Фейри довольно оглядел свою работу и уселся в позу медитации, спеша пока портал набирается сил восполнить изрядно потраченную при его создании ману. Через 10 минут он встал, помог естественному восстановлению зельем, выпил еще одно, на несколько часов усиливающее и без того немалые возможности фейрийского организма, и небрежно, словно переворачивая страницу книги, махнул ладонью...
Интерлюдия.
Ликвидация.
Москва.
— Ну как, Серый, готов? — спросил напарника Василий, глядя как наконец-таки в окнах нужной им квартиры погасили весь свет. — Послужим родине любимой? — он несколько ерничал — уж очень дело, которым он занимался вот уже почти два месяца, отличалось от того, что он делал раньше.
— Подождем еще четверть часа, — ответил так же взглянувший на окна и не принявший шутейного тона напарник, — пусть уснут покрепче. —
— Что у нас сегодня за кухня? — продолжал шутить Василий, пытаясь таким образом скрыть подступавший мандраж. — Что будем готовить? Неудавшееся ограбление, взрыв газа, окурок в постель или псих-отец прикончил жену и двух детей и застрелился сам? —
— Бандитское нападение с изнасилованием и убийством, — ответил его напарник, проверяя содержимое открытой и положенной на колени сумки. —
— Вот это да! — неподдельно изумился Василий. — Что-то новенькое! А как же приказ не привлекать внимания? —
— А мы и не привлечем, — убедившись что все на месте, Серый ( в миру майор ФСБ Сергей Владимирович Лурье) закрыл сумку и еще раз глянул на окна, — убийц и насильников быстро найдут, примут, после чего за такие дела устроят им в камере анальный досмотр, после которого они то ли повесятся, то ли наглотаются стекла — я еще до конца не решил что лучше. —
— И кому же такое ''счастье'' привалило? —
— Да есть тут два кадра — армяне. Они мне мешают — больше не будут. —
— И что они тебе такого сделали, что ты их на такую смерть подписываешь? — Василий снова глянул на все такие же темные окна и проводил подозрительным взглядом фигуру выходившего из подъезда мужика.
— Говорю же мешают, по бизнесу мешают, а больше тебе знать не нужно — это мои дела, личные. —
— Ладно, мне-то что, — Василий равнодушно пожал плечами, — хочешь совместить приятное с полезным — флаг тебе в руки — лишь бы работе не помешало. —
— Не помешает, — майор снова глянул на окна и убедившись что там все по-прежнему, кивнул напарнику. — Пошли. — И два кадровых офицера ФСБ отправились выполнять свою работу.
Двое суток спустя столица была потрясена зверским убийством семьи из четырех человек, произошедшим буквально в десяти минутах от Красной площади. Газеты, телевидение, интернет подняли хай, известный телеведущий Кознер опять позволил себе провокационное высказывание про Гос Думу, политический деятель Зозман возложил всю ответственность за произошедшее лично на Президента, а писательница Юлия Гнидавилина в интервью Би-Би-Си пообещала написать книгу о беспомощности МВД и сращивании криминала с органами — в общем все было как обычно. Но критическим воплям совсем скоро пришлось умолкнуть или хотя бы снизить градус — неожиданно оперативно сработала полиция и по горячим следам задержала виновных в этом зверстве, коими оказались двое выходцев с Кавказа (что никого не удивило и было воспринято как должное). Через три дня обвиняемый в четырех убийствах и изнасиловании несовершеннолетних хозяин автозаправки, не старый еще, полный сил и жизни армянин, с пеной у рта доказывавший свою невиновность, был изнасилован в камере шестью уголовниками, получил в результате разрыва прямой кишки заражение крови и через неделю умер в тюремной больнице. Его шедший по этому же обвинению брат, сумел сохранить жопу в неприкосновенности, но вот хлещущую из пропоротого заточкой горла кровь удержать не сумел и присоединился к старшему брату на небесах.
Ликвидация.
Москва.
Валентин Акимович делал зарядку, с удовольствием приседая и касаясь пальцами плеч. Вот уже семьдесят лет он не изменял этой полезной с пятилетнего возраста привитой ему отцом привычке, ставшей за столь долгую жизнь железным правилом. Отец — генерал-танкист, прошедший четыре войны (Испанская, Финская, Отечественная, Корейская), активно занимался слабеньким от рождения сыном, с самого детства прививая ему любовь к физкультуре и обливаниям, а так же к военной службе, на которую продолжатель славной военной династии просто ОБЯЗАН был пойти. Но не срослось — подвело зрение, с которым ничего не могли поделать лучшие врачи Союза, приглашенные напрягшим связи (включая старые фронтовые) отцом. Так и получилось, что вместо лелеемой под влиянием отца военной карьеры, ему пришлось уйти в науку, где дисциплинированный, привыкший преодолевать трудности юноша, а затем мужчина достиг немалых высот.
— Привет, деда! — вихрем ворвалась в гостиную проснувшаяся внучка, при очередном приседании чмокнула его в макушку и тут же убежала сначала в ванную, а потом на кухню готовить обед и завтрак себе и один лишь обед деду, предпочитавшему по утрам стакан кефира любой твердой пище.
— Дзи-и-инь! — громко и неожиданно зазвонил дверной звонок. Валентин Акимович прервал зарядку и как был в старых трениках и майке, что помнила его еще десять лет назад почившую жену, отправился в прихожую узнать кому и что понадобилось в такую рань. За дверью стоял высокий светловолосый и улыбающийся во все зубы парень.
— А, Петя, — поприветствовал гостя, а также личного водителя и охранника хозяин дома. — Что-то ты рано сегодня? Заходи давай. Есть будешь? Настя как раз готовит. —
— Некогда, — отказался привычной дорогой вошедший в квартиру Петр. — И вам некогда, Валентин Акимович — вы ведь помните про сегодняшнею встречу в 8? —
— Вот ведь! — хлопнул себя по лбу Валентин Акимович. — Забыл! — он раздосадованно глянул на часы. — Хотя, успеем, но придется поторопиться. Как отвезешь меня, не вздумай сидеть там голодом и не забудь пообедать, а то мы там скорей всего засядем часов на шесть как в прошлый раз. —
— Конечно, Валентин Акимович, — согласился Петр, глядя как повернувшийся подопечный взял со столика свой кефир и начал его пить крупными глотками. Затем дождавшись когда стакан был выпит и вновь занял устойчивое положение на столе, резко ткнул (!) сложенными в клюв пальцами в затылок прибывавшего в хорошем настроении старика, подхватил уже мертвое тело и аккуратно опустил его на пол, а затем посмотрел в сторону кухни, где готовила завтрак и весело щебетала ни о чем еще не подозревавшая Настя.
Валентину Акимовичу повезло — он умер быстро, ничего не почувствовав и не видел того, что славный и нравившийся ему парень сделал с его внучкой. Какого-то резонанса смерть старого и известного лишь в узких кругах ученого не наделала, а исчезновение его внучки прекрасно вписалось в подготавливаемую самим Валентином Акимовичем (не без помощи конторы) легенду, которая должна была прикрыть ее ожидавшееся со дня на день исчезновение в рамках секретного проекта под кодовым названием — ''Дом Свифта''.
Ликвидация.
Марсель.
— Ты все понял, придурок?! — Жак с презрением и подозрением смотрел на своего не блещущего интеллектом, а если по-простому, то тупого как пробка подручного. — Повтори! —
— Дождаться пока погаснет огонек на двери, — здоровенный лысый конголезец со шрамом во все лицо старательно проговаривал многократно вдолбленный ему, в том числе с помощью электрошокера и тяжелых ботинок, порядок действий. — Войти, подняться на третий этаж, постараться не попасться никому на глаза, дверь с номером 17, прикончить лысого коротышку в очках, забрать его телефон, компьютер и кошелек — сделать все за 20 минут и спустится обратно. —
— Молодец! — похвалил громилу Жак. — Иди и сделай все в точности так, как ты мне сейчас сказал! Не справишься, сам знаешь что будет. — Здоровяк кивнул и все с тем же заторможенным лицом вылез из машины, что стояла в переулке за отелем, а затем сжимая под свободным плащом рукоятку тяжелого мясницкого тесака, двинулся к черному ходу. Жак посмотрел ему вслед и прижав палец к уху, сказал в неприметный наушник телесного цвета всего лишь одно слово. — Вырубай! —
Одна из подстанций Марселя дала сбой и на 20 минут оставила без электричества несколько центральных районов города, что вызвало массу весьма неприятных проблем и неудобств, а также множество преступлений, по большей части мелких, вроде краж в магазинах, но был и совсем шокирующий случай: судимый ранее за наркотики и насилие выходец из Конго, воспользовавшись отключением камер наблюдения и электронных замков, проник в номер известной гостиницы и зарубил мясницким ножом постояльца — уважаемого журналиста одной из центральных газет Парижа, но уйти с награбленным ему не удалось — его застрелил случайно находившийся в переулке офицер службы безопасности Президента.
Ликвидация.
Неаполь.
Фьюрио глубоко затянулся косячком и на несколько мгновений словно бы впал в нирвану, закрыв глаза и привалившись к грязной стене переулка, потом все же неохотно открыл глаза и лениво оглядел улицу. Нужный ему мудак еще не появился и Фьюр вновь смолянул даже до половины не сточенный косяк.
— Слава святому Антонию! — через несколько минут подумал сицилиец, глядя на молодого легко одетого парня, слушавшего и смотрящего музыку через телефон. — Вот и тот гандон, про которого говорил Полли, ничего не видит — пялится в экран, в ушах наушники — легкая добыча. — Молодой, но перспективный мафиозо торопливо сделал последнюю затяжку, стряхнул на землю остатки косяка и как бы невзначай пристроился за ничего не видевшим вокруг меломаном, идущим привычной и хоженой сотни раз дорогой.
До дома парень, известный в интернете блогер, специализировавшийся на тайных заговорах правительства, не дошел, а был зарезан так и не найденным преступником — Фьюрио выполнил задание босса, которого об этом деле попросили очень уважаемые люди, поднялся и в будущем еще не раз выполнял подобные прибыльные для него и организации поручения.
Ликвидация.
Дублин.
Мэги была счастлива и пьяна — наконец-то столь тяжелая и вследствие этого казавшаяся невероятно долгой неделя подошла к концу, и она могла как следует отдохнуть. Старый мудак-профессор, у которого она проходила практику, явно перегнул палку и загонял молодую студентку-практикантку до зеленых чертей. Неудивительно, что в законный выходной эти самые черти потянули ее в бар, где после полбутылки хорошего выдержанного ирландского виски их количество выросло многократно. Эти же самые черти толкнули ее снять в баре парня, которого она и вела сейчас к себе домой. Парень был вполне в ее вкусе: рыжий и белокожий здоровяк с добрым лицом и шаловливыми умелыми руками, и неважно что американец, главное, что настоящих ирландских кровей и умел целоваться.
Как только поддатая парочка с грехом пополам открыв дверь проникла в так называемую девичью светелку, парень сразу прижал ожидавшую и напрашивающуюся студентку к стене (при этом точным и выверенным движением ноги захлопнув входную дверь). Сразу же пошли жуткие засосы, стремительно переросшие в большее — ждать до спальни ни он, ни она больше не могли. Шон (имя парня, представившегося морпехом в увольнении) на мгновение оторвался от податливого женского тела и развернул взвизгнувшую, но не особо возражавшую девушку к себе спиной. Навалился одной рукой, лаская грудь млеющей в предвкушении Мэг, а другой, задирая подол ее легкого короткого платья. Затем морпех разорвал на ней трусы и завозился со своими брюками, пьяно-готовая на все Мэг напряглась и выгнулась, предвкушая прикосновение и не только, готовой к бою мужской плоти, но вместо этого почувствовала жесткий ремень на своей шее, не поняла сначала что это такое, а потом было уже поздно...
Через три недели агент ЦРУ Патрик О Бенон получил новое задание и очень ему обрадовался — Ирландия, конечно, была родиной его предков, но дома было все же лучше.
Ликвидация.
Псков.
Взрыв бытового газа в многоквартирном доме — погиб главный редактор газеты ''Псковская провинция''.
Ликвидация.
Токио.
Отравился рыбой фугу известный астроном.
Ликвидация.
Краков.
Умер во сне бывший министр обороны.
Ликвидация.
Алматы.
В лучшем отеле города, в президентском номере, был убит вместе с женой— телеведущей, глава Российской государственной компании, занимающейся новыми технологиями. Убийц так и не нашли, но судя по записке это были патриотически настроенные граждане (по крайней мере так они себя сами называли), в той же записке они обещали, что ненавидимый всей страной бывший реформатор будет не последним.
Ликвидация.
Лос-Анджелес.
В собственном бассейне захлебнулся пьяный миллиардер — владелец частной компании, исследующей космос.
Ликвидация.
Минск.
Сбит студент математического факультета (он же известный в Теневой части интернета хакер) — машина скрылась с места аварии.
Ликвидация. Ликвидация. Ликвидация. Ликвидация. Ликвидация.............
Соединенные Штаты Америки.
Пентагон.
Гун Ли шла по коридору и одновременно думала, как ей избежать провала и одновременно выполнить задание центра. Центр был обеспокоен складывающейся в мире совершенно ненормальной обстановкой, пока еще не очень заметной простому обывателю, но вызывавшей ступор у казалось бы все повидавших ''зубров'' разведки и не менее опытных политиков. Вакханалия убийств, что творилась по всему миру последние месяцы, особенно на территории трех сильнейших стран планеты, которые и затеяли все это, выводила из себя своей нелогичностью. И прибывающая на грани паники руководство давило на Центр, который в свою очередь напряг всех своих агентов, включая даже таких законспирированных как Гун Ли.
Девушка предъявила именной пропуск, чернокожий офицер проверил его по компьютеру, пролистал уже распечатанный на бумаге список допущенных в сектор, куда хотела попасть изящная как фарфоровая куколка китаянка в чине капитана, и наконец для верности сделал звонок в отдел безопасности. Только после этого Гун Ли сумела попасть в нужную часть огромного и подобного муравейнику здания, то есть туда, где она вот уже в течении более чем двух лет работала каждый день. Снова безликие и холодные коридоры, лифт, чтобы зайти в который снова пришлось предъявить пропуск, несколько этажей вниз, еще один коридор и еще один пост, и вот она уже на месте — перед ней ее стол и компьютер без доступа в интернет.
Гун Ли включила компьютер, но работать на нем не стала, лишь иногда для вида двигая мышью и бессмысленно листая папки туда-сюда — все ее мысли занимала директива центра и то, как ей потомственной, родившейся уже здесь разведчице, глазу Поднебесной в этой варварской, но мнящей себя пупом земли стране, добыть нужные Великой Родине сведения и узнать, в чем причина столь странного поведения трех ядерных держав. Неожиданно в голову ей пришла мысль, Гун Ли повертела ее и так, и так и вспомнив завет Великого Кормчего ''Если можешь нападай'', обратилась с молитвой к духам предков, прося их помочь в задуманном. План внезапно пришедший в голову был хорош и вполне осуществим, и бесстрашную защитницу своей страны ни на секунду не останавливало то, что для этого придется отдать свое тело в грязные похотливые руки варвара-американца, а может быть даже не одного. Испугало ее другое — то, что все ее жертвы будут напрасны и заплатив такую страшную цену, она так ничего и не узнает, но в памяти всплыл образ отца и его слова, сказанные ей очень давно: '' Победить можно только вступив в бой''. Так что глубоко вздохнув и прогнав ненужные мысли, Гун Ли встала и выключив компьютер, сделала первый шаг в этой только начинающейся и возможно самой важной в ее жизни битве...
