— Я еще утром знал... Я это знал, как только он тебя впервые увидел... Гред мой! Ты понял, щенок? Убирайся с моей дороги вместе со своими семенами. А лучше прыгай! Да... — арий алчным кровопийцей улыбнулся, не собираясь уходить.

Льюис вернулся на подоконник, легко соскочил на пол. Расправил плечи, сталкиваясь с жестким взглядом соперника, и пошел к выходу, намеренно толкнув белобрысого нахала плечом. Наверное, именно тогда последовал толчок сзади. Арий хотел, чтобы юноша упал, но тот резко развернулся и залепил кулаком в щеку гостя. А в следующую секунду пальцы мертвой хваткой сомкнулись на шее штица и начали душить.

Сопротивляясь, пытаясь оторвать руки, лягаясь, затем катаясь с врагом по полу и уже теряя сознание, Льюис продолжал думать о трех тростниках, ждущих молитвы предков. В комнате окончательно стемнело. Звуки потихоньку отдалялись... Губы синели от недостатка кислорода... Штиц видел голубое небо, зеленое поле. Слышал, как отец зовет его откуда-то издалека... Слышал шаркающие шаги деда в старом доме. Ощущал запах тростниковой воды...

— Льюис! Льюис! — удар по щеке. Еще один. — Ну, давай же, Льюис...

Штиц глубоко вдохнул и сразу ощутил, как нарастает боль в горле, растекаясь ниже на плечи.

— Ты слышишь? Прости, я не думал, что вы подеретесь.

Лампы. Блеклый свет, текущий от ночника. Кровать с шелковым покрывалом. Это не дом! И голос совершенно незнакомый, пугающий...

Льюис подскочил с диким воплем и тотчас увидел перед собой изумленного фланка. В свободной красной рубашке, кожаных брюках, тот стоял перед постелью на коленях с пузырьком приводящей в чувство соли, запах которой, казалось, пропитал уже все легкие. Алые трубки на голове кронпринца шевелились от удивления, а в глазах отражалось непонимание — недавний мертвец, утопая босыми ногами в перине, встал в защитную позу и готовился атаковать.

— Льюис, — Гред взывал к разуму штица ненавязчиво, почти робко. Сначала пришло расслабление, затем — легкий испуг и, наконец, — воспоминание об утренней поездке в лифте.

Штиц сделался совершенно красным от смущения, шагнул к протянувшему навстречу руки фланку и позволил тому себя обнять, зарыться пальцами в волосах. Целовать лоб и успокаивать.

— Я наказал Лани. Он больше никогда так не поступит, — шепот в самое ухо. — Прости, я должен сам был прийти... Но так складываются обстоятельства. — два пальца подняли подбородок штица. Фланк практически вопрошал. О чем? Льюис не понимал. — Ты останешься со мной и рискнешь? Или пойдешь к Элану?

— Я... Что ты? ... О чем ты? — юный штиц начал заикаться от волнения, горло саднило от боли.

— Если этот мелкий повредил тебе что-то, я его выдеру. — аквамарином зажглись глаза кронпринца, а память сразу подбросила картинку войны — фланки живут смертью и расправами. Они жестоко наказывают за неподчинение. Способны отрубать головы невинным и пленять свободных.

— Ты испугался? Мальчик мой, что ты сжался? Ну, прости...

— Все в порядке. — Льюис, не задумавшись о последствиях, попытался освободиться от фланка, но тот повалил юношу на кровать и поцеловал, останавливая первые вопросы и про арест, и про загадочную фразу об отправке к Элану. Язык сразу проник в рот, лишая воли. Страстный, он требовал немедленного ответа и действительно сводил с ума, как и утром. Еще пару раз попытавшись вернуть свободу, Льюис сдался на власть победителя. Позволил гладить себя по груди, стягивать одежду, ласкать с возрастающим желанием. Фланк раздвинул ноги юноше, взобрался сверху, совершая поступательные движения, говорящие о его возбужденности. Губы уже перебрались на плечи, одна рука бесцеремонно шарила в районе ширинки.

— С утра нам помешали, — лукавый огонек, пальцы, гладящие ствол полувозбужденного члена. — Теперь я исправлю эту ошибку.

— Нет, — застонал Льюис, когда рот фланка накрыл затвердевший сосок, а несколько игл из волос вонзились в руки, выпуская в кровь возбуждающее вещество.

— Я хочу, — Гред посмотрел вверх с мольбой, стараясь не напугать штица выросшим потенциалом. Секс утром доказал, что можно получать удовольствие в полном объеме и много раз. Нельзя упускать мальчишку сейчас.

Острые зубы чуть прикусили сосок, затем язык совершил круговое движение. Льюис застонал. Еще несколько волос вошли в предплечья, принося потоки расслабления и наслаждение.

Юноша закрыл глаза, отдаваясь и подчиняясь телу, которое требовало любви. Ему хотелось больше, чем просто поцелуи и ласки, но кронпринц никуда не спешил. Играл со штицем, практически беря его и при этом не освобождаясь от одежды. Жаркими губами разрисовывал кожу в истому, пил по капельке от растущего возбуждения.

Льюис уже выгибался навстречу, ноги обхватили торс фланка. Сознание отъехало окончательно. А внутри вибрировала все сильнее спираль, расширяя пространство под нужные размеры.

— Сейчас, солнышко, сейчас, — Гред нетерпеливо освободил их от остатков одежды. Заставил штица коснуться кожистых уплотнений между ног. Навстречу выдвинулось нечто массивное и скользкое. Толкнулось в ладонь, требуя, чтобы поласкали.

Юноша разомкнул веки, задышал часто, с нежностью водя по растущему стволу. А в это время два пальца уже вонзились в анус и потянули мышцы в разные стороны. Туда же вошел еще один волос и впрыснул изрядную дозу парализации, чтобы окончательно исключить боль и сопротивление.

— Тебе понравится, обещаю, — Гред потянул ноги Льюиса выше, удерживая под коленями. Член фланка коснулся входа, толкнулся внутрь расширенной и влажной дыры и довольно быстро вошел почти на всю длину. Сначала близость напоминала сдержанное раскланивание, когда оба партнера очень стараются угодить, но вскоре и Льюис, и Гред сорвались до сумасшедшей гонки без правил и осторожностей.

Штиц едва ли упомнил, как только не переворачивал и не крутил его кронпринц в ту долгую ночь. Но очнулся юноша под фланком, когда за окном стало светлеть, а в внутрь вбивалось что-то огромное, растянувшее зад, который горел и умолял о пощаде.

Льюис стоял локтями на подушке, высоко подняв бедра, и позволял врываться всем уплотнениям в тело. Сам двигался навстречу, вцепившись в простынь от страсти сведенными пальцами. В спине горели огнем волосы. Ноги не подчинялись. Член трахал штица до конца спирали, постоянно пульсируя, то сжимаясь, то расширяясь.

Штиц попытался вырваться опять, но Гред придавил тело к кровати и продолжил. Сегодня фланк не думал о разрядке. Он получил то, о чем мечтал все долгие годы становления как эгрегор. И не собирался никогда отпустить.

Член вышел целиком. Осталась внутри лишь головка. Штиц вдохнул и закричал, когда пульсирующий с толстыми наростами по периметру член вновь пробил себе путь до основания. Мышцы сокращались неистово. Скачка дошла до финала, чтобы, наконец, настало расслабление и полная дезориентация...

А потом они спали, сплетаясь в одно целое. Превращаясь в соцветия тростника, даже в дреме продолжая ласкаться и дарить друг другу поцелуи.

Сгриг по имени Элан? Льюис забыл... Льюис губами терся о мускусную кожу кронпринца, наслаждаясь обнимающими рукам и горячим дыханием у виска.

Утром, тяжело пробуждаясь после бурной ночи, штиц слышал, как фланк ходит по комнате, одеваясь. Под одеялом, в разворошенной постели, пропитанной ароматами соития, мир казался таким простым и понятным, но едва юноша открыл глаза, то от чего-то сильно занервничал: красноволосый, высокий мужчина казался таким опасным. Необъяснимым образом его присутствие не успокаивало, а заставляло дрожать.

— Ты проснулся... — Гред, заправлявший рубашку в брюки, присел на край кровати и потрепал растрепанную макушку штица, в чьи огромных синих глазах улавливалась тревога. — Хочешь есть? Я заказал омлет и какао, и еще фрукты... — мужчина склонился, чтобы поцеловать нового любовника, но тот отвернулся... — Что-то не так, Льюис?

— Все так быстро происходит. Я ... Где твой брат?

— Не стоит заботиться об этом... Теперь ты должен задуматься над нашими отношениями... — рука провела по щеке. — Уверен, что мы найдем общий язык.

— А тот юноша? Что будет с ним?

— Ты про Лани? — кронпринц зажмурился, как довольный кот. — Ничего. Пока он будет наказан.

— Ты делаешь вид, что не понимаешь... Зачем?..

— Льюис, давай отложим разговор ненадолго. Я должен заняться неотложными делами.

— Сейчас! — штиц упрямо сел в кровати.

Кронпринц хмыкнул. Мальчик с характером. Именно то, что надо. И если удастся завладеть троном и отомстить за отца... Тогда наступит время, чтобы насладиться общением с восхитительным штицем.

— Я правда не могу. И так провел с тобой слишком много времени, милый. Я ведь пока военный преступник, которого не признала ни одна держава из Совета. И если Арг вырвется на свободу, меня вздернут, понимаешь?

— Да, — юноша кивнул. — Ты ведь давно задумал это? Дело не в тростнике?

— Нет, клянусь. Твоей вины нет, — Гред сразу понял, о чем волнуется чуткий и добрый мальчик. — Во всем, что происходит, только мой грех.

— Этот Лани... Он твой раб? — Льюис тяжело дышал, пытаясь совладать с растущим страхом.

— Зачем ты мучишь себя глупостями? Ты вызываешь во мне столько чувств, не надо впутывать других...

— Ты, как и Арг хочешь, чтобы я выращивал для фланков тростник... Я не глупый ребенок, Гред. Я все... Кронпринц накрыл рот штица губами, повалил обратно в подушки. Какие глупости! Какая, к черту, политика? Ты так красив, ты так нравишься мне...

Интересовался ли когда-нибудь Арг тем, кто живет с его братом. Да, он восхищался красотой ария, кожа которого напоминала о жарком приморском лете, а глаза светились дорогим янтарем. Он не сводил глаз с симпатичной мордашки на приемах и любовался, как и все прочие тем, как юноша пластичен, как умеет подать себя. Но вряд ли императору приходило в голову, что Лани еще и опасный интриган, нацеленный на изменение власти. В тот момент, когда арестовали Греда, арий находился у себя в покоях. Он делал вид, что читает, давя гнев, пронзающий сердце острыми шипами роз. Кронпринц изменил вопреки данным обещаниям. Унизил доверие, которое могло бы сделать их единым организмом. А теперь... Яркая вспышка! Огненная боль, разливающаяся по волоскам — Вааля ранили! Брата! Единственного! Арий вскочил пружинисто, сощурился ядовитым бесом, пробегая по мыслям тех, кто находился сейчас в здании. Попытался привести в чувство упавшего в обморок брата невидимыми нитями, которые с детства связали в одно энергетические системы. Бесполезно! Нужно было что-то делать, решиться повернуть события в нужную сторону, даже если придется рискнуть шкурой. Иначе Арг все-таки войдет в спальню младшего фланка, чтобы осуществить желанную месть.

И тогда Лани посмел впервые воспользоваться личной связью кронпринца. Разум шептал, что теперь или никогда предоставляется шанс, чтобы захватить власть.

Быстрые пальцы набрали код, который Гред скрывал даже от послушного и во всем подчиняющегося раба. Как его арий узнал? О, наблюдательность... День за днем приходилось следить, вникать, заставлять себя склонять голову. А ведь когда-то Лани владел самой богатой из территорий на Арии и вел политические дебаты с Фланкией.

— Генерал Клирт, — голос Лани изменился на сталь, по лицу разлился синий холод, сделавший кожу почти фиолетовой. — Арг взял кронпринца под арест. Поединок отменен и скоро последует разбирательство безо всякого суда... Я знаю, вам передали карту города... Да, это приказ!

Лани вытянулся в струну, отключил передатчик и кинулся к шкафу, чтобы освободиться от летящей и во всем женственной одежды. Все волоски на теле ария светились красным, пропитывались отравой, которая распространялась в воздухе. Близость войны, ярость, возрастающая и зреющая вокруг, как язва, была хорошим подкормом для вампиров. Гред — воин! Гред не оставит маленького мальчика без пищи. И, конечно, позволит Ваалю остаться рядом. При воспоминании о брате Лани облизал губы. Их отношения перед катастрофой развивались бурно и ярко. Прогулки, разговоры, объятия... Казалось бы невинные, родственные и одновременно чарующие и жадно-алчущие.

Лани желал брата, как никого на свете. Мечтал о короткой, хотя бы одной ночи... Мысленно рисовал себе каждое мгновение, проведенное в объятиях недоступного и со всеми ледяного Вааля. Пока однажды, неожиданно для себя, перед Советом не поцеловал желанные губы. Их обдало водопадом образов, столь похожих, что в то мгновение не верилось — мечты бывают одинаковыми.

Лани признавался в любви. Вааль отвечал взаимностью. Безумие! Их охватило сладостное и такое запретное удовольствие, о котором не следовало говорить вслух... Возможно, все случилось бы в первую ночь после заседания. Возможно, Вааль отдался бы без оглядки, но пришла война...

Розовыми лепестками она устилала дорогу бывшего посла. Потерь. Разочарований. Унижений. Гред! Юноша считал его достойным фланком, у которого впереди великая судьба. Находиться рядом значит подниматься все выше и стать опять свободным. А потом... Открыть новые возможности и восполнить запасы утраченной энергии ариев.

— Я смогу, — Лани прищурил золото глаз, застегнул обтягивающий комбинезон, убрал волосы в хвост и достал из тайного ящика кронпринца длинные тонкие ножи, сверкнувшие в блеклом солнце готовностью сражаться. Уже слышались на этажах шум и сопротивление. Уже лилась кровь, ударяющая в нос пьяным отзвуком старых пиров.

Арий ринулся на помощь своему господину. Ринулся, чтобы наказать за измену. За то, что фланк не ценит те узы, что сплели их в одно. Обученный драться, Лани впервые применял боевое искусство предков. Он легко вспрыгивал выше головы, отталкиваясь от стен, перемещался среди толпы охранников императора и мятежных фланков, резал отчаянно и зло, давая выход копившейся годы ненависти.

А когда, наконец, сообщники добрались до комнаты, где закрыли Греда, с удовольствием разглядывал связанного и брошенного на пол изменника.

'Больно? Нет, мне больно, — безмолвно произнесли белые губы. — Ты не знаешь, что значит переступить через себя. Что значит стать игрушкой... Слиться с чьей-то системой, чтобы выжить и не сдохнуть от голода. Ты мой! Слышишь, ты мой!'

— Гред... — Лани окровавленными руками лично разрезал веревки, освобождая воееного преступника по меркам Фланкии. — Извини, но я вынужден был начать... За тебя!

Кронпринц застонал, когда попытался опереться на плечо самого драгоценного и сообразительного раба, поморщился, не скрывая того, что ранен.

— Развяжи... — попросил с надрывом. — Волосы развяжи! Не могу больше...

Лани быстро освободил трубки, начинавшие чернеть на краях. Еще несколько часов, и отмирание было бы неизбежно.

— Вы взяли Арга? — вопрос уже вставая...

— Да, — юноша поддержал фланка, который выпрямился, оглядывая стоящих в дверях генерала Клирта и нескольких его воинов, ожидающих приказов.

— Мне нужно, чтобы на Свободной Лагуне и в зоне доступа вокруг планеты наступила зона молчания. Выиграть время. Заставить Арга подписать отречение... Иначе конец!

... Лани знал, что Гред поставил на кон жизни половину рода фланков, как когда-то сам сыграл на немногочисленном племени ариев. Глупо начав противостояние с более сильным противником, он превратился в постельную игрушку без права голоса на два долгих года. И не собирался теперь упускать возможность получить все возможное за перенесенные страдания.