Меченый. (Меченый - 1)

Должен. Но до сих пор не отправился. И не млеет...

'Может, он совсем не Бездушный?' — спрашиваю себя я. Потом вспоминаю про амулет Бога-Отступника, виденный во время его перевязок, про Посох Тьмы, повторяю название Благословения, выпившего из Крома все силы, и тут же отвечаю: — 'Да нет, Бездушный. Но совсем не похожий на тех, о которых рассказывают братья во Свете...'

Представляю себе взгляд Крома. Тот самый, которым он смотрит на меня, когда думает, что я сплю. И вдруг понимаю, что уже не боюсь. Ни его самого, ни Бездны, которая живет в его глазах.

Ужасаюсь своим мыслям, пытаюсь представить себя в круге, расчерченном перевернутыми рунами — и мысленно фыркаю: Меченый видит во мне все, что угодно, но только не жертву!

'Все, что угодно — это кого?' — спрашиваю себя я. — 'Мать? Жену? Ребенка?'

Фыркаю снова — в матери я ему не гожусь. В жены — тоже. Да и похоти в нем ни на копье. В дочери? В дочери — возможно...

'Ларка! Он называл меня Ларкой!!!' — молнией вспыхивает в голове. И я, открыв глаза, вглядываюсь в глубокие тени, лежащие на лице сидящего рядом мужчины.

В доме слишком темно. Но я без труда представляю себе высокий лоб, исчерченный глубокими морщинами, вечно сдвинутые брови, глубоко посаженные глаза, несколько раз ломанный нос, правую щеку, обезображенную шрамом от ожога, вечно небритую левую и твердый, чуть тяжеловатый подбородок.

Мужчина. Воин. Уверенный в себе и не умеющий отступать. 'Белая кровь...', как сказал бы отец...

'Белая?' — мысленно переспрашиваю себя я, потом представляю осанку Крома и сокрушенно вздыхаю: нет, на дворянина он не похож. Поэтому...

— Не спите, леди? — еле слышно спрашивает Меченый.

Я густо краснею, отгоняю непрошенные мысли и шепчу:

— Нет...

— Вчера я допросил раненого... Ну, лесовика... — после небольшой паузы выдыхает Бездушный. — Он сказал, что мятеж подавлен. Что Неддар Латирдан вернул себе трон и начал наводить порядок. Поэтому-то лихой люд и побежал кто куда...

— Принц Неддар? — восклицаю я. — Он что, вернулся из Алата?

— Ну, да! Этот... — Кром дергает головой в сторону двери — сказал, что он не только вернулся, но и успел короноваться...

Я еле сдерживаю восторженный крик: вместе с принцем, вернее, теперь уже королем, должен был вернуться и Теобальд!!!

Почувствовав, что я дернулась, Бездушный замолкает, некоторое время смотрит на меня, а потом продолжает. Между прочим, слишком связно для слуги Бога-Отступника:

— Дней семь-восемь — и дороги снова станут спокойными. Поэтому... хотелось бы, чтобы вы подумали, куда мне вас проводить...

К брату хочется. Очень. Но между этим домиком и Авероном — несколько дней пути по лесным дорогам. На которых буйствуют такие же шайки, как та, которая...

С трудом отгоняю жуткие воспоминания, сглатываю подступивший к горлу комок и с трудом шевелю непослушными губами:

— Вейнар велик. Чтобы... обшарить леса, прилегающие ко всем более-менее крупным дорогам, армии его величества... потребуется не меньше месяца...

— А ей и не надо... — усмехается Меченый. — Этим уже занимаются вассалы короля Неддара. Те, которым надо доказать ему свою преданность...

Звучит более чем убедительно. Поэтому я выпускаю его руку, приподнимаюсь на локте и твердо говорю:

— Тогда мне надо в Аверон...

Кром молчит. И я, почему-то дико перепугавшись, что он откажется вести меня в столицу, начинаю его убеждать:

— В армии его величества — мой старший брат! Если король Неддар вернулся, значит, вернулся и Теобальд!!!

— В Аверон — так в Аверон... — глухо бурчит Меченый, хрустит костяшками пальцев и хлопает себя по бедрам: — Ладно. Отведу.

Потом встает, поправляет висящий на поясе чекан и поворачивается к двери:

— Схожу до ветру, что ли...

Глава 25. Брат Ансельм, глава Ордена Вседержителя.

Девятый день второй десятины третьего лиственя.

— Вино, ваш-мл-сть! — гаркнули над ухом, и мордастая подавальщица грохнула на стол очередной полуведерный кувшин с омерзительно пахнущим и безумно кислым пойлом.

Брат Ансельм заставил себя пьяно икнуть и толкнул кружку к краю стола. Дабы одной из лучших 'прелестниц мэтра Бишера' было удобнее ее наполнять.

Ага, не тут-то было: выпустив из рук горлышко кувшина, подавальщица вдруг развернулась на месте и залепила увесистую затрещину плешивому мужичку, сидевшему за соседним столом и посмевшему бесплатно дотронуться до ее задницы.

— Сильна... — полюбовавшись на бессознательное тело, улетевшее в проход, восхищенно выдохнул брат Рон. Потом достал из кошеля несколько копий и со всего размаха припечатал их к столу: — Эй, Агнешка! А поворотись-ка сюды!!!

Казалось, что расслышать звук удара монет о столешницу в том гомоне, который подняли собутыльники плешивого, было невозможно. Однако не прошло и мгновения, как 'прелестница' оказалась стоящей лицом к иерарху! И не просто стоящей — на ее лице играла ослепительная улыбка, глаза масляно блестели, а правая рука как бы невзначай оглаживала могучую грудь. Видимо, демонстрируя ее размеры и вес...

— Хо-о-ороша-а-а!!! — плотоядно оглядев формы подавальщицы, простонал брат Рон. Затем почесал висок, прикрытый буклями парика, и ткнул пальцем в обе кружки: — Вина-то налей! А то глотки пересохли...

Девка томно облизнула губищи, сгребла со стола монеты, игриво прогнулась в пояснице и начала по одной ронять их в вырез сарафана. А когда они закончились, 'неловко' поправила выбеленную ткань. Так, чтобы оба состоятельных гостя могли полюбоваться огромными темно-коричневыми ареолами и призывно торчащими сосками...

Брат Рон сглотнул, рванул ворот колета и очень правдоподобно изобразил пробившее его желание:

— Какая женщина...

— А то ж!!! — гордо усмехнулась Агнешка и наклонилась вперед, чтобы 'его милости' было удобнее разглядывать ее бюст. И чтобы он быстрее дозрел до приглашения 'в светлицу'.

Его преподобие осторожно подергал себя за накладную бороду и раздраженно заворчал:

— Девка — как девка! Займись делом, дурень!!!

Рон, изображающий приказчика, виновато опустил взгляд и сокрушенно вздохнул:

— Да, хозяин!

Потом повернулся к прелестнице и вздохнул еще жалобнее:

— Жаль, но сегодня не получится. У меня дела...

В его голосе прозвучало такое искреннее сожаление, что девка с ненавистью посмотрела на Ансельма, фыркнула и повернулась задом к их столу. Естественно, забыв про пустые кружки.

Пришлось напомнить:

— Вина-то налей, дуреха!

Налила. Потом грохнула кувшином о столешницу и унеслась в самый дальний угол таверны. К столу, от которого доносился многоголосый рев:

— Ха-а-азяин! Ышшо пива-а-а!!!

— Набрались... — очинив очередное перо, негромко пробормотал иерарх. — А брат Семак уже забыл родную мать ...

Его преподобие вгляделся в багровое лицо 'наемника', оценил пластику его движений и отрицательно покачал головой:

— Пьян. Но держит себя в руках...

— Думаете? — Рон недоверчиво приподнял бровь.

Ансельм пожал плечами. Потом еще раз оглядел каждого из братьев-Защитников, проходящих испытание, и пододвинул к себе блюдо с мясом: до вечера было еще далеко. А пить на пустой желудок, тем более такую дрянь — чревато...

...К часу волка в таверне мэтра Бишера стало тихо: большинство горожан разошлось по домам, постояльцы и клиенты 'прелестниц' отправились в номера, а те, кто проиграл битву с Онгоном , успели уснуть. Кто на полу, кто на лавках, кто — уткнувшись лицами в столешницы.

Розы, оставшиеся не у дел, устало бродили по залу, убирая со столов и замывая кровавые пятна, оставшиеся после драки. Дюжие вышибалы, честно отработавшие свои деньги, выпроваживали последних посетителей. А сам хозяин клевал носом за стойкой, изредка просыпаясь и недоуменно поглядывая в сторону засидевшегося купца и его приказчика.

Брат Ансельм не обращал на его взгляды никакого внимания: он неторопливо потягивал вино и поглядывал на брата Рона, продолжающего водить пером по пергаменту.

Наконец, ему это надоело:

— Долго еще?

— Почти закончил, ваше преподобие... — еле слышно пробормотал Рон. — Описываю поведение последнего брата...

Глава Ордена кивнул, подождал, пока иерарх присыплет пергамент песком, а потом негромко буркнул:

— Братья-Защитники вели себя, как настоящие наемники, и, по большому счету, ни разу не выбились из образа. Если после беседы с братьями-Надзирающими окажется, что они остались тверды в Вере, то можно будет считать, что с воздействием на их души мы не ошиблись. А вот организация контроля их поведения никуда не годится. Вместо того, чтобы записывать то, что они творили, самолично, тебе надо посадить в зал пару тех же Надзирающих. Память у них что надо, запомнят все до последнего взгляда, слова и жеста. Далее, чтобы случайно не попасть под горячую руку новоявленных наемников, надо выкупить пару-тройку подходящих постоялых дворов, поставить туда верных тебе людей и оборудовать места для наблюдения. А так же подобрать девок, способных не только раздвигать ноги, но и думать...

— А думать-то им зачем, ваше преподобие? — удивился иерарх.

Ансельм криво усмехнулся и мотнул головой в сторону лестницы, ведущей к светлицам 'прелестниц' мэтра Бишера:

— Как считаешь, чем сейчас занимаются наши доблестные братья-Защитники?

— Испытывают дух податливой женской плотью... — тут же ответил брат Рон.

— Хорошо сказал. А, главное, правильно! — усмехнулся глава Ордена Вседержителя. — Для большинства из них это испытание — самый сильный соблазн из всех тех, которые ждут в мире. Повторю еще раз — САМЫЙ СИЛЬНЫЙ! А мы его не контролируем...

— Да, но Надзирающие...

— Надзирающие в состоянии найти только те грехи, которые братья уже совершили. Или те, до которых додумались... — раздраженно поморщился глава Ордена Вседержителя. — А какие тут грехи? Этим девкам нужны только деньги...

В глазах брата Рона мелькнуло понимание:

— Вы хотите их провоцировать?

Ансельм утвердительно кивнул:

— Да. Ибо выпускать в мир тех, кто недостаточно силен духом, я не собираюсь...

Иерарх уважительно склонил голову:

— Преклоняюсь перед вашей мудростью...

— Свеча почти догорела! Поменять? А, ваш-мл-сть? — поинтересовалась пробегавшая мимо подавальщица.

— Не надо. Мы сейчас уйдем... — мотнул головой Ансельм и снял с пояса кошель...

...На следующее 'утро', открыв глаза, брат Ансельм непонимающе уставился на солнечный лучик, бьющий в стену точно на полдень , потом вспомнил, во сколько лег спать и вздохнул: желание лично увидеть начало Великой Аскезы для первого десятка братьев-Защитников сыграло с ним злую шутку. И 'съело' почти весь день.

— Бенор! — сев и свесив ноги с ложа, позвал он.

— Да, ваше преподобие? — донеслось из-за неплотно прикрытой двери в коридор, а через пару ударов сердца в келью скользнул и сам помощник.

— Рассол. Ночную вазу. Бочку для омовений... — морщась от все усиливающейся головной боли, перечислил глава Ордена Вседержителя. — Потом завтрак... вернее, обед. А к нему — письма. Если есть...

— Есть... — угрюмо вздохнул помощник. — И, судя по выражению лица брата Фарида, ожидающего вашего пробуждения, новости в них, э-э-э, не особо хорошие...

— Тогда с обедом повременим... — нахмурился Ансельм, осторожно взял из рук Бенора кубок с рассолом и сделал большой глоток. — Уф-ф-ф...

— Ваша ночная ваза... — согнувшись в три погибели, пробормотал помощник. Потом пододвинул к кровати меховые тапочки и выпрямился: — Бочку для омовений сейчас занесут...

...Позволив слугам привести себя в порядок, глава Ордена Вседержителя вышел из кельи в кабинет, уселся за стол и потребовал позвать к себе брата Фарида.

Тот не заставил себя долго ждать. И, зайдя в кабинет, подобострастно залепетал:

— Смирения, ваше преподобие!

У Ансельма тут же испортилось настроение — такое выражение в глазах иерарха появлялось ой как нечасто.

— Смирения... — почти прорычал он в ответ. И требовательно протянул руку...

Фарид торопливо подбежал к столу и, слегка побледнев, протянул ему крошечный свиток:

— От брата Малькольма, ваше преподобие...

Глава Ордена развернул свиток и впился взглядом в кривые строчки.

'Оторваться от преследования не удалось. Ухожу в Алат...'

— Не понял? От какого такого 'преследования'?

Иерарх опустил взгляд и сгорбил плечи:

— Хейсары...

...Слушая рассказ брата Фарида, Ансельм не мог отделаться от ощущения, что видит кошмарный сон — один из трех высших иерархов Ордена, оставленный без присмотра, вел себя, как какой-нибудь малолетний принц, вдруг унаследовавший трон и дорвавшийся до возможности приказывать всем, кому вздумается!

Его стараниями отряд из трех сотен иверцев, последнюю декаду прячущийся в Харрарском лесу, зачем-то уничтожил барона Олдарра и его свиту, спешивших в Аверон!

— Я рассчитывал на то, что, узнав о появлении рядом со столицей небольшого отряда сторонников графа Иора, Неддар Латирдан решит отправиться на его поиски... — лепетал иерарх. — И попадет в засаду по дороге к месту гибели своего вассала...

— Значит, рас-с-считывал? — с трудом сдерживая рвущееся наружу бешенство, прошипел Ансельм.

— Д-да... — кивнул монах. — Однако из города вышла только сотня хейсаров. И тут же растворилась в лесу. А сам король...

— Сколько?

— Сотня, ваше преподобие!

— Сколько людей ты потерял? — сжав кулаки, прорычал Ансельм.

— С-сорок с-семь... убитыми. И с-семдесят ч-четыре — ранеными...

— Что?!

— Эти твари не ввязываются в открытый бой! — воскликнул иерарх. — Они нападают по ночам! Как тати!! И режут всех, кто попадется под руку!!!

Слушать беспомощный лепет брата Фарида было невыносимо. Поэтому Ансельм грохнул кулаком по столу и зарычал:

— Бенор-р-р?

Дверь в коридор тут же распахнулась настежь:

— Да, ваше преподобие?

— Этого... недоумка — в одиночку... А Рона — ко мне! Живо!!!

— В-в... куда? — брат Фарид непонимающе вытаращил глаза.

— Рот закрой, скотина! — заорал Ансельм. И снова зарычал. На братьев из своей личной охраны, по его мнению, слишком медленно вбегающих в кабинет: — Живее, Двуликий вас забери!!!

...Замерев в дверном проеме, брат Рон почтительно склонил голову:

— Смирения, ваше препо-...

— Здороваться будем потом! — перебил его Ансельм. Потом заметил красные полосы на лице иерарха, его заспанный взгляд и недовольно нахмурился: — Давай-ка, просыпайся!

Почувствовав его настроение, иерарх мгновенно подобрался:

— Уже. Слушаю...

— Возьмешь на себя всю работу в Вейнаре...

Рон удивленно приподнял бровь, однако ни возмущаться, ни удивляться, ни, тем более, отказываться не стал:

— Как прикажете, ваше преподобие. Только мне потребуется вся имеющаяся информация...

Глава Ордена Вседержителя побарабанил пальцами по столешнице и вздохнул:

— Нюансы узнаешь у Фарида. Можешь — с помощью палачей. А в общем... в общем наш план по захвату Вейнара с треском провалился: Неддар Латирдан, который, по нашим расчетам, должен был увязнуть в войне с Алатом, не только вернулся в Аверон и вернул себе власть, но и заинтересовался деятельностью Ордена...