сила рождает могущество четвертый курс

— Не прогоню. — Я ободряюще улыбнулась. В ответ меня окатило новой волной — незамутнённой радостью и надеждой. От такого "купания" у меня на душе стало приятно, эмпатия, иногда, это очень приятно, а сейчас, для меня, даже успокаивающе.

После этого мы вместе ушли в дамскую комнату, где быстро привели себя в порядок, а потом ещё полчаса молча посидели в кафе, наслаждаясь кофе и выпечкой, а главное успокаивая нервы и по новой привыкая друг к другу.

Не знаю, о чём думала она, а я думала над вопросом — в случае того, если через несколько лет ничего не изменится, и Парвати по-прежнему будет любить только моего Мишу, согласится ли Миша принять её? А я? А как отнесутся к подобному окружающие? Мои родители? А маги? Я что-то не слышала, что бы в магической Англии была распространена полигамия или, хотя бы, сорорат, хотя, если уж откровенно, то я подобным вопросом раньше и не задавалась. И ещё, даже не знаю от чего, но меня сильно мучал вопрос — можно ли сказать, если такое всё же свершится, и у Миши буду не только я, но и Парвати, что у меня появится сестрёнка? С одной стороны — да, так как мы в таком случае будем родственницами через Мишу, но с другой стороны, ведь всё равно, мы не единокровные сёстры, а значит, сорорат к нам отнести нельзя... Боже, какие только мысли в голову лезут!

Очнулась я от своих раздумий, когда большие настенные часы пробили два по полудню. Мордред! Нам же нужно возвращаться в школу! И очень желательно не привлекая к себе внимания, хотя, сегодня это и не критично, после таких то откровений. Расплатившись с мадам Паддифут, в том числе и за испорченную чайную ложечку (и когда только я её успела закрутить винтом?) и, схватив за руку Парвати, я направилась в Хогвартс. До замка мы шли не по дороге, а лесом, так меньше вероятность того, что на кого-нибудь напоремся. Шли быстро, молча, из-за чего в голову опять полезли мысли.

Странно всего один разговор, один! А так поменял привычную картину бытия... И что теперь делать? Оставить всё как есть и надеяться, что в будущем всё как-то само решится? Глупо, само — такое — точно не решится ни как, тем более, если учитывать то, что мы сами в этом и виноваты, хотя бы частично. Ох, Морана, подскажи, что же мне делать?! Уже подходя к границе школы, поймала себя на мысли, что этот разговор изменил моё отношение к Парвати. Оно действительно изменилось, она стала мне ближе, что ли. С одной стороны — она моя соперница, претендующая на моего! Мишу. А с другой — мне её до кома в горле жалко, и что более ужасно, я её, кажется, понимаю, понимаю её мотивы, её мысли и желания. Странно это всё и не привычно, не могу до конца осознать и тем более свыкнуться с тем, что сегодня узнала.

Парвати

Сижу в кафе Паддифут и пью кофе, стараясь унять нервную дрожь, именно здесь скоро решится моя судьба, я чувствую это. Гермиона сидит напротив меня и молчит, видно, что она сама очень волнуется и поэтому не начинает разговор. Ожидание, кажется, длится целую вечность. Как мне страшно, страшно от того, что в результате нашего разговора она вполне может даже убить меня. О Ками, подари мне сегодня удачу.

— Парвати послушай, как я понимаю, ты влюблена в Михаила...

О всемогущая Кали она обо всем догадалась, что же теперь будет? Надо взять себя в руки, надо успокоиться и взять себя в руки. Надо попробовать ей объяснить моё отношение к ней и Мише, объяснить, что я ей не соперница. Хорошо, что я давно готовилась к подобному разговору и у меня даже сейчас есть с собой выписка из кодекса рода, по правде говоря, её я таскаю с собой с самого начала этого курса. Пытаюсь достать тул из слоновьей кости, который я втихую взяла у отца, из сумки, но движения получаются судорожные, нервные, моё тело будто одеревенело и почти не слушается меня, да ещё руки начинают предательски дрожать. Да где же он?! Вот, слава Кали милосердной, он тут, не потеряла.

Отдаю ей его, что-то говорю, а у самой в голове один гул стоит, в ушах шумит так, что за этим шумом даже собственный голос слышится как через толстый слой ваты. Нервы напряжены до предела, смотрю на неё, ловлю её взгляд. Боги, как же страшно, вдруг она отвергнет и даже не захочет прочитать или выслушать меня до конца... нет, читает...

Мне кажется, что сердце в груди прямо заходится, захлёбывается в крови, ещё немного, и оно не выдержит. Спустя несколько томительных, заполненных тяжёлым молчанием минут, отчего-то понимаю, что я начинаю мёрзнуть, пальцы рук коченеют и даже начинают бледнеть. Как же тут холодно! Смотрю на Гермиону, и понимаю, что холодно тут из-за неё, я прямо чувствую, как от неё веет настоящим холодом. Стискиваю руки на пустой чашке и продолжаю ждать своего приговора. Мыслями возвращаюсь к своей последней фразе о том, что приму всё, что бы не потребовала она, даже если она скажет покинуть школу, так и сделаю... Да, это наверно похоже на эмоциональный шантаж, и наверное отчасти это так и есть, но я ни слова не соврала, все так и есть, я приму любое её решение, для меня она старшая, она это должна знать, почувствовать. Продолжаю смотреть на неё, не прямо, только краем глаз, не могу заставить себя посмотреть на неё открыто, это просто физически тяжело. От неё продолжает веять холодом, вдруг замечаю, что её фигура, словно в чёрный саван укуталась, покрылось маревом тьмы. Контуры тела расплылись и стали какими-то зыбкими. Кажется, она вошла в боевой транс. Всё, это конец, я приготовилась к смерти. Но прошла секунда, другая, а я, к своему удивлению, всё ещё жива.

Неожиданно Гермиона мгновенно оказалась рядом со мной, обняла, и успокаивающе стала гладить по спине, волосам. От такой резкой смены картины я не выдержала, слёзы помимо всех моих усилий начинают катиться по щекам. Что бы никто не видел моего позора, как могу, опускаю голову, пытаюсь их сдержать. Всё бесполезно, через несколько минут судорожно втягиваю воздух и непроизвольно всхлипываю. Её рука замирает. Сил сдерживаться нет совершенно, всхлип, ещё один, ещё... слёзы уже льются ручьём. Кали, как мне стыдно и плохо! От желания хоть как-то спрятаться от окружающих, утыкаюсь в её грудь и хватаюсь за неё. В голове только одна мысль, "Не прогоняй! Пожалуйста, только не прогоняй!". Её и повторяю всё время, сквозь всхлипы, слёзы и сопли.

Ужас ожидаемой смерти, медленно оставляет меня, сменяясь отчаянием от расставания с мечтой хоть на капельку личного счастья. Ясно ведь, она не смирится с моей близостью к своему Мише и сегодня же прогонит. Неожиданно чувствую, как её слезы закапали мне на голову, она сама заплакала, крепче прижав меня к себе. Не может этого быть! Почему она то плачет?! Не верю самой себе, своим ощущениям, но, похоже, всё же надежда у меня есть. Великая Кали, спасибо тебе за всё!

Потом были её слова о том, что надо подождать, вдруг моя влюблённость пройдёт... ну конечно, за столько лет не прошла, а наоборот, стала только сильнее, и вдруг пройдёт, не верю я в это, да и не хочу. Но главное, она даёт мне шанс, даёт мне надежду на мой маленький кусочек счастья. Спасибо Ками ты помог мне в любви, и тебе Кали спасибо ты подарила удачу верной тебе !!!

Уже после того, как мы привели себя в порядок (относительный), было молчаливое согласие просто посидеть, успокоиться. Не знаю, о чём думала Гермиона, хотя догадаться и не трудно, а я продолжала молиться всем богам, и в особенности покровительнице нашей Кали, что бы этот кусочек счастья всё же у меня был. И что бы Гермиона и Мишенька меня приняли, не отказались от меня.

На чужое мнение мне плевать, что подумают окружающие о подобном мне вообще не интересно. Это только моё, наше дело! Очень надеюсь, что мои родители, а в особенности родители Гермионы поймут, и не будут чинить препятствий.

Я настолько глубоко ушла в себя, в свои мысли, что момент покидания кафе, и вообще Хогсмида, даже не запомнила. Очнулась я перед воротами Хогвартса...

Михаил

Герми с Парвати вернулись только за полдень. Не знаю, где они были, и что делали, но то напряжение, которое было утром между ними, исчезло. Хотя что-то точно осталось, не напряжение, нет, но что-то точно, не могу сформулировать на человеческом языке, но вот мои звериные инстинкты прямо говорят об этом. Блин, две партизанки, молчат обе, что же с утра между ними случилось? Парвати отсылает к Гермионе, а Герми упорно молчит. И не просто молчит, а постоянно о чём-то думает, и точно не об учёбе, попытался с ней поговорить в уединённом уголке, так ничего не вышло. Она явно где-то витала не тут, и в этот момент очень походила на Луну, точно такой же отсутствующий взгляд, и даже пару раз вообще ответила невпопад! Словом, беседа с ней успехом не увенчалась. В то время как Парвати чуть ли не сияет от счастья, и причин такого её поведения мне тоже абсолютно не ясна. Ещё утром, до обеда, её состояние очень походило на то, с каким идут на эшафот, а после него оно разительно меняется на противоположное. Не понимаю, что же между ними такого случилось? Ладно, надеюсь, что Гермиона всё же мне расскажет, в чём дело.

Но вернусь к утренней проблеме, пропажу француженок, наконец-то обнаружили! Правда, это случилось едва ли не за минут пятнадцать до прихода девочек! Я в шоке, похоже, я зря грешил на Дамблдора, по вей видимости, его наплевательское отношение к обеспечению безопасности детей — это черта руководства всех магических школ! Как раз сейчас всё руководство и профессора собрались возле кареты французов, и ищут следы тех, кто, как они думают, украл этих девочек. Как раз это обстоятельство и помогло Гермионе с Парвати незаметно вернуться в замок. Так как профессор МакГонагалл сейчас тоже там, то её занятий у нас сейчас нет, и мы сидим в гостиной нашего факультета. Девочки уселись за стол и переписывают пропущенное ими, Луна опять где-то витала, только делая вид, что читает, ну а я смотрел на них и пытаюсь разгадать загадку. Параллельно прикидывая, сколько же времени уйдёт у профессоров на поиски девчонок. Ведь найти то пропавших элементарно, Парвати их и на сто ярдов от опушки леса не оттащила. Ну ничего, скоро мы всё узнаем. Нимфадора сейчас в самом эпицентре событий, и потом, когда будет свободна, поделится информацией с нами. Кстати, а вот и она — портрет толстой дамы отъехал в сторону и в гостиную размашистым быстрым шагом ворвалась наша аврорша, она быстро нашла нас взглядом и целенаправленно направилась к нам.

— Гермиона, Парвати привет. Я погляжу, вы, наконец, присоединились к Мише с Луной. Это отлично, а то я думала, что мне придётся разыскивать вас отдельно. В общем так, следов девушек не нашли, поисковые чары не действуют, не понятно даже, они живы или нет. По следам поняли, что в их комнату проник через окно крупный паук и вытащил девочек в лес, где следы обрываются. К нашему сожалению, Хагрид уехал в Румынию, а кроме него в Запретном лесу по следам пойти некому. Вот я и предложила позвать вас — Миша, Гермиона, вы ведь по следу пройти сможете?

— Смогут, конечно, вопрос только правильно ставить привыкнуть должны те, кто обращаться надумают к Леди Повелевающей Тьмой. Вопрос вовсе не в том — может она с повелителем помочь или нет, вопрос в том — а зачем им это делать, в чём будет их интерес?

— Э-э-э, а что это сегодня с Луной? — Нифмадора озадаченно осмотрела её, и вопросительно посмотрела на меня.

У меня же в голове была только одна мысль — "Она что, опять что-то задумала?" Вон и Герми, кажется, удивилась. Хотя да, из сложившейся ситуации мы можем что-то получить от руководства школы. Но честно сказать, по сути, нам от них ничего и не нужно уже. А может...

— Луна, мне кажется или же мне нужно с тобой отойти на пару слов? — смотрю в её большие затуманенные глаза и секунд десять жду ответа, пока она опять где-то витает.

— Повелитель того, чего ещё нет, как всегда прав. — Наконец отмирает она и согласно кивает, при этом её чёлка почти полностью закрывает глаза, но Луне, по всей видимости, это ни сколько не мешает.

Блин, она опять начала мне мозг выносить, кажется, ей опять стало скучно. М-да, но игнорировать мнение пророка... я конечно глуп, но не настолько. Может Луна и скучает, но в основном это её привычная игра, её маска. И как мне кажется, сейчас она просто захотела со мной срочно переговорить без лишних ушей, то есть без окружающих нас учеников и Нимфадоры.

Мы вышли в коридор и отошли в закуток, где Луна небрежным движением палочки наложила полог тишины, и, кивнув чему то, сказала:

— Проблемы я вижу, осторожным должен ты быть, убрать следы отступления к замку, ведь они там остались. Будь наглым, потребуй что-то за помощь, возмущение твоим поведением скроет наше участие в создание ситуации этой, такой совет мой сегодня.

— Луна спасибо тебе за советы, следы без сомнения мы затрем. Я сам все проверю. Но вот что потребовать, надо подумать.

Через пять минут, я с Гермионой и Нимфадорой

Выйдя из замка, и подойдя к карете, застали скандал — мадам Максим практически орала на Дамблдора, объясняя тому, где именно она видела запрет на магию крови в ситуации, когда её ученицы пропали.

— А вот и те о ком я говорила — Михаил Черных и Гермиона Грейнджер. — представила нас Нимфадора.

— Но, но это же дети! Что они смогут? — мадам Максим с большим скепсисом поглядела на нас с высоты своего огромного роста. Не обращая внимания на высказывание французской директрисы, обращаюсь к Дамблдору.

— Здравствуйте. Аврор Тонкс нам сообщила о вашей проблеме. — Я пару секунд помолчал. — Я понимаю, вам нужна наша помощь, но ведь поиск в Запретном лесу — опасная работа, а любая работа подразумевает оплату, особенно опасная... — я вновь замолчал, выразительно глядя директору прямо в глаза.

— Черных, сейчас нет времени на твои игры! — Дамблдор был явно недоволен. Интересно, чем? Моим поведением или тем, что в присутствии посторонних ему приходится вести какие-то дела с учениками, которые что-то ещё и требуют? А может тем, что мы стали свидетелями того, как на него кричала французская директриса?

Не прекращая смотреть в глаза директора, продолжаю — Допуск в запретную секцию библиотеки для нас четверых...

— Мистер Черных, речь идёт о жизни трёх девушек, наших гостьях, неужели ты не хочешь оказать посильную помощь в их поиске? Подумай, в каком свете ты предстаешь перед глазами иностранных гостей?

Вот козёл старый, ещё меня пытается стыдить и выставляет "в дурном свете". Хрен тебе, надо было об охране позаботиться, а не как обычно, неизвестно чем заниматься. И то, что виновником это всего была Парвати, меня не колышет, мог же быть и настоящий паук или иная тварь. Дергаю губами в нечто напоминающее улыбку, ну, или оскал, и повторяю. — Допуск для нас четверых в запретную секцию библиотеки.

Наш директор явно сильно раздражён, вон, даже кулак сжал, но в остальном старается не показывать вида. Некоторое время молчим и играем в гляделки. Наконец Дамблдор выпустив воздух через сжатые зубы, похолодевшим взглядом посмотрел на меня в упор, и произнёс — Он у вас есть!

— О, спасибо. Не беспокойтесь, если они ещё живы, то мы найдём их, а если нет, то найдём и доставим их останки. — Короткий поклон, точнее кивок, всем присутствующем, и мы с Гермионой подходим к единственному открытому окну, через которое и было осуществлено похищение. М-да, да по таким следам даже слепой сможет пойти.