"Колобок" представляет

— Воссоединение семьи, — прокомментировала Ленуся.

— Для полного счастья не хватает только банки с маслинами.

Не успела Мадина договорить, как по плечу что-то стукнуло. Она мгновенно развернулась и как раз успела перехватить стеклянную банку. Приятно удивленная собственной реакцией она подняля к звездам благодарный взгляд.

— Спасибо, ЧМО, — голос ее прозвучал почти нежно, — Приходится признать — иногда с тобой можно иметь дело.

— А если я шоколадный торт попрошу? — вслух подумала Ленуся, — вафельный.

Компания замерла. Прошла секунда... Другая...

— Погода не летная, — сострил Рыжик, — вафли не летают.

В этот момент Катюшу что-то мягко, почти неощутимо задело по носу и медленно опустилось в траву у ног.

— Кукиш, — сказала она. — Резиновый. Надувной.

— Это шутка или издевательство? — спросил Рыжик.

— Шутка, — ответила Мадина, пытаясь открыть банку пилкой для ногтей.

— Глупая, — закончила Ленуся.

Нет ничего проще, чем подсадить кота на дерево — дальше он полезет сам.

Старая раскидистая липа росла практически под самыми окнами "Альфы", а ее густая крона служила черному наблюдателю не хуже маскировочной сетки.

Кусака прополз по толстой ветке до тех пор, пока она не начала ощутимо раскачиваться, припал к ней всем телом и вытянул шею, проницая темноту круглыми зелеными глазами.

— Ну? — нетерпеливо спросила Мадина, устав от ожидания.

— Девушка умывается, — доложил Кусака.

Компания под липой слегка озадачилась.

— Как — умывается? — спросила Катя.

— Ну не лапкой же, — отозвался сверху кот, — белой тряпочкой.

— Какой еще белой тряпочкой? — Мадина удивленно заморгала, — носовой платок что-ли? У нее тушь потекла?

— По-моему, Кусака хочет сказать, что Рита плачет, — догадалась Ленуся. — Как нехорошо вышло. Довели клиентку до слез.

— Она меня до производственной травмы довела, — неожиданно вызверилась Катя и тронула свежую царапину на щеке, — так что поделом. Око за щеку!

— Кусака! — откликнула Мадина, — Ты там уснул, или где? Что дальше то происходит?

— М — р — р — осозвался кот, перебирая лапами, и в спокойном, обычно, голосе обозначилось неподдельное волнение.

— Кусака, миленький, а пояснее можно? — взмолились джинны.

— Он дает ей высшее наслаждение, — в экстазе промурлыкал кот и, похоже, отключился.

Суперкоманда впала в лекгий ступор.

— Как? — сглотнула Мадина. — Прямо так, сразу?

— А ты что, думала на это много времени нужно? — хмыкнул Рыжик, — Рита — девушка современная, не то что некоторые.

Не говоря худого слова Мадина развернулась и ткнула Рыжика маленьким, но крепким кулачком под ребра. Он выпучил глаза, как глубоководная рыба и, хватая ртом воздух, сел на землю.

— "Отряд не заметил потери бойца и яблочко-песню доел до конца" — прокомментировала Катя.

Не обращая на них внимания Ленуся о чем-то сосредоточенно размышляла.

— Подсадите-ка меня, — скомандовала она вдруг.

Последовала затяжная пауза со всеобщим остолбенением. Потом Катя неуверенно спросила:

— Ты уверена, что тебе хочется это видеть?

Три пары глаз смотрели на Ленусю в глобальном потрясении.

Та покрутила пальцем у виска и, не тратя слов, подпрыгнула, цепляясь за нижнюю ветку.

В детстве она была послушной девочкой и огорчать маму не любила, но все-же пара-тройка обтрясенных яблонь на ее боевом счету числилась. Беда в том, что это было давно. Когда она подтянулась и с пыхтением втащила свою верхнюю половину на ветку, Рыжик и Мадина опомнились и ринулись помогать, подпихивая ноги.

— Круты! — оценила Катя, наблюдая за этой картиной. — Круче только "мерседесы" всмятку.

— Ну? — поторопила Мадина, едва Ленуся утвердилась на ветке.

— Они там валерьянку нюхают. По очереди, — прошептала та, давясь смехом.

— Подсади меня, Рыжик, — царственно бросила Мадина и шагнула к липе.

А за оградой садика, который, согласно документам, считался неприкосновенной частной собственностью ЧП "Альфа" за действиями суперкоманды с интересом наблюдали ребята в форме, прилипшие к окну милицейского УАЗика.

Их было трое: сержант Иванихин, Вовик I и Вовик II.

— Ш — ш — ш, — произнес Вовик II, напрягая свой феноменальный слух.

— Ты чего шипишь? — удивился Вовик I.

— Это не он шипит, это они шипят, — догадался сержант Иванихин.

— Убери руку с моего бедра, — бесстрастным голосом дублера видеофильмов доложил акустик. Другой Вовик испуганно посмотрел на свои руки и на всякий случай спрятал их за спину.

— А за что еще тебя держать, если у тебя больше ничего нет, — "продублировал" Вовик II, и через секунду добавил, — Не надо песен на болоте. У меня есть все что надо, но не для такого гада. Да вдобавок еще и рыжего... заткнись, Пушкин, слушать мешаешь.

— Эротикой они там что ли занимаются? — спросил Вовик I.

— На дереве? — простодушно озадачился сержант Иванихин, — Как это?

— Очень просто. Кама — Сутра, поза сто сорок пятая...

— Ш — ш — ш, — снова зашипел акустик и через мгновение выдал в эфир, — Блин поминальный, колготки порвали. И лака с собой нет.

— Не, это не эротика, — решил сержант, — раз — колготки, значит кого-то грабят.

— Кого на дереве можно грабить? — хмыкнул Вовик I.

— Если жертва на дерево взобралась, ее и грабят, — объяснил сержант.

— А — а, — протянул Вовик I, вникая в ситуацию, — А почему жертва не кричит? Мороженого объелась?

Они прислушались. Слышны били хихикания неясной этимологии и сдавленные обстоятельствами голоса. В разговоре муссировалась тема чьих-то бедер и какого-то фонаря под чьим-то глазом. Вскоре древолазы затихли, обратившись в неподвижные фигуры с лицами, обращенными к окнам ЧП "Альфа".

— Ну их, идиотов, — проворчал Вовик II. — Пугнули бы их и делу конец. Вдруг они что-нибудь в окно швырнут? У меня "Спид — Инфо" нечитанный лежит, а я буду на каких-то придурков любоваться! Ладно, если бы они действительно оргию на дереве устроили, а то...

— Заткнись, — по-доброму посоветовал напарник, — что говорят-то?

— Говорят — кур доят... А... Прекрати хвостом по моему лицу лупить... По-жал-ста!.. Хоть бы ближе подсел что-ли... Куда он пошел? И она ушла!

— Это и мы слышим, — сказал Иванихин, — Кто это "она"? Которая ушла? Там внутри кто-то? В "Альфе"?

— Уж наверное, — Вовик I тронул машину и прокатил ее до парадного входа. Выглянув из автомобиля он недоуменно пожал плечами — сигнальная лампочка опровергала версию.

— Хозяин внутри, — догадался Вовик I, — с хозяйкой, — тут он хохотнул, намекая на то, что хозяйка-то вовсе не хозяйка, а дама известного поведения.

— Пугнем, — решили наскучавшиеся за спокойное дежурство ребята.

Машина подъехала к месту назначения, тихонько ворча мотором на свою судьбу. Сержант Иванихин выбрался на воздух, потянулся, заложив руки за спину, выгнулся, сделал несколько наклонов, стреляя суставами четыре раза присел, и только после этого окликнул ночных древолазов:

— Эй! Вы что, гнездо вить собрались?

Темные фигуры оторвались от окна, склонились в его сторону и пристально стали разглядывать.

— Кто это? — спросила фигура, похожая на кота.

— Милиция, — сказала фигура, похожая на милиционера.

— Нам слезать? — спросила фигура, похожая на девушку.

— Черта с два! — сказала фигура, похожая на фигуру.

— Слезайте! — потребовал сержант Иванихин. — А то хуже будет.

В его тоне угрозы не было, и фигура, похожая на причесанного медведя, спросила:

— Кому хуже будет?

— Слезем, — решила фигура, похожая на девушку, — а то шум поднимем, спугнем Толая. Нам оно надо?

— А не надо, — подтвердила фигура, похожая на кота, и стала слезать. За нею потянулись и остальные, и вскоре стояли, гордо вскинув головы, перед представителями ОВД.

— Ну, и что же вы делали на дереве? — Поинтересовался Иванихин. — Что там такого особенного, в ЧП "Альфа".

Девушки ковыряли ногами асфальт и разглядывали детали местного пейзажа, а парень заулыбался и отвел глаза. Кот умывался.

— И куда же вы, позвольте спросить, смылись из КПЗ еще весной? — добавил Вовик I очень строго.

Это житейское замечание отчего-то развеселило компанию.

— Прекратите улыбаться! — потребовал сержант Иванихин, — Почему у вас кот улыбается?

— А я еще крестиком вышивать умею, — нежным басом сказал кот, — и компьютерной грамотой владею.

Иванихин нацелил на него конец черной дубинки и спросил, срываясь на шепот:

— Почему у вас кот разговаривает? И что вы, едрена-матрена, на дереве делали?

— Мы на дерево за укропом лазили, — смущенно призналась невысокая рыжая девушка.

— А за грибами с чемоданом вы не ходите? — ядовито осведомился Вовик I, который тоже был шапочно знаком с устным народным творчеством.

— Мы бы с удовольствием за грибами пошли, — сказал парень, положив руку на левую сторону грудной клетки, — Или вот на рыбалку... Но не судьба нам предаваться тихим радостям жизни. Все в трудах да в заботах... пива выпить некогда, а вы о рыбе, — и его укоризненный взгляд обежал по очереди всех милиционеров.

— Они еще и автомат сперли, — наябедничал из машины Вовик II, — Из 132 управления. Их по делу Мадам замели, как соучастников. Типичные рецидивисты.

— В машину, — приказал Иванихин, на всякий случай перехватывая дубинку поудобнее.

Сопротивления рецидивисты не оказали, покорно, и даже, как показалось сержанту, весьма охотно загрузились в УАЗик, и, спустя всего час оказались в КПЗ, уже знакомом по делу о замороженном часовщике.

— Родные стены, — с натуральным всхлипом сказал Рыжик и, припав к косяку, поцеловал его.

— Родные нары, — сказала Мадина и с удовольствием вытянулась на них.

— К параше никто не пойдет обниматься? — спросила Ленуся, не разделявшая восторгов по поводу возвращения в камеру. Рыжик хотел съязвить на счет альтернативы, и ночевки на дереве по системе "Тарзан", но сдержался, главным образом потому, что оценить его юмор было попросту некому — девки уже спали мертвым сном.

Утро началось часов в пять, с грохота в соседнем помещении, и мерзкого лязга дверей. Девчонки, протирая глаза, сели. Бокам от жестких досок было совсем не весело и, главное, зверски хотелось есть.

Спустя примерно час их накормили овсяной скользкой кашей, а Мадина, вдобавок, в гордом одиночестве схрупала банку маслин, ниспосланную небесами. Возможно поэтому она одна радовалась жизни, все остальные на жизнь жаловались, скупо и без фантазии. Кусаке сержант Иванихин лично принес говяжий фарш и молоко.

— Нам бы вот того же, но жареного, — как бы в сторону заметил Рыжик, глотая слюни, пополам с овсянкой.

— А нечего автоматы воровать, — ответил сержант, почесывая кота за ухом, — ел бы макароны по-флотски на воле и не жужжал бы здесь на горькую судьбу.

— А нечего нас в тюрьму сажать за то, что мы не делали! — обиженно заявила Мадина, с отвращением наблюдая, как каша сползает с ложки Кати и медленно шлепается в миску, где вырос небольшой трясущийся айсберг. Сержант Иванихин лишь иронично улыбнулся. Лживая инфантильность преступников встречалась на его рабочем пути не один раз. И даже не два.

— Лопайте — и на беседу со мной, — сказал он уходя.

Ленуся пошла к унитазу и скормила ему овсянку.

На беседу они явились, имея заговорщицкий вид, перемаргиваясь и покашливая весьма многозначительно. На сержанта это никакого впечатления не произвело. Суточное дежурство подходило к концу, и снятые с дерева рецидивисты ровно через час должны были перейти под юрисдикцию следующей группы, так что их многозначительность была Иванихину глубоко до фонаря. Он широко зевнул и предложил всем садиться. Кот прыгнул на стол и сел там, приняв образ египетской статуи. Секретарша изумленно посмотрела на кота, и Кусака подмигнул ей левым глазом.

— Назовите свои имена и фамилии, — казенным голосом потребовал сержант.

— А у меня нету фамилии, — огорчился кот. Секретарша вздрогнула.

— Почему? — спросила она.

— Это я допрос веду, а не вы, — напомнил Иванихин. — Кота вновить в протокол не будем.

— Я тогда пойду мышей поищу, — сказал Кусака и, спрыгнув со стола, принялся крутиться по кабинету.

— Лорелея Рокфеллерова, — сказала Ленуся, — Пишите мое имя и фамилию.

Секретарша спокойно напечатала.

— Что это вы печатаете? — спросил Иванихин.

— Лорелея Рокфеллерова, — холодно ответила секретарша, у которой говорящий кот исчерпал лимит удивления на весь день вперед. Допытываться до правды сама она не собиралась, тем более, что сержант достаточно ясно сказал, что допрос ведет он. А ее дело маленькое — сиди и колоти по клавишам.

— Место жительства, — обратился сержант к Ленусе как можно любезнее.

— Альфа-Центавра знаете? — спросила Ленуся. — Тамошние мы*.

— Остальные тоже оттуда? — уточнил Иванихин. — Если и дальше намерены придуриваться, отправитесь обратно в КПЗ, а потом, вечерней лошадью, назад в 132 управление. Там вас давно ждут. С цветами.

— Мы уже закончили, — сказал рыжий парень, — простите. Привычка. Мы все скажем, только разрешите сделать один звонок. У меня подруга замуж выходит, я хочу ей счастья пожелать.

Сержант задумался. Не позволить — задержанные упрутся как бараны. Позволить —

* "Гостья из будущего" х/ф.

неизвесно, какие последствия будут у звонка. Однако, номер телефона да и сам разговор можно записать, а это — дополнительные сведения. В существования новобрачной подруги он, ясное дело, не поверил. Рыжик и сам верил в нее слабо. Романы-романами, а жизнь, как известно, имеет свои законы.

Домашний телефон Толая не отвечал. Ритин — тоже, что вселяло определенные надежды. Рыжик позвонил в ЧП "Альфа", но там тоже молчали. Видимо, телефоны никто так и не включил. Лицо у Рыжика сразу поскучнело, осунулось. Он осторожно положил трубку.

— Я хочу сдедать заявление, — сказал он. — Мы признаемся, что в офисе ЧП "Альфа"заперли президента этой фирмы и наблюдали за ним с дерева.

У сержанта Иванихина при сенсационном заявлении челюсть отнюдь не отпала, как ожидали присутствующие. Он слыхал и не такое.

— Зачем? — сухо спросил сержант.

— Мы его секретаршу хотим за него замуж выдать, — объяснила Катя.

— Ага, — подтвердила Ленуся, которой тоже хотелось в чем-нибудь чистосердечно признаться, но ее все время опережали то Рыжик, то Катя, — Мы их вместе заперли. Откройте их, пожалуйста, они только снаружи открываются.

— Хорошо, что "пожалуйста", — проворчал Иванихин. Он кликнул кого-то из коридора и передал добровольно выданные задержанными ключи, вместе с инструкциями.

Когда дверь закрылась, Иванихин глянул на часы и заинтригованно спросил:

— Я вот только одного понять не могу: как вы оказались в запертой камере?

Сержант ждал, но на задержанных отчего-то напала необоримая лень шевелить губами, и вообще делать что-либо общественно полезное или общественно-вредное.

— Отведите нас в КПЗ, пожалуйста, — попросила Мадина, — желательно мальчиков отдельно, девочек отдельно.

— Это почему же? Неужели я такой неприятный собеседник?