Тихий омут

Тут Кирилл порывисто встает и почти вылетает из кухни. Не знаю столько еще времени сижу одна, рассматривая чашки, пока не удается полностью успокоиться.

Ну что же, всего неделя. Я стараюсь найти себе множество интересных дел, чтобы отвлечься от нежелательных для моего спокойствия мыслей.

На работе я слежу за Машей. Она стала немного более спокойной и очень задумчивой. Однажды я заметила, как проходя мимо, Борис Сергеевич ей мягко улыбается. После того монолога в туалете Маша ведет себе со мной совершенно по-прежнему, как до отпуска. Стала приглашать на обед, и один раз я согласилась. Если бы не Света мы бы прекрасно пообщались. Но невозможно говорить о чем-то важном, когда на тебя презрительно смотрят — видимо за пределы работы влияние Бориса Сергеевича не распространялось. Еще больше Свету злила моя реакция — каждый раз когда я ловила ее взгляд, я улыбалась, вспоминая издевательские слова своей ведьмы. Осознание своей силы и ее величины сделало меня более терпимой — Свету мне было всего лишь жаль.

Я заранее предупредила маму, что мы едем на дачу к Кириллу на три дня, придумала существование чьего-то дня рождения.

С нетерпением жду полнолуния — впервые с тех пор, как увидела связь между ним и своими припадками. Это все из-за Кирилла. Даже когда я отвлекаюсь, любое мелкое воспоминание о нем превращается в раскаленный поток, окатывающий меня сверху донизу. Мелена говорила, женское начало в нас сильнее, чем в обычных женщинах, наверное поэтому мне так тяжело. Надеюсь, Кириллу легче.

Все еще пытаюсь договориться со своей ведьмой. Я рассказываю ей как она мне дорога, как она прекрасна и как чудно умеет видеть красоту жизни.

Она молчит, я перестала ее интересовать. Ведьма, как и я ждет прихода луны, только по другой причине. Она собирается перехватить поток силы и власть, потому что остановить ее в полнолуние никому не под силу.

Когда до полнолуния остаются всего сутки, я прошу у Кирилла отсрочки — представлять что целую ночь он будет спать в соседней комнате, всего в нескольких шагах, я не в силах. Ведьма все равно не высовывается — может мы поедем завтра, лучше вечером? Он быстро соглашается.

В четверг иду на работу — это лучше, чем сидеть дома. Отчего-то очень грустно, погода за окном портится, небо постепенно темнеет. Борис Сергеевич подходит ко мне с каким-то заданием, потом забирая готовые бумаги, говорит мне многозначительно: будет гроза, таким тоном, будто это что-то значит.

С Кириллом встречаемся сразу после работы, грусть опутывает меня, крепко связывая по рукам и ногам, я апатично смотрю в окно, но внутри тепло и мягко — рядом единственный человек, которого хочется сейчас видеть. Отгоняя мысли о завтрашнем дне, концентрируюсь на сегодняшней ночи — чтобы такого придумать чтобы она меня начала слушать? Как с ней договориться? Как объяснить, что у нас нет другого выхода — только общее будущее?

Я не знаю.

Ужин сегодня готовит Кирилл, я сижу у окна, играет сборник песен Юты — только самые нежные и красивые, я его сама составляла. Тучи сгущаются, угрожающе наползают на крышу дома клочьями темной ваты.

— Все готово, — Кирилл зовет меня, и я иду ковыряться в тарелке. Есть совершенно не хочется.

Он несколько минут внимательно наблюдает за мной.

— Федора, — вдруг говорит громко и торжественно.

— Что?

— Я придумал для тебя отличное развлечение! Даже не знаю, как не вспомнил о нем раньше. Тебя ждет замечательный праздник! — в голосе столько искреннего восторга, странно. Может просто пытается поднять мне настроение?

— Эта единственное, в чем я по-настоящему тебе завидую, — просто говорит Кирилл. Вижу — действительно так думает. Понемногу просыпается интерес, о каком празднике речь, хотя я не очень-то верю, что это отвлечет мою ведьму, чем бы оно ни было.

— Будет буря, — весело говорит Кирилл, как будто тоже вкладывая в слова двойной смысл.

— Ну и что? — равнодушно спрашиваю, но он замолкает и больше не отзывается.

Остаток вечера сижу у окна, тучи все так же медленно ползут, дождя нет. Кирилл сидит рядом и я теряю ощущение времени. Оно течет себе и течет, не знаю, как быстро. Мне все равно.

Вдруг посреди черноты неба сверкает яркая молния. До нас докатывается сильный грохот — гром бьет по земле. Всё на улице замирает — ветер затих, осенняя трава лежит жесткими кучками, ветки деревьев застыли. Передо мной фотография — ни единого движения. Я чувствую — что-то нарастает, что-то движется там высоко-высоко, несется, раздвигая облачный туман в стороны. Небо разрывается с оглушительный треском и рвется пополам, как в замедленной съемке появляются тяжелые масленые капли и тут же, словно пленку пустили очень быстро с силой бьют об землю. Тучи медленно завиваются вокруг рваных дыр. Это началась гроза.

— Пора, — шепчет мне на ухо довольный голос. Оказывается я стою у окна, вытянувшись как струна, вся сплошное внимание — такая, как всегда когда моя ведьма захватывает власть. Сейчас она полностью в ее руках, этим объясняется слегка высокомерный взгляд искоса на Кирилла.

— Пойдем, покажу, — он видит, что это не я, но все равно хватает за руку и тащит на крыльцо. Там с нетерпением почти выталкивает меня на улицу, прямо под дождь. Ведьма удивлена его поведением и пока не решила, как к этому относиться.

— Разве еще не поняла? — громко спрашивает Кирилл, он крепко стоит на ногах, плечи расправлены и его глаза сейчас полны темного лунного блеска, весь его вид — как у создателя, сотворившего нечто волшебное.

— Ты можешь летать, — выдыхает он и эти слова обрушиваются на меня как поток ледяной воды, он заглушает звуки и цвета, а свист ветра вдруг становится таким знакомым и понятным.

— Как? — спрашивает изумленно она, я, мы обе...

— Можешь и так, сама по себе, но проще будет, если в руках какой-то направитель, метла очень хорошо подойдет, любая палка, естественно деревянная, лучше с ветками.

Он запрокидывает голову, раскинув руки в стороны, струи дождя стекают по его лицу и телу, оставляя радужные дорожки, я вижу как его наполняет та же сила, что и меня, только очень темного, иссиня-черного тона. Моя ведьма ошарашена, она никогда не воспринимала его больше чем игрушку, никогда не думала, что он может быть настолько прекрасен. Мы глаз не можем оторвать от незнакомца, опутанного синим мраком, мы любуемся им, не отрываясь.

Стряхивая воду с волос, Кирилл смотрит на меня с тихим торжеством:

— Летать... что может быть прекрасней? — хрипло спрашивает он, но не меня. Просто произносит вслух слова.

— Ты, — слышу придушенный голос, свой.

— Попробуй сначала! — на его лице какой-то мрачный восторг, буря ревет, мое короткое платье промокло насквозь и ветер хлещет по ногам мокрым подолом. Сейчас осень, но холода я не ощущаю. Чувствую только потоки мглы, бездну силы в вихрях над головой, мириады струек, легких как дыхание, а там, над всем этим — луна.

С трудом отрываю от неба глаза, Кирилл показывает в сторону дома, там, у самой стены, стоит самая натуральная метла, только самодельная, плохо очищенное дерево и еще свежие, с остатками сухих листьев жесткие ветки.

Я легко хватаю ее одной рукой, поворачиваю горизонтально, метла плавно ложиться в воздушный поток, и больше я ее не держу, а наоборот, держусь за нее сама.

Если ее подтолкнуть, метла привычно понесется прямо по этому потоку, туда, верх. Я что-то вспоминаю и оглядываюсь — Кирилл стоит так же в стороне, уверенный и упрямый, только глаза немного грустные.

— Я буду тебя ждать, — обещает мне и в следующий момент я перестаю сдерживать напор силы, она летит в направлении держащей метлу руки и легко подхватывая, уносит меня вверх, вокруг воздушные вихри, насквозь пробиваемые дождем — они тут же захватывают мое внимание и я погружаюсь о огромный океан, беспроглядную пучину, воющую, ревущую, кипящую, сжимающуюся как кулак бездну. Падаю в пропасть, полную дикой живой силы, вклиниваюсь в самое сердце бури, где моя суть смешивается с ее. И мы по сути стаем — одно.

Земля далеко внизу, почти так же как при полете в самолете. Я сижу на метле, легко покачивая ногами, на самом деле сижу на потоке, метла больше для того, чтоб удержать хоть какую-то рациональность в происходящем безумстве, чтобы не смешатся с бурей навсегда. Такого наслаждения в жизни не испытывала — двигаясь вместе с бурей, я была с ней одним целым. Ее площадь огромна, но я легко могу пролететь сквозь остов и достигнуть края, и все-таки предпочитаю держаться подальше от центра — настолько там себя теряю, что не знаю, как прихожу в себя.

Я могу спикировать сверху, как стрела, и воздух расступиться, невероятно быстро приближая землю и остановиться у самых верхушек деревьев, уже чувствуя прикосновение листьев к своим ногам.

Я могу опуститься к Волге и скользить по поверхности, касаясь ее рукой. И даже нырнуть в воду, чувствуя как сила реки перетекает в силу той воды, что вверху, как тесно они связаны.

Я могу громко кричать с бурей, как будто разговаривая, но мой голос вызывает у нее неизменный смех и тогда мы просто хохочем.

Я могу лечь на спину и она закружит меня, и надо мной закрутятся спиральками тонкие струйки дождя. Или оттолкнет раскатом грома, издав который буря глухо вздыхает, словно огромное подводное животное. Или просто укутает плотным мраком на несколько секунд отключив от окружающего мира.

Где-то внизу я вижу огоньки, к ним не хочу приближаться, мне кажется нелепым зажигать огонь во время бури — ведь крутом столько яркой силы!

Не знаю сколько проходит времени, но я чувствую что меня просто распирает от силы, настолько, что больше попросту не влезет. Приятные мурашки покрывают спину и спускаются по ногам вниз, щекоча пятки.

Моя ведьма ошеломлена и разбита. Она не представляла, что может случиться такое — целый новый огромный мир. Она даже полна какого-то умиротворения и благосклонно позволяет мне поучаствовать в развлечении. Я чувствую ее за плечом и надеюсь, что после такого потрясения у нас получится найти общий язык.

Я сама с трудом думаю, настолько ощущения дробят любые приходящие в голову мысли. Это особенно заметно в момент, когда я слышу громкий визг и хохот, приходиться с напряжением быстро соображать, что бы это могло значить, и хотя ответ очевиден, сконцентрироваться сразу не получается. Застываю на месте и жду — смех ближе, смутная фигура впереди становиться четче, я узнаю ее издалека — это Мелена.

— Отличная буря, — визжит она, кружа вокруг меня с огромной скоростью и несется прочь.

— Догоняй... — слышу я подначивающий голос и с удовольствием пытаюсь это сделать. Впрочем даже приблизиться к ней мне не удается — настолько лучше она владеет полетом. Когда нам надоедает, она останавливается и снова заразительно хохочет.

— Первую бурю нужно отметить, — кричит мне с восторгом и летит дальше, приглашая меня за собой кивком головы. Мы летим, даже не летим, а стремительно куда-то несемся. Мелена показывает на кучку каких-то огоньков и кричит:

— Ты оттуда прилетела, не заблудись, — и приглашает дальше.

Дрожью через все тело проходит мысль о Кирилле. Там Кирилл! Я разворачиваю метлу к огонькам.

— Стой, — кричит Мелена, — Побудь со мной еще немножко, проводи домой.

Я раздумываю, что делать. Там Кирилл!

— Это недалеко, — кричит Мелена и уноситься вдаль. Ну что же, лечу за ней, другого не остается.

Буря понемногу успокаивается, урчит как сытое животное, вздыхает и ворочается, готовясь ко сну.

Мы пропускаем две кучки огоньков и Мелена стремительно снижается к третьей. Несется с огромной скоростью и легко прыгает на траву у ярко освещенного дома. На лужайке странная беседка — квадратная, вся из стекла, внутри накрытый стол и несколько стульев.

Я легко приземляюсь рядом, смотрю как она бежит в беседку, дверь открывается и ей навстречу выходит Владислав.

— Спасибо, милый, — кричит Мелена, — шикарная буря!

— Ну что ты, — улыбается он, — я бы один такое не сделал. Тут человек пять работало, не меньше.

— Да? — удивляется Мелена. Вспоминает обо мне и машет рукой. — Заходи быстрее, отметим твою первую бурю. Это так великолепно, до сих пор помню свою!

Она продолжает что-то говорить, а я тем временем вхожу в беседку. Кажется, все напряжение между нами расплавилось в буре и ушло бесследно. Владислав улыбается, как ни в чем не бывало и я улыбаюсь в ответ.

— Я была в диком восторге, — делиться Мелена, — а ведь моя буря была в несколько раз слабее. Представляю, что ты испытываешь! — Владислав тем временем разливает вино, стол накрыт и видимо они собираются ужинать, точнее уже завтракать. Я опять вспоминаю о Кирилле.

Слышу за спиной чьи-то уверенные шаги. Оглядываюсь — Артур мокрый, на лице капли дождя и неожиданно детская улыбка.

— Привет, — кивает и идет за стол. Как только садиться Мелена оказывается за его спиной и крепко обнимает за шею.

— Артур милый, спасибо и тебе за бурю. Она была неподражаема!

— Не за что, — отвечает Артур, рассеяно гладя ее руку, — только Владислав говорит даже вдвоем мы бы такого не сделали. Еще кто-то, — его глаза останавливаются на моем лице, — поучаствовал.

Все трое с любопытством ждут моих комментариев, а я опять в полной растерянности. Неужели они имеют в виду, что эту бурю создали люди, а именно Владислав, Артур и... Кирилл?

Машинально принимаю протянутый Владиславом бокал.

— За первую бурю, — поднимает Артур свой, его улыбка весьма хищная.

— За бурю, — шепчет Мелена и также впивается в меня глазами.

— За бурю, — голос Владислава самый спокойный, но смотрит он не менее напряженно.

Киваю и делаю глоток. Неожиданно возвращается настороженность — опять что-то не так! Надеюсь, там нет какой-нибудь отравы, а то с них станется — они ведут себя так, как будто наша последняя встреча прошла как в лучших домах Парижа — в высшей степени прилично. Впрочем, мне некогда разбираться в игре, которую ведет эта троица. Меня ждет Кирилл! Вздрагиваю и быстро ставлю бокал на стол. Чувствуя, как мои глаза разгораются, говорю:

— Мне пора, — разворачиваясь к выходу.

— Скажи ей, — быстро говорит Владислав.

О чем он? Опять смотрю на них, их взгляды все еще прикованы ко мне, на лице Артура — обида, у Владислава — что-то наподобие жалости.

Мелена выступает вперед одним плавным, расчетливым движением.

— Я должна тебе сказать, хоть это и не мое дело, но все же ты одна из нас. На тебе сильный приворот Федора, мы все его чувствуем, а вот ты пока слишком молода и не можешь отличить типичный приворот от настоящей любви.

Ее слова медленно просачиваются в меня, понемногу достигая сердца, резко сжавшегося от боли. Если бы разговор начала Мелена, я бы уже ушла, но Владислав, к нему у меня гораздо больше доверия, не знаю почему.

— Мы думаем это Черновы что-то задумали, а ты в их руках — пешка. Хотя наверняка конечно не знаем, — Мелена расстроено качает головой.

Нет, я ей не верю!

— Знаю, — быстро продолжает она, — ты мне не поверишь, но просто помни на всякий случай, может в какой-то ситуации тебя это выручит.