| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Хорошо, — Луис все еще смотрел из-за полога на суету. — Все наладится, вот увидишь, — обернулся он к Алонсо. — Я никуда не денусь и надеюсь, что и ты не оставишь меня... — намек звучал не в словах, а в выражении голоса, в том, как произносились слова. Намек на постель, на их чувства, на то, что произошло ночью был очевиден. — И священника не бойся. Этот мальчик и сам напуган.
— Внешность обманчива. — Алонсо неловко улыбнулся и немного покраснел, вспомнив жаркую откровенную ночь, потом встал, подошел к Луису и, осторожно забрав из его пальцев ткань полога, отпустил ее.
— Задержись на минутку еще, — сказал он, делая шаг ближе и касаясь щекой щеки. Губы скользнули по коже, целуя вскользь. — Я вчера не всерьез... я не уйду.
— Я надеюсь на это, — Луис сразу обнял маркиза, окунаясь целиком в его теплый запах. Сложно не сдаться первому порыву, зовущему забыть обо всем на свете и даже о грозящей опасности, когда рядом тот, с кем душа оживает и размягчается и высохшего кусочка хлеба, как будто напитывается кровью.
Эдвин тоже обнимал Луиса, задумчиво поглаживая по спине и думая о том, сколько впереди у них всего интересного и неизученного на поле брани любви, сколь еще предстоит узнать друг о друге, познать вместе.
— Тебе надо назначить день свадьбы, — сказал Алонсо, уткнувшись лицом в шею Сильвурсонни.
— Надо. Ближайшая церковь недалеко. Я не стану дожидаться поездки до столицы. Надо распорядиться одеть эту куклу, и тогда Райсаро некуда будет деться. Их коалиция распадется на части... — ладонь погладила скулу. — Не думай ни о чем, я знаю, как поступать с девицами ее возраста. Несколько недель в комнате, хороший кнут, и она станет покладистой. А нет, так монастырь недалеко... Мой Эдвин, — губы поцеловал военачальника с жаркой страстью.
В ответ Алонсо отдал стон и жаркую страсть в прикосновении губ и языка, и пока не задохнулся от любви, отпустил Луиса.
— Ступай, — с улыбкой сказал он. — Я быстро улажу дела и приду к тебе.
Как не хотелось воспротивиться расставанию, но Сильвурсонни должен был проверить Пьетро и убедиться, что мальчишка в порядке. Тот все время попадал в самые странные ситуации, так что на сей раз тоже расскажет, наверняка, немало интересного про свое пребывание в лагере барона Райсаро, в этом сюзерен нисколько не сомневался.
Юный барон Моунт, увидев герцога входящего в его обиталище, достаточно бодро подскочил с тюка, на котором ожидал появления солдат, которые должны были заняться его шатром. То, что он ранен, было заметно только по тому, что на левую ногу он предпочитал не особо опираться.
— Ваша милость, — быстро поклонился и выпрямился. Бесшабашная и чуточку счастливая улыбка, взлохмаченные волосы, чертики в глазах — Пьетро полностью пришел в себя. Только вот оружие было не его — и это знатно бесило. Чтобы вернуть себе клинки — подарок отца, и ножи — подарок его величества Фернандо I, юноша был готов на многое. — Прошу прощения, не дождался вчера приказа прийти к вам — заснул. Лекарь у нас еще тот травильщик, — притворяясь жутко виноватым, развел руки, — дай только повод — вольет какую-нибудь гадость.
— Это точно, — улыбнулся Луис, оглядывая довольно бравый вид своего любимчика. — Ранение, надеюсь, не очень серьезное. Ты и на ногу не наступаешь, — покачал головой, оглядывая наполовину собратые пожитки и собранные шкуры. — Рассказывай все по порядку и в подробностях. Что, как и почему...
Пьетро сосредоточился и принялся кратко и сжато рассказывать о том, что он успел увидеть в лагере, а также о том, что, похоже, старший Райсаро и его отпрыски не особо ладят друг с другом, как его речь была прервана криками, в которых явно угадывалось: "Пожар!"
* * *
Бессонная ночь для Софи не окончила кошмаров, а с рассветом стало только хуже — лагерь короля начали спешно сворачивать. Еще одна надежда на спасение рухнула подобно подкошенному дереву, и разлетелась в щепки. Но Софи Райсаро не была бы дочерью своего отца, если бы сидела на месте сложа руки, не пытаясь выпутаться. Просить короля о милости она не собиралась — она хорошо понимала, что ее не пожалеют, не пощадят и не выслушают. Со свадьбой Сильвурсонни тоже не станет тянуть, и Софи чувствовала приближение этого часа, как животные чуют собственную смерть. Может быть потому она отчаянно искала выход и все утро провела за странным занятием — она подходила то к одной стороне шатра, то к другой, то к третьей, прислушивалась, с какой стороны слышится меньше голосов, и вскоре наметила свой возможный путь к бегству. В конце концов, разницы где умирать — здесь или в лесу от голода и холода, не было. Дальше ей нужно было отвлечь охрану, но задача оказалась еще сложнее — ни оружия, ни каких-либо других вещей у Софи не имелось — только платье, что на ней, шкуры на постели и клетка с огнем. Сейчас взгляд Софи упал именно на нее. Секунда понадобилась на то, чтобы решиться на безрассудство — поджечь собственный шатер. Софи живо вытащила из настила несколько еловых тонких веток и, сложив вместе, сунуло в огонь. Пламя с неохотой перекинулось на мертвое дерево. Прикрывая его — маленькое и трепыхающееся словно огонек свечи — ладонью от сквозняка, Софи поднесла пламя к ткани шатра. Она почти торжествующе улыбнулась, когда та полыхнула в мгновение превращаясь в огненный столб. Жар бросился в лицо девушки и она попятилась в центр шатра, ощущая, как от едкого дыма першит в горле и щиплет в глазах. Снаружи кто-то закричал, но Софи восторженно смотрела на огонь, как завороженная. Она уже было собиралась осуществить вторую часть плана — бежать, но обернувшись увидела пелену огня. Пламя трещало и прыгало со стены на стену, точно стая оголтелых чертей — оно было повсюду: впереди, позади, слева и справа. Софи слушала крики людей с наружи и все равно улыбалась. Смерть — это тоже свобода. Дышать становилось невозможно, а жар почти причинял боль коже. Софи упала на колени лишь на мгновение зажмурившись, а когда снова открыла их, перед ней стоял Эдвин Алонсо. Мужчина схватил ее за плечи до того как она успела шарахнуться от него — и в этот момент что-то зашевелилось над ними, там, сверху. Эдвин вскинул голову и увидел, как падает на них горящий полог шатра...
* * *
Наверное, Луису стало бы плохо, если бы он точно знал, что внутри горит его возлюбленный, уже теперь полыхающий шатер навевал мысли о внезапном нападении, но поблизости суетились и тушили только солдаты и слуги, которые довольно четко избавлялись от пламени, уничтожившем одно из укрытий. Не с кем-то, а с пленницей, дочерью Райсаро.
Самой Софи сюзерен не наблюдал, и это тоже его беспокоило невероятно. Не хотелось бы, чтобы девица погибла так нелепо, не сыграв своей роли в этой чрезмерно затянувшейся пьесе неповиновения.
— Пьетро, черт дери! Она сбежала, — Сильвурсонни негодовал, вспоминая собственный побег много лет назад — способ невероятно действенный.
— Ваша милость, — откликнулся невероятно бледный юноша, который только что переговорил с гвардейцем, который руководил охраной баронессы Райсаро. — Она не сбежала. Она там и... — Пьетро сглотнул комок, мешавший говорить, — там маркиз де Пасторано. Он был неподалеку, когда шатер загорелся и... Его не успели остановить...
Но вместо этого к шатру рванул Луис. у него в глазах потемнело от донесения. Он дороги не разбирал, уже не видя перед собой пламени и готовый в нем сгореть, лишь бы спасти Эдвина.
Ткань шатра стаскивали в сторону копьями и палками, засыпали землей.
— Стаскивай! Стаскивай! — кричали солдаты друг другу, а потом среди дыма и обрывков ткани показались обгорелые шкуры. Человек под ними надрывисто закашлял и откинул с себя прочь. Алонсо медленно отпустил едва соображающую что-то Софи из рук и откинулся на спину, пытаясь дышать.
— Боже! — вырвалось из сюзерена, который первым потащил Эдвина прочь из дыма к воздуху. Невесту же схватили солдаты, но она, кажется и так, мало что соображала. — Ты живой? Ты живой. Спасибо, Господи.
— Ноги, — простонал Эдвин, корчась от боли, пытаясь дотянуться рукой туда, где сильно обгорела ткань его брэ и сапог. Он не смог и снова закашлялся, пытаясь через слово спросить: — Софи... она жива?
— Да плевать, — Луис сам дернул тлеющую ткань прочь и потянул сапоги. Ожоги... они всегда несут за собой воспаление и заразу. — Лекаря, немедленно! — заорал во все горло, когда рядом присел невозмутимый и неизвестно откуда взявшийся Августино.
— Позволите? — спросил тот, доставая мази и чистую ткань из своего мешка.
Пьетро, который уже отдал приказ привести чувство пленницу и не сводить с нее глаз, позвать лекаря (в принципе, его должны были уже позвать или он сам должен был прибежать на шум, но береженого бог бережет), с тревогой уставился на падре. Увидел или нет, что отношение милорда к его военачальнику не совсем нормальное? Тревога за Алонсо тоже была, но — если говорит и не орет от боли, значит, ожоги не могут быть сильными. И не из таких передряг выбирались.
— Милорд, — юноша подошел к герцогу и крепко сжал его плечо — образумить. — Софи Райсаро жива и цела. Скоро ее осмотрят и будет точный доклад о ее состоянии.
— Да, хорошо, — взгляд Луиса не отрывался от быстрых рук августино, который аккуратно продолжил освобождать от ткани кожу, смачивая каким-то раствором. — Пусть осмотрят... — дыхание сбивалось, но кажется, священник этого не замечал. Он положил ногу военачальника поверх своей, вынуждая Эдвина лечь на колени сюзерена.
Зеленые глаза изучали ожоги внимательно.
— Будет чуточку щипать, — улыбнулся инквизитор Эдвину мягко и стал смазывать поврежденную поверхность. — Кожа восстанавливается быстро, если все делать правильно. Главное, чтобы вовремя обработать и оказать помощь.
Алонсо не мог ответить — он сцепил зубы, терпя невыносимую боль, вгрызающуюся в икры, но Эдвин кивнул. Он наконец отдышался и немного пришел в себя.
— Я в порядке, — сказал он. Не то, что бы это было правдой, но ему очень хотелось успокоить Луиса. — Это пройдет.
— Просто держите его, — инквизитор покачал головой, обрабатывая самый жуткие участки, а затем стал забинтовывать, не глядя на то, как сюзерен гладит взмокшего от боли военачальника по голове. — У вашего лекаря должны быть средства от лихорадки. Прикажите перенести его в телегу, а позже я вновь осмотрю раны или ваши слуги, как будет угодно.
— Благодарю, — Сильвурсонни закивал, видя, что ткань закрывает ожоги и поцеловал Эдвина в висок. Плевать, на все плевать...
Алонсо замер в руках Луиса — и ему очень хотелось остаться сейчас с ним, обнять и сказать: "Все хорошо" — и чтобы в этом прозвучало: "Люблю", но Эдвин умоляюще посмотрел на Пьетро. "Помоги, — говорил его взгляд. — Убереги от глупости".
Но юноша уже и сам склонился к сюзерену и почти шептал ему на ухо:
— Ваша милость. Милорд. — Рука на плече Сильвурсонни сжалась еще сильнее. — Я настоятельно прошу заменить вас, — а потом вдруг почти мурлыкнул на ухо: — Дядя Луууис...
Сюзерен выдохнул и кивнул, позволяя юноше опуститься на землю и поддерживать мужчину, пока темноволосый священник возился с его ногой, перематывая некрепко, но ловко ожоги. Ткань впитывала средство и боль становилась не такой жуткой.
Когда Августино закончил, то Луис уже стоял около телеги, а ему улыбался Пьетро.
— Вам не следует сидеть на земле, вы тоже ранены, — покачал головой Августино, оглядываясь в поисках помощников. — Надо перетащить маркиза и устроить получше.
Пьетро тут же крикнул солдат. Их командир не был никогда неженкой, но инквизитор оказался весьма настойчивым. Он напоил мужчину каким-то горьким отваром, чтобы уменьшит последствия от вдыхания дыма, умыл чистой водой его лицо и велел, чтобы рядом оставался разумный человек, который бы следил за состоянием маркиза.
В это же время прибежал и лекарь, сообщивший, что девушка не пострадала и что ее только пришлось отпаивать успокоительным и дать снотворного, чтобы больше не пыталась бежать.
Луис все это время терпел присутствие посторонних, сцепив под широкими рукавами пальцы и дела невозмутимый вид. До самого отъезда оставалось немного времени, потом разберутся с девчонкой.
— Отправляемся, — скомандовал он за Эдвина, взбираясь на телегу и накрывая маркиза шкурой. — Все уже хорошо, — добавил улыбаясь и нервно глядя, как лагерь, а вернее кострища остаются позади, а впереди черным с белым ложится дорога, покрытая первым снегом.
Эдвин улыбнулся — устало и нежно, как всегда, и слишком много было в этой улыбке.
— Знаете, ваше величество, — сказал он, — сегодня произошло чудо, а вы даже и не заметили.
— Я заметил, что тебя не потерял, — сидевший рядом и обнимавший любимого Сильвурсонни подтянул Алонсо поближе. — Эта девка чуть не убила тебя. Но ей не избежать наказания.
Алонсо печально вздохнул. Он не был злодеем, способным обидеть женщину, но Луиса сейчас очень хорошо понимал. Эдвин и сам боялся, когда король оставался с ней наедине. Люди, которые отчаялись, способны на многое, и сегодняшнее происшествие это доказало.
— Августино обвенчает вас в ближайшей деревне... поверьте, для баронессы это будет хуже всего.
— Не станем тянуть. И это, — мужчина наклонился к уху, — для нас с тобой ничего не меняет. Ты должен это знать, запомнить и никогда не думать иначе. Но сейчас лучше отдыхай. Главное, чтобы жара не было.
Эдвин нащупал под шкурой руку короля и крепко сжал ее, чтобы просто ощутить касание плоти к плоти — с некоторых пор такая потребность не давала ему покоя.
— Я знаю, любимый, — тихо прошептал он, лаская пальцами запястье Сильвурсонни. — Я хочу поговорить с Августино.
— Для чего? — удивился сюзерен, пальцы его сжались сильнее. Пожелание пообщаться с посланником Папы не просто удивляло — вызывало крайнее изумление. Тот и так следит за каждым шагом и словом, достаточно выдали себя. Пусть хоть дорога останется им без свидетелей, да эти деревья, ползущие черными уродами мимо. Зима... холод... и их тепло, их близость.
— Хочу убедиться, что он не собирается вам навредить. — Эдвин помолчал. — Мы выдали себя, теперь я надеюсь, что получиться уберечь нас.
— Или навредить еще больше, — задумчиво добавил Луис, поглаживая по голове, — потому не стоит искушать судьбу. Говорить с Августино буду я, а ты отдыхай пока...
Он заставил маркиза улечься поудобнее и всю дорогу всматривался в серую мглу, которая постепенно становилась белой — с неба падала мелкая снежная изморозь. Тишина оглушала... до тех пор, пока впереди не показался небольшой встречающий сюзерена отряд гвардейцев. Подоспевшие войска уже расположились основным лагерем на другой стороне реки, а часть их уже окружала баронство и готовилась к первой атаке.
— Будь осторожен, — ответил Алонсо, влюблено глядя в голубые глаза герцога — сейчас они казались светло-серыми, как пелена снега вдалеке. — Я не могу потерять тебя... не теперь.
— Я давно осторжнее, чем обычно. — успокоил Луис и приподнялся.
— Ваше величество, — первый из гвардейцев отдал честь военачальнику и доложил. — Лагерь поставлен. Охрана обеспечена, мы готовы пойти в наступление.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
