Граддарика

Шип, уже умывшись, позавтракал вместе со мною, и, забравшись под одеяло, завалился спать, даже нос спрятал. Я сделала небольшую дырочку, чтобы не задохнулся, погладив его тёпленькую и уже почти полностью просохшую прилизанную шёрстку. Где ж ты был несколько дней? По болотам лазил? Зачем? Охотишься? Подрос. Вроде пару дней всего не видела, а кажется, словно месяц прошёл, судя по тому, как он вырос.

Но ответ получить мне было не суждено, потому что котёнок уже сопел, свернувшись клубочком и спрятав нос под свой хвост.

Я выбралась на огород, занялась прополкой, потом стала собирать спелую черешню, частично поев её прямо с дерева. А после, завершив дела на грядках, пошла варить варенье — мёд ведь у меня с прошлого лета ещё есть — да надо бы пошить приданое, имея все нужные размеры.

После забежала Мирьяна, спрашивать, как прошло свидание с Даном. И получила глубокий вздох.

Отчего-то вспоминалась ночка, проведённая в объятиях совсем другого человека. От этого я краснела и отводила взгляд. Надо будет встретиться с Даном да сказать, что он — славный парень, но я люблю другого. Только где он остановился? Намеренно искать его тоже не хотелось, особенно в тот притон возвращаться, где останавливаются сомнительные личности.

А подруга понимала всё не так, но я не спешила её переубеждать. Пусть. Интересно, смогу ли я когда-то доверять людям полностью и без остатка? И поняла, что один человек это заслужил. И подруга никогда не подводила. И я сдалась. Нет, про ночку в одной постели я не поведала — слишком личное, но про свидание с Даном рассказала, как и то, что влюблена в другого. И только в эту ночь я смогла полностью принять это.

Глава 20

После допроса подозреваемого Ян ломал голову над очередной задачей, пытаясь найти решение.

— Ян, иди к ней, сегодня короткий день! — окрикнул его сослуживец Слава.

— Она с другим пойдёт на праздник.

— И ты так это оставишь?

— А что мне делать?

— За своё счастье нужно бороться!

Ян взглянул на часы. До праздника было много времени, сбор правда начинается через два часа. Друг был прав, но они с Деей договорились встретиться на самом празднике, а обещала пойти она с другим. Поэтому было время подумать над делом.

— Иди!

— Да, скоро пойду, — кивнул Ян, заново перебирая бумаги по делу.

— Ладно, я пошёл! Не упусти её! — молодой парень с серыми глазами и тёмно-русыми волосами на одно лето младше Яна улыбнулся в жиденькую бородку и наигранно грустно добавил: — Жаль, у меня нет никого. Но я всё ещё надеюсь познакомиться с какой-нибудь девушкой сегодня, — он похлопал Яна по плечу и ушёл.

Ян улыбнулся мыслям друга. Кто бы мог подумать, что всё так выйдет? Он и сам не надеялся встретить ЕЁ так скоро.

Молодой человек бросил взгляд на уже пустое помещение, немного грустно вздохнул.

Но он отвлёкся.

Что же получается, покупатель и вор одно лицо? Что-то не сходятся концы с концами. Допустим, купец договорился с покупателем, а тот, решив не платить, просто совершил воровство. Но тогда получается, что всё было спланировано заранее. Мало того, что пожар был неслучайным, так после того, как слуги покинули дом Макария, вор пробрался внутрь.

Сам Ян видел, как человек крадётся, и как вспыхнул, словно светоч* сторож — мужчина лет пятидесяти, одетый в некогда дорогую заморскую одежду — кафтан и портки, подстриженный коротко, с курчавой тёмной бородой — это всё, что успел рассмотреть Ян в красном пламени, которым горел человек. Он с криком выбежал на улицу, только звук казался каким-то приглушённым, а когда стал гореть изнутри, визжа от боли, которую порядник скорее видел на перекошенном лице, чем слышал, то бросился в водомёт, находящийся на заднем изысканном каменном дворе. Послышался плеск воды, после чего вспышка озарила небо и погрузила всё вокруг в грохот.

Ян же собирался вызвать подкрепление да связи не было. Он бросился к водоёму, собираясь хоть чем-то помощь пострадавшему, но человека не было, разве что облачко пара поднялось над ещё чуть движущейся поверхностью воды да запах горелой плоти свидетельствовали, что ещё недавние события не привиделись ему. Разбираться, что к чему было некогда, и Ян пошёл вслед за преступником в дом, приготовив оба кинжала, что были у него в рукавах.

Дом был тих, разве что сверху шёлкнул замок открываемой двери.

Порядник был осторожен и старался двигаться бесшумно. Но когда он заглянул внутрь горницы-тайника, там никого не было, во всяком случае в свете ночных светильников не было видно. Ян решил проверить за столом. И вот тогда, не ожидая нападения, он был застигнут врасплох. Резкая боль пронзила голову, застилая сознание, и пустота поглотила молодого человека.

Очнулся он опять же от боли и стука собственного сердца, что отдавался в ушах. Было темно, да и плохо видно, вот только во вспышке сине-багряной молнии он увидел её, копающуюся в его ране на затылке. Красивая, решительная, но на лице промелькнула брезгливость. Он ощущал, как она удерживает его в этом мире, как борется за его жизнь, не позволяя отвести взгляд, как боль постепенно притупляется, отступает и мысли уже даже начинают связно мыслить. Неужели это она прокралась в дом? Он шёл за нею? Но зачем тогда спасать его жизнь? Или она подельница того, кто это сделал?

Ян не знал, что и думать. А когда девушка уходила, он чувствовал себя в неоплатном долгу. Всё же она спасла его жизнь.

И первое, что он сделал, вернул ей маскировку, упавшую с её колен, когда она встала. А потом подумал, что, если это она напала на него? Вначале пыталась убить, а потом исцелила? И он, схватив её за запястье, считывая, лжёт она или нет, спросил, нашла ли она то, что искала. Эту способность, конечно, не приткнёшь к делу, ведь он скрывал собственный дар, но он хотя бы для себя будет знать.

Получив правдивый ответ, он отпустил её. Всё же до конца не был уверен в ней, вот только если она действительно влезла после первого вора, то она не провинилась, как он считал, и наоборот, спасла ему жизнь. А потому нужно было предпринять что-то. Ведь пусть даже она всего лишь замыслила недоброе и попыталась осуществить, влезши в чужой дом, всё равно наказание будет серьёзным. Даже с благими побуждениями, ведь законы одинаковы для всех. Будь то хоть кудесник или городовой.

Да ещё и как он, не приплетая её и чудесное оживление, объяснит своё появление в доме?

Пришлось зачищать все следы в хоромах купца и поблизости, не разбираясь особо где чьи, ведь на это он был не способен — считывать ауру, хотя зачищать мог не только материальные следы, но и отпечатки души, единственное, что он не тронул, был водомёт, где по его мнению произошло убийство.

Утром его привлекли к расследованию в городе, хоть за ним числилась лишь одна четверть пригорода, ведь людей не хватало — слишком много всего произошло в эту ночь. И он на время забыл о девушке-целительнице, пока не явился к купцу и не стал опрашивать свидетелей.

Оказалось, что пропал один человек, как Ян предполагал, тот самый, сгоревший. Вот только он, не выдавая своего присутствия здесь вчера, не мог поведать, что тот умер, разве что чародей сам даст наводку на это. Макарий же обвинил в краже Дею — какую-то девушку-лекарку. Мол, у неё был мотив, что уже не мало.

Будь порядник не предвзятым, он бы ухватился за эту соломинку и с головой окунулся в расследование. Но сейчас других зацепок у него не было, а в любом случае, если это та самая девушка, её имя назвал пострадавший, причём он написал заявление, обвинив именно её. А значит, целительницу в любом случае придётся допрашивать.

Ян поднял документы на всех лекарей города, ведь те были на военном учёте и дела на них имелись, и нашёл искомую девушку. Правда, рисунок её образа был слишком давнишний, причём можно сказать, сделанный когда она была отравлена, и уже даже кудесник не давал никакой надежды на то, что кто-то из пострадавших девчат обители знаний когда-то очнётся. Черты лица рисунка всё равно читались — это была она.

Порядник узнал, что именно произошло пять и восемнадцать лет назад.

Связь между делами была, и это ему не понравилось.

Он заявился к её дому, увидел немало людей, пострадавших от вчерашнего пожара. Он не думал, что она была так востребована. Ведь шли к ней городские, а не местные. Он, правда, никогда ещё за всё время своей службы не видел столько ранений, но, казалось, сюда собрался весь город. Ян довольно долго ждал, пока девушка выйдет. Это была она. Уставшая и грустная.

Пока стоял в очереди, разговаривал с людьми, создавая видимость, что хочет скоротать время, да и просто разузнать побольше про лекарку, прежде чем идти к ней на приём, по совету друга. Что она умеет, например. Про личную жизнь не спрашивал, ведь вряд ли городские что-то ведали.

— Как давно она лечит людей? — задал вопрос топлпе. Заодно не мешало их отвлечь от боли.

— Уже лет пять, — сказала какая-то рыжебровая баба (замужние ходили с покрытыми головами, да подбирали волосы так, что ни одного волоска не видать).

— А что так мало? Отчего ж тогда все к ней?

— Так девушка молодая, — ответила другая, на этот раз чернобровая, простоватая.

— Так дар у неё хороший да не зазналась покамест, — ответила первая.

Сомневаться в даре было нельзя, он ведь сюда на приём пришёл, прослышав про её способности.

Выпытывал Ян очень осторожно, дабы не положить даже тени сомнения на честь целительницы. Ведь людям только повод дай. А приплетать по делу этому её не хотелось.

Возникла трудность со здоровьем у него, а поскольку народу много, то ему нужно узнать лично, когда можно подойти по его вопросу. Народ не очень-то обрадовался, когда Ян пошёл без очереди к девушке, правда, люди всё же усомнились в том, что она будет лечить в перерыв, поэтому бабы бой не полезли, остановленные мужиками, указавшими на усталость лекарки. Всё же уважали её, и заботились о своём целителе. Это уже говорило о многом. Ян это всё отметил краем глаза, пока шёл за постройку на участке, вслед за девушкой.

Она была прекрасна, пусть и слишком бледна. При дневном свете ему удалось лучше рассмотреть её, особенно небесный цвет очей и золотистый, словно поцелуй Солнышка, распущенных волос. Но внешность бывает обманчива, он это знал по долгу службы. Ему приходилось быть предвзятым, ведь положение в обществе обязывает.

Она его не узнала, что, впрочем, ни о чём не говорило. То выражение лица, что он тогда заметил, говорило о том, что ей было очень неприятно заниматься тем, что она делала. Ей не нравится исцелять? Тогда зачем она занимается этим? Чтобы выжить? Но ведь он не просил её спасать ему жизнь, не приходил к ней на приём. Она сама пришла к нему.

И он, видя, что она сейчас вообще упадёт от истощения, взял её за руку и стал вливать в неё силу.

А тем же вечером он очень волновался, ведь впервые являлся к девушке домой, пусть и по прямым обязанностям, но ведь Дея живёт одна. Придя к ней, он увидел её совсем иной, открытой, улыбчивой, тоже немного переживающей и заигрывающей. И если бы он захотел, мог бы напрямую спросить о вчерашнем вечере, но он не решился нарушить этот миг, когда не нужно притворяться, а просто быть собою.

Они седмицу не виделись, что показалось для него очень длительным сроком. Хотелось найти повод и наведаться к ней. Но из упрямства он держался. Не мог он в неё влюбиться. Просто не мог.

Ему было сложно допрашивать её, но переложить обязанность на другого он просто не мог, ведь стоит задать не тот вопрос и её запросто можно было развести наименьшее на попытку совершить воровство. После её показаний, он успокоился и расслабился. Она не выдала себя, и он закрыл дело. Теперь её не могли допрашивать по поводу воровства, и он вздохнул с облегчением. Вот только предстоящая разлука пугала его. Он сказал ей то, чего не мог знать, просто не мог.

Но той же ночью его поразил сон, приснившийся после встречи, в котором она убегала от злодея, которого Ян не смог разглядеть в темноте. Вот только в том сне было кое-что ещё, поразившее его до глубины души.

И он пошёл к ней, вручил кинжал, доставшийся ему в качестве волшебного подарка от одного умельца-оружейника. Отпускать её не хотелось. А ещё он желал всей душой её поцеловать. Вот только признаться в том, что он так быстро влюбился, он не мог даже себе. Сдержавшись, он ушёл, скрывая взволнованность.

Вот только две седмицы, что её не было, стали для него кошмаром. Он пытался выполнять свой долг, навесив на себя больше нужного, но не находил себе места. Ребята, такие же порядники, вышедшие из стен его обители знаний, уже шутили:

— Она девица красивая, не ровен час, Леший её к себе утащит.

— Ничего вы не понимаете!

— Ага, скажи, что не влюбился в неё!

— Если нет, то я буду подбивать к ней клинья, — сказал один приятель, на которого Ян поглядел волком. — То-то и оно, брат!

А он переживал за её жизнь.

В дом пытались проникнуть, и он проверял его несколько раз. Сотрудники их уже давно поженили, он же отмахивался, мол, это всего лишь долг. А потом поступил сигнал, что защита снята. Яна отправили проверить.

Дея была дома, вот только он не знал, что ей сказать. Боялся сграбастать её в охапку и не выпускать.

Какие безумные мысли посещают его буйную голову. Нужно было остыть. Он пошёл за сарай, опёрся о стену, как некогда она, и пытался унять своё волнение от предстоящей встречи, когда услышал, что пришёл посетитель. Вот только разговор насторожил его.

Кто представился стражем порядка, выяснить не удалось, потому что он на себе ощутил все прелести сгорания изнутри, даже не вступив в схватку. Огонь, что выжигает полюбившее сердце.

Очнулся он уже в её доме, ему стало легче, значительно легче. Он даже нашёл в себе силы встать. Только она была без сознания, сколько же она потратила сил? Девушку не мешало бы положить на постель, только на первом ярусе лежанки не имелось. Разсудив, что спальня наверху, он взял её на руки и понёс. Она была легка, но его силы расходовались слишком быстро. Зря, наверное, он так поступил.

А когда донёс её, опять потерял сознание.

Что ему устроили потом, когда он всё же объявился в управлении, спустя три дня!

Выговор за то, что пропал, не предупредив, ещё и попал на больничный, и за пользование служебной связью посторонними лицами.

Они постоянно пересекались с Деей. А ещё с ней не обходилось без приключений. Вот только он не чувствовал себя раньше таким живым, как с ней.

Как же хотелось поцеловать её, обнять, прикасаться к ней. Периодически это удавалось, и стоило больших трудов сдержаться.

Поэтому он отвлекал себя разговорами, ему нравилось с ней просто общаться.

И вот сейчас он ломал голову над тем, кто такая Дея и зачем она нужна всем.

Допустим, купец Макарий думает, что "кровь дракона" у неё. Это объясняет его сватовство.

Но вот зачем вору Дея — не понятно. Он ведь украл травку, а значит, знает, что её нет у девушки. Тогда зачем блюдечко, подаренное Даном? Подозревал ли его Ян? Он всех подозревал, кто вился вокруг девушки. В том числе и ревнивого Бакулу. И дело было вовсе не в ревности Яна. Её не было. Он Дее всецело доверял, хотя она и ничего ему не обещала, а нехорошие мысли душил на корню.