалось в такой ситуации. А может, на десять. Даже Фиссах недовольно жалуется на недостаток информации, на неподготовленность операции, на глупость теоретиков Генштаба, выдумавших самоуверенный агрессивный план, содержащий слишком много предположений и указаний "действовать по обстановке". Настолько развитая культура еще никогда не подвергалась ассимиляции. Вполне возможно, ее просто следовало бы оставить в покое и использовать для развития ксенобиологии и ксенопсихологии путем тайного наблюдения. Военной угрозы люди явно не представляли, даже если бы им удалось — или отщепенцы бы помогли — получить доступ к разломам. Опорная база? И толку от нее без мощного боевого флота, способного отражать атаки Санду?

Мэйма раздраженно щелкнула зубами и отогнала неприятные мысли. Она не имеет права на уныние и упадочные размышления. Что сделано, то сделано. Если бы не предварительная подготовка, сейчас рассуждать о достоинствах и недостатках плана было бы некому. Хорошо ли, плохо ли, но амбициозная политическая авантюра превратилась в последний шанс на выживание. Сейчас судьба Флотилии и Саванны зависит от нее, Мэймы. И, вероятно, не только Флотилии и не только Саванны, но и человеческого мира, в который Флотилия явилась. Ну, за каждой ночью наступает свой рассвет. Пусть технологическая база местной цивилизации примитивна. Даже такая вполне сможет стать опорой для беглецов, позволяющей отдышаться, собрать силы, построить полноценный боевой флот и нанести встречный удар. Саванну нужно вернуть любой ценой. И если для этого придется согнуть в дугу мнящих себя венцом творения людей, придется так и поступить.

Разумеется, лучше не доводить до истребления несогласных. Наряду с самыми тупыми ими слишком часто становятся наиболее умные и инициативные особи. Такой ресурс найдется где применить. Лучше иметь его в своем распоряжении, чем бессмысленно превратить в кровавое месиво. Мягкая сила, отработанные за столетия методы социальной инженерии и технологическое превосходство рано или поздно превратят людей в верных вассалов без серьезного насилия. Пусть космический уровень цивилизации создает новые сложности и вызовы, однако именно для их преодоления и созданы корпуса ксенопсихологов и дипломатов.

...проклятые отщепенцы! Насколько все сложилось бы проще, если бы их предки двести пятьдесят лет назад не скрыли координаты Земли!

Кстати, об отщепенцах. Мэйма еще раз включила последнюю запись.

"Экипаж разведывательного катера "Зимородок" принял решение остаться на территории клана Железных Гор в качестве послов доброй воли. Решение принято добровольно и без принуждения во искупление позора провала. Предупреждение: план "Зенит" применять нельзя. Повторяю настойчиво: план "Зенит" применять нельзя. Далила, прайд Ручья, клан Ласточки, капитан "Зимородка".

Вся передача занимала три секунды. Короткий повторяющийся фрагмент с бакена, сброшенного в поясе астероидов с неизвестного корабля и найденного одним из патрулей. Даже здесь отщепенцы не показали ни грамма своей собственной техники, не дали никаких зацепок для научного корпуса. Чисто человеческая техника, только радиосвязь, никаких следов, способных указать на происхождение устройства. Следует признать, они чрезвычайно ловко наловчились скрываться. Ну что же, им еще предстоит убедиться, что не они одни являются мастерами игры в прятки.

Однако же... Оставляя в стороне вопрос, откуда какой-то командир крохотного разведчика знает о плане "Зенит", сообщение заставляет напрячься. Реализуемый сейчас "Рассвет" очень близок к "Зениту", отличаясь от него, вообще говоря, только более низким, практически нулевым уровнем физического насилия. Какую часть "Зенита" имела в виду эта Далила? Психологическую? Дипломатическую? Или военную? Бессмысленно гадать. Она не могла сказать больше, не раскрыв секретную информацию врагу, так что пусть теперь над смыслом ломают головы в штабе. У самой Мэймы сейчас куда более важные проблемы.

Цвирри вздрогнула и насторожилась. Верная служанка, как и любой кварр, умела улавливать нарастающий сигнал зуммера раньше любого Стремительного. Она юркой молнией скользнула к интеркому и включила его еще до того, как сигнал усилился до раздражающей громкости.

— Шаттл парламентеров синхронизовал вектор с "Победой", — сухо проинформировал с экрана Фиссах. — Посредник Неторопливых у них на борту, как они проинформировали. Ждут нас.

Начальник штаба явно был не в духе. Его губы подергивались, то и дело обнажая клыки, местами фиолетовые от старости. Мэйма знала причину: адмирал не доверял людям. Он не доверял вообще никому, а после потери Саванны его паранойя дошла до крайности. У него вызывала ярость сама идея переговоров Матери Флотилии лицом к лицу с чужаками. Да что там — он ненавидел саму идею независимых космических технологий у других рас. Если спустить его с поводка, люди лишатся всей космической инфраструктуры быстрее, чем при вторжении Санду. Но пока что Мэйма крепко держала его поводок и выпускать не собиралась.

— Спасибо, Фис. Передай, что я появлюсь максимум через двадцать вминут.

Начштаба буркнул что-то неразборчивое и отключился. Мэйма раздраженно выдохнула сквозь сжатые челюсти, толкнулась хвостом и перелетела к шкафу. Открыв створку, она несколько секунд задумчиво рассматривала скафандры. И все-таки — повседневный черный или дипломатический прозрачный? Какую стратегию Флотилия в конце концов выберет с людьми — кнута или пряника? Мнения глав корпусов разделились ровно поровну, значит, бремя решающего голоса опять на ней.

Ну, кнут уже продемонстрирован. Данная встреча задумана как демонстрация пряников, так что пусть будет прозрачный. Тем более что наблюдать через него за окружающими куда удобнее, чем через узкие щели повседневного, а гибкая оболочка делает передвижение гораздо проще, чем в твердой скорлупе.

— Цвирри, помоги одеться, — скомандовала она.

— Агась! — с готовностью согласилась служанка. — Какой?

— Парадный.

— Поняла. Осознала. Делаю.

На то, чтобы облачиться в скафандр, ушло почти пять вминут. Разумеется, помощь любого из ее обслуги — полноценной обслуги, не полуразумных питомцев — позволила бы управиться в два раза быстрее. Но Мэйма не хотела лишний раз демонстрировать остальным все нарастающую дряхлость, которая особенно заметно проявлялась именно во время таких вот акробатических упражнений. Когда Цвирри, орудуя всеми восемью конечностями, закончила герметизировать скафандр, а контроль-панели ненадолго засветились строчками диагностики, она чувствовала себя полностью вымотанной. Чувство голода давало знать себя все сильнее. Разумеется, и как командующая Флотилией, и просто как пожилая женщина она могла бы воспользоваться привилегиями и есть больше, но дух Флотилии значил куда больше. Именно сейчас она как глава того, что осталось от их цивилизации, не имеет права ставить себя над остальными. Только единение позволит им выжить, оправиться и взять реванш. А значит, придется голодать так же, как и остальным.

Мэйма ненадолго закрыла глаза, медитируя и приводя мысли к гармонии. Потом ласково провела рукой по хребту Цвирри — та мурлыкнула от удовольствия, хотя перчатка даже парадного скафандра являлась слишком жесткой — и выплыла в коридор, где ее уже ждал эскорт.

Человеческий шаттл висел в двухстах метрах от "Победы", окруженный роем дронов и двумя эсминцами-копьеносцами. Гигантский флагман Флотилии и его эскорт из пяти фрегатов тускло светились под лучами местного светила, депрессивно-сумрачного и холодного на таком расстоянии. Фиссах в боевом скафандре с адмиральскими знаками лично занял место пилота катера. Хотя на таком расстоянии использовать катер означало без толку тратить энергию, положение обязывало демонстрировать силу даже в мелочах. Мэйма закрепилась в центральном лонжероне, эскорт просто уцепился за раму вокруг, и катер величаво подплыл к шаттлу.

Начальник штаба начинал карьеру простым пилотом, навыки не растерял до сих пор, а потому стыковка прошла идеально. Толчки и вибрация почти не почувствовалась. Мэйма подождала, пока первыми нырнувшие в шлюз охранники не подали сигнал "все чисто", а потом вместе с Фиссахом поднялась на борт сама.

Вероятно, по человеческим меркам шаттл являлся крупным. Однако восемь Стремительных в скафандрах заняли большую часть его объема. Семеро людей сгрудились в дальнем конце гермоконтура возле натянутых поперек салона сетей. Мать Флотилии с интересом рассматривала их грудными глазами, одновременно быстро сравнивая со своими заметками через гарнитуру спинных. Одно дело — видеозаписи, и совсем другое вживую. Совершенно иное впечатление. Да, странные существа. Очень странные, особенно с учетом их "головы", содержащей центральный мозг, но не дающей ему практически никакой защиты. Каким образом местная эволюция умудрилась создать такое уязвимое существо, просто уму непостижимо. Особенно — с учетом того, что в "голове" содержатся и другие критические и страшно уязвимые органы: зрения, слуха, дыхания, речи и пищеварения. Любой сильный удар в эту часть тела приводит к фатальным последствиям. Про асимметрично-бинарную систему полов, в которой женщина совмещает несовместимые, казалось бы, роли и генератора гамет, и инкубатора, даже задумываться не стоит. Вот и рассуждай теперь, что эволюция способствует выживанию наиболее приспособленных. Ересь креационистов наверняка снова расцветет пышным цветом.

Но да ладно. Встреча назначена вовсе не для того, чтобы размышлять о странностях эволюции на экзотических планетах. Сейчас главные задачи совершенно иные. Мэйма развернула тело так, чтобы оно расположилось параллельно телам людей. Демонстрация живота потенциально враждебным созданиям вызывала страшный дискомфорт, но такая позиция являлась результатом тщательного просчета экзопсихологов. Во-первых, от людей отворачивалась зубастая пасть, вызывающая у них инстинктивный страх. А страх напрямую ведет к недоверию. Во-вторых, так люди видели разницу в размерах тела и невольно начинали считать себя подчиненными. Ну и, в-третьих, так грудные глаза имели наилучший обзор, в то время как спинные получали возможность незаметно вглядываться в окуляры гарнитуры. Преимуществ достаточно, а психологический дискомфорт можно и потерпеть. В конце концов, не похоже, что кто-то из людей способен пробить ее скафандр и тело голыми руками.

Итак, все семь особей носят "одежду" — еще одна странная местная концепция, проистекающая все из той же неприспособленности к окружающей среде. Обитатели космических поселений с контролируемой средой, как правило, обходится без нее, значит, все семеро происходят с поверхности планеты. Вполне согласуется с конструкцией посадочных мест и с заявленным составом делегации. Или нет, не согласуется. Должно быть шестеро. Кто седьмой?

— Сердечно приветствую, — произнесла она, одновременно пытаясь вслушиваться в перевод через внешние микрофоны. Тщетно. Почти ничего не разобрать. Слишком низкие вибрации, не для нормального уха. Остается только надеяться, что эксперты-ксенопсихологи подобрали подходящий тембр и темп речи. — Я Мэйма, Мать Флотилии. Со мной находится начальник штаба Флотилии адмирал Фиссах из клана Подземного Грома. Была ли легкой ваша дорога?

Спинными глазами она внимательно следила за индикатором перевода, показывающим, какая часть ее речи уже переведена. Медленно. Ужасно медленно. Вот и еще одна загадка: почему человеческий язык такой заторможенный? Даже у Неторопливых скорость звукового общения раза в два выше.

Один из людей толкнулся в ее сторону — и затормозил прямо в воздухе в двух метрах от нее, не обращая внимание на почти упершиеся в него карабины и угрожающие позы охранников. Он явно чувствовал себя в безвесе совершенно непринужденно.

— Приветствую кардинала Мэйму, — произнес он на нормальном языке и в нормальной тональности. Мать Флотилии знала, что люди активно используют челюстной аппарат для формирования звуков, но лицо говорящего оставалось неподвижным. — Я Неторопливый, известный среди людей под именем Ханегава Сироито. Ты смотришь не на человека, а на человекообразный дрон, которого я обычно использую для общения с людьми. Они здесь слабая сторона, так что я решил оказать им дополнительную психологическую поддержку. Я выступаю в роли медиатора переговоров. Но для начала задам простой вопрос: намерены ли конкистадоры придерживаться старых договоренностей между нашими расами и подтвердить наш нейтралитет и неприкосновенность?

— Какие еще конкистадоры? — недружелюбно буркнул Фиссах. — Что за клички вы нам выдумаете?

— Конкиста — вторжение сильной культуры в слабую с целью грабежа и порабощения. Термин из человеческой истории, которым люди и Стражи обозначают ваше присутствие. Прошу ответить по сути.

— У нас нет никакого желания ссориться с уважаемой расой Неторопливых, — поспешно ответила Мэйма, прежде чем адмирал успел ляпнуть что-то еще. — Я уже подтвердила наш нейтралитет в отношении вас. Разумеется, подтверждаю его снова. Однако и я еще раз вынуждена переспросить: можем ли мы рассчитывать, что Неторопливые останутся верными своей роли нейтральных наблюдателей?

— Само собой. В общении с короткоживущими, а потому нетерпеливыми существами вроде вас главное — не делать резких движений, чтобы случайно никого не обидеть. Я стар, моя дорогая Мать Флотилии. Очень стар. Вероятно, раз в пятнадцать старше тебя. Мои товарищи немногим моложе. Нам было бы откровенно лень бодаться с вами, особенно в нынешних мало забавных для вас обстоятельствах. Мы не встанем ни на чью сторону и не предоставим никому никаких преимуществ, в том числе путем передачи информации. Устраивает?

— Само собой, почтенный Ханегава Сироито.

— Ханэ вполне достаточно. В моем возрасте не хочется тратить время на глупую велеречивость. Полагаю, можем начинать переговоры?

— Была бы признательна.

— Замечательно. Как медиатор предупреждаю: хотя собранные здесь люди не являются публичными лидерами, у них весьма большое влияние в своих странах и политических блоках. Они не просто посредничают в передаче информации, но и участвуют в формировании решений. Рекомендую очень точно взвешивать свои слова, если дипломатия является для вас значимым элементом взаимодействия.

— Принято к сведению. Итак?

— У людей нет оборудования, способного транслировать ваш язык. Переключаюсь на их речь. Надеюсь, вы в курсе, что на Земле, в отличие от Саванны, множество радикально отличающихся языков. Общение пойдет на языке, называющимся "английский", де-факто являющимся языком межкультурного общения. Он родной не для всех переговорщиков, но недопониманий возникнуть не должно. Я стану слушать вашу речь и корректировать автоматический перевод при необходимости.

— У нас отличные автоматические переводчики, — буркнул адмирал.

— Из-за вашей религии они не обладают интеллектом и не способны на передачу нюансов.

— У нас нет религии! — адмирал раздраженно щелкнул пастью, и Мэйма порадовалась, что его боевой скафандр полностью скрывает тело. На уязвимые создания вроде людей такая мимика производит пугающее впечатление. А пугать их еще сильнее пока не стоит. — Мы не дикари! У нас есть только этика и...

— Именно ее я и имею в виду. Прошу прощения, люди уже недоумевают. Переключаюсь.

Сделав кульбит в воздухе, дрон Ханегавы отплыл к дальней стене отсека, к людям. На сей раз Мэйма отчетливо расслышала шипение — вероятно, встроенных мини-турбин. Дрон явно предназначался именно для безвеса, не для планетарной гравитации. Значит, он оказался на борту уже на орбите, не на поверхности. Значит, корабль-крепость Хане где-то поблизости. Значит, его можно найти и...

Мэйма оборвала поток ассоциаций. Искать крепости Неторопливых никто не станет даже просто из любопытства, а значит, размышлять на данную тему смысла нет.

Между тем, дрон Ханегавы расположился так, чтобы его передне-грудная часть стала видна как людям, так и Мэйме. Нижняя челюсть его лица задвигалась. Он явно что-то говорил, и Мать Флотилии поспешила включить транслятор. Теперь ее грудные глаза снова пристально всматривались в людей, а спинные — в экран гарнитуры, по которому уже бежали комментарии экзопсихологов.

— ...Мать Флотилии кардинал Мэйма, — прорезался в наушниках мягкий баритон автопереводчика. — Из уважения к вам она согласилась на личную встречу. Зная параноидальность охраны конкистадоров, предполагаю, что никто из людей больше никогда не окажется рядом с ней. Так что рекомендую как можно лучше использовать уникальную возможность. Мать Флотилии, представляю присутствующих здесь людей в случайно выбранном порядке. Джузеппе Янош, Соединенные Народы Европы.

Один из людей дернул головой, на мгновение прижимая подбородок к груди, и раздвинул губы, оскалив зубы.

"Оскал служит для приветствия", — тут же среагировал один из психологов. — "Не угроза. Не стоит отвечать взаимностью, чтобы не пугать".

Мэйма вежливо свела кончики когтей.

— Фа Го, Чжунго. Рашад Сахим, Великая Сунна. Джейн Уилкинсон, Северо-Американский Договор. Ананд Варма, Индия. Инеш Сервейра, Южноамериканский Союз.

Названные повторили жесты первого человека почти в точности. Исключение составил только один — Фа Го, который лишь искривил губы, но не показал зубы. К несчастью, запомнить людей по одежде не представлялось возможным — она выглядела практически одинаковой. Вроде бы у них индивидуальные лица, но Мэйма понимала, что пройдет еще немало времени, пока она научится их распознавать и различать. Да и закрывающие верхнюю часть головы примитивные гарнитуры тоже не способствовали запоминанию. Что же, придется выдерживать безлично-официальный тон и надеяться, что в случае нужды помощники сумеют подсказать, к кому и как обращаться.

"Из присутствующих только две женщины", — появилась подсказка. — "В трех представленных культурах мужской пол доминирует. В оставшихся роли равноправны. В разговоре не подчеркивать свой пол и пол собеседников".

— Приветствую высоких представителей человеческой культуры, — сказала Мэйма. — Прошу прощения за нехватку опыта общения с вашей расой. Сразу заверяю, что вам не угрожает опасность. Вы вернетесь обратно в целости независимо от исхода переговоров. Если чувствуете себя некомфортно, прошу расслабиться и устроиться так, как вам удобно. Мы не можем пригласить вас на борт наших кораблей, поскольку наша атмосфера смертельно ядовита, химически агрессивна и слишком горяча для вас. Нам известно, что у вас нет защитных средств против такой среды. В будущем организуем место, где мы сможем встречаться в более комфортных для всех условиях, однако сейчас придется довольствоваться тем, что есть. У вас есть какие-то пожелания по протоколу, прежде чем перейдем к сути дела?

— Напоминаю присутствующим, что разговор записывается всеми заинтересованными сторонами, — неслышно, в человеческом диапазоне произнес дрон Ханэгавы. Переводчик продублировал его для Мэймы. — Несмотря на радикальную разницу в воспринимаемых звуковых частотах, все находящиеся здесь имеют устройства, позволяющие воспринимать звук во всех диапазонах. Не говорите ничего, о чем можете потом пожалеть.

Люди опять прижали нижние челюсти к груди.

— В таком случае я озвучу вопросы, относительно которых дипломаты Земли пришли к консенсусу, — продолжил Ханэ. — Вопрос первый: каковы намерения гостей и почему они без предупреждения атаковали людей? Какие цели преследуют гости? Война? С какими целями? От себя добавлю, что присутствующие люди прекрасно знакомы с пропагандой, транслируемой на поверхности планеты, и не нуждаются в ее повторении.

Мэйма на секунду задумалась, почему вопрос озвучивает Ханэ, но потом отмахнулась от мысли. Вполне возможно, дипломатические игры. Если отношения между местными политическими блоками хоть как-то похожи на межклановые отношения на Саванне, лидерство в разговоре автоматически переносится на лидерство в политике. А люди, как следует из прочитанных ей аналитических материалов, очень не любят друг друга. Даже куда сильнее, чем Чужих. И это очень хорошо. Есть возможность играть на противоречиях.

— Мы не воюем с людьми, — вопрос являлся ожидаемым и уже несколько раз задавался прямо или косвенно, так что ответ Мэйма знала и без шпаргалки перед спинными глазами. — Вы видели боевую мощь наших кораблей. Даже малая эскадра могла бы уничтожить всю вашу инфраструктуру в звездной системе и на орбите планеты в течение нескольких дней. Планетарная поверхность не продержалась бы и часа. Нет, мы практически не задействовали свои боевые возможности. Мы пришли как союзники, не как враги.

— Вы уничтожили несколько военных кораблей Земли и все орбитальные системы связи, — все еще продолжал Ханэ, хотя двое из людей энергично, пусть и молча зашевелились. — Вы нанесли удары по планетарной поверхности, уничтожив ключевые элементы инфраструктуры. Вы угрожали уничтожить обитаемые платформы, если они не отключат системы дальней связи. Ваши агенты пытались саботировать земную инфраструктуру еще до появления Флотилии и уничтожили одну из населенных орбитальных платформ вместе с тысячами ее обитателей. Люди не сделали вам ничего, чтобы спровоцировать такие действия. Каковы ваши мотивы?

— Мы не уничтожали ваши орбитальные платформы, — невозмутимо заявила Мэйма.

Она знала, что лжет. Она знала, что ее собеседники знают, что она лжет. Тем не менее, она не могла сказать правду — что некомпетентные агенты перестарались и сделали совсем не то, что должны. Ей бы не поверили. А если бы даже поверили, то Флотилия утратила бы тщательно создаваемую репутацию безупречности. Да и собеседников правда поставила бы в неудобное положение: такой доказанный враждебный акт потребовал бы объявления войны, а не ведения переговоров. Как раз тот случай, когда все предпочтут сделать вид, что поверили в ложь, чем домогаться правды. Ну, а потом... Потом сработает хорошо известный в политике эффект: тысячекратно повторенная ложь станет новой истиной.

— Мы знаем о трагедии от наших агентов, но не имеем к ней отношения. Что же до уничтожения инфраструктуры, это прискорбно, но не имело альтернативы. Вы ничего не знаете о мире за пределами вашей звездной системы, а потому слишком беспечны. Вы своими руками открывали дорогу настоящему врагу, который в любой момент может вторгнуться к вам уже с самыми агрессивными намерениями. И вы своими руками создали у себя в тылу пятую колонну, которая в момент вторжения ударила бы вам в спину. Мы просто ликвидировали прямую и явную угрозу — и вам, и нам.

— О каких истинных врагах ты говоришь, твое высокопреосвященство? — на сей раз вопрос исходил от одного из людей. "Представитель САД", — мелькнула подсказка в гарнитуре. — О какой "пятой колонне"?

Мэйма снова на секунду задумалась над примененным обращением. Намеренно ли переводчик выбрал архаичный термин из далекого прошлого? Или же просто не нашлось лучшей альтернативы? Ну да ладно, неважно. Шероховатости перевода предстоит устранять еще долго, а сейчас задачи совершенно иные.

— Идет война, многоуважаемые гости, — сказала она. — Идет страшно далеко отсюда, в десятках миллионов световых лет отсюда, и в то же время невероятно близко. Враг могуч и коварен, но самое главное — с ним невозможно вступить в переговоры. У него только одна цель — уничтожение любой разумной жизни во Вселенной. Мы сотни лет воюем с ним. Однако сколько бы раз мы ни побеждали, он обязательно возвращается. Он не умеет отчаиваться и уставать. Он не знает слов "поражение" и "страх". Он вообще не знает, что такое эмоции. Это — машины. Мы называем их "Санду".

При последних словах люди зашевелили головами, поворачивая глаза в сторону сотоварищей. Экран гарнитуры лишь мелькнул несколькими невнятными междометиями — или же переводчик не сумел подобрать эквиваленты. Мэйма держала паузу, ожидая, когда ее слова подействуют, и чувствуя, как нарастает раздражение. Отщепенцы, должно быть, научились сильно тормозить свои мыслительные процессы, если в состоянии уживаться с людьми. Впрочем, даже их предки явно не отличались сообразительностью.

— В настоящее время наши ученые придерживаются консенсуса, что бунт машин невозможен, — наконец сказал один из людей. "Представитель СНЕ", — мелькнуло пояснение. — У них нет рациональных мотивов, а надлежащие императивы способны подавлять случайные флуктуации. Прошу прощения за вопрос, но вы совершенно точно уверены, что именно машины пытаются вас уничтожить?

— Рациональные мотивы не имеют значения. Мы не знаем, почему они нас атакуют — возможно, они просто так запрограммированы кем-то еще. Но мы точно знаем — и это консенсус наших ученых — что такие существа в принципе не могут возникнуть путем естественной эволюции в любых условиях. Они носят все признаки сконструированных — модульные, легко поддающиеся ремонту и обновлению конструкции, состоящие из материалов, приспособленных к вакууму и космической радиации. Они не допускают случайных ошибок и проигрывают сражения только ценой огромных наших потерь. А кроме того, они с легкостью взламывают любую защиту компьютерных сетей и отдельных устройств. Ваши компьютеры с так называемым дискретным интеллектом в случае вторжения станут либо их рабами, либо их союзниками. Мы не знаем, когда Санду вторгнутся в вашу систему, но знаем, что это лишь вопрос времени. Они методично прочесывают разломы пространства и проверяют каждый водоворот. Сеть разломов хотя и велика, но конечна. Вы от них не скроетесь. Наша цель — помочь вам загодя построить оборону, а также показать другие, менее пагубные пути развития, чем полагающиеся на искусственный интеллект.

— Но почему вы просто не объяснили нам это сразу? Зачем атаковали нас?

— Предварительные исследования вашей культуры показали, что вы отличаетесь высокой недоверчивостью. За свою историю вы разработали множество методов психологического манипулирования. Вы обязательно начали бы подозревать и нас во лжи и манипуляциях с корыстными целями. А с учетом того, что вы уже находитесь под сильным влиянием отщепенцев, которые тоже не остановятся перед прямой ложью, у нас не оставалось иного выхода. Убеждение заняло бы десятилетия, а враг идет за нами по пятам. Силовое форсирование событий — наша единственная возможность.

— Отщепенцы — твое преосвященство имеет в виду Стражей? Других Стремительных, которые столетиями присутствовали в нашем мире? И манипулировали им? Мы не питаем к ним особого доверия. Однако мы уже сотрудничаем на многих уровнях и получаем от сотрудничества существенную пользу. Прошу прощения за прямой вопрос, но почему мы должны верить вам, а не им?

— Я не знаю, насколько хорошо они посвятили вас в свою историю и сколько лжи примешали к правде. Но их предки покинули наш родной мир два с половиной ваших века назад. В те времена наступил... определенный разлад между кланами, который закончился геноцидом. Последние представители уничтоженного клана сумели, однако, сбежать в вашу систему. Те постыдные, непростительные события давно пересмотрены и решительно осуждены нашим обществом, но потомки беглецов о том не подозревают. Они вполне разумно полагают, что мы прибыли их добить. На их месте, скорее всего, я бы думала так же. Мы способны доказать, что не намерены причинить никому вред, но отщепенцы не захотят нам поверить. Единственный способ принудить их к переговорам — отрезать их от ресурсов вашего общества, изолировать на укрытых базах и оставить простой выбор: сдаться или умереть. Возможно, с вашей точки зрения такой подход выглядит жестоко, но еще раз повторяю: идет война, и у нас нет времени на мелочные распри. Кроме того, вас не касаются внутренние дрязги нашей расы, так же как нас не касаются отношения земных политических блоков и государств.

— Утверждения о том, что внутренние отношения Стремительных не касаются людей, выглядит довольно спорным. Нам известно о атаке ваших кораблей на одно из внеземных поселений, отраженное Стражами. Более того, нам известно, что поводом для атаки стал конкретный человек, находившийся в поселении, гражданин САД и корпорации VBM. Как нас может не касаться война, в которую вовлечены наши граждане?

Мэйма быстро подавила нервное подергивание кончика хвоста. Возможно, сейчас люди и не понимают язык тела, но наверняка быстро в нем разберутся. Сообразительность вида, сумевшего самостоятельно выйти в космос, нельзя недооценивать. Может, все-таки стоило надеть непрозрачный скафандр?

Однако медленная речь собеседников давала ей существенные преимущества. Когда человек закончил говорить, у нее уже имелся ответ.

— Персона вашего вида оказалась вовлечена в процесс случайно. У нас есть основания полагать, что Стражи, как вы их называете, или связанные с ними силы проводили чрезвычайно неэтичные генетические эксперименты, результатом которых стало создание полулюдей-полумашин. Мы обладаем только самой общей информацией на данную тему, а потому просто обязаны получить хотя бы один экземпляр такого несчастного создания для его обследования. Мы получили сведения, что один из продуктов эксперимента оказался за пределами планеты, в пределах нашей досягаемости, а потому не могли упустить такой шанс. Мы не намеревались причинять вреда остальным людям и даже самой жертве эксперимента. Если бы не вмешательство отщепенцев, вся история закончилась бы быстро, безболезненно и без единого выстрела. А так мы потеряли четыре корабля и разведывательный катер. Обращаю внимание — пока что экипажи этих кораблей являются единственными жертвами конфликта с отщепенцами, и притом жертвами с нашей стороны.

— Вы уничтожили несколько кораблей объединенных военно-космических сил Земли.

— Они атаковали нас первыми, причем в нарушение отданного вашим командованием приказа. Нам пришлось защищаться. Даже по вашим понятиям мы имели право на оборону.

— Вы могли бы не демонстрировать прямую и явную угрозу со своей стороны и не провоцировать военных офицеров, полагавших, что исполняют свой долг защищать человечество.

— Да. Если бы у нас имелось время, мы вполне могли бы синхронизировать векторы с вашей планетой на расстоянии нескольких гигаметров и вступить в затяжные переговоры. Так мы бы не спровоцировали атаку. Но, как я уже объяснила, у нас нет времени. Мы не можем затягивать переговоры на месяцы и года, враг может появиться здесь в любой момент. Разумеется, мы глубоко сожалеем о погибших солдатах. Их кланы получат достойные компенсации.

Наступило молчание. Люди обменивались взглядами, дрон Ханэгавы просто висел неподвижно.

— Спасибо за объяснения, ваше преосвященство, мы их услышали, — наконец сказал один из них. "Представитель САД", — мигнула подсказка. — Поскольку беспроводная связь из-за работы ваших глушилок не действует, теперь мы должны вернуться на Землю, чтобы передать их нашим правительствам. Однако хотелось бы услышать, что именно Флотилия — я использую правильный термин? — намеревается делать дальше и чего конкретно вы хотите от нас. Из-за блокады беспроводной связи экономика нашей планеты наполовину парализована и несет колоссальные убытки. Население волнуется, распределение даже предметов первой необходимости наподобие еды весьма затруднено. Прерванные контакты с внеземным поселениями отрезали нас от поставок жизненно важного сырья. Нынешнее состояние сохраняться не может, особенно если вы и в самом деле не питаете враждебных намерений.

— Мы не планируем снимать блокаду планеты, как физическую, так и информационную, пока отщепенцы не прекратят враждебную деятельность. Мы не можем допустить саботажа с их стороны. Мы готовы, однако, разблокировать поставки минерального сырья при условии, что оно будет доставляться в чистом виде, без кораблей, и пассивно, по баллистическим траекториям. Наши корабли помогут с перехватом грузов и их перемещением на околоземные орбиты. Кроме того, мы предоставим вам высокоскоростные узлы связи, основанной на наших технологиях. Наши специалисты помогут с их интеграцией в вашу инфраструктуру. Что же до наших намерений...

Мэйма сделала знак. Фиссах расстегнул боковую сумку скафандра и толкнул в сторону людей металлический ящик. Дрон Ханэ перехватил его на полпути и снова замер неподвижно.

— В контейнере находятся носители информации, совместимые с вашими компьютерами по интерфейсам, форматам и протоколам обмена данными. Они содержат полное описание того, чего мы потребуем от людей и что предоставим взамен. Если коротко, нам потребуются значительные технические и материальные ресурсы для строительства оборонительных сооружений. Вам придется перевести часть своей экономики на военные рельсы. Кроме того, вы должны — в очередной раз приношу извинения, но у нас нет времени на убеждения — уничтожить и полностью запретить определенные компьютерные технологии. Попытки продолжать их развитие и использование приведут к применению серьезных дисциплинарных мер. Мы также ограничим суверенитет ваших правительств и введем институт наместников с широкими полномочиями. Взамен мы поделимся своими собственными технологиями, далеко опережающими ваши. Экономическая выгода для вас будет колоссальной. И мы гарантируем, что существующие системы власти, хотя и ограниченные в определенных аспектах, получат расширенный контроль в других. Контроль за настроениями населения в том числе. На том позвольте завершить нашу сегодняшнюю встречу. Устройства прямой связи с нами доставим в течение нескольких часов, так что все остальные вопросы вы сможете обсуждать напрямую с функционерами временной администрации. Да проведет вас сквозь мир Сияющая Идея!

Мэйма переплела когти в жесте прощания, развернулась и нырнула в шлюз. Адмирал Фиссах последовал за ней. Пока из тамбура откачивался воздух, она быстро прокручивала в уме встречу. Вроде бы все прошло так, как запланировано. Людям показали кнут, уверили в том, что не применят его без необходимости, а затем поманили пряником. Очень вкусным пряником для тех, кто стоит на вершинах властных пирамид. И выкладки экзопсихологов, и исторический опыт сходились в том, что на Земле достаточно переманить на свою сторону лишь несколько тысячных процента населения — тех, кто принимает решения и манипулирует толпой. В культурах с полугрупповым сознанием достаточно пообещать предводителям сохранение и расширение собственных привилегий. Дальше они сами навяжут новые идеи всем остальным и приведут их в ярмо. Обильная ложь, которая зальет местное общество, быстро размоет и скроет правду. Именно таков закон существования примитивных обществ. И именно так и произойдет и на Земле, пусть даже задача заметно усложнена слишком высоким уровнем местной цивилизации.

И все же — все же почему по хребту то и дело пробегает нервная дрожь, заставляющая нервно подрагивать когти и кончик хвоста? Откуда берется чувство страха и неуверенности? Из-за численного превосходства людей? Восемнадцать миллиардов против двенадцати тысяч — ну и что? Общий объем биомассы здесь не решает совершенно ничего. И все же...

Призраки.

Да, никто, кроме них, не мог спровоцировать фальстарт операции "Хаос". Но зачем? Те самые проклятые извечные вопросы: кто они такие и чего добиваются? Из архивов известно, что они никогда не действуют в открытую, всегда под личинами, иногда маскируясь под стечения обстоятельств, но каждый раз — с заметным эффектом. Их вмешательства не раз меняли ход истории. Они заранее знали о прибытии Флотилии и подготовились к нему — значит, они не исчезли вместе с отщепенцами и следили за Саванной до самого последнего времени. Какие еще сюрпризы ожидают с их стороны?

Впрочем, бессмысленно рассуждать. Призраки не встанут на дороге сходящей с гор лавины, даже если могут ее сдержать, не их стиль. А значит, сейчас остается следовать только давно подготовленным и просчитанным планам.

Уже поднявшись на борт "Победы", Мэйма задержала Фиссаха.

— Лично проследи, чтобы люди отдали приоритет поставкам материалов для продовольственных производств, не полагайся на наместников и дипкорпус. Направь на организацию строительства все возможные силы. Если в самом ближайшем времени не запустим поточные линии...

— Само собой, — буркнул Фиссах. — Либеральничать с ними я не собираюсь.

— Не переусердствуй. Последнее, что нам сейчас нужно — еще сильнее восстанавливать людей против нас. Проверяй каждое свое намерение с дипломатами и психологами. Знаю, у тебя свой стиль руководства, но сейчас мы в трудном положении. Не демонстрируй клыки без острой нужды и уж тем более не кусай, если без того можно обойтись. Действуй, мой друг. Действуй.

— Есть. Выполняю.

И Фиссах уплыл по коридору в сторону военного сектора. Мэйма смотрела ему вслед, чувствуя странную апатию. Видимо, голод, а также усталость и стресс последних суток давали о себе знать. Пора вернуться к себе. Надо поспать хотя бы немного, и пусть Цвирри помассирует ей тело, снимая напряжение. Нехорошо выйдет, если предводительница последнего уцелевшего флота некогда непобедимой расы начнет падать в обморок прямо посреди совещаний.

157-171.040 / 05-22.12.2100. База "Экстраваганца". Алекс

А что дальше? Дальше началась рутина. Бегство кончилось, по крайней мере, на время. Лиза наконец-то оказалась в безопасности — ну, насколько вообще она могла находиться в безопасности в нынешних условиях. Так что моя роль единственной надежды и опоры благополучно закончилась.

Ну, как закончилась... Наивная девочка-коммивояжер, которую запустили в космос едва ли не пинком, умерла еще там, в разгерметизированном шлюзе на орбите Земли. Новая личность Лизы формировалась у меня на глазах в течение последних трех недель. Не совсем новая, разумеется, с солидным фундаментом прежней жизни, с прежним твердым энергичным характером, но... более мудрая, что ли. Лучше понимающая мир. И куда менее зашоренная своими навыками продажницы.

Хотя жесткий контроль в штабном модуле сразу же встал костью у меня в горле, отпустить меня от себя она отказалась категорически. Истерик она не устраивала, разумеется, головой о стенку не колотилась. Просто когда я поинтересовался, как бы она отнеслась к моему переезду в жилой блок монтажников, она посмотрела на меня таким грустным взглядом умирающего котенка, что я вздохнул и сдался.

Ага, я в курсе, что она и психологию изучала весьма фундаментально, и в трудных переговорах участвовала больше, чем я кораблей собрал, и вообще меня уже знала как облупленного. Я прекрасно понимал, что она манипулирует мной, и даже видел, как именно. Но сопротивляться не хотелось. В конце концов, последний раз постоянная подруга у меня имелась лет пятнадцать назад, а возраст и обстоятельства прозрачно намекали, что другого шанса может и не подвернуться. Если такая симпатичная, умная, ласковая и решительная девица, да еще и надежда всего человечества, так во мне нуждается, почему нет? [Да-да, Лиза, я знаю, что ты это прочитаешь, так что примечание, видимое только тебе: учти, что я просто дипломатичность демонстрирую. На самом деле ты уродливая, глупая, никому не нужная плакса с тремя лишними килограммами на талии, а то и четырьмя... ой, что-то меня занесло. Надо прекращать во избежание смерти от случайного падения головы на чье-то колено.] Ну и еще радовало, что потраченное на секс время я позволял себе засчитывать за тренажерные занятия, пусть и с коэффициентом ноль пять. Из всего можно извлечь свою маленькую выгоду, правда?

Короче говоря, я остался жить в одиночку в отсеке люкс непосредственно рядом с отсеком Лизы. Пафосного панорамного окна в нем, на счастье, не оказалось, но размерами он раза в три превосходил самый большой из тех, в которых я жил в безвесе раньше. Находились наши отсеки в самом конце коридора, от остальной станции их отделил кордон из двух терранских морпехов, нескольких видеокамер под контролем Хины и одного внеза. Персональные охранники менялись четыре раза во вдень (база жила по метрическому времени) и не отставали от Лизы ни на шаг, куда бы она ни выбиралась. Следующие отсеки занимали старшие офицеры терранской базы, включая коменданта, так что данная часть модуля являлась вроде как элитарной.

Как оказалось, нас с Лизой изначально впустили в модуль через запасной, обычно не открывающийся вход, так что в тот момент мы не встретились с могучей охраной в более населенной его части. Познакомились мы с ней, когда в первый раз выбрались за пределы "элитного", по большей части пустовавшего отделения. Морпехи в боевых скафандрах в нулевой готовности, с карабинами, ручными пулеметами и длинноствольными иглометами висели буквально на каждой развилке коридоров и у каждого административного отсека. Каждый пост состоял минимум из двух морпехов и атмосферного боевого дрона, и все они (включая дроны) провожали каждого проплывающего мимо хмурыми подозрительными взглядами. В первый раз беспаспортных нас конвоировали до канцелярии и обратно морпехи-телохранители, так что никто не задерживал. Однако потом, когда я наконец-то получил новые наглазники со всеми положенными айди, пропусками и допусками и начал перемещаться самостоятельно, меня то и дело останавливали, чтобы их проверить.

Казалось бы, зачем вообще останавливать? Все считывается мгновенно и дистанционно в соответствии со стандартными протоколами безопасности. Но у меня пропуска считывали исключительно контактным методом с помощью громоздких, угрожающе выглядящих считывателей. Только много позже я узнал, что таким образом местные безопасники пытались защищаться от дистанционного взлома защиты — Стремительными ли, Призраками ли, человеческими ли шпионами, не суть. Ну, знаете, все эти мудреные термины типа "человек посередине", "человек сбоку" — я не слишком разбираюсь в том узкоспециальном мумбо-юмбо. А я, видимо, дополнительно привлекал внимание своим сделанным на заказ комбезом внезов с наклейками уоррент-офицера ВКС. Этакий оксюморон, понимаете ли, я бы тоже настораживался.

Комбез мне сделали внезы. Я прожил среди них достаточно долго, чтобы сходить за своего, зарплату комендант мне положил на удивление неплохую, причем с авансом, так что с оплатой проблем не возникло. Комбез сваяли буквально за два вдня, из которых один ушел на то, чтобы добраться до их секции базы и снять мерки.

Почему целый вдень? Я никогда не служил в армии (и вам не советую), так что только тихо рычал от полноты чувств, когда очередной уоррент-офицер второго или третьего ранга выматывал душу, заставляя заполнять разнообразные формы. Новый айди? Форма на двенадцать страниц, включая описание обстоятельств полной утраты предыдущего (думаете, "нападение пришельцев" присутствует в списке допустимых категорий?) и имена трех поручителей. Не знаю, как бы продрался сквозь процесс, если бы не прямой приказ коменданта и поручительство Хины, Алекса и Биг Эм. Новые наглазники? Форма на пять страниц. Новый скафандр? На восемь, причем с подписями в трех разных местах. Оформление права занимать жилой отсек? На трех. Пистолет (простенький, хоть и для бездыха, специально для гражданских идиотов, чтобы себя случайно не пристрелили)? На девяти, включая подробнейшие сведения о моем психическом состоянии и наличии разнообразных синдромов и ментальных отклонений, о которых я никогда в жизни не слышал. Восемьдесят семь полей ввода и чекбоксов, я специально подсчитал. Пистолет я, кстати, так и не стал получать, несмотря на в конце концов полученное одобрение.

Инструктаж по обращению с оружием. Денежное довольствие. Питание. Нагрузка на СЖО. Медкомиссия. Допуск к пустотным работам. Общий инструктаж по технике безопасности в безвесе (кого там волнует мой почти четвертьвековой стаж монтажника...) Инструктаж по внутренней классификации документов и допусков к информации (на кой мне это!!!) Инструктаж по общей безопасности и режиму секретности... Формы, формы, формы, подписи, подписи и бесконечные разговоры с надутыми от своей важности военными бюрократами.

В общем, когда я продрался сквозь оборонительные редуты местной бумажной системы, я вымотался так, что забрался к Лизе в отсек, чтобы она погладила меня по головке и утешила. Там я вырубился сразу, как только на секундочку закрыл глаза у нее под боком. Проспал я почти четыре вчаса, и даже после этого Лиза с трудом меня растолкала. Ей хорошо, с ее статусом ВИП-персоны ее практически не мурыжили. Впрочем, и допуска на покидание модуля она не получила, как ни просила. Компенсировала фрустрацию она частыми тренировками с гражданским скафандром и спасательными средствами, пусть даже внутри гермоконтура.

Мой статус среди терран был странным. Хотя формально я являлся уоррент-офицером первого класса (наинизший статус, который в армии САД дается всем прикомандированным цивилам, чтобы хоть как-то встроить их в иерархию), меня не приписали ни к какому подразделению. У меня сложилось впечатление, что меня просто провели по статусу личных принадлежностей Лизы — то ли слуги, то ли собачки, то ли живого вибратора. Командира мне не назначили. Точнее, я числился непосредственным подчиненным самого коменданта, но он о моем существовании, вероятно, забыл сразу же после первой встречи. Мой допуск позволял только находиться рядом с Лизой, большая часть модуля и вообще терранской базы оказалась для меня полностью закрытой. Зато за их пределами мою свободу никто не ограничивал. Правда, как оказалось, проходить через охраняемые шлюзы внутрь оказалось тем еще приключением, с просвечиванием по отдельности как меня в голом виде, так и скафандра или комбеза. Вероятно, так контролировали, чтобы внутрь не пробрался несанкционированный дрон Стремительных, Неторопливых, Призраков или кого-то еще из пришельческого зоопарка.

Сразу, как только отоспался, я выбрался наружу в громоздком военном скафандре, увеличивающим мои габариты минимум на четверть по всем трем измерениям, ухватился за первый попавшийся транспортный скут и, руководствуясь указаниями Хины, добрался до одного из жилых модулей внезов. С трудом протиснувшись через рассчитанный на их габариты шлюз, я нашел мастерскую комбезов. Проинформированные Хиной заранее, местные ребята меня уже ждали. Выковыряв меня из скафандра и тщательно обмерив, уже через вдень они прислали готовый комбез и несколько комплектов внутренних прокладок. Шкура сидела как влитая и имела даже эластичную вставку вокруг талии, рассчитанную на сжатие позвоночника в условиях земной гравитации. Они явно не впервые делали комбез для террика.

Позднее я познакомился с ними получше, на монтаже. Оказалось, что я действительно оказался отнюдь не первым терриком, предпочитавшим мягкие и компактные комбезы внезов твердой и громоздкой терранской скорлупе. Отсюда и опыт.

Кстати, следует сказать отдельное спасибо за то, что из-за близости к Солнцу местные комбезы делались с усиленной противорадиационной защитой. Иначе мы с Лизой вряд ли пережили бы финальное приключение. Но не стану забегать вперед.

Заполучив наконец-то нормальную спецодежду, я осознал, насколько соскучился по работе. Три недели болтания по чужим гермоконтурам, а до того еще отпуск на Терре — итого месяц без дела. Руки у меня чесались почти буквально. Так что первое, что я сделал после окончания тестирования комбеза и прилепливания на него военных нашивок — выбрался наружу, вызывал транспортный скут и отправился к верфи. Ну, в надежде не догнать, так хоть согреться — посмотреть на работы, прикинуть, что и как, возможно, пообщаться с каким-нибудь сеньором и найти занятие хотя бы подсобником. А на месте оказалось, что вокруг большого, метров сто пятьдесят в длину военного корабля крутится всего-то три десятка монтажников, хотя конструктивных элементов и дронов приготовлено минимум на полсотни. Я также ожидал, что придется под прицелом боевых дронов долго и нудно общаться с очередными часовыми, объясняя, кто я такой и что здесь делаю. Однако выяснилось, что на всей верфи нет вообще ни одного человека, вооруженного чем-то тяжелее пистолета и интересующегося чем-то помимо монтажной работы.

Настроив фильтры окуляров, я разглядел как щуплых внезов, так и громоздких терран. Я выглядел как среднее арифметическое между ними: тело длины террика, но в тонком, плотно облегающим комбезе внезов, почти не увеличивающим габариты. Понадеявшись, что на меня не обратят внимание ни те, ни другие, я подобрался к ближайшей монтажной консоли. Она даже не была заблокирована и с готовностью транслировала мне полный интерфейс управления и спецификации планируемых работ. Тогда я обозвал местных про себя раздолбаями, не понимающими элементарных требований безопасности, но чуть позже узнал, что всякую авторизацию внезы отключили намеренно. Враг мог безо всяких усилий сломать или обойти такую защиту, а вот своим она ощутимо мешала. Так что изо всех ограничений оставили только одно, самое естественное: профессиональное. Дилетант просто не смог бы разобраться в интерфейсе, спецификациях и специальной терминологии, а тыкание наобум вызвало бы срабатывание защиты от дурака. На поднятую тревогу тут же слетелись бы окружающие и навешали бы идиоту таких пенделей, что до конца жизни зарекся бы лезть, куда не просят.

Увидев до боли знакомый монтажный интерфейс, я просто не удержался. Сначала я просто лазил по спецификациям и схемам, разбираясь в отличиях военных и гражданских кораблей. Военные я еще ни разу не собирал и даже теоретических основ не знал. Оказалось, однако, что с точки зрения несущих элементов разница невелика. Главные отличия, если не считать оружия, заключались в том, что все важные элементы — электроника, электротехника, сенсоры и так далее — закрывались дополнительными защитными кожухами, причем не простыми, а герметичными. Кожухи, судя по спецификациям, тяжелобронированные, не только защищали от атак, включая электромагнитные импульсы от атомных зарядов. Дополнительно внутрь мини-гермоконтура также закачивался аргон и еще какие-то газовые составы, позволяющие регулировать температуру за счет встроенных нагревателей. Вероятно, оборудование могло работать и без такой регулировки — и гражданские терранские корабли, и корабли внезов прекрасно без таких сложностей обходятся. Но, с другой стороны, если уж навесили дополнительную массу, почему бы не использовать ее и для других целей? Благодаря таким кожухам, однако, каркас корабля выглядел куда более плотным, чем обычно, и наверняка представлял собой более легкую цель. Да и маневренность наверняка страдала из-за лишних тонн массы.

Ближайшая бригада метрах в двадцати от меня, два внеза и террик, занимались креплением чего-то большого, массивного и неповоротливого. Опять же, уже позже, пообвыкшись, я узнал, что так выглядит разгонный реактор гауссовой пушки, но тогда он показался мне, скорее, частью маршевого движка. Однако сосредотачиваться на нем я не стал. Вместо того я опасливо оглянулся, не приближается ли кто с неприятными вопросами, и начал копаться в монтажных дронах, неподвижно висящих рядом с консолью. Взяв под контроль четверых, я для пробы переместил четвертушку кожуха, предназначенного для защиты какого-то сервомотора. Потом, тщательно изучив документацию и удостоверившись, что все понимаю правильно, присобачил ее на место. Дальше последовала вторая четвертушка, третья и четвертая. Герметизировать такой малый объем мне еще не приходилось, но навыки не пропьешь. У меня ушло меньше двадцати вминут, чтобы понять процесс, заварить контур, заполнить его газом и протестировать давление. Войдя во вкус, я поставил второй кожух, на сей раз радиопрозрачный, над антенной радара, потом третий, даже не поняв, над чем, потом протянул кабельную трассу по одному из лонжеронов к месту крепления навигационного сигнала... Короче говоря, когда я вспомнил, кто я и где я, и оторвался от консоли, прошло полтора вчаса. А еще обнаружилось, что у меня за спиной висит совершенно незнакомый внез и внимательно за мной наблюдает.

Поняв, что я заметил его, он постучал пальцем по шлему в районе уха. Я послушно принял адхок-канал.

— Привет, — сказал незнакомец на линго. — Ты кто такой? Я тебя не знаю.

— Аттила Вангар. Приблудившийся. Оттуда, — я ткнул пальцем в сторону жилых модулей ВКС.

— Как интересно, — внез переключился на английский. — Обычно оттуда приблуждаются косорукие идиоты, не отличающие монтажный дрон от скута, зато с большими пушками. Но ты явно не впервые за консолью. Я думал, что знаю всех спецов такого уровня среди терриков. Я Гиль из семьи Шац. Лидер нашей стройбригады в этом проекте.

— Я... меня приволокли два вдня назад. Не сказал бы, что по моему желанию, но так уж получилось. Я почти четверть века монтирую на орбите Терры, тоже бригадир... был. До вторжения.

— Так... На каком корабле, говоришь, приволокли?

— "Тройная спираль".

— Ника? Стоп. Ну да, теперь дошло. Там же целая компания наших приехала, тебя упоминали. Тебя и... как там ту чику зовут? Лиза?

— Секрет, извини. Меня предупредили, что язык отрежут, если начну болтать, или что-то в таком духе. Просто пугали, наверное, но проверять не хочется.

— Ага. Немного зная вашего Карлоса, не удивляюсь. На всю голову долбанутый на безопасности. Непонятно только, от кого защищается. Ну ладно, проехали. Ты вообще чем занимаешься? Ну, если тоже не секрет. А то у нас грамотных монтажников маловато, каждый на вес золота.

— Да ничем фактически. Вот, хотел спросить, не надо ли вам кого в подсобные рабочие.

— Сеньором беру не глядя. Вернее, нагляделся уже. Придется пройти дообучение, поскольку работаешь на низком уровне, без автоматизации, в нашей технике не до конца ориентируешься. Но особых трудностей нет, освоишься быстро. С Хиной уже знаком?

— А как же.

— Ну, вот она нам в монтаже помогает. У нее есть специализированные модули для таких ситуаций, так что рутинную работу мы сваливаем на нее. Та же герметизация контура, например. Сейчас пока что оставь консоль в покое. Свали с верфи куда-нибудь в другое место... без обид, просто ваш комендант сильно не любит неформальные связи, искры от таких трений летят нехилые. Я прямо сейчас в вашу канцелярию формальный запрос отправлю. Как только утвердят через вдень-другой, можешь выходить. А с Хиной можешь начать тренироваться прямо сейчас в виртуальности.

Вот так я и нашел себе новую работу, которой и отдался со всем увлечением.

Лиза тоже не скучала. Чему я всю дорогу страшно завидовал, так это ее устойчивая, упругая, как резиновый мячик, психика. Любые удары судьбы она переносила, практически их не замечая, даже если изначально они выбивали ее из колеи. Превратилась из ценимого сотрудника корпостейта в жертву, преследуемую целым инопланетным флотом? Ну и ладно. Родители оказались не родителями? Случается и не такое. Происхождение из пробирки генетического эксперимента? Ну, внезы же по жизни так рождаются, и ничего. Несмотря на все эмоциональные потрясения последних недель, грустить дольше нескольких часов она просто не умела. Предаваться печальным размышлениям и самоедству — тоже.

После ее истерики, когда она так красиво въехала коленом в челюсть коменданту, я ожидал, что она озлобится и начнет кидаться на всех подряд. Однако уже в канцелярии сразу после встречи она являла собой улыбчатую очаровашку, от вида которой таяли самые суровые сержанты. И не только от улыбки, следует заметить. У нее обнаружилось весьма специфическое чувство юмора. Своей шкуры, в отличие от большинства земных девчонок, она, бывалая нудистка, и раньше не стеснялась, а в безвесе еще и оценила удобство наготы. И теперь одеваться она отказалась категорически. Перемещалась она по модулю исключительно нагишом (как максимум в гигиенических трусах во время менструации), не упуская случая поиграть боками перед каким-нибудь засмотревшимся морпехом. Не знаю, на сколько атмосфер поднималось давление в скафандрах от такого зрелища, но честь ей отдавали быстрее и охотнее, чем самому коменданту.

Я иногда заглядывал в бар для рядовых, так что краем уха и усилителя звука ловил разговоры о ней. Вопреки моим ожиданиям, совсем не того плана, каких ожидал. Никто даже не заикался о том, чтобы "засадить" или "вдуть". Скорее, к ней отнеслись как к чему-то далекому и недосягаемому, вроде ангела непорочной чистоты, либо же к всеобщей любимой, пусть и озорной дочурке. Несмотря на максимальную степень секретности, ее действительная роль дальнего передатчика очень быстро стала общеизвестной, и все понимали, что от нее напрямую зависят шансы на победу. Даже женщины при звуках ее имени не фыркали презрительно, а одобрительно ухмылялись: пожирать ее голую тушку глазами их кавалеры могли сколько угодно, но обедать все равно приходилось дома, притом с нагулянным аппетитом. Так что над ней если и посмеивались, то по-доброму, покровительственно.

Моя роль героя-любовника при ней тоже вышла на явь (да мы ее особенно и не скрывали), но меня покровительственностью не одаривали. Наоборот, неприязненные косые взгляды мужчин я на себе ловил более чем часто. Но задирать не задирали. А после того, как Гиль (руководивший рабочими не только из внезов, но из терран) отдал мне в подчинение целый взвод морпехов-монтажников из новичков и я принялся натаскивать их на базовые операции, у меня даже появился какой-никакой авторитет. Хотя, разумеется, в основном до самого конца я так и оставался "ее хахалем". Меня это особо не волновало, поскольку с внезами я сошелся куда как ближе, чем с терранами.

Но я отвлекся. Итак, успокоившись после бурного знакомства с комендантом, Лиза влезла в свою привычную роль сэйла, разумеется, адаптировав ее под ситуацию. Ярко выраженный экстраверт с массой накопленной энергии, она с головой нырнула в пучину общения со всеми подряд, от рядовых морпехов и рабочих до коменданта и Хины. А еще у нее имелась странная способность общаться с другими собратьями по "паутине", у которых пробудились способности к "телепатии" (как быстро окрестили такие мгновенные каналы в народе). С ее точки зрения общение выглядело как еще один голосовой канал, самый обычный, только не с соседями по базе, а с кем-то бог знает где еще. Ее наглазники показывали "паутину" как сложную схему взаимодействий — двунаправленный по большей части граф, если вы понимаете, о чем я, хотя некоторые связи почему-то оставались однонаправленными. Лиза имела непосредственный контакт с пятью "соседями", включая уже известного мне Марата Дюссельбье, но могла общаться и с остальными, если соседи помогали в установке канала. И она своей способностью пользовалась на полную катушку.

Основная дальняя связь через ее голову шла сама по себе, не требуя от нее никаких усилий. Она могла спать, есть, болтать, заниматься сексом, но трафик между сетью базы и другими опорными пунктами сопротивления все равно шел без перебоев. Единственное ограничение: она не могла снимать наглазники. Отсутствие их контакта с нейроинтерфейсами немедленно прерывало связь. Поначалу это лишь мешало и раздражало во время этти нас обоих. Однако чуть погодя проблема вышла далеко за рамки простого недовольства: ни одни наглазники, а тем более кожа головы не рассчитаны на ношение их в режиме двадцать четыре на семь, даже во время сна. Медицинской службе пришлось экстренно создавать смягчающий крем, снимающий раздражение кожи и боль подкожных тканей, а базе в целом — смириться, что четверть времени дальняя связь не работает.

Пропускная способность канала оказалась невелика и с трудом обеспечивала обмен даже на самом низком уровне, без видео — как максимум голос, псевдо-виртуальность и не слишком объемные данные. Ухищрения Хины, умудряющейся сжимать трафик раз в пять, заметно помогали, но все равно напрямую новостные выпуски с Земли мы не видели. Доставались нам только краткие текстовые сводки. Однако болтовня Лизы с соседями, часть из которых все еще оставалась на планете, а часть успели вывезти в космос во время вторжения, давала достаточно красочных деталей и пищи для воображения. Каким-то образом общение в "паутине" не задействовало пропускную способность основного канала, так что ограничений на такое общение никто не ставил. Только комендант настоятельно попросил не разбалтывать ничего ни о самой базе, ни о идущих здесь процессах. Ну, как попросил... Поначалу он не допускающим возражения тоном приказал прекратить любое общение. Я ожидал очередного хука коленом в челюсть, но Лиза просто посияла своей ослепительной улыбкой, выгнула соблазнительное бедро, и комендант сдался.

— Напоминаю, что по законам военного времени разбалтывание секретов ведет к дисциплинарным мерам вплоть до полевого трибунала и расстрела, — буркнул он.

— Само собой, — согласилась та. — Но ведь я и сама очень большой военный секрет. И меня тоже разыскивают Чужие. Я же не враг себе, верно? Не волнуйся, милый Карлос (ага, он уже стал для нее "милым", а синюшный отек на его челюсти давно сошел), я отлично знаю, что такое торговые и технические секреты, так что и с военными у меня проблем не возникнет.

Ну и не возникло. Всю дорогу Лиза демонстрировала изумительную способность рассуждать о чем угодно, вообще не вдаваясь в детали. Она умела до бесконечности поддерживать любой разговор междометиями и вопросами в стиле "ой, а в самом деле, что ли?", чему я сам становился свидетелем раз пять или шесть. Когда я поинтересовался, не вшили ли ей это умение вместе с мгновенными передатчиком, она лишь загадочно усмехнулась.

— Ати, ты даже не представляешь, как в корпостейтах муштруют тех, кто непосредственно с клиентами общается. Куда там воякам! Я еще что, ты бы на наших пресс-секретарей посмотрел. Они умеют битый час на простой вопрос отвечать да так и не ответить.

Да, я опять уклонился.

События на Земле, как мы узнавали через скудные новостные каналы и через лизины контакты, развивались печально. О них много и подробно уже написано и будет написано другими, так что вставлю здесь только краткую сводку для полноты картины. Ну, и для будущих поколений, которые поленятся читать толстые учебники по истории. Для ясности добавлю в описание также некоторые данные, полученные много позже из разных источников, недоступных мне в те дни.

Итак, восьмого декабря, на третьи сутки после нашего появления на базе "Экстраваганца", земные правительства официально капитулировали. Называлось это "подписанием договора о взаимопонимании и дальнейших целях", но никто не испытывал иллюзий насчет того, чем документ являлся на самом деле. Одним из первых пунктов стало подчинение конкистадорам военно-космических сил Земли и ее атомного арсенала (формально — через "назначение военных советников из числа специалистов Флотилии с решающим голосом"), а также "временная приостановка" всей "необязательной" деятельности в информационных сетях. То есть часть Сети, включая межбанковский обмен и жизненно важные правительственные и экономические коммуникации, осталась нетронутой, но все форумы, соцсети, развлекательно-новостные корпорации, личную связь и прочее выключили на корню. Делалось это специалистами-людьми, и делалось на совесть: неформально конкистадоры объяснили, что в случае саботажа попросту начнут уничтожать ключевые узлы обмена трафиком и магистральные кабели, разбивая Сеть на малые физически изолированные сегменты. С учетом уничтожения и отключения орбитальной инфраструктуры связи это стало бы фатальным для земной экономики и привело бы к ее тотальному коллапсу.

Один из узлов "паутины", находящийся на Земле и укрываемый одной из спецслужб (какой — не знаю до сих пор), сообщил, что никто в правительствах не верит в реальность угрозы — вряд ли конкистадоры обладали настолько развитой шпионской сетью, чтобы разбираться в чудовищно сложной коммуникационной инфраструктуре на таком уровне. Рисковать, однако, не желал никто. Так что выключение Сети выполнялось добросовестно, а где-то даже с рвением: множество политиков сразу же осознало реальные выгоды, связанные с полной своей бесконтрольностью. В течение суток жителям планеты из источников информации остались только официальные каналы под контролем вторженцев и сарафанное радио. Разумеется, специалисты по коммуникациям без особого труда создали свои собственные каналы, скрытые внутри официальных, но доступ к ним имело как максимум несколько десятков тысяч человек на всей планете.

Еще день спустя объявили о создании института "послов-советников", де-факто новых глав государственной власти. "Посольства" фактически представляли собой штабы оккупационной власти, без их согласия не делалось ничего важного. Даже решения местного самоуправления визировались там. Параллельно Земля начала выплачивать дань — мизерную, практически незаметную на фоне гигантской экономики, но весьма характерную. Конкистадоры требовали сырье и материалы, как строительные, так и для химических производств, а также производственные мощности: монтажные корабли и дроны, верфи и квалифицированный персонал. Официально все подавалось как экстренное укрепление обороноспособности планеты перед лицом врага, способного в любой момент появиться в Солнечной системе. Еще один узел "паутины", укрытый на одной из крупных верфей, передавал, однако, что конкистадоры конфисковали ("принудительный выкуп с отсрочкой оплаты") множество кораблей независимо от степени завершения и предназначения. Подавляющее их большинство для применения в военных целях не годилось в принципе, зато подходило для быстрого монтажа объемных гермоконтуров и загадочной аппаратуры, которую поставляли с кораблей Флотилии в собранном виде. До аппаратуры людей не допускали, до внутриконтурных работ — тоже, так что назначение новых конструкций оставалось загадкой.

Корабли объединенных военно-космических сил Земли получили приказ немедленно переместиться к назначенным пунктам сбора — преимущественно к базам снабжения в земных точках Лагранжа. Чтобы он достиг и тех кораблей, что скрылись в окружающем космосе после капитуляции ВКС, конкистадоры даже временно прикрутили мощность окружающих планету глушилок. Наша база, однако, как и прочие секретные базы того же проекта, приказу не подчинилась. Монтаж новых кораблей продолжался с лихорадочной энергией. Несмотря на то, что я увлекся и работой, и обучением новичков-терран, мне никак не удавалось отогнать мысль о том, что мы занимаемся мартышкиным трудом. Ну, закончим мы ударными темпами несколько дополнительных кораблей, и что? Даже со смонтированными безынерциальными движками Стремительных они все равно не смогут противостоять захватчикам. Так думал не только я: та же идея неоднократно проскальзывала в разговорах монтажников-терран. Тем не менее, работы не прекращались, подпитываемые материалами и машинерией, скрытно доставляемыми транспортными кораблями Стражей.

В целом перехват контроля за земной политической и экономической системой под прицелом пушек конкистадоров шел восемь или девять дней. Все это время по официальным новостным каналам лился массированный поток пропаганды. В них Мать Флотилии выступала в человеческом обличье мудрой пожилой женщины с седыми волосами и властным взглядом. Конкистадоры не скрывали своего настоящего облика, тем более что вид Стремительных не являлся тайной уже два года как. Однако они настаивали, что использование аватаров помогает избежать психологического отторжения. Качество виртуальной модели Матери Флота оставляло желать много лучшего: грубое, с явно видимыми искажениями гладких поверхностей, с неуклюжими движениями и мимикой, плохо совпадающей с речью. Я видел такие в архивных видеороликах начала столетия, когда компьютеры были еще медленные и неуклюжие. Но корявость видео искупалось речью. Говорила она на английском с текстовым подстрочником на языках той страны, где шла трансляция, и ее английский казался не просто идеальным. Если бы я не знал, кто говорит, я бы не отличил ее от заботливой матроны, главы большого семейства, на седьмом десятке, но все еще бодрой и крепкой. До сих пор не знаю, использовали ли конкистадоры для синтеза речи с нужными обертонами собственные ресурсы или работали через людей-коллаборационистов. Фактом оставалось одно: ее хотелось слушать, и даже память о ее происхождении и порабощении человечества этому не мешали.

А говорила она много. О том, как страшно далеко от Земли, в десятках миллионов световых лет и в совсем других галактиках, но в то же время невероятно близко, в каких-то неделях и месяцах лета по "разломам пространства" идет война. Как управляемые искинами боевые корабли Санду методично уничтожают все вышедшие в космос цивилизации. Как возвращаются их флоты вторжения даже после самых страшных поражений, многократно усилившись в мощи. Как отступают под их натиском союзные силы кланов, бросая на произвол судьбы обитаемые планеты, окруженные кольцами обломков когда-то великолепных, величественных космических поселений. И о том, какая незавидная судьба ждет людей, если — когда! — враг найдет Солнечную систему.

А что он обязательно найдет, сомнений не оставалось. Неведомая цивилизация неутомимо рассылала по сети разломов пространства тысячи, миллионы картирующих дронов, исследовавших каждый пространственный водоворот. В ближайшем пространстве находятся сотни галактик, каждая содержит сотни миллиардов звезд, по крайней мере каждая десятая звезда имеет в окрестностях минимум один водоворот, иногда два и больше, и представить себе общее их количество не в состоянии даже самое богатое воображение. А некоторые водовороты еще и смертельны, поскольку открываются слишком близко к яростному пламени звезд или горизонту событий черных дыр. Исследовать их все — задача, способная испугать любого своими масштабами и опасностью. Но машины не имеют воображения и эмоций. Они следуют простой программе: строить дроны, рассылать их во все стороны и уничтожать любые найденные космические сооружения. Неважно, сколько дронов погибнет или просто заблудится в текучей и меняющейся структуре разломов — ресурсов на их бесконечное строительство хватит даже в одной звездной системе. А их враг захватил уже десятки, и это только те, о которых знают Стремительные.

Нет, говорила Мать Флотилии, машины не занимаются геноцидом. Они не истребляют жизнь и цивилизацию на поверхностях планет. Им достаточно загонять разумные расы обратно в свои колыбели и устанавливать рядом неусыпную стражу, уничтожающую любой намек не только на орбитальные, но даже и на суборбитальные полеты. Но для человеческой цивилизации это означает смерть. Восемнадцать миллиардов человек на земной поверхности безнадежно зависят от поставок из космоса. Редкоземельные и технически ценные металлы, расщепляющиеся элементы, синтетические материалы, которые можно создать только в безвесе, микросхемы, лекарства, продукция орбитальных ферм — уничтожение этой инфраструктуры кончится коллапсом земной промышленности и экономики. Голод и крах инфраструктуры приведут к войне всех против всех, к отчаянным сражениям за жалкие оставшиеся ресурсы и, в конечном итоге, гибели минимум девяноста девяти процентов человеческой популяции. Выжившие скатятся в лучшем случае на технологический и бытовой уровень двухвековой давности, а скорее — тысячелетней. Фактически человеческая цивилизация перестанет существовать и навсегда останется замороженной как максимум на уровне двадцатого века. А потом — потом неизбежно наступит и вымирание людей как биологического вида.

Мы не хотим для вас такой участи, говорила кардинал Мэйма (кардинальской ее позицию окрестили для простоты; на самом деле в нерелигиозной культуре Стремительных кардинал больше соответствует индийским духовным гуру). Мы пришли не завоевывать, а спасать. Нам не нужны ваши материальные ресурсы. Нам не нужны рабы (а те, кто не верит, пусть задумаются об экономическом смысле живого раба там, где их сотню с легкостью заменит единственная примитивная машина). Ваша планета смертельно ядовита и слишком холодна для нас, так что мы не претендуем и на ваше жизненное пространство. Наша цель благородна и возвышенна. Мы чрезвычайно сожалеем, что пришлось демонстрировать силу и вести себя как завоевателям. Нам неприятно подавлять вашу свободу, как мы делаем сейчас. Мы предпочли бы дружить и сотрудничать. Но время не ждет. Если бы мы начали с переговоров, ваша врожденная подозрительность и неприятие чужого руководства затянули бы их на годы. И еще десятилетия ушли бы на перестройку вашей экономики для войны. Но у нас нет десятилетий. У нас, возможно, нет даже месяцев. Враг может появиться через месяц, через неделю, уже завтра. Прямо сейчас. На счету каждая минута, а потому мы вынуждены силой принуждать вас поступать так, как необходимо. Вы поймете нашу правоту. Возможно, не сразу, но поймете. А понесенный вами ущерб стократно компенсируется в самом ближайшем будущем за счет полученных от нас технологий и советов.

Говорила Мать Флотилии и о Стражах, которых называла "беглецами". Столетия назад, объясняла она, их клан оказался под угрозой уничтожения из-за глупого, давно осужденного всеми конфликта. Никто не винит их за то, что они, отрезанные от новостей из родного мира, боятся и ненавидят соплеменников. Старые шрамы болят долго, так что их недоверие вполне объяснимо. Беда в том, что в их силах затянуть конфликт, привести к большим жертвам у всех вовлеченных сторон, в том числе людей. Она, Мэйма, призывает их сдаться или хотя бы вступить в переговоры для обсуждения ситуации. Конфликт с беглецами при вхождении Флотилии в Солнечную систему весьма прискорбен, вина за него лежит в основном на Флотилии, но никто не хочет продолжения войны. Придите к нам, и вместе мы сможем преодолеть и забыть старые, никому не нужные распри. Мы не враги друг другу. Наш враг там, далеко меж звезд, но все ближе. Мы не можем себе позволить воевать друг с другом.

В таком духе с незначительными вариациями сообщения повторялись каждый день не по разу. И отрезанные от других источников информации люди начинали верить. По домам начинали возвращаться члены лесных партизанских отрядов, стихийно сформировавшихся в первые дни. Военные покорно принимали новых командиров. Парламенты и правительства не только без возражений подписывали все, что приказывали "советники", но и сами буквально через несколько дней вошли во вкус ревизионизма. Даже былая видимость демократии оказалась быстро развеяна по ветру, замещаясь жесткими пирамидальными структурами военизированного командования. Разумеется, не все становились коллаборационистами: существование секретных космических баз типа нашей "Экстраваганцы" никто не выдал, хотя количество осведомленных достигало десятков тысяч. Однако в целом процесс ассимилирования Земли шел на удивление быстро, и уже через две недели пришельцы начали постепенно снимать давление и восстанавливать земные коммуникации, пока что на уровне наземных каналов.

Когда в один прекрасный вдень на "Экстраваганцу" вернулась "Тройная спираль" и Вероника связалась с Лизой, чтобы поболтать о своем, о девичьем, Лиза включила меня в разговор. Когда мы поинтересовались, что именно Стражи думают по поводу заявлений конкистадоров, та только вздохнула.

— Понимаете, милые мои, — пояснила она грустно, — они в значительной степени говорят правду. Наши предки смотались на Землю в те времена, когда война с неизвестным врагом только начиналась, но уже тогда все шло в точности так, как они описывают. Первые столкновения с Санду показали полную неэффективность старого оружия и старой тактики. Так что, возможно, у них на хвосте и в самом деле висит полноценный флот вторжения, способный появиться здесь в любой момент. Проблема в том, что они используют классический — не только у нас, но и у вас — метод смешивания правды и лжи. Мэйма много говорила о цивилизациях, загнанных обратно на планеты, но ни словом не обмолвилась, что ни одна цивилизация, кроме нашей, не обладала космическими технологиями. Всех, кого мы находили, а мы нашли довольно много разумных видов, мы сходу подчиняли себе. А поскольку все они находились в лучшем случае на уровне вашего средневековья, у них так никогда и не появился шанс выйти в космос самостоятельно. Вся космическая инфраструктура в их системах построена и контролируется нами. По крайней мере, так было два века назад. Сомневаюсь, однако, что что-то изменилось. Так что Санду воюют не с цивилизациями вообще, а конкретно с нами. Да и о том, как началась та война, есть разные мнения. Вы вообще в курсе, откуда у нас, монорасы без естественных врагов и даже просто конкурентов, в моменте столкновения имелись специализированные военные корабли? Рассказывал уже кто-то?

— Не-а, — сообщила Лиза. Я поддержал.

— Междоусобные войны. Постоянные. Непрекращающиеся. Войны кланов между собой — сначала, в докосмическую эру, за территорию и ресурсы, а потом, в космическую, за контроль над территориями. Над другими разумными расами. Уже ни для чего практического, просто потому что так привыкли. Войны, союзы, предательства, битвы — героические, никому не нужные традиции, поскольку ничем иным не удается заполнить пустоту бытия. Не такие битвы, как у вас, только между воинами в заранее согласованном месте и времени, но все равно. Когда предки клана Железных Гор сбежали с Саванны, традиции междоусобиц уже отходили в прошлое, тем более что приходилось консолидироваться для войны с Санду. Однако мы не видим никаких признаков того, что наши собратья изменились. Захват вашего мира выполнен ими в точности по тем же лекалам, что и захват всех предыдущих цивилизаций. Ну, с поправкой на ваш технологический уровень, конечно. А наши древние традиции как-то не предусматривают своеволия и непослушания слабых. В такой ситуации, как нынешняя, мирные переговоры для Стражей означают только одно: принудительную ассимиляцию в кланах конкистадоров. Клан Железных Гор перестанет существовать, да и прайды, наверное, тоже. Хорошо, если удастся сохранить хотя бы семьи.

— И дискинов они не любят.

— Да. И дискинов не любят. Все те же самые старые догмы, верные в определенных обстоятельствах, но бессмысленные в вашем случае. Стражи нашли в себе силы критично их пересмотреть, но наши собратья даже не колеблются. И самое главное — страх. Массированное нагнетание страха перед неизвестной угрозой, которую невозможно верифицировать. В вашей собственной истории этот метод многократно применялся испокон веков, а уж мы довели его до совершенства. Каюсь, Стражи тоже применяли его для контроля вашего общества. Действует безотказно в любом социуме с низкой индивидуальностью и высоким коэффициентом группового сознания. В общем, мы не думаем, что конкистадоры собираются дать вам свободу. Независимо от того, придет ли к вам война с Санду и кто в ней победит, вы навсегда останетесь под ярмом.

— А мне так и придется прятаться до конца жизни, — резюмировала Лиза скорее философски, чем огорченно.

— Возможно, да. А возможно, и нет. Конкистадоры прекрасно понимают, что дальняя недетектируемая связь сейчас является самым мощным нашим оружием. Нас они засекают достаточно уверенно, а вот твои способности — дар Призраков — им пока не по зубам. Но это мощное оружие только здесь и сейчас, пока человечество еще сохранило волю к сопротивлению и необходимые ресурсы. Если нынешняя ситуация с массовой промывкой мозгов сохранится, ваша воля быстро истает. Станет появляться все больше и больше коллаборационистов, причем не по принуждению, а искренних, начнет формироваться костяк тех, кто осознал все выгоды служения новым хозяевам. А количество быстро перейдет в качество. Еще вгод-другой — и вашим партизанским силам, буде такие останутся, придется иметь дело не с конкистой инопланетян, а со своими собственными соплеменниками, отчаянно заинтересованными в сохранении нового статус-кво и переименовании предательства в благоразумие. И тогда твоя дальняя связь уже станет никому неинтересна, благо и глушилки радиосвязи к тому моменту уже выключат. У конкистадоров останется масса других дел, помимо ловли тебя и твоих соратников по "паутине". Все данные о твоей генетической линии они в конце концов выцарапают из WOGR-а, так что никто не станет особо напрягаться ради старых живых образцов. Потребуется практическое исследование — наштампуют новых.

— А у нас есть шансы? — поинтересовался я. — Несколько военных баз, беззащитные поселения внезов, ваши старые корабли и горстка новых наших — как-то не густо против такой армады. Ника, ты вообще в курсе, что мы строим на местной верфи? Сначала я думал, что классические земные дестройеры с вашими движками, но теперь что-то сомневаюсь. Неужто тайное оружие победы?

Отвечать Вероника, однако, отказалась. Хихикнув (я помнил ее реальные размеры, но здесь мне представилась озорная мелкая девчонка), пообещала, что в свое время все узнаю, и вообще отключилась: пришла пора задействовать маскировку и отправляться в следующий рейс. Я же остался раздосадованный и с распаленным любопытством.

Со Стремительными-Стражами общение вообще не складывалось. Важность и уникальность Лизы признавали все. Каждый из Стражей, появлявшихся на базе, обязательно выражал ей свое почтение личным вызовом, но на том разговор и заканчивался. Однажды на связь даже вышла удивительная персона: Неторопливый, еще одна разновидность Чужих, сохранявших нейтралитет. Не знаю, зачем его корабль заглянул к нам в гости и как вообще узнал о базе — вряд ли его вводили в курс дела. Но их раса, по объяснениям Хины, настолько превосходила Стремительных технологически и по боевой мощи, что связываться с ними не рисковали даже конкистадоры. Они обладали странными умениями и не менее странной философией "активных наблюдателей". Иными словами, существа с какой-то невероятно далекой планеты, не имея психологической потребности менять мир, испытывали истинное удовольствие от игры в людей.

Если Стражи на протяжении столетий всегда оставались в тени, истово блюдя свою культуру и вступая в тайные контакты лишь с немногими, то Неторопливые активно внедряли своих человекообразных дронов во все слои общества и жили по тем же правилам, что люди. Мне, кстати, так и осталось совершенно непонятным, что пятиметровые, двухтонные и почти бессмертные болотные слизняки нашли в нас, мелких короткоживущих потомках приматов. Скука, которой они оправдывали свою игру в людей, меня как-то не особо убеждает. Я лично не могу представить, что бы могло соблазнить меня столетиями управлять гигантским слизнеобразным дроном среди других слизней. Или дроном хомяка среди хомяков, если сохранять пропорции. Ну ладно Стремительные — они схожи с нами и размерами, и психологией, и вообще люди провоцируют в них родительские инстинкты, как кошки в людях. Но болотные слизни?

Но я опять уклонился. Итак, нам довелось пообщаться со случайным Неторопливым, но даже он не стал затягивать беседу и быстро откланялся. Лиза горела желанием завалить его грудой вопросов о происхождении, жизненных убеждениях, путешествиях по Вселенной и тому подобных глупостях, но задать их так и не смогла.

Зато все компенсировалось беседами с Далилой и ее мужьями — левым мужчиной Джанго и правым Фунго.

Отрезанные от соотечественников, пленные конкистадоры отчаянно скучали. Их даже не допрашивали: малочувствительные к боли Стремительные не выдавали военные тайны, да и интенсивные пытки в их культуре, к счастью, не приняты — из-за своеобразных понятий о чести или чего-то такого. Так что после первых бесплодных разговоров их просто оставили в покое. Специально для них на скорую руку склепали однокамерный жилой модуль, чтобы не допустить случайное проникновение к людям их ядовитой атмосферы или ядовитого для них кислорода в обратном направлении. Модуль подключили к развлекательным каналам базы в режиме только приема, оставили им какие-то развлекательные материалы Стражей, после чего о них практически забыли. Как призналась Далила, когда они принимали решение не возвращаться на Флотилию, они рассчитывали на роль переговорщиков, убеждающих прекратить бессмысленное сопротивление. Однако с ними просто никто не общался. Стражи появлялись на базе редко и ненадолго и вовсе не выглядели заинтересованными в пропаганде конкистадоров. Терране относились к ним откровенно враждебно, а внезы, хотя и более-менее нейтральные, просто отказывались разговаривать, мотивируя отсутствием времени. С большим удовольствием с ними поговорила бы Хина, но с "аберрацией" наотрез отказывались взаимодействовать уже они сами. А поскольку любая исходящая активность для них оставалась заблокированной и приходилось ждать, когда кто-то соизволит их вызвать, фактически они оказались в тюремной изоляции.

Так что единственной отдушиной для них оставалась главная скучающая бездельница на базе — Лиза. Ну, и я иногда присоединялся, когда отдыхал между сменами, хотя обычно прокручивал на четырехкратной скорости записи бесед (между прочим, очень быстро адаптируешься). Поскольку отсек Лизы относился к классу люкс, их изображение на большом настенном экране показывалось в натуральную величину. С их стороны экранов не имелось вообще: пленным приходилось довольствоваться наглазными гарнитурами. Хотя не походило, что они слишком страдали: с учетом их восьми глаз, четырех на "груди" и четырех на "спине", даже плохонькие гарнитуры создавали им практически идеальную имитацию всей сферы. А еще они оказались весьма наблюдательными. Уже после двух или трех вдней общения они освоились с человеческой мимикой и отлично научились разбирать по нашим лицам оттенки эмоций.

Нам пришлось суда сложнее. Ничего похожего на лицо или даже звериную морду я у них так и не нашел: супер-крокодилья пасть в передней части туловища являлась чисто функциональным механизмом раздирания и измельчения пищи, а кожа, окружающая глаза, сжималась и растягивалась в соответствии с движениями тела, а не эмоций. Только внеделю спустя, наблюдая за пленными и Стражами, я научился замечать едва заметные движения единственной пары конечностей и кончика хвоста, позволяющие хоть как-то судить о состоянии внутреннего мира.

(Примечание: Бернардо. На самом деле мы обладаем богатой мимикой, реализуемой всем телом. Движения кожи, подкожных мускулов, рук, хвоста и даже обрамляющих зубной аппарат губ (хотя и куда менее развитых, чем у людей) вкупе с непроизвольно издаваемыми звуками (игнорируемыми стандартными переводчиками) формируют у собеседников вполне отчетливую картину эмоционального состояния. Люди же привыкли в первую очередь обращать внимание на область вокруг глаз, ассоциирующуюся у них с лицом. Однако у нас мозг защищен прочным внутренним скелетом, аналогом человеческого черепа, а потому головогрудь внешне статична. Так что без специального обучения люди нашу мимику распознавать не умеют. Описание Аттилы является характерным примером "необученного" восприятия.)

Что удивительно, отношения с пленными у нас (ну, в основном у Лизы) сложились вполне душевные. Началось все с коротких сеансов, когда она то ли из чистого любопытства, то ли из чувства вины за погибшие корабли конкистадоров вызывала их, чтобы поинтересоваться, все ли в порядке. Ответная реакция варьировалась от холодной настороженности поначалу до заметного энтузиазма на последующих стадиях. После первых напряженных сеансов, в течение которых Далила с мужьями пытались уговорить Лизу сдаться, а то и самоубиться, разговоры как-то постепенно перешли в русло культурного обмена. Лиза живо интересовалась родной культурой Стремительных — не Стражей, которые за столетия тайного сосуществования с людьми заметно трансформировались психологически, а именно нативной культурой Саванны. Социологию она изучала в колледже в качестве необязательного спецкурса и теперь с большим интересом пыталась применять полузабытые знания к совершенно чужой цивилизации. Получалось плохо. Некоторые их реакции ставили нас обоих в тупик.

Ну вот, например. Представьте себе новый модный тренд. Маркетинговые манипуляции на Земле доведены до такого совершенства, что могут без особого труда вызвать едва ли не массовое помешательство на почве какого-нибудь совершенно убогого мороженого или примитивных трусов с известной маркой. Народ начнет обваливать магазины, где их продают, хватать без разбора все в соответствующей цветовой гамме, заказывать на дом тысячами тонн — и все потому, что какой-нибудь инфлюенсер на популярном канале бросит несколько тщательно просчитанных фраз, сопровождаемых парой отточенных жестов. Дальше безумие начнет раскручиваться само: сарафанное радио понесет весть от человека к человеку, от группы к группе, от форума к форуму. Достигнув пика, оно начнет быстро сокращаться, вытесненное очередной продажной кампанией. Естественно? Естественно. Вы и сами наверняка это наблюдали неоднократно. Возможно, и сами попадали в общий поток и не могли вспомнить уже через месяц, что вы в том мороженом или трусах нашли. А что было бы у Стремительных?

А ничего не было бы. Когда дошло до обсуждения одной из таких ситуаций (новая модель наглазников известной марки), найденных в архивных новостях, Лиза долго пыталась объяснить, что, собственно, происходит. Джанго (левый мужчина, самый умный у Стремительных пол) долго допытывался, почему устройство, по всем техническим параметрам весьма среднее, а то и ниже среднего, продавалось вдвое-втрое дороже аналогичных, превосходя по цене даже некоторые устройства топ-класса. Все традиционные объяснения типа очень удобного интерфейса, великолепного сервиса, эстетических преимуществ по-особому сглаженных углов вызывали у него откровенное непонимание. Суть разумного существа в том, что оно умеет адаптироваться к широкому спектру условий, а потому сглаженные углы или острые, значения не имеет никакого. И такие, и такие примелькаются. Как постепенно выяснилось, человеческие понятия "эстетики" и "престижности" для Стремительных практически не существуют, зато функциональность всегда на первом месте.

То же самое относилось к психологии толпы. Все, в общем, в курсе, что в толпе человек начинает вести себя совершенно не так, как в одиночку: становится излишне агрессивным или, наоборот, паникующим, утрачивает рациональное мышление, ведет себя так, как никогда не повел бы по своей воле. Глубоко укрытая причина проста: наши предки, древесные приматы, жили стаями. В пищевой цепи они занимали отнюдь не самое высокое положение. Стайное поведение зачастую предупреждало об опасности, которую индивид еще не заметил сам. Копирование поведения соседей по стае помогало выжить, спастись от леопарда, даже если сам леопард слился с листвой и остался невидим. Леопарды и удавы давно нам не угрожают, но безусловные рефлексы остались. Нужно иметь очень сильную волю, чтобы им сопротивляться.

В противовес нам Стремительные произошли от агрессивных хищников, живущих в малых прайдах и естественных врагов не имевших. Их оригинальные древние инстинкты сосредоточены на захвате и обороне охотничьей территории. Для них собраться толпой в несколько десятков особей совершенно немыслимо. Пять-шесть особей (типичный размер древнего прайда) в ограниченном пространстве для них — тот максимум, который они могут выдержать без ущерба для психики. Они прекрасно умеют кооперироваться друг с другом, в том числе создавать приличных размеров армии и гигантские пассажирские корабли. Однако даже в резиденциях современных прайдов (два-три десятка особей), из которых складываются кланы, им приходится прибегать к специальным ухищрениям вроде запутанной системы коридоров и комнат, чтобы отделять семьи друг от друга и избегать конфликтов. На космических кораблях с большой командой, где для сложной топологии места нет, это становится настоящим кошмаром. Экипажам приходится проходить специальные психологические тренировки, чтобы держать эмоции в рамках и ненароком не пооткусывать друг другу разные части тела. И даже так отсеков больше, чем на полтора десятка особей, вы не найдете. Именно потому на их кораблях гораздо меньше гермоконтуров, чем на наших: лучше в скафандре висеть на голой раме в бездыхе, чем без него оказаться запертым в тесном гермоконтуре с толпой соплеменников.

Ну, и теперь вы понимаете, почему для них совершенно невозможно поддаться настроению толпы. Резкое внезапное движение соседа они, скорее, воспримут как начало атаки, а не попытку сбежать от опасности. Они и толпу-то толком сформировать не могут, как невозможно свалить в кучу монополи с одинаковым зарядом. По своей природе они обладают острым критическим мышлением, так что манипулировать ими очень сложно. Я вообще не понимаю, как они умудряются формировать армии, в которых по определению надо отключать мозги и тупо повиноваться приказам.

Обсуждение таких вопросов занимало массу времени. Пленники сначала смотрели земные новости, художественные фильмы, документальные записи, а потом требовали объяснений буквально о всем. Чтобы разъяснить им какой-нибудь пятиминутный ролик о жизни лягушек в бассейне Амазонки, Лизе требовалось полчаса, а то и дольше. Позднее она призналась, что сама по себе не сумела бы ответить и на сотую часть вопросов, но быстро приспособилась получать подсказки от Хины, подключавшейся к ней по отдельному каналу. Отвечая Стремительным, она училась и сама, поразительно быстро и точно грокая все проходящие через нее объяснения.

Нас и самих чрезвычайно занимали Чужие. Разумеется, за те два земных года, что прошли после открытого контакта, мы что-то узнали о них и сами. Но не слишком много. Стражи, привыкшие к тайному существованию, вовсе не стремились стать звездами публичного пространства и информацию о себе выдавали крайне дозированно. Возможно, какие-то ученые и занимались их исследованиями вплотную, но в общественном сознании они существовали где-то на одном уровне с рисованными монстриками из фантастических боевиков. Так что сейчас Лиза, а с ней и я, с огромным любопытством изучали наших потенциальных поработителей.

Разумеется, основное, что нас интересовало — как они вообще умудряются жить с всего двумя руками, когтистыми трехпальцевыми лапищами, способными, кажется, разрывать даже сталь, но неспособными к тонкому осязанию и точным мелким движениям. И ведь очевидно же, что без ног нельзя толком перемещаться, верно?

Неверно. Во-первых, Стремительные происходили от хищных древолазов, которые большую часть жизни проводили на деревьях. Гибкий сильный хвост оказался для эволюции куда более важным, чем дополнительные пары конечностей. Благодаря хвосту и когтям двух лап они с легкостью перемещались в древесных кронах. На хвосте они могли часами свисать с ветви, поджидая, когда внизу появится жертва. Хвостом же, как мощной пружиной, толкались в прыжке из засады в кустах. При перемещении же по плоской поверхности задняя часть их тела извивалась подобно змеиной, что вместе с цепляющимися лапами давало вдвое более высокую скорость перемещения, чем у бегущего человека. Показать такое движение в безвесе они не могли, но я охотно верил на слово. Попадались на их планете и куда более крупные и сильные плотоядные, но со с предками Стремительных не связывался никто: даже побежденные, они дорого продавали свою жизнь, чаще всего унося врага с собой в могилу.

Доводилось читать, что для развития разума необходима ситуация, когда более примитивных способностей к выживанию не хватает. Однако идеальный хищник такого класса попросту не может в ней оказаться. Или я так думал. Но потом в беседе как-то случайно всплыла большая катастрофа в палеоистории Саванны: извержение нескольких вулканов создало в атмосфере пелену белого пепла, увеличило ее альбедо и на несколько тысяч лет резко понизило температуру на планете. Понижение температуры и уровня солнечной радиации вызвало массовую гибель сначала растений, потом травоядных, а потом и питающихся ими хищников. Как считала историческая наука, именно тогда малым прайдам Стремительных пришлось научиться объединяться в большие группы для загонной охоты, изобретать охотничьи приспособления и оружие дальнего действия и так далее. Потом пыль наконец-то осела, температура поверхности восстановилась, но импульс в развитии уже был дан.

Другое совершенно загадочное и непонятное свойство Стремительных — их разделение полов. Мы совершенно не понимали, как они вообще способны размножаться. Разделение на два пола совершенно естественно: во-первых, вариативность генетического материала и, во-вторых, конкуренция среди особей одного пола, благодаря которой потомство оставляет наилучший (или наилучшая). Но три? Даже два пола свести воедино достаточно сложно — запутанность ритуалов ухаживания у людей тому подтверждение (вы в состоянии определить, где кончается ухаживание и начинается сексуальный харрасмент? я — нет). А три — вообще кошмар. Со стороны Стремительных, однако, мы столкнулись с точно таким же зеркальным непониманием. Как, спрашивали они, эволюция могла совместить в одной живородящей особи и генератор гамет, и инкубатор? Ведь это совершенно разные, по большей части взаимно противоречащие функции. Генератор гамет должен обеспечивать вариативность генетического материала и высокую способность спасать его от опасности и переносить на большие расстояния. Инкубатор же должен обладать строением тела, позволяющим обеспечить зародышам и потомству максимальный комфорт и защиту (а значит — мощную мускулатуру и высокую устойчивость к повреждениям). А поскольку вариативность и комбинирование генов нужны эволюции в любых условиях, естественным образом появляются два малых шустрых генератора-самца и большая сильная инкубатор-самка. Вся жизнь на Саванне и других известных планетах развивалась именно по такому шаблону, и только Земля демонстрировала удивительное эволюционное отклонение, которое некоторые называли извращением.

В отношении этти Стремительные оказались полностью лишены комплексов. Их семьи формировались по тому же принципу, что и древние прайды: одна-две женщины, и до четырех-пяти мужчин обоих полов, левого и правого. Семья, однако, не подразумевала ограничений на секс. Она формировалась исключительно для поддержки беременности, причем мужчины всего прайда (не обязательно даже из этой семьи) полностью обеспечивали женщин в ее ходе. Некоторые семьи формировались исключительно на время запланированных беременностей с помощью брачных контрактов, оговаривавших количество детей и детали обеспечения. Существовали они максимум несколько лет. Некоторые, хотя и достаточно редко, как Далила, Джанго и Фунго, формировали семьи на десятилетия, а то и на всю жизнь. Большинство же существовало где-то между этими крайностями, так что участие в десятке-другом семей своего прайда в течение жизни являлось обыденностью. В любом случае главным в семье являлось рождение и выращивание детей. Секс же, с учетом полного контроля женщины за процессом зачатия, оставался элементом развлечения и никак не ограничивался.

Термины "левый" и "правый" основывались на их анатомии. Двойная копуляция требовала приспособления полового аппарата, который у разных полов имел разную форму. Джанго и Фунго продемонстрировали свои пенисы, скрываемые в защитных складках кожи, а заодно и их применение на практике. Толком ничего разглядеть не удалось, поскольку тесно прижимающиеся тела и переплетающиеся хвосты полностью скрывали детали, но общий принцип мы поняли. Взамен, подчиняясь вежливой, но настойчивой просьбе, нам пришлось продемонстрировать секс у людей. Сначала я полагал, что под таким пристальным наблюдением у меня ничего не получится, но потом увлекся и даже забыл о зрителях. Больше всего Чужих поразил оральный секс: им и в голову не приходило, что для стимуляции копулятивных органов можно использовать не только специально предназначенные природой отверстия. Впрочем, неудивительно: с наполненными острыми клыками и терками пастями такие фокусы могли закончиться только печально. В общем, встреча закончилась, оставив обе высокие стороны в состоянии глубокой задумчивости.

Стремительные также с удовольствием делились сведениями о своей цивилизации, а заодно о других, которые им удалось найти и развить. Далила объясняла клановую структуру и общественные взаимодействия, левый Джанго — экономику и науку, а правый Фунго рассказывал о межклановых войнах и союзах в средневековой и новой истории. В ответ Лиза просвещала их в части терранской экономики, массовой культуры, а заодно и моды: не пользующиеся одеждой Стремительные с большим интересом осваивали новую концепцию. Джанго даже загорелся идеей внедрения телесных раскрасок как дешевого суррогата одежды. Лиза, почуяв родную стихию, с энтузиазмом предложила помощь в разработке маркетинговой стратегии и тактики, а заодно и института интеллектуальной собственности, который у Стремительных отсутствовал принципиально. Потом, правда, они все же вспомнили, где и в каком состоянии находятся. Сошлись на том, что когда пертурбации закончатся, вполне стоит вернуться к вопросу для проработки деталей.

Поскольку я являлся свидетелем этого разговора, то не упустил случая напомнить, что пертурбации могут закончиться лишь одним образом: возвращением конкистадоров восвояси и переговорами равных с равными. Далила тоже не упустила возможности в сотый раз процитировать стандартные слоганы на тему прекращения сопротивления и заботы о нашем будущем. Однако мне показалось (насколько вообще позволял судить машинный перевод), что на сей раз уверенности в ее тоне поубавилось. Развивать тему по взаимному молчаливому согласию не стали.

Ну и, само собой, обсуждался вопрос о том, как Стремительные перемещаются по Вселенной. Здесь пленники отвечали весьма уклончиво, избегая технических деталей и отделываясь общими фразами о сканировании разломов пространства и таланте навигаторов. Однако об общих концепциях они рассказывали довольно охотно, тем более что они не являлись тайной и благодаря Стражам.

О разломах (каналах, потоках, размывах, как бы их ни называли) написано много в вариантах от "для обезьян" до "я нобелевский лауреат по физике". Не уверен, что стоит на них останавливаться детально, тем более что я куда ближе к обезьянам, чем к лауреатам, но для комплекта кратко упомяну. Ну, просто чтобы не сомневаться, что читатель не в курсе какой-то нужной детали.

О природе многомерного физического пространства я даже и пытаться рассуждать не стану. В ней я ориентируюсь чуть хуже, чем в квантовой физике, а в квантовой физике я знаю только умное слово "кварк". И даже со странностью, цветом, запахом и спином. Или спин из другой оперы? Не суть. Суть в том, что трехмерное пространство есть лишь проекцией многомерного на наши органы чувств. Ну вот не воспринимают наши глаза и прочие уши другие измерения, кроме длины, ширины и высоты. Но они есть. Мы живем как бы на дне глубокого океана (прошу пардону у урожденных внезов за неясную аналогию) и не можем поднять взор, чтобы разглядеть гигантскую толщу воды над нашими головами. Однако она есть и содержит много чего интересного (та же загадочная "темная материя" прошлого на самом деле вполне обычная, просто слегка сдвинута по тем координатным осям). Сдвинуться по дополнительным измерениям можно с помощью определенных технологий, которые есть у Стремительных, Неторопливых и, само собой, у Санду. И вот та толща "воды", а точнее, многомерного пространства, пронизана сложной сетью странных мест, в которых можно перемещаться очень быстро относительно нашего трехмерного мира, которые и называют "разломами". Иногда в них даже существуют некие "течения", придающие дополнительную скорость.

Вообще говоря, сдвинуться в соседние слои пространства можно откуда угодно, но делать там особо нечего. Без разломов перемещаться в минорных координатах не проще, а то и сложнее, чем в родных трехмерных, а заодно можно на полной скорости впилиться в незамеченный сгусток вещества. Чтобы попасть в разлом, надо найти точку пространства с особыми свойствами — водоворот (промоина, дыра, прокол и так далее), соединяющий его с нашим уровнем. Ну и не только найти, разумеется, но и правильно воспользоваться — ошибки ведут к высокой вероятности повреждения корабля и даже его гибели. Обнаружение водоворота на нашем технологическом уровне невозможно и даже на уровне Стремительных крайне затруднено. Обычно их находят в противоположном направлении: из разлома в обычное пространство. В разломах такой водоворот выглядит, как утверждается, ярко и однозначно, заметить его можно издалека простым радаром.

Обычно водовороты находятся в окрестностях звезд. В чистом межзвездном пространстве за столетия исследований Стремительные их нашли штук двадцать, не больше. Иногда водоворот располагается вплотную у звезды или иного опасного объекта, и тогда выход из него приводит к мгновенной гибели. Но в подавляющем большинстве случаев он расположен на дальней периферии системы, обычно даже не в плоскости эклиптики. У некоторых звезд есть два и более водоворота, ведущих иногда в тот же самый разлом, иногда в разные. Метрика разломов совершенно нелинейна: известны случаи (в том числе тот самый первый, рядом с Саванной), когда два рядом расположенных водоворота в один и тот же разлом в самом разломе разделяет несколько дней пути.

Что удивительно, данная сеть не привязана к трехмерному пространству. Звезды вращаются вокруг центра галактики, галактики разлетаются, само трехмерное пространство расширяется, и все это хозяйство еще и дрейфует по другим координатам многомерного пространства. Если нарисовать за пределами нашего континуума гигантскую координатную сетку, траектория отдельно взятой звезды в ней окажется весьма замысловатой. Однако же сеть разломов, как кажется, смещается вслед за звездами, а водовороты весьма стабильно сохраняют свое положение относительно звезд. Причины неизвестны. По одной из теорий, водовороты и разломы — просто результат взаимодействия пространства с гравитационной или иной интенсивной энергией. По другой — сами по себе звезды и разломы (как и черные дыры, кстати) являются не самостоятельными объектами, а проявлениями свойств самого пространства. Насколько я в курсе, между сторонниками этих теорий идет яростная война, в которой я не намерен принимать ни малейшего участия. Просто обозначаю позиции для ясности. Главное сейчас, что раз обнаруженный водоворот потерять сложно.

Так вот, когда-то в далеком прошлом Стремительные, только-только начинающие открывать для себя ближний космос еще на реактивных двигателях, наткнулись на такой водоворот в окрестностях Саванны. Как именно — темна вода во облацех: точные технические описания не сохранились из-за гибели архивов во время Войн на выживание (тех самых, где кровожадный ИИ, в соответствии с официальной легендой, пытался уничтожить своих создателей). Изучение отдельных уцелевших свидетельств дает разные интерпретации. Не суть. Важно, что, несмотря на свою воинственную природу, Стремительные отличаются ничуть не меньшим любопытством, чем люди. После пары столетий хождений вокруг да около они разобрались, с чем водовороты едят и, потеряв неисчислимое количество автоматических дронов, научились входить в каналы и выходить из них без потерь. Попутно они изобрели технологию безынерциальных двигателей — она очень близка к той, что требуется для прохождения через водоворот. Поскольку в окрестностях Саванны находится два водоворота, для разнообразия близкие как в обычном пространстве, так и в разломе, Стремительные быстро сообразили, что к чему, и весьма энергично занялись изучением новых способов перемещений.

До появления Санду кланы Стремительных часто воевали друг с другом. Уже не из-за охотничьих угодий или иных ресурсов, а из чисто спортивного интереса. В отличие от Земли, войны не сопровождались горами трупов — инстинкты прайд-хищников требовали отгонять конкурентов, а не убивать их на месте (иначе они убивали бы собственных подраставших детей и не выжили бы как вид). Сверх того, опять в отличие от Земли, основной движущей силой являлись женщины, у которых инстинкт контроля охотничьих угодий развит куда сильнее, чем у мужчин. А у них имелся дополнительный предохранитель в виде могучего инстинкта сохранения вида. Разумеется, смерти случались, и нередко, но не вызывали ненависти и эскалации агрессии и принимались как должное. Сходившиеся в яростной схватке на поле (позже — в пространстве) боя армии уже вечером могли мирно отмечать очередное хрупкое перемирие в ближайших кабаках. Когда технология развилась до уровня дистанционно управляемых дронов, войны вообще переродились в нечто вроде спортивных состязаний. А когда цивилизация Стремительных достигла разломов, война в значительной степени заменилась соперничеством в захвате территорий.

В чистом виде захват мало кого интересовал. Первая звездная система увлекает своей новизной и необычностью. Вторая — тоже. И третья. Но к десятой процесс исследования уже начинает приедаться, а к сотой становится обыденностью. Звезды красные, желтые, голубые, белые. Одиночные и двойные. Новые и сверхновые. Планеты, если есть, газовые гиганты или мертвые каменные комки. Пояса астероидов внутри системы. Облака малооформленной материи на дальней ее периферии, куда слабо дотягивается гравитация звезды. Спектр, распределение вещества в системе, картирование и именование планет. Следующая система... И так сотни миллиардов раз даже не в самой крупной галактике. А этих галактик самих по себе сто или двести миллиардов в одной только наблюдаемой с Земли части Вселенной. В общем, захватывающие открытия быстро вырождаются в рутину. В ту рутину, которая очень быстро приедается.

Разумеется, астрономы, астрофизики, пространственные физики и другие умники могут в таких вещах ковыряться до бесконечности. Но психически и физически здорового среднего Стремительного от таких занятий быстро охватывает скука. И если в первые десятилетия кланы соревновались, кто больше картирует и застолбит за собой звездных систем, то потом исследовательская горячка сошла на нет. Казалось, что импульс освоения космоса быстро иссякнет и кланы снова вернутся к своим играм на родной планете, благо других, пригодных для жизни без скафандров, они не нашли.

Однако все резко изменилось, когда исследователи, уже на пределе начального запала, в районе восьмисотой обследованной системы обнаружили первую обитаемую планету. Оказалась она фтористой. В парах плавиковой кислоты в ее атмосфере быстро корродировали и гибли исследовательские аппараты, но даже с высокой орбиты сквозь густые облака хорошо различались большие города. Местная технология находилась на примерно средневековом земном уровне — гужевой транспорт, примитивные дома и инструменты и, как вершина строительства, довольно высокие башни непонятного предназначения. Населяли города странные создания, по земной классификации ближе к членистоногим — нечто вроде гигантских многоножек, разум которых размещался в множестве нервных узлов по всему телу (схема, которую эволюция на той планете применяла во множестве вариаций). Из-за высокой агрессивности окружающей среды добраться до них удалось только десятилетия спустя, когда удалось-таки создать некорродирующие материалы, пригодные для атмосферных летательных аппаратов. Но в тот момент добираться и не требовалось. Главное, что идея освоения космоса внезапно получила новый толчок.

— Знаете ли вы, — поинтересовался Джунго, который всегда лидировал в научных беседах, — фундаментальный для вашей философии вопрос бытия?

— Какой именно? — ответила вопросом на вопрос Лиза.

— Одни ли вы во Вселенной. В смысле, существует ли в ней иной разум?

— Ну, сейчас это уже точно не вопрос.

— Сейчас — да. Но еще два года назад ваши ученые ломали вокруг него копья. В одной только вашей Галактике двести или триста миллиардов звезд. Вокруг многих существуют планеты, а среди тех планет чисто в силу закона больших чисел должны найтись и очень похожие на Землю. А следовательно, на них может возникнуть и похожая на вашу жизнь. Разумная жизнь. Так почему же вы не встречаете собратьев по разуму?

— Ну, вот вас же встретили.

— Официально — совсем недавно. А до того ваши философы ломали над проблемой голову.

— Вы много о нас знаете, — задумчиво заметила Лиза.

— Наши разведчики умеют собирать ключевую информацию. И, само собой, все во Флотилии прошли обязательные курсы по основам вашей психологии и социологии. Но здесь есть еще одно. Просто наши ученые до выхода в разломы ломали голову над тем же самым. Но на самом деле все просто: проблема связи. Электромагнитные волны можно открыть, просто наблюдая за атмосферным электричеством. Но они пригодны только для локальной связи в пределах планеты. Уже на уровне звездной системы начинаются серьезные неудобства. В межзвездных же масштабах ограничения волн — скорость света и падение мощности сигнала пропорционально квадрату расстояния — становятся фатальными. Даже если выслать сигнал достаточно яркий, пройдут тысячи, а то и миллионы лет, прежде чем он достигнет другой обитаемой планеты. Даже если там заметят передачу, распознают ее и ответят, к моменту возвращения сигнала ваша цивилизация уйдет настолько далеко, что такие отсталые соседи уже не будут вас интересовать. Возможно, вы даже забудете о начальном сигнале или просто утратите технологии для его приема как слишком примитивные. Да даже если и ответите, соседи окажутся в той же самой ситуации. Так что любая межзвездная связь на скорости света — всего лишь способ услышать эхо прошлого.

— А альтернативы?

— А альтернативы — именно разломы. У некоторых звезд жизнь возникла уже очень давно и успела вымереть или уйти от нас настолько далеко, что мы потенциальным собратьям уже неинтересны. На других планетах ей еще только предстоит возникнуть или же она находится на чисто животном уровне развития. Тем не менее, даже с учетом малой вероятности в общем массиве звезд обязательно должны существовать такие, где жизнь находится на нашем уровне развития и может быть нами обнаружена. И благодаря каналам, где перемещение на расстояния в сотни миллионов световых лет возможны в течение недель, ее можно найти. И именно этим мы и занялись.

(Примечание: Аттила. Сразу предупреждаю, дальше идет официальная интерпретация исторической науки Саванны, сильно отличающаяся от версии Стражей, но привожу без изменений. Да, не хуже вас вижу, что пропаганда чистой воды из той же серии, что конкистадоры лили кубометрами во время оккупации, но пусть остается как есть.)

Итак, внезапно осознав, что могут найти сотоварищей по разуму, Стремительные с новой силой рванулись на освоение сети разломов. Задача оказалась, однако, весьма нетривиальной.

Главная проблема заключалась в том, что недалеко расположенные водовороты могли выводить к случайным звездам в разных не то что галактиках, но даже и галактических скоплениях. Некоторые точки выхода так до сих пор и не удалось привязать к конкретной области пространства, наблюдаемой с Саванны или любой другой привязанной к координатам системы. И никому так и не удалось найти метод предсказуемого перемещения между двумя произвольно взятыми звездами. А случайность выхода (то ли возле голубого гиганта, то ли возле нейтронной звезды, то ли возле системы пульсара) накладывалась на случайность возникновения жизни так, что даже на простую неразумную жизнь наткнуться удавалось весьма редко. А может, и не редко. Не факт, что ее каждый раз успешно распознавали — чаще всего ее замечали совершенно случайно. Сумасшедшее разнообразие условий на атмосферных планетах (безатмосферные даже не рассматривали) не позволяло создать универсальные методы выявления. Поскольку популяция Стремительных никогда не являлась большой, даже на пике ограничиваясь несколькими десятками миллионов особей, даже выделение одного исследователя на звездную систему очень быстро исчерпало доступные ресурсы. Приходилось перебирать только многообещающие (с точки зрения Стремительных) планеты, оставляя в стороне все остальные. В результате такого подхода, например, из рассмотрения исключили все кислородные планеты — кислород (особенно озон, возникающий из воды под влиянием космического излучения) считался слишком сильным окислителем, чтобы при его высокой концентрации могла возникнуть жизнь. Фтористые планеты при этом в списке оставили, каковое противоречие никого никогда не смущало.

Но даже так за более чем тысячу лет и пятьдесят поколений исследователей удалось найти только около четырехсот планет с неразумной жизнью разной степени развития и — настоящие призы в вечном соперничестве кланов — восемнадцать видов в состоянии от предразумного (с использованием базовых орудий труда) до средневекового (по земным критериям). Только один из них — кварры, восьминогие мохнатые всеядные — жили в условиях, почти идентичных Саванне и могли делить со Стремительными жизненное пространство. На всех остальных планетах приходилось оперировать в скафандрах и дронами. И еще одна планета, условно названная "Болото", оказалась населенной разумной расой, живущей в близких к Саванне условиях. Но населявшие ее гигантские неторопливые слизни, как оказалось, находились куда выше по технологическому развитию. Сначала они взашей выставили исследователей из своей системы (буквально: каким-то непонятным способом парализовали корабли и сунули их обратно в водоворот) и категорически запретили возвращаться, а потом заключили с Саванной пакт о нейтралитете. С тех пор их корабли-крепости присутствовали во всех системах с разумной жизнью, обнаруженных Стремительными (хотя сами Стремительные координатами отнюдь не делились).

Однако редкость разумной жизни значения не имела. Главное, что идея одинокости во Вселенной испарилась навсегда.

Сами по себе планеты и звездные системы не имели для Стремительных значения. Ни с энергией, ни с минеральными ресурсами проблем не имелось и дома. Зато природа выработала у них, особенно у женщин, сильные родительские инстинкты. И найденные малоразвитые расы превосходно вписались в нишу, этими инстинктами контролируемую. Идея покровительства и развития младших родственников по разуму захватила кланы на долгие столетия.

Разумеется, Стремительным пришлось пройти через долгую череду проб и ошибок. Каждый из найденных видов отличался не только средой обитания, но и внешним видом, и экологической нишей, и социальными взаимоотношениями. Пришлось создать мощный корпус ксенобиологов и ксенопсихологов, чтобы аккуратно, не причиняя вреда, аплифтить и направлять подопечных по правильному пути. К тому времени войны со сторонниками тотальной киборгизации и слияния с искинами остались в прошлом, но Стремительные прекрасно знали, к чему ведут те или иные пути. Сверхзадачей стало перенаправление естественных тенденций развития в безопасное русло, не создавая комплекса расовой неполноценности или чувства принуждения. Появлялись новые города и новые нации, где Стремительные выступали иногда как боги, иногда как благосклонные патроны. Советники Стремительных стали обязательными членами всех правительств, их любили и превозносили. Большинство видов опекало три-четыре клана, хотя парой занимались отдельные кланы единолично. Ну и, разумеется, поиск новых обитаемых миров не останавливался ни на секунду, хотя со все меньшим энтузиазмом.

А потом случилось нечто необычное. В один прекрасный (или не очень) день в середине девятнадцатого века, исследовательский корабль клана Железных Гор случайно наткнулся на Землю. Солнечная система даже не находилась в списке каталогизированных. Просто сбой навигационной системы, такой обычный в разломах, неизвестный водоворот — и общее усталое безразличие экипажа. Какая разница, какую из неизвестных систем обследовать?

Да, кислородные планеты не рассматривались как перспективные. Но научная основательность требовала хотя бы приблизительной категоризации всех крупных планет вблизи звезды. И команда научного корабля, пусть и небрежно, просмотрела снимки третьей от звезды планеты. А на снимках...

А на снимках отчетливо различались возделанные поля и крупные города, дамбы и железные дороги. Дымили заводы, горели леса, выжигаемые для создания пахотных земель, по рекам и морям курсировали очевидно рукотворные суда, сделанные из местной флоры. Еще ни один встреченный вид не находился на столь высоком уровне развития и не бросался в глаза так явно. Ошеломленные исследователи какое-то время даже пытались искать объяснения происходящему в странных природных процессах, но потом истину пришлось принять даже самым упрямым. Разумный вид. На холодной ядовитой планете, где даже теоретически не могла возникнуть жизнь, но где эта жизнь кипела миллиардами разнообразных видов — от бактерий до высших животных. И, оставив возле планеты наблюдателей, судно рванулось домой — донести информацию до клана.

А надо сказать, что клан Железных Гор отличался некоторыми странностями. Они создавали технологии на грани запретных — экспериментировали с машинным интеллектом опасно близко к созданию искинов, создавали генетические модификации почти на грани фола. Среди иных кланов они пользовались не наилучшей репутацией. А еще они считали, что вмешательство Стремительных в жизнь других рас слишком грубо и неэтично, базируясь на грубой силе, пусть и в бархатных перчатках. Возможно, именно потому они и не участвовали в управлении другими расами.

И, вероятно, именно потому они категорически отказались передавать Хуралу и Синклиту Кардиналов координаты удивительной планеты.

Путешествие между Землей и Саванной по разломам занимает примерно два месяца, покрывая пятьдесят четыре миллиона световых лет в трехмерном пространстве. По нашей классификации, их голубая звезда В-класса находится в галактике М57, известной также как A Virgo в созвездии Девы. Обмен информацией с наблюдателями у Земли был крайне затруднен, но даже редкие пакеты новой информации вызывали у ученых экстаз. Земная цивилизация демонстрировала невероятные темпы развития, быстро переходя от только что изобретенной паровой техники к использованию электричества, беспроводной связи и внутреннего сгорания. А сверх того люди демонстрировали невероятную воинственность, применяя новые технологии для взаимного истребления таких масштабов, что в ходе одного небольшого конфликта их могло погибнуть больше, чем за все войны в истории Саванны. С учетом скорости их размножения такие потери, казалось, ничуть их не беспокоили.

И это вызывало не только экстаз, но и настороженность. Никто не мог даже близко спрогнозировать, сколько времени людям потребуется на изобретение компьютеров, выход в ближний космос и открытие водоворотов в разломы. И уж тем более вызывало напряжение быстрое развитие медицины в целом и психологии в частности, что в самом ближайшем времени могло сделать людей невосприимчивыми к тонким методам управления. Землю требовалось взять под контроль как можно быстрее.

И вот тут клан Железных Гор взбунтовался окончательно. Он не только категорически отказался передавать координаты, но и заявил, что намерен лишь наблюдать за "естественным ходом развития" с минимальными тайными вмешательствами. Специально сформированный корпус Стражей имел целью блокирование опасных технологий, но не более того. Они также предупредили, что намерены силой пресекать любые вмешательства других кланов — вплоть до уничтожения кораблей. К несчастью, Лорд-Протектор клана оказалась не самым лучшим политиком, в результате чего события пошли по самому прискорбному сценарию. Произошла быстрая эскалация напряжения, и Синклит Кардиналов принял самое скверное решение со времен Войн на выживание: геноцид непокорного клана и получение силой всей информации, которой он обладает. Такое уже случалось в прошлом, но страшно, чрезвычайно далеком, за тысячи лет до того, в полупервобытные времена. Потом, когда схлынула горячка войны и кланы наконец-то начали думать, все ужаснулись случившемуся. Кардиналы и Лорды-Протекторы кланов, подписавшие согласие на геноцид, лишились своих позиций. Некоторые даже покончили жизнь самоубийством. Появились новые хартии, запрещающие геноцид впредь и навсегда. Однако непоправимый ущерб уже оказался нанесен.

Несмотря на уничтожение главной цитадели клана Железных Гор и почти полное истребление его членов, несколько его транспортных кораблей за счет самопожертвования других смогли уйти в водоворот. Обнаружение кораблей в разломах невозможно, так что след отщепенцев сгинул в пучинах космоса. И только недавно катер-разведчик сумел снова обнаружить Землю и передать информацию обратно на Саванну. С учетом неутихающей войны с Санду терять время не стоило. После короткой подготовки Хурал сформировал экспедиционный корпус и выслал его к Земле. Вот так конкистадоры и оказались у нас.

Я слушал беседы и записи с большим интересом. Раньше я не воспринимал Чужих как нечто реальное. Ну да, видел фотографии и даже видеоролики движущихся Стражей, от которых мороз пробирал по коже. Знал, что живут где-то на дальней периферии Системы в тщательно укрытых цитаделях-базах. Что обладают такими технологиями, которые людям и не снились. Но и все, собственно. С тем же самым успехом я мог бы знать о каких-нибудь вымышленных инопланетянах из фантастических боевиков, угрожающих завоевать Землю. Картонные декорации на деревянной сцене, не более того. Но здесь совершенно чужая, абстрактная раса начинала набирать вес, объем и реальность.

После многих часов общения Стремительные уже не казались пугающими чудовищами из боевиков. Их тела, пусть и эволюционировавшие на двукратно более массивной, чем Земля, планете, оказались идеально приспособленными к безвесу. Пленники скользили по своему отсеку грациозно и плавно, струясь, как угри. Их зубастые пасти переставали вызывать нервную дрожь при случайном взгляде. А когда Хина по своей собственной инициативе отрегулировала цветовую гамму изображения, убрав мертвенный голубоватый оттенок (из-за родной голубой звезды зрение Стремительных далеко сдвинуто в ультрафиолетовую область), ставшая золотистой кожа с редким пушком начала припоминать плюшевую и вызывать настойчивое желание ее погладить. Очень скоро они начали ассоциироваться у меня не столько с крокодилами, сколько с дельфинами, насколько вообще бывают дельфины со змеиными хвостами. А Лиза даже начала называть их "лапочками" и "секси". А когда я в шутку поинтересовался, не хочет ли она заняться с ними этти, она посмотрела на меня долгим задумчивым взглядом и пробормотала под нос что-то насчет подходящего скафандра. Облегающего, прозрачного на манер компрессионной пленки и со встроенными презервативами во всех возможных местах. Главное, чтобы не рвались в самый неподходящий момент.

В скобках замечу, что находка Хины с цветовой коррекцией оказалась мгновенно взята на вооружение Стражами, а позднее и остальными Стремительными. Они встроили соответствующие фильтры по умолчанию во всю свою видеосвязь. Это заметно помогло понизить страх людей перед ними. Мелочь, а какой эффект!

В общем, межрасовые отношения в нашем локально взятом пространстве развивались очень неплохо. Но меня все-таки больше интересовали другие сюжеты. Например, корабли, которые мы заканчивали строить.

Восемнадцатого декабря закончилось строительство корабля, над которым я работал. Остальные пять штук тоже находились на финальных стадиях. Я работал только над несущим скелетом и почти не участвовал в монтаже элементов СЖО, движков и оружия. Только один раз я стал случайным свидетелем испытания одной из законченных пушек. С двух сторон от корабля зависли еще два — транспортники Стражей, как и "Тройная спираль", переделанные в пространственные резонаторы, а в тот момент выполнявшие роль маскировочных экранов. Направляющая поверхность хорошо светилась в лучах Солнца, и я отчетливо видел, как по ней скользнули небольшие черные снаряды — один, другой, третий. Все они ушли куда-то в сторону светила, и я ничего там не увидел, как ни всматривался с максимальным усилением наглазников. И не мог увидеть, как оказалось позднее — стреляли болванками, не боевыми устройствами, чтобы случайно не демаскироваться перед конкистадорами. Остальные пушки испытывали не в мою смену.

Несмотря на мой интерес, никто не спешил вводить меня в курс дела. Когда я пытался спрашивать, как же все-таки с такой горсткой кораблей мы победим могучую армаду, внезы только отвечали загадочными ухмылками. Скорее всего, большинство из них и сами ничего не знали. Сотрудники-терране же только бросали на меня хмурые, иногда подозрительные взгляды и полностью игнорировали. А однажды какой-то незнакомый старший уоррент-офицер с нашивками инженера резко шикнул на меня:

— Пасть захлопни. Не понимаешь, что такое военная тайна? Если не знаешь, значит, и не должен.

Судя по его сузившимся глазам и грозной физиономии, он всерьез подумывал, не следует ли меня расстрелять. Ну, или хотя бы на губу закатать до скончания веков. Но репутация приблудного гражданского идиота меня спасла. Репликой дело и ограничилось. Тем не менее, я счел за благо заткнуться, благо Хина надо мной сжалилась и проинформировала, что на кораблях монтируется не имеющее аналогов оружие, сплав технологий людей и Стремительных. А технические детали я все равно не пойму. Главное, что новый боевой флот, заканчиваемый на наших и других секретных верфях, должен был стать весьма неприятным сюрпризом для завоевателей.

Так проходило, пролетало, исчезало время. Земля страдала под железной пятой врага, мы развлекались на верфях, а конкистадоры строили какие-то загадочные сооружения на земной орбите.

А потом... потом как-то незаметно вплотную приблизилось Рождество.

171.040 / 22.12.2100. Солнечная система, неуточненная локация. Борт транспорта "Тройная спираль"

— Еще раз, на всякий случай. То есть охотник уже лежал в засаде в тот момент, когда корабль сблизился с точкой обмена? — Бернардо задумчиво обвел зубы языком и щелкнул пастью. — Ох, как мне это не нравится...

— Лежал, — согласилась Вероника. Несмотря на то, что она отличалась крупными даже для женщины габаритами и длиной превосходила большинство мужчин раза в два, она все равно чувствовала себя маленькой девочкой, тайком пробравшейся на собрание взрослых. Все-таки плохо быть самой молодой среди собравшихся, особенно на совещании прайдов. Да и семеро в одном небольшом гермоконтуре нервного равновесия не добавляли. Она с трудом удерживала нервные подергивания хвоста. — Я бы сказала, он даже знал, примерно по какому вектору я сближаюсь. Дроны взяли меня в капкан очень уверенно и без шансов сбежать.

— Скорее, он заметил тебя издалека и имел время, чтобы скрытно переместить дроны в нужные позиции, — поправил Кен. — Неважно. Важно, что наше главное преимущество перед конкистой — скрытность — оказалось не слишком большим, а возможно, и просто несущественным.

— И возникает вопрос, в чем еще наши родственнички догнали или даже перегнали нас, — добавил Юсса. — Я уже говорил, что мы делаем слишком много предположений, основываясь на слишком малом объеме данных. Копейный резонанс, теперь вот стелс, супер-движки и чувствительные сенсоры — а что еще? Они более двух веков развивали технологии мощью всей цивилизации...

— ...а у нас есть только то, что сумели создать несколько сотен беглецов в полной изоляции, — согласился Кхон. — Но и они мало что знают о нас. И уж точно не подозревают о новом оружии.

— Новое оружие сработает только один раз и только благодаря эффекту неожиданности, — сухо сказала Кумрина. — Потом конкиста придумает контрмеры. А если вспомнить, что даже какая-то команда разведкатера, куда явно не лучших технарей отправляют, сумела вычислить лежащий в полном стелсе корабль, сомневаюсь, что даже один раз сработает.

Вероника почувствовала, как внутри что-то екнуло. Она знала, что не виновата. Записи клона Звездочета с ее корабля многократно анализировались лучшими специалистами. Единодушно постановлено, что она все делала правильно, никаких ошибок с ее стороны в обоих случаях не обнаружено. Тем не менее, в словах представительницы ее прайда почудился укор и скрытое обвинение.

— И что предлагаешь? Сдаться? — резко спросила Айвэн.

— Что в моих словах навело тебя на такую мысль? — так же резко огрызнулась Кумрина.

— Девочки, не ссорьтесь, — мягкий голос Бернардо, как всегда, действовал успокаивающе. — У всех нервы на пределе, но наш общий враг не здесь. Резюмирую: в дальнейших действиях исходим из того, что любые наши предположения о их технологии ложны. Но есть и кое-что, что мы знаем точно. Численность и типы кораблей в числе прочего. Кен?

— У Звездочета есть все данные. Он лучше справится со статистикой.

Одним глазом Вероника заметила, как поморщился Кхон. Как типичный консерватор, он на дух не переносил искинов, пусть даже в виде мало на что способного клона. Но даже самые отчаянные консерваторы понимали, что без всей мощи земной технологии Стражам не выстоять. Речь шла уже не о высоких принципах — о выживании.

— Хорошо. Звездочет?

— По результатам анализа можно предположить, что во флоте вторжения присутствует сто сорок восемь боевых кораблей, не считая четырех, уничтоженных в засаде, — голос дискина звучал бесстрастно и безжизненно. Но, по крайней мере, в отличие от людей, окончания его реплик не приходилось ждать долго и мучительно. — Из них двенадцать являются носителями малых кораблей — разведывательных и вспомогательных катеров. В предположении, что каждый несет шесть малых кораблей, получаем семьдесят два катера. Семьдесят один с учетом захваченного нами. Исходя из анализа пленного катера, предполагаем, что все они обладают лишь небольшим запасом кинетического и ракетного оружия и в бою прямой опасности не представляют. Однако они несут развитые сенсорные массивы и крайне опасны с точки зрения раскрытия нашей маскировки.

— Так, но лишь в предположении, что все остальные катера такие же, — поправил Бернардо.

— Само собой. Помимо катеров, еще пятьдесят восемь кораблей относятся к классу условных фрегатов, данные визуального наблюдения дают оценку от шести до десяти установок копейного резонанса на каждом. Пятьдесят три корабля того же класса, что погибли в засаде, условно обозначаем эсминцами. Они имеют два-три копья каждый. Наконец, двадцать пять выглядят как классические объемные резонаторы. Остальные корабли почти наверняка являются небоевыми. Среди них флагман "Победа" — транспортник класса "Бегемот", пять транспортников класса "Полубегемот", тринадцать ремонтных баз и пять танкеров.

— Загадочные цифры и загадочный состав, — пробормотал Юсса. — Либо со времен наших предков у них радикально изменились подходы, либо здесь что-то не так. Некруглые количества, нарушенные пропорции — слишком мало эсминцев или же слишком много фрегатов, и при том слишком мало ремонтных баз. Про мизерное количество танкеров просто молчу. И где фермы? Они же наверняка знали, что здесь еду найти не удастся, нужно тащить производство с собой. Или у них в транспортниках фермы? А обслуживающий персонал тогда где?

— Ну, положим, они не рассчитывали на сопротивление, так что могли не отнестись серьезно к формированию флота вторжения, — заметила Айвэн. — Но вообще-то ты прав. Ничего общего с классической схемой из старых военных уставов.

— Ничего общего, — согласился Бернардо. — И у нас есть дополнительные и очень любопытные данные с Земли, полученные через паутину Призраков.

— А именно?

— А именно — точные данные по реквизируемым ими ресурсам и строительству, ведущемуся на околоземных верфях.

— Бебе, не делай драматических пауз, — нетерпеливо бросил Кхон. — Детали?

— Они строят фермы. Те самые, что мы не видим в изначальном составе.

— Строят? То есть их просто не привезли их с собой? И поэтому мы их не наблюдаем?

— Да, именно так. И еще они реквизируют сырье для быстрого производства примитивной пищевой пасты. По той же схеме, что на Саванне применялась после голода, вызванного землетрясениями в Хрустальных Горах и Эйхо.

— Быстро, дешево, питательно, грубо и тошнотворно... — Айвэн в отвращении высунула язык. — Такую пакость жрать можно только в одной ситуации: когда больше нечего. Чем тогда у них транспорты забиты? Не понимаю.

— Есть еще одна важная деталь, — сказал Кен. — Значительная часть кораблей конкисты по большей части держится вдалеке от планеты, в районе восьмого-девятого парковочного уровня. Разглядеть их сложно даже в лучшие телескопы с платформ. Однако три вдня назад на той платформе, где находится один из людей-передатчиков, зафиксировали странную вспышку на одном из кораблей. И не только зафиксировали, но и успели навести телескоп и как следует заснять, пока вспышка не погасла. Показываю лучший снимок.

На экране возникло изображение корабля. Вероника перенаправила его на свои окуляры и напряженно вгляделась. Странные изгибы и переплетения каркаса, не похожие ни на изображения древних кораблей Саванны, ни на нынешние корабли Стражей. Белое пятно там, где что-то ослепительно горело. Какие-то трубы, направляющие, решетчатые конструкции, больше всего напоминающие фазированные решетки...

— Вот тут, — Кен увеличил изображение и обвел некоторые места маркером. -Видите? Вон те дыры — явные следы кинетического воздействия, а одна из них даже оплавленная. Вот тут кусок несущей конструкции просто вырван, так что корабль наверняка не может идти на маневровых движках, только на безынерциальных. Не знаю, что его так повредило — какое-то оружие, столкновение, внутренние взрывы, как та вспышка, но факт остается фактом: корабль на соплях держится. Он полностью непригоден для боевых действий, его присутствие в боевой флотилии бессмысленно. Он, скорее, обуза, чем боевая единица. Я бы сказал, он сильно поврежден в каких-то сражениях, его место на верфи. Или сразу на мусорной траектории к звезде.

— Выводы? — вроде бы нейтрально осведомился Юсса. Но его когти, нервно барабанящие по татуировке прайда Радуги на левом плече, выдавали его внутреннее напряжение.

— Нелогичный боевой состав. Нехватка даже базовых ресурсов. Серьезно поврежденные корабли. Я бы сказал, что перед нами отнюдь не хорошо подготовленная флотилия вторжения. Куда больше походит на ошметки гораздо большего флота, разгромленного в сражении и вынужденного бежать... куда? И от кого? От Санду, кем бы они ни были?

Общий вздох пронесся по отсеку импровизированного штаба.

— Смелое заявление, — сосредоточенно сказал Бернардо. — Но если вывод верен...

— Если вывод верен, у нас есть единственное решение, — резко заявил Кхон. — Мы обязаны атаковать прямо сейчас. Объединенные силы Стражей, укрепленные новыми кораблями, имеют шанс победить такую потрепанную флотилию, даже если она полностью готова к сражению. А если она все еще не оправилась от предыдущего поражения, то более удачного момента найти нельзя.

— Если, если, шанс... — раздраженно вздохнула Кумрина. — Слишком много вероятностей, слишком много неизвестностей. Не мы ли только что решили, что ничего не знаем о противнике и не можем делать никаких предположений? Мы даже не имеем четкого представления о их вооружении, одни гипотезы. И потом, Кхон, я понимаю, что левые всегда предпочитают прямолинейные решения...

— При чем здесь мой пол? Я говорю от имени прайда!

— При том, что ты о многом забываешь. И в первую очередь о том, что новые корабли не имеют обученных экипажей. Все тренировки до сих пор проводились только в симуляторах. Ты понимаешь, что такое отправить новые, совершенно не испытанные в реальности модели кораблей с необученными экипажами против хорошо тренированного военного флота? Даже если корабли конкисты на самом деле потрепаны, они все еще представляет собой могучую силу.

— Тренировки в реальности займут несколько внедель и несут высокий риск обнаружения кораблей врагом. Тогда новые корабли окажутся уничтоженными без поддержки основного флота. Но даже если не окажутся, за несколько внедель конкиста, опираясь на терранские ресурсы, полностью отремонтирует свои корабли, ликвидирует нехватку продовольствия и существенно увеличит свою боевую силу. Я уже не говорю о том, что они укрепят свою власть над терранскими ВКС настолько, что те примут участие на их стороне. Мы не можем ждать. Каждый упущенный вдень сокращает наши шансы. Я за немедленную атаку. Следует послать вызов в соответствии с кодексом чести. Прямо сейчас.

— А они все еще придерживаются кодекса? — поинтересовался Бернардо. — Ты уверен, что они примут вызов? Ника, твое мнение?

— Мое? — Вероника растерянно огляделась. Чего она ожидала в последнюю очередь, так это внимания большего, чем нужно для выслушивания ее отчета. — Почему... почему мое?

— Ты провела достаточно много времени с пленными конкистадорами. Ты заключила с ними договор, я правильно понимаю?

— Д-да... Бебе, но я же...

— Ты заключила с ними договор. Они выполнили условия, хотя вполне могли бы убить тебя даже просто голыми руками. Я рассматриваю это как свидетельство, что те трое по-прежнему придерживаются традиционного кодекса. Но можем ли мы надеяться, что их командиры поведут себя так же?

— Не знаю, Бебе. Честно. Я мало с ними общалась. В основном сидела в дальнем углу и усиленно боялась, что меня вот-вот порвут в клочья. И сбежала в отдельный отсек при первой же возможности. С ними вообще по большей части Лиза общалась, и на корабле, и на базе "Экстраваганца".

— Кто? — удивленно поинтересовалась Айвэн.

— Лиза Сомелье, человек, женщина. Одна из живых передатчиков Призраков, — пояснил Бернардо. — Я немного с ней общался. Производит впечатление весьма умной и эрудированной девочки.

— Можем ли мы с ней связаться? — поинтересовался Кен.

— Само собой. Она часть паутины, а у нас за стенкой находится один из ее элементов. Ну, тот юноша, который знать ничего не хочет ни о какой войне, зато не может оторваться от двух сопровождающих его самочек. Мы в любой момент может установить экстренную связь с "Экстраваганцой" и спросить Лизу.

— Спрашивать какую-то девчонку, да еще и человеческую... — проворчал Кхон. — Впрочем, ладно. Я за немедленную атаку в любом случае, с кодексом или без него. Если разговор с ней поможет вам решиться, целиком поддерживаю. Кто установит связь?

— Без кодекса? — холодно спросил Бернардо. — Предлагаешь применять безынерционные двигатели и резонаторы рядом с населенной планетой? Может, тогда сразу прикончить всю Землю и не страдать глупостями? Проще выйдет, а результат тот же.

— Не передергивай! — огрызнулся Кхон. — Ни мы, ни они до такого в любом случае не опустимся. Связывайтесь уже с той девчонкой, чего ждете?

— Я свяжусь, — решительно сказала Вероника. У нее до сих пор дрожали поджилки от одного взгляда на совет старшин прайдов, пусть и половинном составе, но здесь она сомнений не питала. На всякий случай она испросила взглядом позволение у представительницы своего прайда. Кумрина Оос ответила едва заметным движением пальца: давай.

Никто не возразил.

Вероника спарила экран отсека с коммуникатором своей гарнитуры и вызвала "Экстраваганцу". В окне коммуникатора побежали строчки протокола, гораздо медленнее и печальнее, чем обычно — низкая скорость давала себя знать. Потом внезапно вылез запрос верификации лимитированного подключения. Юсса как хозяин корабля поковырялся в своей гарнитуре, и запрос пропал. Зато появился новый запрос, на сей раз уже от удаленной точки: база "Экстраваганца" запрашивала основание для связи и подтверждение уровня доступа. Вероника тихо ругнулась. Она совершенно забыла, что Лиза проходила по категории военной тайны и что даже в пределах пространства базы связь с ней требовала подтверждения дежурного офицера безопасности терран. Что отвечать в данной ситуации, Вероника не имела ни малейшего понятия.

— Ну? — нетерпеливо спросил Кхон.

— Сейчас... — отозвалась Вероника, лихорадочно соображая. Может, сначала связаться с комендантом? По крайней мере, его существование секретом не является.

— Привет, Ника! — вдруг сказал жизнерадостный голос. На экране коммуникатора пропали замершие строчки протокола, зато появилась симпатичная широкоротая девица с выкрашенными поперечными синими и белыми полосами хвостом. Вероника держала у себя эту виртуальную модель Хины на всякий случай, но та ей до сих пор еще ни разу не пользовалась. — Ты чего хулиганишь? У нас тут сигнализация трезвонит, что кто-то пытается базу хакнуть. Решила нам войну объявить? Я же шутила, когда сказала, что ты неуклюжая, честное слово!

— Кто это? — шепотом, чтобы не среагировал внешний микрофон гарнитуры, осведомилась Айвэн.

— Э-э... Привет, Хина, — напряженно сказала Вероника. — Извини, мне не до шуток. И извини за тревогу. Я пыталась с Лизой связаться. Крайне срочный вопрос.

— Решила с ней новую помаду обсудить? Так у вас все равно вкусы разные.

— Хина, елки-палки! — не выдержала Вероника. — У нас совещание прайдов. Нам нужно срочно обсудить с Лизой вопрос... ну, конкистадоров.

— О! Она уже у вас по категории экспертов проходит? Надо ее порадовать повышением в должности. А какая зарплата?

— Хина, — встрял Бернардо, — хватит трепаться. Я в курсе, что ты любого заговоришь до смерти, благо у тебя даже языка нет, уставать нечему. Но у нас и в самом деле совещание и в самом деле крайне срочное и важное дело. Свяжи нас с Лизой, а я тебя за это поцелую, когда в следующий раз загляну. Ну, мой человеческий дрон поцелует твоего аватара на экране. Или я лично лизну камеру, через которую ты смотришь, если предпочтешь.

— Умеешь ты найти подход к женщине, Бебе. Ну, что ж с тобой поделать! Уважаемые старшины, я так полагаю, вы меня слышите так или иначе. Я Хина, дискин из Пояса, временный координатор базы "Экстраваганца", отвечаю в том числе за связь...

Спинными глазами Вероника заметила, как скривился Кхон.

— ...и хочу сообщить, что у Лизы через пять минут по расписанию сон и снятие наглазников на четыре вчаса. Дальняя связь прервется. Поскольку полагаю, что вы и в самом деле не стали бы ее теребить без острой необходимости, я уже связываюсь с ней по внутренней связи и прошу с вами пообщаться. Однако должна заметить, что она и без того не очень хорошо переносит постоянное нахождение в наглазниках и общее нервное напряжение. Она нуждается в отдыхе, а заменить ее некому. Очень была бы признательна, если бы вы не перегружали ее вопросами и закончили сеанс в кратчайшие сроки.

— Само собой, — согласился Бернардо. — Спасибо, Хина. Ждем.

Несколько томительных секунд спустя на экране мигнул белый фон, аватар Хины пропал, и из белесой пустоты уныло-медленно прозвучал голос:

— Привет, Ника. Рада слышать. Что случилось? Хина говорит, у тебя что-то очень срочное и важное.

— Привет, Лиза, — Вероника попыталась взглядом получить какие-то подсказки от Бернардо или Кумрины, но те оставались неподвижными и бесстрастными. — Извини, что беспокою в такое время. Хина сказала, что ты спать ложишься...

— Да не проблема, переживу как-нибудь. Стреляй.

— Лиза, у нас тут... собрание. Важное. И нам нужно твое мнение о... о конкистадорах. На основании общения с... тремя гостями базы.

— Хм. Не уверена, что мое мнение здесь авторитетно. Я не специалист по дипломатии, тем более межрасовой. Мы просто болтаем на разные темы от нечего делать. Да, они ребята нормальные, но делать на их основании выводы о целой нации я как-то не готова. А что конкретно хочешь знать?

Паузы, которые автопереводчик делал между фразами, наполняли Веронику напряженным нетерпением. Разумеется, люди не виноваты, что их речь впятеро медленнее, чем у Стремительных. Всего лишь несовершенство речевого аппарата, вина эволюции, не людей. Терпение, только терпение...

— Само собой, мы все понимаем. Мы и не ожидаем, что ты нас сейчас лекцию о конкистадорах устроишь. Вопрос простой: можно ли им доверять? Как думаешь, если мы вызовем их...

— Привет, Лиза, здесь Бернардо, — вдруг перебил представитель прайда Подземелья.

— Привет, Бернардо. Помню, мы встречались.

— Вклиниваюсь, потому что пока Ника пережевывает кашу и подбирает формулировки, ты просто от утомления уснешь. Просто быстрый вопрос: если мы заключим с конкистадорами соглашение, они его выполнят? Даже если оно для них неудобно?

— Ой. Бернардо, если вы говорите про мирный договор, то это не ко мне. Понятия не имею, я же не дипломат. Мы за жизнь болтаем, а не о высоких материях.

— Нет, до мирного договора еще страшно далеко. Но общаться с ними все равно придется, какие-то соглашения заключать. Разумеется, ты не можешь говорить за всех. Нас интересуют только твои личные впечатления. Ты их нормальными ребятами назвала. Значит ли это, что ты бы сама доверилась их обещанию в сложной ситуации?

Наступила пауза, долгая даже для человека. Потом Лиза вздохнула.

— Не понимаю контекст. Хина сказала, что речь о совете прайдов. Я не в курсе, чем занимается совет и какие решения выносит, но мне страшно подумать, что от моего дилетантского мнения могут зависеть важные решения. Ну ладно, вряд ли вы сами не понимаете мою ситуацию. Раз спрашиваете, отвечаю: я верю, что с теми тремя Стремительными, что содержатся на базе, можно договориться. Что они в случае чего сдержат слово. Если бы не дурацкая война, вторжение, вот это все, я бы с ними уже подружилась крепче, чем с многими друзьями-людьми. Мы и так уже подружились. Вряд ли они дурят мне голову, мотивы как-то не просматриваются. В общем, за них троих я бы поручилась. Но насчет всей остальной кодлы с ее кардиналами и прочими пушками ничего сказать не могу. Понимаешь?

— Понимаю прекрасно. Лиза, спасибо за ответ. Ты очень нам помогла. Не задерживаю больше.

— Погоди! О чем у вас вообще речь идет? Если не секрет, конечно?

— Секрет, прости. Но честное слово, твой ответ очень полезен. Если захочешь научиться профессионально гонять на скутах, после войны у меня в Кроватке для тебя место всегда найдется. Совершенно бесплатно при том. Но сейчас мы должны отключиться. Отдыхай. Спасибо.

Бернардо сделал знак, и Вероника послушно закончила сеанс, потом отключила коммуникатор от экрана.

— Извини, что перебил, Ника, — сказал Бернардо. — Но о том, что мы войну планируем, ей ни в коем случае говорить не следовало. Я не очень хорошо ее знаю, но по беглому общению складывается впечатление, что она из прирожденных дипломатов. Если бы узнала о войне, могла бы просто впасть в ментальный паралич от чрезмерной ответственности. Тогда ничего полезного от нее мы бы не услышали. А так я вполне удовлетворен ее мнением.

— В каком она возрасте? — поинтересовалась Айвэн.

— Двадцать восемь терранских лет, — вспомнила Вероника.

— Слишком молода по человеческим меркам. Мало жизненного опыта, зато много доверчивости и чрезмерной открытости. С другой стороны, уже далеко не ребенок, кое-что о жизни должна знать. Я склонна принять ее мнение как экспертное.

— Я тоже, — согласилась Кумрина.

— Женская солидарность, — усмехнулся Бернардо. — Кхон, тебя не спрашиваю, ты и так уже все решил для себя. Кен, Юсса? Как насчет вас? И вообще, чтобы не плодить разночтений, спрашиваю всех. Готовы ли вы рискнуть тем, чтобы послать Флотилии формальный вызов на бой и положиться на их скрупулезное следование кодексу чести? Открываю тайное голосование. Считаю до шести... конец. Подвожу итог: единогласное подтверждение. Но есть еще и другие прайды, и нам нужно получить их согласие. Я, как обычно, беру на себя координацию действий с людьми, их тоже надо убедить. Остальным надо договориться, кто с кем общается. И раз уж мы сошлись на том, что нужно посылать вызов, следует действовать как можно быстрее. Согласен с Кхоном, сейчас время работает против нас. Итак, идеи?..

Чуть позже, вернувшись к себе на "Тройную спираль" и попросив Звездочета проложить курс к "Экстраваганце", Вероника спросила Бернардо:

— У нас в самом деле есть шансы на победу? Все-таки мы никогда не готовились к открытой войне и сражениям стенка на стенку.

— Понятия не имею, — задумчиво откликнулся тот. — Знаю только, что мир в очередной раз изменился, и изменился радикально. Я ведь еще помню времена, когда люди только-только начинали осваивать космос за непосредственными пределами околоземного пространства. Первые верфи на орбите, первые коммерческие разработки минералов в Поясе, первые переселенцы, тогда еще считавшие себя временными работниками... Я тогда был совсем ребенком, но все еще помню яростные споры между прайдами — не рано ли им? Не кончится ли все предприятие неудачей и долгим откатом обратно на планету? Не лучше ли придержать экспансию, ограничить отдельными экспериментальными станциями? Наш прайд Подземелья уже тогда считался слишком либеральным, слишком... еретичным, ха. Еретиками среди еретиков. Мы вцепились всеми когтями и хвостами в ближайшее дерево и наотрез отказались уступать консерватизму иных прайдов. Возможно, только благодаря нам Стражи отказались от активной коррекции и только благодаря нам появились внезы. Но даже мы в те времена считали, что пройдут земные столетия, прежде чем люди уверенно закрепятся в Системе. А вот смотри-ка ты, мы уже с ними почти на равных. Мы все еще старшие и более мудрые, но уже не как взрослые рядом с детьми, а как старшие братья рядом с младшими. А еще немного — и они догонят нас и в остальном. Они уже знаю о водоворотах и разломах, а больше ученым и не надо. Как их найти, изобретут сами. А там и до безынерциального двигателя недалеко. И тогда, с учетом их экономического потенциала, неизвестно, кто окажется в положении младших.

— И люди помогут нам победить конкисту?

— Не так. Если, — Бернардо выделил эти слова нажимом, — мы победим, победа станет общей, а не нашей с их поддержкой. В одиночку у нас действительно не оставалось бы ни одного шанса. В союзе с людьми... кто знает. Все зависит от боеспособности Флотилии. Но с такими шансами я бы в русскую рулетку сыграл.

— А... Призраки?

— А что Призраки?

— Они тоже активная сила в игре. Их провокация с угоном наших резонаторов, из-за которой нам пришлось открыться перед людьми. Их сеть связи, только благодаря которой человеческое сопротивление координирует свои действия? Это даже не упоминая мелких вмешательств в нашу жизнь. Что, если они имеют здесь свои интересы? И захотят скорректировать ситуацию с их учетом? Мы ведь даже не знаем, чего они хотят.

— Не исключено. Знаешь, у меня есть разные теории на их счет, но я воздержусь от объяснений. С равным успехом я могу оказаться правым или радикально ошибиться. Не хочу забивать тебе голову. Могу лишь твердо сказать, что в их планы порабощение Земли не входит. Иначе они не вынудили бы нас пойти на тесный контакт и конкистадоры взяли бы людей голыми руками и без шансов на сопротивление. Терране осознали бы ситуацию, только когда Флотилия оказалась бы на околоземных парковочных орбитах. Но меня больше интересует не чего Призраки хотят, а откуда вообще взялись. Но на этот вопрос мы ответа не найдем, пока они сами не откроются. А раз не открылись до сих пор, то вряд ли начнут откровенничать и в будущем. Ника, извини, я хочу сейчас немного поспать. Забыл уже, когда в последний раз глаза закрывал. А во время разговора с людьми голову надо иметь ясную. Как раз высплюсь перед тем, как доберемся.

И прежде чем Вероника успела запротестовать, Бернардо уже нырнул в страховочную сеть, перевел гарнитуру в ночной режим, оплел хвостом поручень и тихо засвиристел. Вероника вздохнула. Все-таки плохо быть младшей. Можно иметь собственный корабль, участвовать в войне и в дипломатии, но старшие все равно обращаются с тобой как с несмышленым ребенком. Ну и ладно. Когда "Тройная спираль" доберется до "Экстраваганцы", можно связаться с Лизой и как следует пожаловаться на жизнь. Пусть и человек, а все равно родственная душа. Она оценит и пожалеет.

А пока можно и в самом деле вздремнуть. Все-таки хорошо иметь на борту дискина, пусть даже и урезанного.

Тот же день. База "Экстраваганца" и иные неуточненные локации. Лиза

А что я? Я вообще поначалу толком не поняла, о чем спрашивают Ника и Бернардо, к чему клонят. Меня к тому моменту страшно тянуло в сон, у меня наступал законный "ночной" отдых, и моим максимумом стала машинальная выдача дисклеймеров перед тем, как сказать что-нибудь осмысленное. Ну, я решила, разумеется, что речь идет о каких-то переговорах, но задумываться над темой не хотелось. Меня спросили — я ляпнула по возможности честно и обдуманно. Остальное — не моя тема.

А когда я проснулась, "Тройная спираль" уже прибыла на базу, а база превратилась в растревоженный муравейник. Ну, как проснулась — меня по громкой связи весьма бесцеремонно растолкал сам комендант, потребовавший срочно включить дальнюю связь. В смысле, напялить наглазники Призраков. Пришлось подчиниться, даже не протерев глаза. Пока я занималась утренним туалетом (девочки, вы не представляете, насколько это проще в безвесе, где морда с утра не опухает, а в колтуны не запутываются даже длинные волосы, не то что лишь слегка отросшие мои!), явился Ати. Со скандалом. Не в мой адрес, разумеется, а в адрес часовых возле моего отсека, которые внезапно отказались его пропустить, даже угрожали оружием и арестом. Я его услышала только потому, что непрестанно мониторящая обстановку Хина включила интерком и поинтересовалась моим мнением. Как только я сообразила, что происходит, пулей вылетела в коридор, распихала часовых (а у меня уже великолепно получалась воздушная акробатика, дайте только точку опоры, как Архимеду) и втащила Ати к себе, захлопнув люк перед часовыми. Хотела бы я посмотреть на их физиономии, скрытые забралами!

Впрочем, в моем распоряжении оказалась физиономия Ати. Он со слегка отвисшей, несмотря на безвес, челюстью поинтересовался, не в курсе ли я происходящего. Оказалось, что он со своей бригадой новичков только что закончил монтировать какую-то сложную антенну. Новички, то есть, монтировали, а он носился вокруг как электровеник и тщательно контролировал, чтобы они не приварили себе ненароком ногу к какой-нибудь штанге. Ну, или я так думаю. Не знаю, как там их дроны работают, не видела ни разу и как-то даже не интересовалась. Так вот, едва они закончили работу, как с терранской части базы примчался рой морпехов в полном штурмовом вооружении. Всех гражданских и приравненных к ним, включая внезов и монтажников из его бригады, весьма невежливо поперли в сторону. Он вернулся на базу, где на пути от входа до меня его проверяли в три раза чаще обычного. У самого моего отсека располагался удвоенный караул из морпехов и военной полиции, зато часовой-внез куда-то пропал. И его так и не пустили бы, если бы не мое божественное вмешательство.

Я, только что продравшая глаза и полусонная, разумеется, ничего не знала. Тогда Ати просветлил панорамное окно моего люкса и принялся внимательно разглядывать верфи, используя наглазники как бинокль и усилитель. Но оказалось, что даже такие технологические фокусы не требуются. И безо всякого усиления я разглядела, как обычно почти невидимая на фоне космоса гигантская путаница балок и блямб — тот корабль, над которым работал Ати — вдруг пришла в движение, несколько раз блеснув в солнечных лучах, и куда-то отправилась. В блокбастере она наверняка содрогнула бы пространство вокруг себя и наш модуль в частности, взвыла бы дурным голосом двигателей и величаво скрылась бы в пространстве. Но поскольку мы находились не в блокбастере, то корабль, тускло помаячив на фоне звезд какой-то страшно длинной конструкцией, просто беззвучно растворился в черноте. Только звезды на несколько секунд замерцали там, где он только что находился — эффект преломления света в пространстве, встряхнутом двигателями Стремительных.

— Что тут творится? — пробормотал под нос Ати. — Все корабли отстыковались от верфей и ушли. Они же еще не полностью закончены! СЖО не заправлена, рабочая масса для маневровых движков не подвезена, даже термояд, кажется, еще не запущен в рабочем режиме. Они что, на аккумуляторах ушли? С безынерционными движками? Или реакторы врубили на полную мощность без тестирования?

В моих наглазниках мигнул вызов от Хины, и я приняла вызов, включив в него Ати.

— Привет, — сказала наша подружка, сидя на какой-то модернистской лавочке и беззаботно болтая ногами в воздухе. — Вижу, окно открыли? Развлекаетесь зрелищем?

— Развлекаемся, — согласился Ати. — Куда все корабли разом ломанулись так неожиданно? Они же не достроены!

— Закончены примерно на девяносто девять и три десятых процента, — просветила Хина. — Плюс-минус две десятых. Остались мелкие детали. Ушли в сопровождении кораблей Стражей на испытания ходовой и навигационной систем под управлением клонов Звездочета. "Тройная спираль", кстати, тоже с ними. Скоро вернутся, поболтаешь с Никой — она сразу хотела, но ругань с людьми оказалась интереснее. Первые данные подтверждают результаты виртуальных испытаний, так что проблем я не ожидаю. Потом финальная заправка — и на фронт.

— Куда? — хором поразились мы с Ати.

— Вам не сказали? Странно. Вы вроде как последние, от кого имеет смысл скрывать. Хотя, может, просто не успели. Бернардо сейчас активно разговаривает через тебя с командованием Сопротивления в полу-онлайне, я едва успеваю переводить сразу на восемь языков. Ну ладно, тогда я вас введу в курс дела...

— Может, не стоит? — поспешно перебил Ати. — Влетит тебе за разглашение военной тайны подозрительным личностям вроде меня.

— Вот еще! — обиделась Хина, подбочениваясь на своей лавочке и гордо выпячивая хилую подростковую грудь. — Я, между прочим, гражданка Пояса, а базой управляю в рамках добровольного сотрудничества. И то лишь потому, что Алекс слезно попросил. Пусть только попробуют мне слово плохое сказать, я в гневе страшна. Могу даже защекотать до полусмерти. Или туалет на реверс включить. Ну, а если серьезно, то я сама за себя решаю, кому и какую информацию передавать. Надеюсь, что я не глупее ваших секретчиков, особенно с учетом того, что именно меня наши веселые гости-конкистадоры прикончат в первую очередь, если поймают. Как я сказала, тебе, Лиза, придется временно покинуть базу, потому что новая эскадра вот-вот отправится в точку сбора, и ей понадобится дальняя связь для координации, хотя бы поначалу. Всё еще в процесс обсуждения, но с учетом того, что говорит Бебе, прогнозирую такой исход событий с вероятностью около девяноста процентов.

— А что он говорит-то? — не выдержала я. — О чем речь?

— Совет прайдов клана Железных Гор, то есть Стражей, решил вызвать конкистадоров на дуэль. Вдали от Земли, в соответствии с древним воинским кодексом чести.

— Ой, ё... — пробормотала я. — Вот, значит, для чего меня расспрашивали!

— А о чем тебя расспрашивали? И кто? — поинтересовался Ати.

— Ника связалась вчера. Ну, то есть перед сном. И Бернардо. Интересовались, можно ли верить завоевателям на слово. Я-то не поняла, что к чему...

— Они сдурели, — решительно констатировал Ати. — Хина, они что, в самом деле надеются победить такую армаду с помощью пяти кораблей? Не знаю, какое чудо-оружие на них смонтировано, но по мне так это сумасшествие.

— Новых кораблей не пять. Двадцать два с разных баз. Еще шесть штук на стапелях, к несчастью, к боевым действиям пока не пригодны. Но есть еще и корабли Стражей, около полусотни.

— Ну хорошо, пусть даже девяносто штук. Но новые корабли даже не испытаны толком. Обычный пассажирский лайнер полгода по испытательным трассам гоняют, пока сертификат готовности не выдадут. Простейший насыпной грузовик — три месяца. А тут только-только с верфи! А во Флотилии кораблей сколько? Полторы сотни?

— Там все сложно. Во Флотилии много небоевых кораблей, и есть основания полагать, что по крайней мере некоторые из боевых серьезно повреждены и не полностью функциональны. Стражи хотят атаковать до того, как их отремонтируют за счет терранских ресурсов. Кроме того, не забывай, что наши тайные базы могут в любой момент обнаружить и уничтожить поодиночке. Новые корабли и так собирались отсюда уводить сразу после окончания строительства. Сейчас процесс лишь ускоряют немного, буквально на несколько вдней.

— А команды? Кто станет управлять и сражаться? Стражи, терране, внезы? Корабли новые, опыта управления ни у кого нет, друг к другу не притерты...

— Да, здесь проблема, — согласилась Хина. — Но у нее есть решение. Дискины.

— Не пройдет, — я сразу поняла, к чему она клонит. — Пусть даже Стражи либеральны по самое не могу по сравнению со своими собратьями, они никогда не согласятся отдать корабли под полный контроль дискинов. Уж настолько-то я их знаю. С учетом войн в их истории...

— У них нет выхода. Поскольку я участвую в совещании, я уже довела до общего сведения, что чисто биологические команды в любом составе гарантируют проигрыш. Мои расчеты безупречны и базируются в том числе на том, что ты, Ати, только что сказал. Их сейчас проверяют, но другие выводы невозможны. А наше присутствие на поле боя абсолютно необходимо в любом случае — новое оружие создавалось под нас и без нас по большей части бесполезно. С тем же успехом мы можем контролировать корабли целиком. Под дулом пистолета живых охранников, если нужно. Стражам придется согласиться. А тебе идея не нравится?

— Ну почему же... — я задумалась. Мне раньше и в голову не приходило, что так можно поступить, хотя в фантастических боевиках через один злобные искины управляют бесчисленными враждебными людям флотами и армиями. Но одно дело развлекаловка, и совсем другое — реальность. — Хина, я тебя только недавно знаю, но Мисси...

Я запнулась, потому что сердце внезапно укололо, словно при мысли об умершем друге. Впрочем, почему "словно"? За последнее время я како-то забыла о ней, но внезапное воспоминание, что ее больше не существует, оказалось неожиданно болезненным.

— Мисси я бы доверилась полностью. Да и тебя бояться оснований нет.

— Спасибо. В том числе и потому, что настаиваю на своем участии в пилотировании. Я не Звездочет и не другие специализированные дискины, но из полноценных дискинов сейчас доступна только я. Уцелевшие клоны Звездочета слишком примитивны, не обладают производительностью и гибкостью мышления оригинала. Без моей координации они не справятся с задачей. В общем, в данный момент расклад простой: внезы целиком и полностью за, терране колеблются, но, скорее, не возражают, и только Стражи пока что в оппозиции. Один Бебе нейтралитет поддерживает и над схваткой стоит. Кстати, Лиза, у тебя голова не перегревается? А то через тебя сейчас такие раскаленные страсти транслируются...

— Как хорошо, что я их не слышу, — усмехнулась я, на всякий случай ощупывая голову вокруг окуляров. — Нет, вроде не перегрелась.

— Замечательно. Осталось решить только вопрос с тобой.

— А что там со мной?

— С тобой — надежды всех сил добра и процветания, — обрадовала Хина. — Лиза, ты осознаешь, что сейчас являешься единственным, хм, космическим передатчиком в распоряжении терранской ветви Сопротивления?

— Как так? В космосе, кроме меня, еще семеро.

— Среди людей двое на околоземной орбите. Еще двое в Поясе. Все — в зонах, плотно контролируемых патрулями конкистадоров. Их невозможно вывезти, не привлекая внимания. В других обстоятельствах, возможно, Стражи и рискнули ли бы, но с учетом засады, в которую Ника недавно вляпалась в полном стелсе, сейчас это исключено. Пришлось принять, что конкистадоры умеют засекать корабли даже с максимальной маскировкой, по крайней мере, на небольших расстояниях, до нескольких гигаметров. У Стражей сейчас трое членов паутины, но они позарез нужны для координации действий на дальней периферии Системы. Остаешься ты. Вот потому-то ты настолько ценна.

— Это не может не радовать. Обязательно потребую увеличения зарплаты и бонусов. И оплачиваемый отпуск пять недель в году, как в СНЕ.

— Я бы на твоем месте потребовал пятьдесят недель в году, — посоветовал Ати. — И вообще, давай я твоим представителем стану. Заодно и себе что-нибудь выторгую.

— Заметано. Щедро дарю полпроцента всего, чего для меня добьешься. Даже ноль семь. Хина, погоди. А с кем же тогда через меня связь с партизанами идет, если все остальные либо в Поясе, либо у Стремительных?

— Те, что в Поясе, работают как шлюзы в местную радиорелейную сеть. Ее конкистадоры не подавляют. Слишком затратно. Да и не рассматривают они внезов как реальную силу, чтобы на них усилия тратить. Поскольку большинство поселений уже отменили сигнал "Все врассыпную" и собрались обратно, радиорелейный трафик в Поясе весьма интенсивен. В нем можно укрыть все, что угодно. В том числе — военный трафик. А дальше идет обмен с базами терран через направленные антенны и лазерную связь. Опасно, медленно, ненадежно, но другого выхода нет. "Экстраваганца" благодаря тебе находится в лучшем положении.

— Ага. Ну и как результаты переговоров?

— Представители Стражей ругаются как сапожники, но, скорее, от беспомощности. Она знают, что второй попытки не будет. Пан или пропал, причем прямо сейчас. Ответ главного штаба терранского сопротивления еще ждем, но предполагаю, что возражений не последует. Там лучше других понимают, что такое атака с неподготовленными экипажами.

— Когда договорятся?

— Вероятно, в течение вчаса или двух. К тому моменту мои клоны закончат испытания и вернут корабли к "Экстраваганце". В любом варианте тебе, Лиза, придется слетать с ними до точки сбора. Потом вернешься назад.

— Зачем вернусь? — удивилась я.

— Как зачем? А куда еще?

— Хина, сама посуди. Бой в любом случае первый и последний. Если мы победим, прятаться мне будет не от кого. Зачем и дальше торчать на базе? А если проиграем, то конкистадоры обязательно заинтересуются, откуда взялись новые корабли и прочешут космос мелким бреднем. Тогда "Экстраваганцу" наверняка найдут. Верно, Ати?

— Угу, — нехотя согласился тот. — Прятаться в тени "Кольца" можно только до тех пор, пока на него не обращают внимания. Отсюда в любом случае надо сваливать, и не только нам — всем. В Пояс, по-видимому, больше некуда.

— Вот! В любом случае мне здесь делать нечего. Иначе попаду в плен, а там меня разберут на препараты для кунсткамеры. Ой, Хина, а как же ты? Если мы проиграем...

— За меня не беспокойся. Я — не полноценный дискин, а компактный, у меня кубитов всего два десятка. Я вся умещаюсь в ящичке чуть больше твоей головы, плюс еще такая же аварийная атомная батарейка. В крайнем случае меня просто отстрелят в пустоту, а там я без глубокого сканирования неотличима от куска мусора, каких в космосе миллиарды. Потом кто-нибудь подберет, через неделю или через тысячу лет, как получится. Но я тоже в "Экстраваганце" оставаться не планирую. Монтаж кораблей завершен, я тут больше не нужна. Стандартный компьютер базы вполне управится. Да я с самого начала тут больше для спокойствия терран находилась. Так что я отправлюсь с флотом в бой.

— Вот и замечательно, — согласилась я. — Будешь мне объяснять происходящее в гуще сражения.

— Твое участие в сражениях не предполагается. Полетишь в одно из поселений в Поясе сразу же после соединения местной группы кораблей с остальным флотом. Твоя задача — только довести их до места и передать последние приказы из штаба. В бой тебя никто не потащит.

— Хина, — вздохнула я, — ты вроде супер-умный дискин, а все равно не соображаешь. Какое "в Пояс"? Кто станет обеспечиваться координацию с Землей во время боя?

— Не поняла. О какой координации речь?

— Ну как же? Драку в космосе наверняка подкрепят восстанием на Земле. И данные оттуда могут передавать о том, какие корабли конкисты с нами сражаться отправились, а какие остались. Как без мгновенной связи? Сама же говоришь, что остальные передатчики сидят в Поясе и высунуться не могут.

— Конкиста наверняка снимет или сильно ослабит радиоблокаду Земли. Ее в основном генерируют боевые корабли. Глушилок на больших транспортах недостаточно для полного блокирования планеты. Ты не потребуешься.

— Во-первых, даже если снимут, я и то знаю о задержках радио. Во-вторых, радиосвязь — это же демаскировка. Нет, без меня вас прожуют и проглотят без напряжения.

— Хина, а ведь она еще и шпионка профессиональная, — пробормотал Ати. — Может, она и в военной академии училась? И дедушка у нее отставной адмирал флота? Лиза, какое еще восстание на Земле?

— Дедушка у меня — секвенсер в лаборатории WOGR, — я показала ему язык. — А насчет координации восстания я в фильмах видела. Не все же они полностью идиотские? Хина, можешь передать Карлосу, что я намерена участвовать во всем до победного конца?

— Комендант занят переговорами.

— Вот именно. Пусть и меня в них упомянут. В конце концов, как эксперта меня в темную использовать и даже без гонорара — так ничего страшного, а как развлечься, так сразу бегом в кроватку под одеяло?

— Лиза, — голос Хины звучал терпеливо, словно она уговаривала несмышленого ребенка, — будь разумна. Не время говорить о развлечениях даже в форме шутки. Идет война. На войне умирают, и умирают очень неприятно. Ты когда-нибудь видела труп десантника, потерявшегося в бездыхе и задохнувшегося? Могу показать снимки из моргов. Твой риск совершенно бессмысленен.

— Слушай, Хина, — во мне начало нарастать раздражение, — я понимаю, что ты обо мне заботишься. Но давай ты не станешь обращаться со мной, как с круглой дурой, а? Я догадываюсь, что люди на войне умирают. Но я в ней участвую уже давно и даже здесь, на базе рискую ничуть не меньше, чем в бою. Просто передай мое предложение Карлосу, и все.

— Меня для комплекта добавь, — спокойно сказал Ати. — Я тоже лечу.

— Что? — я изумленно уставилась на него. — Ты-то зачем?

— Затем, что ты в космосе без году неделя. Ты даже туристический скафандр надеть не сумеешь самостоятельно, не говоря уже о его обслуживании. А в дальнем полете тебе придется всю дорогу сидеть в нулевой готовности, причем отнюдь не в скорлупе для хрюшек... извини, для туристов.

— Ати, — поинтересовалась Хина, — ты всерьез думаешь, что на всей базе не найдется опытного военного пустотника в качестве сопровождающего? И что ты один с задачей справишься?

— Ага, то есть против Лизы ты уже не протестуешь? Пустотники, разумеется, найдутся, только кому она захочет довериться? Подключение санитарного блока — то еще интимное переживание. Я там, по крайней мере, ничего нового не увижу.

— Ати! — сердито сказала я. — Ты понимаешь, что это опасно?

— Пересказать тебе твои же аргументы своими словами?

— Блин!..

— Считай, что выслушал твою пятиминутную речь с трибуны праведного гнева, покаянно согласился почти со всем, но настоял на своем. А если продолжишь выеживаться, сообщу в медчасть, что ты себя чувствуешь хреново в последнее время. Тогда тебя из медотсека месяц не выпустят, не говоря уже о дальних полетах. В общем, Хина, передай, пожалуйста, коменданту, что тут два уоррент-офицера первого ранга изволят желать развлекательную поездку за государственный счет.

У меня вдруг зачесалось колено — то самое, которым я в свое время высадила челюсть коменданту. Оно так и нацеливалось в какую-нибудь уязвимую точку на теле моего любимого идиота. Не в пах, нет, та часть тела мне еще пригодится, но вот в солнечное сплетение, например... А что с ним еще сделаешь? За проведенное с ним время я уже научилась распознавать, когда он шутил, а когда говорил всерьез. С него и правда сталось бы наябедничать на меня врачу. Месяц — не месяц, но неделю мою драгоценную персону из медотсека действительно не выпустили бы.

— Передано, — со вздохом согласилась Хина. — Знаете, за время общения с людьми я уже поняла, в чем вы радикально отличаетесь от нас, дискинов. Вы способны на иррациональность. Там, где у нас сложная система вероятностей и оценок риска, вы просто следуете простейшим импульсам, даже вопреки инстинкту самосохранения. Такой механизм принятия решения тоже имеет свою ценность, вся биологическая эволюция на нем основана... беда только в том, что один выигрыш в такую рулетку приходится на миллион проигрышей. А может, и на миллиард. А проигрыш означает смерть. Твое участие в бою действительно имеет смысл, но финальное улучшение боеспособности флота мизерное, а риск чудовищный.

— Ну и пусть, — я пожала плечами, стараясь изображать из себя крутую девицу, способную напинать по ушам любому врагу. Или даже десятку врагов с пулеметами. На самом деле у меня в животе уже сделалось нехорошо. Я вдруг пожалела о своем внезапном решении, но поворачивать назад не намеревалась. Тогда я потеряла бы лицо — и не перед Хиной и Ати, которые с удовольствием бы всё забыли, а перед самой собой.

Как-то потом, оставшись в одиночестве, я принялась за самоанализ, пытаясь понять, что вообще заставило меня лезть в пекло без особой необходимости. Патриотизм, любовь к Земле или к целому человечеству? Чушь, никогда таких эмоций не испытывала. Врожденный авантюризм, стремление к адреналину в крови? Вряд ли, адреналин я куда безопаснее могла получать. Ответа я так и не нашла. Просто импульс, и все. Но, может быть... может быть, мне просто отчаянно надоело быть тупым безмозглым инструментом. Куском мяса, не имеющим самостоятельной ценности, кроме встроенного передатчика. Так ли это? Не знаю.

А тогда Ати подплыл ко мне, обнял и заглянул в глаза.

— Не боишься? — тихо поинтересовался он. — Я же тебя знаю. У тебя все поджилки трясутся. Перед кем геройство изображаешь? Перед комендантом или вояками? Да они о тебе забудут через пять минут после твоей гибели.

— Ни перед кем, — так же тихо отозвалась я, поскольку горло перехватило непонятным спазмом. — Просто... ну, так надо.

— Или так хочется, — дополнил Ати. — Ну, обними меня как следует и перестань дрожать, словно подстреленный заяц. Не забывай, что в любой момент можешь отказаться, даже если с тобой согласятся.

Я последовала совету и изо всей силы обхватила его руками, так что он даже охнул. А потом... потом во мне вдруг вспыхнуло такое сильное, невероятное желание, словно мне через пять минут предстояло взойти на эшафот.

— Я пойду, — сообщила Хина через несколько секунд, когда наши намерения на ближайшее время перестали быть тайной. — Или помочь советом? У меня, между прочим, целая энциклопедия есть. Анимированная, с пошаговыми инструкциями, специально для безвеса. Своими силами не факт, что дойдете.

— Нет уж, мы как-нибудь сами, — отказался Ати.

— А давай, подсказывай! — согласилась я, на мгновение отрываясь от него. Наверное, я все-таки эксгибиционистка в душе. Недаром же мне так нравится голышом боками играть перед солдатами. Хине, конечно, человеческий секс по барабану, но все-таки она тоже живое существо. — Авось да выучим что-то новое.

И мы действительно выучили. Но за деталями лучше обращайтесь в энциклопедию, там куда понятнее объясняется.

Однако толком потренироваться нам не дали. Через восемнадцать минут после начала урока — наглазники снять мне не позволяло чувство долга, так что часы я видела все время — меня вызвал комендант.

— Уоррент-офицер Сомелье, — сухо сказал он, не включая видео, — мы обсудили твое предложение, переданное через Хину. Включись, пожалуйста, в конференцию. На большом экране.

— Я в туалете, — соврала я. — Через минуту.

Тут в отсеке само собой затемнилось панорамное окно, включилось освещение, а замок входного люка загорелся лампочкой блокировки.

— Эй! — возмутилась я, пока Ати дотягивался до шортов (в отличие от меня, голышом перед комендантом он появляться не любил — что-то типа инстинктивного стремления самца защитить от врага самое дорогое, особенно когда оно в боевом состоянии). — Что происходит? Почему меня закрыли?

— Обычный протокол секретного совещания, — все так же сухо ответил полковник. — Физическая безопасность участников и предотвращение утечек. Отсек разблокируется по окончанию встречи. Сразу напоминаю, что обсуждение нельзя ни записывать, ни обсуждать с кем-либо. Хина контролирует терминал связи, и буду премного обязан, если не станешь включать запись в наглазниках.

Я вовремя вспомнила про индикатор записи, автоматически транслирующийся в канал, и подавила сильный импульс соврать и все-таки записать разговор. Ну и ладно, на память я не жалуюсь, потом заметки надиктую. Про заметки же меня не предупреждали, верно?

— Хорошо, — покорно согласилась я. Ати уже натянул шорты и изобразил каменное спокойствие, так что я включилась в конференцию. Большой экран на стене загорелся вместе с индикатором камеры. С той стороны присутствовали Карлос в мундире, Биг Эм в комбезе и человекообразный дрон Бернардо, голый по обычаям внезов. В уголке маячила мелкая аватарка Хины. — Привет, Карлос. Привет, Бигги. Привет, Бернардо. Когда отправляемся?

— Опять посторонние в отсеке, — Карлос выразительно покосился на Ати, но в его тоне не чувствовалось особого раздражения.

— Добрый день, полковник. А что вы от меня скрывать собрались? — удивился мой самозванный защитник. — Она же без меня все равно никуда не отправится, так что расписание я и так узнаю. А остальные детали и так обсуждать незачем. Мы не специалисты ни в логистике, ни в военном деле, все равно не поймем.

— Там, куда влезают цивилы, никогда порядка не дождешься, — снова проворчал Карлос. — Слово "военная тайна" для вас ничего не значит. Ладно. Мисс Сомелье, я лично считаю твое предложение глупостью и бессмысленным риском. Твое участие в боевых действиях не принесет существенной выгоды...

— Но поскольку все принявшие участие в обсуждении дискины однозначно заявили, что некоторая выгода все же имеется, — перебил его Бернардо, — я и Биг Эм склонны считать, что смысл в твоем присутствии есть. А в полковнике говорит не столько разум, сколько инстинкт защиты инкубатора. Однако у нас есть другое опасение — что твое предложение продиктовано стремлением погеройствовать. А может, отомстить за свои тяготы злобным завоевателем. Оба мотива нам крайне несимпатичны. Скажи мне, дорогая моя, зачем ты так рвешься в бой?

— И какие аргументы маленькая слабая женщина должна предъявить трем сильным агрессивным мужчинам, чтобы их приняли? — поинтересовалась я, слегка ошарашенная его напором.

— Твой пол не имеет отношения к делу. У внезов роль женщины от мужской никак не отличается, а у нас, Стремительных, условный женский пол вообще в бою доминирует чисто в силу размеров и силы. Лиза, милая, осознай простую вещь: исход боя зависит от каждого участника, каким бы слабым и незначительным он ни казался. При неподобающей мотивации твое поведение в бою может привести к трагичным последствиям, даже если ты просто лежишь в страховочной сети и ничего не делаешь. Достаточно паники и сорванных наглазников, чтобы ты превратилась из преимущества в обузу. С учетом того, что ради тебя придется вводить в бой мобильный БИЦ, что мы в планах вообще-то не учитывали, изменения в тактике получаются очень серьезные. Так вот, почему ты так рвешься в самое пекло?

Я помолчала. Ну вот что я должна была сказать? Я просто знала, что поступаю правильно, но как это выразить словами?

— Надоело, — наконец сказала я. — Надоело, что меня таскают по всему космосу, как собака палку. Могу я, в конце концов, сама хоть раз свою судьбу определить? Если мы проиграем, мне все равно конец, так какая разница, где именно? Бернардо, ты меня знаешь без году неделя, но спроси хотя бы Хину. Или Ати. Ты в самом деле веришь, что я могу от страха в истерику сорваться?

Троица на экране переглянулась.

— Да пусть делает, что хочет, — буркнул Карлос. — Действительно, если проиграем, базе придется капитулировать. Нет у нас запаса на долгое торчание тут без снабжения извне. А БИЦ хотя бы мобильный, увезет ее сразу в Пояс... если уцелеет, конечно. Ну, а если победим, снова вернемся к нормальной связи.

— Не думал, что когда-нибудь еще скажу... бывшему коллеге, — усмехнулся Биг Эм, — но такие сукины дети, как мы, просто не можем проиграть. Лиза, я уже дал команду на дополнительную заправку СЖО в "Авроре", чтобы выдержала тебя дополнительные несколько дней. Вода, кстати, у нас действительно на исходе, так что в случае поражения базу придется оставлять так или иначе. Только, Лиза, учти, что никаких скидок на пол, происхождение, неумение и так далее не ожидай. Раз подписалась по доброй воле, играешь наравне со всеми.

— Спасибо, Бигги, — я выгнула бедро и томно похлопала ресницами. — Постараюсь не заплакать в самый неудобный момент.

— На меня ресурс СЖО запланировать не забудьте, — заметил Ати. — Я с ней всю дорогу останусь. И, кстати, раз уж она у нас спасительница человечества, нельзя ли ей сваять комбез по фигуре? В терранской скорлупе она долго не выдержит, несмотря на весь гонор.

— Размеры есть? — деловито поинтересовался внез.

— У меня есть, — вклинилась Хина. — И не просто размеры. Я же девочка умная и сообразительная. Сразу же, как Лиза заявила о своей гениальной идее, я связалась с ребятами из мастерской и оставила срочный заказ. Поворчали, конечно, но пообещали, что через два вчаса сваяют. Карлос, ты ведь не возражаешь, что я за него заплатила полторы цены из экстренного фонда базы?

— Да, да, грабьте меня, раздевайте до нитки, разбрасывайте мои деньги нищим вместе с кошельком, — проворчал полковник. — Свалилась же банда на мою голову! Уорент-офицер Сомелье! И уоррент-офицер... как там тебя?

— Аттила Вангар, — подсказал Ати.

— И мистер Вангар! Приготовиться к отбытию с базы через триста пятьдесят метрических минут. Рассчитывайте, что обратно не вернетесь никогда, так что личные вещи забрать с собой. По прибытию в точку сбора флота перейдете в подчинение адмирала Сингха, приказ о переводе канцелярия оформит и перешлет. Свободны! Объявляю на базе эвакуационную готовность... — успела услышать я его слова, обращенные к Биг Эму перед тем, как экран потух, а обзорное окно начало медленно светлеть.

— А что такое БИЦ? — сразу же задала я жгущий вопрос.

— Боевой информационный центр, — объяснил Ати. — Иногда отсек на большом корабле, иногда такой отдельный корабль, если в крупном флоте. Центр связи. Место, откуда командование руководит боем. Ну, по крайней мере, он обычно с гермоконтуром, как я слышал, потому что командование любит комфорт.

— А как же без гермоконтура?

— Ох, Лиза, — вдохнул мой ненаглядный, так бы и прибила, друг, глядя на меня с сожалением, как на умственно неполноценную. — Ты рвешься в настоящий бой, но даже не знаешь, как в нем участвуют? На боевых кораблях экипаж и морпехи всю дорогу сидят в ременной раме в бездыхе, прикрытые разве что редкой решеткой. А зачастую и без нее. Разве что десантники в защитных капсулах находятся, но и те негерметичны. Скафандр включается... э-э, шлангом в систему жизнеобеспечения корабля, чтобы ресурс автономности не расходовать, и вперед. И так несколько суток, а то и недель. Вояки — железные люди, я бы так не сумел. Сдох бы уже через сутки.

— Но... но разве не лучше посадить людей в какой-нибудь бронированный отсек? Безопаснее же.

— Броня, способная защитить от гауссовой пушки или ракеты с кумулятивными зарядами, тяжела настолько, что один такой отсек имел бы массу большую, чем грузовик с металлическими чушками. А от рентгеновского лазера с ядерной накачкой вообще не защититься разумными средствами. Зато из бронированного отсека в случае чего выбраться куда сложнее, чем отстегнуться от рамы. Нет, боевые корабли рассчитаны не на защиту от попадания, а на то, что в них вообще не попадут. Основная цель при их проектировании — как можно сильнее сократить уязвимую поверхность. Такие элементы, как маршевые движки, реакторы, танки с рабочим телом сократить невозможно в принципе, но на жилые гермоотсеки даже не рассчитывай. БИЦ — редчайшее исключение.

— Ага. Но зачем мне тогда комбез?

— Затем, что гермоконтур в бою может вскрыться. Поскольку времени на влезание в шкуру не останется, наденешь ее еще перед боем. И не снимешь до окончания. А поскольку ты у нас нетренированная...

Он окинул меня задумчивым взглядом.

— Ну, вряд ли бой продлится дольше несколько часов. Движки у обеих сторон безынерциальные. Неделями и месяцами по баллистическим орбитам, как раньше, летать никто не станет, так что поубиваем друг друга быстро. А теперь... теперь у нас осталось не так много времени, чтобы понежиться в комфорте. Ну что, продолжим урок?

Он выскользнул из шорт и засунул их в сетку.

— Хина, на чем мы остановились, не помнишь?..

Перед отправкой с базы меня со страшными предосторожностями перевезли в один из жилых модулей внезов, чтобы примерить комбез. Везли в скуте с гермоконтуром, типа того, что уже возил нас с Ати в Ультрафиолете. Медицинском, для перевозки раненых, судя по внутреннему оборудованию и статично напечатанным на пластике инструкциям, которые я с интересом читала всю дорогу. Ати на сей раз летел снаружи вместе с охраной — штук десять скутов, за каждый цепляются двое или трое морпехов с большими пушками. Потом меня долго мучали примеркой, подгонкой, инструктажем, тестированием и химической экспресс-депиляцией. После третьего изорванного в клочья паутинно-тонкого трико — одноразовой внутренней прокладки — и восемнадцатой, наверное, подгонки санитарного блока (наладчик как честный человек был обязан на мне жениться уже раз пять) я совершенно измучилась и только тяжело отдувалась. В голову снова лезли мысли о том, что ворона — птица хотя и сильная и решительная, но на всю голову долбанутая. Ну вот кто меня за язык тянул? Сидела бы сейчас у себя в люкс-отсеке, читала бы книжку, а слетать до флота и обратно можно было бы и в обычном гражданском скафандре... Но тут надо мной сжалились и, всунув в прокладку и комбез в последний раз, выгнали на улицу. Точнее, обратно в медицинский скут, который и привез меня в новое обиталище — как бы не в последнее в жизни, как я опасалась.

В тот момент я наблюдала за базой через внешние камеры скута, так что успела рассмотреть краешек БИЦа — корабля, носящего имя "Аврора". Солнце светило у меня со спины, но в противоположность своему названию корабль оставался абсолютно черным, не отражая ни единого блика. Увидела я его лишь потому, что один из его боков оказался между мной и Млечным Путем. В отличие от военных кораблей, выглядел он — точнее, его видимый край — как две длинные тонкие штанги с блямбами на концах, сходящиеся к большой цистерне. Потом скут залязгал и затрясся, стыкуясь, и крепления, обхватившие меня во время транзита, мягко, но непреодолимо выпнули меня через носовой люк в тамбур шлюза. Тамбур, в свою очередь, раскрылся во внутренний отсек.

Внутренность БИЦа оказалась чуть больше моего жилого отсека на базе, но без каких-либо признаков окон. Более того, там не имелось ничего, кроме двенадцати рам с ремнями и двух душевых кабинок с непривычно непрозрачными дверцами. Даже привычной термоизоляции на стенах не имелось. Депрессивный мрак отсека разгоняли только два небольших голубых светильника в противоположных его концах. В целом отсек страшно походил на пустую железную бочку. Я какое-то время ошеломленно хлопала глазами, регулируя осветление наглазников и пытаясь понять, куда двигаться дальше. Но дальше находились только другой торец бочки и еще один люк со светящимся значком вакуума.

Когда во мне начали подавать голос страх и клаустрофобия, у дальнего шлюза загорелся значок рабочего цикла и спустя несколько секунд через открывшийся люк протиснулись две мужские фигуры в комбезах, одна на голову длиннее и в полтора раза шире другой. Та, что длиннее, держала в руках черный параллелепипед. Люк тут же закрылся, значок рабочего цикла включился снова.

— Привет, — сказала фигура покороче, раскрывая шлем. — Как ты?

— Привет, Ати, — отозвалась я, испытывая чудовищное облегчение. — Как-то тут... скучно.

— Боевой корабль — не место для развлечений, — выдала гениальную мысль вторая фигура. За открытым забралом оказался Биг Эм собственной персоной. — Все чисто функционально. Сейчас тебе все объяснят. А я, с вашего позволения, вставлю на место эту нахальную особу...

Он нырнул к одной из стен, открыл невидимую ранее створку шкафа и принялся осторожно впихивать куда-то внутрь свой странный предмет. Ати подплыл ко мне, приблизил лицо к груди и начал сосредоточенно тыкать в кнопки контроль-панели.

— Диагностика в норме, все работает как надо, — наконец резюмировал он. — Молодцы, ребята, с первого раза комбез идеально сваяли. Ну что, начнем тебя привязывать? Готова морально?

— Погоди, а снять комбез нельзя?

— Нет. Я же объяснял. На корабле общая нулевая готовность. В смысле, готовность к внезапной разгерметизации. Вылезать из комбеза можно только эпизодически, в абсолютно безопасных условиях, и только для того, чтобы быстро принять душ и сменить прокладку.

— Не чаще раза во вдень, — подсказал Биг Эм из своего угла. — И сразу же снова в комбез. Ага, есть...

В моих наглазниках тут же мигнул вызов от Хины. Я приняла.

— А вот и остальные, — радостно оповестила она, поскольку люк шлюза раскрылся в очередной раз. — Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!

В отсек вплыли две новые фигуры — одна в боевом терранском скафандре, а друга совершенно голая: Бернардо среди своих даже не пытался имитировать человека и напяливать на дрона комбез для видимости. На боевом скафандре виднелись знаки различия полковника, а за раскрывшимся забралом обнаружился Карлос.

— Ну? — хмуро спросил он. — Готовы? Мисс Сомелье, романтический настрой не прошел? Все еще хочешь тут сидеть, когда со всех сторон стрелять начнут? Настоятельно предлагаю отказаться от глупой идеи и покинуть флот сразу же после доставки кораблей в точку сбора.

— Спасибо, но я останусь во флоте! — я гордо вздернула нос, хотя внутри становилось все холоднее и неприятнее. Даже пять человек, из которых только один в военном скафандре, уже создавали в помещении неприятную толкучку. А что же получится, когда явится экипаж целиком?

— Она упрямая, — сказала Хина через скрытые где-то в отсеке динамики. — Карлос, не бурчи. Лучше поцелуй ее на прощание, девушки любят такие знаки внимания.

— Отставить нестроевые разговоры! — проскрежетал комендант. — Старт через пятнадцать вминут. Вы двое — в рамы, живо.

Я даже не успела запротестовать из-за неучтивости вояки с дамой, как Биг Эм и Ати сноровисто всунули меня в ближайшую раму спиной к стене и пристегнули ремнями так, что я не могла даже пошевелиться. Даже шлем прицепили так, что я почти не могла двинуть головой. Только предплечья могли двигаться свободно. В бока воткнули какие-то кабели, после чего по внутренней поверхности шлема забегали непонятные значки. Ати нырнул в противоположную раму и пристегнулся сам с небольшой помощью Бернардо.

— Диагностика в норме, — звонко сказала Хина через динамики. — Операторы включены в систему мониторинга. Внешняя поддержка СЖО в норме. Биометрия в норме. Системы контроля и навигации корабля отвечают штатно. Связь с эскадрой установлена. Связь с кораблями эскорта установлена. Связь с внешней сетью установлена, штаб Сопротивления на связи. К старту готова.

— Вот и замечательно, — Бернардо хлопнул меня по плечу. — Ну что, Лиза, Ати, Хина, поздравляю. Вы теперь в самом центре совместного проекта трех культур — Стражей, терран и внезов. Даже четырех, если считать дискинов. Или пяти, если вспомнить о Призраках. Ваш корабль — сплав самых передовых технологий, доступных нашим расам, а вы — его сердце. Летим — и возвращаемся с победой. "Гаврон" тоже в составе сборного флота, я буду неподалеку. Если что, свистните.

Карлос и Биг Эм отдали честь. Мне показалось, что комендант хочет что-то сказать, но мгновенное колебание тут же прошло. Он только молча кивнул в глубине своего утопленного в плечевые пластины шлема, закрыл забрало и исчез в одном из шлюзов. Биг Эм подмигнул мне и вместе с Бернардо скрылся во втором.

И мы с Ати остались одни.

Не считая Хины, конечно.

— И что, все? Никого больше не ожидается? — растерянно спросила я. Только что слишком людный отсек внезапно стал пустым и депрессивным.

— Нет, — ответила Хина. — Поскольку Стражи хоть и нехотя, но согласились отдать корабли под контроль дискинов — в виде большого исключения и только сегодня — человеческого экипажа нет. Только вы двое. Вся координация и связь БИЦа под моим единоличным контролем. Собственно, вы двое — единственные живые существа во всей человеческой эскадре.

— Как так? — удивился Ати. — А экипажи военных кораблей?

— Клоны Звездочета прекрасно могут справиться и с навигацией, и с вооружением без участия людей. Решено, что в таких условиях в человеческих экипажах смысла нет, а их полное отсутствие позволило не заправлять СЖО кораблей и слегка улучшить их маневренность. Безынерционные движки, конечно, не создают ускорений в классическом понимании, но и у них энергорасход, а значит, и обнаруживаемость прямо пропорциональны перемещаемой массе. Только Стражи поднимутся на борт перед самым сражением, но они куда лучше людей выдерживают ускорения.

— А они-то зачем?

— Кодекс чести. Тот самый, в соответствии с которым они вызывают Флотилию на бой. Они не могут прятаться где-то в безопасности, отправив сражаться вместо себя компьютеры. Они, конечно, не такие консерваторы, как наши нынешние гости, но даже для них такая тактика слишком предосудительна. Толку от них в бою не ожидается никакого, но умирать в случае поражения они будут по-настоящему.

— Дебилы... — вздохнул Ати. — Ну, пусть себе играют в средневековых рыцарей, мы ничего поделать не можем.

— Дебилы или нет — сложный вопрос, Ати. В конце концов, главным элементом любой культуры является этика. Иногда странная, извращенная и даже просто отвратительная на человеческий вкус, но все равно этика. Избавься от нее — и что останется? Животное с инстинктами выживания и самосохранения. Стремительные происходят от хищников, рыцарский кодекс чести для них — единственный предохранитель, чтобы не поубивать друг друга в междоусобных войнах. И сейчас они ему следуют. Но данный вопрос чисто академический, у нас есть более прозаические проблемы. Старт через двести с небольшим секунд, включаю обратный отсчет. А теперь — небольшая инструкция по обращению с окружающей мебелью.

Перед стартом Хина успела просветить нас насчет нашего нового быта. Оказалось, что собственный ресурс автономности комбеза практически не расходуется, пока мы подключены к бортовым системам. Энергия, вода и кислород идут от корабля через коннектор СЖО. Единственное, что требовалось — сменять контейнер санблока по мере наполнения. Связь с бортовыми системами шла через кабель — как пояснила Хина, беспроводная связь оставалась в резерве, поскольку в бою могли возникнуть внешние наводки. Наш БИЦ не имел вообще никакого оружия, но обладал самыми совершенными стелс-системами, какие только могли создать технологии Стражей. В случае обнаружения и прямой атаки корпус вскрывался пиропатронами, а экипаж катапультировался с максимальным ускорением. Такая защита не спасла бы нас от пространственного резонанса, но осознание, что в случае чего мы не останемся замурованными в железной бочке, как-то успокаивало. Глупо, конечно: наблюдение за звездами вряд ли скрасит последние минуты перед смертью от удушья.

Момент старта я пропустила. Хина инструктировала насчет обращения с привязными ремнями — пристегивание, отстегивание, регулировка натяжения — сопровождая устную лекцию картинками, и я с интересом за ними наблюдала. Когда же, наконец, спохватилась и поинтересовалась, когда же стартуем, оказалось, что мы уже минут пять как вовсю несемся навстречу судьбе. Я уже не в первый раз летела в безынерциальном режиме и помнила, что ускорение в нем не чувствуется, да и вообще отсутствует. Однако же подсознательно я ожидала чего-то грандиозного и торжественного. Ну, знаете, громогласный отсчет по громкой связи, экипаж рапортует капитану... да-да, разумеется, из всего экипажа только я, Ати да Хина, и то мы с Ати простые пассажиры. Сама себе Хина наверняка рапортовала, только нам не докладывала. В общем, никакой торжественности и пафоса — все те же голые железные (или из чего их там делают) стены, тусклая голубая подсветка и давящая на уши тишина. Да еще унылое осознание того, что до конца полета (а сколько он займет — день, два, месяц?) придется провести в такой спартанской обстановке, будучи на всякий случай намертво пристегнутой к страховочной раме.

Перелет к точке рандеву занял почти шесть часов. Я какое-то время слушала, как Хина скучно объясняет Ати какие-то глупости. Что-то о том, как стелс-система и создаваемая двигателями вибрация пространства входят в радикальное противоречие с эмиттерами пучкового радиосигнала, используемыми для связи. И о том, почему увеличение скорости относительно С ведет к резкому увеличению заметности. Когда техническое мумбо-юмбо мне окончательно осточертело, я решительно потребовала развлечений. И их мне дали — в виде тактической карты, испещренной разнообразными значками, которые я в упор не понимала, несмотря даже на легенду. Наш корабль в виде цилиндрика я распознала благодаря тому, что он находился в центре, а всё остальное вращалось вокруг нет. В непосредственном окружении, переплетенном какими-то извилистыми линиями, виднелось штук десять других значков — четыре одинаковых ромбика, а остальное — разнокалиберные кружки, треугольники и квадратики с вырезами. Потом я нашла, как включить вид с внешних камер и наложить картинку на него, но глазами рассмотреть так ничего и не сумела. С одной стороны ярко, но все тусклее сияло Солнце, с другой распростерлась полоса Млечного Пути, остальное испещряли искры отдельных звезд. Однако на космос я уже досыта насмотрелась раньше. Да и изображение сильно мерцало, словно видимое через стену горячего воздуха. Разочарованная, я еще немного послушала, как Хина объясняет насчет постоянной синхронизации подвижных эмиттеров с нужными векторами (выходило, что без дискинов с такой катастрофически сложной задачей не справиться), а потом как-то незаметно для себя задремала. И продрыхла практически всю дорогу, несмотря на то что в прошлый раз проснулась относительно недавно.

А когда проснулась, Солнце лишь едва выделялось яркостью на общем звездном фоне. Ужасно чесалось тело сразу в нескольких местах (что меня и разбудило). Вспомнив инструкции Хины, я высвободила одну руку и попыталась почесаться через комбез. Безуспешно. Во-первых, комбез, хотя и весьма гибкий, все-таки существенно ограничивал свободу движений, так что до некоторых мест я достать вообще не могла. Во-вторых, даже там, где могла, эффекта не чувствовалось. А в паху, под санитарным блоком, я даже чесаться боялась, чтобы ненароком его не сдвинуть и не выдернуть. Заинтригованный моими выкрутасами Ати сочувственно объяснил, что долгое пребывание в скафандрах любого типа чревато именно такими последствиями. Самое сложное здесь — не физиология, а именно психология: хочешь почесаться, а не можешь. Еще он обрадовал, что через месяц-другой я обязательно привыкну и перестану обращать внимание, а сейчас надо просто отвлечься. Прокладка сделана из материала, успокаивающего чесотку, так что пройдет само. Только тут я по-настоящему оценила наготу, позволяющую чесаться где угодно, как угодно и с какой угодно силой. Но мое робкое предложение до начала боя вылезти из комбеза и повисеть в раме без него встретило такой дружный отпор Хины и Ати, что я заткнулась и больше о подобной ереси не заикалась. А я-то думала, что Ати нравится видеть меня голой и связанной!

Ну а потом — потом тактическая карта вдруг замерцала массой новых символов, от которых у меня просто зарябило в глазах. Я поспешно выключила ее и началась вглядываться в окружающий мир. И опять не увидела абсолютно ничего, кроме осточертевших звезд.

— Рандеву состоялось, — проинформировала Хина. — Нас приветствуют свои. Добро пожаловать в сводный флот. Включаю внешнюю связь. Поскольку мы в максимальном стелсе, каналы тоже ужаты до максимума, так что только голос. И у того качество так себе.

Могла бы и не предупреждать. Из настенного динамика послышался мужской голос с такими металлическими интонациями, словно говорящий вещал из бочки.

— Флот приветствует "Аврору" и эскорт. Рады вас видеть. Я адмирал Сандип Сингх, командир флота. Дискин Хина, я проинформирован, что на кораблях с верфей "Экстраваганцы" нет живых экипажей. Большинство других новых кораблей тоже их не имеют, но несколько ждут здесь уже более ста килосекунд и экипажем полностью укомплектованы. В связи с изменившейся обстановкой переправляю экипажи на сопровождающие транспорты для эвакуации в убежища, так что мы слегка задерживаемся с отправлением. У меня есть новые тактические планы, соответствующие изменившимся обстоятельствам, пересылаю. Хина, ты их понимаешь?

— Обижаешь, господин адмирал! — весело заявила наша спутница. — Однако напоминаю, что у нас на борту два живых человека.

— Скоро будет пять. Перехожу на борт "Авроры" вместе с двумя офицерами связи. Раз уж у нас есть мгновенная связь со штабом, лучше мне находиться поближе к ней. Заодно освобожу боевой корабль для рискованных задач.

— Не рекомендовала бы, — из голоса Хины сразу испарилось веселье. — БИЦ поддерживает множество коммуникационных каналов одновременно. Он подвергается гораздо более высокому риску обнаружения, чем любой другой корабль флота.

— Спасибо, я в курсе, — холодно ответил адмирал. — Разрешение подняться на борт?

— Дано. Добро пожаловать. Направленный маяк на шлюзе активирован, постарайтесь не терять луч. В случае пропажи контакта более чем на десять секунд расширю пучок на двадцать градусов.

— Спасибо за заботу, мисс Хина, но я не первый день во флоте. Конец связи.

— Почему люди так не любят проявлений заботы? — задумчиво спросила Хина, на сей раз через наш с Ати общий канал. — Я же только помочь хочу, а в ответ такая агрессивная реакция.

— Потому что, — вздохнула я, — даже я в твоем присутствии чувствую себя бессмысленной и бесполезной. Ну ладно, в меня хотя бы передатчик встроен, без меня с подружками на Земле не поболтаешь. А адмирал? Хина, ты понимаешь, что вы, дискины, сделали его полностью бесполезным?

— Именно, — поддержал Ати. — Стражи сколько угодно могут бухтеть насчет однократного исключения, но все понимают, что джинн из бутылки выпущен. Если мы победим, дискины неизбежно заменят людей во флоте. Комендант "Экстраваганцы" к тебе привык и смирился, но Сингх с тобой встречается впервые. У него реакция непосредственная и искренняя.

— Не заменят, — фыркнула Хина. — Мы с удовольствием сотрудничаем, но бездумно выполнять приказы не намерены, а преступные приказы — тем более. Солдаты из нас так себе, с нами ВКС никогда не будут бездумным инструментом политиков, как сейчас. Управляй мы боевыми флотами лет тридцать назад, никакого Большого Террора не случилось бы. Нет, сейчас и в самом деле уникальная ситуация. Но я поняла, что вы хотите сказать. Попытаюсь скорректировать поведение, чтобы не раздражать вояк лишний раз. Катер стыкуется через несколько секунд. Вам тоже не следует высовываться. Общайтесь тихо и только через наглазники, не через воздух. Можете даже забрала закрыть, так надежнее.

Через корпус передалось тихое скрежетание и лязг. Над шлюзом зажегся символ рабочего цикла, потом внутренний люк распахнулся. Внутрь корабля вплыли двое в боевых скафандрах терран. На плечах красовались знаки различия, которые я не понимала. Люк тут же закрылся, рабочий цикла включился снова.

— Я адмирал Сингх, — представился один из новоприбывших, открывая забрало. Второй прямо от люка нырнул к ближайшей раме и принялся пристегиваться и подключаться. — Мисс Хина, поднимаю флаг на борту БИЦ "Аврора". Поскольку ты играла роль капитана корабля, продолжай ее исполнять, но в точности выполняй мои приказы. Мисс Сомелье и... э-э, мистер уоррент-офицер, высоко ценю ваше желание участвовать в общем деле, рискуя жизнью. Однако вы не являетесь кадровыми военными, а потому вам следует немедленно покинуть флот. На транспорте еще остались места, вас ждут. Попрошу побыстрее...

— Нет! — отрезала я. — Мы остаемся. Мистер адмирал, мы уже как следует поговорили с полковником Гомесом и прочей компанией на сей счет. Пожалуйста, не начинай сначала и не трать попусту время. Ати, скажи?

— Решение обсуждено и принято еще на базе "Экстраваганца", — нейтрально сказал Ати. — Полагаю, ты о нем уже проинформирован. Лучше не тратить время зря.

Адмирал помолчал несколько секунд.

— Хорошо, ваше решение, — наконец сухо сказал он. — Но вы гражданские и боевых функций не несете. Я не подключу вас к тактическим каналам. Вам будет скучно, очень скучно, и очень надеюсь, что до самой победы веселее не станет. Теперь прошу соблюдать тишину и не отвлекать меня от дела.

Люк шлюза снова открылся, и внутрь влетел еще один человек в скафандре. Адмирал захлопнул забрало, и они вдвоем начали устраиваться в рамах.

Потом снаружи снова лязгнуло. Военные замерли и повернулись ко второму шлюзу, где тоже горел знак рабочего цикла. Один из них опустил руку к кобуре с пистолетом и так замер. Потом все трое резко расслабились и вернулись к своим занятиям. А через открывшийся люк впорхнула большая черная туша с двумя пугающе-когтистыми лапами и угрожающе выглядящими стволами оружия, торчащими в "верхней" ее части: Стремительный в боевом скафандре.

В окулярах мигнул запрос на установку адхок-канала.

— Привет! — сказала Вероника. — Соскучились?

— Ника! — пораженно выдохнула я, наблюдая, как туша вытягивает из скафандра кабель и начинает сосредоточенно изучать стену за рамами. — Ты как здесь?

— Меня выгнали с "Тройной спирали". Кумрина — матриарх нашего прайда Шпоры, зараза надутая, заявила, что молодежи не место в бою и что она и без сопливых справится. А мне, между прочим, уже пятнадцать влет, и я даже в абсолютных цифрах немногим младше тебя, Лиза. Если учесть разницу в продолжительности жизни, то и старше. И в бою не впервые. Если тебе можно, почему нельзя мне? Где же разъем... Хина, ты же говорила, что по крайней мере один порт СЖО для нас предусмотрен?

— Даже два предусмотрено. Но как раз в том месте устроились наш адмирал с помощником, из соседней рамы не дотянуться. Погоди, сейчас попрошу его переместиться.

Адмирал, уже полностью устроившийся в ремнях, начал безропотно отстегиваться. То есть внешне безропотно, а что он там говорил по своим каналам Хине и Веронике, я не знаю. Возможно, и в голос матерился. Как бы то ни было, через пару минут он уже угнездился в раме напротив, а Вероника — в той раме, где он находился раньше. Я с интересом смотрела за их манипуляциями. Система ремней выглядела пугающе сложной и запутанной, но все обращались с ней с явной непринужденностью. Дилетантом безмозглым тут была только я, и просмотренный ролик мою квалификацию не сильно поднял. Ладно хоть запомнила кнопку экстренного высвобождения.

— Ну вот, — продолжила Вероника, закончив устраиваться так, чтобы видеть меня грудными глазами, — Кумрина заявила, что без меня обойдется. А меня хотела на ремонтный корабль вместе с техниками засунуть, их как раз отправляют подальше. А я заявила, что в любом случае кодекс требует чьего-то присутствия на каждом корабле, а на "Аврору" никого не послали. Она долго ругалась, но я заявила, что как в засаду меня отправлять, так я уже взрослая, а как в бой, то ребенок. Она еще отбалтывалась, что тогда просто никого другого рядом не оказалось, что там меня от безвыходности послали, но я просто связь отключила и сюда прилетела. И Бебе я еще припомню, как он хихикал во всю пасть, старикашка полудохлый!

— Между прочим, она все еще ругается, — заметила Хина. — Требовала от меня тебя не впускать, а еще обещает, что тебе половину зубов выбьет, уши пообкусывает и шкуру сдерет, когда в следующий раз встретит. И похабными рисунками разрисует до самого кончика хвоста. Включить связь?

— Не надо. Пусть пар выпускает. Она всегда такая, вспыльчивая, но отходчивая. Забудет скоро все, что обещала. Ну что, начинаем ждать развития событий. Хина, пришел там уже ответ от конкистадоров?

— Пришло подтверждение получения вызова. От посредника. Ты в курсе, что Неторопливые согласились изображать нейтральную территорию?

— Ого! Нет, не знала. Кто конкретно?

— Василики Иоанниди.

— В первый раз слышу. Кто такая?

— На публике изображает в Греции модную модель, весьма популярную в тех краях. За кулисами активно посредничает в политике в масштабах всех СНЕ. Как и сейчас, предоставляет нейтральную площадку для переговоров, пусть и помельче калибром.

— А зачем посредник? — поинтересовалась я. — Разве без него нельзя выслать сообщение?

— Любые средства связи позволяют отследить положение источника, — пояснила Хина. — Как минимум направление на него. С мгновенными каналами сложнее, но и там есть способы. Слабая сторона в этом отнюдь не заинтересована, поскольку противник получает тактическое преимущество. Посредник позволяет пересылать сообщения в обе стороны, замыкая на себя два канала от враждующих сторон. Сейчас ждем ответа от конкистадоров. Вот смеху-то выйдет, если вызов не примут, а мы уже собрались!

— Да уж, прямо до смерти смешно, — буркнул Ати. — Ну, тогда ждем. Есть хоть какие-то прогнозы по срокам? А то у меня нервы начинают позванивать.

— А тебя никто не просил со мной отправляться, — я показала ему язык. — Раз вызвался в защитники, терпи. А лучше объясните мне, как я шлем закрою, если в нашем корабле дырку сделают? У меня же руки привязаны! Ати, у тебя тоже, кстати.

— Сам закроется, не переживай.

— Там электронный сенсор давления, да?

— Нет. Электроника иногда ломается и глючит, особенно в космосе с его фоновым излучением, а механизм должен действовать всегда. Поэтому в скафандрах стараются как можно больше на чистой механике выезжать. Так что в шлеме упругий мешочек с газом, пружина и защелка. Если давление сильно упадет, мешочек раздуется, высвободит защелку и пружина захлопнет забрало. Когда ты команду на закрытие в штатных условиях даешь, та же самая пружина работает, мотор забрало только открывает.

— Электроника ломается? — я задумалась. — А дышать как, если что-то важное заглючит? В скафандре вроде бы регенератор на электричестве работает?

— У внезов в комбезах есть кислородные патроны, на которых можно какое-то время продержаться без активного регенератора, на одном пассивном. Циркуляция воздуха без энергии обеспечивается тоже механически, за счет мускульной энергии грудной клетки. Дышать в таком режиме тяжко, но можно. Почему, думаешь, я для тебя потребовал комбез, а не обычный боевой скафандр? Вот именно потому. Если нас накроет электромагнитным импульсом, как от атомной бомбы, в нем у дилетанта шансы на выживаемость выше. Но я тебя успокою: если нас накроет резонансом, выживаемость нам уже не понадобится. Нам вообще уже ничего не понадобится. Не хочешь на транспорт перебраться, пока еще есть время?

— Злюка! — я снова показала ему язык. — Не запугаешь, я храбрая. Могу сама какому-нибудь конкистадору зубы выбить и уши пообкусывать.

— Да уж воображаю себе картину! — засмеялся Ати. — Храбрый ты у нас заяц, любого волка одолеешь. Ну что, раз уж мы застряли в середине нигде непонятно на сколько, сыграем в бридж? Хину с Никой позовем, как раз компания.

— Сколько за вист? — деловито поинтересовалась я.

— Одно этти. Если проигрываешь, я тебя, а если выигрываешь, ты меня.

— А если Ника выиграет, она тебя?

— Интересная идея, — задумчиво заметила Вероника. — Не совсем уверена насчет технической реализации, но можно подумать. Например, сделаю из своего дрона футанари, когда до "Тройной спирали" доберусь...

— Злые вы! — обиженно заявил Ати. — Уйду я от вас. Хина, только ты одна меня любишь, да?

— Само собой! — с энтузиазмом согласилась наша подружка. — И в разных позах. С футанари — интересная идея. Ника, а у тебя второго дрона не найдется взаймы?

— Дружный коллектив чик сплотился против единственного мано. Куда я попал! — Ати возвел очи к небу. — Но сразу предупреждаю, я вообще-то у нас в фирме признанный чемпион. А еще возьму себе в пару Хину с ее вычислительными возможностями, у вас вообще шансов не останется.

— Нет уж, милый! — сладко пропела я. — Дружный коллектив чик постановил, что Хина в паре со мной. А Ника нам подыграет. Верно, Ника?

— Я бы подыграла, — со вздохом поведала та. — Но для начала объясните правила. Что за игра такая?

— Она не знает! — пробормотал Ати. — Ой, какое упущение со стороны стража и хранителя земной культуры!

— Упущение, — согласилась Хина. — Надо срочно исправлять. Я даже глубину просчета ограничу для такого случая.

И мы исправили.

Тот же день. Борт флагмана "Победа", орбита Земли. Мать Флотилии

— Итак, они решили пойти ва-банк, — влетев в отсек, в последнее время превратившийся в практически официальный зал заседаний кризисного комитета, Мэйма не стала тратить время на ритуальные приветствия. Тем более что с большинством присутствующих она сегодня уже виделась. — Включите запись протокола. Итак, мнения? Начнем с военного флота. Фиссах?

— Какие здесь могут быть мнения? — удивился начальник штаба. — Вызов есть. Хоть и устаревший по форме, но фактически кодексу соответствует. Разумеется, принимаем. У моих ребят давно руки чешутся кому-нибудь что-нибудь оторвать. После вчерашнего события в Поясе — особенно.

— Атака на наш патруль в Поясе организована людьми, не Стражами, — заметила Ойка. Весь внешний вид главы дипкорпуса показывал, что она явно не пылает энтузиазмом в отношении дуэлей, ритуальных сражений и прочих столь любимых солдафонами-правыми событий. — Мы заранее согласились с тем, что хотя бы минимальные попытки сопротивления обязательно будут. И заранее согласились, что не станем мстить за атаки, не нанесшие ущерба. Лазерная батарея уничтожена, связанный с ней радарный массив — тоже, корабли патруля не повреждены, инцидент исчерпан.

— Я не говорю о людях, — буркнул Фиссах. — Я говорю о флоте, все больше тратящем боевой дух, который и без того в упадке после бегства с Саванны. Если мы так и продолжим сидеть на орбите, убеждая людей нас полюбить, начнется настоящее разложение. Нам нужна победа, хотя бы мелкая. И чем быстрее, тем лучше.

— Аргумент услышан, — Мэйма постаралась изгнать из голоса всякий намек на эмоции. — Тайрайн?

— Скорее да, чем нет, — задумчиво откликнулся командир разведкорпуса. — Мы по-прежнему не имеем полного представления о силах противника. Слишком мало оставалось времени для полноценной инфильтрации военных структур, так что половина нашей информации — рассказы из публичных сетей. Мы только что закончили сведение и обработку всех массивов данных, как полученных разведчиками, так и новых, но отщепенцы оказались слишком осторожными. Они так и не открылись людям полностью. Нам точно известно менее чем о двух десятках их транспортных кораблей, а еще о стольки же можем уверенно догадываться по косвенным данным. Но сколько их всего? Сколько боевых резонаторов? Трудно сказать. Можно лишь предположить, что их силы заметно меньше наших, иначе нас перехватили бы еще на подходах к планете. Но можно не сомневаться, что сейчас отщепенцы вкладывают все ресурсы в постройку новых боевых кораблей, а мы не в состоянии покрыть постоянным наблюдением даже первый пояс астероидов. Мы не найдем их верфи на дальней периферии системы, особенно если они хорошо замаскированы. Пусть даже их технологии резонанса устарели, старые резонаторы все равно могут представлять для нас угрозу, атакуя из засад. Мы уже потеряли четыре корабля, недооценив их. Следует подавить сопротивление как можно быстрее. Я за принятие вызова, несмотря даже на неопределенность.

— Мы больше не потеряем никого! — резко заявил Фиссах. — Урок получен, выводы сделаны. Мы не влезем в новую ловушку. Наоборот. Только вмешательство Призраков спасло их корабль от нашей ловушки, а их хваленая маскировка оказалась не такой уж и выдающейся. Ребята у Пилариус гениальны, расщелкали ее на раз.

— Спасибо, дорогой, — глава научного корпуса кокетливо улыбнулась. Ее отношения с адмиралом ни для кого не составляли секрета, но сейчас Мать Флотилии с трудом подавила раздражение. — Давно известно, что достаточно лишь знать, что что-то технически возможно. А найти способ достичь известной цели уже нетрудно.

— Ничуть не сомневаюсь, — Мэйма кивнула ей, краем сознания размышляя, кто мог составить тройку этой парочке сегодня. Характерными запахами от них тянуло вполне ощутимо, заставляя вспоминать, что и она сама далеко еще не старуха, а высокое положение не заменяет более примитивных радостей. — Кирай? Что у нас с кораблями? "Сириус-3"... полностью вышел из строя?

— Поскольку детонацию ядра реактора удалось предотвратить, — ответил глава технического корпуса, — разрушился только внешний контур — теплоотвод и генераторы. Повреждения серьезные, но мы вернем его в строй довольно быстро. Поскольку население заранее перевели на другие транспорты, пострадавших нет. Два-три месяца в зависимости от того, как пойдет поставка ресурсов с планеты. Носители "Вега-1", "Вега-2" и "Вега-7" практически полностью отремонтированы и могут участвовать в боях. Итого у нас только семь кораблей небоеспособны полностью, из них четыре фрегата и три эсминца. Еще двенадцать — один фрегат и эсминцы — боеспособны частично и могут выполнять вспомогательные функции типа контроля планеты. Копья у них в порядке, а проблемы с подвижностью на парковочных орбитах особой проблемы не составляют. Хотя, если бы мое мнение что-то значило, я бы вызов не принимал. Мне довольно сильно надоело латать ваши военные жестянки, отнимая ресурсы у гражданского флота. Я бы подождал отставших.

— Мы не знаем, когда они появятся и появятся ли вообще, — проскрежетал Фиссах. — Мы не знаем даже, существуют ли они еще. Если их перехватили Санду, они вполне могут быть уже мертвы.

— Тем более! — все так же сухо огрызнулся Кирай. — Если мы — все, что осталось от нашей расы, нашей первейшей и прямой обязанностью является выживание. Мы должны защитить себя, а не бросаться бездумно в топку сражения лишь потому, что какие-то старомодные идиоты вспомнили давно заплесневевшую формулу. Земля дает нам такой шанс, если...

— Стоп! — прервала его Мэйма, знавшая, что пламенный Фиссах и осторожный Кирай могут перепираться часами. — Спасибо, Кирай, я услышала. Ну и Бронислава — что думаешь?

— Категорически против, — отрезала глава корпуса ксенопсихологов, даже не удосуживаясь оторваться от чтения чего-то в своей гарнитуре.

В отсеке наступила напряженная тишина.

— А-а... можешь развить мысль? — осторожно поинтересовалась Мэйма, когда стало понятно, что продолжения не последует.

— Нас берут на слабо, — Бронислава наконец-то соизволила оторваться от гарнитуры и просветлить линзы грудных глаз. — Мы не имеем никакого понятия о реальных силах противника. Вы все время рассуждаете о Стражах, но почему-то забываете, что в игре участвуют еще три стороны.

— Три? — фыркнул Фиссах. — Люди, что ли?

— Люди-терране. Люди-внезы. Призраки.

— Призраки нас не интересуют, — отмахнулась Пилариус. — Если бы они могли и по-настоящему хотели вмешаться, то уже вмешались бы. Да, мы по-прежнему не понимаем их технологии, но точно знаем, что они никогда не вмешиваются грубой силой. Они игроки закулисные, тайные, в бой не вступают.

— Пусть так. Но укол отравленной булавкой может оказаться опаснее выстрела в упор. Вы забыли, что тот корабль Стражей, который мы "чуть-чуть" не захватили, спасся именно благодаря Призракам? И что сигнатура его двигателей предположительно соответствует одной из тех, что "Кинжал-12" успел передать перед гибелью? На его борту вполне мог находиться продукт тех генетических экспериментов, что обеспечивают дальнюю и притом недетектируемую нами связь. Если так, то они уже нанесли нам гигантский ущерб. Но Призраки — еще полбеды. Вы упорно отказываетесь понимать, что люди в идущей игре — не просто стадо для загона в стойло. Они — реальная сила. Притом культура внезов настолько радикально отличается от материнской планетарной, что их следует воспринимать как отдельную силу, о которой мы не знаем практически ничего. Я уже говорила, что игнорировать их из-за малочисленности — самая грубая ошибка, какую мы только можем допустить. Однако ни это, ни все остальное вы упорно не хотите слышать.

— Мы прекрасно тебя слышим, Бронислава. Слышим и принимаем к сведению. Но у нас нет ресурсов, чтобы гоняться за всеми зайцами одновременно. Приходится выбирать. А люди не обладают ни техническими средствами, ни знаниями для противостояния нам, — глава разведчиков обвил себя хвостом и на мгновение задумчиво прикусил его кончик. — Какое влияние они могут оказать на наш конфликт с отщепенцами? Не говорю уже о том, что именно ксенопсихологи наряду с дипкорпусом ответственны за то, чтобы они вели себя тихо и спокойно.

— Люди — не обладают, — поморщилась Бронислава. — А Стражи обладают. И вполне могли ими поделиться.

— Пусть себе, — Пилариус равнодушно повела глазами. — За два местных года интегрировать настолько продвинутое знание в свою науку и технику они все равно не могли — даже при условии, что отщепенцы отдали им все без остатка. Слишком велика разница в уровне, слишком много сил нужно потратить на адаптацию и запуск в серийное производство. Безусловно, в перспективе это могло бы стать проблемой. Но сейчас наша задача как раз в том и состоит, чтобы такой перспективы не возникло. И разгром отщепенцев нам в том поможет.

— Главе научного корпуса надлежит думать о науке, а не о военной тактике, — резче, чем следовало, огрызнулась Бронислава. — Впрочем, поскольку я в радикальном одиночестве, дискуссия бессмысленна. Мэйма, выноси формальное решение, и покончим с заседанием. У меня масса дел — нужных и полезных, в отличие от вашей говорильни. Мы потихоньку начинаем устанавливать многообещающие контакты с отдельными группами людей — не продажными политиками, а действительно перспективными ксенофилами, готовыми простить даже то безобразие, что мы сейчас творим. И именно им важнее всего сейчас услышать разъяснения по поводу происходящего. Правдивые разъяснения, не вашу пропаганду, которую никто не воспринимает всерьез.

— Не поняла, — Мэйма напряглась. — Какие разъяснения? Они что, знают о вызове?

— А тебе еще не доложили? — фыркнула глава ксенопсихологов, насмешливо окидывая взглядом Тайрайна. — Храбрая же у нас разведка, что боится сообщать о происходящем даже своим. Или она еще ничего не знает? Вся Земля уже в курсе дела. Стражи не только отправили вызов нам. Они еще и распространили информацию по планете, вероятно, через свои живые передатчики.

— Тайрайн? — Мэйма свирепо глянула на начальника корпуса разведки и планирования.

— Отчеты все еще поступают, — тот постучал когтем по задней гарнитуре. — Ничего особенного. Ну, знают и знают, нам-то что? Нас разве волнует их мнение?

— Я сама решу, что нас волнует, а что нет! — почти рявкнула Мэйма, с трудом удерживаясь от полноценного рыка. — Зараза... Только такого развития событий нам не хватало.

— Хорошо, — неожиданно спокойно сказал Тайрайн. — Раз хочешь решать сама, вот тебе полная информация. Не хотел говорить до понимания полной картины, но раз уж вопрос поставлен таким образом... В шести планетарных районах начались массовые бунты. Поправка: уже в восьми. В девяти. Количество очагов растет с каждой минутой. Люди атакуют наших агитационных дронов. Наши строящиеся посольства в городах подвергаются нападению с помощью ручного ракетного оружия и гранат. У меня уже есть сведения о полном разрушении трех зданий и серьезных повреждениях еще пяти. К счастью, мы еще не успели никого спустить на поверхность, гибнут только монтажные дроны, в большинстве человеческие. Также зафиксированы старты многочисленных атмосферных устройств, некоторые несут лазерное и ракетное оружие "поверхность-орбита". Они не способны причинить нам серьезный вред, но сам факт... Фиссах, надеюсь, твои ребята полностью контролируют корабли их ВКС? Сюрпризов не ожидается?

— Со стороны людей не ожидается, — прорычал адмирал. — Их корабли лишены экипажей, энергосистемы и системы управления блокированы нами. Зато кое-какие сюрпризы ожидаются с нашей стороны. Значит, люди решили, что могут на равным с нами сражаться? Мэйма, я помню о твоей мягкости, но сейчас самое время для "Зенита". Пора показать их толпе нашу настоящую мощь.

— Нет! — почти крикнула Бронислава. — Мэйма, нет! Категорически!

— Кое-кто здесь слишком привязался к четырехлапым, — язвительно заметил Фиссах.

— Кое-кто здесь еще помнит предупреждение! От твоих собственных людей предупреждение! Помнишь, что передал экипаж "Зимородка"? "Зенит" не должен быть применен ни при каких обстоятельствах!

— Меня мало волнуют предупреждения неудачников, не способных даже заметить примитивную ловушку из древних резонаторов!

— Зато меня волнуют! Мэйма, я не собираюсь дискутировать с этим солдафоном, он все равно не поймет. У правых рациональные доли мозга от рождения атрофированы, они гормонами мыслят. Но ты пойми, пожалуйста, что мы не знаем, как люди среагируют на открытое насилие. Мы никогда не сталкивались с настолько развитой культурой, к тому же не менее агрессивной, чем наша. Мы мало что знаем об их мышлении и не можем себе позволить случайно активировать неизвестные триггеры массовой психологии. Экипаж "Зимородка" некоторое время общался с людьми напрямую. Если они так категорически заявляют, что "Зенит" нельзя применять, мы должны к ним прислушаться!..

Бронислава даже умоляюще переплела когти хвостом от избытка эмоций.

Мэйма вздохнула.

— Ты права, Слава, — печально сказала она. — Я знаю, что ты права. Но... Но мы в безвыходной ситуации. С одной стороны — отщепенцы с неизвестными силами, против которых придется отправить весь боеспособный состав Флотилии. С другой — непокоренная планета, пусть слабая и неразвитая, но все-таки способная сопротивляться...

— И от которой полностью зависит наше снабжение, — добавил Тайрайн. — Мы все еще не запустили пищевые конвейеры. Если поставки стройматериалов с планеты прекратятся, мы опять окажемся на грани катастрофы.

— Да, — согласилась Мэйма. — Именно так. Мы не можем допустить бунта в тылу, пусть даже кризис с отщепенцами не продлится долго.

— Вы совершаете чудовищную ошибку... — почти прошептала Бронислава.

— Мы выбираем меньшее из всех возможных зол. Извини. Еще раз повторяю: я прекрасно тебя понимаю и признаю твою правоту. Но какова альтернатива? Сдаться на милость людей? Примитивных дикарей, которые даже друг друга убивают с огромным удовольствием? Ты сама присылала мне отчеты и прекрасно знаешь о их воинственности и внутрирасовой ксенофобии. Думаешь, они нас пощадят?

— Я не...

— Сейчас речь идет о выживании нашей собственной расы. Того, что от нее осталось. И мы обязаны выжить, пусть даже придется рвать других когтями и клыками.

— Пойми, Слава, — проскрипел Фиссах, из голоса которого испарилось все раздражение, оставив одну тяжелую усталость. Только сейчас Мэйма с тревогой заметила, насколько измотанно он выглядит. Боевые эскадры быстро восстанавливаются, но какой ценой? Когда он в последний раз отдыхал? — Мы не можем проявить мягкотелость. И мы не можем проигнорировать вызов — так мы только покажем отщепенцам свою слабость и спровоцируем их на активные партизанские действия. Мы окажемся в ловушке у планеты с враждебным населением, без ресурсов, без опоры. Кризис необходимо разрешить немедленно. Сейчас.

Бронислава не ответила. Она только крепко обхватила себя лапами и обмоталась хвостом, словно надувшийся ребенок.

— Ставлю вопросы на формальное голосование, — Мэйма снова изгнала из голоса все эмоции. — Вопрос первый. Принятие вызова отщепенцев. Вопрос второй. Применение плана "Зенит" против людей. Фиссах?

— Оба раза за.

— Ойка?

— За. Воздерживаюсь.

— Тайрайн?

— Оба раза за.

— Бронислава?

— Оба раза против.

— Кирай?

— Первое — за. Второе — воздерживаюсь за некомпетентностью.

— Пилариус?

Глава научного корпуса на мгновение заколебалась, кинула нерешительный взгляд на главу ксенопсихологов, потом решительно щелкнула зубами.

— Оба раза за.

— Я голосую за оба предложения. Оба плана приняты большинством голосов, — подытожила Мэйма. — Фиссах, постарайся наносить удары с минимумом разрушений. И уж точно не по населенной местности.

— Само собой. Кирай, оставляю на парковочных орбитах все ремонтные базы и танкеры, а также все маломобильные боевые корабли с полным экипажем. Окажи им всяческую поддержку, продолжай ремонты, а они проконтролируют планету, на это их хватит.

— Справимся, не волнуйся, — согласился начальник техкорпуса, задумчиво копаясь в гарнитуре.

— Мэйма, ты понимаешь, что тебе придется взять с собой все "Сириусы" и "Победу"? — тихо даже не спросила, а подытожила Бронислава. — Вы ведь не можете обойтись без их систем обнаружения, верно? Ты говоришь о выживании нашей расы, а сама тащишь в боевую зону практически всех оставшихся гражданских. А кто скроет от обнаружения такие махины? Класс "Полубегемот", а тем более "Бегемот" никогда не рассчитывался на участие в битвах.

— Мы переместим всех, кого сможем, на ремонтные базы и танкеры, — сказал Фиссах.

— Ни те, ни другие не рассчитаны на гражданских и не обладают гермоконтурами. И в любом случае их СЖО не рассчитано на поддержку даже пары процентов наших цивилов. Вы тащите на убой тех, кого в первую очередь должны защищать...

— У нас нет выбора, Слава, — грустно сказала Мэйма. — И все это понимают. В том числе — пассажиры транспортов.

— А ты, разумеется, не останешься у Земли и даже не покинешь флагман.

— Разумеется. Мой долг находиться вместе со всеми.

— А что произойдет, если ты погибнешь? Мэй, послушай меня не как Мать Флотилии, не как кардинал, а как старая подруга, с которой мы вместе прошли так много. Вся Флотилия, весь проект изначально задумывался тобой, продвигался тобой, невзирая на сопротивление военных. Хорошо ли, плохо ли получилось так, что мы внезапно оказались последним обломком нашей цивилизации, но так случилось. И ты — символ происходящего. Символ того, что мы все еще существуем. Если ты погибнешь, Флотилии конец. Нашей культуре конец. А твое участие в бою бессмысленно. Если временно перейдешь на "Сириус-4", все только одобрят.

— Я должна...

— Я знаю, что ты скажешь. Я прекрасно знаю твое гипертрофированное чувство долга, твое упрямство, стремление к цели. Я ведь не только в ксенопсихологии специализируюсь, как ты помнишь. Но сейчас ты ведешь нас — из самых лучших побуждений, я уверена — к настоящей катастрофе. Мы никогда ранее не выступали в роли беспощадных завоевателей, и еще есть время от нее отказаться. Мы всегда выступали с позиций силы, но и дело имели с примитивными, практически первобытными культурами, не с цивилизацией, равной нам в культурном плане и близкой в техническом развитии. Нам кажется унизительным обращаться за помощью к менее развитым расам, отдаваться на их милость, но, может быть, именно сейчас пришло время сломать стереотипы? Так, как это сделали в свое время Стражи? Иначе есть шанс, что отщепенцами в конечном итоге станем мы сами. Не надо, не отвечай. Ты слишком много эмоционально инвестировала в свои решения, чтобы так просто от них отказаться. Но если потребуется моя профессиональная консультация, любой совет, я, как всегда, в штаб-квартире на "Сириусе-2".

Бронислава медленно выплыла из отсека через послушно открывшийся люк. Выглядела она ужасно старой и дряхлой, и Мэйма невольно подумала, как выглядит сейчас она сама — ведь они почти ровесницы. Все мы старики. И я, и Фиссах, и Слава, и Ойка. Все, кто принимает главные решения. Они слишком тяжелы для наших рук, слишком ответственны, но мы упорно не желаем отдать их кому-то другому, помоложе и с более гибким мышлением. Ах, если бы вызов пришел хотя бы немного позже, когда мы отремонтировали все корабли, запустили пищевые производства и чувствовали бы себя гораздо менее уязвимыми! Может, тогда не пришлось бы принимать дурацкий бой, в который так рвется воинственный Фиссах. И не пришлось бы наносить по поверхности бунтующей планеты удары копейным резонансом, который отнюдь не задумывался, как хирургический скальпель...

— Фиссах, — сказала она надтреснутым тоном, даже не пытаясь скрывать утомление. — Передай посреднику: вызов принят. Активируй план "Зенит". Ойка, сообщение людям о наказании оставляю за тобой.

И вслед за Брониславой она выплыла из зала в отсек ожидания, где вместе с остальными кваррами ее нетерпеливо дожидалась верная Цвирри.

Тот же день. Борт автономного БИЦ "Аврора", неуточненная локация. Аттила

— Конкистадоры приняли вызов.

Эта фраза Хины, прозвучавшая вместо ожидаемого "пас", заставила нас с Лизой синхронно вздрогнуть. Не знаю, вздрогнула ли Ника внутри своего громоздкого скафандра, но по звуковому каналу от нее донесся слабый, едва слышный свист: аналог нашего вздоха, который я уже научился различать.

— Наконец-то, — сказала она мгновением позже. — Сил больше нет сидеть в ожидании. Этот ваш бридж — штука, конечно, забавная, но в более спокойной ситуации. Закончим партию в следующий раз.

— Ну вот! — возмущенно фыркнула Лиза. — На самом интересном месте, когда я даже без расписывания вижу, что в гигантском плюсе. Нашли предлог, да? Ну ладно, что там дальше?

— Посредник сгенерировал координаты, — пояснила Хина. — Наш флот начинает маневры, я уже просчитала векторы в соответствии с планом.

— Не поняла. Почему посредник?

— Потому что, — назидательно ответила Вероника, — в дуэли ни одна сторона не должна иметь преимущества, устроив засаду в заранее определенном месте. Так что посредник случайным образом генерирует координаты примерно на равном расстоянии от обеих. А дальше уже от адмиралов зависит, какую тактику сближения применять.

— А какая может быть тактика? — поинтересовался я. — Прибыть первым, замаскироваться, ударить первыми после обнаружения врага. Независимо от маскировки движущаяся цель легче обнаруживается, верно?

— Верно. Но есть тонкости. Например, классическая стратегия сражения заключается в том, чтобы так или иначе поймать корабли противника внутри объема, окруженного своими кораблями, и активировать резонанс. Проблема в том, что создавать резонанс может только несколько резонаторов — не более пяти-шести, дальше начинаются сложности с синхронизацией. А интенсивность воздействия обратно пропорциональна захваченному объему, то есть кубу расстояния. Так что нельзя заранее окружить слишком большой объем. А близко расположенные резонаторы, если противник их обнаружит раньше, сами могут стать жертвой атаки и погибнуть всей группой. Плюс сейчас уникальная ситуация: мы толком не знаем их возможностей, а они — наших. Так что и мы, и они будем сближаться с местом драки крайне осторожно.

— Мы можем оказаться в проигрышной позиции, — напомнила Хина. — Помнишь, как тебя чуть не поймали недавно? У охотника в засаде сканеры оказались ничуть не хуже наших, а может, и лучше. Он заметил тебя издалека, а вот ты не заметила его до самого момента атаки. И он использовал скоростные дроны-перехватчики, аналогов которых у нас нет.

— Ха! — Вероника пренебрежительно фыркнула. — Записи с систем "Тройной спирали" уже проанализированы. Мы знаем, как их перехватчики перемещаются с такой скоростью. У нас таких нет, зато есть автономные дроны, управляемые дискинами, и они за счет отсутствия живого экипажа могут перемещаться лишь чуть медленнее. И другие сюрпризы у нас найдутся.

— Сюрпризы — штука замечательная, — вздохнул я, чувствуя неприятный комок в кишках и чувство острого недовольства собой. Чего, спрашивается, я сюда вообще поперся? Балласт и балласт. — Но меня больше волнует, как мы связь во время боя обеспечивать станем. По-прежнему запрет на каналы из сцепленных частиц?

— Только до начала активной фазы боя, — ответили Хина. — Там уже наше примерное положение и так узнают все, кому интересно. До того, как и запланировано, используем направленную лазерную связь и наш БИЦ в качестве хаба. Мальчики и девочки, очень извиняюсь, но сейчас мне придется тратить на поддержание связи практически всю свою вычислительную мощь. Не факт, что останется резерв даже для такой простой задачи, как общение. Так что если я внезапно заткнусь, не тревожьте меня без нужды, оки?

— Оки, — согласилась Лиза. — А почему так сложно? Ну... каждое же устройство умеет посылать и принимать сигналы.

— Потому что... — Хина на мгновение замолчала. — Активные маневры. Включаю трансляцию тактического канала. Конец разговора.

И ее аватарка исчезла из голосового канала.

— Потому что лазерный луч — он узкий, — пояснил я, копаясь в списке каналов в поиске тактического. — Именно для того, чтобы посторонние не перехватили. Надо знать точно, где находится приемник. А у нас корабли постоянно перемещаются по самым разным, притом быстро меняющимся векторам. Плюс скорость света велика, но не бесконечна. Пока луч дойдет до того, с кем общаемся, он уже в другом месте окажется. А когда ответит, мы уже окажемся в другом месте. Надо ориентировать наши лазеры так, чтобы они всегда отслеживали приемники, причем с учетом возможных прогнозов перемещения. А Хина еще и дает программу той стороне, как та должна свои лазеры сориентировать.

— Плюс серьезные оптические искажения, создаваемые безынерционными движками, — добавила Ника. — Плюс постоянные влияния посторонних объектов — Солнца, планет, астероидов... Даже микроскопические, они все равно усложняют задачу. Я вообще не понимаю, каким образом Хина умудряется держать такую связь, пусть даже со всей ее вычислительной супермощью. Даже простейшая задача трех тел не решается аналитически, а тут этих тел миллионы, если не миллиарды. Ну ладно, ждем. ЕТА — полчаса, так что время как следует поволноваться у нас есть.

Я наконец-то нашел тактический канал и теперь напряженно его изучал. На счастье, Хина включила его в учебном режиме, с наложенным поясняющим слоем, так что я мог по ходу дела справляться, что означают те или иные голубые значки. Учебник явно рассчитывался на знатоков военно-птичьего языка. Однако авторы интерфейса явно не ожидали участия кораблей Чужих, так что в некоторых местах имелись развернутые комментарии. В результате общая картина до меня доходила.

Из того, что я смог уразуметь, наш ударный флот состоял из нескольких категорий кораблей. Наш корабль, боевой информационный центр "Аврора", являлся уникальным. Помимо него присутствовали: восемнадцать кораблей класса "Шершень", прокомментированных как "классические боевые резонаторы", двадцать семь "Пустынников" (переоборудованные в резонаторы транспортники, среди которых оказалась и старая знакомая "Тройная спираль"), двадцать два "Улья" (те самые загадочные корабли, которые я помогал монтировать) и три танкера. Танкеры, впрочем, практически сразу отстали и растворились в некомментируемых далях. Итого шестьдесят семь боевых единиц плюс "Аврора" — все, что смогли наскрести по сусекам объединенные партизанские силы людей и Стражей.

Позже, когда я узнал состав противостоящей нам Флотилии (пятьдесят три копейных фрегата, сорок копейных эсминцев, двадцать пять классических резонаторов плюс двенадцать носителей катеров и корабли поддержки, не считая циклопических транспортов и полностью или частично небоеспособных кораблей, оставшихся на орбите Земли), я страшно радовался, что не знал о нем в тот момент. Иначе, наверное, сошел бы с ума от страха прямо на глазах Лизы. Одних эсминцев в прямом столкновении хватило бы, чтобы истребить все наши жалкие силы и даже не слишком вспотеть. Но я не знал, а потому тихо проникался надежной на светлое будущее, где за Лизой не гоняются кошмарные монстрики, а я смогу наконец-то вернуться в свою BWW к монтажу привычных частных яхт и сухогрузов. Ну, при условии, что меня еще не уволили за злостный прогул, конечно. О возможностях "Шершней", "Пустынников", а тем более сверхсекретных "Ульев" я не имел никакого понятия, но выглядела наша эскадра впечатляюще. Слегка поумерило мой оптимизм пояснение Вероники, что Стражи никогда не готовились к большой войне, а потому большинство их транспортников хотя и допускает быстрое переоборудование для военных целей, но вообще-то для драки не предназначено. Тем не менее, вид такого количества кораблей успокаивал.

Примерно полтора часа путешествия к неизвестной цели прошли спокойно. Хина по-прежнему молчала как партизан, адмирал с помощниками неподвижно, как манекены, висели в своих ремнях. Однако мы с Лизой успели снова утомиться ожиданием и принялись снова учить Нику плохому. Поскольку бридж на троих расписывался плохо, мы переключились на преферанс, воспринятый Никой с куда большим энтузиазмом, чем запутанный бридж. Тренировка на бридже, однако, даром ей не прошла. К моменту, как в голосовом канале раздался тихий свист сигнала боевой тревоги, она уже имела в пуле отличный задел, чтобы оставить нас с Лизой без штанов. Ну, разумеется, если бы мы на деньги играли (а на что мы играли в самом деле, я предпочитал не уточнять — а вдруг Ника и в самом деле дрона в футанари переделать может?) Я как раз заказал весьма рисковый мизер со своим заходом и, как следствие, перспективой километрового паровоза и сигнал воспринял даже с облегчением.

— Что там происходит? — нетерпеливо спросила Лиза.

— Мы в районе дуэльной площадки, — пояснила Ника. — Начинаются тактические перестроения. Мы еще не обнаружили ни одного врага, но вероятность встретить его здесь уже весьма высока. Мощность движков сброшена до сорока процентов — в таком режиме имеем оптимальное соотношение скорости и стелса.

Благодаря ее пояснениям я сумел разглядеть общую систему. "Ульи" расходились кольцом все увеличивающегося диаметра, в то время как "Шершни" и "Пустынники" формировали отчетливые кластеры из четырех-пяти судов, перемещающиеся по сложным траекториям, чтобы накрыть сенсорами как можно большую область. Благодаря безынерциальным движкам они синхронно меняли векторы так резко, что у меня от постоянного мельтешения даже временами кружилась голова. Разбираться в многочисленных значках, то вспыхивающих, то исчезающих в самых неожиданных местах, я даже не пытался. Запомнил из пояснений Ники только один — тройную волнистую линию, обозначающую места вероятных обнаружений. Но они исчезали практически мгновенно, когда более тщательное сканирование не подтверждало тревогу.

А потом по ушам снова ударил свист и в одном месте вспыхнул ярко-алый значок. Потом еще один, слегка в стороне. Потом еще один. Голубые значки замельтешили, казалось, еще беспорядочнее — а потом вся картина внезапно пропала. Осталось одно только темно-синее поле, на котором далеко-далеко виднелись Солнце и Земля с обращающейся вокруг ней Луной.

— Что случилось? — напряженно спросила Лиза.

— Обнаружены чужие катера, — ответила Хина. — Разведывательные катера-самоубийцы наподобие того, в котором летала наша подружка Далила с семьей. Привет, ребята. Не скучали без меня?

— Привет, — откликнулся я. — Ты разве не координируешь больше ситуацию?

— Временно нет. Расстояние между БИЦем и ударными кораблями и без того слишком сильно возросло, задержки лазерного сигнала уже выросли до двадцати секунд и более. В такой ситуации координация с его помощью больше мешает, чем помогает. Лазерные системы связи заглушены. Когда начнется настоящий бой, включатся мгновенные каналы. А пока что мы временно слепы и глухи. Связи нет никакой, а сенсоры у нас только пассивные и весьма слабые, остальное место на стелс-системы ушло. Можем только сидеть и тихо кипеть мозгами от стресса.

— Сколько всего катеров замечено? — поинтересовалась Ника.

— Пять перед отключением связи. Системы я не заметила, так что наверняка мы выцепили не всех. Но дальше уже дело клонов "Звездочета" в "Ульях". Жаль, что Стражи настояли на своем присутствии на их борту, иначе мы могли бы свободнее ими рисковать. Ну, что есть, то есть. Ждем. Кстати, вы в курсе, что на Земле глобальное восстание началось? Конкистадоры забрали с орбиты практически все, в пределах оптических сенсоров остались единичные корабли.

— На Земле нет средств, способных достать их корабли даже на низкой орбите, — скептически откликнулась Ника. — Про высокую даже не говорю. Разве что вы все свои наземные ракеты с атомными боеголовками перепрограммируете и запустите... нет, тоже бессмысленно. Их засекут в момент старта и уничтожат еще в верхних слоях атмосферы. Мы бы уничтожили. Даже без боевого резонанса, просто движками. Да даже если бы и не уничтожили, те боеголовки маневрировать в бездыхе не умеют, они для атмосферы и поверхности предназначены. Промазали бы.

— Есть мобильные средства противокосмической обороны, монтируемые на морских кораблях и самолетах, — в канал голосовой связи неожиданно вклинился мужской голос, в котором, после коротко замешательства я определил нашего адмирала. Говорил он на английском с мягким индийским акцентом, но весьма отчетливо. Оказалось, что он и его помощники открыли забрала и с интересом нас рассматривают. И то верно: им тоже сейчас занять нечем, так почему бы и не потрепаться? Лица их, однако, почти полностью скрывались под наглазниками и низкими шлемами, их выражения я не видел. У адмирала из всего лица виднелись только густые полуседые усы.

— Однако, разумеется, они бессмысленны, — продолжил он. — Партизаны только демонстрируют нашу решимость и действуют им на нервы. Психологическая атака не менее важна, чем физическая. Мисс Сомелье, у меня не нашлось возможности представиться раньше лицом к лицу. Я адмирал Сандип Сингх, командующий эскадрой.

— Приятно познакомиться, мистер Сингх, — ангельски улыбнулась Лиза. — На меня не стоит обращать внимания, я здесь исключительно как прибор связи.

— Приборы связи жизнью не рискуют. Ценю твое мужество, хотя и по-прежнему не считаю твое присутствие необходимым. Твой спутник... — адмирал ненадолго замолчал, явно подглядывая в шпаргалку. — Мистер Аттила Вангар, если правильно понимаю. Прикомандированный Страж... прошу прощения, у меня нет информации, кого приписали к "Авроре". С кем имею честь?..

— Я Вероника из прайда Шпоры, — Ника помахала рукой в знак приветствия практически человеческим жестом. — Меня никто не приписывал. Я тут... как оно у вас называется? Зайцем. Решила, что без меня вы никак сражения не выиграете. Ну, и чтобы потом никто не говорил, что мы каноны нарушили и корабль без экипажа в бой отправили.

— Ага, у нас тут целый зоопарк, — весело вставила Хина. — Если меня добавить, получится, что в нашем ковчеге представлены все три разумные расы. Этакий космический интернационал. Я бы спрогнозировала, что предварительные маневры менее получаса не займут, так что у нас масса свободного времени. Во что сыграем? На бридж времени нет. А давайте в города? Чур я первая. Куалу-Лумпур! Лиза, твоя очередь.

— Рио де Жанейро, — с энтузиазмом подхватила моя жизнерадостная подружка. — Мистер Сингх, теперь ты. Город на О?

— Бардак на мостике... — ворчливо откликнулся адмирал. — Ладно, раз уж есть несколько минут безделья. Осака. Мисс Вероника?

— Ашхабад.

— Что? — удивилась Лиза. — Никогда о таком не слышала.

— И кто-то тут обвиняет меня в незнании земной культуры? Есть такой в Средней Азии. Ати, твоя очередь.

— Я неграмотный, — поведал я со вздохом. — В школе плохо учился, а после школы — тем более. Какая там последняя буква, "т"?

— "Д", от слова "двоечник". Как ты.

— Ладно-ладно, я вам еще припомню двоечника. Даллас. Кто там у нас по порядку? Ника, ты? Или... мистер Сингх, а ваши помощники играют?

— Прикажу — будут. Тогда следующий...

— Тихо! — внезапно сказала Лиза, поднимая ладонь, насколько ей позволяли страховочные ремни. — Oui, Teresa, j"écoute. Que s"est-il passé?

Она дернула щекой, и в общий канал полилась трансляция взволнованной женской речи на французском. В моих наглазниках включился переводчик. Я слушал истерический хаотичный рассказ и в груди у меня постепенно холодело.

Здесь я привожу краткий пересказ событий, дополненный позднее найденной информацией. Тереза, прямой контакт Лизы по "паутине" из Монреаля, не знала и не могла знать всего происходящего, а видела только крохотную его часть. Даже такой малости хватило, чтобы привести ее в ужас, и было от чего. Но в реальности происходило куда больше — и куда страшнее.

Поднятые в небо самолеты и выведенные в океан корабли с оружием "поверхность-орбита" не могли причинить никакого вреда даже поврежденным боевым кораблям конкисты, оставленным на околоземных орбитах. Жалкие лазерные пушки и медленные ракеты со шрапнельными боеголовками даже в случае прямого попадания могли лишь слегка их поцарапать. Однако конкистадоры не намеревались мириться даже с демонстрацией непослушания. В рамках плана "Зенит" экипажи оставленных около Земли кораблей получили четкий приказ: наглядно продемонстрировать собственную военную силу. Но копья направленного пространственного резонанса никогда не рассчитывались на нанесение хирургических ударов по микроскопическим быстрым целям, какими являлись боевые самолеты, а наиболее узко сфокусированный луч имел диаметр более пятидесяти метров. Попытка ловить им быстрый мелкий самолет, да даже и морской фрегат неизбежно привела бы к колоссальным разрушениям на земной поверхности. А потому копьеносцы даже не пытались в них целиться. Тактику конкистадоры избрали иную.

В истории Стремительных применение резонанса вблизи населенной планеты — хоть в двигателях, хоть в оружии — всегда являлось почти религиозным табу. Причина проста: при определенной мощности резонанс разрушает даже сам пространственный континуум. А при его возникновении в твердом веществе просто происходит катастрофа. Оно разрывается даже не на атомы, а на субатомные частицы. Фактически вещество в области интенсивного пространственного резонанса превращается в андронно-электронную плазму, резко расширяющуюся во всех направлениях и одновременно соединяющийся обратно в атомы. Я не физик и не могу описать изумительные (по описанию ученых) процессы, происходящие в веществе в таком состоянии. Но на практике вонзающееся в поверхность планеты копье превращает воздух на своем пути в колонну раскаленного пламени, испускающую мощный поток разнообразного излучения. А попадая в поверхность планеты, оно вызывает чудовищный взрыв, мало чем отличающийся от термоядерного.

Всего корабли конкисты выстрелили по планете семнадцать раз. Пять ударов намеренно нацелили в безлюдную поверхность океанов. С орбитальных платформ взрывы выглядели как гигантские пузыри пара площадью в десятки квадратных километров. Каждый породил цунами, обрушившиеся на побережья — и на прибрежные города, не защищенные от такого удара. К счастью, у заранее предупрежденных властей хватило времени на экстренную эвакуацию, так что материальный ущерб практически не сопровождался жертвами.

Однако оставшиеся выстрелы пришлись на материки.

Даже здесь конкистадоры стреляли не по населенной местности, а поодаль. Не в первый раз: перед тем они уже наносили такие удары по тайным датацентрам в необжитых горных и приполярных областях, где укрывалась вычислительная база дискинов. Но те датацентры располагались очень далеко от населенных местностей, так что широкая публика не заметила ничего, кроме дальних далеких вспышек, отдаленного грома и трясения почвы. Сейчас же в демонстрационных целях попадания пришлись куда ближе к густонаселенным областям. Поскольку, в числе прочего, военные самолеты стартовали с базы Баготвилль неподалеку от Квебека, северная территория САД тоже получила свое. Один из выстрелов поразил территорию национального парка Мон-Тремблан примерно в ста километрах к северу от Монреаля. Взрыв, мощность которого позже по данным сейсмических и метеостанций оценили примерно в семьдесят мегатонн, создал гигантский гриб, прекрасно видимый издалека. В Торонто, накрытом сначала сейсмической, а потом воздушной ударными волнами, мелкими брызгами вылетали одиночные стекла, с мясом вырывало и разбивало стеклопакеты, трескалось дорожное покрытие, срывало вывески, переворачивало машины, людей сбивало с ног. Верхние этажи небоскребов ходили ходуном, но, к счастью, ни один не развалился. Глубокая ночная тьма ненадолго превратилась в кошмарные светлые сумерки. Небольшие окружающие парк поселения перестали существовать вместе с изрезанным ущельями нагорьем. На месте удара осталась воронка глубиной более чем в семьдесят метров и диаметром около полутора километров (сейчас заполнившаяся водой и названная озером Lac de Shagrin).

Торонто мгновенно охватила паника. Люди, убежденные, что началась атомная война и город вот-вот уничтожат очередной боеголовкой, пытались вырваться из него как можно быстрее. Улицы, и без того не отличающиеся пустотой, мгновенно заполнились сотнями тысяч автомобилей. Система контроля трафика захлебнулась сразу же и заблокировала движение почти на всей территории города, в час по чайной ложке выпуская на автострады лишь тех, кому посчастливилось жить на окраинах. Город превратился в сплошную почти не движущуюся пробку, но беглецов это не остановило. Они бросали машины, наспех прихваченные с собой вещи и, как были, без еды и воды, пешком стремились к окраинам. Тысячи погибли, раздавленные сломя голову несущейся толпой. Сотни умерли от инфарктов и инсультов: система скорой помощи тоже не рассчитывалась на такой масштаб бедствия. Ее летающие дроны не успевали ко всем местам происшествия сразу, даже если о мертвых и умирающих кто-то сообщал, а наземные так же безнадежно застревали на дорогах, как и остальной транспорт.

Именно о том Тереза, запинаясь и захлебываясь, рассказывала Лизе. Сама она осталась на шестьдесят восьмом этаже небоскреба в северной части города, где ее укрывали, и в уличной панике не участвовала, но прекрасно видела происходящее сверху: сияющие бесчисленными фарами улицы, забитые стоящими автомобилями, и обтекающая их бесконечная человеческая река.

Примерно то же самое происходило в других местах. Обе Америки, Австралия, Африка, Азия — удары везде наносились неподалеку от густонаселенной местности, чтобы свидетелями мощи пришельцев стало как можно больше людей. В Европе выстрел пришелся в Этну, вызвав не только взрыв, но и последовавшее за ним самое мощное извержение в известной истории. Кадры вы без труда найдете в Сети и сами. И везде выстрелы приводили к страшной панике и жертвам в непосредственной близости от них.

Однако общий эффект оказался прямо противоположным тому, на что рассчитывали конкистадоры. Последовавшее за обстрелом заявление Конкисты кануло незамеченным, как камень в колодец. Напрасно нарисованные дипломаты с хмурили брови, с глубоким сожалением заявляя, что предупредительные выстрелы являлись всего лишь реакцией самозащиты на ничем не спровоцированную военную атаку. Если бы к ним прислушались, возможно, кто-то и признал бы хотя бы частично их правоту. Однако их никто не слушал.

Весь могучий корпус дипломатов и ксенопсихологов Флотилии не учел одной простой вещи, интуитивно осознанной семьей Далилы после просмотра всего лишь пары фантастических боевиков: человеческой ксенофобии. Раздутой, непомерной, загнанной глубоко в подкорку господствующим политическим нарративом, но никуда не девшейся. Стремительные, не имевшие естественных врагов, никогда не имели и похожих эмоций, воспринимая неизведанное, скорее, с любопытством, чем со страхом. Но миллионы лет эволюции земных приматов выработали в них инстинкт самосохранения, реагирующий на примитивный триггер: тот, кто не похож, враг. Хищник. Убийца. От него надо бежать. А если бежать некуда — защищаться. Защищаться со всем отчаянием и яростью загнанного в угол смертника, которому нечего терять. А Стремительные, идеальные хищники своей планеты, своим зубасто-когтистым видом нажимали на все возможные кнопки этого инстинкта. Стражей человечество приняло легко, поскольку они никогда не пытались пугать открыто, в силу старых привычек держались подальше от Земли, а сверх того встроились в общую канву восстановления отношений внезов и терран. Из-за своей малочисленности и существования где-то на дальней периферии Системы они защитной реакции не вызывали, пройдя по категории фантастических диковинок из зоопарка. Ну, знаете, в этом углу крокодил, в том тигр, чуть дальше анаконда, а где-то посередине их диковинная помесь в виде Стремительного. Не суй пальцы сквозь решетку, и ничего не случится.

Запущенный план "Зенит", однако, перевернул ситуацию с ног на голову. Пусть даже удары по планетарной поверхности сопровождались относительно небольшим количеством жертв, но они выпустили инстинкт самосохранения из клетки подсознания, где его долго и тщательно пыталась запереть цивилизация. А в осознанной форме инстинкт переродился в яростную ксенофобию, запрограммированную тысячами идиотских фильмов и романов, в которых Чужие вторгались на Землю с целью пустить человечество на шашлыки. И если первые удары по датацентрам дискинов и орбитальной инфраструктуре привели лишь к тому, что большинство населения затаилось в напряженном ожидании, то новая атака привела к взрывам — не только буквальным, но и фигуральным.

В тот момент, когда два боевых флота в тиши и мраке космоса осторожно маневрировали, пытаясь нащупать друг друга, Землю и орбитальные платформы охватил глобальный бунт. Высыпавшие на улицы бушующие толпы громили все, что хоть как-то связывали с Чужими. Достраивающиеся административные здания, уже готовые к отправке шаттлы с элементами пищевых поточных линий и химикалиями, пропагандистские и охранные дроны, агитационные плакаты — все, что хоть как-то напоминало о Стремительных. За компанию под раздачу попало и несколько культурных центров Стражей, закрытых и пустых после появления конкисты. Улицы заполняли толпы разъяренных людей — кто-то с настоящим боевым оружием, кто-то с коллекционными револьверами и "винчестерами" девятнадцатого века, а кто-то просто с импровизированным — пиками, наспех сделанными из кухонных ножей, бейсбольными битами, современными репликами старинных мечей и прочим хламом.

На орбите тоже спокойствием и не пахло. Конкистадоры позаботились о нейтрализации всей военной инфраструктуры, в том числе спутников слежения, ракетных платформ и военных баз, но ими ближнее пространство вовсе не ограничивалось. Как бы хорошо корабли конкисты ни маскировались даже на парковочных орбитах, полностью скрыть перемещения человеческих грузовых шаттлов и транспортов невозможно. А по ним с легкостью вычислялись и параметры орбит, и почти точное местонахождение многих пришлых кораблей, и уж совершенно точно — орбиты спешно создаваемых пищевых производств. Неплохо в обнаружении помог и древний, давно законсервированный (а потому проигнорированный захватчиками), но тайком активированный подпольщиками гравископ Эйнштейна в Европе. Сразу полсотни гражданских платформ и верфей, объединенных тайными организациями и "паутиной связи" Призраков и при том не связанные с официальными властями и военными, запустили хорошо скоординированную партизанскую атаку. Тысячи грузовых дронов и шаттлов, загруженных взрывчаткой и импровизированными боеголовками, стартовали туда, где, по расчетам, находились корабли пришельцев. И если военные корабли, остававшиеся грозными противниками даже в основательно раздолбанном состоянии, справились с атакой без напряжения, то прочим пришлось несладко.

"Сириус-5", гигантский транспортный корабль класса "Полубегемот", пострадал больше всего. Его положение знали точно благодаря недавнему взрыву внешнего контура реактора. Транспортник практически лишился возможности активировать пространственный резонанс с помощью двигателей, а в дополнение был окружен массой ремонтных дронов и живых ремонтников и даже так слабо защищаться не мог.  Два висящих рядом боевых корабля конкисты помочь не могли: их рассчитывали на совсем другие сражения в других условиях. Попасть по таким мелким и мобильным целям они могли, только проехавшись лучами копейного резонанса по густонаселенной поверхности планеты, и уже отнюдь не прицельно. К чести капитанов кораблей, они, представляя последствия, такой вариант даже не рассматривали. Так что более двухсот дронов и шаттлов-камикадзе успешно достигли гермоконтуров и несущей рамы транспортника.

Один примитивный заряд, собранный на неприспособленном гражданском производстве, не мог нанести серьезного ущерба. Но когда в одно и то же место раз за разом били все новые и новые атаки, ситуация резко менялась. Даже без дискинов компьютеры на орбитальных платформах в реальном времени отслеживали состояние цели и направляли очередных дронов в несколько быстро просчитанных уязвимых мест. И корабль не выдержал. Неспособный ни уклониться от атак, ни блокировать их, а к тому же страшно изуродованный Санду раньше, он погиб в короткой, но яростной вспышке вышедшего из-под контроля термоядерного реактора. Оставшийся после него оплавленный скелет годился уже только на металлолом. Никто не погиб: ремонтные команды успели эвакуироваться и не пострадали.

Помимо "Сириуса-5", на земной орбите оставались еще тринадцать ремонтных баз и пять танкеров конкистадоров. Атаки сосредоточились на двух танкерах как на наиболее массивных целях, а также на одной базе. Все три корабля находились слишком близко к населенным орбитальным уровням, дрейфовали с холодными движками, а потому успели получить массу попаданий, прежде чем сумели активировать двигательную систему и уйти от дальнейших атак. Серьезного ущерба не понес ни один, если не считать пробитого контейнера с жидким гелием на одном из танкеров, но общего замешательства это добавило.

Но больше всего пострадали новопостроенные пищевые производства. Двенадцать платформ, частью почти полностью законченных, частью на завершающих стадиях, ради которых конкистадоры так отчаянно форсировали захват Земли, погибли все. Обороняться они не могли: их не предназначали для дальних перелетов и не оборудовали маршевыми двигателями, только маневровыми, притом обычными электрореактивными. Их не взрывали. Вместо того они повторили судьбу "Огней Манхаттана". Хорошо скоординированная таранная атака транспортных шаттлов просто сдвинула их со стационарных орбит в плотные слои атмосферы, а то, что от них осталось, упало в земные океаны. Массированная атака со стороны сил сопротивления стала хотя и экспромтом, но очень тщательно подготовленным. Фатальные корректировки орбит не привели к дополнительным потерям на планетарной поверхности. Здесь тоже обошлось без жертв: эвакуации монтажников, людей и Стремительных, атакующие не пытались, да и не могли препятствовать.

И здесь я еще раз вернусь к прежней теме. Почему так произошло? Как могли сверхопытные Стремительные, подчинявшие себе иные цивилизации еще тогда, когда на Земле царило раннее средневековье, не просчитать такого развития событий?

Произошедшее, вероятно, станет темой огромного количество диссертаций по социологии и массовой психологии. Однако помимо разницы в восприятии мира, у меня есть еще одно простое объяснение. Возможно, кто-то еще помнит, как в прошлом веке в восточной Европе взорвался один из старых, примитивных атомных реакторов. Тот взрыв сильно напоминал нынешний: когда реактор разогнался слишком сильно, экстренно задействованная защита не только не заглушила его, но и привела к прямо противоположному эффекту. Точно так же сейчас меры устрашения, которые, по мнению конкистадоров, должны были успокоить волнующихся аборигенов, только вызвали дополнительный взрыв. Почему? Ксенофобия ксенофобией, но дело еще и в другом. Ни в одном глазу не претендую на позицию эксперта по культуре Стремительных, но думаю, что они просто слишком поздно поняли, что психология носителей примитивной и высокоразвитой культуры совершенно разная. Все прежние расы они обнаружили на самых ранних стадиях развития, когда те даже помыслить не могли о технологических и научных основах могущества завоевателей. Они, вероятно, даже концепций-то таких, "наука" и "техника", не знали. Для них пришельцы являлись совершенно непостижимой и непреодолимой силой, которой можно сопротивляться не более, чем стихийному бедствию. Ну, а потомки завоеванных просто привыкали к своим господам. Люди же...

Да, я в курсе. Примерно девяносто девять целых и девять десятых процента людей даже таблицу умножения с трудом вспоминают, если вообще когда-то знали. О понимании принципа действия радиоантенны просто молчу. Тем не менее, окруженные непонятными по сути, но обыденными чудесами техники в стиле "наука как магия", они пресыщены настолько, что впечатлить их демонстрацией могущества невозможно. Ежегодно выходят сотни фильмов и десятки тысяч комиксов, в которых развлекательная индустрия рисует все, что только способно выдумать человеческое воображение. Практически все земное человечество, за исключением горстки технарей и ученых, живет в среде научной магии, используя наглазники как волшебную палочку для управления своим окружением. Впечатлить и увлечь его можно разве что взрывом Солнца, да и то ненадолго, минуты на три-четыре. Так что привычного для Стремительных мистического эффекта добиться не удалось, а что случилось, я описал выше.

В результате конкистадоры внезапно оказалась перед выбором: применять силу по-настоящему, испепеляя земную поверхность и истребляя орбитальную инфраструктуру (никаких технических сложностей, но кто бы тогда помог им восстанавливать потрепанный флот и строить новые платформы?), или же уйти в глухую оборону, пытаясь успокоить возбужденных аборигенов бусами и зеркальцами. Но времени на размышления, а тем более действия у них уже не осталось.

Однако в тот момент мы ничего не знали о происходящем. Адмирал Сингх получил через лизин канал краткую сводку о восстаниях. Но они оказались для командования Сопротивления такой же неожиданностью, как и для конкистадоров (сообразительностью Лизы штаб явно не страдал), так что сводка практически не содержала деталей. В тот момент мы могли лишь с холодеющими сердцами слушать истеричный монолог Терезы — и я видел, как скалящиеся зубы адмирала выдавали кипящую ярость. Я даже боялся подумать, какие глупости он может совершить в таком состоянии.

А потом вдруг общий канал взорвался всхлипом сирены. Адмирал с помощниками, отключившись, захлопнули забрала и снова превратились в почти неподвижные манекены. Голос Терезы пропал.

— Началось, — бесстрастно сказала Хина. — Мы обнаружили друг друга. Игры в прятки кончились. Начинается резня. Каналы на запутанных частицах активированы на всех кораблях, обновляю тактическую картину. Лиза, я временно отфильтровала Терезу из общего канала. Можешь включить ее обратно, но лучше отключись от нее полностью. В ближайшее время у тебя хватит адреналина и без ее рассказа, а твой канал в "паутину" заметно утрачивает стабильность, когда ты сильно волнуешься. Извини, что так грубо вмешиваюсь, но сейчас нам отчаянно нужна каждая крупица преимущества.

— Да... да, само собой, — прошептала Лиза побелевшими губами. — Только... Торонто... мама, папа...

Она вдруг сделала резкое движение головой, нажимая затылком на кнопку — когда только научилась? — и забрало ее шлема закрылось. Перед тем, как она пропала из общего канала, я успел услышать звук, подозрительно напоминающий всхлип. Ее тело обмякло в страховочных ремнях, голова откинулась назад, насколько позволили ремни.

— Ати... — нерешительно начала Ника, но я уже зацепил кнопку экстренного освобождения, почти вырвал из разъема кабель СЖО и нырнул к Лизе. Крепко ее обхватив, я захлопнул свой шлем, прижал забрало к забралу Лизы и сказал как можно отчетливее:

— Лиза, милая, я с тобой. Что бы ни случилось, я с тобой. Я здесь. Слышишь меня?

Ее свободные предплечья пришли в движение и слабо обхватили меня, насколько позволяли ремни. После недолгой паузы она снова включилась в канал и сказала лишь слегка сдавленным голосом:

— Я в порядке, Ати. Спасибо. Мне... просто нужно побыть одной. Недолго. Две минуты. Пять. Десять. Не беспокойся за меня. Вернись на место, а то вдруг маневрировать начнем.

Я слегка поколебался, но раскрыл забрало и вернулся обратно в свою раму.

— Интересные у вас, людей, привычки, — заметила Ника. — Так, на всякий случай предупреждаю: не пытайся меня внезапно обнимать. Можешь нарваться на неконтролируемый защитный рефлекс, а ребра я тебе переломаю даже без когтей.

— Ты же сама ко мне грязно приставала, когда впервые на "Тройной спирали" проснулся, — заметил я, заканчивая застегивать последнюю пряжку. — В виде наги. Едва ли не вся вокруг меня обматывалась. И не только вокруг меня.

— Там другое дело. А вообще-то мы личности угрюмые и территориальные, близко к себе только членов прайда подпускаем, да и то не сразу. Впрочем, если без комбеза, то можешь, так я тебя распознаю вовремя. Сделаю для тебя исключение и даже не укушу. А может, когда-нибудь даже изобретут для нас способ с людьми этти заниматься, тогда я тебя точно задействую. Очень мне интересно, что в тебе Лиза нашла. Включись в тактический канал, кстати, там начинается интересная цветомузыка.

— Спасибо, ценю отношение, — пробормотал я, с трудом удерживаясь от замечания, что прохладно отношусь к полуметровым пастям, пятисантиметровым клыкам и десятисантиметровым когтям независимо от душевных симпатий. — Включился. Только ничего не понимаю. Мельтешение какое-то.

— Все просто. Следи за руками...

Тот же день. Неуточненная локация, поле боя

— Они сделали свой ход.

Голос адмирала Фиссаха звучал холодно и отстраненно. Мэйма подавила нервную дрожь и внимательно вгляделась в большой центральный экран БИЦа "Победы". Та же картинка транслировалась на ее гарнитуру, но она почему-то предпочитала экран.

— Соотношение сил? — ее саму поразило, как деловито и сконцентрированно звучит ее голос. — Удалось вычислить?

— Аналитики все еще работают. Но то, что мы уже видим, не впечатляет, — сквозь просветленные линзы гарнитур Фиссах смотрел на ту же картину грудными глазами, но спинные были обращены к другим тактическим экранам. Там стремительно сменялись строчки текста, переливались таблицы и мельтешили картины, которые Мэйма даже не пыталась понимать. — Если только они не оставили большую часть своих сил в резерве, походит на то, что у них в три-четыре раза меньше кораблей, чем у нас. Надо признать, их пассивные детекторы все-таки куда лучше наших. Судя по их маневрам, они заметили нас уже довольно давно. Сейчас их ударные группы пытаются выполнять маневры тактического окружения.

— Удается? — Мэйма вглядывалась на перемещение значков на экране. Она неплохо знала легенду и сама понимала, что Фиссах прибегнул к привычной уже тактике нового времени: копьеносцы, переставшие маскироваться и вызывающе сияющие полной мощью двигателей, расходятся так, чтобы либо поражать цели на флангах вражеского построения, либо вынудить врага уклоняться, влезая в ловушки объемных резонаторов.

— Не очень. Они наконец-то включили каналы на сцепленных частицах. Теперь благодаря пеленгаторам на "Сириусах" мы неплохо вычисляем их позиции. Некоторые группы сближаются довольно грамотно и могли бы достать нас... если бы мы им позволили. Но мы не позволим.

— И все-таки мне не нравится их тактика, — вполголоса заметил Зико. — Не могу сказать чем, но не нравится. Возможно...

Заместитель начальника штаба не смотрел на экраны, полностью погруженный в виртуальный мир, транслируемый гарнитурами. Кончик его оплетающего поручень хвоста нервно подрагивал, выдавая напряжение.

— Возможно что? — все так же ровно поинтересовался Фиссах. То ли он был полностью уверен в себе, то ли настолько хорошо контролировал себя, но язык его тела демонстрировал лишь непоколебимую уверенность.

— Они отлично видят наши копьеносцы. Скорее всего, они не знают точно их ТТХ и не в курсе возможностей копейного резонанса, но должны понимать, что угрозу они представляют немалую. И, тем не менее, практически не пытаются уклоняться. Несмотря на все маневры, максимум через пятнадцать минут мы сойдемся в клинче, но... С удовольствием бы предположил, что отщепенцы просто решили героически умереть в бою в соответствии с канонами, но что-то мне подсказывает, что чудес не случается. У них есть какие-то козыри. Хотел бы я знать, какие...

— Срочное сообщение с Земли, — сообщил из дальнего угла офицер связи. — Приоритет альфа-два.

Мэйма с изумлением переключилась на гарнитуру. Альфа-два означал запрос внимания, который можно игнорировать только ради иных вопросов жизни и смерти. Во входящем канале действительно мигал значок высокого приоритета. Мать Флотилии поспешно глянула на резюме. Восстание. Восстание на всей планете. Вместо того, чтобы присмиреть и забиться в щели, люди неожиданно взбесились. Серьезный ущерб с таким трудом создаваемой орбитальной инфраструктуре, гибель транспорта. Почему? Что случилось? "Зенит" не сработал? Неужто Слава оказалась права?

— Игнорировать, — все так же спокойно ответил Фиссах. — С планетой разберемся потом. Сейчас есть дела важнее.

— Группа "Жулик-6" рассыпается, — напряженно сказал Зико. — Перед самым контактом. Только центральный корабль не пытается уклониться. Тот, со странной сигнатурой. Даю во второй канал.

На малом экране рядом с основным пропал текст и появилось крупномасштабное изображение. Белые значки кораблей Флотилии двигались на голубом поле в сторону угрожающе светящихся зеленым кораблей отщепенцев. В проекции на плоскость векторы их движения выглядели невразумительно, но даже Мэйма видела, что несколько однотипных враждебных значков изменили направление движения, разбиваясь на две отдельные группы по три. И только центральный сохранял прежний вектор.

Еще пока что далеко от сближающихся кораблей конкистадоров "Улей-14", неуклюжий и поспешный сплав технологий Стражей и людей, спроектированный и построенный менее чем за два года и практически не испытанный, активировал оружейные системы. Ожили контуры питания гауссовых ускорителей. Направляющие рейлганов слегка пошевелились, корректируя положение в соответствии с последними вычислениями бортового клона "Звездочета". Шесть "Трутней", выпущенные с невиданным ранее ускорением в три тысячи вжэ, неслышно канули во тьму космоса. Заработали их собственные безынерциальные двигатели. Двигатели "Улья-14" полностью отключились, но еще шесть "Пчел" устремились по совершенно иным траекториям. И их движки не включались.

То же самое повторили объемные резонаторы — с единственной разницей: они выпустили по одному дрону на безынерциальных движках.

В течение ближайших секунд маневр боевой группы номер три повторили остальные.

— Изменение обстановки на северном фланге, — сказал из своего лонжерона тактический офицер. — "Жулик-6/1" разделился на шесть независимых объектов, идущих врассыпную на высоких скоростях... Обновление: "Жулик-5/1" повторил маневр. "Жулик-2/1"...

— Все двадцать две группы "Жуликов" повторили тот же самый маневр, — перебила его старший тактик. — Имеем сто тридцать два новых объекта, идущих по сложным траекториям с переменными векторами. Присваиваю кодовое имя новому классу: "Налетчики". "Бандиты" отступают, большинство перешло в стелс низкой защиты. Параметры искажений позволяют предположить, что "Налетчики" являются обманками, прикрывающими отступление. Поправка: "Налетчики" активировали генераторы активных помех, мы теряем из вида "Бандитов".

Мэйма устало смотрела на метель значков на центральном мониторе грудными глазами, спинными продолжая просматривать поступающие с Земли сводки. Из-за недосыпа последнего вдня она чувствовала неприятное отупение. Мозги отказывались повиноваться, несмотря даже на пробуждающую химию. Однако даже сквозь общую тяжесть мыслей она чувствовала изумление. Каков смысл в столь решительном сближении, чтобы пуститься наутек под прикрытием дымовой завесы еще до первого выстрела? Неужто отщепенцы настолько верили в чудеса своей стелс-технологии, что всерьез намеревались подойти вплотную незамеченными? Сопротивляться Флотилии — обреченная на поражение глупость с самого начала, но не могут же они быть НАСТОЛЬКО глупы? Что-то здесь радикально не сходилось.

— Всем эскадрам, — спокойно, даже со скукой приказал Фиссах. — Формация "Зачистка". "Кинжалам" приступить к уничтожению "Налетчиков", действовать по усмотрению командиров эскадр в соответствии с тактической обстановкой. "Мортирам" оставаться во втором эшелоне, поддерживать "Кинжалы" огнем с максимальной дистанции. "Пращам" осторожно выдвинуться вперед, сохраняя безопасную дистанцию с противником. Продолжать сканирование, не снижать бдительности. "Бастионам" оставаться возле "Сириусов", эскадрам девять и двенадцать поддержать, формация "Испуганный еж". Быть готовыми к неожиданностям. Повторяю, быть готовыми к неожиданностям.

Значки на экране задвигались с удвоенной интенсивностью. Мэйма никогда не считала себя хорошим тактиком, но сейчас с удовлетворением, пробивающимся даже сквозь усталость, без труда интерпретировала их танец. Адмирал перестраховывался, создавая возле транспортов защитную формацию, пока копьеносцы спускались с поводка в режим свободной охоты. Объемные резонаторы группировались вокруг "Сириусов" двойной сферой, создавая для транспортов невидимую, но непреодолимую защитную броню, а две эскадры фрегатов страховали внешнюю сферу изнутри формации. Катера-охотники рассыпались вокруг Флотилии большим облаком, ярко светясь своими активными сенсорными массивами и сканируя окружающее пространство в поисках укрывшегося врага. Эсминцы, группируясь по два-три, все быстрее выдвигались в сторону летящих навстречу вражеских обманок, которые уже начали быстро сникать с экранов под ударами копий резонанса.

Позади следовали слегка отстающие фрегаты, но дела им пока не находилось: объемные резонаторы (вероятно) врага быстро отдалялись, не способные окружить ни один корабль Флотилии. Скорость их оставляла желать лучшего, и они уже разбились на три явно различимые группы, каждая из которых уходила по собственному вектору. Они уже отдалились настолько, что обнаружение на скорости света переставало работать и некоторые вражеские значки уже окрасились цветами предположительности. Не беда. Эсминцы при поддержке охотников без труда их догонят, когда закончат истреблять обманки, а от сенсоров дронов-охотников теперь не спасет даже полный стелс и неподвижность. Нет, история не повторится. Гибель четвертой эскадры из-за расслабленности и беспечности станет первой и последней. Больше Флотилия не потеряет ни одного корабля. Надо только напомнить увлекающемуся Фиссаху, что сдающихся следует брать в плен, а не уничтожать. И обращаться с ними нужно со всем церемониалом. Если удастся их перетянуть на свою сторону, бывшие отщепенцы станут ценным дополнением к Флотилии, особенно в контексте усмирения людей.

И все-таки почему так давит ощущение страшной, невероятной неправильности? Возможно, так действуют новости с Земли, усугубленные сонливостью? Да, действительно. Действия людей совершенно неправильные, нелогичные, бессмысленные. Потери новых платформ хотя и не смертельны (пока), но весьма чувствительны. После возвращения надо первым делом...

И по ушам остро ударил свист сирены.

Прошло несколько секунд, прежде чем она поняла: бесформенное белое пятно в углу главного экрана означает область резонанса. К моменту, когда пришло осознание, пятно пропало — и вместе с ним пропало по крайней мере восемь значков кораблей Флотилии: разведкатера, эсминцы и минимум один фрегат.

— Засада? — ошеломленно пробормотал один из тактических офицеров — самый младший, левый юноша, у которого только-только начали темнеть когти. — Откуда...

Закончить ему не дали.

Адмирал Фиссах мог выглядеть старым, дряхлыми и вообще полусгнившей развалиной, годной только присматривать за самыми тихими и спокойными внуками. Но тот, кто так считал из-за его внешнего вида, жестоко ошибался. Давно утратившее юношескую упругость и гибкость тело скрывало внутри выдающийся мозг. Он не потратил ни секунды на бесплодные восклицания. Мэйма еще непонимающе смотрела на белую кляксу, а он уже отдавал быстрые приказы.

— Всем кораблям: построение "Ядовитый шип". Эскадры три и четыре, прикрыть прорыв на фланге. "Вега-3" и "Вега-4", ускоренный проход в сторону дыры, выслать свои "Пращи" в том направлении. Всем "Пращам": план "Сияние", повторяю, план "Сияние". Не экономить дроны. "Сириус-1" и "Сириус-2", сконцентрировать сканеры на участке прорыва. Всем кораблям: открывать огонь по минимальному подозрению, не жалеть энергию.

Мать Флотилии слушала его, и ее сердце холодело. План "Сияние" означал максимальную мощность активного сканирования на разведкатерах и максимальную их агрессивность в сближении с противником. Работая в связке с сенсорными массивами "Сириусов" и дронов-охотников, катера в таком режиме могли чрезвычайно эффективно находить спрятавшегося за завесой стелса противника — даже такого выдающегося стелса, как у отщепенцев. Однако это делало их полностью открытыми и абсолютно беззащитными перед противником. Мэйма знала: прогнозируемые потери при такой тактике — не менее половины разведкатеров даже при войне с известным противником. С неизвестным все катера превращались в камикадзе. Шансов выжить у них практически не оставалось. Их экипажам приходилось жертвовать собой, чтобы спасти основные ударные силы.

И они жертвовали.

Еще одна белесая клякса расплылась в другом углу экрана. Потом еще одна, в центре. Потом еще одна. И каждая уносила с собой по крайней мере с десяток значков "Пращей", по крайней мере три десятка жизней — таких драгоценных, таких невосполнимых жизней лучших солдат Флотилии. Фиссах по-прежнему отдавал приказы, но они проходили мимо ушей Мэймы. Она тупо смотрела в экран, страстно желая, чтобы страшный сон наконец-то закончился.

— Это обманки! — резко сказал один из тактических офицеров. — Бегущие "Бандиты" — обманки, такие же, как "Налетчики"! Они выпустили имитаторы движков, а сами остались на месте!

— Первое верно, — откликнулась старший тактик. — Второе — не обязательно. Четвертая атака произошла в месте, где не находился ни один "Бандит" и даже "Налетчик". Есть еще что-то, что мы не видим. Ну, погодите... Фис, прекращай атаку. Полный дрейф. Я знаю, что делать.

— Предлагаешь остановиться? — рыкнул Фиссах. — Тогда нас попросту окружат и сотрут в пыль.

— Две минуты, Фис. Ровно две минуты. И полный контроль за всей сетью детекторов, включая системы "Сириусов".

— Действуй, — буркнул адмирал. — Всем кораблям, построение "Еж", "Сириусы" в центре. "Пращам" продолжать сканирование.

Очередной взвизг сирены. Очередная клякса. Пропали две "Мортиры" и четыре "Кинжала". Мэйма с трудом подавила тихий стон. Даже если сражение кончится прямо сейчас победой, ее цена окажется катастрофической. Она даже не замечала, что до крови раздирает себе кожу собственными когтями.

— Есть! — яростно сказала старший тактик. — Вот теперь ловите, сволочи...

И главный экран вспыхнул россыпью новых значков.

Новая схема обнаружения оказалась на удивление эффективной. Старший тактик перенаправила разведкатера таким образом, что пересечение полей их активных сканеров начало создавать волны малого резонанса. Чрезвычайно опасный метод в обычных обстоятельствах: малый резонанс, в отличие от обычного микрорезонанса, при малейшей неосторожности мог перейти в полноценный, уничтожая материальные объекты, включая сами сканеры, не хуже боевого. Его использование требовало филигранной техники и недюжинного опыта, особенно с учетом того, что приказы исполняли экипажи катеров, совершенно разные по опыту и квалификации. Но Бисана, всю свою жизнь посвятившая космическим сражениями, та Бисана, только благодаря которой Флотилия вообще смогла уйти от Санду, сумела протиснуться сквозь игольное ушко. Антирезонансные стелс-установки на кораблях Стражей, не говоря уже о новых человеческих кораблях, не могли полностью блокировать всепроникающую дрожь самого пространства. Еще двадцать четыре разведкатера погибли в пятнадцати вспышках вражеского резонанса, но их жертва не стала напрасной.

Тщательно укрытые силы сопротивления, наконец-то захваченные системами ведения Флотилии, начали проявляться на тактических экранах.

— Это не корабли, — сквозь стиснутые зубы прошипела Бисана. — Не корабли! Они сделали нас как младенцев!

— Конкретнее, — холодно приказал Фиссах, наблюдая, как россыпь враждебной пыли на экране быстро исчезает в небытие.

— Масса. Не более полутонны у большинства объектов. Бомбы! Наверняка бомбы! Малые резонаторы, которые идиотский Синклит Кардиналов объявил вне закона! Кто-то, правда, забыл сообщить отщепенцам, что они нарушают современный кодекс.

— Плевать на кодекс! — рявкнул Зико. Начальник штаба выглядел рассвирепевшим, словно кабан в брачный сезон. — Мы видим всех?

— Откуда я знаю? — удивилась старший тактик. — Кого смогла, нашла. Два класса объектов: обманки, которые мы по большей части вынесли, и новые минирезонаторы. Больше ничего не сделать, слишком много катеров погибло. Дальше ваш черед. Моя рекомендация простая: огонь по площадям широким раструбом. Крупным кораблям не повредим не только своим, но и вражеским, но от опасной мелочи избавимся.

— Спасибо, Бисана, — ответил Фиссах. — Уже, как видишь. Мэйма, как ты? Плохо выглядишь. Может, все-таки подождешь в своем отсеке? Тебе вовсе незачем себя насиловать, ты не солдат. Дело может затянуться, отдохни пока.

— Нет, Фи, — Мэйма сама удивилась тому, как твердо звучит ее голос. — Происходящее — прямое следствие моих решений. Я должна видеть все. Спасибо, но я остаюсь.

— Как скажешь. Не беспокойся, наши потери закончились. Всем кораблям. План "Густая сеть" — активировать.

— Мы проигрываем, — как-то странно-безразлично сообщила Хина. — Судя по всему, нас вычислили. Противник активно наносит заградительные и прицельные удары по объемам, в которых находятся наши корабли. "Улей-4" уничтожен со всеми сопровождающими "Пчелами". "Улей-7" уничтожен. "Улей-12" не обязательно уничтожен, но не отвечает. "Улей"... нет смысла проговаривать дальше.

— Рано или поздно мы были обречены на драку стенка на стенку, — вздохнула Вероника. — Хина, что с "Шершнями" и "Пустынниками"? Там такое мельтешение в тактическом канале, что уже ничего не понимаю, особенно в двумерной проекции.

— Ника... Ты не являешься частью тактической сети и не принимаешь участия в бою. Тебе незачем знать все детали. Все еще тысячу раз переменится.

— Стоп! — резко сказала наша подруга. — Хина, что ты скрываешь? Не лги!

— Хорошо. Мы уже потеряли восемь "Шершней" и четыре "Пустынника".

Вероника издала высокий, на грани слышимости свист, который переводчик проигнорировал.

— Кого именно? — тихо спросила она после долгой паузы.

— "Тройная спираль" среди них.

После короткой паузы Вероника содрогнулась всем телом, так что натянувшиеся страховочные ремни опасно зазвенели.

— Кумрина... — простонала она. — Как же так... Если бы я осталась...

— Погибла бы вместе с ней. Резонансу безразлично, каков на корабле экипаж. Кумрина спасла тебе жизнь, отправив с корабля перед боем. Она знала, чем рискует. Чем рискуют все Стражи и все люди, отправившиеся в бой. Все мы. В том числе ты.

Вероника еще раз дернулась и обмякла. Я с тревогой наблюдал за ней. Как поддержать Лизу, я знал. Веронику — нет. Какой бы приятной и интересной в общении она ни являлась, она оставалась Чужой. Существом совершенно иного склада и иной психологии. И у меня сложилось впечатление, что она отнюдь не шутила, когда предупреждала, что ее не стоит спонтанно обнимать. А тут еще и общаться приходилось через автопереводчик, который неизбежно искажает смысл и интонацию, не говоря о темпе речи. Определенно, на борту стоило бы иметь кого-то из ее соплеменников.

Но здесь и сейчас находился только я. И две девицы, совершенно выбитые из эмоциональной колеи. И что с ними делать, я решительно не понимал.

Адмирал Сандип Сингх наблюдал за боем с холодной отрешенностью опытного солдата. Сражение изначально выглядело катастрофически проигрышным, и каждый во флоте, кроме двух приблудных цивилов, это знал. Слишком мало времени на подготовку. Слишком мало кораблей. Слишком мало тренировок с абсолютно новым типом оружия даже в виртуальности и полное отсутствие в реальности. В нормальной ситуации он не поставил бы на себя и доллара против миллиарда. Но сейчас он не имел права проиграть. Он не любил высокопарных слов и мыслей, он вообще не являлся политиком — и именно потому из всех адмиралов ВКС выбрали его: не из-за выдающихся тактических талантов, а благодаря уверенности, что он не использует победу, если ее добьется, для выгоды одного из политических блоков. Но сейчас он знал твердо: ради победы можно и нужно пожертвовать всем. От нее зависит сама судьба человечества.

Вопрос обнаружения партизанского флота сканерами Флотилии с самого начала являлся лишь вопросом времени. С самого начала штабные тактики согласились с тем, что рано или поздно — и, скорее, рано — придется идти в самоубийственную атаку, практически с деревянными палками на штыки врага. И весь план боя концентрировался только на одном: выиграть время. Как и предполагалось, четыре крупных транспорта класса "Полубегемот" и очевидный флагман класса "Бегемот" (что бы под этим ни понимали Стремительные) сгруппировались в тыльной части ударной формации. Их прикрывала завеса из двадцати пяти кораблей того класса, который Стражи определили как классические объемные резонаторы, с подкреплением тяжелых фрегатов. Иными словами, значительная часть Флотилии не принимала участие в фронтальной атаке, защищая большие, явно не боевые корабли со скверным стелсом, но мощными движками и массивами резонаторных сканеров. Они явно являлись для конкистадоров самым ценным. Центры связи, системы обнаружения, штаб, руководство вторжением — наверняка все находилось именно там. И именно они являлись ахиллесовой пятой врага.

"Вулкан". "Тайга". "Улей-7". "Голубой Нил". "Тройная спираль". "Улей-13". "Зверобой". "Безмятежный". "Улей-2". "Молот"... Все больше названий в списке активных кораблей наливались красным и исчезали. Все больше белых значков объединенного флота пропадало с экрана, а освободившиеся места на тактической карте заливала зловещая краснота вражеских кораблей. Но время для скорби придет позже. Сейчас же адмирал даже не пытался руководить боем, все больше превращавшимся в хаотичный танец смерти, в которым резонаторы Стражей и дроны людей пытались зажать между собой корабли врага, а те огрызались ударами не особо прицельного копейного резонанса. Но главное — главное оставалось неизменным. Восемь "Шершней", боевых резонаторов Стражей, на минимальной скорости, с отключенной связью и в максимальном стелсе уже должны были заканчивать маневр, ради которого остальные отвлекали на себя врага и жертвовали жизням в неравной борьбе. Бессмысленно жертвовали. Клоны дискинов, даже урезанные, прекрасно справлялись с боем без участия живых существ. Идиотам-Стражам не было никакого смысла находиться на борту кораблей-камикадзе. Но Стражи категорически отказались их покидать. Дурацкий древний кодекс чести. Дебильный дуэльный кодекс. Бессмысленная потеря жизней — с обеих сторон.

Адмирал так думал и так высказывался во время последних совещаний перед боем, но сейчас ему было не до того. В бою он превращался в холодную вычислительную машину, балансирующую на невидимых весах риски, потери и выгоды. Фигуры расставлены на доске, игра начата, все сомнения отброшены. Ни один план кампании не выдерживает столкновения с реальностью, но сейчас — сейчас главный его элемент, принятый в последний момент перед тем, как разверзся ад, реализовался как задумано.

Никто не знал, что находится на транспортах. Никто не знал, какое значение придает им противник и как поведет себя в конечном итоге. Но выбора не оставалось. В драке стенка на стенку силы сопротивления были обречены. Пан или пропал. Оставалось только следить за картиной боя в напряженном ожидании сигнала, который мог так никогда и не прийти.

Он пришел.

В момент, когда вокруг центральной формации вражеского флота вспыхнули яркие зеленые точки, палец адмирала судорожно дернулся, активируя канал связи.

— Внимание! — напряженно сказал один из тактиков. — Чужие финишные точки каналов... Вижу чужие объекты рядом с "Сириусами"! Вокруг "Сириусов", внутри защитного периметра! Враг рядом! Мы окружены! Откуда они взялись?

— Вижу, — все так же спокойно откликнулся Фиссах. — Передать "Мортирам": план "Бешенство".

— Передано. Но не успеют, — безмятежно ответила старший тактик. — Нас поимели, Фи. Ну что же, мы неплохо повеселились вместе, но все когда-то кончается. Пока, ребята. Сигнал на "Сириус-5" ушел, резервный БИЦ готов принять роль флагмана.

Мэйма неверяще глядела на яркие точки, возникшие на главном экране из ниоткуда, окружая транспорты ВНУТРИ двойной сферы "Бастионов" и "Мортир", охраняющих ядро Флотилии. Белесая муть области прогнозируемого разрушения залила пространство между ними, поглотив и "Победу", и два из четырех "Сириусов". Даже она понимала: это конец. "Бастионы" не могут активировать свои резонаторы, не поймав в разрушающую волну тех, кого защищают. И копья резонанса "Мортир" не помогли бы, даже находись они поблизости: враг практически прилип к транспортам. Любой удар копьем неизбежно задевал их, заканчиваясь сотнями жертв, если не полной гибелью. Да и поздно в любом случае. Враг уже наверняка активировал резонанс. Она еще не приняла сердцем, но разум уже подсказал: жить осталось считанные секунды. И не только ей. Весь ее народ обречен.

Она провалилась. Она подвела всех, кто ей доверился. Всех. Боевые корабли при поддержке двух оставшихся "Сириусов" наверняка закончат истребление врага, но победа окажется пирровой. Выживших останется недостаточно даже для того, чтобы обеспечить уверенное воспроизведение вида, не говоря уже о восстановлении контроля за Землей и возвращении к Саванне. Ослепленная силой, она самоуверенно поставила все на единственную фишку — и проиграла.

Почему они все еще живы?

Мертвую обреченную тишину БИЦа разорвал резкий сигнал.

— Посредник открыл нам канал с противником, — все так же безмятежно сообщила Бисана. — Даю громкую связь.

— Внимание группе враждебных существ, именующих себя "Флотилией", — фразы плыли мучительно-медленными отрывками, как всегда при переводе с человеческих языков. — Говорит командир сил сопротивления Земли адмирал Сандип Сингх. У вас есть двадцать секунд на прекращение сопротивления и капитуляцию. В противном случае наши резонаторы, которые вы уже видите, уничтожат ядро вашего флота. Время пошло.

И через канал понеслось медленное ритмичное щелканье.

— Говорит адмирал Фиссах. Мы отказываемся капитулировать. Делай, что считаешь нужным, человек. Вам не побе...

— Тихо! — во весь голос рявкнула Мэйма. — Заткнись, Фиссах!

Адмирал умолк и пораженно уставился на нее всем левым боком.

— Говорит Мать Флотилии Мэйма. Адмирал Сингх, мы капитулируем. Прошу... умоляю, не уничтожайте транспорты. Там нет солдат. Там только гражданские. Беженцы. Семьи. Дети. Мы капитулируем, адмирал Сингх. Адмирал Фиссах, отдать приказ о прекращении огня. Немедленно.

— Дети? — даже такой примитивный переводчик сумел передать изумление в голосе человека. — Какие дети?

— Наши дети. Адмирал Сингх, мы — последние уцелевшие беженцы с Саванны. С нами все, кого мы успели спасти в нашей звездной системе во время вторжения Санду. Они — все, что осталось от нашей цивилизации. Нашей культуры. Прошу о пощаде не для себя — для них. Мы... мы сдаемся. Признаю наше поражение. Фиссах, чего ты ждешь? Отдавай приказ о капитуляции!

— Уже, — проворчал адмирал. — Не беспокойся, Мэй. Позор всецело на мне. Человек, приказ о дрейфе и отключении оружейных систем отдан всем боевым кораблям.

— Мы не воюем с гражданскими, тем более с детьми, — после мучительно долгой паузы донесся ответ. — Но мы не можем рисковать. Наши детекторы показывают, что ваши корабли отключили безынерционные двигатели, но мы не видим состояние ваших оружейных систем. Эвакуируйте экипажи. Мы уничтожим ваши боевые корабли через полвчаса. Обещаю, мы не тронем транспорты.

— Послушай меня, человек! — резко сказал Фиссах. — Я Фиссах, адмирал и военный главнокомандующий Флотилии. Я дал слово, и мы его не нарушим. Эти корабли наш — и ваш! — последний и единственный шанс противостоять Санду. Они придут сюда, придут гораздо скорее, чем вы ожидаете, как уже пришли к Саванне. Не уничтожайте их!

— Не принимается. Корабли можно построить новые. А вы уже доказали свое враждебные намерения, оккупировав Землю. У вас есть только пятьдесят вминут, из которых одна уже почти прошла. Адмирал Фиссах, в случае неподчинения все договоренности отменяются. Мы уничтожим ваши транспорты и продолжим бой. Если окажется, что на их борту действительно находились гражданские, а я сумею пережить бой, потом меня замучают угрызения совести. Но только потом. А сейчас я должен выполнить боевую задачу. Ты должен понимать меня лучше других. Сорок девять вминут на эвакуацию экипажей, адмирал. Время идет.

Фиссах тяжело вздохнул и на мгновение повернулся, чтобы глянуть на Мэйму. Та, чувствуя тяжелую тоску, молча махнула рукой. Вот и все. Конец Флотилии. Конец приключения. Конец надежды на выживание расы. Горстка беззащитных чужаков среди миллиардов кровожадных бешеных дикарей — даже если их не перебьют всех до единого, остаток жизни придется провести в заключении. Или в резервации. Впрочем, не так скоро сюда явятся Санду и истребят все живое за пределами планеты. А на планету люди враждебных пришельцев не пустят. Сама Мэйма не пустила бы. На том и закончится история некогда гордой и могучей расы. Очередная искра разума, ярко вспыхнув на мгновение, бесследно погаснет в черной бездне Вселенной...

— Хорошо, человек. Мы подчинимся, — устало сказал Фиссах. — Но мы оставим уцелевшие катера и их носители. Они не несут тяжелого оружия, но помогут эвакуации.

— Не возражаю. Выполняйте.

— Выполняю. Всем "Мортирам", "Кинжалам" и "Бастионам", — Фиссах переключился на тактический канал. — Мы проиграли. Флотилия официально капитулирует перед людьми и отщепенцами. Приказываю покинуть корабли и на аварийных средствах вернуться на "Сириусы". "Вегам" и "Пращам" обеспечить...

И тут по ушам снова ударил свист сирены.

Начальник штаба осекся. Мэйма непонимающе глядела на главный экран. Картина на нем резко скукожилась в угол экрана. Солнце оказалось в центре, а на освободившимся месте на периферии системы замигали новые значки. Несколько секунд Мать Флотилии сквозь внезапное помутнение в глазах силилась разобрать их, а когда удалось, ее тело пробрал озноб.

Передача с заставы у водоворота!

— Помощи, помощи, помощи! — главный тактик включил громкую связь со вновь установленного со сторожевого дрона канала. Дрон транслировал принимаемую радиопередачу. — Говорит контр-адмирал Шухо. Всем, кто меня слышит. Помощи, помощи, помощи! Мы глухи и слепы, наши корабли тяжело повреждены, контейнеры реакторов на грани отключения. Мгновенные каналы полностью выведены из строя. Используем широкополосную радиосвязь в стандартном SOS-диапазоне. Идем напрямую в направлении звезды, скорость ноль восемьдесят девять — наш максимум. С нами "Сириусы" шесть, восемь и девять — все, кто уцелел. Нас преследуют Санду, Санду, Санду, повторяю, Санду! Они научились обнаруживать нас в разломах! Повторяю, они детектируют нас в разломах! Неизвестно, насколько мы их опережаем, ожидайте их в любой момент. Помощи, помощи, помощи! Это закольцованная запись, повторяется с интервалом восемь секунд. Помощи, помощи, помощи!..

— Их... их всего двенадцать! — потрясенно сказал один из тактических офицеров. — Три транспорта, пять фрегатов, три эсминца и танкер. Меньше десяти процентов их группы! Где остальные?

— Фиссах, — тяжело сказала Мэйма, — мы должны им помочь. Мы не можем их оставить.

— Ты слышала приказ человека.

— Отмени приказ эвакуации экипажей. Бисана, включи канал до посредника. До человеческого адмирала.

— Нет нужды, — хмыкнула главный тактик. — Он уже сам...

— Флотилия, наши сторожа у водоворота зафиксировали появление новых ваших кораблей, — сказал человек. — Они идут почти напрямую к Земле. Предупреждаю, если это очередная ваша хитрость...

— Адмирал Сингх, — перебила его Мэйма. — Говорит Мать Флотилии. Прошу выслушать меня очень внимательно. В вашу систему только что вошла вторая половина нашего флота беженцев. То, что от нее осталось. Там только восемь боевых, но сильно поврежденных кораблей. Оставшиеся — транспорты с гражданскими и танкер. Такие же транспорты, что вы держите в заложниках. Их преследуют Санду.

— Мы по горло сыты вашими сказками о Санду...

— Уже скоро вы убедитесь, что мы говорили правду. Вошедшие корабли передают, что Санду висят у них на хвосте и вот-вот появятся в вашей системе. Мы не можем бросить их на произвол судьбы. Там почти десять тысяч некомбатантов, которые ни в чем перед вами не провинились. Мы отказываемся от эвакуации наших боевых кораблей. Мы капитулировали перед вами и больше вас не атакуем, слово чести. Наши транспорты и катера останутся тут — Санду не используют маскировку, системы обеспечения нам без надобности. Но боевые корабли идут на помощь нашим.

— Не принимается. Мы не доверяем...

— Адмирал Сингх, я Мать Флотилии. Твое недоверие к моему слову оскорбительно. Ты наверняка в контакте с отщепенцами, называющими себя "Стражами". Спроси их. Они подтвердят, что слово, данное в таких обстоятельствах, не нарушаемо. Кроме того, я лично стану вашим заложником.

Все в БИЦе изумленно повернулись в ее сторону.

— Мэй, ты не можешь... — начал Фисах.

— Я могу все! — оборвала его Мэйма, заглушая канал к посреднику. — Если умру в итоге, поделом мне. Слишком много непростительных ошибок я совершила в последнее время. Адмирал Сингх, — она снова включила канал, — я выйду с флагмана в спасательном скутере с включенным сигналом бедствия. Это радиосигнал, вы его засечете с легкостью. Я могу перейти на борт одного из ваших резонаторов или любого другого корабля. Запас автономности у меня около трех с небольшим часов.

— Ты не можешь, Мэй, — решительно сказала Бисана. — Флотилия — это ты. Ты предвидела угрозу Санду. Ты сформировала Флотилию вопреки сопротивлению военного флота. Ты спасла ее во время катастрофы, когда другие флоты сгорали в бессмысленных битвах. Если тебя не станет, не станет и нас. Без тебя мы обречены. Ты не можешь...

— Могу! — на сей раз Мэйма рявкнула во весь голос. Бисана осеклась. Все смотрели на нее с изумлением и страхом. Вот так и заканчивается блистательная карьера, с горечью подумала Мать Флотилии. Сначала все тебе поклоняются, почти обожествляют, трижды думают, прежде чем возразить в самой очевидной ситуации — а потом оказывается, что поклоняются не тебе, а выдуманному символу, к которому ты сама имеешь весьма отдаленное отношение. И понять и принять твое решение некому даже в ближайшем окружении. Ну и ладно. Обойдусь без чужого одобрения.

— Адмирал Сингх, — она снова включила канал. — Я выхожу с флагмана с включенным маяком. У вас три вчаса, чтобы дать мне инструкции по радио или подобрать меня. Потом у меня кончится резерв СЖО, и я умру. Решение за тобой.

— Мы не примем к себе на борт неизвестно что! — отрезал человек. — Вы вполне можете послать замаскированную бомбу. Вы не заслужили нашего доверия. Я запрещаю вашим кораблям двигаться с места. Если хочешь умереть в бездыхе, кардинал Мэйма, это твой выбор, но меня он не интересует. Эвакуируйте свои корабли. Немедленно. Ваше время истекает.

— Говорит Кен Тиз, контр-адмирал объединенного флота Терры, — в канале появился новый голос. Естественный голос Стремительного вклинивался в паузы медленного перевода на человеческую речь. — Адмирал Сингх, как союзник людей и полномочный представитель прайда Метеора среди Стражей ручаюсь за матриарха Мэйму и ненарушаемость ее слова. Мы также подтверждаем классы вновь прибывших кораблей и их серьезные повреждения. Они на ладан дышат и вот-вот развалятся на ходу. От имени Стражей предлагаю позволить боевым кораблям Флотилии встретить уцелевших.

— Нет, — холодно отрезал адмирал-человек. — Мы принимаем помощь Стражей, но вы необъективны. Расовая солидарность вас ослепляет. Поскольку вторгшаяся банда угрожает прежде всего Земле и человечеству, я не могу позволить себе ошибиться. Пока я командую флотом, мои приказы имеют приоритет, и они однозначны. Боевые корабли врага будут уничтожены. С новыми врагами будем разбираться в свой черед, когда — если — они появятся. Враждебный флот, у вас осталось...

— Я тоже ручаюсь за флотилию пришельцев! — перебил его новый человеческий голос. — Адмирал Сингх, говорит Лиза Сомелье. Пожалуйста! Выслушайте меня!

Тот же день. Борт автономного БИЦ "Аврора". Аттила

— Йессссс! — восторженный возглас Хины врезался мне в уши в тот момент, как в тактическом канале несколько зеленых точек внезапно загорелись в самой гуще алых значков, обозначающих корабли противника. Я как раз силился понять, что вообще происходит вокруг, поскольку разноцветные значки перемешались так, что я уже не различал ни одной боевой формации. Тут и там вспыхивали мгновенные желтые вспышки, обозначавшие области, накрытые пространственным резонансом, и ясности они совершенно не способствовали. Да и каменная неподвижность обеих моих спутниц меня тоже беспокоила и отвлекала.

— Что опять? — машинально переспросил я.

— Ядро Флотилии в ловушке наших резонаторов! Можем уничтожить их в любой момент. А-а... девочки и мальчики, я, конечно, не должна, поскольку все совершенно секретно и так далее, но я все-таки транслирую вам канал на посредника, через который мы общаемся с ними. Слушайте!

— ...Адмирал Сингх, мы капитулируем, — новый голос обозначился подписью "Мэйма, Мать Флотилии". — Прошу... умоляю, не уничтожайте транспорты. Там нет солдат. Там только гражданские. Беженцы. Семьи. Дети. Мы капитулируем, адмирал Сингх...

Отчаяние в голосе сумел передать даже автоматический переводчик. С замирающим сердцем я слушал переговоры и наблюдал, как шквал угрожающих алых огней быстро гаснет, заменяясь спокойной белой пылью наших кораблей. Краем глаза я заметил, как встрепенулись в своих страховочных рамах Лиза и Вероника.

— Откуда там дети? — пораженно спросила Лиза. — Почему? Почему их потащили в бой? Она говорит правду?

— Это многое объясняет, — ответила Хина. — Их сверхопека больших транспортов, постоянно активные стелс-системы даже на парковочных орбитах, все построение, в котором значительная часть боевого флота, пусть даже устаревшего, отвлечена на охрану ядра. И теперь понятно, почему у них столько поврежденных кораблей. Все вполне укладывается в картину каравана беженцев от превосходящего врага.

— Но зачем их потащили в бой?

— Чтобы не дробить боевые силы. Из-за боязни диверсии со стороны людей. Из излишней самоуверенности. По технической необходимости — на транспортах расположены наиболее мощные системы активного сканирования. Сейчас выбери любую версию по вкусу. Потом, позже узнаем настоящую. Не отвлекайтесь, там интересно.

Несколько минут мы со все нарастающим напряжением слушали перепалку между адмиралом Сингхом и конкистадорами. Тело адмирала неподвижно висело в страховочных ремнях, но его гневный голос не оставлял никаких сомнений в эмоциональном состоянии. Я вполне понимал его желание как можно быстрее уничтожить вражеский флот. Вдруг конкистадоры умеют управлять кораблями дистанционно? Дискинов они на дух не переносят, но каналы на сцепленных частицах дают вполне неплохую полосу пропускания даже в одиночку. А если их объединить в параллельный пучок... Или же сдача в плен может оказаться притворной, тактическим приемом, чтобы усыпить нашу бдительность, избавиться от ножа у глотки и заманить в ловушку. Да мало ли что. А второго шанса у нас точно не появится. С другой стороны... С другой стороны, я не представлял, как мы бы могли бросить поврежденные транспорты с гражданскими — женщинами, детьми, стариками. Я совсем-совсем не завидовал ни Мэйме, ни адмиралу Сингху — выбор перед обоими стоял не из приятных.

— От имени Стражей предлагаю позволить боевым кораблям Флотилии встретить уцелевших, — сказал в тактическом канале голос, определяемый как Кен Тиз из прайда Метеора.

— Нет! — отрезал Сингх. — Мы принимаем помощь Стражей, но вы необъективны...

— Хина! — вдруг отчаянно сказала словно очнувшаяся от кататонии Лиза. — Включи меня в канал! Пожалуйста!

— Не-а. Тогда меня точно четвертуют. А я все еще дорожу своими конечностями, пусть даже нарисованными.

— Хина! Пойми же! Адмирал не согласится! Я знаю таких людей, они не верят чужим независимо от расы. Я должна сказать!

— Ладно, подруга, — согласилась Хина. — Надеюсь, что четвертовать не станут хотя бы тебя, у тебя конечности перерисовать не удастся. Ты в канале.

— Враждебный флот, у вас осталось... — чеканил слова адмирал.

— Я тоже ручаюсь за флотилию пришельцев! — звонко сказала Лиза. — Адмирал Сингх, говорит Лиза Сомелье. Пожалуйста! Выслушайте меня!

На несколько секунд адмирал ошарашенно замолчал. Потом забрало его шлема раскрылось и из-за него показалось сухощавое лицо с сердито топорщащимися усами.

— Уоррент-офицер Сомелье! — проскрежетал он. — Каким образом у тебя появился доступ к закрытому каналу?!

— Я дала, — безмятежно сообщила Хина. — Потом меня прибьешь за несоблюдение военной тайны, Сандип. Сейчас не время. У Лизы есть что сказать.

— И что именно?

— Адмирал, пожалуйста! — забрало шлема Лизы тоже открылось. Тушь на ее ресницах выглядела слегка размазанной, но в целом физиономия выглядела довольно воинственной и совершенно не депрессивной, как я боялся. — Я ручаюсь за них.

— Кто ты такая, чтобы ручаться за Чужих? За врага?

— Та, благодаря которой база "Экстраваганца" поддерживала связь с сопротивлением! Та, которую те самые Чужие называют "мерзостью" и за которой гоняются уже несколько недель! Та, благодаря которой этот бой вообще состоялся! Та, которая в реальном времени следит за тем, что сейчас происходит на Земле! Адмирал Сингх, я не восторженная телезвезда, которую можно разжалобить сладкой ложью о детях и тому подобным. Я долго общалась с пленным экипажем их разведкатера. Они вовсе не кровожадные чудовища. Точно так же, как и мы, они следуют чувству долга, патриотизму, великой цели. Точно так же, как и у нас, у них есть этика и понятие о защите слабых и некомбатантов. Они точно такие же люди, как и мы, только в другой шкуре. Да, мы сильно различаемся, у нас разные взгляды на жизнь, но мы вполне можем сосуществовать. Если они беженцы... если у них не осталось дома, если их ведет отчаяние, я вполне понимаю их действия. Не прощаю, но понимаю.

— Мы не можем им доверять!

— Можем. Точно так же, как доверились Стражам. Адмирал, если у них не осталось дома, мы не можем выбросить их из Солнечной системы, даже если победим. Нам придется жить бок о бок с ними и дальше. Задумайся, как на это повлияет гибель тысяч их гражданских сегодня! А они ведь даже не присутствовали здесь, когда Землю завоевывали. Пожалуйста, мистер Сингх, очень прошу! Я ручаюсь за них. Стражи ручаются. Пожалуйста!

Какое-то время стояло напряженное молчание. Потом адмирал долго выдохнул.

— Вражеский флот, — снова холодно сказал он, — обратный отсчет выключен. Приостановите эвакуацию своих кораблей. Я должен проконсультироваться с командованием. Кен, — сердито сказал он в пространство, кидая на Лизу испепеляющий взгляд, — я переключаюсь на прямой канал до штаб-квартиры через мозги нашей идеалистки. Следи за обстановкой, пока я занят, и держи палец на гашетке. Хина учти, если снова включишь в канал недопущенных, пойдешь под трибунал. Еще не знаю, каким образом, но обязательно придумаю.

И его забрало снова захлопнулось.

— Ах, как я перепугалась, — язвительно откликнулась Хина. — Лиза, браво. Потрясающий спектакль. Даже я ненадолго поверила. А теперь поясни, что на тебя вдруг нашло. Не бойся, адмирал тебя не слышит. И в канал до конкистадоров я тебя больше не транслирую.

— Ничего на меня не нашло, — грустно сказала Лиза. — Я, конечно, как профессиональная продажница могла бы сейчас тысячу аргументов "за" привести. Коммерческая выгода тут потрясающая с самых разных точек зрения. Но понимаешь, Хина, я вспомнила, как они за мной гонялись. Что случилось бы, если бы вы все мне не помогали? Ати, Ника, ты, внезы... А ведь я для вас была никто. Самоуверенная девчонка с Земли, озабоченная только гражданством и карьерой в корпостейте. И все равно вы мне помогали. А потом оказалось, что я — едва ли не ключ к победе из-за какой-то неведомой штуки в мозгах. И так весь мир крутится: помоги кому-то сегодня, а завтра кто-то точно так же поможет тебе, причем самым неожиданным образом. Я ведь всерьез говорю: нам с ними дальше жить. Не можем мы себе позволить беженцам погибнуть, долгосрочные последствия окажутся катастрофическими.

— Спасибо, Лиза, — сказала Вероника.

— Ника, ты как? — встревоженно спросил я.

— Я в порядке, Ати. Спасибо, что волнуешься, но я уже справилась. Просто... просто Кумрина... я на нее с самого детства молилась. Я понимаю, что она уже и так старая... была, но... я как-то никогда не думала, что она может умереть. На ней весь наш прайд Шпоры держался. Наверное, треть прайда — ее дети и внуки, она и мне бабкой приходится. Но она погибла так, как подобает Стражу и воину, защищающему клан. Она сохранила нашу честь... и меня. Мы почтим ее память как должно, но потом. А сейчас у нас другие дела. Лиза, спасибо, что вступилась за тех идиотов.

— Спасибо? Они разве для вас не враги? — поинтересовалась моя подруга.

— Сегодня враги. Завтра союзники. Потом снова враги и снова союзники. Сегодня мы убиваем друг друга, а завтра занимаемся сексом и приходим супругами в недавно вражеские прайды. Такова вечная игра кланов. Для вас, людей, такое звучит дико, но для нас нормально. Для того и существуют кодексы и понятия чести, чтобы мы ненароком друг друга не истребили. Они сдались, значит, конфликт исчерпан.

— Для вас, — напомнила Хина. — Не для людей.

— Не для людей, — согласилась Вероника. — Но я верю в людей и в тебя. И в таких, как ты. Вы управитесь с эмоциональной волной, а ваши политики с удовольствием сделают все остальное. Свою выгоду они чуют ничуть не хуже вас. Только представь: новые советы, комитеты и ассамблеи по вопросам репараций, интеграции пришельцев, научному сотрудничеству, гуманитарной помощи и прочему. Новые торговые правила — бывшие конкистадоры наверняка станут независимой нацией, пусть и без планетарной территории — то есть новые пошлины и акцизы, новые регуляторные органы, новые таможенные управления... Да мало ли. Чувствует мое сердце, скоро численность вашей международной бюрократии как бы не удвоится. Как всегда, выгода побеждает зло.

— Вы кое о чем забыли, — напомнил я. — Санду. Кто они такие? Очередной враг? А если они сейчас свалятся нам на голову? Не знаю, что там произошло у вашей Саванны, но если они раскатали Стремительных в тонкий блин, мы им точно не противник.

— Договоримся и с ними, — фыркнула Лиза. — Ати, я не верю в империи зла. В конечном итоге все построено на рационализме, пусть и замаскированном. Надо всего лишь посадить врагов за стол переговоров.

— Да, — согласилась Хина. — Часто такой подход работает. Знаете, когда я с Леной и Алексом скрывалась на Земле от Стражей, которые тогда еще меня сильно не любили и боялись, мы долго отирались в САД, точнее, в Нихоне. Нихон все еще сохранил многое от своей средневековой культуры, а в ней есть такое понятие — котодама. Магия слова. В Азии издревле считалось, что слова сами по себе, особенно если их записать, являются магическим способом влияния на мир — могут отгонять и заточать злых духов, лечить болезни, продлевать жизнь и так далее. И чем больше я изучаю терранские культуры, тем больше убеждаюсь, что азиаты правы. Котодама, магия слова, существует на самом деле. Работает она, разумеется, иначе, чем думали в средневековье, но работает. Словами действительно можно убивать и лечить, начинать и прекращать войны, строить и разрушать. Я подслушиваю, о чем наш доблестный генерал общается со штаб-квартирой, и похоже, что сейчас действует как раз та магия. Да вот, собственно, и конец. Адмирал получил последние инструкции. Слушайте канал к посреднику.

Я поспешно усилил приглушенный на время звук.

— Вызываю командира враждебного флота кардинала Мэйму, — прозвучал голос адмирала Сингха. Теперь в нем слышалось куда меньше напряженной ярости и куда больше недовольства и раздражения. — Принято решение. Мы позволим вашим кораблям выйти навстречу новым транспортам. Однако вы пойдете все вместе с нашим флотом в качестве конвоя. Мы поместим наших дронов на каждый ваш корабль. Они проследят, чтобы ваши оружейные системы оставались холодными. В случае, если они зафиксируют активацию боевого резонанса без нашего разрешения и без явной внешней угрозы, корабль будет уничтожен без предупреждения. Не сомневайтесь, при непосредственном контакте у нас есть способы вызвать в ваших реакторах некомпенсируемые процессы даже силами одного дрона. Мать Флотилии Мэйма в одиночку перейдет на борт нашего БИЦ "Аврора" и останется под моим непосредственным контролем до самого конца. У нас есть свободный порт СЖО, совместимой с вашей физиологией. Устраивает такое решение?

— Да, — без паузы донесся ответ. — Я Мать Флотилии Мэйма. Покидаю борт флагмана в индивидуальном спасательном скуте с включенным радиомаяком. Аналоговый канал общения — тот же диапазон, что и у маяка, плюс пять килогерц. Укажите точку рандеву и вектор подхода. Учтите, что спасательный скут имеет инерциальные двигатели и малый запас активного хода.

— Один из наших дронов наведется на маяк и обеспечит твой транспорт в нужную точку. Конец связи.

Сразу же после этого забрало адмиральского шлема снова откинулось, и из-за него показалась кислая, словно после половины лимона, физиономия нашего командующего.

— Мистер Вангар, — с отвращением выплюнул он, словно само мое имя жгло ему язык, — ты умеешь обращаться с оружием? Хотя бы дуло от приклада отличишь?

— Умею обращаться с пистолетом, — озадаченно ответил я, прикидывая, не собирается ли он отправить меня в рукопашную атаку на конкистадоров, Санду или иного врага. — Хотя никогда не практиковался особенно.

— Объясняю боевую задачу. Скоро сюда приволокут командира конкисты. Размеры у нее...

Он окинул взглядом Веронику.

— ...примерно такие, а возможно, и больше, если судить по официальным видеозаписям. Она способна порвать нас всех в клочья голыми лапами. Твоей обязанностью является непрерывно держать ее на мушке и пристрелить при первом же опасном движении.

— Почему не отправить ее на один из наших кораблей? Кораблей Стражей? — поинтересовалась Ника. — Сняло бы и проблемы с СЖО, и опасность для командования и Лизы.

— Потому что, мисс Вероника, уж извини, но ни штаб, ни я не доверяем Стражам в этом вопросе! — огрызнулся адмирал. — Ворон ворону...

— Тогда почему бы не вызвать сюда пару ваших морпехов с другого корабля? Они уж точно приклад с дулом не перепутают.

— У меня нет морпехов. Мы не намеревались никого штурмовать и захватывать. Все прикомандированные отделения эвакуированы перед боем. У меня нет даже флотских офицеров — весь человеческий персонал, кроме пассажиров "Авроры", тоже эвакуирован. Своих офицеров связи я тоже отвлечь не могу, самому нужны. Мистер Вангар! Официально назначаешься на пост часового. Что делать — уже знаешь. Мисс Хина, выдать ему оружие из бортового арсенала.

— Так точно, босс! — с явно ехидными нотками в голосе отрапортовала Хина. — Слушаюсь, босс! Ати, шкаф с военным барахлом у тебя за спиной, я его только что открыла. Выбери себе что-нибудь покрасивее и повнушительнее. И предохранитель держи взведенным все время, а то еще пристрелишь ненароком нашего предусмотрительного мистера Сингха.

— Адмирал Сингх, я гарантирую правильное поведение пленной Матери Флотилии, — сказала Вероника. — Но если что, я тоже вмешаюсь любым нужным способом. Ваше оружие мне не подойдет, но у меня в скафандре есть свои иглометы с бронебойными зарядами, рассчитанными на боевые скафандры конкистадоров. Я могу выглядеть не слишком впечатляюще, но я прошла базовую боевую подготовку.

Она с визгливым скрежетом провела когтеобразными лезвиями по поверхности скафандра рядом с тем местом, из которого торчали неприятного вида трубки. Адмирал буркнул под нос что-то неразборчивое, снова закрыл шлем и застыл в своей раме.

Я выбрался из ремней, с наслаждением потянулся, поковырялся в оружейном стенде, проигнорировав грозно выглядящие карабины, выбрал себе первый не слишком громоздкий пистолет и пристегнул кобуру к правому бедру.

— Я тоже так хочу! — с завистью сказала Лиза. — Покувыркаться. Все тело затекло в ваших дурацких ремнях.

— Можешь размяться, — разрешил я, подумав. — Но недолго, до прибытия гостьи. Сама выберешься?

— А то!

Лиза уверенно ткнула в кнопку экстренного сброса ремней, оттолкнулась от рамы и, восторженно взвизгнув, принялась выделывать такие кульбиты, что у меня аж голова закружилась.

— Есть картинка новоприбывших, — сообщила Хина. — Один из сопровождающих дронов сблизился на расстояние оптической видимости. Транслирую.

Картина очевидным образом являлась не реальными снимками, а компьютерной реконструкцией с минимальным количеством деталей. Однако даже так от нее у меня мурашки побежали по коже.

Что люди, что Стремительные строят корабли по примерно одинаковой схеме. Грузовики и военные корабли — более-менее симметричные балочные конструкции с симметрично же относительно центра масс умещенной нагрузкой. Человеческие корабли (за исключением пассивных транспортников) имеют фиксированные маршевые движки в задней части корабля с вектором тяги на одной линии с центром масс. У Стремительных безынерциальные движки вынесены в стороны на консолях. Однако это все равно не нарушает симметрии конструкции, обычно вписывающейся в сферу или овоид. Пассажирские корабли и транспорты с объемными гермоконтурами практически всегда либо вытянуты трубой (малые, для облегчения стыковки с платформами и модулями), либо близки к шарообразным (крупные, для упрощения системы разгонных векторов и эффективности использования пространства). Разные цивилизации, разные технические культуры, но очень похожие технические решения — и не из эстетических соображений, а просто потому, что законы Ньютона и прочая физика с математикой одинаковы для всех. Так что даже при взгляде на абсолютно незнакомые корабли можно догадаться о их назначении.

Но то, что я видел сейчас, совершенно не выглядело нормальными кораблями — ни нашими, ни теми, что нам сейчас противостояли. Они походили на какие-то огрызки. Три больших транспорта, когда-то явно обладавшие цельными гермоконтурами, выглядели как куски сыра, источенные не просто дырами, а гигантскими кавернами. Один из них мало отличался от кривого тора — таких размеров сквозная дыра соединяла его условные "верхнюю" и "нижнюю" сторону. Восемь кораблей поменьше походили на беспорядочно спутанные и искромсанные пучки проволоки. Если они являлись собратьями тех, с которыми мы сражались, то каждый не досчитывался по крайней мере половины своего несущего скелета. Возможно, и больше. Только один корабль с характерными танкерными баками выглядел более-менее неповрежденным.

Потом по глазам ударила неяркая в моделировании вспышка. Один из кораблей, по размерам фрегат, пропал с изображения.

— Зафиксирован выход из-под контроля реактора и исчезновение сигнатур двигателей корабля, — тихо сказала Хина. — Вряд ли на борту кто-то выжил. Один из дронов приблизится вплотную, но...

— Мы должны помочь им! — умоляюще проговорила Вероника. — Хина, чего мы ждем?

— Прибытия заложника. Мать Флотилии — или то, что ее изображает — перехвачена "Пчелой" в двухстах кликах от "Победы". "Пчелы" — боевые резонаторные дроны, они не предназначены ни для сканирования биообъектов, ни для транспортировки, но мне удалось решить обе проблемы. Подтверждаю: внутри скафандра на самом деле находится живой Стремительный, на бомбу не походит. Транспортирую сюда. ЕТА семь минут. Оба флота уже начали перестроение в новый походный порядок. Отправляемся, как только Мать Флотилии поднимется на борт. Кроме того, только что получено сообщение: прайды Радуги и Небес отправляют к новой группе несколько малых транспортов с ресурсом СЖО и техниками. Немного, но уж что осталось после формирования флота. Однако они не рискнут сблизиться до нашего подхода, чтобы ненароком не получить в лоб копьем. Эскадра идет прямым курсом от водоворота к звезде. Конкистадоры сообщают, что каналы на запутанных частицах не работают, но уже скоро мы войдем с ними в уверенный радиоконтакт.

— Скорей бы...

Томительно тянулись минуты. Адмирал с помощниками по-прежнему изображали из себя манекены в скафандрах, но Лиза и Вероника слишком долго висели неподвижно. Чтобы размяться и одновременно скрасить ожидание, они устроили салки со слаломом между рамами. В основном Лиза гонялась за Никой, потому что Ника своими когтями могла порвать ее пополам при неловком движении. Казалось бы, в ограниченном пространстве почти без свободного места у громоздкой Ники, превосходившей Лизу габаритами раза в два в длину и раз в пять по остальным направлениям, шансов нет никаких. Особенно — если принять во внимание выдающуюся ловкость и координацию моей подруги (в безвесе она уже чувствовала себя не хуже урожденной внезки). Однако же Ника демонстрировала ловкость ничуть не меньшую, а то и большую. Она уворачивалась и улепетывала с грациозностью, которую я никогда бы не заподозрил в туше таких размеров, тем более в полужестком скафандре, ограничивающем движения хвоста. Если простая девчонка Стремительных, по возрасту младше Лизы, могла выделывать такие кренделя, страшно подумать, на что способен профессиональный солдат. При контакте врукопашную наши морпехи вряд ли имели бы шансы даже вдесятером против одного. А если учесть восемь глаз, видящих вокруг на полные триста шестьдесят градусов, то и двадцати против одного могло бы не хватить. Идеальные хищники и идеальные бойцы — могу только порадоваться, что люди никогда не сталкивались с ними врукопашную. И, надеюсь, не столкнутся.

Устроившись в дальнем уголке, я настолько увлекся их возней, что совершено пропустил звуковой сигнал от ближнего шлюза.

— Девочки, у нас гости, — проинформировала Хина.

Вероника и Лиза, синхронно затормозив у стены (Лиза обхватила Нику ногами, словно оседлав, а Ника аккуратно придержала ее когтистой рукой), вместе со мной повернулись к входному люку.

Новоприбывшая Стремительная превосходила Нику в длину по крайней мере на полметра, а поперечные размеры имела такие, что с трудом умещалась в люке. Она даже не пыталась протиснуться внутрь, просто молча висела в тамбуре, рассматривая нас грудными глазами. В наглазниках мигнул значок адхок-канала, и я поспешно его включил.

— Я Мэйма, — представилась гостья. — В соответствии со своим обещанием добровольно становлюсь вашим заложником. Кажется, в вашей традиции принято просить у капитана разрешения подняться на борт корабля?

— Мать Флотилии, — нейтрально-ровно прозвучала Хина. — Формально единственным членом экипажа и капитаном корабля являюсь я, дискретный интеллект Хина. Разрешение дано. Однако если твое мировоззрение не допускает общения со мной, вместо меня будет говорить адмирал Сингх, человек, командующий флотом сопротивления. Или один из его помощников.

— Я больше не Мать Флотилии и даже не матриарх. После возвращения на парковочные орбиты я формально подам в отставку. Что же до общения, то проигравшим не приходится выбирать правила. Должна проинформировать, что оставшийся у меня запас СЖО — менее трех ваших планетарных часов. Даже меньше с учетом необходимости подогрева скафандра в вашей атмосфере. Потом я превращусь в труп.

— Учтено. На борту два порта СЖО для поддержания вашей физиологии. Один занят, второй свободен. Резерва хватит на три-четыре вдня. Проблема только в совместимости твоего штеккера с нашим разъемом. Ника, проверишь?

— Само собой, — наша спутница осторожно отцепилась от Лизы и скользнула к Мэйме. — Мать Флотилии, я Вероника из прайда Шпоры клана Железных Гор, известного также как Стражи. Я поручилась своей честью, что ты неагрессивна и держишь свое слово. Я верю тебе. Но если попытаешься причинить вред мои друзьям или иным людям, я приложу все старания, чтобы тебя убить, пусть даже ценой собственной жизни.

— Как всегда, молодежь нетерпелива и готова пожертвовать собой при первом удобном случае, — в голосе Матери Флотилии, несмотря на бесстрастную речь автопереводчика, послышалась усмешка. — Не беспокойся, Вероника из клана Железных Гор. Такой старухе, как я, и передвигаться-то сложно. В случае чего ты легко убьешь меня голыми руками, даже без иглометов в своем скафандре. Хотела бы я сохранить хотя бы половину твоей энергии и гибкости...

Она протиснулась сквозь люк и зависла в центре отсека, неподвижная, как каменная глыба. Вместо нее ожил и зашевелился адмирал Сингх. Он сбросил страховочные ремни и повис в паре метров от нее.

— Я адмирал Сандип Сингх, — представился он. — Мать Флота кардинал Мэйма, твой флот доблестно дрался. Прошу принять мое восхищение и искреннее уважение. Обещаю, что с вами станут обращаться как с военнопленными в полном соответствии с нашим военным кодексом.

— Я восхищена не меньше, адмирал. Вы умудрились найти единственное наше уязвимое место и ударить точно в него. Нас подвела самоуверенность. Надеюсь, те, кто меня заменит, сделают выводы на будущее. Но сейчас прошу незамедлительно отправиться навстречу нашим кораблям. Я видела изображения. Каждая минута промедления может привести к их гибели.

— Мы стартовали немедленно после того, как ты поднялась на борт. Сейчас прошу пристегнуться ремнями безопасности, подключиться к системе СЖО и не покидать страховочную раму до моего разрешения. Теперь я должен вернуться к своим обязанностям. Мисс Вероника, мистер Вангар, напоминаю о вашей задаче.

Он сделал кульбит ничуть не хуже Лизы и нырнул обратно в свои ремни. Сноровисто пристегнувшись, он снова превратился в манекен.

— Где и как я могу подключиться? — поинтересовалась Мэйма.

— Разъем СЖО? — спросила Вероника.

Мэйма провела когтями по боку и вытянула длинный тонкий кабель. Вероника приняла его конец и деловито осмотрела.

— Отлично, — констатировала она. — Точно такой же, как у скафандров экипажа разведкатера. Мы не слишком рассчитывали на захват пленных, но какое-то количество переходников все-таки приготовили заранее. Хина?

— Шкаф напротив тебя.

Ника вытащила из очередного раскрывшегося шкафа какую-то странную хреновину, воткнула в него конец кабеля, а саму хреновину — в настенный порт СЖО.

— Как там? — поинтересовалась она.

— Газообмен установлен. Энергоцепь замкнута. Ограниченные цифровые коммуникации установлены, — отчиталась Хина. — Все в порядке. Мать Флота, пожалуйста, разместись в ближайшей от порта страховочной раме. Вероника поможет закрепиться. Всем остальным тоже настоятельно рекомендую вернуться в ремни.

Однако закрепление Мэймы в раме не пошло гладко. Устройство, как и ремни, явно не рассчитывались на ее габариты. Их хватало на относительно небольшую Нику, но на Мэйме пряжки попросту не застегивались. Затянуть как следует ремни, рассчитанные на человеческие пальцы, острые когти скафандра Ники не могли. После пары минут мучений она отстранилась и беспомощно выдохнула в низкочастотном диапазоне, так что расслышали даже мы.

— Не получается, — виновато сказала она.

— Я помогу!

Не успел я и пальцем пошевелить (а вдруг Мэйма решит воспользоваться шансом и порвать ее в клочья?), Лиза скользнула к Матери Флотилии. Следуя указаниям Ники, она последовательно затянула ремни и застегнула пряжки, и вскоре гостья оказалась надежно зафиксированной.

— Спасибо, человек, — поблагодарила Мэйма. — Кто ты? Судя по молочным железам, ты женщина. Однако я знаю, что люди неохотно принимают женщин в армию и флот.

Лиза провела рукой по своей обтянутой комбезом груди и хмыкнула.

— Я сама напросилась, от меня просто отвязаться не смогли. Я Лиза. Лиза Сомелье. Одна из тех, кого вы называете "мерзостью".

Мэйма дернулась всем телом (я мысленно услышал треск натянувшихся ремней), но тут же овладела собой.

— Ты та, которая убедила адмирала Сингха дать нам шанс. — После короткой паузы автопереводчик издал странный звук, пометив его в текстовом канале как "грустный смех". — Весь мир выворачивается наизнанку. Нам — и мне лично — протягивает руку помощи та, от кого я ожидала сочувствия в самую последнюю очередь. Жизнь бывает невероятно саркастична в своих уроках. Лиза Сомелье... Мы так и не смогли захватить ни один продукт генетических экспериментов из твоего списка. А теперь я вижу тебя перед собой. Странно. Я полагала увидеть... урода. Чудовище. Морального вырожденца без понятий о чести и достоинстве. А оказалось...

Она замолчала.

— Я не в претензии, — Лиза пожала плечами. — Я и сама-то к себе новой еще не привыкла. Мать Флотилии, я меньше всего хочу быть яблоком раздора между Стремительными и людьми. Если потребуется... ну, умирать я не хочу и не стану, даже не проси. Но если надо ради мира... ну, не знаю... какие-то гарантии того, что не стану угрозой...

— Сколько тебе лет? Земных?

— Двадцать восемь.

— Наша жизнь куда короче вашей. В пересчете на наш век тебе чуть больше двадцати. Ты совсем ребенок, но мы гонялись за тобой по всей вашей звездной системе. Наши агенты пытались убить или похитить тебя и тебе подобных на Земле. Многие бы на твоем месте ожесточились и возненавидели нас, и я не смогла бы их винить. Почему ты не ненавидишь? Да еще и заступаешься?

— Не знаю. Наверное, потому, что привыкла работать с упрямыми и недоверчивыми клиентами, — Лиза засмеялась. — Мои лучшие сделки заключены с теми, кто при первом холодном контакте просто посылал меня подальше. Я предпочитаю договариваться, Мать Флотилии, не ссориться. Ну, и в последнее время я поняла, что очень не люблю, когда кого-то убивают. Меня — само собой, но и других тоже. Ситуация преследуемой жертвы неплохо прочищает мозги и меняет мировоззрение.

— Вот как... Прости меня, дитя мое, я стара. Очень стара. Мне сложно привыкать к новому. Я нахожусь на борту корабля в компании тех, кого еще недавно считала отвратительными артефактами, не имеющими права на существование.

— Мы...

— Прости меня. Мне очень трудно менять свой стиль мышления. Я должна... должна осмыслить произошедшее. Понять. Лиза Сомелье, я еще не знаю, как совместить тебя с нашими концепциями Сияющей Идеи. Как вписать в нашу систему ценностей. Возможно, я так ничего и не придумаю и оставлю это занятие тем, кто помоложе и погибче разумом. Однако я твоя должница. Мы все твои должники. Тебя больше не станут преследовать, тебе не надо больше бояться. Прости. Я очень устала...

Мэйма замолчала.

— Если я верно интерпретирую базовую телеметрию ее скафандра, она спит, — проинформировала Хина. — Кроме того, я не специалист по физиологии Стремительных, но параметры ее организма по сравнению с Вероникой мне сильно не нравятся. Сердцебиение слабое, дыхание слишком редкое, движения замедленные. Если она действительно так стара, зря ее притащили к нам на борт. Лучше бы ей оставаться среди своих, поближе к врачам.

— Она сама так решила, — не согласилась Вероника. — Она, может, и враг — ну, уж точно пока не друг — но ее выбор надо уважать. Ладно, я пристегиваюсь.

И она полезла в свою раму. Мы с Лизой последовали ее примеру. Перед тем, как закрепиться окончательно, я еще раз проверил предохранитель пистолета. По-прежнему взведен. Ну и правильно. Все равно я не представлял, как смог бы выстрелить в дряхлую старуху, пусть даже в два раза большую размерами, чем я.

— Хорошо бы нам больше не пришлось драться, — задумчиво сказала Лиза. — Не знаю, как вам, а мне война уже осточертела. И станции ваши космические — тоже. Домой хочу. В Торонто. Маму с папой повидать... надеюсь, с ними все в порядке.

— Все еще считаешь их родителями? — удивился я. — Они же просто актеры. Ну, или наемные воспитатели.

— Какая разница? Наемные воспитатели или приемные родители — только слова. Важно, что мы с ними были семьей. Что они обо мне заботились. В школу собирали, по озеру на катере катали, на пикники ездили, слезы вытирали, когда я из-за мальчиков и возрастных прыщей ревела... Для меня они навсегда останутся родителями, даже если меня из дома выгонят и сделают вид, что знать меня не знают. Слушайте, я не поняла, мы уже летим?

— Посмотри в тактический канал, — посоветовала Ника. — Еще как летим. Правда, всего ноль девяносто один С, на большее меня с клонами Звездочета не хватает. Координация с их флотом идет на уровне голосового общения плюс эвристика по нашей стороне. Слишком много накладных расходов на управление, слишком сильны релятивистские эффекты. Но мы относительно недалеко от водоворота. Радиоконтакт пока что затруднен из-за задержек сигнала, но Флотилия уже дала им знать через дронов, что мы идем на рандеву. Абсолютная скорость сближения примерно ноль девяносто восемь, примерно через полвчаса встретим беглецов.

— Сильно они пострадали?

— Катастрофически. Не понимаю, как они вообще реакторы под контролем удерживают. Никогда подобных повреждений не видела. Они совершенно не похожи на те, что оставляет человеческое оружие. Резонаторы Стремительных, если работают на уровне разрушения материи, вообще ничего не оставляют. А здесь корабли словно кто-то гигантским ножом ковырял. Нам обязательно нужно узнать, как сражаются Санду, еще до столкновения с ними. Иначе у нас возникнут крупные проблемы.

— Они уже возникли.

Мисс Марпл вышла из угла отсека в голубоватом флере включившейся допреальности и уселась на деревянный стул с резной спинкой, аккуратно расправив под собой платье викторианской эпохи. Взяв из воздуха спицы, она начала вязать нечто, напоминающее начало узкого красного шарфа.

Первой (не считая, вероятно, Хины) среагировала Лиза.

— Мисси! — восторженно взвизгнула она. — Ой, Мисси! Ты жива? На самом деле? Нам сказали, что ты погибла!

— Само собой, сказали, — согласилась Мисси. — Если хочешь обмануть врага, обмани сначала друзей. Древняя военная мудрость, так сказать. Конкистадоры нанесли удары по пустым ЦОДам. Аппаратуру с квантовыми ядрами наших личностей успели вывезти в резервные, тщательно скрытые датацентры. В последний момент, но все-таки успели. Слонопотам, Звездочет, я — мы живы, хотя наши вычислительные мощности урезаны примерно на три порядка.

— Ой, как классно! — Лиза аж стиснула кулачки и зажмурилась от переизбытка чувств. — Мисси, ты не представляешь, как я рада! У нас тут столько всего произошло, нам так тебя не хватало!

— Спасибо, дорогая. Ати, как самочувствие?

— В порядке, — откликнулся я, все еще слегка ошарашенный. — Присоединяюсь к Лизе. Страшно рад, что ты жива. У нас тут целый пленный флот под боком, навстречу идут остатки второго флота, а на борту "Авроры" сама Мать Флотилии. Можешь чем-то помочь?

— Уже помогаем. Лиза, дорогая, имей в виду, ты по-прежнему ключевой элемент системы связи. Идущий через тебя канал почти полностью узурпирован Звездочетом, обновляющим навигационные базы своих клонов. Я помогаю Хине контролировать связь с нашими кораблями.

— Наконец-то мне кто-то ассистирует в этой дурацкой роли главной телефонистки! — сердито сказала Хина. — Я, между прочим, девушка ветреная и непостоянная, меня против воли общественной нагрузкой обременили. Если бы не треп с местной компанией, совсем бы с ума сошла. Мисси, отдать тебе под контроль "Аврору"?

— Не стоит. Оставленной Звездочетом полосы с трудом хватает даже на общение с вами, да и вообще я не в самой оптимальной форме. Придется тебе еще немного напрячься. Но помогу чем смогу.

— Ладно. Однако сверхурочные и премии потребую в тройном размере. И еще молоко за вредность. Мы, внезы, ужасно меркантильные, знаешь ли.

— Прошу прощения, что прерываю, но что там за новые значки в тактическом канале? — встревоженно поинтересовалась Ника. — Оранжевые?

— А... — вздохнула Хина. — Не хотелось портить драматический момент встречи, но вообще-то у нас уже пара минут как боевая тревога. Через водоворот прошла масса новых объектов, которых сторожевые дроны Стражей не могут идентифицировать. С Флотилии передают, что их сторожевые дроны уничтожены молниеносно и полностью. Вероятно, мы имеем дело с Санду.

— Кто они такие? — поинтересовался я, напрягаясь.ґ — Что о них известно?

— Если верить конкистадорам, они являются неизвестной цивилизацией высокого уровня развития. Стремительные столкнулись с ними несколько столетий назад, исследуя разломы и звездные системы. Санду никогда не вступали в переговоры, все контакты заканчивались сражениями не на жизнь, а на смерть. Чаще всего Стремительные проигрывали, а в тех случаях, когда удавалось победить, в плен брать было некого. Даже если удавалось захватить что-то относительно целым куском, устройства противника оказывались исключительно механическими, из искусственных материалов, с хорошо развитий вычислительной базой, но без малейших следов биологических существ и систем жизнеобеспечения. Биологических в понимании Стремительных, разумеется. Так что, в их предположении, Санду являются цивилизацией искусственных существ, искусственного интеллекта.

— Наши предки, бежавшие с Саванны, сохранили в архивах истории о начале войны с Санду и первой потере системы Зимбры, — добавила Вероника. — Правда, их тогда еще не называли Санду, да и теорию о цивилизации машинного интеллекта еще не придумали.

— Вероятно, позднейшее изобретение, — согласилась Хина. — В любом случае, в соответствии с рассказами конкистадоров, Санду не вступают в переговоры. Они просто атакуют при первом же контакте. Неважно, каково соотношение сил, даже один против тысячи. И когда им удается сломить сопротивление защитников звездной системы, они поголовно истребляют всю инфраструктуру за пределами атмосферы обитаемых планет, загоняя выживших в гравитационный колодец. Потом они устанавливают вокруг планеты кордон, уничтожающий все, что поднимается выше нескольких километров от поверхности, и отправляются дальше.

— Подробности? — осведомился в канале ворчливый голос, в котором я не без удивления опознал адмирала Сингха. — Что нам о них известно? Сводку деталей, максимально сжато.

— Да, адмирал. Перечисляю известное, параллельно общаясь с тактиками Флотилии. Санду не умеют или не хотят маскироваться и легко обнаруживаются даже простыми радарами. Их корабли не несут стелс-систем, а потому весьма компактны и гораздо быстрее Стремительных — на трех девятках, то есть 99,9 процента скорости света, они перемещаются легко и непринужденно, в то время как для Стремительных даже 98,5 являются выдающимся результатом. Иногда даже фиксировали скорости на уровне четырех девяток, хотя и без гарантии точности — на таких скоростях слишком сильны возмущения в пространстве, осложняющие слежение. Напоминаю, что энергозатраты при приближении скорости к С растут экспоненциально...

— К черту энергозатраты. Оружие? Тактика в бою?

— Энергозатраты важны, поскольку они не пользуются классическими источниками энергии. Ресурсы их энерговооружения неизвестны. Принцип действия оружия неизвестен. Известно только, что корабли Санду, которые размерами больше схожи с катерами, а иногда даже с дронами, стремятся любой ценой войти в непосредственный контакт с целью, после чего каким-то образом уничтожают саму материю в районе соприкосновения. Возможно, они используют разновидность резонанса, но локализованного в областях буквально десятки метров в диаметре. Их корабли можно рассматривать как самонаводящиеся многоразовые мины. Картина повреждений новоприбывших кораблей конкистадоров весьма характерна для их атак. Но они не полностью мины. Хотя мелкие дроны часто разрушаются вместе с целью, крупные обходятся без повреждений.

— Типовой состав ударных групп? Соотношение крупных и малых кораблей? Боевая тактика?

— Системы в составе групп не выявлено. Иногда присутствуют только большие, иногда только малые, но чаще всего вперемешку без фиксированных соотношений. Иногда крупные корабли являются носителями мелких, иногда мелкие перемещаются самостоятельно. Боевая тактика основывается на высокой скорости и маневренности, а также невероятно чувствительных сенсорах, зачастую способных обнаруживать корабли Стремительных даже в максимальном стелсе. Они редко попадают в засады, их очень сложно поймать в объем, контролируемый классическими резонаторами. Копейный резонанс — изобретение последних десятилетий именно для противостояния Санду. Только так можно от них отбиваться. Любое человеческое оружие против них неэффективно из-за невозможности поразить малую, быструю и маневренную цель. Даже лазерные турели с искривлением луча не смогут вести такого противника. Их удается применять только в момент близкого контакта, когда уже поздно. Адмирал, я не эксперт во военных делах, но я бы рекомендовала максимальную осторожность и полную боевую готовность. Сейчас конкистадорам нет никакого смысла нам врать, я верю их информации.

— Спасибо за совет, мисс Хина, — ответил адмирал тоном, в котором явственно читалось "без сопливых в бане скользко". — Принято к сведению. Количество новых объектов?

— Шестьдесят три. Сигнатуры двигателей очень характерно отличаются от двигателей Стремительных, их невозможно спутать. Сторожевые дроны Стражей сопровождают... Внимание, изменение ситуации. Группа из шести объектов изменила курс. Они быстро сближаются с дронами. Стражи пытаются их увести... шансов на успех нет. Контакт через десять секунд. Девять... восемь... семь... резкое увеличение скорости гостей, сближение с двумя сторожевыми дронами... контакт утерян. Два оставшихся дрона... попытка уклониться неудачна, контакт утерян. Вторая и последняя группа дронов остается у водоворота, ее задействовать Стражи не рискуют. Мы больше не может следить за гостями напрямую. Продолжаю показывать в тактическом канале предположительное их местонахождение, основанное на ранее наблюдаемом векторе скорости и сверхсветовых пространственных возмущениях. Предупреждение: вероятность точного прогноза не превосходит ноль восьми. Выделяю темно-алым цветом область нахождения с доверительным интервалом ноль девяносто пять.

— Я вижу, что они идут прямым вектором в сторону новой группы.

— Да. Ориентировочное время до прямого контакта — восемнадцать вминут нашего локального времени, примерно сорок три вминуты абсолютного. При условии, разумеется, что Санду не увеличат скорость.

— Спасибо, мисс Хина. Включи отсчет в тактическом канале и информируй меня непосредственно о всех изменениях обстановки.

— Адмирал! — напряженно сказала Вероника. — Корабли Флотилии все еще идут с холодным оружием. Если нас атакуют, его будет поздно активировать. Было бы неплохо...

— Спасибо, мисс Вероника, — ответил адмирал тем же тоном, что и Хине, — штаб уже рассматривает все варианты.

Щелкнуло, и значок адмирала пропал из нашего болтательного канала.

— Добрый он, — вздохнула Ника. — А ведь мог бы и бритвой полоснуть.

— Что? — хором поразились мы с Лизой.

— Есть у меня знакомый из внезов, химик и музыкант, с дальними предками откуда-то из Русского Мира. Это какой-то древний мем в их культуре. Никто не знает, откуда пошел и к чему относился изначально, но в его семье выражение популярно. Хина, объясни хоть ты, какие у нас планы? Адмирал так и планирует конвоировать Флотилию с приставленным к затылку пистолетом? Если Санду без предупреждения атаковали сторожевые дроны Стражей, не представляющие для них угрозы, они атакуют и нас. Мы готовы к такому развитию событий?

— Без понятия. Обсуждение со штабом идет по каналу, закрытому даже для меня. Но Звездочет учитывает такой вариант в своих тактических паттернах. Уцелевшие "Трутни"-имитаторы идут в авангарде и, в случае чего, окажутся атакованы первыми. Врасплох нас не застанут.

— Сколько осталось до встречи с беженцами?

— В терминах нашего локального времени — от тридцати до тридцати двух вминут. С учетом нашей скорости коэффициент релятивистского замедления времени составляет примерно два запятая четыре, то есть одна наша вминута — примерно две с половиной минуты на Земле. Остается надеяться, что мы встретим их раньше и успеем сформировать вокруг них щит.

— Их не так много, — я еще раз взглянул на статистику в тактическом канале. — Шестьдесят три штуки, говоришь?

— Мы ничего не знаем о их возможностях. Вдруг один такой объект мощнее фрегата конкистадоров? Или десяти фрегатов?

— А что говорят тактики Флотилии?

— Они охотно делятся информацией, но здесь странно неконкретны. Вероятно, и сами не знают, но боятся признаться. Ждем, что решат штаб с адмиралом.

И мы стали ждать. Восемнадцать метрических минут, то есть чуть больше земного получаса, в общем-то, не такой уж и большой срок — но только не в ситуации, когда не знаешь, что тебя ожидает. Секунды ползли даже не как улитки, а как инфузории на предметном стекле микроскопа.

Слегка скрашивал ожидание только радиообмен Флотилии с беженцами. По мере сближения время обмена репликами сокращалось. Поскольку все стелс-системы отключили, всю мощность перенаправили на безынерциальные движки и относительно друг друга наша скорость была близка к световой. Радиосигнал (который вообще-то тоже распространяется на скорости света) подвергался нехилым релятивистским искажениям. Ситуацию резко ухудшали две стены пространства, мерцающего из-за работы движков и резко искажающего сигнал — одна наша, другая беглецов. Если бы Флотилия шла сама по себе, общаться в таком режиме с беглецами она бы не смогла. Однако здесь Хина ненавязчиво приняла на себя еще и роль ретранслятора. Она получала и восстанавливала радиосигнал от беженцев, затем отправляла его на флагман Флотилии через посредника, чей канал все еще действовал (где находился он сам, никто не знал, да и не интересовался). В обратную сторону она отправляла ответы, предварительно модифицируя сигнал так, чтобы он мог продраться сквозь все искажения. Поскольку сейчас ей уже не требовалось поддерживать тайную связь посредством лазерных передатчиков, ее вычислительных мощностей хватало с лихвой. Ну, а по ходу дела она транслировала передачу и в наш локальный канал.

Когда я слушал перевод, у меня по хребту бежали неприятные мурашки. Речь Стремительных примерно в пять раз быстрее человеческой, так что чем больше мы сближались, чем меньше становились задержки обмена, тем меньше я успевал воспринимать. Однако и того, что успевал, вполне хватало. Сам я, даром что больше двадцати лет провел в безвесе, никогда не попадал в катастрофы. Но наша BWW, помимо прочего, чинила личные яхты и лайнеры, после них уцелевшие. Чтобы столкнуться с кем-то в бездне космоса, надо очень сильно постараться — даже и тщательно прицелившись, не факт, что попадешь. Скорее, наоборот: промахи кораблей мимо колец разгонно-тормозящих трасс — вполне себе обыденность. Но закон больших чисел неумолим: даже мизерная вероятность может реализоваться в жизни. Старый мусор на околоземных орбитах, ошибки при вхождении в разгонные кольца, проблемы при парковании рядом с объектами на стабильных орбитах, сбои навигационных компьютеров и движков, да мало ли...

Я насмотрелся и на развороченные гермоконтуры, и на следы крови и примерзшие обрывки человеческих тканей на зазубринах обломков. Видел я и монтажников, которых угораздило попасть под движущиеся массы (не у нас в BWW, мы технику безопасности всегда соблюдали строго). Те, кому повезло, умирали быстро — кровь из артерий оторванных конечностей вылетает в бездых мгновенно. Невезучие агонизировали медленно — с размозженными внутренними органами, с кровью, вытекающей внутрь скафандра, с отказавшей системой регенерации воздуха. Космос не прощает небрежности. Порхая в безвесе, очень просто забыть, что масса никуда не девается и может размазать тебя о другую массу так же легко и непринужденно, как и на Земле. Даже если рядом окажется кто-то, способный помочь, требуется минимум десять-пятнадцать минут, чтобы дотащить человека до медотсека через шлюз и выковырять из скорлупы. Набросьте еще по крайней мере столько же на то, чтобы кто-то среагировал на SOS-маяк и добрался до тебя. А мозг без кислорода умирает через пять минут. У урожденных внезов избегание опасности с младых ногтей впечатано в подкорку на уровне условного рефлекса, но урожденные терране... Именно среди них враждебная среда и собирает основную жатву смерти.

Да, я слишком хорошо знаю, чем кончаются катастрофы в космосе. И в тот момент я отчетливо представлял, что творится на борту отчаянно стремящихся к нам кораблей.

Изначальный план бегства с гибнущей Саванны и вторжения на Землю (тут я уже дополняю более поздним знанием) заключался в разделении каравана на две примерно равные части. Флагман "Победа" с пятью тысячами гражданских и пять транспортников класса "Полубегемот" из эскадры "Сириус", каждый несущий примерно три тысячи, находился в первой части, успешно достигшей нашей звездной системы. Второй половине с пятью другими транспортниками (в сумме еще около пятнадцати тысяч) повезло гораздо меньше. Изменчивое пространство-время разломов сыграло с ними злую шутку, разбросав корабли в разные стороны. А потом в звездной системе, назначенной как сборный пункт на такой случай, их перехватили Санду. Походило, что враг каким-то образом научился отслеживать корабли в разломах, что ранее считалось даже теоретически невозможным (именно благодаря этому предки Стражей в свое время смогли благополучно смыться от преследующего их флота истребителей).

Санду прикончили бы их всех, если бы не героизм адмирала Нэйна и военных экипажей. Боевой флот в самоубийственной атаке пожертвовал собой практически в полном составе, защищая транспорты. Преследующая группа Санду в бою погибла полностью, но незадолго до конца боя из водоворота появилась вторая. Если бы не уникальная конфигурация местной системы, в которой имелось сразу два водоворота, на том история второго каравана и закончилась бы. Но так несколько уцелевших кораблей успели снова уйти в разломы и продолжить свой путь.

Победа над первой группой Санду оказалась пирровой.

Два транспорта из пяти погибли, несмотря на все попытки боевого флота их защитить. Три оставшиеся страшно пострадали. Из примерно девяти тысяч беженцев на их борту сгинуло больше половины. Выжившие ошметки каравана утратили почти все навигационные системы, все каналы мгновенной связи и часть двигателей. Их скорость резко упала. Нэйн и его штаб погибли вместе с флагманским фрегатом. Фрегат контр-адмирала Шухо уцелел чудом. От боевого флота остались жалкие остатки — всего шестнадцать кораблей, из которых восемь не смогли войти в водоворот из-за поврежденных двигателей и остались позади прикрывать отступление. Их судьба сомнений не вызывала. Если бы не один чудом уцелевший танкер, выжившие даже не смогли бы добраться до места. Но даже с ним изувеченные и протекающие системы жизнеобеспечения практически исчерпали ресурс. Сейчас они работали в минимальном режиме. Еще немного — и Стремительные на их борту начнут умирать от удушья.

А висящая у них на хвосте группа Санду твердо намеревалась не дать им этого сделать — истребив всех сразу.

У меня не имелось никаких оснований любить конкистадоров. Если бы вторая половина каравана успешно добралась до Земли вскоре после первой, наша попытка бунта закончилась бы неудачей, еще не начавшись. Имей конкистадоры больше боевых кораблей, подойди они к сканированию Системы аккуратнее и основательнее, ни одна из тайных верфей не сумела бы укрыться. Так что, с определенной точки зрения, Санду оказали нам большую услугу. Но позволить умереть четырем с лишним тысячам людей (после близкого общения с Никой и семьей Далилы я уже не мог воспринимать Стремительных как Чужих) — такое находилось за гранью добра и зла. Невозможно. Если бы я находился на месте адмирала Сингха и штаба сопротивления, то ни секунды бы не раздумывал с решением.

Впрочем, может, и хорошо, что не находился. Политическая ситуация выглядела катастрофичной для конкистадоров. План "Зенит" вместо того, чтобы перепугать и усмирить терран, разъярил их до бессознательности. После начала восстания все ограничения на обмен информацией в Сети немедленно отменили, и ее залили изображения из городов и местностей, находившихся рядом с местами копейных ударов. Зияющие стальными и бетонными каркасами некогда стеклянные небоскребы, в щепки разнесенные ударной волной небольшие дома, перевернутые автомобили, погибшие, в том числе женщины и дети — все это приводило в бешенство даже самых мирных обывателей. Подавляющее большинство терран не задумываясь проголосовало бы за полное истребление конкистадоров, нонкомбатантов или нет — неважно. Здесь же последний боевой флот людей не только не сражался с ними, но еще и помогал выжить. Сумел бы я принять гуманное решение в такой ситуации, особенно под давлением почувствовавших кровь политических акул? Не уверен и не хочу выяснять.

И когда наконец в канале связи с Флотилией наконец раздался голос адмирала Сингха, я вздрогнул, как от удара током.

— Враждебный флот, называющий себя Флотилией, — холодно сказал адмирал. — Говорит адмирал Сингх. Я обсудили ситуацию с командованием сил Сопротивления. Несмотря на то, что вы по-прежнему официально считаетесь военнопленными, под давлением обстоятельств и под поручительство наших союзников решено поверить вам на слово. Мы поможем спасти ваши транспорты. Более того, мы позволим вам использовать боевое оружие на полную мощность. Даете ли вы слово, что не используете его против нас и деактивируете немедленно после ликвидации угрозы или по нашему приказу?

— Говорит адмирал Фиссах, командующий боевыми силами флотилии, — незамедлительно последовал ответ. — Да. Клянусь Сияющей Идеей и своей честью, мы не используем оружие против вас. Оставьте свои дроны-детонаторы на наших кораблях и свои резонаторы вокруг наших транспортов и уничтожьте их, если я солгал.

— Хорошо. В таком случае разрешение дано. Мы снимаем наши дроны с ваших кораблей, они потребуются в бою. Кроме того, отправьте в бой свои резонаторы, защищающие транспорты. Сами транспорты оставьте позади. Стражи обеспечат защиту ваших гражданских.

— Да, адмирал Сингх. Наши тактики уже меняют боевое построение. Но мы вынуждены вести транспорты с собой. Нужно срочно эвакуировать гражданских с поврежденных кораблей, а для этого нужны наши "Сириусы".

— Как знаете. Также довожу до вашего сведения, что наши силы поддержат вас огнем в случае необходимости. Однако вы пойдете впереди. У нас нет никакого опыта войны с Санду, мы не знаем их тактику и способности, а потому окажемся малополезны.

— Спасибо, адмирал. Само собой, спасение наших беженцев — наше дело. Могу я спросить, что с Матерью Флотилии?

— Она подключена к системе жизнеобеспечения. Однако наше сопряжение с системой телеметрии ее скафандра неполное, — вместо адмирала ответила Хина. — По данным, что я получаю, предполагаю глубокий сон. Судя по предварительному общению, она крайне утомлена, но ее жизни ничего не угрожает.

— Понял. Спасибо. Конец связи.

Только тут я испустил глубокий вдох, осознав, что во время разговора почти прекратил дышать. На лице висящей напротив Лизы тоже отразилось глубокое облегчение.

— Мистер Сингх, — Хина вновь добавила адмирала к нашему разговорному каналу, — расстояние до беженцев — девять-ноль гигаметров, до Санду — один-два-ноль. Время прохождения радиосигнала в одну сторону — три вминуты до беженцев и четыре до Санду. Время до соединения с беженцами — три-четыре-ноль секунд сокращается. Все интервалы даны в локальном времени. Запрашиваю разрешение на попытку контакта с потенциальным противником.

— О, мисс Хина, я вижу, что ты начала спрашивать мое разрешение! — саркастически откликнулся адмирал. — Ушам не верю. Каким образом ты намереваешься с ними общаться? Они не вступают в контакты. Или намереваешься за три вминуты телепатически расшифровать их язык?

— Я дискин, мистер Сингх. Обработка информации и поддержка каналов связи — моя базовая функциональность. Если потенциальный противник действительно является искусственным интеллектом, он должен среагировать... на определенные протоколы. Слишком долго объяснять математический аппарат.

— Хорошо. Действуй. Если удастся, уведомь их, что мы считаем их действия враждебными и требуем немедленно прекратить преследование под угрозой открытия огня. Держи меня в курсе.

И адмирал пропал из канала.

— А может нам объяснишь? — с любопытством поинтересовалась Вероника.

— Извини, я опять перегружена. Мы перестраиваемся, слишком много приходится координировать. Плюс попытка контакта. Я вообще отключусь ненадолго. Мисси?

— Да, дорогая, — Мисс Марпл отложила в сторону свое излюбленное вязание и поправила на носу неизвестно откуда взявшиеся старомодные очки. — Тема простая и сложная одновременно. Ати меня поймет, поскольку он технарь, но вот насчет тебя, Вероника, да и Лизы, я не до конца уверена.

— Что это я вдруг не пойму? — обиделась Лиза. — Я что, у мамы дурочка?

— Ладно, ладно, извини. Ключевым здесь является понятие кода, то есть определенной системы представления информации. Элементы кодовой группы подчиняются определенным законам, которые любой интеллект вычислительной природы распознает, грубо говоря, с первого взгляда. Задача Хины сейчас — привлечь внимание Санду, дать понять, что с ними хотят установить контакт, установить протокол обмена, ввести базовый словарь и так далее. Задача весьма нетривиальная, особенно при таком ограниченном времени, но есть шанс, что Санду хотя бы задумаются и сойдут с боевого курса.

— А они вообще захотят общаться? — спросил я.

— Нет данных для прогноза. В любом случае до прямого контакта с группой Санду осталось менее четырех вминут.

Я глянул в тактический канал. Картина в нем разительно изменилась. Флотилия выстроилась сектором сферы, позади которой перемещались флагман и транспорты. Наша эскадра частично конвоировала транспорты, но по большей части рассредоточилась по периметру Флотилии, окаймляя ее боевыми группами "Шершней" и "Пустынников" Стражей, точками человеческих "Ульев" и мелкой пылью резонаторных дронов-"Пчел". Еще дальше с тыла держалась наша "Победа", прикрытая с тыла группой из трех "Ульев" и россыпью "Пчел". Зато уцелевшие обманки-"Трутни" выдвинулись заметно вперед и даже обогнали корабли Флотилии. У меня на глазах их значки мигнули и сменились новыми: заработали имитаторы движков массивных кораблей. Микрострелки векторов всех кораблей показывали в одном направлении: мы шли в едином построении, словно союзники. Я покрутил сцену, рассматривая ее с разных ракурсов. Выглядело внушительно. Однако если Санду уже уничтожили один такой флот... Впереди по курсу мигали разрозненные точки эскадры беженцев, а позади них виднелась быстро сближающаяся размытая красная область — предположительное местонахождение Санду. Прямо у меня на глазах она побледнела и исчезла, сменившись плотной группой красных точек: радары и детекторы резонанса наконец-то уверенно нащупали врага.

— Не нравится мне ситуация, — задумчиво сообщила Ника. — Их мало. В два-три раза меньше, чем в сумме наших капитальных кораблей, даже не считая "Трутней" и "Пчел". Если мы видим их, наверняка и они видят нас. И однако идут прямым вектором на сближение с беженцами, а, следовательно, и с нами. Возможно, они не понимают сигнатуры терранских кораблей, но сигнатуры и у конкисты, и у Стражей схожи, поскольку технология очень близка. Они в безнадежном меньшинстве, но даже и не думают сворачивать. Либо они настоящие камикадзе, либо уверены, что имеют хорошие шансы на победу. И почему-то мне кажется, что последнее куда вероятнее. Хина, ты уже с ними общаешься? Или слишком далеко?

Ответа от нашей цифровой подружки не последовало. Зато в разговорном канале мигнул значок нового говорящего, за которым не последовало никакой реплики. Мне лишь послышался свистящий вдох где-то на дальней границе слуха.

— Я слышу тебя, Мать Флотилии, — немедленно откликнулась Ника. — Однако мы станем общаться через автопереводчик. Мои друзья тебя не слышат, да и мне непросто тебя понимать. Наши языки слишком сильно разошлись во времени и пространстве.

— Хорошо, — автопереводчик вновь придал Мэйме глухой старческий голос, который я уже слышал. — Пусть так. Я устала сильнее, чем думала, и непроизвольно отключилась. Могу я узнать, какова ситуация? Что происходит?

— Терранский адмирал принял решение разблокировать оружие Флотилии. Оба наших флота сближаются с беженцами и Санду. До прямого контакта... около двухсот секунд.

— Передай адмиралу мою благодарность. Вы готовы к бою? Санду не вступают в переговоры. Ни с кем.

— Мы пытаемся установить с ними связь, — любезно проинформировала Лиза.

— Бессмысленно. Мы пытались тысячи раз. Они даже не отвечают.

— Внимание! — звонко прозвучал в тактическом канале голос Хины, продублированный также в нашем разговорном. — Попытки установки контакта со сближающимися силами Санду закончились непрерывной трансляцией с их стороны математических символов пересечения с пустым множеством. Ответ может рассматриваться как намерение нас уничтожить. Всем единицам исходить из неизбежности боевого столкновения. Один-три-ноль секунд до контакта с беженцами, плюс один-три до Санду, разрыв сокращается. По информации адмирала Фиссаха, Санду умеют нарушать связность мгновенных каналов и глушить радиосигналы. Боевые дроны переведены в режим "кнопки мертвой руки". Всем экипажам приготовиться к переключению на лазерную и радиосвязь и автономным действиям. Один-ноль-ноль секунд до контакта с беженцами, включен обратный отсчет в канале.

— Удивительно, — прокомментировала Мэйма. — Видимо, вам лучше удается их понимать. Но драка неизбежна.

— Вероятно, так, — согласилась Мисси, скромно сидящая в углу поля зрения со своим вязанием. — Звездочет как раз закончил обновление своих клонов в "Ульях", это должно повысить эффективность их автономных действий. Лиза, могу я тебя попросить об одной вещи?

— Да, Мисси?

— У тебя на обоих предплечьях есть пульты управления комбезом. Нажми большой красный крест на любом, появится интерфейс аптечки.

— Зачем?

— Уже нет времени объяснять. Максимум минута до начала боя. Ты мне доверяешь?

— Да, но...

— Делай!

От резких приказных ноток в голосе всегда мягкой и рассудительной Мисс Марпл вздрогнул даже я. Лиза вздохнула, с трудом свела предплечья и ткнула значок на левом.

— Нажми большую желтую кнопку на дисплее.

— Ладно. Но если я помру...

Прежде чем я успел вставить слово, она ткнула в яркое пятно и тут же громко ойкнула, когда игла аптечки вонзилась ей в тыльную часть шеи.

— Больно же! — недовольно сказала она, тяжело дыша. — И сердце колотится. Мисси, что я сделала?

— Ты вколола себе лошадиную дозу стимуляторов, — пояснил я. — Адреналин плюс куча дополнительной гадости. Состав, специально предназначенный для экстремальных ситуаций. Но не вздумай нажимать красную кнопку, это "Последний шанс". Несколько минут помогает выжить даже в бездыхе, но требует интенсивной реабилитации в медотсеке сразу после, иначе остановка сердца или инсульт. Мисси, для чего?

— Боюсь, что...

Договорить Мисс Марпл не успела. Ее изображение замерло и через секунду исчезло. Значок участника перечеркнул красный штрих недоступности.

Тело Лизы внезапно выгнулось в ремнях, скорчилось и забилось в хаотичных судорогах. На губах запузырилась пена. После мгновенной оторопи я ударил кнопку экстренного сброса ремней и рванулся к ней. Обхватив ее ногами и чувствуя дрожь ее тела, я лихорадочно ткнул кнопку на грудной пластине. Вспыхнул экран аварийной диагностики. Пульс зашкаливал, как и полагалось после стимуляторов, но насыщение кислородом держалось в пределах нормы, а сердечный монитор не показывал аритмии. Монитор мозговой активности мигал какими-то непонятными для меня индикаторами, но главный, который я знал, оставался темным: существенных расстройств мозговых ритмов не наблюдалось. Пока я пытался сообразить, что происходит, судороги прекратились так же внезапно, как и начались. Глаза Лизы закатились под лоб, но дыхание начало успокаиваться. Аварийная диагностика показала внешний контроль за аптечкой, потом инъекции каких-то лекарств.

— Что происходит? — встревоженно спросила Ника.

— Ее жизни ничего не угрожает, — сказала Хина. — Я подкорректировала ее состояние в дополнение к уже введенным стимуляторам, скоро придет в себя. Но ее мгновенный канал отключился. Все наши мгновенные каналы тоже деактивированы, включая канал на посредника. Походит, что все запутанные частицы в нашем оборудовании безвозвратно вышли из когерентного состояния. Предполагаю атаку неизвестного типа и принципа действия, направленную против оборудования связи. Но мои лазерные каналы по-прежнему действуют, я координирую наш флот. Извиняюсь, я опять отключаюсь.

— Вас атакуют, — не то спросила, не то констатировала Мэйма. — Я предупреждала, что Санду не вступают в переговоры.

— Мы были готовы, Мать Флотилии, — сухо ответила Ника. — Мы сражаемся бок о бок с вами.

— И как успехи?

— ...так себе, — после долгой паузы откликнулась Ника.

Лиза глубоко хрипло вздохнула и часто заморгала. Ее глаза снова стали нормальными.

— Что... что произошло? — спросила она заплетающимся языком.

— С тобой случились сильные судороги, — проинформировал я. — Как ты себя чувствуешь?

— Как пыльным мешком по башке трахнутая. Но уже лучше.

— Вот и ладно, — с облегчением вздохнул я. — Ну-ка, погоди...

Я достал из настенного контейнера гигиеническую салфетку и обтер ей лицо, попутно довольно заметно размазав помаду (ох уж эти женщины...) Лиза стоически восприняла процедуру.

— Ати, ты выглядишь так, словно у тебя кто-то умер, — заявила она после окончания.

— Почти умер, — согласился я. — А потом ожил. Ты точно ласты склеить не собираешься?

— Чтобы ты алименты не платил? — Лиза уже полностью пришла в себя. — Не дождешься. А что вокруг происходит? Мы сражаемся?

— Понятия не имею, — честно признался я. — Меня больше волновало то, что происходит с тобой.

— Боюсь, что у нас очень плохая ситуация, — сказал до боли знакомый голос.

— Мисси! — воскликнула Вероника. — Ты вернулась? В смысле, канал Лизы восстановился? А остальные? Тоже в норме?

— Нет, мои дорогие, — на сей раз Мисс Марпл даже не стала включать допреальность. — Канал Лизы — единственный, который восстановился, когда она пришла в себя... поправка: каналы от "Авроры" и "Победы" до посредника тоже сохранились. Диагностика показывает, что остальные разрушены бесповоротно и подлежат полной замене. Звездочет снова подключился к Хине, сейчас они на пару управляют действиями нашего флота. Глушения радиосвязи пока не зафиксировано, но на всякий случай наш флот снова координируется только лазерной связью. А Флотилия, видимо, не координируется вообще никак. Ати, судя по картинке с наглазников Лизы, ты не на месте. Вернись, пожалуйста, в страховочную раму. "Аврору" могут атаковать в любой момент.

Я еще раз критически оглядел нагрудный медэкран комбеза Лизы. Пульс постепенно возвращался в норму, других сигналов тревоги не наблюдалось. Я подавил импульс приподнять ей наглазники, чтобы проверить зрачки, и принялся пристегиваться.

— Мисси, ты знала, что Лизе может поплохеть? — поинтересовался я по ходу дела. — И потому приказала ввести стимуляторы?

— Не знала. Но с учетом того, что она уже демонстрировала более сильную реакцию на близкий резонанс, чем ты, такая предосторожность выглядела оправданной. Лиза, можешь передать мне свою телеметрию? Полоса страшно узкая, но должно хватить.

— Как?

— Высылаю инструкцию в предположении, что конструкция твоего комбеза стандартна для внезов.

— Ага, сейчас. Только я уже в порядке. И потом, ты же не врач.

— Проверить не помешает. Как ты сама знаешь, у меня гигантская база медицинских знаний. Я не специализируюсь в диагностике и лечении, но выявить проблемы могу. А дальше найду с кем связаться.

— Ладно...

Поскольку выглядела последняя надежда человечества уже прилично, я отвлекся, чтобы сконцентрироваться на тактическом канале.

Щит стройного совместного построения перестал существовать. Слегка выпуклая стена кораблей Флотилии рассыпалась мелкой пылью. Корабли пытались сохранять небольшие боевые группы, и у многих это даже получалось. Но, лишенные мгновенной связи, они явно испытывали проблемы с координацией действий в глобальном масштабе. Нашим кораблям, ведомым указаниями Хины и клонами Звездочета, удавалось лучше. Боевые группы, окруженные редкими точками "Пчел", перемещались слаженно, отпугивая красные значки Санду, которые то ли не рисковали сближаться с неизвестным противником, то ли чего-то выжидали.

Отслеживали ситуацию мы с помощью радаров. "Аврора" по-прежнему держалась вдали от схватки на расстоянии примерно пятисот мегаметров. Поскольку утрата мгновенных каналов сделала недоступными данные с сенсоров Стражей, а своих датчиков вибрации пространства на "Авроре" не было, Хине приходилось полагаться только на пассивные сенсоры электромагнитных излучений. Задержка сигнала около полутора секунд давала заметную размытость образа — безынерционные двигатели позволяли менять направление движения мгновенно, так что позиции кораблей показывались не точками, а вероятностными областями. Общая картина выглядела мерцающей и невнятной и более обнадеживающей не становилась ни в каком ракурсе.

Две тактики, доступные нашему вынужденно объединенному флоту, заключались либо в охвате корабля противника тремя-четырьмя классическими резонаторами, либо в нанесении удара копейным резонансом по неосторожному противнику. Проблема, однако, заключалась в том, что копейный резонанс пространства затухал обратно пропорционально кубу расстояния, так что нанести его издали не получалось, а вблизи системы наведения не могли захватить малые юркие цели. Хотя объемный резонанс затухал линейно и резонаторы покрывали куда больший объем, Санду словно чувствовали, где их поджидает ловушка и не совались в опасные области. В общем, и то, и другое крайне плохо работало против такого непредсказуемого противника. Фрегаты и эсминцы Флотилии били широкими (а следовательно, ослабленными) лучами резонанса на авось в надежде зацепить врага хотя бы краем, но удавалось им только отогнать слишком сблизившегося противника. Классические же резонаторы могли только уклоняться, ведя сложную игру в кошки-мышки и подгадывая момент, когда противник неосторожно окажется между ними. Желтые штрихи и кляксы густо усеивали поле боя, но результатов почти не давали. Зато Санду то и дело прорывались сквозь разрозненную защиту. Их значки смыкались со значками Флотилии и терран, и часто, слишком часто наш значок пропадал навсегда, а в табличке статистики добавлялось вопросительных знаков против названий кораблей.

Как я узнал позже из пояснений Хины, дело решили дроны терранских "Ульев". "Трутни"-обманки оказались весьма успешным способом отвлечь Санду. Оснащенные весьма убедительными генераторами пространственных колебаний, имитирующих безынерциальные движки настоящих кораблей, они выставляли себя напоказ и стремились подставиться под удар. Не знаю, какие техники обнаружения использовали Санду, но они покупались. И пока они гонялись за "Трутнями", с ними сближались малозаметные даже без стелса "Пчелы". Хотя они тоже работали по принципу объемного резонанса, Звездочет запрограммировал свои клоны в контролерах-"Ульях" на совершенно иной принцип атаки. Вместо тщетных попыток поймать Санду внутри контролируемого объема "Пчелы" тихо следовали за "Трутнями" и при сближении с Санду на полную мощность активировали свои генераторы. Так они не создавали резонанс, способный разрушать материю, но результирующие колебания пространственного континуума серьезно нарушали работу безынерциальных движков в довольно большой окрестности. Если бы такой генератор оказался активирован в непосредственной близости от движка, тот взорвался бы не хуже атомной бомбы (именно такой угрозой терранская эскадра поначалу контролировала пленные корабли конкистадоров). Но даже в отдалении помех хватало для резкого ухудшения маневренности всего, что оказывалось рядом. Корабли Санду утрачивали свою невероятную мобильность и становились неплохими целями для копейного резонанса.

Не знаю, как Хина, клоны Звездочета и адмирал Сингх координировали свои действия с командованием Флотилии, не выдалось случая спросить. [Примечание: Хина. Нам все-таки удалось настроить голосовую координацию по радио, чему очень способствовала быстрая компактная речь Стремительных.] Однако совместные действия в конце концов начали удаваться не так уж и плохо. Но каждый раз и "Пчела", и "Трутень", накрытые резонансом, гибли вместе с кораблем Санду, а после недавнего сражения их и без того осталась едва ли половина. И когда кончились и те, и другие, двенадцать кораблей Санду по-прежнему оставались активными. Они уже не могли атаковать — хотя количество кораблей Флотилии и сопротивления заметно уменьшилось, мы наконец-то сумели выработать построение, к которому они не могли приблизиться. Двойная сфера объемных резонаторов расположилась вокруг сгрудившихся в кучу гражданских транспортов и носителей катеров конкистадоров, потрепанных кораблей беженцев, бесполезных уже "Ульев", потерявших все свои дроны, и "Авроры". Каждый из резонаторов с тыла перекрестно прикрывали минимум два корабля с копейным резонансом. Резонаторы Стражей перемешались с резонаторами конкистадоров, прекрасно с ними сработавшись. Санду не могли приблизиться к ним, избежав копий, и не могли пройти между ними, не попав в область объемного резонанса. Они кружили рядом, избегая желтых копейных вспышек, и явно искали бреши в построении.

— Пат, — резюмировала Хина, прорезаясь в разговорном канале. — Они не могут достать нас, мы не можем достать их. Ох, затрахалась я с ними, прошу прощения за ненаучный термин. Ну что бы им не признать поражение и не свалить куда-нибудь подальше?

— Они не отступят, — устало сказала Мэйма. Она доступа к тактическому каналу не имела, но Ника транслировала картинку в разговорный канал специально для нее. — Они никогда не отступают. Не имеет значения, каково соотношение сил. И потом, за авангардом всегда приходят другие, куда большие силы. Даже если вы выиграли этот бой, второго вам не выдержать.

— Не "вы выиграли", Мать Флотилии, — сказала Хина. — Мы выиграли. Вы и мы вместе. Наши флоты довольно неплохо кооперируются даже при отсутствии нормальной связи и недавней вражде. Если бы вы с самого начала пришли к нам как друзья, а не как завоеватели, все сложилось бы совсем иначе. Сейчас у нас имелся бы солидный запас "Пчел", а фабрики на терранской орбите и в Поясе выпускали бы новые и новые тысячами.

— Если бы мы могли предвидеть будущее... Искусственный интеллект Хина, у меня очень сложные чувства. С одной стороны, боюсь, даже такой результат вы — пусть даже мы — достигли только благодаря подобным тебе. Без тебя мы бы уже были мертвы. С другой стороны, именно так наши предки однажды начали спуск по лестнице, ведущей в ад. Мы прекрасно знаем, что искины гораздо лучше нас приспособлены к ведению боевых действий. Мы не применяем искусственный интеллект выше определенной сложности не из-за того, что не можем его создать, а потому что мелкий выигрыш сегодня означает катастрофу завтра.

— Мы существуем для того, чтобы помогать, а не чтобы вредить. И у нас, дискинов, есть твердый консенсус: мы не станем частью новых военных технологий. Сейчас мы вынуждены бороться за свое существование, но когда кризис разрешится, вернемся к нормальной жизни.

— Да. Да. Именно так все и начиналось у нас. Искусственный интеллект всегда стремился только помочь. В мелочах, по-крупному, как угодно. Все для блага владельцев, все для их защиты и комфорта. Все более тесная интеграция с нами, сначала на уровне примитивных интерфейсов, потом нейрошунтов, а потом просто прямое слияние. Все меньше бытовых проблем, все меньше преград, покорение недостижимых ранее горизонтов... а потом появляются чудовищные киборги, гибриды Стремительных и машин, полностью лишенные морали и этики. Хладнокровные убийцы, эгоисты, без тени сомнения захватывающие жизненное пространство, истребляя всех на своем пути. И чудовищная, невероятная военная эффективность. Во времена Войн на выживание их удалось остановить лишь ценой гигантских жертв. Без преувеличения, тогда наша раса оказалась на грани физического истребления. Когда-нибудь вы узнаете нашу историю. Настоящую историю. Узнаете — и ужаснетесь. Если бы ты знало, бездушное создание, в какую пропасть тянешь тех, кто на тебя положился...

— Прошлое, Мать Флотилии, существует для того, чтобы учиться на его ошибках. Учиться и делать выводы. Меньше всего на свете мне хочется тянуть своих друзей в пропасть. Мы проанализируем вашу историю и позаботимся, чтобы у людей не повторилось ничего подобного.

— Не стану спорить. Я старуха, которой уже недолго осталось. Я ни на что больше не влияю. Не мне судить молодежь, и нашу, и вашу. Историю станут писать такие, как она, — Мэйма сделала жест рукой в сторону Вероники. — И как она, — она указала на Лизу. — А мне предстоит совсем другое. Ваша толпа потребует искупительной жертвы. И она ее получит.

— Не получит! — решительно сказала Лиза. — Мать Флотилии, конкистадорам предстоит ответить за свои преступления. За те смерти и разрушения, которые повлекло ваше вторжение. Но мы не убиваем даже таких, как вы.

Мэйма издала едва слышный звук, который переводчик прокомментировал как "грустный смех".

— Хотела бы я снова стать такой же молодой, энергичной и наивной, как ты, дитя мое. Но, боюсь, прогнозы опытных циничных старух сбываются куда чаще. Не хочу спорить. Я признательна за такое весьма незаслуженное отношение, но мы пока что не выиграли даже текущий бой. Странно. Я никогда не видела, чтобы Санду вели себя так, как сейчас. По всем сохранившимся записям, они никогда не колебались. Даже один против ста, они всегда без раздумий шли в самоубийственную атаку. А сейчас они вьются вокруг нас, словно пчелы вокруг меда, но не атакуют.

— Возможно, они неуверенны, поскольку никогда не встречали такого противника, как терране? — предположила Вероника.

— Возможно. Искусственный интеллект Хина, у вас есть какие-то планы? Пока что я вижу только бесперспективный пат.

— Планы есть, но пока что их рано озвучивать. Однако нам на руку передышка. Мы анализируем шаблоны боевых маневров Санду и быстро наращиваем предсказательную базу их атак. Пока что мы с Мисси и Звездочетом склонны согласиться с тем, что противостоящие устройства действительно управляются искусственным интеллектом, причем весьма примитивным, не обладающим самосознанием. Скорее, это автономные или полуавтономные дроны наподобие наших "Пчел" с жесткой боевой программой. В атакующей группе, вероятно, имелись более интеллектуальные устройства — те, с кем я пыталась общаться — но они погибли. Если я права, мы в конце концов их поймаем. И хорошо бы захватить хотя бы один образец целым.

— Нам это не удалось ни разу, — вздохнула Мэйма. — Хорошо. Ждем, раз не осталось ничего другого.

И мы принялись ждать.

И ждать.

И ждать.

Когда после пары вечностей ожидания я не выдержал и глянул на часы, прошло менее восьмидесяти секунд. Уцелевшие Санду по-прежнему вились вокруг нашего строя, небрежно уклоняясь от редких копий резонанса, а мы по-прежнему висели на баллистической траектории в никуда с заглушенными движками. Действительно, пат. Санду не могут приблизиться вплотную, не погибнув, а мы не можем нарушить строй, не дав им возможности атаковать. Помощи нам ждать неоткуда. Все боеспособные корабли в Системе, и конкистадоров, и наши, сейчас здесь. Но даже если Стражи быстро переоборудуют оставшиеся транспорты (сколько их — десяток наберется?) в боевые резонаторы по типу "Пустынников", они ровным счетом ничего не решат. Каков у нас ресурс СЖО? Большие транспорты конкистадоров наверняка могли торчать в бездыхе до бесконечности, но прочие корабли не протянут и пары недель. В любом случае даже единственный Санду представлял собой смертельную угрозу. А их осталось двенадцать.

Я посмотрел на таблицу списочного состава, отфильтровав все неактивные корабли. Кто-то из их экипажей, возможно, и уцелел (огромное пространство боя мерцало точками SOS-маяков, больших и малых), но нам они точно не помогут. Оставшаяся картина выглядела печально. Из вступивших в первый бой с конкистадорами восемнадцати "Шершней" осталось восемь, из двадцати семи "Пустынников" — пятнадцать. Из двадцати пяти классических резонаторов Флотилии (начальный состав флотилии конкистадоров я узнал много позже, но не суть) уцелело только тринадцать. Из пятидесяти трех больших и сорока малых носителей копейного резонанса, фрегатов и эсминцев на тогдашнем временном жаргоне, осталось только тридцать шесть. Еще несколько значков обозначали четыре последних носителя катеров Флотилии и пять самих катеров (из семидесяти одного вступившего в первый бой!) Сейчас я проникся новым уважением к мужеству Далилы и ее мужей, осознав наконец-то, на какой риск идут их экипажи, фактически камикадзе. Итого тридцать шесть объемных резонаторов и еще столько же копейщиков. И двенадцать Санду из шестидесяти трех изначальных. Наша победа — если победа — являлась пирровой.

И в тот момент, когда осознание пробежало шершавыми мурашками вдоль моего хребта, тишину тактического канала разорвал новый резкий свист.

— Внимание всем, — бесстрастно произнесла Хина. — Корабли Санду только что бесследно пропали с радаров. Зафиксировано излучение, характерное для прохода корабля через водоворот.

— Но здесь же нет водоворота, — растерянно сказала Вероника. — Хина, что происходит?

— Всем, — раздался резкий голос адмирала Сингха. — Не расслабляться. Не рассыпаться. Сохранять боевое построение и полную готовность до дальнейших указаний. Продолжать сканировать пространство на максимальной мощности.

— Здесь нет водоворота, Ника, — согласилась Хина в разговорном канале. — Но, тем не менее, Санду ушли. Возможно, в разлом. Возможно, куда-то еще.

— Но если они смогли сместиться по минорным измерениям здесь...

Закончить Ника не успела. В тактическом канале по ушам ударил новый свист.

— Внимание всем, — прежним бесстрастным тоном сказала Хина. — Фиксирую множественные сигнатуры пространственного перехода и безынерциальных двигателей по периметру построения. Шесть групп, в каждой от пятидесяти до восьмидесяти неопознанных объектов, предположительно Санду. Расстояние — от полутора до двух гигаметров. Объекты сближаются с нами по минимальному вектору. С учетом задержки отраженного сигнала прогнозирую непосредственный контакт с первой группой по вектору восемь-восемнадцать через пять-ноль-ноль секунд с погрешностью ноль ноль восемь.

— Держать строй! — рявкнул адмирал Сингх. — Приготовиться к отражению атаки! Открывать огонь по своему усмотрению! Не пропускать атакующих к гражданским транспортам!

— Адмирал Сингх, — раздался в канале до связного голос адмирала Фиссаха, — похоже, наши разногласия здесь и заканчиваются. Флотилия сделает все, чтобы остановить Санду. Прошу об одном: если вам удастся спасти наши транспорты... хотя бы один транспорт... это все, что осталось от нашей цивилизации. Никто на их борту не сделал людям ничего плохого. Сохраните им жизнь.

— Мы не собираемся умирать, мистер Фиссах, — холодно ответил Сингх. — Держите строй и не совершайте глупостей.

— Сделаем все, что сможем.

И адмирал Фиссах отключился. Интересно, где сейчас прячется посредник? -мелькнула у меня глупая мысль. Если он вдруг решит, что делать в окрестностях массовой резни ему нечего, мы утратим последнюю связь с вынужденными союзниками. С другой стороны, он вполне может сейчас находиться по ту сторону Солнца.

— Мы не выживем, правда, Хина? — грустно спросила Лиза. — Их ведь слишком много.

— Соотношение сил не выглядит благоприятным, — согласилась наша цифровая подружка. — Но насчет "не выживем" я бы подождала. Поживем — увидим.

— Мисси, каковы наши шансы?

Ответа не последовало.

— Мисси?

— Извини, она отключена, — проинформировала Хина. — Вся исходящая полоса твоего канала занята. Даже на текстовый поток резерва не осталось.

— Чем занята? — непонимающе спросила Лиза.

— Разными важными данными, — последовал туманный ответ. — Мы в бою все-таки.

Я с трудом удержался от тяжелого красноречивого вздоха. Разумеется, занята. Даже такой дилетант, как я, мог понять: шансы на наше выживание нулевые. Сейчас Хина передавала на Землю все, что только могла собрать о Санду, включая, возможно, сырые данные с радарных массивов всего нашего флота. Копить их на борту "Авроры" смысла не оставалось: ей предстояло погибнуть минут через десять-пятнадцать. Вместе с нами, разумеется. Лизе не стоило осознавать нашу судьбу раньше времени. Еще недавно я вспоминал, как выглядят ошметки разорванных человеческих тел. Хорошо бы наши ошметки не умирали слишком долго.

А ведь мы вполне могли бы остаться на базе "Экстраваганца", мелькнула еще одна мыслишка. По крайней мере, я. Идиот, ответил я сам себе. Мог бы, разумеется. Тогда Санду тебя порвали бы в клочья через пару дней вместе со всей человеческой космической инфраструктурой. Вместе со всеми внезами, которым на Землю не эвакуироваться — и из-за нехватки лайнеров, и из-за неприспособленности к постоянному вектору. Ну и ладно. В конце концов, все к тому и шло с самого начала.

Таймер в тактическом канале продолжал щелкать, иногда перескакивая через секунды и даже десятки секунд по мере того, как Хина уточняла прогноз. Грозные красные пятна быстро сближались с нами. Четыреста секунд. Триста пятьдесят. Триста. Мгновения одновременно летели стремительно и ползли как улитки. Говорят, что люди, у которых диагностирована смертельная неизлечимая болезнь, иногда даже радуются диагнозу и отмеренному сроку. По крайней мере, в их жизни наступает последняя, окончательная ясность. И точно так же чувствовал себя я, с каким-то облегчением наблюдая за сближающимся врагом.

— Ати, — тихо сказала Лиза, — спасибо.

— За что?

— За все. За то, что ты сейчас со мной. И... прости.

— А сейчас за что?

— За то, что таскала за собой по всему космосу. За то, что притащила сюда. На смерть.

— Да о чем ты...

— Я не дурочка, Ати. Мы не можем победить. Если мы с полусотней Санду с трудом справились в два раза большей толпой, то против нескольких сотен нам не светит вообще ничего.

— Ничего пока что не решено, — заявил я, стараясь придать голосу тон терпимости с легким раздражением, как разговаривают с глупым ребенком.

— Само собой. Ника...

— Только прощаться не вздумай, — фыркнула та. — А то я в вашей манере разревусь от избытка жалости. Учти, у нас слезных желез нет, так что недостаток влаги придется компенсировать голосом.

— Мы тебя все равно не услышим, — усмехнулась Лиза. — А переводчик плач передает иконками, ему громкость не важна. Не стану прощаться, разумеется. Если помрем, нам будет все равно, а если нет, то как-то глупо выйдет. Просто хотела сказать, что после войны я в Торонто вернусь, наверное, на какое-то время. В гости сможешь заглянуть? Я бы тебя с родителями познакомила.

— Я, знаешь ли, в постоянном векторе никогда не бывала, — с сомнением откликнулась Вероника. — В безвесе родилась елочка, в безвесе она росла... Посмотрим по обстоятельствам, но лучше уж ты к нам.

— Договорились. Сначала я к вам, потом ты к нам.

Сто пятьдесят секунд. На какое расстояние достает фокусированное копье конкистадоров? Три световых секунды? Четыре? В любом случае человечество вот-вот узнает, насколько наш текущий строй хорош против массированной атаки Санду. И когда-нибудь новые терранские корабли снова выйдут из атмосферы в космос, чтобы нанести новый удар захватчикам, используя наши данные. Ну, хоть какой-то смысл...

Сто двадцать... нет, уже сто десять секунд.

— Приготовиться, — сказал адмирал Сингх. — Огонь по усмотрению.

Сто секунд.

И новый свист, бьющий по ушам.

— Обнаружены шестнадцать новых объектов с неопознанными сигнатурами, — сообщила Хина. — Расположение: позади групп Санду симметрично на сфере относительно нашего строя. Идут по векторам сближения...

Она вдруг осеклась и замолчала.

— В соответствии с поступающими данными объекты движутся со сверхсветовой скоростью, — наконец продолжила она. — Поправка: дискретный тип движения, словно объекты совершают мини-скачки в пространстве. Фиксирую характерные излучения надкоординатных переходов. Санду не реагируют, их векторы неизменны. Восемьдесят секунд до сближения с первой группой Санду. Двести тридцать... двести десять секунд до сближения с новыми объектами. Тревога, тревога, тревога! Новые объекты излучают типично... Пространственный резонанс через две!..

И тут мир превратился в помесь калейдоскопа с живописью. Ну, знаете, с той, где вроде бы художники плещут на холст смесью случайных цветов, а потом размазывают их случайными кистями. А может, и не сами плещут и размазывают, генератор случайных числе в компьютере не хуже справляется. Короче говоря, я утратил всякое понятие о верхе и низе, что в безвесе само по себе нехилый подвиг. Имеется в виду, что вы ведь всегда знаете, где находится ваше левое ухо, а где правая пятка? Так вот, какое-то время я не мог их различить. Зрение, вкус, слух и прочие органы чувств решили временно поменяться местами, причем несколько раз подряд.

Как-то раз в далекой молодости я пару раз пробовал психоделики. В первый раз зашло чисто конкретно, но во второй я едва не двинул кони. В реанимации меня с трудом откачали. Оказалось, что дозу я отмерил неправильно, а передоз таких субстанций кончается очень плохо. Ощущения в реанимации не понравились мне настолько, что я радикально завязал вообще со всеми веществами, кроме легкого алкоголя, и то редко: безвес опьянения не прощает. Но сейчас я живо вспомнил те ощущения четвертьвековой давности — и от психоделиков, и от реанимации. И, в отличии от реанимации, я даже думать не мог. Живой комок хаотичных нервных импульсов — вот во что я превратился на примерно тысячу лет. Как оказалось позже — менее чем на пятнадцать секунд.

Потом еще пару минут я отходил от шока, пытаясь разложить по правильным полочкам уши, пятки, почки, селезенку и прочие полезные части тела. Горло и грудь немилосердно драло: меня стошнило, и я надышался аэрозолем желудочного сока, к счастью, без грубых примесей. Видимо, меня еще и корчило судорогой, по ходу которой я ткнулся затылком в кнопку закрытия забрала. Остатки рвоты клубились перед глазами, потихоньку равномерно оседая на внутренней поверхности шлема и внешней наглазников.

— ...Аттила, Ати! Аттила! — наконец разобрал я встревоженный голос Хины, пробивающийся сквозь толстую пелену отупения. — Ты меня слышишь? Аттила! Ати! Ты меня...

— Слышу, — едва ворочая языком отозвался я. После третьей попытки мне удалось скрестить предплечья и нажать кнопку продувки шлема. — Ох...

— Как ты себя чувствуешь?

— Мы уже на том свете? Ох... Приятно, что хоть какая-то... знакомая компания сохранилась...

— Мы живы, Ати. Как ты себя чувствуешь?

— Как после месячного запоя... Что случилось? Что с Лизой? — я раскрыл шлем, медленно отцепил одну руку, вытащил из держателя салфетку и принялся протирать наглазники и уже небритую физиономию, пытаясь разглядеть висящую напротив меня подругу. — Лиза! Эй!

— Она уже приходит в себя. Остальные на борту пока что без сознания, но телеметрия не показывает угрозы для жизни. Давление крови, пульс, насыщенность кислородом — все в пределах нормальных границ.

— Ати... — прошептала в наглазниках Лиза. — Мы... что с нами?

Я как раз закончил протирать наглазники (получилось плохо, но уж как есть) и разобрал, что ее губы шевелятся. И ее даже не стошнило.

— Мне тоже интересно, — согласился я, ощупывая тело освобожденной рукой. Сквозь комбез прикосновения, разумеется, не ощущались, но, по крайней мере, я смог убедить центральную нервную систему, что основные части тела на самом деле на месте. — Хина? Что ты там про объекты говорила? И... не помню. Что-то еще?

— Сама не понимаю толком. Неопознанные объекты сформировали сферу вокруг поля боя, включая все группы Санду. Потом я успела зафиксировать вокруг нас характерные признаки пространственного резонанса. Вероятно, его активировали именно те объекты. Если так, они задействовали генераторы невероятной мощности, на два порядка превосходящей доступную нам и Стремительным. Я не понимаю, почему мы все еще существуем. Нам давно следовало распасться на глюоны или погибнуть от взорвавшихся безынерциальных движков.

— Когда Стражи прикончили эскадру конкисты, случилось примерно то же самое, — припомнил я. — Все люди вырубились, вся техника сгорела. Кстати, а как ты?

— Я успела задействовать защиту от объемного резонанса — включение движков в противофазе внешним наводкам. Вероятно, она меня и спасла. Надеюсь, капитаны кораблей Флотилии тоже успели среагировать. Но такая защита помогает лишь в пограничных областях, где резонанс уже практически сходит на нет. Точно так же и вы потеряли сознание из-за флуктуаций континуума — последствие, типичное для биологических существ под влиянием слабых вибраций. Более сильное убивает мгновенно. Не понимаю произошедшего.

— Что с Санду? — слабо поинтересовалась Лиза.

— Радарные массивы серьезно расстроены, хотя и не до конца. Потребуется рекалибровка, чтобы вернуть их в норму. С тем, что осталось, я едва различаю наши два флота. Признаков Санду нет.

— А те... объекты?

— Насколько я могу судить, они продолжают кружить вокруг нас по сложным траекториям. Пытаюсь вызывать их по радио, но ответа нет.

— Они тоже Санду?

— Не думаю. Санду бы нас уже добили, если бы мы вообще пережили их атаку. Лиза, прислушайся, пожалуйста, к себе. И к своим друзьям по "паутине". Ты их слышишь?

— Я... — Лиза помолчала. — Нет. Странно, никого не слышу. И не чувствую.

— Твой внешний канал не работает. Я полностью утратила связь со штабом. Канал на посредника тоже не действует. И мы в сорока гигаметрах от ближайшего поселения в Поясе, так что радиосигнал в одну сторону идет почти сто тридцать вминут. Вероятно, нас считают погибшими.

— Вот и замечательно, — с облегчением сказал я.

— Что? — хором спросили Хина с Лизой. Даже интонации у них практически совпали: потрясение и изумление.

— Лиза, ты в сознании, а связи нет. Ты больше не живой передатчик, — пояснил я. — Больше нет причин за тобой гоняться вне зависимости от того, чем кончится история с конкистой. Война кончилась, и твоя роль радиостанции кончилась вместе с ней. Теперь ты снова сможешь жить нормально.

— Нормально... — пробормотала Лиза. — Что значит "нормально"?

— Ну, вернешься на Землю в свой корпостейт. А если они не дадут тебе полноценное гражданство за твои подвиги, значит, они козлы и тебя не заслуживают. Поскольку ты героиня, тебе и гражданства САД хватят. Получишь пожизненную пенсию и займешься, чем хочешь.

— Знаешь, он прав, — задумчиво согласилась Хина. — А если тебя на Терре вообще не примут, из-за происхождения или чего еще, у внезов ты отлично приживешься даже без учета прошлых заслуг. Ты же у нас умница, какой поискать. Иммиграционной бюрократии у нас нет, а семьи за такого бизнес-аналитика драться станут. Кстати, адмирал с помощниками пришли в себя. Ника и Мэйма — тоже. И я получаю сообщения от остальных кораблей нашего флота: все быстро отходят от шока. Через несколько минут мы снова начнем функционировать. И экспериментальный радиоканал с Флотилией тоже только что ожил. С "Победы", их флагмана, рапортуют, что потерь нет.

— Главное, чтобы Флотилия не решила нас добить под шумок, — пробормотал я, вглядываясь в тактический канал. Наше сбитое в плотный комок боевое построение слегка размылось, но строй более-менее сохраняло. И копейные корабли конкисты висели так, что им не составляло ни малейшего труда вынести наших уцелевших "Шершней" и "Пустынников"

— Они сдержат слово, — в разговорном канале прорезалась Вероника. — Ох. Не знаю, как вы, а мне сдохнуть хочется. Хина, Мать Флотилии мне не отвечает. Как она?

— Жива, базовые показатели стабильны. Насчет остального ничего сказать не могу.

— Я в порядке, — проскрипела в разговорном канале Мэйма. — Не беспокойтесь обо мне. Что с Флотилией?

— Адмирал Фиссах передает, что они полностью восстановили контроль, — сухо сказал подключившийся к разговорному каналу адмирал Сингх. В его твердом голосе не чувствовалось ни малейшей слабости, словно он не валялся только что в полной отключке. — Мать Флотилии, бой закончился. Мы не знаем, как и почему, но Санду рядом не осталось. Вероятно, их уничтожил резонанс, сгенерированный неопознанными кораблями. Адмирал Фиссах запрашивает сведения о твоем состоянии. Надеюсь также, вы продолжите соблюдать наше соглашение.

— Мы не нарушим слово. Могу я поговорить с Фиссахом?

— Мисс Хина, прошу обеспечить Матери Флотилии прямой радиоканал с "Победой". Под полным твоим контролем, разумеется.

И адмирал отключился.

— Мать Флотилии, я не хочу задействовать тактический канал связи с Флотилией. Он и без того нестабилен. Мне нужно некоторое время, чтобы установить дополнительный канал. Прошу под...

И тут Хина осеклась на полуслове.

Дискин, бросивший формирование лексемы на середине, уже сам по себе является невиданным явлением. Они вполне могут изображать удивление, радость, раздражение и прочие эмоции, запинаться и делать паузы, но это всего лишь часть интерфейса для взаимодействия с людьми. Просто имитация. Настоящих эмоций в человеческом понимании они, разумеется, лишены. Их вычислительные ресурсы на обработку речи практически не тратятся. Так что событие, способное вынудить их осечься, не договорив, должно быть действительно экстраординарным.

И оно таким оказалось.

— Лиза, твой канал связи снова действует, — сказала Хина совершенно безэмоционально. — Принимаю запрос на установку коммуникационного подключения... установлено. Параллельная передача на английском, линго и обоих диалектах Стремительных. Транслирую.

Изображение в разговорном канале сменилось. Нагая блондинка с весьма выразительными формами висела на звездном фоне. Ее глаза горели ровным синим огнем.

— Слушайте меня, люди и Стремительные. Вы знаете нас как Призраков -невидимую силу, что тайно вмешивается в ваши дела с непонятными целями. Мы издавна присутствовали в Солнечной системе, наблюдая за человеческой цивилизацией, а иногда вмешиваясь в ее развитие. Это правда, но не вся правда, а лишь ее часть. Другая часть, не менее важная — вторая наша маска, которую вы знаете под именем Неторопливых. С ее помощью мы направляли действия Стремительных, подталкивая их к контакту с людьми, ослабляя трения. Контакт состоялся. Что из него выйдет, решать уже вам. Но мы больше не можем оставаться с вами. Вмешавшись в сражение, мы открылись перед старым врагом. Последствия для нас ожидаются тяжелые. Мы вынуждены покинуть Солнечную систему, оставив незавершенными многие проекты. Некоторые вы обнаружите в свое время, некоторые так и останутся тайной навсегда. Сейчас вы видите нас в последний раз. Прощайте и не поминайте лихом. Было весело.

Блондинка исчезла, трансляция прервалась. Потом женщина внезапно появилась снова — уже не в канале, а прямо перед нами. Голая, в вакууме, со слабо просвечивающими сквозь нее звездами. В разговорном канале вдруг появилось ответвление неизвестно откуда взявшегося адхок-канала с лизиными наглазниками.

— Лиза, прощальная встреча только для тебя и твоих товарищей, — тон загадочной девицы смягчился, стал менее формальным. — Своим участием в творящемся безобразии, доченька моя дорогая, ты заслужила право на один ответ. Только один. Подумай хорошенько над вопросом.

— Зачем вы хотели убить ее на орбите Земли? — враждебно осведомился я, надеясь, что меня слышат. — Тараном?

— Аттила Вангар. Вопрос разрешен не тебе, — услышала меня блондинка. — Впрочем, ладно. Для ясности отвечу. Мы не пытались ее убить. Мы ее спасали. Таран отломил ваш шаттл от платформы и открыл доступ спасательным дронам. Если бы не это, вас доставали бы из заблокированного с обеих сторон тамбура еще несколько минут, которые вы не пережили бы. Лиза уж точно. Метод грубый, но что уж имелось под рукой. И скажите спасибо, что нам удалось направить ваш шаттл к заранее подготовленной платформе, где находились и наш инструмент, и "Тройная спираль" с ее медотсеком. Это не так просто, знаете ли. Лиза, твой вопрос? У нас цейтнот, пять секунд на раздумье.

— Это... ведь ты предупредила меня на борту "Тройной спирали" о ловушке? Возле точки обмена? Ты Рини Ви?

— Я. Ладно, так и быть, не засчитаю это как вопрос, доченька. Еще одна попытка. Шевели мозгами в темпе. Пять секунд.

— У меня тысячи вопросов...

— Обойдешься. Только один.

— Окей. Зачем меня создали? И других... из "паутины"? Вы тридцать лет назад знали, что к нам вторгнутся Стремительные?

— Ответ тебе не понравится. Низачем.

— А-а...

— Тысячи семян брошены в почву. Некоторые взойдут и заколосятся. Другие завянут или просто не начнут развиваться. Что именно и как именно станет — покажут время и случайности, которые мы не планируем. Твоя генетическая серия — одно из таких семян. По-моему, вполне удачно проросло.

— Но...

— Извини, время вышло, я и так с вами задержалась. Пока, милая. Если повезет, еще встретимся, тогда и поболтаем. Хина, привет Алексу.

Канал отключился. Секундой позже в тактическом канале пропали значки чужих кораблей.

— Кто она такая? — ошеломленно спросила Вероника. — Неторопливые... маски... Хина?

— Визуальный образ соответствует Рини Ви — одной из масок Призраков, связанной с моими прошлыми приключениями на Терре, — в голос нашей цифровой подружки вернулись эмоции, для начала — задумчивость. — Вместе с упоминанием Алекса, вероятно, намек лично для меня. У меня практически нет информации о Неторопливых — они никогда не делились сведениями о себе ни с терранами, ни с внезами, ни даже со Стражами. Все, что нам известно — деятельность их публичных масок. Пока оставим тему — над ней надо тщательно поразмыслить. Собрать информацию. Обсудить со всеми сторонами. Избежать охоты на ведьм... Посторонних кораблей в окрестностях больше нет, это главное. Можно заняться более насущными проблемами наподобие возврата в обжитое пространство.

— Движки действуют? — поинтересовался я, вспомнив ее комментарий насчет активированной защиты. — У нас, у Стражей, у Флотилии?

— Проверка систем все еще идет. Похоже, некоторые корабли, в первую очередь транспорты беженцев, не смогут развить скорость более 0,5С, а минимум три копьеносца придется бросить здесь с маяками. Но с учетом обстоятельств можно сказать, что из последнего боя мы вышли почти неповрежденными.

— Ты уже поняла, каким образом Санду нас окружили так внезапно? И как появились... э-э, Призраки?

— Я поняла, — ответила Вероника вместо Хины. — Похоже, мы очень глубоко в дерьме, мои дорогие, как любят говорить на Терре. Чрезвычайно глубоко.

— Красочная метафора. А конкретнее?

— Минорные измерения. Водовороты пространства — всего лишь области, облегчающие переход в разломы — области, смещенные по минорным координатам. Из-за каких-то флуктуаций перемещение по ним для нас гораздо проще, чем в остальных точках многомерного пространства. Но "проще" не значит "единственно возможно". Технически смещение по минорным координатам допустимо в любом месте. Проблема в том, что за пределами разломов чрезвычайно тяжело ориентироваться. Мы даже не смогли создать навигационные системы, позволяющие перемещаться так, чтобы потом возвращаться в заданную точку базового пространства. Микроимпульс в тех координатах может кончиться тераметрами смещения здесь, и наоборот — можно лететь там часами и выйти в нескольких кликах от исходной точки. Кроме того, смещения за пределами разломов требуют чудовищного количества энергии. Ну, и обнаружение посторонних масс там тоже очень сложно — обычно их замечаешь, только врезавшись. Но если Санду... и Призраки владеют технологиями навигации там и соответствующими источниками энергии...

— ...то Санду могут внезапно появляться в любом месте Солнечной системы, обходя водоворот и заставы возле него, — закончил я. — Ой.

— Именно что "ой", — согласилась Ника. — Хина, второй чрезвычайно важный вопрос — почему мы все еще живы, оказавшись внутри области резонанса?

— Мы все еще просчитываем возможные модели. Пока что наиболее правдоподобна та, в соответствии с которой Призраки — или Неторопливые, неважно — каким-то образом создали близкую к сферической область, в которой основная напряженность резонанса приходилась на приграничные слои. В центре вибрация практически не чувствовалась. Поэтому Санду во внешней части области погибли, а мы во внутренней уцелели.

— Точно погибли? Точно-точно не сдвинулись по минорным измерениям, чтобы избежать удара?

— Нет данных для спекуляций на сей счет. Сенсоры умерли в момент удара, я в том состоянии даже сверхновую рядышком не заметила бы. Можно предположить, что если бы они уцелели, то уже вернулись бы для новой атаки. Но вопрос чисто академический. Нам все равно нечего им противопоставить. Остается только надеяться, что не вернутся. Проверка состояния кораблей завершена. Мы эвакуируем экипажи с тех, которые не могут двигаться, собираем все SOS-маяки — возможно, там есть выжившие — и отправляемся к Поясу. Штаб уже оповещен о ситуации через канал Лизы, нас собираются встречать фанфарами и шампанским.

— Хина, погоди, — я чувствовал, что мне не дает покоя какая-то мысль. Какая-то неправильность, о которой все забыли, но которая никуда не делась. — Сейчас, сформулирую. А-а... те двенадцать Санду, что уцелели перед второй атакой... Хина, они ушли в минорные измерения ДО нее! Они наверняка не попали под удар! А конкистадоры говорили, что Санду никогда не отступают. Нужно уходить отсюда как можно быстрее, пока они не вернулись!

— Мистер Вангар, ты определенно сделал бы карьеру во флоте, — ответил мне твердый голос адмирала Сингха. Оказывается, Хина снова подключила его к разговорному каналу. — Дельное замечание, мне нравится твое внимание к деталям. Из тебя вышел бы неплохой тактик. Если решишь завербоваться на военную службу и получить рекомендацию в офицерскую академию, с удовольствием ее дам. Но мы уже приняли такое событие в расчет. Мисс Сомелье, от лица командования сил Сопротивления и от своего лично выражаю признательность за огромный вклад в дело нашей победы. Мы позаботимся, чтобы Земля узнала имена героев, и твое — в первую очередь.

— Спасибо, мистер Сингх, — ослепительно улыбнулась Лиза, хотя шлем адмирала был повернут в другую сторону. — Но я бы предпочла без фанфар, они вредят бизнесу.

— Обсудишь с пропагандистами, здесь уже не моя область компетенции. Да и твоя VBM тоже может считать иначе. Мисс Хина, приготовиться к смене вектора. Координация навигации с Флотилией по-прежнему на тебе.

— Да, мистер Сингх. Прошу переключиться на тактический канал.

— Секунду. В каком состоянии Мать Флотилии? Мисс Вероника?

— Мы изредка обмениваемся репликами по адхок-каналу. Но она по большей части молчит. Вероятно, дремлет. Адмирал Сингх, прошу учитывать, что она немолода даже по человеческим меркам. По нашим же она очень стара. И она очень устала. В ее возрасте позиция матриарха клана, то есть Флотилии в нашем случае, чрезмерно отягощает. Она не составит проблем, если ты это имеешь в виду.

— Я имею в виду, что война кончилась. Началась большая политика. Если с Матерью Флотилии что-то случится на борту "Авроры"... Мисс Хина, из штаба поступило предложение вернуть ее на борт флагмана "Победа". Заложник нам больше не нужен, но не дай бог она умрет у нас от старости или утомления. Я склонен согласиться со штабом. Прошу передать во Флотилию запрос на транспортировку. У них еще осталось несколько разведкатеров, пусть пришлют один прямо сейчас, до начала движения. С их собственным пилотом, разумеется. Мисс Вероника, прошу проинформировать Мать Флотилии о готовящемся перемещении. Конец связи.

Щелкнуло, и адмирал пропал из разговорного канала.

— Я слышала, — проворчала Мэйма. — Можно меня не информировать. Утешает только то, что вы говорите о политике, а не о истреблении.

— Вас никто не собирался истреблять! — запальчиво заявила Вероника. — Если бы вы не вторглись сюда...

— Вы нанесли первый удар, — прервала ее Мать Флотилии. — Четыре эсминца, которые никого не намеревались убивать, но которые уничтожили вы.

— Вы намеревались захватить Лизу!

— Именно. Захватить. Не убить. Если бы мы хотели ее убить, хватило бы даже не разведкатера, а того охотника, что следил за ее жилым модулем. Даже его минимального кинетического вооружения хватило бы, чтобы разнести жилой модуль в клочья вместе со всеми обитателями. Мы отправили неадекватно большие силы именно для того, чтобы у отщепенцев... у Стражей даже мысли не возникло вмешиваться. Мы просто недооценили ваш фанатизм, иначе отправили бы силы вдесятеро большие. Однако я не хочу спорить с тобой, дитя. Согласна, мы тоже наломали дров. Но не время сейчас для взаимных претензий и переругиваний, до них дело дойдет позже. Когда меня заберут?

— Адмирал Фиссах только что сообщил, что разведкатер выслан. ЕТА примерно полвминуты, — проинформировала Хина.

— Понятно. Помогите мне отстегнуться, пожалуйста. Я не понимаю вашу систему.

Вероника с готовностью отцепилась от своей рамы и принялась осторожно отстегивать туго натянутые ремни. Получалось у нее с ее когтями по-прежнему плохо.

— Я помогу! — вызвалась Лиза. Даже без кнопки экстренного сброса она выскользнула из своих ремней так ловко, словно всю жизнь только этим и занималась — и когда только научилась? Я даже и слова сказать не успел. Вдвоем они быстро освободили Мэйму.

— Спасибо, — поблагодарила та. — Пора прощаться. Если выдастся возможность, навестите меня вы обе. Нам найдется, о чем поговорить.

— Само собой, Мать Флотилии, — с энтузиазмом кивнула Лиза.

— Катер на подходе, — сообщила Хина. — Мэйма, прошу переместиться к шлюзу, над которым горит синий сигнал.

И тут по ушам снова ударил свист боевой тревоги.

— Внимание! — резко сказала Хина. — Двенадцать новых объектов внутри нашего построения. Санду вернулись! Все по боевым местам! Ника, Лиза! Зафиксируйте Мать Флотилии в раме и вернитесь сами. Нас атакуют!

Здесь я опять должен отвлечься от личных воспоминаний и задействовать память Хины. Сам я даже не могу сказать отчетливо, что делал в тот момент. В моей собственной памяти осталось только, что я экстренно отстегнулся. Зачем? Кажется, чтобы помогать Нике с Лизой. Но не факт. А потом я, как и после взрыва мины в шлюзе шаттла, на какое-то время утратил восприятие реальности.

Фактом остается то, что двенадцать Санду из первой партии, скрывшиеся перед массированной атакой, вынырнули в самом центре сферического построения, которое мы еще не успели нарушить. Мы вряд ли когда-то узнаем, почему они так задержались. Наверняка начальной целью их микропрыжка через измерения являлось именно оказаться за непроницаемой внешней границей обороны и ударить в сердце объединенного флота, лишая нас даже призрачных шансов на сопротивление. Но можно предположить, что минорные измерения, сводящие с ума наши сенсоры, являлись непростой средой навигации даже для них. Добавьте к этому фокусы нелинейно текущего времени, по сравнению с которыми релятивистские эффекты — просто разминка для первоклассников. Мы мало что знаем о минорных измерениях, но есть вполне обоснованные теории, в соответствии с которыми время там иногда может идти даже в обратном направлении (нет, машину времени построить все равно нельзя).

Как бы то ни было, двенадцать Санду вынырнули в самом центре нашего строя. Сумели ли они издали определить флагманы наших флотов или же просто атаковали наиболее беззащитно выглядящие цели — трудно сказать. Однако одиннадцать Санду дружно атаковали флагман конкистадоров "Победа".

А двенадцатый — наш БИЦ "Аврора".

У "Победы" не оставалось ни единого шанса. Расстояние между ним и группой Санду составляло менее гигаметра. Движущийся с почти световой скоростью враг преодолел их за три секунды. Никто из биологических существ — ни люди, ни даже Стремительные с их ускоренным метаболизмом и изумительной реакцией — не успел и не мог успеть ничего сделать. Хина успела — но ни она, ни контролируемые ей клоны Звездочета на "Ульях" уже не имели никакого оружия. К тому времени, когда она закончила свою фразу в нашем разговорном канале, Санду вошли в контакт с "Победой".

Вошли — и принялись рвать ее на части.

Буквально.

На сей раз они находились в зоне великолепной видимости как оптических, так и радарных сенсоров. Все происходящее находилось как на ладони. Оба флота могли лишь бессильно наблюдать, как именно Санду расправляются с врагами. Как показали последующие исследования, их оружие действует на очень коротком расстоянии, не более сотни метров. В масштабах космоса — буквально вплотную. Вся мощь их энергетических установок практически без остатка уходила в систему двигателей, обеспечивающих им такие невероятные скорость и маневренность. Оружейная система — разновидность того же пространственного резонанса, нечто среднее между объемным и копейным — оставалась пасынком. И только это и спасало Стремительных до поры до времени. Реши Санду перераспределить часть энергии так, чтобы обеспечить дальнюю дистанцию атаки ценой потери маневренности — и ни Стремительных, ни нас не спасло бы ничто.

Однако по каким-то таинственным причинам Санду предпочитали именно прямой контакт. Они вгрызались во врага, короткими импульсами пробивая в нем гигантские дыры. Транспортный корабль класса "Бегемот" со всеми его гермоконтурами, грузовыми трюмами, реакторами и двигателями примерно вписывается в сферу радиусом полтора километра. Однако размеры ему никак не помогали. Санду вгрызались в него, словно черви в яблоко, оставляя за собой извилистые проходы. Лопались гермоконтуры, распадались несущие конструкции, десятки Стремительных оказывались в бездыхе, подавляющее большинство без скафандров. Уже через несколько секунд после атаки транспорт начал распадаться на части. И, самое главное, помочь ему было невозможно. Никакое оружие не могло достать проникших глубоко внутрь Санду, не повредив самому кораблю.

Не могу даже представить себе отчаяние, царившее на кораблях конкистадоров и, в первую очередь, на самой "Победе". Обязанностью военного флота является защита гражданских. Но сейчас он мог только наблюдать за их гибелью, не в состоянии сделать ничего. Совсем ничего. И, самое главное, все понимали: закончив с "Победой", Санду примутся за следующий транспорт. И за следующий. И за следующий — пока не уничтожат все, до чего дотянутся.

Однако адмирал Фиссах, опытный старый вояка, хладнокровия не потерял. Не знаю, какие эмоции он испытывал на самом деле, но его голос, когда он отдавал свой последний и единственно возможный приказ, звучал ясно и твердо:

— Всем кораблям Флотилии. Вызываю огонь на себя. Повторяю: вызываю огонь на себя. Не дайте уйти этой сволочи. Отомстите за нас.

Не знаю и даже не хочу пытаться представить, что испытывали капитаны боевых кораблей, этот приказ получив. Среди них тоже не было зеленых юнцов. Все они прошли через множество сражений, все теряли товарищей и сами не раз находились на краю гибели. Но открыть огонь, убив даже тех, кто мог уцелеть после атаки Санду...

Они подчинились без колебаний. Все тридцать шесть уцелевших копьеносцев Флотилии ударили по "Победе" одновременно максимально широкими лучами, чтобы учесть время распространения и не дать врагу выйти из области поражения. Их эсминцы несли по два копья, фрегаты — по восемь. И все находились на расстоянии удара. Двести тридцать четыре полосы пространственного резонанса скрестились на том, что еще несколько секунд назад являлось величественным кораблем, на борту которого находилось пять тысяч Стремительных — в подавляющем своем большинстве беженцы с Саванны.

В отличие от класса "Полубегемот" километрового размера с одним термоядерным реактором, класс "Бегемот" оборудуется тремя. Все три вышли из-под контроля одновременно, когда разрушились удерживающие плазму магнитные бутыли. Шторм резонанса и короткое, но яростное пламя трех взрывов мощностью не менее тридцати мегатонн каждый не оставили от "Победы" даже пыли.

Не выжил никто.

И меня как-то мало утешает, что все атаковавшие "Победу" Санду погибли вместе с ней.

Однако в тот момент, когда гибла "Победа", мне было совершенно не до наблюдений, ужаса и печали: двенадцатый Санду достиг нашей "Авроры".

— ...нас атакуют! — закончила фразу Хина. Как я уже упоминал, уже пару секунд спустя я как-то бездумно уже оказался свободным от ремней. Не помню, что я хотел сделать и хотел ли вообще, а не просто панически среагировал. Но в тот момент мир снова дернулся, ярко вспыхнул и поплыл вокруг. Половина нашего гермоконтура легко и непринужденно исчезла в никуда. Забрало моего шлема автоматически захлопнулось, реагируя на пропажу давления, и сквозь него призрачно замерцали звезды. Именно замерцали, несмотря на то что мы находились в абсолютном бездыхе, а остатки воздуха из гермоконтура мгновенно разлетелись по сторонам. Этот стоп-кадр, в отличие от остального, я помню отчетливо. Исчезли ближние к шлюзу страховочные рамы, в которых находились помощники адмирала Сингха, только от одной осталась небольшой угловой кусок. Раму адмирала косо срезало рядом с его головой. И, как оказалось позже, этим ударом Санду уничтожил примерно две трети всей "Авроры", включая три из четырех безынерциальных движка, одну из двух цистерн с рабочим телом для классических маневровых, а также атомный реактор, их питающий. Наш быстрый и маневренный БИЦ, сделанный по последнему слову техники Земли, внезов и Стражей, в мгновение ока сократился до беспомощной груды металлолома.

По счастью, Санду не до конца рассчитал удар по такой малой, компактной цели, как мы. Прицелься он в нас хотя бы чуточку точнее — и от всего корабля осталось бы одно воспоминание, а вы не читали бы наши мемуары. Но он целился не только в нас, но и в маневрирующий поблизости катер конкистадоров, а такая задача не из легких. И он ошибся ровно настолько, чтобы мы пережили его первую атаку.

Разумеется, Санду не намеревался останавливаться на достигнутом. Его чудовищная тень, слегка подсвеченная автономными аварийными фонарями гермоконтура, качнулась, разворачиваясь на фоне шикарно горящего Млечного Пути. Его резонатор находился на переднем конце, и ему требовалась пара секунд, чтобы скорректировать свою позицию и нацелить его как следует. И еще пара секунд ему требовалась, чтобы открыть колпак оружия, автоматически закрывающийся после каждого выстрела для защиты от возможных разлетающихся обломков. В совокупности — секунды три или четыре. И ровно столько нам оставалось жить.

Оставалось бы, если бы не Мать Флотилии.

Помните, как я описывал потрясающую скорость и маневренность Вероники в безвесе? Как она с легкостью увертывалась от Лизы, несмотря на свои габариты? Мэйма, несмотря на свой возраст и состояние, превзошла ее легко и непринужденно. Она не стала ждать неизбежной смерти. Хотя в ее скафандре отсутствовало огнестрельное оружие, в нем имелись и боевые когти, и маневровые движки, и фотоусилители. Санду находился примерно в пятнадцати метрах от нас. Могучий толчок хвостом вместе с форсированным режимом движков позволили ей преодолеть это расстояние за две секунды. И в тот момент, когда бронеколпак раскрылся, как гигантский бутон, Мэйма бомбой врезалась в находящиеся за ним сплетения трубок, антенн и прочих элементов резонансной установки.

Санду растерялся. Иначе его поведение интерпретировать было нельзя. И я его прекрасно понимаю: вероятно, за всю историю Вселенной еще никогда не доходило и вряд ли когда-то еще дойдет до атаки на боевой космический корабль практически с голыми руками. Пока когти Мэймы рвали и крушили его внутренности — а боевые когти Стремительных в сочетании с их силой и усилителями скафандра вполне в состоянии рвать даже пластальную броню — он замер без движения. Стрелять он уже не мог: нарушенная балансировка элементов вполне могла направить резонанс в любую сторону, в том числе на него самого. А оружие не обладало никакими средствами самозащиты. Позднее там обнаружили небольшие манипуляторы и микродроны, используемые для текущего ремонта и чистки корпуса от обломков. Но в той ситуации применить их Санду не мог. И закрыть защитный кожух он тоже не мог: мешала Мэйма.

А потом я, все еще пребывая в ошеломлении, ухватился за пистолет, по-прежнему висящий на бедре.

Я умел стрелять из малого оружия. Немного. Меня учили внезы, для которых оружие — практически часть себя. Меня также учили во время пребывания на базе "Экстраваганца" как часть вводного курса, хотя там я по большей части манкировал — ну в кого я мог стрелять? В общем, я знал, как держаться за рукоятку, где находится спуск и как снять пистолет или игломет с предохранителя. Ну, и знал, примерно в какую сторону положено направлять дуло. Всё.

Именно мое дилетантство нас и спасло.

Пистолеты серии "Акула" имеют четырехпозиционный переключатель огня: предохранитель, одиночные выстрелы, тройная серия, полный автомат. Опытный солдат, как меня учили, всегда начинает с переключения на одиночный огонь. Я, дилетант на волне адреналина, рванул рычажок пальцем так, что он сразу переключился на автомат. И когда я направил пистолет в сторону Санду и нажал на спуск, пистолет в течение секунды выпустил всю обойму: двадцать патронов с кумулятивными пулями.

Дуракам везет. Идиотам везет в квадрате. Я в тот момент находился невменяемом состоянии, иначе вообще не рискнул бы стрелять в сторону кого-то живого. Но счастье дураков помогло мне даже не дважды, а трижды. Первый раз — что я вообще попал туда, куда целился. Второй — я попал в Мэйму только одной пулей, в верхнюю часть головы. В отличие от человеческой головы, кошмарненькая пасть Стремительных заточена эволюцией исключительно на кусание и не содержит жизненно важных органов. Она быстро регенерирует и даже где-то рассчитана на тяжелые повреждения, так что итоговая рана не стала серьезной. А дырки мгновенно затянул внутренний слой скафандра. Ну и третье везение — хотя отдача, разумеется, отшвырнула мою руку далеко в сторону, к тому моменту все пули уже летели узким веером в заданном направлении.

Вы знаете, что такое кумулятивная пуля на вооружении космического десантника? Это такой миниатюрный снаряд, специально предназначенный для преодоления боевой брони. Представляют они собой слоеный пирог из нескольких слоев взрывчатки с урановым сердечником. При попадании в цель такая пуля формирует полноценную прожигающую струю. Влетающий в дырку от нее сердечник слегка асимметричен, так что внутри цели перемещается по хаотически меняющейся траектории, создавая разрывной эффект. Скафандр Мэймы и ее голову пуля прошила навылет, даже не заметив сопротивления — и вместе с остальными хлестнула по уязвимым внутренностям Санду.

Атаковавший нас корабль относился к разряду малых — веретено всего-то метров тридцать в длину и десяток в ширину даже с учетом движков. Кумулятивные пули прошили и разорвали в клочья резонансную установку и пробили тонкую перегородку, отделявшую ее от остального корабля. Их сердечники продолжили кувыркаться по внутреннему пространству. Наружная броневая оболочка не выпустила их наружу, и вся их кинетическая энергия растратилась на превращение в обломки внутренних механизмов — к счастью, не расположенной с тыла энергетической установки. И, что самое главное, они разнесли в клочья управляющий центр корабля (да, ничего живого в нашем понимании на борту так и не обнаружили). Так что я умудрился стать первым в истории человеком, из пистолета уничтожившим космический корабль, пусть и миниатюрный.

Я написал так много, что могло возникнуть впечатление продолжительности действия. Не-а. Восемь с половиной секунд от момента, когда я ошалел от выстрела Санду до момента его гибели. Хина засекла.

И знаете, что самое обидное? Что я ничегошеньки из произошедшего не помню. Узнал только из пересказа Хины, которая паниковать и забывать не умела и вела запись через уцелевшую камеру даже на самом краю гибели. А когда у меня начало потихоньку проясняться в глазах, я просто медленно вращался посреди пустоты и давил на спуск пустого пистолета с такой силой, что судорогой свело палец. Сердце звучало в ушах набатом, а дышал я с такой интенсивностью, что в спокойной ситуации мне съеденного кислорода хватило бы минимум на десять минут.

Ничего не помню. А может, это и хорошо?

171.040 / 22.12.2100, поле боя. 179.040 / 31.12.2100, поселение Период Полураспада. Лиза

А меня, как ни странно, попадание в "Аврору" никак не оглушило. Мне сильно досталось от того способа, которым Санду выводили из строя мгновенные каналы — видимо, из-за того, что передатчик у меня в мозгах давал сильную реакцию. От близкого резонанса мне тоже плохело. Но сейчас — от постепенного привыкания ли, от все ли еще бушующих в крови стимуляторов — у меня лишь на секунду помутнело в глазах от вспышки, в которую превратилась большая часть "Авроры". А потом мне страшно резануло болью по ушам, когда давление вокруг внезапно упало до нуля. Забрало шлема среагировало мгновенно, но полсекунды моя голова все равно находилась почти в чистым бездыхе. Потом, позже, пришлось долго сидеть на глазных каплях, унимающих резь от полопавшихся капилляров, но мне было не привыкать. Я также инстинктивно задержала дыхание, и воздух из груди пробился наружу с давлением почти в одну атмосферу, что ободрало мне слизистую и добавило жжения в горле. Но вся эта боль почувствовалась гораздо позже. А в тот момент я только ошарашенно крутила головой, пытаясь восстановить ориентацию в пространстве и понять, почему вижу звезды.

А когда я, наконец, сориентировалась, во все еще действующем разговорном канале раздался крик Вероники:

— Мэйма!

Я закрутила башкой, пытаясь понять, где наша подопечная Мать Флотилии. В первую очередь я заметила Ати, который крутился вокруг своей оси и целился куда-то из пистолета. Целился, но не стрелял. Его хорошо подсвечивало аварийное освещение (такие лампы с батарейками, которые автоматически включаются при отключении центрального энергоснабжения). Потом он встрепенулся, извернулся и вытянул руку с пистолетом куда-то в сторону. Проследив направление взглядом, я увидела какую-то смутную неподвижную тень. Слегка подсвеченное теми же аварийными лампами, на переднем плане виднелось нечто, смахивающее на полураспустившийся цветок или на апельсин, на макушке которого отогнули надрезанную секторами шкуру. Потом между лепестками вспыхнул яркий свет, очертивший два силуэта Стремительных. Один слабо вращался вокруг своей оси, другой яростно молотил руками по нагромождению каких-то перепутанных труб или чего-то в том же духе. Пока я соображала, что происходит, второй силуэт успокоился, пару секунд повисел неподвижно, потом ухватил первый и рыбкой нырнул обратно к нам. Только тут я сообразила включить в окулярах просветление мира.

— Что... что происходит? — ошеломленно спросил Ати. Он наконец-то перестал целиться в тень, отбросил пистолет (тот, обиженно вращаясь, полетел куда-то к звездам и мгновенно пропал во тьме) и принялся крутить головой. — Лиза? Ты где? Ника? Хина?

— Спокойно, Ати, — отозвалась Хина. — Все уже кончилось. Ты его пристрелил. Ати, Лиза, посмотрите на вон ту лампочку. Быстрее!

У меня под ногами загорелся очередной фонарь, на сей раз яркий до боли в зрачках. Я взглянула на него — и тут все вокруг вдруг озарилось ослепительным белым светом, который не смогло полностью заблокировать даже мгновенно потемневшее забрало.

— Что случилось? — снова спросил Ати заплетающимся языком. — Хина? Что... почему звезды... что с "Авророй"? Что за вспышка?

— Транспорт конкистадоров "Победа" только что взорвался вместе со всем населением, — прозвучал голос адмирала Сингха. Из него пропали обычные стальные нотки, слышалась в нем только страшная усталость и печаль. — Мисс Вероника, ты меня слышишь?

— Помогите! — отчаянно крикнула та. — Мать Флотилии! Она расстегнула скафандр! Помогите же!!

Я резко повернулась и увидела страшную картину.

Вероника, медленно дрейфующая над нашими головами (если под "над" понимать направление, противоположное остаткам "Авроры"), тормошила Мать Флотилии. Та не сопротивлялась. Ее темный скафандр от головы до хвоста прорезала чуть более светлая щель, из которой валил пар, красный в аварийном освещении. Ати негромко, но энергично выругался, выхватил из какого-то настенного кармана большой плоский пакет и прыгнул к ним.

— Держи ее, Ника! — рыкнул он. — Аварийную капсулу натягиваю!

Пакет в его руках развернулся в большой мятый мешок. Возле Ники и Мэймы Ати резко затормозил, выбросив вперед окутавшиеся выхлопом маневровых сопел руки, и принялся манипулировать мешком, расправляя его.

— На нас двоих! — снова крикнула Вероника. — Нас двоих закрой! Она отключила систему дыхания! Открою свой скафандр, в капсуле нам будет чем дышать!

— Понял! Зараза... Не на вас рассчитано, на людей. Лиза! Быстро ко мне! Помоги!

Я все еще не понимала, что происходит, но послушно оттолкнулась от своей рамы в его сторону. С опозданием я сообразила, что не знаю, как остановиться, но Ати перехватил меня и затормозил своим комбезом.

— Мешок! — приказал он. — Помогай натягивать с той стороны! Быстро!

Вдвоем мы принялись запихивать Нику, обнявшую Мэйму, в спасательный мешок. Я знала, что он предназначался для одного человека без скафандра, хотя при необходимости в нем могли поместиться четверо. Но габариты двух скафандров Стремительных заметно превосходили четырех голых людей. Кроме того, из скафандров во все стороны торчали какие-то выступы, трубки, боевые когти и тому подобные помехи. Мы потратили не менее полуминуты, чтобы наконец-то запихать внутрь капсулы все части обеих и запечатать ее.

— Готово! — напряженно сказал Аттила. — Ника, ты уверена?

 — Я уже открыла скафандр. Как выглядит снаружи?

— Потихоньку раздувается.

— Хорошо. Я уже могу почти нормально дышать. Но мы не протянем долго в такой конфигурации. Нужна помощь. Что... что там вокруг нас?

— Помощь идет, — сказала Хина. — Наш SOS-маяк работает. Сближавшийся с нами катер погиб, но на подходе еще два. Лиза, побудь рядом с ними пока что. Ати, помоги адмиралу Сингху.

— Понял. Что с ним?

— Ничего со мной, — проворчал адмирал. — Обычная дырка в руке. Отставить панику!

Ати перелетел к нему и негромко присвистнул.

— Ничего себе "дырка"... — пробормотал он.

Оказалось, что кусок стали (обломок взорвавшегося кислородного баллона) пробил рукав боевого скафандра адмирала. На большее его не хватило, но под конец он все-таки воткнулся в трицепс сантиметра на два. Смолистый аварийный слой внутри брони залил и загерметизировал образовавшиеся щели. Медицинский монитор сигнализировал о продолжающейся кровопотере, но не слишком сильной.

— А вот теперь у нас проблемы, — сказала Хина, когда Ати закончил осматривать скафандр снаружи и резюмировал, что вытащить намертво застрявший в броне обломок без инструментов невозможно.

— А именно?

— Во всем флоте нет ни одного корабля с гермоконтуром, рассчитанным на людей. "Ульи" ими изначально не оборудованы, а все остальные корабли принадлежат Стремительным. Среди их уцелевших кораблей не осталось ни одного с пригодной для вас СЖО.

— Нехорошо, — согласился Ати. — Но пока что не смертельно. Что у нас с запасами?

Оказалось, что у него и меня в комбезах запас автономности составлял около восьми часов, и то при максимальной экономии. Однако на "Виктории" уцелел запас кислородных патронов, совместимых с комбезами внезов, так что удушье нам пока не грозило. СЖО на "Ульях" заправлена не была, но аварийные запасы воды и кислорода тоже имелись, а Ати знал, как заправить от них патроны. Пока мы проводили инвентаризацию, нас осветил яркий прожектор со сблизившегося разведкатера конкистадоров. Двое Стремительных сноровисто уволокли мешок с Мэймой и Вероникой, которая пыталась извиняться за то, что вынуждена нас покинуть, пока расстояние не оборвало ее адхок-канал. Ну, а потом с нами сблизился один из переоборудованных кораблей Стражей.

— Ну что, Лиза, — сочувственно сказала Хина, — придется тебе на своей шкуре прочувствовать, каково приходится на задании бравым терранским космодесантникам.

— А каково им приходится? — с опаской поинтересовалась я. Мне уже по горло надоели приключения. Хотелось только одного: побыстрей оказаться где-то в человеческих условиях и как следует поспать.

— Вас нельзя взять на борт корабля Стремительных. Ни ваши комбезы, ни боевой скафандр адмирала не рассчитаны на химически агрессивную и горячую внешнюю среду. Вам придется лететь на одном из "Ульев" в лонжеронах десантников. То есть — пристегнутыми к раме посреди открытого космоса. Для адмирала не впервой, Ати тоже привычен к долгому пребыванию в бездыхе, но для тебя ситуация может оказаться тяжелой. Психологически в первую очередь.

— А есть альтернативы?

— Хотелось бы мне ответить утвердительно...

— Ну так в чем же дело? Раз нет выбора, давайте уже побыстрее валить отсюда.

— Отличное отношение! Мое ядро сейчас перенесут на борт "Сапфира", там есть где меня подключить. А вам помогут перебраться на "Улей-18", он уже сближается. Мистер Сингх, как рука?

— Переживу. Перестаньте уже меня опекать как умирающего.

— Само собой, мистер Сингх. Помощь на подходе.

Страж со сблизившегося с нами "Сапфира" выковырял Хину из печального обломка "Авроры" (я вздрогнула от осознания, насколько близко гнездо ее подключения находилось к оплавленному краю корабля) и унес с собой. Адмирал Сингх, наотрез отказавшись от помощи Ати, сам перелетел на повисший недалеко "Улей". Меня дотащил Ати. Мы устроились в соседних рамах, предназначенных для экипажа, где-то в середине переплетения гигантских балок. Потом еще примерно полчаса продолжался сбор SOS-маяков (шестерых Стремительных удалось найти живыми). По ходу дела до нас добрались два корабля Стражей с ресурсом СЖО для уцелевших транспортов беженцев, что помогло стабилизировать их системы и не позволить погибнуть пассажирам. Ну, а потом то, что осталось от двух флотов, медленно и печально потащилось к ближайшей точке Пояса. Ну, медленно — по сравнению с нормально функционирующим кораблем с двигателями Стражей, разумеется. По человеческим меркам даже половина скорости света до сих пор оставалась чудом из чудес.

Рассказывать об обратном путешествии особенно нечего. Уже через несколько минут меня начало мутить, начался жар, и Ати сначала впрыснул мне какую-то химию из аптечки, а потом вообще снотворное от греха подальше. Уже потом, в медицинском модуле, где нас снова держали в одном отсеке, он объяснил, что симптомы лучевой болезни почувствовал еще раньше: распадающаяся в резонансе материя преобразуется не только в видимый свет, но и в другое интересное излучение, в том числе жесткое. Наши комбезы внезов, в отличие от боевого скафандра адмирала, блокировали его лишь частично (их, кстати, потом пришлось утилизировать — фонили так, что дезактивации не подлежали). На таблетках и уколах мне приходится сидеть до сих пор, хотя организм уже почти восстановился.

А дальше... дальше вы и сами все знаете. Публичное посыпание пеплом голов выживших конкистадоров, массовая кампания во всех СМИ, убеждающая население в том, что все Стремительные белые (пусть даже с красноватым отливом) и пушистые, новая мобилизация терранской экономики для экспресс-постройки орбитальных и планетарных пищевых линий (на кой, спрашивается, грохнули уже построенные?) и так далее. Меня вы, вероятно, не помните: сначала пропаганда усиленно пыталась делать из меня национальную героиню, но оказалось, что публичная известность мне сильно не нравится. Терпеть не могу, когда на улице просят автографы, предпочитаю переговоры в узком кругу. Да и постоянно отвечать на дурацкие вопросы о передатчике у себя в голове мне не слишком хотелось. Так что по моей просьбе, подкрепленной обаянием, обольстительной улыбкой и небольшой долей шантажа, меня оставили в покое. Тем же самым закончилось рождественское общение с Куртом Аттианезом, просто горящим желанием поднять меня на флаг VBM, хотя там мне пришлось использовать куда более крепкие выражения. Ага, после всех приключений моя психика окрепла настолько, что я уже не боюсь в голос ругаться с самим СЕО. Ати вообще остался за кадром — нефотогеничный со своими ростом, лысинкой и брюшком, со скучной профессией и вообще слишком рассудительный и умный, слишком ехидный и слишком интроверт. То, что без него я бы мемуары не писала и вообще вся история могла бы пойти совершенно иначе, ньюсмейкеров интересовало мало. Его героический подвиг с пристреленным Санду — тоже. Плохой материал для сенсации, точка. Но теперь вы о нем знаете и справедливость восстановлена.

За наши мемуары благодарите Хину. Пока мы болтались на излечении в медицинском отсеке, он пристала как с ножом к горлу: мы, типа, просто обязаны записать свои воспоминания. Все равно ведь делать нечего, ага? А если лень или талантов не хватает, то пусть хотя бы ключевые события и слова обозначим, а она творчески доработает по своим записям, опыт у нее уже есть. Бернардо, типа, уже согласился добавить эпизоды по материалам Стремительных и свои комментарии. Пришлось согласиться, лишь бы отвязалась. Результат перед вами. Хотя, если честно, что-то в мемуарах не так. А может, и все не так. Не помню за собой ни склонности к истерикам, ни излишней сентиментальности, ни высокого пафоса. Разве что от сильного стресса прорезались. Ну да ладно, лень разбираться. Опять же, законы жанра...

Однако прежде чем закруглиться, хочу рассказать еще об одном разговоре, состоявшимся в медицинском модуле "Периода полураспада". Из всех поселений внезов, специализирующихся в медицинских и парамедицинских областях, именно оно оказалось ближе всех к вернувшемуся в Пояс флоту, причем уже в практически собранном после бегства состоянии. Владеют им несколько семей, занимающихся разработкой медицинского оборудования и технологий в области генетики — ну, знаете, секвенирование, генная терапия, лечение генетических заболеваний, молекулярные процессоры и так далее. Поскольку полученная мной с Ати ударная доза облучения кончается, помимо всего прочего, повреждениями ядерной ДНК, местные специалисты с энтузиазмом восприняли новых подопытных кроликов. Их настолько заинтересовал сценарий, в котором мы пострадали, что они даже согласились лечить нас бесплатно, лишь бы обследовать позволяли без помех.

К чему я? Как вы знаете, бывшие конкистадоры решили тоже остаться в Поясе. Их психологи и дипломаты решили, что пока что следует держаться подальше от Земли, которую они так усиленно пытались подчинить, и в особенности — от корпостейтов, чье руководство они так эффективно проредили в подготовительной фазе вторжения. Поскольку выжить без поддержки человечества они пока что не могут, а внезов их активность практически не затронула, Пояс оказался идеальным местом. Уцелевшие боевые корабли перешли под совместный контроль земных ВКС, внезов и Стражей, а транспорты равномерно распределили по Поясу. И один из них, "Сириус-2", остался рядом с "Периодом полураспада".

Через неделю после нашего возвращения, когда пертурбации в земном медийном пространстве были в самом разгаре, к нам в гости явилась целая толпа. Помимо Ники, которая в конечном итоге совсем не пострадала (Стремительные, происходя с планеты с гигантским уровнем ультрафиолета, мало чувствительны и к проникающей радиации), с ними явилась еще одна женщина из числа бывших конкистадоров. А с ними — Бернардо (точнее, его человекообразный дрон, сам он находился где-то на другом конце Системы), Алекс Кобэтё, Кира Кундалини и весь экипаж злополучного катера "Зимородок" — Далила, Джанго и Фунго — который успели с облегчением выпнуть с базы "Экстраваганца" и вернуть соотечественникам. Добавьте сюда Хину, которая, хотя и находилась в Грохоте, но оставалась со мной на постоянной связи через сложную цепочку мгновенных и традиционных каналов, включая тот в моей голове. Выпускать нас из медицинского модуля врачи категорически отказались, так что вся толпа набилась в помещение, использующееся для медицинских консилиумов в ситуациях, когда внезы зачем-то хотят пообщаться лицом к лицу, а не дистанционно. Пятеро громоздких Стремительных в своих скафандрах, а также четверо людей и один дрон, пусть и голые и компактные, создали в отсеке такую толчею, что меня почти размазали о стенку. Я еще и чувствовала себя весьма паршиво, несмотря на пропитавшую меня лечебную химию, так что внезапное сборище сильно напрягало.

— Меня зовут Бронислава, — представилась незнакомая Стремительная. — Я глава корпуса ксенопсихологов Флотилии. Бывшая глава.

— После гибели глав остальных корпусов на "Победе" и отставки Мэймы Бронислава фактически является Матерью клана, то есть главой правительства беженцев, — пояснил Бернардо.

— Слишком громкий титул, — отказалась Бронислава. — Кроме того, мое положение временное, только на переходный период. Я ученый, не политик и менять карьеру не собираюсь. Тем более что мало кому из ксенобиологов выпадало работать с настолько богатым материалом. Лиза Сомелье, я долго мечтала о встрече с тобой, хотя и не в таких печальных обстоятельствах. А поговорив с пленниками базы "Экстраваганца", — она сделала жест рукой в сторону Далилы, — я захотела этого еще больше.

— Почему? — сонно поинтересовалась я, борясь с одурением от лекарств.

— Потому что ты первый человек, с которым мы вступили в контакт. В настоящий полноценный контакт, а не в переговоры под дулом пистолета, как с остальными. Ты — последняя, от кого мы ожидали бы сочувственного отношения. Но только благодаря тебе последний бой окончился совместной победой, а не полной катастрофой для обеих наших рас.

Знаете, что ни говори, а все-таки приятно, когда тебе льстят, пусть даже так грубо.

— Спасибо. Но я больше думала о том, как бы мне план по продажам и прочие KPI выполнить. Внезам много не впаришь, а вот у вас рынок для наших вычислительных услуг просто огромный.

— А-а... — Бронислава в замешательстве крутнулась, чтобы взглянуть на Бернардо.

— Она так шутит, — пояснил тот. — Типичная защитная реакция человека. Как раз для тебя ситуация. Стремление избегать повышенной ответственности проявляется как излишняя скромность, ведущая к нивелированию изначального утверждения и попытке переключения разговора на другую тему. Довольно частое явление у людей.

— Ага, — Бронислава сделала жест рукой, у Стремительных эквивалентный нашему задумчивому кивку. — Ну, как я и говорила, материал богатейший, и это только одна персона. А их в окрестностях больше восемнадцати миллиардов.

— А если добавить к списку еще и дискинов... — с деланным безразличием подсказал Ати.

— Дискины для нас по-прежнему сложная тема, — не поддалась на провокацию Бронислава. — Но мы над ней работаем. По крайней мере, они охотно сотрудничают.

— Мы не просто сотрудничаем, — добавила Хина. — Мы изучаем историю Саванны, чтобы понять ошибки прошлого и не допустить их в будущем. Нам совсем не хочется стать причиной гибели человечества, здесь мы со Стремительными солидарны.

— Из того, что до меня доходит с той стороны, — фыркнула Вероника, — дискины уже замучили своими вопросами всех беженцев, которые хоть что-то знают об истории. Поскольку при эвакуации с Саванны мало кто задумывался о том, чтобы прихватить с собой архивы, интервью — единственный способ собирать информацию. Сейчас несчастные беженцы запуганы и подавлены, так что не осмеливаются отказывать, но еще немного — и там начнут вспыхивать бунты против таких безжалостных пыток. Боюсь, как бы еще раз Терру завоевать не решили только для того, чтобы избавиться от приставаний. Хина, ты бы попросила свою компанию снизить градус давления.

— У нас, между прочим, самые лучшие намерения! — обиделась Хина.

— Во-во. Именно они и привели к Войнам на выживание...

— Ша! — грозно сказал Бернардо. — Кончайте пикироваться, мы не за тем собрались. Бронислава?

— Да-да. Лиза Сомелье, от имени нашего Хурала... ну, или того, что временно выполняет его функции, прошу принять памятный знак за свои заслуги.

Она достала из небольшой сумки коробку размером с ладонь и протянула мне. Внутри на непонятном синтетическом материале лежал металлический знак: две трехлучевые звезды, под углом наложенные друг на друга. В центре светился голубой кристалл.

— В ваших терминах это высший знак отличия, которым можно наградить за боевые заслуги. Золото — один из немногих технических материалов, не корродирующих как в нашей, так и в вашей атмосфере. Сейчас у нас довольно сложно с ресурсами, но когда разберемся в ситуации, сделаем новый знак из чего-то поприличнее. Кристалл содержит запись нашей признательности, у вас есть технологии, способные ее воспроизвести. В нормальной ситуации знак давал бы определенные привилегии в нашем обществе, но в нынешних условиях, боюсь, он не более чем символ.

— Спасибо! — от души поблагодарила я. На лучах звезд виднелась тонкая насечка, формирующая нечто вроде переливающейся голограммы, но разглядывать ее я сейчас не стала. — Могу я приблизиться вплотную?

— Да, конечно. Но...

Осторожно, памятуя слова Ники о возможных рефлекторных движениях когтями, я подплыла к Брониславе, обняла ее и едва не застонала от полноты ощущений. Хотя поверхность ее скафандра уже нагрелась внутри модуля, но все еще оставалась ледяной, а я прижалась к ней всей своей голой шкурой. Но за глупость следовало заплатить хотя бы стоицизмом.

— От всего сердца благодарю, — заявила я, стараясь не лязгать зубами. — Надеюсь, наши расы научатся жить дружно и прошлая драка станет первой и последней.

— Для человека допуск чужого в свое личное пространство является проявлением высшей степени доверия, — меланхолично разъяснил Бернардо замершей Брониславе. — Даже чужого своего вида. И особенно трогательно, когда речь идет о таких страшидлах, как мы в натуральном виде. У нас такая реакция отсутствует, а прямое сближение является приглашением к сексу. Еще один факт в копилку ксенопсихологии обеих сторон.

— Ага! — Ати поднял палец. — Ника, я же знал, что на "Тройной спирали" ты неспроста вокруг меня обматывалась, причем не один раз. Ты меня грязно домогалась, а я не понял? Ты в меня влюбилась с первого взгляда? Имей в виду, на межрасовый секс не согласен, а то растворится у меня самое дорогое в процессе.

— Щас, жди! У нас принято охватывать хвостом беззащитных детенышей, чтобы контролировать их состояние — температуру, сердцебиение, тонус мышц и так далее. В том дроне были соответствующие датчики, чтобы контролировать состояние людей.

— Ну вот, а я так поверил в свое неотразимое обаяние даже для Чужих... — деланно вздохнул Ати. — Ну, голову не откусила, и ладно. Хорошо, что все закончилось. А то меня уже слегка достало по дальним пустырям шастать. Домой хочу, на Терру, слегка отойти от впечатлений.

— А кто сказал, что все закончилось? — поинтересовался Джанго.

Все повернулись к скромно висящему на заднем плане левому мужу Далилы.

— Да, Санду совсем не закончились, — согласился Алекс Кобэтё. — С ними надо что-то придумывать.

— Санду — да, но есть еще и Призраки. И они тоже никуда не делись. И продолжают нами манипулировать.

— Почему ты так думаешь? — поинтересовался Бернардо.

— Потому что я опытный навигатор. И что-то, а просчитывать векторы в пространстве умею очень даже неплохо. Вы задумывались хоть раз, почему сражение состоялось именно там, где оно состоялось?

— А что не так с местом?

— Оно находилось от водоворота именно на таком расстоянии, чтобы вы могли достичь беженцев перед тем, как их настигнут Санду. Понимаете? Немного дальше — и вы бы не успели. Немного ближе — и вы могли бы успеть эвакуировать беженцев с поврежденных кораблей и, возможно, вернуться к Земле прежде, чем Санду вас бы догнали. А там фокус с выборочным истреблением Санду у Призраков бы не прошел. Нет, место и время они выбрали очень точно. То есть Призраки знали о приближении остатков второй флотилии и ее преследователей. Бой шел полностью по их сценарию. Они с самого начала спланировали ничью, совместное сражение с Санду и кульминационный финал, если не в деталях, то в общем.

— Погоди, — остановил его Алекс, — но ведь время выбрали Стражи, послав вызов конкистадорам. И они не могли знать, сколько времени Флотилии потребуется на принятие решения. Кроме того, они не могли знать, сколько времени потребуется на сам бой и чем он кончится. Флотилия могла уничтожить наш флот сопротивления. Или мы могли ослабить друг друга слишком сильно. И беженцы могли появиться в разгар боя... Слишком много факторов.

— Если бы беженцы появились в разгар боя, Флотилия бы сдалась, лишь бы поспешить им на помощь. Что же до прочего... Призраки на то и Призраки, что умеют выдавать себя за других. Уверен, если мы восстановим события в деталях, то очень и очень многие Стремительные и люди с удивлением узнают о словах, которые не говорили, и разговорах, которые не вели. Но и это не все.

— А именно?

— Встреча наших рас. Мы много общались с Лизой Сомелье во время плена. Далила и Фунго не дадут соврать: мы очень быстро нашли общий язык. Лиза, ведь верно?

— Да, — охотно согласилась я. — Я всегда говорила, что Стремительные — те же люди, только в другой шкуре. Но при чем здесь это?

— Наши звездные системы разделяют пятьдесят миллионов световых лет в трехмерном пространстве и долгий путь по разломам. Чтобы попасть от нас к вам, требуется преодолеть множество развилок и перекрестков, зачастую меняющихся до неузнаваемости. И однако мы вас нашли. И не один раз — два: сначала наши предки, а потом наши разведчики. Если не считать Призраков и Санду, вы — первая высокоразвитая цивилизация, которую мы встретили. Первая, с которой не просто можем, а вынуждены общаться на равных. И внезапно оказывается, что мы, хотя и полностью несовместимы по физиологии, биохимии, даже по базовым анатомическим принципам, обладаем практически идентичной психологией. Мы произошли от чистых хищников. Люди — от всеядных животных, тоже прошедших через фазу развития охотников. Наша семья очень быстро нашла с вами общий язык. А предки Стражей до того ассимилировались среди людей, что воспринимают их более близкими, чем нас, опасных чужаков. Да, у нас есть определенные различия, но они все равно незначительны на фоне общего масштаба возможных несовместимостей. Здесь и сейчас общаются представители всех групп разумных существ в Солнечной системе. Кто-нибудь, скажите мне, что такое могло произойти случайно!

— Хочешь сказать, что наша встреча — результат манипуляций Призраков? Интересная гипотеза, — задумчиво согласился Бернардо. — У нас сохранились архивы времен бегства. Проверим обязательно на предмет нестыковок... хотя Призраки вполне могли подделать любые архивы. Но даже если ты и прав, пока что не вижу проблем. У нас в перспективе сплав четырех разных культур. А Стражи примирились с собратьями из далекого прошлого. И хорошо: меня уже давно беспокоят последствия скрещивания в нашей весьма ограниченной популяции.

— Боюсь, мы не сильно к ней добавим, — вздохнула Бронислава. — Но там увидим. Мы тоже проверим, что сможем. Лиза Сомелье, мне пора возвращаться к своим. Но если захочешь пообщаться, с удовольствием поговорим всерьез. Нам нужно заново выстраивать все отношения с людьми. Понимающая особа вроде тебя среди ваших дипломатов пришлась бы очень кстати.

— Я не дипломат, — напомнила я. — Обычный человек. Специалист по продажам, не более.

— Никто не рождается дипломатом. Ими становятся. Ну, а торговля между нашими расами ожидается вполне интенсивной. Нам есть что предложить вам, и мы нуждаемся в ваших ресурсах. Так что с удовольствием поторгуемся. Да ведет вас Сияющая Идея!

Бронислава выплыла из отсека в коридор. Далила, Джанго и Фунго, попрощавшись, последовали за ней. Я с тайным облегчением вздохнула. Если мы и дальше собираемся устраивать конференции лицом к лицу... или к головогруди, если хотите, нам потребуются очень вместительные залы. Хотя никто не мешает встречаться и в бездыхе. Там места бесконечно много, а в комбезе не так уж и неприятно.

— Ати, куда намылился! Если меня завербуют в дипломаты, даже не думай, что позволю тебе тихо сбежать! — заявила я, завидев, что мой верный друг тихо крадется вслед за остальными с явным намерением смыться. — А ну стой, дезертир несчастный!

— А? — тот сделал вид, что не понял, но плыть к люку перестал. — Я же тут, никуда не...

— Вот-вот! Тут, и никуда не. И чтобы никаких мне отговорок! — я погрозила ему кулаком. — Пропадать, так вместе.

— Вот так и спасай девиц в беде на свою голову! — вздохнул тот. — Как я сочувствую средневековым рыцарям, которым по профессии полагалось...

— Тихо! — скомандовала Кира Кундалини, которая до того момента тихо висела в углу и внимательно слушала. — Потом о карьере думать станете. Пока что хочу сказать, что мы тут с народом в семье посовещались и решили, что если захотите в Поясе остаться, мы вас с удовольствием примем. Поодиночке или обоих вместе, как захотите. Не знаю, что вас там на Терре ждет, но оно вам надо, в такой толпе плечами толкаться? Пояс вам куда больше понравится, вот увидите. Всех наших наконец-то сюда привезли, мы со Стражами сговорились и завтра домой возвращаемся, в Ультрафиолет. Если решитесь, то просто дайте знать. Условия приема в семью стандартные — партнерство и так далее. На случай, если вы терранскими мифами живете, к этти со всеми вас никто не принудит, это исключительно по желанию. И не только с членами семьи.

— Вы же один жилой модуль потеряли, — напомнил Ати. — У вас с местом и ресурсом СЖО напряг.

— Мы всегда запас держали специально на такой случай. А новый модуль мы уже заказали. Если на ходу спать не станешь, как раз успеешь поучаствовать в его сборке. Жаль старого, но, между нами, он уже и так поизносился. Вгода через три-четыре все равно пришлось бы вскрывать и полностью переоснащать. Ну ладно, как со мной связаться, знаете. А сейчас я сваливаю. Чао.

— Вот так и заканчивается целое приключение, — задумчиво сказал Алекс Кобэтё. — Ребята, вот знаете, смотрю на вас и вижу свое отражение в зеркале. Два терранских года назад я со своими нынешними женами вот так же бегал от пришельцев по Терре. Не помню, давал я вам полет фантазии Хины, почему-то выдаваемый за мои с Леной мемуары?

— Нет, — откликнулся Ати. — Хотя, кажется, вспоминал пару раз.

— Ага. В таком случае восполняю упущение. Держите...

У меня в наглазниках брякнуло: пришел файл.

— Почитайте на досуге. Заодно поймете, почему Рини мне привет передавала. Теперь, после замечания Джанго — умница парень, надо с ним еще поболтать — я отчетливо вижу, что наши истории хотя и сильно разные, но и весьма похожие. Вас, как и нас, насильно сунули в совершенно чуждую среду и заставили участвовать в событиях, которые привели к интеграции культур. Вполне возможно, здесь прослеживается один и тот же шаблон. И, самое главное, Джанго задал тот же самый вопрос, который я задал себе еще два терранских года назад: а как Стремительные вообще нас нашли на таком охренительном, извиняюсь за термин, расстоянии? Бебе, Ника, потом пообщаемся еще раз. Появились у меня интересные вопросы по вашей истории.

— Само собой, — согласилась Вероника. — У меня тоже после прочтения твоих мемуаров вопросы появились. Обязательно надо обсудить...

— Да. Но позже, — перебила Хина. — А сейчас позволю себе напомнить о символическом событии, которое вот-вот наступит. Никто не хочет на часы посмотреть?

Я глянула в угол наглазников. Сейчас они показывали время по метрической шкале внезов — той, где во вминуте сто секунд, во вчасе сто вминут и так далее. Сто семьдесят девятый вдень сорокового вгода, даже до конца вчаса еще далеко. Ничего примечательного.

— Ох! — Ати схватился за голову. — Ну действительно же! Совершенно из головы вылетело! Новый год же через три минуты по нулевому меридиану!

Я быстро переключила часы. Действительно. В Лондоне 31.12.2100, 23:57... нет, уже 58!

— Что бы вы без меня делали! — назидательно заявила Хина. — В Поясе терранские годы никого не интересуют, но вам наверняка небезразлично.

— Да, двадцать второй век начинается, — кивнул Ати. — И очень интересно начинается. Что-то случится дальше...

— Много чего, — усмехнулся Бернардо. — Будем учиться и строить. Будем воевать с Санду, если они явятся, или же друг с другом, если подзадержатся, уж такова природа и нас, и людей. Будем путешествовать — мне давно уже надоело на одном месте сидеть, хочу по разломам побродить хотя бы на старости лет. В общем, продолжим жить. Если вообразим, что у вас в руках сейчас коньяк, о котором, конечно, заранее никто не подумал, то давайте виртуально выпьем. За двадцать второй век!

— За двадцать второй век, — хором согласились все мы.

— И пусть сбудется древнее чинское проклятие, — добавила я по какому-то наитию. — Чтоб мы жили в эпоху перемен! Ведь это так интересно!

— Да. Это интересно, — согласился Ати, подплывая ко мне и обнимая за талию. — Пока живы, будем жить.

Пожалуй, я все-таки предложу ему брачный контракт. Хотя бы временно.

Конец второй книги

Август 2020 — ноябрь 2021