— Не думаю. Во-первых, ему пришлось бы искать другого адвоката, вместо Борджина, достойного доверия и неразборчивого в средствах. Такого не вдруг найдешь. А во-вторых, деятели вроде лорда Люциуса очень не любят, когда их, хм, бенефицианты попадаются на горячем! Так что морально готовься: дипломная практика у тебя все-таки состоится, в качестве истца как минимум на двух процессах.

— Как минимум, значит ... — Гарри тяжело вздохнул. — Ох, умеете же вы обнадежить, тетя Энди! Мерлин свидетель — лучше нормальная честная драка, чем все эти дуэли на заплесневелых законах!

— Гриф-фин-до-орец! — протянула леди Андромеда с мягкой иронией. — Кстати, чуть не забыла — о законах. Я сегодня поговорила с Тибериусом Огденом. Все, что он смог вспомнить — проект 'Закона о Магических существах', уже отпечатанный, в виде брошюры, ему принес какой-то проктор. Естественно, Огден не поинтересовался его именем — прокторы, курьеры и прочие мелкие служащие для него все вроде мебели. Но он успел рассмотреть его лицо. И показал его мне. Знаешь, кто это был? Наш общий знакомый, Шентер. Из команды Ранкорна.

— Значит, Шентер и Ранкорн ... — повторил Гарри таким тоном, что все три женщины поежились, словно от порыва ледяного ветра. — И еще Бло-как-его-там, клерк из Департамента Транспорта. Знаете, милые леди ... у меня, кажется, созрело что-то вроде плана. Внимание Люциуса мы отвлечем судебными процессами. Пусть думает, будто единственное, чего мы добиваемся — это отправить его в Азкабан вместе с Борджином и Кувалдой. Естественно, он будет дергать за все доступные ему ниточки, сорить золотом и вообще — мелко пакостить. Это тоже пригодится: отследим все его нынешние связи. Я — вернее, Аластор Грюм и я — в это время займемся Ранкорном и его подручными, выясним, что объединяет их, Люциуса и того, кто придумал для него способ массовой промывки мозгов. Кстати, надо будет договориться с Директором Боунс, чтобы она прикрыла нас, если очень уж сильно нашумим. Насколько я понимаю, на нее, как и на нас с вами, наваждение этих новомодных законов не действует. А Билл Уизли, профессор Флитвик и гоблины займутся Торквесами и секретом, — юноша криво усмехнулся, — Силы Букв. Что скажете?

Леди Андромеда кивнула с одобрением, а Тонкс хитро подмигнула:

— Прямо как 'Неприкасаемые' в Чикаго!

— Ты хотела сказать — 'Невыразимцы'? И при чем тут Чикаго? — недоуменно переспросила старшая женщина.

— Что я хотела сказать, то и сказала, мама! 'Неприкасаемые' — это был такой отряд магловской полиции, в Америке в тридцатые годы, созданный для борьбы с бутлеггерами. Мы с Гарри весной ходили в кино, так в этом фильме ...

— Тонкс, придержи метелку! — прервал Гарри поток подробностей. — Про гангстерские войны и Аль Капоне потом поговорим, ладно? Но ты права. Ситуация похожая. И лорд Люциус вполне тянет на мафиозного 'дона'.

— Гарри, а как же мы? — спросила вдруг молчавшая до сих пор Габриэль. — Мы тоже хотим помочь! Мы пригодимся, честное слово! Дора — Мракоборец, а Очарование Вейлы, если правильно его использовать, действует не хуже Зелья Правды!

Гарри задумался, затем неохотно кивнул:

— Я ужасно не хочу рисковать вами, девочки, но держать вас в стороне было бы ... неправильно. Вы заслужили участие. По крайней мере, Шентер — ваш. И тот мерзавец из Транспортного — тоже ...

Он не договорил: Тонкс и Габриэль вскочили с восторженным визгом и повисли у него на шее, целуя в обе щеки. Медленно и осторожно, словно девушки были сделаны из тончайшего фарфора, Гарри высвободился из двойного кольца рук и продолжил:

— Разумеется, не прямо сейчас. И даже не завтра. До них еще надо добраться. К тому же вам нужны новые палочки — старые у вас отняли, да я и сомневаюсь, что они сейчас стали бы работать как надо, — Гарри выразительно коснулся шеи, там, где у обеих девушек тускло поблескивали золотые кольца Торквесов. — Не от Олливандера, конечно, — у него контракт с Министерством, и он обязан сообщать о каждой проданной палочке. Грегоровича-младшего поругивают — он унаследовал дело покойного отца, но не его талант. Остается Чоу Лунтан, — Гарри иронически хмыкнул, — любитель спрашивать, как исполняются законы в чужих странах. Но для разговора с ним надо запастись галлоном Бодроперцевого Бальзама — слышали такое выражение: 'Китайские церемонии'?..

Гарри говорил еще что-то, но леди Андромеда его не слушала. Она была раздражена и сердита: девушки так старались поддержать его, ободрить, просто согреть, наконец, а он от каждого прикосновения превращался в нечто вроде ледяного ежа. Наконец она спросила напрямую:

— Что с тобой происходит, Гарри? Это не из-за Борджина, верно? Так что?

Однако юноша, погруженный в планирование предстоящей кампании, понял вопрос по-своему:

— Меня беспокоит, тетя Энди, что до сих пор нет ответа на вчерашние письма. Я еще могу понять твоего отца, Габриэль — факс он получил сразу, но ответ идет со скоростью совиного полета. То есть без малого двое суток ... Но Ремус! Корнуолл, конечно, ужасная глушь, но не бразильская же сельва и не сибирская тайга! Всего-то двести миль, для Сигринн — четыре часа полета, не больше.

— Ты не говорил, что писал Рему, — заметила Тонкс. Леди Андромеда шумно уронила со стола сумку стряпчего, но ее дочь намека не поняла. — О чем было письмо?

— Обо всем, что произошло с нами за эти дни. О законе, о торгах. Еще я предупредил его о возможных репрессиях против оборотней ...

— Так может, в этом все и дело? Может, Ремус сейчас просто занят: обсуждает с вожаками кланов, что им предпринять? — предположила Габриэль.

— Или твою сову перехватили? — добавила Тонкс, вздрогнув всем телом. — Сигринн ведь такая заметная ...

— ... А еще она самая быстрая и смышленая во всей нашей совятне. Так что давай не думать о худшем, ладно?

Часы в углу пробили девять так тягуче и торжественно, что сам Биг-Бен рассыпался бы на кирпичи от зависти. Леди Андромеда встрепенулась и заторопилась уходить. Перебросившись парой фраз через камин с Эмили Боунс, которая только что вернулась домой из Министерства, она произнесла пароль и, прихватив с собой палочку и сумку Борджина, отправилась к ней. Поимка стряпчего была делом первостепенной важности, к тому же личный контроль шефа Департамента Магического Правопорядка гарантировал, что важные улики 'случайно' не затеряются, как частенько бывало в делах, прямо или косвенно связанных с именем Люциуса Малфоя.

Пароль камина родовой усадьбы Боунсов был 'Саркофаг'. Гарри только головой покачал: чувство юмора чистокровных британских магов зачастую принимало самые причудливые формы ... впрочем, его собственный камин, в память о покойном Сириусе Блэке, открывался на слова 'Собачий Выгон'.

Еще один день из жизни Гарри Поттера, тяжелый и чудовищно перенасыщенный событиями, подошел к концу. Пожалуй, единственным обитателем дома номер 12 по Гриммаулд-Плейс, полностью удовлетворенным итогами этого дня, остался юный Тедди Люпин. Весь день он наслаждался вниманием матери и 'тети Габьиель'. А перед сном вместо обычной сказки на ночь — сегодня была очередь 'Волшебника Страны Оз' — они втроем, считая крестного, устроили настоящий мини-театр: Тонкс была за Дороти, Страшилу и Тотошку, Гарри — за Железного Дровосека и Трусливого Льва, а Габриэль — за всех фей сразу.

Когда Тедди зарылся носом в подушку и довольно засопел, Гарри с мягкой улыбкой приобнял девушек за плечи, и все трое бесшумно покинули комнату мальчика. В коридоре Гарри сразу поскучнел, проводил Тонкс и Габриэль до их спален, как-то очень настойчиво пожелал им спокойной ночи и ушел к себе, оставив обеих красавиц в тягостном недоумении размышлять, что же они снова сделали не так.

Глава 11

Aquila Non Capitat Muscas

( Read more...Collapse )

Сова, доставившая утром свежий номер 'Ежедневного Пророка' на Гриммо-Плейс 12, была пожилой почтенной птицей, и за свою долгую почтовую службу навидалась и наслушалась всякого. Однако залп отборных проклятий, которыми адресат, вполне благовоспитанный на вид молодой человек лет двадцати, отреагировал на заголовок передовицы, подействовал на незадачливую пернатую почтальоншу, как заряд утиной дроби. Вероятно, бурные эмоции вызвали случайный выброс стихийной магии ... но сове было не до предположений. Кувыркнувшись со стола, она без сознания распласталась по полу, закатив глаза и безвольно раскинув крылья.

Молодой человек еще раз выругался — на этот раз коротко и виноватым шепотом — привел сову в чувство 'Эннервейтом', затем от души накормил совиными галетами и прочими вкусностями, опустил в мешочек на шее положенную плату и выпустил птицу в окошко под потолком. Только после этого, немного успокоившись, он вернулся к статье на первой полосе.

'ЗАБАВЫ ОТСТАВНЫХ ГЕРОЕВ

Сексуальный зоопарк "Мальчика-Который-Выжил"

Мелвин Р. Мэггот

Миновало уже три года с тех пор, как магическая Британия избавилась от ужасающего владычества Того-Кого-Нельзя-Называть, самозваного Темного Лорда-полукровки. Давным-давно вознаграждены все герои и покараны преступники. Но что мы видим сейчас?

В то время, как почтенные граждане Магической Британии, чистокровные волшебники, такие, как Люциус Малфой, Найджел Нотт, Грегори Гойл, Альберт Ранкорн и другие, оказавшиеся поневоле втянутыми в безумные планы Сами-Знаете-Кого, искупили свою вину и теперь не жалеют ни сил, ни средств на возрождение прежней славы и мощи нашего государства, зададимся вопросом, уважаемые читатели: чем заняты так называемые 'герои Света'?

Все мы помним, что основную заслугу в поражении Темного Лорда приписывают пресловутому 'Золотому Трио Гриффиндора'. Магическое сообщество в свое время не пожалело лавров, вознаграждая их деяния. Во что же они превратились теперь, спустя три года?

Пьяные дебоши Рональда Уизли давно стали притчей во языцех. Его сестра, Вирджиния Уизли, в недавнем прошлом Ловец 'Холихэдских Гарпий', гораздо чаще красуется на страницах журналов 'для взрослых', чем на Квиддичных полях. Официальный список ее любовников давно перевалил за трехзначную отметку (подробнее о послевоенной 'карьере' брата и сестры Уизли читайте на стр.2-3).

И, наконец, Гарри Поттер, пресловутый Избранный, "Мальчик-Который-Выжил", получивший свою известность благодаря широко разрекламированным заслугам в борьбе против Сами-Знаете-Кого. После громкого скандала, вызванного демонстративным разрывом его помолвки с мисс Уизли, Поттеру почти на три года удалось ускользнуть от бдительного ока нашей прессы. Только сейчас нам удалось выяснить, на что он потратил эти годы. Приобретя неведомым образом титул герцога Певерелл, Поттер, благодаря состоянию, унаследованному от его крестного отца, известного Пожирателя Смерти и массового убийцы Сириуса Блэка (подробнее о Сириусе Блэке см. стр.7-8), обеспечил себе место на 'золотых скамьях' Визенгамота. Как же он распорядился свалившимся на его голову богатством и властью? Принял участие в борьбе с послевоенным хаосом и разрухой?

Ничуть не бывало!

Переложив обязанности члена Визенгамота на плечи своего представителя, Андромеды Блэк-Тонкс, ранее изгнанной из Древнего и Благородного Дома Блэк за связь с маглорожденным волшебником, 'победитель Темного Лорда' проводит время в оргиях и кутежах. Из анонимного, но достойного всяческого доверия источника нашему корреспонденту стало известно, что, едва успел выйти новый Закон о Магических Существах, как Гарри Поттер немедленно воспользовался возможностями, которые данный закон открыл для удовлетворения его извращенных желаний. На тайном аукционе, состоявшемся в минувшую субботу, он приобрел французскую вейлу и самку метаморфа, потратив на эту покупку астрономическую сумму — 48 000 галлеонов. И теперь 'Спаситель Магического мира' проводит дни и ночи в омерзительном скотоложеском разврате ... '

Гарри шумно выдохнул сквозь зубы, медленно сложил газетный лист пополам, потом еще пополам и осторожно, точно хрупкое стекло, положил на журнальный столик. Война началась, и ответный удар был нанесен противником, как и положено на настоящей войне, а не в формальном поединке — исподтишка, грязно и подло.

В каминном зале появился Добби, против обыкновения бесшумно, деликатно кашлянул и объявил, что 'кушать подано'. Гарри усмехнулся в ответ — 'война войной, а обед по распорядку', — кивнул и направился в столовую, прихватив с собой газету.

К завтраку он вышел последним. Вся его семья — Тонкс, Габриэль и Тедди — уже собралась за столом. Девушки терпеливо ждали, не торопясь приступить к еде; Тедди успел утолить первый голод и теперь увлеченно возводил в тарелке башню из густой овсянки, окружив ее молочным рвом.

— Доброе утро всем, — Гарри улыбнулся девушкам, взъерошил волосы крестника, сегодня утром ярко-желтые, как цыплячий пух. — Не стоило меня ждать. Брали бы пример с Тедди ... хм, да. Простите, что задержался — утренняя почта ...

— Мы так и поняли, — Тонкс и Габриэль обменялись лукавыми взглядами. — Что-то серьезное?

— После завтрака, ладно? — Гарри придвинул к себе тарелку с яичницей. — Такие вещи лучше обсуждать на сытый желудок.

— Кьестный, а что такое 'гнида жукожопая'? — вдруг спросил Тедди.

— Теодор Сириус Люпин!!! — прикрикнула Тонкс, безуспешно пытаясь скопировать интонацию леди Андромеды. Габриэль фыркнула и пролила кофе мимо чашки. Гарри подавился беконом.

— Тедди-мишка ... — просипел он наконец. — Эээ ... это означает: 'Очень плохая назойливая женщина, которая шныряет повсюду и сует нос не в свои дела' ... примерно так.

Теперь и Тонкс, и юная вейла прыснули со смеху. Тедди серьезно покивал:

— Ага, понял. А вот ...

Гарри поднял руку, предупреждая новый приступ любознательности:

— Послушай, Тедди! На будущее: если ты вдруг случайно — случайно! — услышишь, как я громко и сердито говорю какие-нибудь незнакомые слова, не надо их запоминать. И уж тем более повторять вслух. Особенно передо мной, тетей Габриэль, мамой и бабушкой.

— А почему нельзя?

— По попе влетит, вот почему! — доходчиво объяснила Тонкс.

— Это — плохие слова, Тедди-мишка. Грязные, — поспешил добавить Гарри. — И говорить их не стоит, даже когда сильно обидят ... в общем, никогда. Поэтому мы сейчас позавтракаем, а потом пойдем в ванную и вместе с тобой как следует почистим зубы, чтобы и следа от этих слов во рту не осталось. А не поможет, — юноша подмигнул Тонкс, — тогда придется объяснить по попе. Так-то, Мракоборец!

— Угу, — мальчик насупился и без особой охоты принялся за остывшую овсянку.

После завтрака и торжественного ритуала очищения от словесной грязи Тедди снова повеселел и умчался во внутренний дворик — играть. Взрослые же перешли в каминную залу и расположились в креслах вокруг журнального столика со злополучным номером 'Ежедневного Пророка', бросая на газету такие взгляды, словно это был очередной Хоркрукс Волдеморта.

Когда молчание сделалось совсем уж невыносимым, Габриэль робко поинтересовалась:

— Что мы будем делать, Гарри?

— Не знаю, — тяжело вздохнул юноша. — Что-нибудь будем ...