2.Линия сердца (любви)

— И что же такого ужасного ты в этом увидел? — грустно спросила Летта. Она хотела, чтобы он обнял ее, сказал, что все будет хорошо, что он защитит, что ему можно доверять, а вместо этого ей приходится выслушивать его моральные терзания — То, что это была я? Или то, что король спросил бы с тебя за мою загубленную честь? А мои чувства для тебя уже ничего не значат? — едва слышно прошептала она, сглатывая горький ком в горле.

— Ты отдана айтам, я не имел права, — прохрипел барон и, резко развернувшись, стремительно исчез.

Девушка изо всех сил сжала перила, чтобы не побежать за ним следом, чтобы не вцепиться в расстегнутый камзол, чтобы не прижаться к груди в поисках защиты и утешения. По лицу катились горячие слезы, но она только выше подняла голову, стиснув зубы. А ведь так хотелось упасть на колени, закрыв руками лицо и, дав волю чувствам, разреветься в голос. Но нельзя! Нельзя показывать слабость. Ни один мужчина не достоин ее слез и никогда она больше не заплачет ни из-за одного из них! Она закроет свое сердце, запрет на засовы, а ключ выбросит!

— Никогда и никого. Никогда и никого, — поклялась она себе, сильнее сжимая деревянные перила. — Вы хотите меня? Вы меня получите! Я с тобой, Александр.

Она положила руку на горячий черный кулон, ощущая, как разливается отчужденность и безразличие. Летта поднесла к глазам ладонь. Маленькая черточка линии любви, которая появилась совершенно недавно, стала едва заметна.

Девушка смахнула слезы и решительно направилась в каюту Дика. Пришло время поговорить с братом.

Она рассказала ему все. Рассказала о своей недолгой жизни на Земле, о своей болезни, о том, как очнулась в теле его младшей подружки и теперь сидела на краешке прибитого к полу табурета, сцепив руки в замок, и ждала ответа Дика. Было холодно и пусто, словно из души выдернули стержень. Как она устала! От фальши, от интриг, от оценивающих взглядов. Если и Дик откажется от нее, останется лишь умереть. Или уйти на Перекресток и никогда больше не возвращаться в свое тело, бродить бесплотным духом между мирами, вспоминая любимые некогда лица. Парень молчал, закрыв глаза, и Летта с обреченной безысходностью поняла, что у нее больше нет никого. Она тихо встала и, словно сомнамбула, вышла на палубу.

Плеск воды они услышали одновременно, но первым, ласточкой, ушел в черную воду Дик, вторым, не раздумывая, прыгнул колдун, бросив на руки Рины свою неизменную черную накидку. Вербахт выбежал на палубу, когда капитан корабля, стройный седовласый мужчина с грубыми чертами лица , бережно опускал на расстеленный плащ худенькое неподвижное тело. Барон замер, не в силах подойти ближе. Страх — чувство, которое он забыл, холодной, липкой рукой сжал сердце. Мужчина сверлил невидящим глазом спину стоящего над графиней капитана корабля и боялся подойти, боялся узнать правду, боялся страшных слов. В голове билась лишь одна мысль: "Моя вина". Он сильнее сжал бесполезный меч, словно ища защиты у верного друга. В это время матросы вытащили из воды Дика и колдуна. Они сразу бросились к девушке, закрыв своими телами Вербахту обзор. Томительные минуты ожидания показались барону часами, и когда раздался захлебывающийся булькающий кашель, он с закаменевшим лицом спустился в свою каюту и, отшвырнув в сторону меч, ничком бросился на кровать, вцепившись зубами в угол подушки. Что же ты со мной делаешь, графиня Луань?

Летта была на Перекрестке. Её вышвырнуло из тела в тот миг, когда она упала в темные холодные воды Ропши.

В этот раз все казалось иным. Не было зеленоватой дымки, заменяющей здесь небо, в атмосфере преобладали розовые оттенки. Она стояла возле ледяного замка Габриэля, ворота были услужливо распахнуты, словно приглашали зайти внутрь, и Летта зашла. Ей было все равно, куда идти, душа замерзала в собственном мире, лишенном эмоций. Она шла по ледяному коридору, и десятки сероглазых девушек в зеленых платьях отражались в сверкающих стенах. Возле дверей, ведущих в тронный зал, стояли плечистые парни с обнаженными торсами, они с безразличием скользнули взглядом по девушке и распахнули перед нею двойные двери, украшенные морозным рисунком.

Летта зашла внутрь и нерешительно замерла на пороге. В зале происходила оргия. Габриэль, одетый только в белые шаровары, восседал на троне, а у его подножья тяжело дышал, стонал и непрерывно двигался клубок из переплетенных тел. У ног ледяного дракона целовались двое обнаженных юношей с серебряными глазами, их шеи украшали изысканные золотые ошейники, цепи от которых лежали на коленях Габриэля.

— Какая изумительная иллюзия.

Летта вздрогнула, но не оглянулась, когда ледяное дыхание коснулось ее шеи.

— Кто-то очень постарался, чтобы ты увидела меня таким.

Девушка медленно повернулась. Габриэль стоял позади нее, постукивая по голенищу высоких сапог тонким длинным стеком. На нем были темно-синие джинсы и голубая рубашка, расстегнутая на груди. В вырезе рубашки виднелся сапфировый кулон в виде большой капли. Точно такой же, как тот, что висел сейчас у нее на шее. "Наверное, семейная реликвия, у каждого брата свой цвет", — отстраненно подумала девушка, понимая, что ей все равно.

— Что случилось, мой Лютик? — Габриэль приподнял ей подбородок и заглянул в глаза. И то, что он в них увидел, ему совершенно не понравилось. Отрешенность, печаль, одиночество, холод и пустота безразличия лились на него из потухших серых глаз. Не было больше в них больше той искры веселья и любопытства, которые так покорили его при первой встрече.

— Зачем? — тихо спросил он.

— Я не хочу быть ничьей марионеткой, — безучастно произнесла Летта.

— А если я отпущу тебя? Перережу нити, нас связывающие, ты захочешь вернуться? — холодные пальцы стража гладили девичье лицо, но Летта ничего не чувствовала.

— Зачем? — все так же безразлично спросила она.

— Я хочу, чтобы ты жила. Живи за нас обоих, мой Лютик. Я отпускаю тебя, но если ты захочешь вернуться, я буду ждать.

Габриэль наклонился и легко коснулся холодными губами губ девушки.

Ее закрутило, понесло и с силой втолкнуло в тело. Летта судорожно со свистом вдохнула, ощущая, как кто-то вдувает ей в легкие воздух, закашлялась и очнулась.

— Что ты наделал? — закричала Катсу, появившись из воздуха и с шумом складывая крылья. — Зачем ты перерезал нить?

— Замолчи, Катсу, — холодно произнес Габриэль, задумчиво глядя на то место, где только что стояла Летта.

— Даже не подумаю! Ты десять лет потерял, потакая мальчишке. Это все принадлежит тебе по праву! Тебе осталось сделать пять шагов! Пять! Отчего ты медлишь?

— А так ли нужны мне эти пять шагов, Катсу? Ты ведь понимаешь, что когда я закончу, все изменится. Перекресток уже не будет прежним.

— Зато ты станешь прежним, — недовольно буркнула драконица и тот час потупилась под пронзительным взглядом сиреневых глаз.

— Катсу!

Драконица склонила голову к земле.

— Катсу! Что ты сделала?

— Я выпустила Отражение, — раздался девичий голос в голове стража.

— Уходи, — в безжизненном голосе мужчины скрежетали налетевшие друг на друга айсберги.

— Я хотела, чтобы ты вернулся... — беззвучно проговорила драконица. — Чтобы ты вновь любил, смеялся, летал. После слияния с ним ты обретешь свободу!

— Он и тебя смог обмануть, моя верная подруга, — с легкой иронией произнес Габриэль, прижав ладони к мордеКатсу. — Ты ведь помнишь, как я создавал Перекресток? Это мир множества отражений. Я тогда немного ошибся и создал собственное отражение, которое принесло столько проблем. Оно осталось таким, каким я был тысячу лет назад, а я за эти века изменился. Ты ведь это знала и все равно выпустила его. Это было глупо и непростительно. Уходи в свой мир и не возвращайся, пока я не позову тебя.

Драконица вздрогнула, и кто-то невидимый покинул ее тело.

— Интересно, как она смогла разбить ледяные оковы? — страж покачал головой. — Твоя любовь может стоить мне существования, нянюшка, — Габриэль, погладил красного дракона по щеке. Зверь тихонько урчал от удовольствия. — Прошли века, я изменился, но он этого не знает. Что же, это может быть интересно.

Хозяин Перекрестка поднял голову и весело спросил:

— Так где же ты прячешься, Алекс?

Летта

В маленькой каюте Дика, куда Икс принес пришедшую в себя Летту, воздух звенел от переполняющих его напряжения и эмоций.

— Дура! — Дик стянул с себя мокрую рубашку и швырнул ее в угол. — Отвернись!

Летта послушно отвернулась к стене. Вслед за рубашкой в угол улетели холщовые штаны, и девушка услышала, как мальчишка полез в котомку за сухой одеждой.

— Идиотка! Я думал, что в двадцать один год у девчонок уже есть мозги!

— Ты молчал, — тихо произнесла Летта, кутаясь в одеяло.

— Конечно, молчал! Ты бы после такого откровения могла говорить? Да у меня в голове до сих пор не укладывается, что малышка Летта иномирянка! — Дик плюхнулся на кровать и прижал к себе закутанный в одеяло дрожащий комок. — Она точно счастлива в твоем мире?

Летта кивнула, боясь пошевелиться. Неужели Дик ее принял, неужели ее мечты о семье сбываются?

— Дуреха, я же полюбил тебя! Ты моя единственная семья! Я люблю тебя даже такую, сумасшедшую иномирянку! Люблюсо всеми твоими выкрутасами, с твоими страхами и отчаянием, с твоим безрассудным поведением, с твоим умением находить неприятности и влезать в дикие, немыслимые авантюры. Просто люблю за то, что ты пришла ко мне, не бросила, не забыла, за то, что, разочаровавшись во мне, не упрекнула ни единым словом, а вместо этого решила уйти из жизни. Прости меня, сестренка, — он крепко обнял девушку обеими руками.

А Летта, обхватив парня за шею, плакала. Плакала горько, тяжело, с надрывом, выдавливая из себя остатки одиночества, страхов, тоски, плакала за себя и за ту Летту, которая сейчас делает свои первые робкие шаги в ее мире. Дик терпеливо ждал, прижимая ее к себе.

— А теперь расскажи мне еще раз все с самого начала.

Они разговаривали до утра. История жизни Дика вызвала у Летты гнев и добавила уверенности, что Александр прав. А вот она об Александре рассказать не смогла, словно что-то мешало ей сказать брату о предложении таинственного знакомого с Перекрестка.

— Так значит Габриэль — аватар Хозяина Перекрестка? — задумчиво спросил Дик.

— Говорит, что он кукла, телохранитель Алмара. А Хозяин говорит, что он клон. Интересно,откуда он слова такие знает?

Парень хмыкнул. Если это правда, то младший принц айтов владеет забытыми заклинаниями, и справиться с ним будет непросто.

— Знаешь, меня в Ропше посетил сай Суррвок с сыновьями, — вспомнил Дик. — Он передал привет от моего отца и предложение вернуться в Танию. Он сказал, что учиться магии у людей — ниже моего достоинства и положения. Отец будет недоволен, если я поступлю так с ним.

— А кто у нас отец? — с любопытством спросила Летта. Она не выпускала руку Дика, словно боялась, что мальчишка может исчезнуть.

— Властитель теббов Зорг.

— Так ты тоже принц? — распахнула девушка глаза.

— Это вряд ли, — рассмеялся Дик. — Я живу пятую жизнь, последнюю. Во мне от тебба осталась лишь частичка. Но ты ведь понимаешь, что это означает?

— Что?

— Нам есть куда бежать в случае чего. Но пока давай еще раз обсудим наш план...

Когда Летта, уткнувшись носом в теплое плечо, уже засыпала, она попыталась вспомнить, что же произошло, когда ее тело опускалось на песчаное дно реки. Вроде, она была на Перекрестке и разговаривала с Габриэлем... Нет, наверное, почудилось.

Дальнейшее путешествие прошло для Летты незаметно. Барон Вербахта вернулся к своей иронично-ехидной манере общения; Икс, Дик и Летта, оккупировав уголок на палубе, целыми днями болтали. Иногда к ним присоединялась Рина с малышом Торри (да-да, "подарку" дали имя), который не слезал с рук Дика, видимо, чувствуя родную кровь. А через сутки корабль пристал к берегу, где ждали две кареты и отряд стражи. И через день графиня въезжала в Гридну, столицу королевства Юмань.

К удивлению Летты, город не был обнесен крепостной стеной, просто все дороги были перегорожены шлагбаумами, возле которых мужчины в синих форменных камзолах взимали въездную пошлину.

Девушка откинула штору с окошка и с интересом глазела по сторонам. Первое, что бросалось в глаза, — огромное количество всевозможных транспортных средств: груженые телеги, кареты, брички, верховые. И все это ехало как попало, постоянно создавая на дорогах заторы. Отовсюду слышались крики, ругань, свист кнутов. О правилах движения здесь явно не знали. Стражники, которые сопровождали карету, не скупились на удары кнутов, расчищая дорогу. И только ближе к центру стало свободнее.

Чем дальше они отъезжали от окраины, тем выше становились дома, чаще попадались строения из камня, окруженные цветущими палисадниками с коваными решетчатыми заборами и наглухо закрытыми воротами. Наконец, утоптанная дорога плавно перетекла в каменную, и колеса кареты застучали по булыжной мостовой. Летта с интересом рассматривала людей, все чаще появляющихся на узких тротуарах. Женщины были одеты в темные длинные платья, расклешенные к низу, с длинными рукавами и высокими воротниками-стойками. У некоторых в руках были маленькие сумочки в форме атласных мешочков, расшитых бисером или украшенных аппликациями из кожи.

— Это горожанки, — пояснил ей Дик, ехавший вместе с ней в карете, несмотря на возмущение барона Вербахта, который вообще не хотел брать мальчишку с собой. — Благородные одеваются в более открытые платья. Нужно нам купить тебе для приема у короля что-нибудь приличное, — озаботился он.

Летта взъерошила рыжую шевелюру брата.

— Обойдется! Не будем тратить деньги на такую ерунду. Лучше купи мне парочку штанов и рубашек.

Дик хмыкнул, но ничего не сказал. Многое теперь в поведении его названной сестрицы не казалось нелепым и неправильным.

Карета остановилась возле большого постоялого двора со странным названием "Закидон" . Дверь распахнулась, и появилось хмурое лицо барона.

— Прибыли. Твои люди остановятся здесь, тебя же велено доставить к его величеству немедленно.

— Мне даже помыться после дороги не дадут? — хмуробуркнула Летта, выпрыгивая из кареты.

— Тебе приготовлены во дворце апартаменты, — не глядя ей в глаза, произнес барон.

За спиной Летты, словно черт из табакерки, выскочил Икс, незаметно сунул в руки графине несколько склянок и шепнул на ухо:

— Будь осторожна, госпожа моя. Король был влюблен в твою матушку, а ты слишком на нее похожа.

— Все будет хорошо, — улыбнулась Летта, пряча подарок в широких складках юбки, где Рина пришила потайной кармашек. — Вы все запомнили?

— Не волнуйся за нас, госпожа моя.

Колдун поклонился и, подхватив Рину под руку, скрылся в дверях постоялого двора, за ним, подмигнув Летте и бросив в сторону барона уничижительный взгляд, засунув руки в карманы, вразвалочку отправился Дик, насвистывая на ходу. Летта улыбнулась и погладила кольцо Антео. Вербахт подал ей руку, помогая сесть в карету.

— Ничего не бойся. Я буду рядом, — он задержал маленькую ладошку в своей руке, глядя на девушку с выражением побитой собаки. Это было так не похоже на язвительного барона, что Летта не удержалась и, наклонившись, быстро чмокнула его в щеку.