Легрэ сжимал руки в кулаки за спиной — так хотелось пустить их в ход, обнять его, взять привычно, но в этот раз все будет иначе. Кристиан сходил с ума от охвативших его тело ощущений и тихо стонал в губы юноши. "Я твой сегодня... твой всегда".

— Мне нравится, когда ты такой беспомощный, — языком провел вниз, когда Луис присел в воде, добираясь почти до самой кромки воды и проводя параллельно ей по животу, и вдруг острые ногти впились во внутреннюю сторону бедра.

Легрэ вскрикнул и скривился от боли, за закрытыми веками все пошло цветными пятнами.

— Луис...

— Да? — коварный дьяволенок лизнул сосок и вобрал с жадностью, а рука продолжила свой путь по ногам и животу, пока ноготь уже сильнее не вонзился в области паха, заставляя кровь течь по венам быстрее.

Кристиан приоткрыл глаза и посмотрел на лицо юноши. "Только не останавливайся теперь", — молил про себя Легрэ.

— Ты коварный мальчишка.

Герцог в ответ улыбнулся. Красные губы и жадный взгляд, и новая боль, там где роза осталась после росчерка ножа Фернандо. Луис нашел самую болезненную точку, заставляя под ногтями появиться первой красной капельке, и при этом стал с отчаянной страстью ласкать член Легрэ вновь.

У Кристиана едва ноги не подкашивались, но дыхание его, глаза, стон — все просило продолжения. Видеть герцога таким было довольно странно, но забавно. Жаль, что Фернандо здесь нет, конечно, но пока так надо.

И возможно, барон был прав, потому что пугливый в своих желаниях герцог все еще сомневался. Он лизнул кровь, желая понять, что в этом находит король, проходясь по влажной розе вожделением.

— Там... в подвалах, с Ксанте, — сквозь тяжелые вдохи проговорил Легрэ, — было что-то такое... от чего у тебя возникало не отвращение, а желание?

На Кристиана поднялись совершенно прозрачные глаза, чистейшие, как у ангела.

— Я не скажу, — острая боль прошила барона между ребрами.

Кристиан закричал и сильно дернулся — и тут же новая боль пронзила его, но уже в паху. Что ж, вопрос удачный был, все же по назначению.

— Значит... — усмехнулся Кристиан чуть отдышавшись, — было...

Вместо ответа Луис развернул барона к себе спиной и заставил прогнуться. Ему не нравились вопросы барона и теперь следовало наказать излишне любопытного мужчину. Ему на поясницу закапал раскаленный воск, а в тело ворвалось несколько пальцев Луиса

Господи, Кристиан едва не выл от восторга. Его трясло и хотелось еще, хотелось именно Луиса, знать, на что он способен и как далеко может зайти. Рыча от боли, Легрэ толкнулся на пальцы юноши так, чтобы это выглядело случайностью.

Веревка чуть натянулась от резкого движения, но теперь герцог придерживал ее, не позволяя навредить. Он поставил свечу на поясницу, и горячий воск стекал теперь, как вулкан в воду, оставляя алые следы на коже.

Легрэ дрожал, часто дыша, чувствуя пальцами жар пламени. Он оперся плечами о бортик бассейна, чтобы попросту не упасть. По телу шло тепло, а в голове вертелся один вопрос: "Если он возьмет меня, это будет больно?"

Но ждать долго барону не пришлось. Герцог практически вжал его в деревянную стену бассейна, чтобы войти резко и жадно прикусить кожу в области лопаток. Луиса успокаивало то, что сейчас Кристиан не видит его алчность и желание, не может залезть в голову, где Сильвурсонни представлял, как мучил бы каленым железом свою желанную жертву. Он брал Легрэ жадно, а свеча, что упала в воду, плавала там доказательством сдержанной похоти, желавшей получить больше криков.

Тело Легрэ — сильное и жаркое, сейчас беспомощно принимало дары своего мучителя, и это было прекрасно. Сквозь завесу боли сияло солнце наслаждения, через беспомощность плоти пробуждалось торжество духа. Легрэ кричал и сам толкался навстречу Луису.

И тот тонул в солнце своего рыцаря, упивался каждым криком, за укусом слизывая солоноватый пот и воду с кожи. Минуты, что казались бесконечными, беспомощность делали ситуацию острой, как перец, просыпанный на свежую рану. Юноша схватился за руки и потянул барона на себя, зная, что тому будет сейчас от натяжения веревки горячо, больно, приятно. На грани опасности, по которой сам Легрэ так любил водить других.

— Дернешься, лишишься главного, — рыкнул Луис и другой рукой сжал член мужчины у основания.

Это было сложно, но Кристиан понял слова юноши и кивнул. Лишиться он не хотел ничего, тем более главного. Чтобы удержать свое тело под контролем теперь, ему пришлось собрать всю свою волю.

На это и рассчитывал герцог, который теперь сорвался на рванный и жадный темп, расцарапывая спину Легрэ в кровь и сходя с ума от вожделения.

По свежим ранам, оставленным Фернандо и еще неуспевшим поджить это было больно. Легрэ стонал и кусал губы, и напряжение внутри становилось все сильнее. Мокрая веревка сильно стягивала его мошонку, не давая излиться, а Кристиан был близок к этому как никогда.

Но маленький мучитель тянул до последнего. Ему нравились капельки пота, текущие по спине. Ему нравилось, что мышцы Кристиана сейчас играют в попытке расслабиться, но при этом напрягаясь все сильнее. Он потянул за узел внезапно, когда барон уже навалился на край купальни и стонал в голос, и освободил мошонку от петли.

Кристиан вскрикнул, выплескиваясь, раскрываясь перед Луисом до конца, перед глазами все потемнело на миг.

А герцог, дойдя до пика, когда свет уже замерцал высоко-высоко в небе, открыл глаза и увидел, как по спине его возлюбленного стекают струйки крови из свежих еще ссадин и ран.

Легрэ долго лежал неподвижно, восстанавливая рваное дыхание, потом осторожно пошевелился и обернулся на Луиса. На губах Кристиана играла мягкая улыбка.

— Я потерял голову, — сказал Луис и опустил глаза, он давно не был таким. Все этот чертов ритуал в подвале.

— Мне понравилось, — ответил Кристиан. — Хочешь продолжить? Если нет, буду благодарен тебе, если ты развяжешь мне руки. Они затекли.

— Да, конечно, — герцог прильнул к барону и развязал ему руки и стал растирать запястья.

— Этому ты тоже научился у Фернандо. Это хорошо. — Кристиан благодарно поцеловал Луиса в губы и обнял. — Ты как?

— Я... люблю тебя, — сильные объятия приняли герцога, и тот расслабился.

— Тогда я нагло напрошусь на что-нибудь подобное опять. — Улыбнулся Кристиан. — Спасибо, милый... мне было очень хорошо... Там Фернандо волнуется. Надо идти.

— Да, конечно, — юноша кивнул. — Еще немного... пообнимать тебя.

— Все, что пожелаешь. — Легрэ глубоко вздохнул, и они стояли обнявшись еще какое-то время.

Принесенная слугами одежда оказалась кстати, но она липла к коже, и волосы все еще были мокрыми. Герцог теперь думал, что будет дальше, если кто-то сможет заглянуть в его мысли. И это его ужасно пугало. На лестнице он на мгновение задержался, проводя ладонью по камням. Странное ощущение мощи — как у Кристиана, только теперь в камнях появились щели, и замок может рухнуть. А он усугубляет этот процесс теперь.

— Эй, — позвал Кристиан, кладя руки на плечи герцога. — Рассказывай-ка, что смущает.

Полуоборот головы в полутьме узкой башни. Луис сверкнул глазами на Легрэ, как будто видел его сейчас иначе.

— Все меняются, любимый мой, — сказал шепотом. — Ты и я, мир вокруг. Мне хочется, чтобы ты больше не страдал от моей заботы и страха. Я отзову лекаря, если ты попросишь. И... не стану препятствовать, если ты пойдешь на войну.

— Вот как? — Кристиан изумленно вскинул брови и минуту другую молчал, потом улыбнулся. — От лекаря я не откажусь, а на счет войны... посмотрим. Я рад, что ты принял такое решение. Что-нибудь еще?

Луис отрицательно покачал головой. Эти недели были прекрасны. Иногда он забывался и купался в солнце, иногда поддавался страхам, иногда спрашивал себя, почему все именно так и вдруг осознал, что...

— Кристиан, я и ты — мы гости на этой земле. И мы свободны. Каждый по-своему. И для каждого это одиночество, или попытки найти другое одиночество. Я тебя удерживал. Я хочу, чтобы ты принимал решения сам и больше не стану никогда... — Сильвурсонни стал подниматься вверх. — Сегодня приедет лекарь из Александрии. Ты можешь отказаться от лечения, которое он предложит. Ну, ты и так уже все понял.

Легрэ кивнул. Он был рад и не рад одновременно, боялся, что Луис просто поддался эмоциям в очередной раз. Хотя, возможно, мальчик просто повзрослел, и слава богам.

— Хорошо, — сказал Легрэ. — Ты прав, и это хорошо.

Герцог кивнул, сворачивая в знакомый коридор и спрашивая про прибытие лекаря. Слуга сообщил, что восточный обоз давно стоит во дворе и что гостей разместили в гостевых покоях.

— Наверняка, Фернандо уже послал туда своих людей, — предположил Луис. — Кристиан, ты к королю? Я хотел бы позаниматься. Слишком много времени упущено.

— Я, пожалуй, познакомлюсь с лекарем. — Кристиан обнял юношу, прижимая к своей груди. — Не стоит упускать ни одного шанса, Верно?

— Да, конечно, — кивнул герцог. — Но не сейчас. Пусть наш король все проверит. Я опасаюсь ядов и обмана не меньше, чем он. Так что дождемся его вердикта.

— Тогда я еще зайду к себе... соберу остатки кувшина на память, — Легрэ подмигнул юноше и, поцеловав в лоб, пошел по коридору. — Увидимся.

Герцог кивнул. Он продолжил стоять на месте еще некоторое время, оглядывая стены замка совсем иначе, чем раньше, точно глаза открылись после этого утра, и вдруг увидели все иначе: глупый мальчишка, который отчаянно отдается страсти, забыв, что снаружи идет война — убивают, грабят, где царит грязь, где бедность заставляет людей зимой есть кору с деревьев, где скудное представление о вере — это страх перед наказанием, которым питается власть и церковь.

Здесь сытная жизнь, здесь можно любить и капризно считать, что кто-то тебе принадлежит, но это не так... Ксанте с самого начала говорил, что красота привлекает чудовищ. Высоко же ты залез, Луис, коли уже стоишь на пороге власти и сам Фернандо готов тебе преподнести ее на блюдечке, а сильный воин терпит твои капризы.

Герцог огляделся, останавливаясь на гвардейце у дверей теперь их общей спальни с королем. "Настанет час, когда ты сам станешь чудовищем", — усмешка красного человека смотрела через стрельчатое окно. Они избавили тебя от страхов наказания в монастыре, они открыли входы в твое чудовище, Луис. Ну, ты хочешь их плоти? Хочешь боли? Тебе скучно. Хорошая жизнь и богатство развращают. Иди же, разрежь на кусочки тех, кого любил...

Сильвурсонни заткнул уши.

— Господи! — взмолился он, падая на колени. — Господи... Отец, не оставляй меня... Не позволь мне стать чудовищем.

* * *

Легрэ возвращался в свои покои, мимо стражников — он не смотрел на них, всего лишь поднял взгляд и вдруг его словно молнией поразило. Перед ним стоял совсем молоденький гвардеец, ровесник Луиса, синеглазый и темноволосый мальчишка, но его лицо... Легрэ пробил холодный пот. Именно этого человека он видел во сне у озера, видел вассалом короля Луиса, его другом, любовником и военачальником. Быть не может!

Юноша стоял вытянувшись по струнке и смотрел перед собой, как и положено стражнику короля, но от долгого взгляда барона Моунт он почувствовал себя неловко. Черт знает, что на уме у этого мужеложца.

— Как твое имя, мальчик? — спросил Кристиан.

— Эдвин, ваша милость. Эдвин Алонсо.

Легрэ вздохнул.

— Ты из знатного рода?

— Не очень, господин.

— Мечом хорошо владеешь?

— Так говорят... То есть да. — Эдвин в замешательстве посмотрел на Легрэ и тот, усмехнувшись, смерил Алонсо странным, очень странным взглядом.

— Как только окончишь сегодня службу, собирай вещи и ко мне. С сегодняшнего дня ты мой личный оруженосец.

Эдвин побледнел от потрясения и Кристиан не стал дожидаться, пока он придет в себя, а просто пошел дальше.

* * *

Фернандо стоял у окна и глядел на приехавший обоз. Мэтр Рамонд сейчас общался с вызванным Луисом лекарем и известным ученым Фади Аббасом. Нужно было исключить возможность, что под видом лекаря приедет кто-то другой. А стражники тем временем обыскивали телеги. Конечно, первоначальная проверка уже была по-тихому сделана еще накануне, когда пришла первая весточка о близком прибытии, на постоялом дворе, где остановился караван. Но теперь все проводилось официально и под наблюдением Умара, помощника александрийского лекаря. Он же сразу давал пояснения, если возникали вопросы.

Конечно, приехавшим гостям не очень понравилось такое, но его величество при первой встрече с Аббасом сумел добиться взаимопонимания. К тому же увеличение стандартной платы в полтора раза и обещание доступа в королевскую библиотеку смягчило протесты горячего восточного лекаря. Вспомнив их общение, Фернандо усмехнулся. Фади Аббас был прославлен и высокомерен, что выражалось в его движениях, словах, надменно задранном подбородке. Волосы и на голове, и в чуть седеющей бороде были завиты, напомажены и лежали ровно, волосок к волоску. Халат, шаровары, туфли расшиты так, что глазам больно от блеска золота камней. Монарх надеялся, что тот вырядился павлином только для встречи с августейшей особой, и на самом является тем, о ком говорят "кудесник". Ибо это был последний шанс для Кристиана. Король и сам хотел пригласить этого лекаря, но Луис чуть опередил, и это было замечательно.

Как только обоз приехал, Фернандо распорядился выделить персональную охрану мальчику и брату, и теперь ждал доклада о результатах. Мало ли где их сейчас носит, а гвардеец за спиной не помешает. Король не любил допускать непроверенных людей в личное крыло замка, а тут придется это делать. Конечно, за гостями будут следить, но... Лишняя осторожность еще никогда не была лишней.

Легрэ застал Фернандо часом позже, в кабинете, и с порога приветливо улыбнулся.

— Я слышал мой новый Эскулап приехал? Надеюсь, он молод, красив или хотя бы симпатичен?

— Ну как тебе сказать, — монарх отложил какой-то документ и откинулся на спинку кресла и оценивающе посмотрел на брата. — Ростом чуть ниже тебя, орлиный нос, черные пронизывающие глаза, тщательно уложенные волосы и причесанная борода. Судя по стати и развороту плеч, занимается не только своими исследованиями. Заинтересовал? — король приподнял бровь.

Легрэ картинно вздохнул.

— Ни капли. А вот я тебя сейчас заинтересую — дальше некуда. — Кристиан подошел к столу и встал напротив брата, с улыбкой глядя на него.

Фернандо с уже не наигранным вопросом взглянул на брата. Какой-то тот был слишком веселый. Рука монарха потянулась к крупному золотому кругляшу, валяшемуся на столе.

— Рассказывай.

Легрэ выдержал торжественную паузу и показал королю истертые веревкой запястья.

— Он со мной такое сделал сейчас... Жаль ты не видел.

— Интересно, — монета побежала золотой змейкой по пальцам правой руки Фернандо, ловя и отбрасывая во все стороны яркие зайчики. — Из какого состояния?

— Ревности. Хотя сначала он запустил в меня кувшином. Потом мы любили друг друга, потом мирились, потом пошли в подвалы. — Кристиан присел на край стола. — Что думаешь по этому поводу? Мне показалось, что он попробовал крови, но не слишком этому рад.