А это в свою очередь значило, что Сатору уже давно получил эмансипацию — может быть даже в четырнадцать, поскольку это было самым младшим возрастом, когда суд мог признать ребенка готовому к тому, чтобы стать совершеннолетним... Но вопрос оставался не в том, "как" именно его признали совершеннолетним, а в том, "почему" он решился на подобное... Только взрослый и уравновешенный человек мог получить разрешение на признание себя совершеннолетним в обход нормальной процедуры, а такие люди обычно понимали, что в подобном был смысл только в случае, когда им было действительно необходимо получить эмансипацию — в случае ужасающих жизненных условий, или, может быть, стремясь сбежать от своей семьи...
Мики осеклась в своих мыслях, коснувшись новой, странной догадки, прежде чем взглянуть в спину Сатору, осознав, что она уже проделала путь и ныне поднималась по лестнице к кабинету директора, предоставив Сатору возможность идти чуть впереди, периодически останавливаясь для того, чтобы подождать Мики — "Если это так... Это объяснило бы, почему его, кажется, вовсе не заботит смерть его матери — нет, скорее всего, где-то внутри себя он чувствует что-то по этому поводу, но судя по его действиям — его больше заботило произошедшее вчера со мной и Горо, чем что-то столь близкое и трагичное, как гибель его матери... Он ни разу не упомянул о своем прошлом, и легко согласился на мое предложение... Что, если на самом деле... На самом деле он не столько искал своего отца, сколько пытался сбежать от своей матери? Что, если на самом деле он решил найти Горо не потому, что у него больше никого не осталось, а потому, что у него больше никого и не было? Если подумать об этом..."
Мики захотелось одернуть свою одежду, ее легкий нервный тик, проявлявшийся всегда, когда она сильно погружалась в свои мысли — "Горо больше никогда не посещал Киото, после того раза... Значит мать Сатору не встречалась с Горо больше — а Сатору стал... Побочным продуктом измены — возможно даже, что Горо решился вернуться обратно домой именно из-за того, что его любовница забеременела, разорвав с ней все свои связи — в то время как любовница решила оставить ребенка... Но будучи матерью-одиночкой не смогла дать ему полноценное детство и стать хорошей матерью — возможно даже, брошенная Горо, она запустила себя, после чего Сатору просто пришлось рано повзрослеть и подать на эмансипацию... Но получив права он получил и обязанности взрослого — и не смог так просто оставить свою мать, даже если она не дала ему ничего материнского, кроме самого рождения, и, стоило ей умереть, как он попытался уехать в другой город, стараясь найти кого-то близкого и родного к нему — отца, которого он никогда не видел..." — сердце Мики наполнилось болью по отношению к любовнице ее мужа — которая, впрочем, не могла пересилить ее злость по отношению к ней же — но особенно сильно оно наполнилось болью по отношению к молодому парню, которому пришлось резко позрослеть, оказавшись в адских условиях, и который, несмотря на то, смог не растратить свои человеческие чувства и качества, все также оставшись прекрасным человеком... Прекрасным человеком, который просто хотел найти немного теплоты в этом мире — он искал своего отца, но был готов принять теплоту и от Мики, легко согласившись даже на то, чтобы назвать ее своей матерью...
Сердце Мики заныло еще сильнее, когда вся картина сложилась в ее голове, заставив ее удушить в зачатке всхлип, когда она осознала ситуацию, прежде чем обратиться в своем сердце — "Иссей, я надеюсь, что ты поладишь со своим старшим братом..."
Мысль об Иссее же неожиданно отозвалась не только привычной любовью к своему ребенку, но и легкой ноткой горечи — "Иссей, ты так похож на своего отца..."
В дни юности Горо был даже более открытым и извращенным, чем Иссей — и в этом отношении Иссей явно пошел в него. Мики сама не была застенчивой девочкой — это была одна из причин, почему они сошлись по итогу — но после всего случившегося видеть в Иссее повадки Горо, каким он когда-то был, и который, из-за этих повадок, в итоге совершил предательство, было сложно и больно.
Сатору явно понимал это, бросив ей ободряющую, печальную, сопереживающую и понимающую улыбку чуть раньше, но сам Сатору не мог сделать ничего больше... Он явно не мог переделать Иссея за один день — но Мики внутренне поклялась вытравить повадки Горо из Иссея и не дать тому вырасти таким же, как его отец.
Проделав путь по четвертому этажу к кабинету директора, Сатору немного притормозил перед входными дверями, внимательно оглядывая те, явно в приступе нервозности, прежде чем, столкнувшись с ободряющей улыбкой и взглядом Мики, сделать шаг вперед, открывая двери и оказываясь напротив директора школы.
Мики встречалась с ним всего пару раз до этого — когда пыталась устроить Иссея в школу и пару раз, когда тот вызывал их в школу после очередной выходки Иссея, но по сути он являлся для нее новым лицом — достаточно обычный мужчина средних лет, быть может чуть старше Горо... Или самой Мики — с уже начавшими седеть волосами, собранными в аккуратную лакированную прическу на его голове, в строгих очках с черной оправой и дорогим костюмом на его плечах, европеец выглядел скорее похожим на бизнесмена, чем на директора школы, и распространял вокруг себя безошибочную ауру власти и силы, неподходящую его достаточно высокому, но не слишком высокому положению в обществе, будто бы он обладал возможностью легко разрушить жизнь любого человека, что только перешел бы ему дорогу.
Под действием этой ауры власти и силы Мики неосознанно потянулась, словно бы пытаясь выправить свою осанку, в то время как Сатору, казалось бы, легко преодолев эту ауру, только сделал шаг вперед, не обратив внимания на взгляд из-под очков, после чего взглянул на ручку на столе, затем перевел взгляд на кипу бумаг, на небольшое зеркало, висящее на стене за столом директора, после чего на самого директора, будто бы только в этот момент заметил его присутствие, после чего взглянул ему прямо в глаза, столкнувшись на мгновение с мужчиной в немом поединке.
Мики мгновенно стало неуютно в этой комнате, будто бы она совершенно случайно оказалась на очень "разгоряченных" переговорах двух важных людей...
Прежде чем первым подал голос и отвел взгляд директор академии, — Доброе утро, мадам Хедо, и вы, мистер...
-Сузуки, — Сатору ответил спокойно, прежде чем поклониться, демонстрируя прекрасную отпрактикованность своих движений, будто бы он десятки лет только и делал, что встречался с всевозможными бюрократами и чиновниками, — Сатору Сузуки. Доброе утро, господин директор.
-Доброе утро, господин директор, — после короткого обмена словами, Мики смогла отмереть и подать голос, тем самым вновь привлекая внимание директора к себе, что вдруг стал куда менее угрожающим, чем был еще мгновение назад,— Я... Ха, вчера произошло несколько важных вещей и... Я бы хотела помочь Сатору перевестись в эту школу.
-Вот как, мадам Хедо? — директор мгновенно вернул свой взгляд, глядя на Сатору, — Это... Весьма необычная и неожиданная просьба... Хотя я не имею ничего против перевода учеников — но учебный год уже начался, пусть и всего несколько дней назад, и перевод в эту школу требует сдачи экзаменов...
-Я понимаю, — Мики покачала головой, — Но случившееся... Крайне необычно, в том числе и для меня.
-Дело в том, что я эмансипирован, — Сатору наконец-то подал голос, заставив директора перевести взгляд вновь, — И я бы хотел обучаться в этой школе, но из-за моего неожиданного переезда в этот город я не смог подготовить полный список всех необходимых документов, и предыдущие события не дали мне возможности подать заявление раньше... Я готов выслушать любые условия для обучения в этой, уму, академии Куо... И выяснить, возможно ли это.
После этих слов директор задумался на мгновение, после чего кивнул, — Конечно же — но мне необходим аттестат о вашем среднем образовании и, хм, ваши документы — вместе с одобренным заявлением об эмансипации... Простите, если не могу так легко поверить вам на слово.
-Конечно, — Сатору кивнул, прежде чем Мики осознала, что Сатору не принес собой никакой сумки для документов или чего-то подобного... Прежде чем Сатору протянул руку к себе за пазуху пиджака, подходящего на роль школьной формы, но, честно говоря, смотрящейся больше похожей на форму офисного работника.
На мгновение Мики показалось, что она неожиданно моргнула — может быть на долю секунды, как от странного тика — как будто бы Сатору чуть-чуть сместился, на миллиметры, со своего места, после чего тот жестом фокусника вытянул из-за пазухи несколько листов документов — все держащие на себе необходимые печати и подписи, так что сомневаться в их правдивости не приходилось.
Директор же, приняв те, пробежался взглядом по документам, после чего улыбнулся, — Не вижу никаких причин на то, чтобы останавливать вас от обучения в нашей академии.
-Хм? — Сатору удивился одновременно с Мики, однако директор только покачал головой.
-Вы знаете, экзамены это просто формальность, глядя на ваш аттестат, — директор перевел взгляд на оценки и Мики неожиданно моргнула — казалось, будто бы в аттестате Сатору был вписан каждый предмет, что только мог представить себе человек — "японский язык", "математика", "биология", элективные курсы вроде "фотографии" или "программирования" — и каждый из них имел оценку рядом с собой, ровно сто баллов...
Мики чуть выдохнула — откуда только Сатору взялся?! Сотня во всех предметах — и само число предметов... Это был просто нечеловеческий уровень — и в какой только школе можно найти столько предметов?! Он учился... Черт возьми, он что, учился в академии при Киотском университете?! Только у подобного заведения хватило бы возможностей и средств на все эти предметы — и закончить с сотней все эти курсы в одной из самых престижных школ при одном из самых престижных университетов в Японии... Да где только заканчивались способности Сатору — он был супер-шефом, гонщиком-каскадером, а теперь выяснилось, что он был еще и супер-гением... И все это при том, что он был эмансипирован и одинок! Да о таких людях должны снимать фильмы!
-Мне кажется, наша академия будет рада заполучить вас в наши ряды, — директор улыбнулся, после чего перевел взгляд, — Через пятнадцать минут начинается первый урок... Я думаю, вы найдете себе место в классе 3-А.
* * *
"Так просто?" — Момонга вздохнул с облегчением внутренне, глядя в глаза директору — "Хотя, судя по всему, дело все же не в моих оценках, а в том, что этот парень не смог пробиться через мое кольцо защиты наблюдения..."
Момонга обладал множеством расовых и классовых пассивных навыков — большую часть из них он отключил чуть раньше, чтобы не спровоцировать массовую гибель случайных наблюдателей от действия его [Ауры Отчаяния V] или что-то подобное, но часть из них он и не думал отключать — например, его пассивный навык [Арканное Зрение].
Эта способность позволяла Момонге видеть сквозь любую форму магического сокрытия и невидимости, но не работая в отношении некоторых способностей, не связанных напрямую с магией — например, он был способен игнорировать даже ультимативное заклятие незаметности, [Совершенная Переменная], через которое едва могли пробиться даже стоуровневые рейнджеры, если они не были специализированы на нейтрализации стелса и сборе информации, но он не был способен игнорировать стелс дарованный естественными навыками и особыми способностями тех же самых рейнджеров, если эти навыки не считались заклятиями.
Дополнительно к тому эта пассивная способность позволяла ему видеть сквозь иллюзии, определять магические зачарования, магических существ и нематериальные объекты, например эфирные формы существ, а также видеть действие магии и следы, оставшиеся от ее применения, если примененная магия была достаточно сильна и применена недавна. Существовали некоторые способы обойти [Арканное Зрение] Момонги, однако в данном случае противник должен был обладать особыми классами и способностями специализированных билдов или типов существ.
Проблема заключалась только в том, что при всех своих положительных сторонах [Арканное Зрение] не давало Момонге возможности определить сам тип зачарования или примененной магии, или уровень и направленность способностей магического существа перед ним, сообщая ему только о том, что предмет был зачарован или существо обладало какими-то магическими способностями.
Поэтому, неожиданно обнаружив, что двери, ведущие в кабинет директора, были зачарованы, Момонга остановился на мгновение.
Тот факт, что в этом мире существовала магия уже был объяснен чуть ранее и определен, так что обнаружить магический артефакт — пусть и в виде дверей — не было так странно для Момонги, однако проблема заключалась в том, что магические двери, что он увидел, могли быть как ловушкой, так и безобидным артефактом зачарованным на что-нибудь вроде [Тишина], чтобы те не хлопали и не скрипели при их открытии и закрытии.
В Иггдрасиле, конечно же, магические предметы создавались совершенно иным способом, с помощью [Дата кристаллов], в то время как магия, наложенная на предметы, чаще всего была временной — с некоторыми исключениями в разуме — однако этот мир уже доказал, что в нем существовали неизвестные артефакты, не укладывающиеся в обычную логику Иггдрасиля.
Поэту, остановившись перед дверями, Момонга использовал [Полная Оценка Магического Предмета] — заклятие, полностью раскрывающее свойство и способности предмета, а также способ его создания, зачарования, информацию о своем создателе и подобную дополнительную информацию.
Ретроспективно Момонге наверное стоило проверить это раньше на [Лонгинусе], остатки которого он получил после убийства красного дракона, но к моменту этого осознания Момонга уже отдал те Актеру Пандоры и решил на время отложить это действие.
Однако информация от дверей-артефакта пришла к Момонге безо всяких проблем — как оказалось, эти двери были своеобразным экстренным порталом, установленным здесь и сделанным из чего-то, что называлось [Адским деревом], замаскированным слоем простого дерева, и при их активации любой мог пройти сквозь те и оказаться на другой стороне, словно бы это были двери, использующие подобие магии [Врата] — но реагировавшие только на несколько определенных пользователей, и ведущие в заранее определенное место — что-то, что называлось "Лилит". Сам артефакт же был зачарован некими "Серафалл Ситри-Левиафан" и "Сазекс Гремори-Люцифер", и был весьма и весьма прочным, обладал встроенным подобием регенерации на случай нанесения ему урона и автоматически использовал слабую магию сбора информации на любого проходящего через эти двери.
Иными словами, если бы Момонга прошел через эти двери не имея при себе кольца, защищающего его полностью от магии сбора информации — то, скорее всего, его автоматический барьер для подавления наблюдения бы активировался — и артефакт бы взорвался от его ответного заклятия...
Иными словами, кто бы ни сидел в данный момент в кресле директора — он явно собирал информацию обо всех входящих в его кабинет... И Момонге оставалось только понадеяться на действие его кольца и подготовиться к сражению сразу же, как он переступит порог — хотя ему было и жалко Мики, но он был готов в любой момент пожертвовать ей и передать Актеру Пандоры приказ о немедленном отступлении...
