Обманка

— Незнакомцем вы мне нравились больше, — с досадой призналась я.

— Она сказала мне то же самое, — его улыбка стала еще шире, грозя выбраться за пределы лица. Король Аррио все больше и больше напоминал мне обожравшегося чеширского кота. — Леди Эртрисс. Так все же, кем вы ей приходитесь?

— Сестрой, — буркнула я, — по несчастью.

— Вот как, — он чуть удивленно фыркнул. — Знаете, полуэльф из соседней гостевой комнаты продал мне совет держать вас подальше от Эртрисс. Почему?

— Лийнаэл? — напряглась я.

Шантин, помедлив, кивнул, узнав в исковерканном произношением слове названное полуэльфом имя.

— Понятия не имею, — вынужденно призналась я, хмурясь. Что такое смог понять этот ушастый, что упустила я?

Черт, да все что угодно! Я же так мало знаю об этом сумасшедшем мире! И как ни старайся, запойное пребывание в чужих библиотеках не заменит банального опыта жизни в подобных условиях...

— Леди Эльмира, — проникновенно произнес король, — поверьте, в данной ситуации вам лучше довериться и рассказать все как есть. Я, конечно, не подарок, но в Ямах все же несколько хуже, чем в моей компании.

Я мрачно глянула на него исподлобья и тотчас же спрятала взгляд.

Тупик. Маленький беззащитный зверек в ловушке.

Вот и что прикажете ему рассказывать? Не говорить же, в самом деле, что я — первая траш за четыреста пятьдесят семь лет, по ошибке попала на Хеллу с Земли, судимостей нет... тьфу ты, о чем я...

Но где гарантия, что я смогу недоговорить — или хотя бы солгать — так, чтобы этот игривый котяра ни о чем не догадался?

— Эльмира!!!

...никогда не думала, что можно ТАК вопить. Вроде и не особо повышаешь голос — но все же слова разносятся по всему помещению, глухим эхом мечась в углах, танцуя вместе с мурашками по коже, пронизывают, отдаются звоном в ушах. Услышав такой оклик, я едва не заорала сама — с перепугу. И даже не сразу обернулась, готовя себя к мысли, что за спиной окажется какое-нибудь когтисто-клыкастое чудовище, но потом все же нашла силы рассмотреть, что Его Величество глядит куда-то поверх моего левого уха с непередаваемой помесью заинтересованности и возмущения. На монстров так не смотрят.

— Кажется, здесь не дворец, а проходной двор, — констатировал король. — Вы-то кем будете?

— Ее знакомым, — хмуро буркнул Устин, брезгливо стряхивая с рук черные ошметки использованного портала и почему-то еще желтые листья. Особого почтения по отношению к монарху не наблюдалось.

— То есть у меня в гостевых комнатах ошиваются как минимум два нарушителя правопорядка? — заинтересованно вскинул брови Шантин.

— Один, — нахально заявил таший, аккуратно подбираясь ближе ко мне.

А я сидела дура дурой, сама не веря — да неужто меня спасать пришли?

Меня?!

— И тот, судя по всему, собирается телепортироваться прямо отсюда, — задумчиво проговорил король, не пытаясь, впрочем, препятствовать. — Флаг в руки, конечно, но вы уверены, что леди Эльмира уйдет без ответа на один крайне животрепещущий вопрос?

— А вы ответьте, — попросила я, потихоньку отползая назад. Бог с ним, что несдержанный медведь, зато как вовремя появился!

Таший все-таки добрался до меня и на диво сдержанно положил руки мне на плечи. Малыш-портал, недолго думая, шмыгнул к нему в рукав, готовясь выскочить в нужный момент.

Неужели все закончится вот так просто?

— А вот не отвечу, — некультурно огрызнулся Шантин. — Мое истерзанное любопытство в обмен на ваше, все по-честному. — И в его по-детски обиженном виде ясно читалась одна простая мысль — я к вам по-хорошему, и что в ответ?

Устин, расслабившись, убрал руки с моих плеч, выпустил портал полетать по комнате — но испуганная кроха тотчас же рванула ко мне, привычно спрятавшись за пазуху. Король улыбнулся.

А я вдруг почувствовала себя обманутой и оскорбленной.

Дети так не улыбаются.

Где-то я читала про это ответвление магии, позволяющее воздействовать прямиком на сознание человека, обходя его мышление и восприятие, — внушая и убеждая лучше тысяч слов. Смертоносное оружие, способное заставить homo sapiens прижать к виску ствол пистолета и со счастливым смехом спустить курок, не сомневаясь, что так надо. Так правильно.

Интересно, каким же путем Шантин получил трон? Ведь в нем нет той хищной сосредоточенности, постоянной собранности, как у Диллиана, с молоком матери впитавшего дворцовый этикет и нормы поведения. Король Аррио явно воспитывался не по заведенным традициям, да и магов на планете маловато — то-то он так самоуверен!

Наверное, это с ним и сыграло злую шутку.

Магия внушения настроена на людей. На нормальных и здравомыслящих. Как Устин, например.

Столкнувшись с разъяренной собственным бессилием траш, заклинание сбилось, позволяя обратить себя против собственного создателя.

...ведь неважно, понимаю я, что делаю, или нет. Человек, отдергивающий пальцы от раскаленных углей, тоже осознает произошедшее лишь после. У траш свои защитные механизмы и рефлексы, но суть от этого не меняется.

Он должен был забыть, забыть начисто и про меня, и про Устина, и про то, что вообще сомневался, стоит ли выпускать Диллиана со свитой. Забыть легко и безжалостно, как я стирала из памяти свои кошмары, чтобы поутру удивляться — да что же такое могло присниться, чтобы сильная, уравновешенная женщина плакала во сне?..

Должен — значит, можешь.

От рубашки Устина умилительно пахло домашней стряпней и костром; таший безостановочно и немного нервно трещал про обломанные ветви рамины желтолистой и про то, что Делоко теперь его точно пришибет. Алтарь восстановился, но это ничего не изменило. Магические способности Медведя ташиев никуда не делись, а старейшины племени продолжали тихо умирать в постелях, разя каким-то чужеродным заклятием.

Над джунглями шел ливень, вода валила сплошной стеной, запинаясь на широких листьях, но тотчас же скатываясь вниз, барабаня по плечам и рукам, прячась крупными каплями в раскрытых бутонах варварски ярких цветов. Я шла рядом с ташием, мокрая насквозь, тщетно пытаясь убрать с лица налипшие на щеки пряди волос, и думала, что, как ни бредово, именно здесь мне спокойнее всего.

* * *

— Только не пугайся, — увещевал меня непривычно бледный таший, ныряя под неплотный полог из синеватого лишайника, в который упиралась едва заметная в густой траве тропка. — Старейшины так же близки джунглям, как и Делоко, но, гм, гораздо дольше. Такое... сказывается.

Я кивнула, осторожно следуя за ним и стараясь не вспоминать зеленый стебелек, проклюнувшийся из живого тела. Нет, выбросить из головы мысли об оплетенной корнями селезенке, выбросить, не мое дело, чем и как питается тот вьюнок, может, ему духовной пищи хватает?

Интересно, если из юного шамана уже растет лоза, этак буднично заменяющая ему пояс, то как же выглядят старейшины, посвятившие джунглям всю жизнь? Так и представляются передвижные клумбы со сплошной занавесью из вьюнков вместо одежды — этакие благообразные старцы в зеленых туниках в фиолетовый цветочек.

— Ну и над чем ты опять смеешься? — подозрительно поинтересовался Устин, останавливаясь.

Пришлось описывать ему очередной полет больной фантазии, смутно подозревая, что в глазах ташия я уже пала ниже некуда — он растерянно смотрел на меня, как на умалишенную, и по его лицу было понятно: бедняга просто не знает, смеяться ему или срочно тащить меня к целителям.

— Нет, они не такие, — обнадежил он меня, наконец, и бодро потопал вперед, уверенно лавируя в зарослях.

Стоит ли говорить, что я первым делом ободрала локоть о невовремя подвернувшийся ствол и в кровь расцарапала ноги о какие-то колючие кусты с ядовито-розовыми цветами?..

Фантазия отличалась от реальности настолько разительно, что я едва удержалась от вскрика, войдя в берлогу, где уже собрался Совет.

Какие там благообразные старцы в одеждах из натуральных материалов! Те создания, что сидели полукругом, выжидательно глядя на меня, больше напоминали несвежие трупы, чьи родители в свое время — а оно было очень давно — согрешили кто с оленем, кто с кабаном, а кто вообще с пауком.

Серая кожа, изрезанная глубокими морщинами, бельма на глазах, седые космы с запутавшимися в них перьями и сухой листвой, выбеленные солнцем и дождями черепа вместо головных уборов, — все бы ничего, если б не потрескавшиеся от времени рога и бивни, сцепленные пыльной паутиной. Они были словно забытые древнеегипетские божки, разочарованные неверием, никому не нужные — но ничуть не растратившие сил. Делоко со своей неизменной лозой среди них выглядел до того чуждо и дико, что поначалу я никак не могла понять, кто же этот угловатый мальчишка среди столетних старцев.

— И ты с возрастом станешь таким? — стараясь скрыть свой тихий ужас, спросила я.

— Не знаю, — в голосе Устина — спокойствие и почтение, словно нет ничего страшного в том, чтобы превратиться в еще одну рогатую и пыльную образину, не способную даже с места сдвинуться от старости. — Обычно Медведи племени — только воины. Подразумевается, что им хватает своей силы и потому нет необходимости рассчитывать на поддержку бога. Но я не справился, и джунгли пришли на помощь, так что у меня есть шанс.

— Тебя это обнадеживает? — нервно усмехнулась я.

— Не особо, — у него улыбка тоже вышла невеселой. — Но это лучше, чем постареть и растерять вообще все силы. — Он решительно шагнул внутрь, поманив меня за собой. — Траш Эльмира — с Земли, — объявил он дряхлому полукругу нелюдей, не обращая внимания на мое законное возмущение. В четыре слова выдать все мои секреты!

— Двойник, — по-звериному зашипел один из старейшин — с серо-синими перьями в паутине меж оленьих рогов и вытянутыми, как у тилров, ушами, разорванными в нескольких местах. — Она же двойник! — он обличающе ткнул в меня когтистым пальцем.

— Двойник, тройник и удлинитель, — огрызнулась я, воинственно скрестив руки на груди. Страх определенно не способствует умиротворению и стимуляции мыслительных способностей, равно как и странные запахи, облаками витающие в воздухе.

— Держись от копии подальше, — заскрипел другой.

— Именно это мы и хотели с вами обсудить, — вклинился Устин. — Тот же совет дал Riy"naeru d"Atai. Но что он мог понять?

— Все что угодно, — хмыкнул Делоко, отстраненно пытаясь отодрать от второго цилиндра голубоватую бусинку. — На то он и Riy"naeru d"Atai, чтобы знать и понимать все. Почему бы тебе не сбегать в Ямы и притащить сюда его? И Диллиана бы заодно прихватил, — этак запросто предложил он.

— Их обоих скоро отпустят и так, — ответила я, пытаясь разобраться, чем же таким пахнет. Аромат казался смутно знакомым и отчего-то напоминал о белокаменных плитах. — Нет смысла рисковать и играться с законом.

— Если тебе так нужен бывший Владыка, то я постараюсь поговорить с ним в городе, когда его освободят, — поддакнул Устин, отчего-то покосившись на меня. — После появления в летней резиденции двоих чужаков, которых видела служанка, но в упор не помнит король, Ямы охраняют так, что муха не пролетит незаме-ченной.

Я смущенно опустила глаза. Выходка во дворце и впрямь уже не казалась такой своевременной и нужной. Сравнив показания служанки и самого Шантина, любой поймет, что король изменил принятое решение, попав под магическое влияние, и теперь его приказ может быть оспорен.

Диллиану же ничего смертельного не угрожает: фактически он отличный повод для шантажа, все равно что огромная бомба, заложенная под городом — убей его, и половину Зельтийера сотрет с лица планеты. Понеся такие потери, Хелла бросится мстить, наплевав на нависшую над ней угрозу, — и без того не слишком мирные жители никогда не простят Аррио уничтоженную столицу. Такой расклад выгоден лишь тем, кто точит зуб на обе планеты, и Шантин не может этого не понимать.

— Ты что же это, трусишь? — подначил младшего брата Делоко, не обращая внимания на мою смущенную задумчивость — он оторвал наконец вожделенную бусинку и теперь сосредоточенно впутывал ее в паутину меж рогов тому старейшине, что назвал меня двойником.

— Не трушу, — с демонстративным спокойствием отозвался Устин. — Просто не хочу совершать необдуманные и бесполезные поступки.

— Медведь прав, — прошипел свежеукрашенный старейшина. — И мы все же собрались не затем, чтобы лезть в твою обожаемую политику, -сварливо напомнил он. — Чем пытаться плести никому не нужные интриги в качестве развлечения, попытайся представить себя на месте полуэльфа и сообразить, что он мог понять.

— Я же говорю — все что угодно! — нахохлился Делоко. — Он, как ты заметил, полуэльф, и такого мышления, как у его народца, нет ни у одного живого существа. Его невозможно понять!

— Ты шаман, — фыркнул старейшина. — Тебе есть кого спросить.

И все присутствующие посветлели лицом, словно от сладких воспоминаний или долгожданной надежды. Кажется, этим безумцам действительно помогала их странная вера, как не поможет ни один человек — она давала им даже не причину жить дальше, а хрупкую, но все же уверенность в том, что их существование никогда не будет лишено смысла, а здесь, на островке дикой природы, всегда будет то, что им дорого. Я в своем привычном состоянии кирпича, подвешенного на шелковой ниточке, не ведающая даже, нужна ли я хоть кому-то там, дома, и помнит ли обо мне тот самый, единственный, до сих пор не забытый, могла только по-черному завидовать.

Они еще о чем-то препирались, старейшины скрипели и шипели, Делоко огрызался, не желая беспокоить божество по пустякам, Устин невозмутимо молчал, ожидая логического окончания спора, а я тихо села на землю и принюхалась. Запах был родной и знакомый, дразнящий, манящий — и недосягаемый, как оставшаяся в тысячах парсек отсюда голубая планета.

— Что? — внезапно переспросил сидевший рядом со мной старейшина с кабаньими клыками, до сих пор не проронивший ни слова. И только тогда я поняла, что последнюю мысль я произнесла вслух, привлекая всеобщее внимание.

— Какая ты иногда бываешь поэтичная, — язвительно заметил шаман, которого основательно достал совет, подбивающий его отвлечь обожаемое божество идиотскими вопросами.

— Может, на Земле и на Хелле есть какие-нибудь одинаковые растения? — предположил Устин и тут же сам себе ответил: — Нет, маловероятно, слишком разные условия.

— Города, — мрачно буркнул еще один старейшина — писаный красавец с фасеточными глазами, с ног до головы укутанный в серую паутину, как в саван. — Эту городскую вонь ни с чем не спутаешь.

Я подняла на него глаза, тихо обалдевая на месте.

Ну конечно!

Белокаменными плитами, что первыми пришли мне на ум, была вымощена вся Главная площадь Зельтийера! Когда я пришла в столицу, пыльный городской воздух казался мне привычным, и я не замечала ни примеси дыма, ни вони, свойственной перенаселенным местам. Но сейчас, после нескольких дней на планете, которая представляла собой практически непрерывные джунгли, запах переполненного мегаполиса показался мне чуждым и непривычным настолько, что я даже не сразу узнала его.

— Точно, — вслух подтвердила я. — Пахнет, как в Зельтийере. — И все-таки не удержалась: — А у вас принято относиться с такой серьезностью вообще ко всем озвученным вопросам или только к самым идиотским?