Вне баланса

— Многие считают, что магократии — самые прогрессивные государства, — заметил бард.

— Нет, просто там сложно передать власть по наследству, так что правитель магократии может быть злым, жестоким и даже безумным — но точно не будет бесхребетным недоумком. Если, к примеру, какой-нибудь Угрюз Огненный Хлыст — самый сильный маг города, и его слушают остальные волшебники, то Угрюза-младшего, если тот слаб, они слушать не будут.

— Такое случается и в обычных королевствах, — снова возразил тетирец.

— Да, неспособный монарх — это кризис в стране. А поскольку люди — раса скороживущая, уж простите меня оба, то зачастую король не успевает должным образом воспитать наследника. И как тогда добиться, чтобы корона перешла к любимому сынуле? Только пообещав всем, кто имеет власть и влияние, что эти власть и влияние останутся тоже перейдут по наследству и их детям. Именно отсюда и берет корни Ваше восхваление своих предков. Если дед имел привилегию подавать королю правый башмак, то и внук будет тем же заниматься...

— Ты насмехаешься! — возмущенно выкрикнула Формоза.

— Ничуть, — усмехнулся я, вспомнив об этикете Людовика 14-го, — Это беспрерывные войны облагораживают аристократию, стоит пожить лет тридцать в относительном мире, ну так, чтобы без угрозы для центральных регионов страны, и дворянство начинает крутить носом и страдать ерундой. В воюющей стране церковь Сиаморф влияния не имеет.

— А у эльфов все по-другому? — девушка буквально кипела, и даже чуть было не опрокинула свое вино.

— Да, — я мягко улыбнулся, — Вот скажи, каков процент дворянства среди людей?

Формоза раздраженно повела плечами; зато отозвался Пайк.

— Три или четыре процента. Если считать клериков и магов, то около пяти.

— А у эльфов — не менее сорока, — огорошил я молодых представителей благородных семей, — Мы живем достаточно долго, чтобы любой желающий мог добиться того, чтобы его засчитали служилым дворянством. Это простому воину из людей тяжело добиться рыцарских шпор после пятидесяти. У эльфов за семьдесят-восемьдесят лет любой воин рано или поздно станет рыцарем...

— Ну да, никакой земли тогда для раздачи не хватит, — усмехнулся Пайк.

— Да. У нас, не скрою, были свои особенности, особенно, пока еще не приперлись первые орки. Эльфы разделились на царства, а царства — на Дома, что-то вроде дварфских кланов. И вскоре два самых активных царства устроили массовую резню соседей.

— И часть эльфов сделала своими рабами других? — тут уже и Гракс заинтересовался. Ну да, Войны Короны — это не та страница истории, которой эльфы делятся с посторонними.

— Попытались. Но сначала все дружно отправили в Подземье илитиири...

— Дроу... — выдохнул Пайк, знавший самоназвание темных эльфов.

— ... А затем развалили и второе царство. На все про все ушло три тысячи лет. После этого мы между собой напрямую не воевали.

— А какое правление пришло вместо Домов? — спросил бард, — Насколько я знаю, на Эвермите все то же, что и было.

— Не совсем, — согласился я, — Мы еще несколько тысяч лет держались за свою систему общества, пока не погубили еще и Кормантир. Но вообще-то, на Эвермите и в других наших уцелевших анклавах клановую систему несколько реформировали, чтобы благородные эльфы не устраивали тайных убийств ради продвижения влияния своего Дома. Самую что ни на есть настоящую старую систему можно встретить у дроу. Но там она держится на том, что они подчиняют себе другие расы.

— Значит, именно то, что у Вас не было нормального дворянства, Вас и погубило? — холодно заметила Формоза.

— Это угробило наши царства, но не наш народ. Среди эльфов не было рабов. Невысока ценность державы, в которой дворянин может бить кнутом крестьянина.

— В Невервинтере такого нет! — воскликнула Формоза.

— Зато есть на Юге, — возразил Пайк, печально вздыхая, — Да, даже не знаешь, что лучше. Живучесть расы — не признак ее культуры, взять хотя бы орков.

— Так и есть. Но сейчас у Эвермита есть отличный шанс процветать. Места много, если что — можно еще что-то прихватить никому не нужное и островное, а всех желающих доказать свою мощь можно отправить обратно на материк. Где они без проблем впишутся в ряды местной аристократии.

— Так уж и впишутся, — усмехнулся тетирец.

— На Севере — без проблем. Ты много видел эльфов в Гнезде Нищего? В феодальных странах, конечно, это сделать тяжелее. На твоем Юге моих сородичей любили обращать в рабство. Только необходимость торговать с Севером заставила Юг признать равноправие рас. Ну и много крепких ударов по зубам...

— Толку с того равноправия, — полу-презрительно хмыкнул Гракс, — Если Вы, люди, порабощаете и своих собратьев.

— В общем, чтобы не ссориться, скажу так... Если ты, Формоза, хочешь увидеть то эльфийское дворянство, которое похоже на людское, то отправляйся в Эвереску или Сулданессллар. Дварфское — в Мирабар, Адбар или Мифрин Холл. Но не удивляйся, почему королевские дружинники в Мифрин Холле или рыцари Эверески не смотрят свысока на остальных. Для наших рас воинская стезя — почетная. Но и любая другая — тоже.

— В Адбаре любой дварф — воин, — веско добавил Гракс.

— То есть, у Ваших народов, — Формоза медленно проговаривала каждое слово и явно пыталась собрать мысли до кучи, — Все и дворяне, и не дворяне одновременно?

— У нас ценится, из какой стали выкован разумный! — отрубил дварф, салютуя стаканом, — А не из какой жилы его выдолбили.

— Формоза, — раздраженно ответил я, — Если тебе так интересно, то пятьсот лет назад мой дед был кормирским бароном — заслужил во время очередной войны против орков. Через восемьдесят лет он со всей семьей отправился дальше на Запад, оставив баронству сыну от одной из своих жен, из людей. Поверь, на Эвермите эта глава его биографии не имеет ни малейшего значения. У абсолютного большинства эльфов один из предков был важной фигурой в свое время.

— И такое разве можно не ценить?! — в который уже раз возмутилась девушка.

— Мы ценим, еще как. Видишь ли, эльфийский Дом со всеми присягнувшими ему семьями мог насчитывать до шести тысяч родичей. Сейчас, численность поменьше — три-четыре сотни, но тоже немало. В честь знакового прямого предка эльфы часто берут себе фамилию, чтобы друг друга различать.

— Так значит Глориндэрл... — тут же врубился Пайк.

— Это название баронства моего деда. Де Тильмаранд — тоже не эльфийское слово. А уж о происхождении фамилии аббата Мосса надо спрашивать его самого.

— Делать больше нечего, — хмыкнул Пайк, наполняя себе и Формозе стаканы, — Я знаю немногих людей, которые его действительно ценят.

— Меня тоже мало кто любит, — усмехнулся я, — Кстати, забыл сказать — рядом со мной сейчас опасно. Так что ходи осторожно...

— Чепуха! — махнул рукой бард, — Главное, в Доках не светиться...

— Да и здесь ночью лучше не гулять, — продолжил я давить.

— Лиадис, авантюрист ты остроухий, я уже взрослый человек и рапирой владею с детства. И я знаю, когда можно и нужно браться за клинок, а когда надо бежать со всех ног и звать стражу. По Гнезду Нищего никогда не советовалось гулять вечером.

— А почему это рядом с тобой опасно? — поинтересовалась Формоза.

— Оу, — к барду вернулся его шутливый тон, который я все реже слышал со времени выпуска, — Воспоем доблестного мужа, клинком и могучей магией заставившего склониться перед ним темные силы портового района! Ну, вскоре заставит... А пока он этим всерьез увлечен, темные силы поглубже прячут головы под капюшоны, натягивают гарроты и точат матросские ножи. Ибо не хотят делиться своей прибылью... Я так тебе скажу, Лиадис: будь дело в Аскатле или Калимпорте — писал бы я по тебе эпитафию.

— Или по местным ворам, — мрачно отрезал я, — Пока что хоронят совсем других людей. В любом случае, я многим перешел дорогу, так что ходи осторожнее. Я постараюсь всех неадекватных прирезать заранее.

— У тебя же Венгаул в союзниках, — пожал плечами бард.

— Венгаул Кровавый Моряк? — переспросила с легким восхищением в голосе Формоза, — Слышала, что он один из немногих благородных пиратов.

Гракс лишь презрительно фыркнул.

— Это он сам так говорит, — пояснил я, — Поверь, тварь он еще та... И он мне не союзник, Пайк. Просто его я прирежу последним.

— Зачем тебе это все? — недовольно спросил Пайк, — Раньше ты в грязные дела не лез.

— Я и сейчас не лезу. Плевать, что там в городе мне приписывают. Работая на Арибет, я только и делал, что вырезал банды. Теперь я занимаюсь точно тем же, но работаю на себя. Правда, и банды стали немного опаснее, вот и все.

— Да уж, — протянула аристократка, как-то странно глядя на меня, — С Вами точно, что нескучно.

— Это в последнее время такое творится, — усмехнулся Пайк, — Если у Лиадиса его план сработает, он станет городской легендой. О нем будут говорить за бутылкой, как вот мы треплемся о Лорде Алагондаре.

— Кстати, насчет выпивки, — тут же влез Гракс, — Думаю, еще одна на всех нам не повредит... А что касается плана нашего эльфа... В Доках пахнет большой кровью, я по своему опыту говорю.

— Я понимаю, что у Вас свои интересы, — иронично заметила единственная девушка в компании, — Но о чем-то хорошем поговорить можно?

Я развел плечами.

— Ну, можно об Куалиме.

— Да пошел он, — сплюнул Гракс, — Неприятный тип, как и все калишиты.

— Давайте обо мне, — вдруг сказал Пайк, — Я как раз собираю музыкантов исполнять свои стихи. А репетировать будем в левом крыле Академии... Так что вскоре мы с Лиадисом вновь будем соседями...

Посидели мы относительно душевно, то есть ни о чем действительно сложным больше и в самом деле не говорили. Сначала бард рассказал нам, как продвигается выход в печать его сборника и насколько сложно найти действительно хороших музыкантов. Затем Гракс поведал пару историй о сегодняшнем имениннике — солдаты действительно не особо любили Куалима, так как тот особо не считался с потерями среди подчиненных. Под конец я упомянул, что бедным студентам вскоре предстоит не одно испытание, и что я уже подготовил три разных полигона (свой для каждого из "профилей"). И где-то в десятом часу мы разошлись. Дварф ненавязчиво составил компанию Пайку и его приятельнице (теперь, похоже, и нашей приятельнице тоже) — на всякий случай, а мне до Академии было минут пятнадцать ходу.

Улицы Гнезда Нищего освещались так себе, а уж про переулки и говорить не приходилось. Хулиганья среди местной молодежи хватало, и фонари били часто. Впрочем, свои "проспекты", по которым можно было без проблем перемещаться, в районе были — и на них местная гопота старалась лишний раз не светиться. Это у Венгаула, Макрина, Грема и прочих известных личностей была в верхах лапа различной степени волосатости, а вот местную шпану стражники паковали, едва только замечали их вечером и, как минимум, втроем. Незаконно, конечно, но такие меры помогали избежать ночью нескольких мелких происшествий.

И поэтому, когда из переулка в шести шагах позади вынырнули двое личностей с короткими мечами, я сначала удивился, а потом понял, что это за мной. В конце концов, гопота с клинками длиннее кинжала не ходит: во-первых, не по карману, во-вторых, стража заметает моментально. Гракс оказался прав — меня ждали охотники.

Еще один убийца выскочил впереди, перекрывая мне путь в Академию, а на одной из крыш объявился стрелок. Но первым делом я решил успокоить парочку сзади. Развернувшись, я нанес тому, то был справа, удар носком башмака по виску. Его напарник не успел отскочить — и мертвое тело снесло его с ног. В этот момент стрелок выстрелил, причем точно — мне пришлось отбивать ладонью болт. Через секунду убийца на крыше отгреб сюрикен себе в переносицу, а через две я уже ломал шейные позвонки так и не успевшему подняться на ноги третьему.

Я развернулся к последнему киллеру. Тот уже успел обнажить оружие, но увиденное его явно впечатлило. А мое внимание к нему так и вовсе избавило от остатков решительности — убийца рванул наутек. Я вошел в Тень — и бросился за ним.

Догнать и убить этого парня проблемы не составляло — но я не спешил. В конце концов, у любого киллера должен быть заказчик. Некоторое время убийца бежал со всех ног, петляя переулками и пугая мечом в руке случайных прохожих (причем, все как один — с быдловатыми рожами уличной шпаны); но через пять минут он остановился, повертел головой по сторонам, убеждаясь, что за ним никто не следует и стал восстанавливать дыхание. Отдохнув, ликвидатор быстрым шагом направился вглубь Гнезда.

Через десять минут мой невольный проводник довел меня до мрачного двухэтажного дома, каких в районе хоть пруд пруди. С учетом того, что строения в Гнезде возводились по нескольким шаблонам (ведь с чего бы архитекторам изощряться для ширнармасс), я не уверен, что смог бы его быстро найти, даже имея полное описание. Собственно, по этой же причине я до сих пор никак не смог прервать деятельность Культа Древних. Маугрим ведь наверняка уже внедрил своих агентов в город, но найти их в Гнезде Нищего — задача сложная.

Через минуту после того, как уцелевший убийца вошел в дом, на втором этаже загорелся свет. Цепляясь за различные уступы, я залез на карниз к освещенному окну. Форточка была открыта, и разговор трех собравшихся там человек был мне прекрасно слышен.

Первый, высокий мужчина с абсолютно незапоминающимся лицом и холодными голубыми глазами восседал в удобном широком кресле за большим письменным столом. За его спиной стоял высокий небритый тип в черном плаще поверх серой мантии, судя по лабораторным перчаткам, заткнутым за пояс — маг или колдун. А третьим был мой неудавшийся убийца. Сама обстановка была довольно богатой: калимшанский ковер на полу, люстра из бронзы на потолке, три шкафа и два сундука у стен.

— Ну, прекрасно, — произнес сидевший за столом таким тоном, что было ясно, что лично он не видит в данной ситуации ничего прекрасного, — Ты ушел от него. И что теперь будешь делать?

— Да я заметить ничего не успел, босс! — оправдывался киллер, — Только вытащил оружие — а он уже всех убил.

— Ладно, проваливай, — жестко сказал главарь, и убийца, быстро поклонившись, тут же покинул помещение, — А ты что скажешь?

— Возможно, фамилиар, — пожал плечами маг, — Одного из этих придурков я бы в одиночку смог убить. Но так, чтобы всю команду и без подготовки...

— Он опасен, об этом было известно, — мрачно процедил хозяин дома, — И завалить его надо. Кровь из носу надо.

— Может, вернем задаток? Что нам те двадцать тысяч?

— То есть, двадцать кусков для тебя уже не деньги? — насмешливо хмыкнул главарь, — Ну-ну... Нет, вернуть мы не можем. Мы, Ольцер, ты и я, взяли деньги у одного серьезного человека, чтобы убить другого серьезного человека. Большие деньги. Мы не может отказаться, иначе закажут уже нас. К примеру, жентам... Эфенборну нужна смерть Глориндэрла. И ему не нужно, чтобы кто-то об этом узнал. В идеале эльфа надо было убить быстро и чисто, чтобы заказчик не засомневался в наших умениях. А теперь надо думать о том, что как бы и нас лорд не заказал.