Немного погодя, пока священник говорил, не мог заставить себя не поглядывать на Аканэ, стоящую рядом и чуть позади его невесты. Разве не было какой-то западной традиции, когда священник должен спросить, нет ли у кого каких-то возражений? Что-то насчет «скажите сейчас или молчите вечно». В этот момент он подумал, насколько верны эти слова. Если ни он, ни Аканэ ничего прямо сейчас не скажут, он через считанные минуты окажется женат на Касуми, и ему вечно придется с этим жить.

Но он, конечно, ничего не скажет, как и Аканэ. Что-то отличающееся от смиренного принятия обетов обесчестит обе их семьи до точки невосстановления. Как только он это подумал, Ранма услышал свой собственный голос, говорящий «Клянусь», лишь после этого поняв, что он только что сказал. Затем их с Касуми объявили мужем и женой, и ему сказали поцеловать невесту.

Ранма заметил, что Аканэ демонстративно не смотрела в его направлении. Повернувшись обратно к Касуми, он увидел ее выжидающий взгляд и едва заметную морщинку на лбу. Собравшись с мужеством, молодой жених наклонился вперед и слегка коснулся своими губами губ невесты. Когда он отстранился, он заметил, что Касуми ободряюще ему улыбнулась.

— Поздравляем, парень! — Соун с Генмой сердечно похлопали его по спине. Краем глаза Ранма заметил, как Аканэ и Набики обнимают свою старшую сестру. Внезапно он осознал, что все это реально.

— Я… я… я и правда женился на Касуми. — Мир мрачно повернулся. Генма как раз успел подхватить своего сына, прежде чем парень рухнул на пол.

Время шло. Люди жили своими жизнями.

Мой верный муж,

Когда Ранма и Касуми устроили свою семейную жизнь, не прошло много времени, как Нодока и Генма перебрались в свой восстановленный дом. Набики получила свой диплом и тоже уехала, начав карьеру и проживая в современной высотной квартире ближе к центру города. Ранме и Аканэ удалось выделать пару лет на учебе в колледже в области физического воспитания, в небольшой школе, до которой им было удобно добираться, пока Касуми продолжала заботиться о доме. С наступление дня, когда они оставили позади колледж, пришло время строить планы вновь открыть, наконец, додзе.

— Ну, конечно, нужно начать с малого, — сказал Ранма. — Нельзя же ожидать серьезных учеников, пока у нас не появится репутация. Хотя она у нас будет. Тем временем, готов поспорить, ты отлично справишься с начинающими учениками. — Он посмотрел на Касуми, когда так сказал.

Аканэ задумчиво улыбнулась при мысли, что ее сестра и зять запустят додзе. Она сама еще не решила насчет додзе, в которое предложит себя на место инструктора.

— Уверена, что вы оба просто прекрасно справитесь, — сказала им Аканэ.

Ранма озадаченно взглянул на свою бывшую невесту.

— Ты не поможешь? Я думал, тебе тоже не терпится начать! То есть, где еще ты будешь учить Беспредельным Искусствам?

— Ты… хочешь, чтобы я… осталась здесь… и преподавала в додзе? — нерешительно спросила Аканэ.

— То есть, да, когда я только прибыл в Нэриму, ты лишь наполовину была мастером боевых искусств, но это было много лет назад! Я обучал тебя последние два, три года. Ты теперь лучшая! Ну… не совсем. Лучший это я. Но ты все равно очень хороша.

— Урод, — пожаловалась Аканэ, хоть и улыбалась, говоря то. Она медленно перевела взволнованный взгляд на свою сестру. — Но… — оставила она повисшим одинокое слово.

Касуми быстро рассмотрела варианты и последствия. Возможно, что такая договоренность может привести к боли для нее, или для Аканэ, или для них обеих. Но опять же, она все свою жизнь жертвовала собой ради своей семьи. Тогда как Аканэ не была и никогда не будет равной Ранме в искусстве, ее муж был прав, за последние пару лет мастерство Аканэ значительно улучшилось, и ей сложно было бы начать расслабляться — не важно, какие шутки мог бы устроить Ранма. Шанс, что додзе будет процветать, будет гораздо выше, если Аканэ станет старшим инструктором в дополнение к Ранме.

Так что Касуми глубоко вздохнула, не проявив внешне никаких признаков этого, прежде чем сказать:

— Конечно, мы хотим, чтобы ты осталась, Аканэ. Ранма прав. Ты нужна додзе. И ты знаешь, что будешь счастлива, преподавая стиль нашей семьи. Пожалуйста, соглашайся.

— Ну… ладно, онээтян. Если ты уверена, — неуверенно улыбнулась Аканэ своей старшей сестре.

Приятно по прошествии лет видеть, как вырос успех нашего додзе, каким оно стало сегодня. Мы с тобой, и Аканэ, и даже мама Саотоме и наши отцы все можем в равной степени гордиться твоими достижениями в этой области.

С самого начала додзе достаточно неплохо работало с финансовой точки зрения, с записавшимся на занятия большим числом людей. В то же время, с точки зрения Аканэ и Ранмы было довольно утомительно учить таких относительно неумелых учеников. Затем наступил день, когда к ним подошел человек, который уже достиг мастерства в другом месте, и который хотел научиться Беспредельному Стилю. По его следам медленно пошли другие серьезные ученики, пока не сложилось ядро высококвалифицированных практиков, гордящихся тем, что их знают как учеников додзе Саотоме.

Когда прошли первые годы, Ранма и Аканэ, наконец, повзрослели, чего столь не хватало, когда они были подростками. Оскорбления и недопонимая почти подошли к концу, тогда как дружба между ними продолжала расти. Лишь в своих мыслях они с горечью признавали печальную ошибку, что они сделали, разорвав помолвку и не высказав своих настоящих чувств. Однако вслух об этом от них не было ни единого выдоха, хотя они оба, наконец, поняли истинные чувства друг к другу.

Будущее нашего додзе тоже в безопасности. Даже в нежном возрасте шести лет для всех очевидно, что наш сын истинный наследник своего отца, и он в свою очередь станет мастером додзе. Меня переполняет изумление, когда я наблюдаю, как он тренируется с тобой и Аканэ.

— Поздравляю, Саотоме-сан. Это мальчик. — Доктор положил новорожденного на грудь его уставшей матери.

— Здравствуй, Хикару, — слабо сказала Касуми, поглаживая рукой волоски на его голове. — Рада, наконец, встретиться с тобой. — Она посмотрела на своего мужа, держащего ее за другую руку. — Не хочешь поздороваться со своим сыном?

Ранма кивнул, на его лице было написано крайнее удивление, прекрасно ей знакомое. Он протянул руку и коснулся пальцами макушки ребенка, но, казалось, не в силах был найти никаких слов, чтобы сказать.

— Он прекрасен, онээтян, — прошептала Аканэ. Глаза ее были влажными. Через мгновение слеза показалась и скользнула вниз по ее щеке.

Касуми с грустью посмотрела на свою младшую сестру, задаваясь вопросом, есть ли шанс, что она когда-нибудь будет держать своего ребенка. За многие годы она выходила всего на несколько свиданий, да и те были в основном по настоянию их отца «дать мальчикам шанс». Если подумать, после окончания колледжа она не ходила ни на одно свидание.

— Не хочешь его подержать, Аканэ?

Аканэ прикусила губу, после чего кивнула, стараясь не выглядеть слишком нетерпеливой. Она нежно подняла ребенка, качая его на руках. Она удивленно смотрела на его крошечное тельце, как будто не в силах поверить, что она может произвести такого маленького человечка, воплощение следующего поколения. Она постаралась проигнорировать слабую боль в сердце, что это был не ее ребенок.

Ранма отпустил руку Касуми и шагнул встать рядом с Аканэ, глядя через ее плечо на своего сына. Осторожно потянувшись, он положил на ребенка руку чуть выше руки Аканэ. Они стояли там, замерев, не подозревая, как они выглядели.

Касуми закрыла глаза и отвернулась, не в силах смотреть. Они втроем выглядели представлением идеальной семьи. Почему же Судьба настояла на таком исходе? Но не было смысла сейчас над этим плакать. Что сделано, то сделано, и никакие слезы в мире это не изменят.

Как Хикару проявил себя твоим наследником, так и Аканэ, наконец, проявила себя наследницей нашего отца. Я так горжусь ею, что она помогла тебе сделать додзе таким, какое оно сегодня, гораздо лучше, чем смогла бы я. Я справляюсь с домашним хозяйством, но в додзе именно моя сестра твой истинный партнер. И так мило, что она все еще теряется, когда ученики выказывают ей такую же степень уважения, как и тебе. И я счастлива, очень счастлива, зная, как сильно ее любит Хикару.

Передняя дверь открылась, пропуская мужчину и женщину старше двадцати лет, вместе с немногими блуждающими снежинками. Аканэ и Ранма смахнули снег с волос друг друга и принялись стаскивать свои сапоги. В них врезался сгусток энергии, каким-то образом сумев вцепиться в ноги сразу их обоих, тогда как они, рассмеявшись, попытались вырваться.

— Папа! Тетя Аканэ!

— Привет, малыш! — сказал Ранма, высвободившись, наконец, из хватки ребенка и поднимая его на руки. — Скучал по мне?

Маленький мальчик сунул палец в рот и торжественно кивнул. Ранма рассмеялся и взъерошил волосы мальчика.

Касуми с улыбкой подошла поприветствовать их.

— С возвращением, муж. Аканэ. — Она не смогла избежать быстрого взгляда в их глаза и тайком вздохнула с облегчением, не найдя в них никакой вины. В конце концов, они ушли вдвоем, оставаясь наедине в течение трех недель. — Достали? — спросила она.

Аканэ поставила свой рюкзак на пол и вытащила изнутри свиток. Подняв его, она торжественно ответила:

— Ага! Именно там, Где он и был согласно слухам.

Когда вернувшаяся пара закончила переобуваться в тапочки и последовала за двумя другими в дом, Аканэ огляделась и спросила:

— Где папа? Куда-то вышел?

Касуми вздохнула, но прежде чем она успела ответить, Хикару объявил:

— Деда ушел.

Его мать нахмурилась, на что мальчик вздрогнул.

— Я же тебе говорила не называть так дедушку. Это не вежливо. А теперь беги поиграй. Мне нужно поговорить с папой и тетей Аканэ.

Когда они втроем собрались, греясь, вокруг котацу, Касуми объяснила:

— Отец решил, что скучает по своему старому другу сильнее, чем готов был ранее признать. Он съехал, перебравшись к маме и папе Саотоме.

— О, — негромко ответила Аканэ, хотя и не совсем с грустью.

Некоторое время после этого они втроем молчали, погрузившись каждый в свои мысли, хотя общее направление этих мыслей было схоже. После свадьбы никто из детей не смог скрыть медленно нарастающее охладевание к своим отцам. Они всегда оставались прекрасно уважительными, но в тот день было потеряно что-то жизненно важное. Все они в своих сердцах знали, что Соун, наконец, решил, что всем будет гораздо удобнее, если он больше не будет делить с ними дом.

Я знаю, что в нашем браке нет всего, что тебе бы хотелось. Не отрицаю. Мы оба знали, как и все остальные, что это было вопросом чести семьи, а не любви. Так что я счастлива, я правда счастлива, что вы с Аканэ смогли порой опираться друг на друга все эти годы.

Да, я очень хорошо знаю, что ни один из вас не сделал ничего, чтобы бы могло навлечь бесчестье на наш брак. Ты полагал, что я не знаю о тех случаях, когда бремя твоего проклятия становилось подавляющим, когда ты отчаялся найти когда-нибудь исцеление? Что лишь в объятиях Аканэ ты можешь отпустить свою настороженность и уронить немного мужских слез? Точно так же я знаю, что ты порой обнимаешь и утешаешь Аканэ. Когда ее подавляет депрессия от отсутствия семьи и своих детей. Некоторые бы сказали, что она сама виновата в своем горе, но это то, в чем я никогда не смогу ее обвинить.

Касуми приготовилась лечь спать, зная, что ей нужно будет рано встать, чтобы приготовить завтрак для всей семьи. Когда она откинула на своем футоне одеяло, она подумала о днях до своего замужества, когда она всегда спала в кровати. Тем не менее, ее мужу было неудобно на кроватях, он предпочитал футоны, так что ради него она приняла их.

Не то чтобы это было настолько необходимо, сказала она себе, посмотрев на футон Ранмы. Он лежал неподалеку от ее. Она могла оставить свою кровать, пока он спит на футоне, но это бы только увеличило мнимую дистанцию между ними. Пропасть между их футонами и так была достаточно широка.

Конечно, Ранма регулярно присоединялся к ней на ее футоне. На самом деле, почти как по расписанию. Их первая брачная ночь была каким-то бедствием, с учетом всех обстоятельств, но позже он превратился в нежного и даже опытного любовника. Однако страсть…

Касуми вздохнула. Во имя небес, ей было почти тридцать. Слишком стара, чтобы мечтать после всего, что могло быть. Она должна быть счастлива с тем, что есть, радоваться, что договорный брак, как у нее, не оказался хуже.

Она снова посмотрела на пустой футон своего мужа. Он, конечно, был в додзе. Он и Аканэ. Тренировались. Они упорно тренировались вместе, по три раза в день, перед завтраком, в перерыве между занятиями после обеда и прежде чем лечь спать. Ее тренировки, для поддержания себя в форме для начальных классов, проходили после завтрака, перед началом первых занятий.

Касуми постаралась не представлять сцену в додзе. Она порой заглядывала к ним, всегда осторожничая, чтобы ее не заметили. Их навыки были невероятны, а акробатика их спаррингов была такой, что любой бы заплатил хорошие деньги, чтобы посмотреть. К этому времени Аканэ в очередной раз отрывала себя от пола, тем не менее радуясь двум-трем разам, когда она одолевала Ранму. К этому времени Ранма говорил завершать вечернюю тренировку.

Они подходили к скамейке и брали полотенца, стирая стекающий по лицам пот. Встав на расстоянии вытянутой руки, они повернутся лицом друг к другу и слегка поклонятся. Затем Ранма потянется и коснется костяшками пальцев щеки Аканэ. Аканэ закроет глаза, подавшись навстречу этому прикосновению. Замечая это при каждом случае, когда она осмеливалась пронаблюдать, Касуми знала, что это был их заветный вечерний ритуал.

Касуми постаралась убедить себя, что глупо думать, что этот скромный жест был почему-то более интимным, чем любое другое прикосновение, что ее муж когда-либо с ней разделял.

Я, наконец, готова открыто признать, после всего этого времени, что я совершила ошибку, настояв на нашей свадьбе, когда ни ты, ни Аканэ против нее не возразили. Конечно, в тот день мы все совершили ошибку, но это я подняла вопрос. Я поставила честь нашей семьи превыше всех остальных соображений и убедила себя, что я в этом права. И с этим я нам всем не принесла ничего кроме боли.

Признавая это, я также признаю, что мой долг исправить эту ошибку. Ты найдешь эту записку, когда вы с Аканэ и Хикару вернетесь с соревнований. Я знаю, что вы трое будете счастливы…

Касуми остановилась, глядя на эти слова на мониторе перед ней. Ну, они явно не будут счастливы. Не сразу. Больше беспокоило, будут ли они хоть когда-нибудь счастливы, если обвинят в этом себя. Вполне возможно, что это оттолкнет Аканэ и Ранму друг от друга, от одного лишь знания, что это ради них она ушла. Ее шестилетний сын скорее всего никогда не поймет такого решения.

Со вздохом сожаления Касуми удалила документ, прежде чем отключить компьютер. Она последует изначальному плану, кроме того, что в дополнение к соседям она обманет и своего мужа и сестру. В последний раз оглядев комнату, она открыла ящик стола и что-то оттуда вытащила, крепко сжав это в руке.